Текст книги "Большая Советская Энциклопедия (ГР)"

Грамматика

Грамма'тика (греч. grammatike, от grâmma – буква, написание), часть лингвистики , изучающая закономерности образования и употребления форм слов. Нередко Г. понимается и более общо – как синоним лингвистики. Такое расширение значения термина «Г.» было известно уже древним грекам и сохранилось до наших дней в сочетаниях сравнительная Г., историческая Г., стратификационная Г. и др. В современном языкознании термин «Г.» чаще употребляется в более узком значении, хотя круг явлений, относящихся к Г., очерчивается разными лингвистическими школами не вполне одинаково. Наиболее общепринятым является деление науки о языке на фонологию , грамматику и лексикологию . Согласно традиционному подходу, первые два раздела имеют дело с общими категориями (типа гласные ,согласные ,глагол ,сказуемое и т.п.), в то время как лексикология занимается отдельными словарными единицами. Именно на этом основании фонология и собственно Г. иногда объединяются (под общим названием «Г.») и вместе противопоставляются лексике («словарю»). Более обычным в современной лингвистике является, однако, исключение фонологии из сферы Г. Термин «Г.» иногда употребляется при этом в широком смысле и определяется как «всё в языке за вычетом фонологии», соответственно как «наука, занимающаяся знаками, в противоположность фонологии, занимающейся составными элементами знаков» (см. Пражский лингвистический кружок ). К Г. в более специальном смысле относится только часть явлений знакового уровня. Эта часть выделяется на основе различных критериев, применение которых иногда, однако, ведёт к совпадающим в общем результатам. Так, широко принятое противопоставление Г. лексике (внутри «знакового уровня») основано в некоторых лингвистических концепциях на признаке «протяжённости» соответствующих единиц: лексика занимается словами как целостными единицами словаря, а Г. – меньшими либо большими, чем слова, единицами. Соответственно сохраняется традиционное деление Г. на два раздела: морфологию (этимологически «наука о формах») и синтаксис (этимологически «соположение, сочетание»), первый из которых исследует внутреннюю структуру слов, а второй – правила сочетания слов в предложении. Такое деление Г. связано с признанием слова основной грамматической единицей. В традиционной Г. считалось само собой разумеющимся, что «формы», изучаемые Г., являются формами слова и словами же являются следует ли относить к Г. всю морфологию единицы, которые сочетаются друг с другом. Многие представители современной лингвистики считают базисной единицей Г. не слово, а минимальный значимый элемент, обычно называемый морфемой или монемой, и не склонны считать принципиальным различие между сочетаниями морфем, образующими «слова», и комбинациями, образующими более сложные синтаксические единства (словосочетания ,предложения ). При таком понимании снимается необходимость деления Г. на морфологию и синтаксис и Г. определяется как «значимая аранжировка форм» (Л. Блумфилд ), как «морфотактика» (т. е. закономерности сочетаемости морфем), противопоставляемая «фонотактике» (т. е. закономерностям сочетаемости фонем, изучаемым фонологией) (Ч. Хоккет), и т. и. Границу между лексикой и Г. некоторые лингвисты проводят в этом случае на основе принадлежности соответствующих единиц к неограниченному или ограниченному инвентарю.

  Иногда противопоставление Г. лексике аргументируется тем, что категории Г. являются общими, так что утверждения о соответствующих явлениях относятся к целому классу грамматически однородных единиц, тогда как лексикологические утверждения носят специальный характер, имея отношение к каждой индивидуальной единице словаря в отдельности, Так, «неграмматичность» сочетаний типа «круглого столу под лежишь толстый книга» (вместо «под круглым столом лежит толстая книга») определяется их несоответствием общим правилам сочетаемости единиц русской грамматической системы, в то время как констатация ограниченной сочетаемости прилагательного «пеклеванный» (только с существительным «хлеб») является утверждением лексикологического порядка. Представлению об общем характере грамматических правил соответствует употребление терминов «грамматикализация» для явлений дальнейшего распространения правил с более узкой ранее сферой действия и лексикализация для противоположного процесса.

  Критерием разграничения лексической и грамматической сферы является критерий, относящийся к характеристике выражаемых соответствующими единицами значений. Так, лексическим значениям приписывают вещественный, конкретный характер, а грамматическим значениям – формальный, абстрактный характер. Во многих случаях, однако, трудно интерпретировать различие между этими двумя типами значений в терминах «конкретности/абстрактности». Так, сомнительной является большая абстрактность обозначения количества по сравнению с обозначением качества или величины. Однако различие между значениями форм «дом» и «дома» считается грамматическим, а различие между значениями слов «хороший» – «плохой» или «домик» – «домище» признаётся лексическим. Многие лингвисты предпочитают поэтому говорить о различии между лексическим (или номинативным) и синтаксическим (или реляционным) значениями и о независимом от этого различия противопоставлении грамматического значения неграмматическому. Различие между номинативными синтаксическим значением сводится к тому, что первое непосредственно отражает («называет») внеязыковую действительность (предметы, события, признаки, отношения и т.д.), тогда как второе отражает лишь способность данной словоформы вступать при построении фразы в определённые типы синтаксические связи с определёнными классами словоформ. С этой точки зрения словоформы «столы», «стол», «столик» обладают различным номинативным значением, а словоформы «столу» и «столом» (или «бегущий» и «бежит») – различным синтаксическим значением.

  Что касается противопоставления грамматических значений неграмматическим, то оно основано на свойстве обязательности, присущем первым и отсутствующем у вторых. Так, грамматическими являются общекатегориальные значения «частей речи» в тех языках, в которых говорящий обязан репрезентировать соответствующее внеязыковое содержание либо как «предмет», либо как «признак», либо как «действие» и т.п., т.е. принуждён сделать тот или другой выбор из ограниченного числа возможностей грамматического представления определённого содержания – даже тогда, когда различие между тем или иным способом репрезентации является для него несущественным. Так, одна и та же ситуация может быть выражена в рус. языке при помощи предложений «на улице мороз», «на улице морозно», «на улице морозит» – но название явления «морозности» должно быть непременно представлено либо как «предмет», либо как «признак», либо как «действие» – ввиду невозможности обозначения данного явления без соответствующей спецификации. Выбор того или иного грамматического представления, в свою очередь, имплицирует наличие некоторых обязательных (т.е. грамматических) значений. Например, значение числа у существительных является грамматическим в русском языке (поскольку любое русское существительное является либо формой единственного числа, либо формой множественного числа) и неграмматическим в китайском и японском – т.к. в этих языках имя может служить названием и одного и нескольких предметов, если соответствующее уточнение не входит в намерения говорящего. В соответствии с противопоставлением номинативных значений синтаксическим предлагалось деление исследования плана содержания на теорию номинации (или лексику, или ономатологию) и синтаксис. Поскольку грамматическими могут быть как номинативные значения (например, число у существительных в русском языке), таки синтаксические (например, род – число – падеж у прилагательных в русском языке), Г. должна занять промежуточное положение между лексикой и синтаксисом: она изучает и лексические, и синтаксические значения, но только те из них, выражение которых обязательно в данном языке. К морфологии при таком делении целесообразно отнести исследование способов выражения тех или иных значений. Представляется удачным сравнительно недавнее (но в общем соответствующее лингвистической традиции) предложение называть морфологическими такие способы выражения любых языковых значений, которые осуществляются в пределах слова (аффиксация, чередование, редупликация, инкорпорация и т. д.), и неморфологическими – способы выражения значений вне пределов слова (например, при помощи служебных слов , порядка слов и т.д.). Давние споры о том, следует ли относить к Г. всю морфологию или только часть её (исключая, например, словообразование ), решаются, т. о., в зависимости от того, выражению какого значения – грамматического или неграмматического – служит данный морфологический способ. Свойство обязательности выражения грамматического значения представляется наиболее универсальным (не зависящим от типа языка) критерием определения области, относящейся к Г. в собственном смысле. Можно заметить, что принадлежность грамматических единиц к ограниченному инвентарю, а также общий и регулярный характер грамматических «правил», позволяющий сводить всё многообразие языковых высказываний к ограниченным совокупностям систем и структур, в сущности, являются следствием указанного свойства.

  Современные методы Г. берут своё начало в древнеиндийской филологической науке. Наиболее известным представителем её является Панини (4—3 вв. до н. э.). Система понятий и категорий современной «школьной» Г., вплоть до терминологии (название частей речи, падежей и т. д.), восходит к грамматическому учению древних греков (Аристотель, стоики, александрийская школа). Из римских грамматиков виднейшим является Варрон (116—27 до н. э.). Греко-римская грамматическая теория через позднелатинской грамматики была усвоена европейскими филологами Возрождения и эпохи Просвещения (первая Г. русского языка – М. В. Ломоносова, 1755; первые церковно-славянские грамматики – 1591, 1596); при этом в Г. новых языков были перенесены и понятия и категории лат. Г. В 17—18 вв. значительно возрастает интерес к логико-философским основам теории Г. (проблема «универсальной» или «всеобщей» Г.). Развитие типологических исследований и создание первых морфологических классификаций языков мира (начало 19 в.) дали толчок к созданию дифференцированных понятийных систем для описания языков разного строя; однако систематическая работа в этом направлении была начата лишь Х. Штейнмалем и продолжена младограмматиками. В описательные Г. конкретных языков идея «эмансипации» Г. новых языков от латинско-греческой грамматической системы проникла по существу только в начале 20 в. В частности, в Г. русской была использована грамматическая система, разработанная Ф. Ф. Фортунатовым .

  Основные линии развития Г. в 20 в. касались не столько методики описания конкретных языков (хотя и этой стороне уделялось достаточное внимание, например, в рамках дескриптивной лингвистики), сколько проблеме теории Г. О некоторых направлениях в трактовке Г. см. Языкознание .