Текст книги "Северянин (СИ)"

Автор книги: Болотный маг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– А теперь песня! – закричал бард и ударил по струнам. Народ весело закричал, встречая бойкую мелодию и звонкое пение молодой барышни, поющей про сорванную из-за похотливого жениха свадьбу. Похабная песенка. От таких у девушек проступает румянец, а старые воины хохочут во все горло. Как раз для таких заведений.

– Чего замечтался? – хмыкнула Кара.

– Так, воспоминания.

Две миловидные официантки притащили подносы с жаренным мясом и пивом. В животе заурчало, и я с удовольствием проглотил здоровенный кусок оленьего бедра, запив все крупным глотком прохладного хмельного напитка.

– Люди, ну сукины же вы дети! – засмеялась Кара, опуская стакан. – Пиво вкусное, магами охлажденное. Мясо можно жрать без диареи и запора, а одежда чистая и не воняет!

– А в Остагаре… тьфу ты блин, в Орзаммаре не так?

– Конечно нет! Подземный город. Вонище, говнище, лава и наги – везде. Даже в Алмазном Квартале. Когда живешь там с рождения – не замечаешь, а выйдешь на поверхность – аж течешь от разрыва шаблона. Как только переблюёшься от «крутянки». Правильно папаша не вернулся. Я бы тоже не вернулась.

– Значит, ты из преступников?

– Я из неприкасаемых, милый. Когда тебе на рожу бьют клеймо, – она коснулась черного зигзага на щеке. – Когда бьют клеймо, у тебя две дороги. В могилу или в банду. Это если член имеется. Если нет, то дорог побольше, конечно. Можно стать шлюхой, можно попытать счастье приживалкой, можно продавать волосы!

– А чем занималась ты?

– Я? Я решала проблемы, милый, – хохотнула Кара. – Вот такая я уродилась непутевая. Вижу проблему – спать не могу, пока не решу. Аж зудит! До недавних пор решала проблемы мрачного бородатого хмыря Берата. Ну знаешь, отравить кого, ограбить, запугать, защитить – ну знаешь, бытовуха.

– Хм, он, наверное, пылинки с тебя сдувал. С твоей то работоспособностью.

– Ага, сдувал, – Кара скривилась. Ее лицо казалось красивым, но необычно резким и каким-то неестественно бледным. Сложно сказать, сколько ей лет. Может шестнадцать, а может и все двадцать пять. Ведь тяжелая жизнь в банде старит кого угодно. – Для Берата я была полезным инструментом. Да, я решала его проблемы. Да, мы с Леске не раз выручали его задницу. Но главной он все равно сделал Джарвию. Потому что она сосала его член.

Я поднял бровь, и она расхохоталась.

– О да, вы мужики не цените баб, если мы не ублажаем вас в койке. Кара незаменимая «решательница», ее сестра трахается с принцем и вообще семейка –золото, но у Джарвии большие сиськи и жопа, и она может заглотить целиком, а значит быть ей помощницей. Ваш тунга, – Броска вспомнила, что я не знаю ее язык и перевела: – Шлюхина дочь.

– Видимо Берат жалеет, что ты ушла? Плачет, небось, горючими слезами.

– О да, – иронично хмыкнула Кара. – Он плакал, но не специально. Когда вгоняешь в глаз девятидюймовое лезвие, слезы так и текут. А все почему? Потому что самоуверенный был сверх меры, как все воины. У нас в Орзамаре касты, если не знал.

– Вот те раз, – хмыкнул я, осушая стакан. – Значит, поэтому ты бежала?

– Нет. Я всего-то осквернила священные Испытания и унизила лучших бойцов касты воинов. Ну и еще послала в пешее эротическое судью и откусила ухо конвойному. Ерунда.

Певица закончила песню и, под одобрительные вопли толпы, бард забренчал соло. Официантки бойко разносили эль и пьяные воины и воительницы, шатаясь и икая, пустились отплясывать. Последняя ночь перед битвой всегда наполнена выпивкой, любовью и танцами. «Завтра все умрем, так гори оно огнем!» – орала душа, стирая рамки морали и нравственности.

– Да уж, – хмыкнул я. – Ладно, детка. Давай к делу. А то мне кажется, ты хочешь начать, да не знаешь с какого бока подступиться. Я тебе помогу: зачем ты рассказала мне о «делах» в лагере?

– Что значит «зачем»? – хохотнула Кара, откидываясь на стуле. – Может, ты мне понравился, сальрока? Может, я хочу взять тебя в долю?

– Понравился?

– Ага. Ты вон, невысокий, накаченный. Морда лица у тебя мужественная. Ну знаешь, нос с горбинкой-член дубинкой, все дела.

– Да, конечно. Так чего тебе от меня нужно… акромя дубинки?

Преступники везде остаются преступниками, и я ожидал стандартного «делового предложения» в стиле: «Не смотри сюда и карман будет тяжелеть».

– Ну ладно, красавчик. К делу так к делу, – Кара мгновенно помрачнела. – Вопрос у меня к тебе. Риторический. Ты шихвыр приготовил?

– Чего?

– Тьфу, как это на вашем языке то, – растерялась Кара. – О! Нет. О! Не, тоже не то, – она закатила глаза и принялась сосредоточенно щелкать пальцами. – О! Вспомнила. Путь к бегству. Чтобы если проиграл – деру дать. Приготовил?

– Вообще-то я проигрывать не собираюсь, – искренне ответил я. – И тебе советую о поражении не думать, Кара.

– Хочешь сказку расскажу? – холодно сказала она. – В касте воинов было два гнома. Один – Агнейр, великий воин, но гордый и взбалмошный. Второй – Олфрид, трус и жалкая свинья. И вот, пошли они в поход и попали в засаду порождений тьмы. Первый решил, что бегство его обесчестит и остался биться насмерть. Второй, поняв, что бой проигран и все умрут – дал деру аж пятки сверкали. А через десять лет молодым воинам рассказывали историю, о великом воине Олфриде, отважно сражавшимся с порождениями тьмы и единственном выжившим благодаря мастерству и отваге. Сечешь? Дохлых менестрели не воспевают. И на жертвы дохляков насрать.

– Раз так, почему ты все еще здесь? – хмуро спросил я. – Ты легко можешь уйти из лагеря и заниматься контрабандой где угодно.

Кара подалась вперед и холодно посмотрела мне в глаза.

– А если вы победите, а я сбегу? Представляешь, как будет обидно? Шевели мозгами. Я не предлагаю бежать и дезертировать, сальрока. Если победим – я буду в золоте купаться, да и ты тоже. Но если проиграем, должно мочь свинтить. И свинтить как старина Олфрид. Сверкая пяточками.

– Если вопрос риторический, значит у тебя есть идеи?

– О да.

И Кара рассказала мне о тайном ходе лириумных контрабандистов. Оказалось, есть небольшой подземный тоннель – древняя тевинтерская тайная тропа, проходящая под полуразрушенной башней, в аккурат мимо королевского лагеря и ведущая на поле боя. А именно на левый фланг. Кара придумала хитрый план, где мне уготована главная роль. Я должен был убедить Дункана отправить меня на левый фланг, что б в случае жаренного отряд мог разрыть лаз и бежать с поля боя в лагерь, где бандиты Кары уже заготовили лошадей и припасы в дорогу. Хороший план, но я все равно заставил ее привести меня к тоннелю. Хотел убедиться, что по нему сможет пройти человек моего роста.

Броска не обманула. Древний пыльный коридор действительно выводил за стены. Вход был заваленн досками, в аккурат у отвесных стен Остагара. Когда осмотр закончился, она меня остановила и, заглянув в глаза, сказала:

– Если выживем, сальрока, ты платишь за пиво, а я… – она велела мне наклониться, а затем прошептала на ухо слова, от которых засвербело в паху. – Не облажайся.

***

День прошел в приготовлениях. Воины восприняли приказ об атаке без особого энтузиазма, но все, так или иначе, были готовы исполнить свой долг. Поднявшийся ветер трепал знамена, нагонял серые, гнилостные тучи с земель Кокари. Поднимая взгляд на небеса, я видел в облаках вкрапления багряно-желтого, будто небесная твердь гнила. Не было больше свежего воздуха, лишь душное зловонье порождений тьмы, собирающихся в долине огромным числом.

Из всех патрулей вернулся лишь один разведчик, да и тот сошел с ума и умер в лазарете от скверны. Перед гибелью он успел рассказать от том, что видел на болотах. И от слов несчастного кровь стыла в жилах.

Стоя на командирском совете Ордена, я, и тринадцать других командиров слушал полу-бессвязный бред, наполненный пугающе-красочными картинами расползающейся скверны. Он говорил о гнилой земле, источающей заразу, о мутировавших животных, пожирающих сородичей и о громадном провале в глубине болот.

Пламя в жаровнях дрожало, отбрасывая на наши лица тяжелые тени. Провал, мутанты, гнилая земля – все это признаки Мора. Недалеко от крепости открылся путь в Глубинные тропы, а значит вся чудовищная сила орды двинется на нас проклятым кулаком. А с ней, ужасающей поступью и наш истинный враг. Истинная цель – дракон Архидемон.

Все говорило: грядет просто чудовищный бой. Такие столетиями воспевают барды, а боги спускаются с небес, дабы вблизи лицезреть великую резню, и воздать почести храбрейшим. Командир Эдукан – тоже новобранец с опытом командования воскликнул что-то о славной битве и чести, и мы крикнули «ура». Но на лицах не было энтузиазма. Все знали: долг Стражей – остановить Мор, но никто не был к нему готов. Последний Мор прошел столетия назад и был не более, чем историей о старине.

– Цель одна, – хмуро сказал Дункан. – Продержаться до прибытия дракона. А затем убить его. И орда распадется.

Командир Утред что-то возразил, и Дункан ему что-то ответил. Я же молчал, не слушая их. Выбив право вести людей по левому флангу, я погрузился в глубокое молчание. А все дело в крови. Выпитая скверна дала о себе знать. С самого пробуждения меня одолевал шёпот, на грани слышимости. Я чувствовал, как голос скребется в глубине черепа и не мог его заглушить. Он казался таким знакомым, и в то же время чуждым и отвратительным.

– Хорошо, – сказал Дункан. – Все свободны. Аарон, ты останься.

Один за другим командиры вышли из палатки и, когда последний скрылся за тяжелой, тканевой дверью, Дункан заговорил:

– Ты слышишь его, да? Я вижу это по твоим глазам.

– Голос? Я думал это нервное, – хмуро ответил я.

– Нет. Не нервное. Но и не в пределах нормы. Голос начинают слышать лишь спустя двадцать лет после заражения, – Дункан подошел к жаровне и опустил взгляд на пылающий огонь. – Музыка скверны. Она прекрасна. В ней есть небывалая сила, да? Я самый старший страж здесь и единственный перешедший черту. Музыка – жалею, что ее не слышат другие.

– Я не слышу никакой музыки, – возразил я. – Только голос. И он не прекрасен, скорее отвратителен. Вроде, даже слова…

– Кто ты такой?! – воскликнул Дункан, резко обернувшись. Не успел я среагировать, как командор подскочил ко мне и схватив за грудки впечатал в столб. Я, было, хотело освободиться, но пристально заглянув в глаза стража вздрогнул. Белки покраснели, а на щеках виднелись едва заметные черные венки. – Почему ты слышишь Зов?! Почему?! Кто ты такой?! Кто?! Ты?! Такой?!

Я резко перехватил его запястья и рванул влево, позволяя ладоням соскользнуть с брони. Неожиданно потеряв хватку, тот выругался и тут же получил удар в грудь, отбросивший его к жаровне. Командор рухнул на землю и застонал, но явно не от удара. Сердце мое колотилось, в лицо ударил жар. Рука сама легла на рукоять «Северного сияния» и клинок с тихим скрипом двинулся в ножнах.

– Стой, – прошептал командор, поднимаясь на ноги. – Я пока не совсем спятил.

– Что с тобой? – спросил я, не выпуская рукояти меча.

– Время вышло. Присутствие Архидемона ускоряет трансформацию, – болезненно сказал он. – Но тебя не должно это беспокоить, Аарон. Мой путь подошел к концу, а вот твой только начинается. Приступ прошел, можешь убрать оружие.

Я нехотя вернул меч в ножны. Все это сильно меня встревожило, но Дункан отказался отвечать на вопросы. Вместо этого он подошел, положил руку мне на плечо и, заглянув в глаза, сказал:

– Запомни. Мор нужно остановить. Любой ценой.

– Даже ценой измены? – вырвалось у меня. – Это правда, что вы обещали отдать Орелю Ферелден? Убить Логейна?

– А это важно?

– Думаю да, «командор».

– А я думаю – нет. И хватит об этом. Иди за мной. Анна, Джори и Давет проходят Посвящение, и я хочу, чтобы ты присутствовал.

– Зачем?

– Анна попросила. И твой пример их подбодрит.

И он просто вышел из палатки, не обращая внимания на мои протесты. Стоит ли говорить, что мое и без того паршивое настроение рухнуло в пучины Черного Предела? Если командор заражен скверной, я слышу голос врага, а в лесу чертов пролом не иначе как в Обливион, какие у нас шансы на успех? Убить дракона – это всегда пожалуйста, но, если верить Горгоне – он не появится. И что тогда?

– Ты идешь? – крикнул он.

– Куда я денусь?

***

Прошло пять часов с Военного Совета, где Кайлан и Логейн окончательно утвердили план битвы. Я пытался протестовать, но что значит слово какого-то офицера Стражей, против тейрна и монарха? Помню, как стоял у карты, думая о страшной смерти Джори и Давета, а Логейн – этот стареющий, черноволосый тактик обрисовывал план. И от его слов я побелел не хуже Анны.

План до безумия простой и столь же безумный. Все Серые Стражи выходят на передовую и выманивают врага. Затем в бой вступает Кайлан во главе рыцарей. Задача – убить столько, сколько сможем и в идеале выманить Архидемона. Как только он явится, должно дать сигнал Анне и блондинистому юноше, чтобы они зажгли маяк на Башне Ишала. Пламя станет сигналом к наступлению для армии тейрна Логейна. Он должен ударить в тыл порождениям тьмы, отсечь им путь к отступлению и принять бой с неизбежными подкреплениями, фактически на два фронта, пока Стражи убивают дракона.

А если дракон не придет? А если Порождений тьмы будет сильно больше десяти тысяч? Если у них есть маги? Если есть артиллерия и лучники? Ответ прост. Даже победа в таких условиях лишит нас половины армии и что-то говорило мне, что Архидемон об этом догадывается. Наши ресурсы, особенно людские – ограниченны. А вот его… хм, кто знает?

***

Я помню эту битву в мельчайших деталях. Прошли годы, но иногда, во сне, я вновь оказываюсь под Остагаром. Холодный и зловонный ветер заползает под латы, гнилостные облака закрывают звезды, укутывая мир кромешной тьмой, и лишь огонь факелов озаряет поле битвы. Оранжевые отблески сверкают на моем шлеме, танцуют вдоль кровостока клинка. Где-то вдали шумит оскверненный лес, но звуки природы едва слышны в барабанном бое, лязге стали и завываниях рога воины. Я стою на левом фланге армии, превозмогая безумный страх предстоящего сражения. Сердце колотится, дыхание кажется тяжелым и прерывистым, руки дрожат, крепче сжимая меч и окованный щит.

Под укреплениями выстроились отряды стражей. Всего полторы тысячи воинов со щитами, топорами и мечами. Авангард, готовый по приказу бросится на врага. И все бы ничего, да только в авангарде принято ставить самых умелых и отважных, но, вместо этого Дункан отвел всех ветеранов ордена в тыл. Дожидаться дракона.

Командиры толкали речь и перевозбужденные Стражи кричали, дабы воплем ярости заглушить рвущий души страх. Я оглядел бойцов.

На бледных лицах отчетливо виднелся страх. Животный ужас перед скрывающимся в ночи врагом. В первом ряду тяжело дышали самые крепкие мужчины. Даже сквозь зловоние оскверненной земли чувствовался перегар. Пьяным легче переносить страх боя в авангарде, и я позволил им напиться. За ними женщины из рода людей, готовые прикрыть мужчин щитами и, если придется, встать на их место. В самом конце – эльфы и гномы, вооруженные парными мечами, копьями и кинжалами. Они вступят в бой если враг дрогнет или наш строй развалится. Воины дрожали, тихо молились и бросали перепуганные взгляды на черноту впереди, где мрак опутал высеченные из эбонита стволы деревьев.

«Слишком темная ночь, – подумал я, крепче сжимая рукоять «Северного сияния».

Момент истины настал, и я молился, истово молился о том, чтобы Горгона ошибся и тоннель Кары нам не понадобился. Я попытался найти взглядом гномку, но ряды бойцов надежно скрывали ее от меня.

– Серые Стражи! Братья! – крикнул я. – Наш враг – безмозглые животные на службе у ящерицы-переростка! Грязные твари, без мозгов, без чести! Как крысы, они выползли из-под земли, источая свою поганую скверну на земли Ферелдена! И как крысы они и подохнут! Говорят, они не знают страха, но сейчас, смотря на вас я готов поклясться. Готов поклясться: они уже трепещут перед вами! Впереди бой, а после – слава, золото, женщины и почет! Барды воспоют нас в балладах, и через поколения наши потомки помянут своих отцов и матерей как тех героев, что сокрушили сегодня Пятый Мор! Мы – Серые Стражи! Мы – защитники мира! И сегодня Архидемон падет! За честь Серых Стражей!

Я направил клинок в сторону черного леса, под перевозбужденный вопль солдат. Поднялся порыв ветра, похолодив горящее огнем лицо. Голос в голове звучал отчетливее, чем когда бы то ни было. И тут маги ударили по черному лесу огнем. Громадные сферы чистого пламени рассекли тьму, и оранжевые лучи осветили переплетенные кроны древ. Я вздрогнул, а воины за спиной перестали кричать, ибо там, в чаще, ждал враг. И числа ему не было.

«Талос, если ты слышишь меня в этом мире – дай мне сил, – прошептал я».

– Бояться не стыдно! – крикнул я, подавляя ужас. – Стыдно поддаться ему! Все боги мира смотрят на нас! Создатель с небес взирает на нас! Боги эльфов смотрят сквозь Тень! Даже предки гномов затаили дыхание, предчувствуя подвиги их детей! Мы – избранники богов! Мы…

Вопль растерзал мир. Огненные сферы ударили в строй врага, и стена пламени, багряным солнцем озарила мир. Порождения тьмы верещали от боли и злобы и, через миг огонь погас, а орда двинулась. Сперва легкими толчками – затем точно землетрясение, приближался враг. Топот тысяч бронированных сапог заставлял землю вибрировать под ногами. В пронзительном завывании ветра все отчетливее и отчетливее слышались вопли, визги и яростный вой.

– Лучники! – закричали в дали. Град огненных стрел взвился над нами, обрушиваясь на сплошной поток порождений тьмы.

Я встал в первый ряд строя, оказавшись плечом к плечу с тем наглецом Сайрусом, с косым шрамом на лице. Наши взгляды пересеклись, и в его вечно надменных самоуверенных чертах я уловил отголоски ужаса.

– Момент истины, задница.

– Да, расфуфыренный коротышка, – нервно хохотнул он. – Момент.

– Стена! – заорал я.

Щиты с мерным стуком выстроились в монолит.

«Какая к дьяволу стена! Надо драпать! Так, заткнись, трус! Заткнись, дерьмо собачье! Заткнись и сражайся! За Скайрим! За Хельгу! За Тинае! За себя!»

– За Ферелден! – заорали в дали, и начался ад.

Зловонная, вопящая толпа ударилась о нас, точно штормовая волна. Кайлан хотел, чтобы мы бежали им навстречу, но едва огненные стрелы осветили число врагов, мужество Стражей иссякло. Я едва не отлетел от удара о щит. Рослая зловонная тварь рубанула по нему громадным двуручным топором, но я выдержал, а женщина крепко уперлась щитом мне в спину, выталкивая на врага, дав шанс вогнать лезвие «Северного сияния» в чернеющий провал рта. Я вырвал клинок, позволил трупу рухнуть к ногам и уколол следующую тварь в горло. Одна замахнулась на Сайруса, но я ударил ее щитом и тот отсек гниющую голову.

– Двигаемся вперед! – орал я. – Переступайте через них!

Едва ли они слышали меня в безумной стачке. От громоподобного лязга, воя и криков агонии закладывало уши. Я переступил через павшего врага, и женщина за спиной добила его точным ударом клинка. Враг бился о стену как помешанный. Не думая о защите и тактике. Казалось, порождения тьмы и не знают значения этих слов. Но глупость легко перекрывали число и бесстрашие. Я отбил двуручный меч и вонзил лезвие в живот твари, чувствуя, как вываливаются ее кишки.

«Только бы не поскользнуться!»

– Рвааааааа!

Я едва сдержал порыв зажать уши. Огненные снаряды вновь ударили в толпу тварей, высветив стоящего на возвышении гарлока. Его уродливую голову венчал рогатый шлем. С силой оттолкнув врага я прицелился и пробудил дракона. Легкие вспыхнули, сердце заколотилось, гоняя по венам чистый огонь.

– Йол-Тор-Шуль!

Первый ряд порождений тьмы превратился в сонм живых факелов. Огненная полусфера прошла сквозь орду, как раскаленный нож сквозь масло, и ударила по вожаку, обращая того в пепел. Враг дрогнул, и я возликовал, но через миг сердце упало. Озаривший поле брани огонь открыл чудовищную картину. Никто не вел строевой бой. Центр и правый фланг превратился в кашу рубящих друг друга солдат и порождений тьмы.

– Уроды! – заорал Сайрус. В его глазах горел безумный огонь. – Ублюдки! Ну давайте! Подходите по одному! Подходите толпой! Я вас всех порешаю!

Меня трясло от ярости битвы. Горло будто кислотой разъедало, но я мог кричать и крикнул, ударив «безжалостной силой» по строю порождений тьмы. Вид безумной магии, громящей врага ободрил воинов, и мы заорали, одержимые боем. Время будто замедлилось. Я чувствовал дикую дрожь, но меж тем и странное, пьяное спокойствие. Мой разум был холоден и чист. Я колол, рубил, отбрасывал щитом и вновь колол. Будто война стала ремеслом, а я был усталым и старым мастером. Враг оправился и вновь ударил о наш строй, пытаясь пробить стену. В этот раз половина бойцов пала, уступив место дрожащим, но мужественным женщинам.

– За короля!

Рыцари вовремя подоспели на помощь. Там, где строй Стражей был сломлен, выросла сверкающая стена лат, мечей и копий. Рыцари дрались без коней, ведь тех пугают порождения тьмы. Но даже спешившись, они, верно, внушали врагу ужас, ведь твари вновь дрогнули и побежали.

– Не преследовать! – крикнул я. – Держать строй!

Краем глаза увидел, как из первой шеренги выпала женщина. Это была Терана. Мужественная, но глуповатая девушка, не знающая армейских понятий. Она упала на колени, прижимая руки к животу. Изо рта хлынула кровь, и она тихо легла на окровавленную землю, свернувшись клубком.

Я едва успел поднять щит, как в строй ударил дождь стрел. Настоящий вихрь стали и дерева. Задние ряды подняли щиты, но я слышал, как завизжали женщины и заорали мужчины. Стрелы пробивали их легкие доспехи, калеча, пронзая и убивая их. Я вздрогнул и сплюнул кровавую слюну. Что может быть хуже смерти от стрелы, пущенной во мраке?

«Выжила ли Кара?»

Наконечники втыкались в броню и щиты, застревая, утяжеляя их, но не пробивая. И вот, вой повторился, и порождения тьмы вновь пошли в атаку, не взирая на бьющие в спины стрелы.

– Стена!

Но в этот раз мы не выдержали. Глупо было требовать большего. Мои бойцы и так сделали больше, чем могли бы. Враг ударил яростно и разбил нашу стену. С этого момента и наш фланг превратился в свалку.

– Держитесь друг друга! – крикнул я, вгоняя меч в живот громадному гарлоку с двуручным молотом. Он будто не заметил, и тогда я, развернувшись, отсек ему ногу, а подбежавшая эльфийка вогнала чудищу кортик в шею. – Молодец, Табрис!

– Спасибо сэ…

Она отшатнулась и упала, чтобы больше не подняться. Я стиснул зубы, заметив алый блеск оперения, торчащего глаза. Стрела вошла в зрачок и пробила череп насквозь. Дешевый шлем не спас. Да и мог ли?

«До-Ва-Кин?»

Я вздрогнул от сильного укола в лоб. Он звал меня, в этом не было сомнений. И тут рыцари дрогнули, потому что враг вывел самую грозную силу: огров. Двадцать девять великанов бежали на нас со стороны пылающего леса. Огромные, на три головы выше великанов Скайрима и в пять раз шире, эти ужасающие машины смерти наступали, чтобы убивать.

– Йол-Тор-Шуль!

Все еще двадцать девять. Тот, что стал жертвой ту‘ума все еще бежал, даже когда плоть слетала с костей.

Я бросился на тварь и рубанул ей по сухожилиям, давая чудовищному весу зверя увлечь его вперед. И не прогадал. Тварь лишилась равновесия и рухнула, встретив копья и кинжалы. Ни о какой стене и речи быть не может, в бою с таким врагом. Я заметил, как один из огров вдруг остановился, замахал лапищами и воздел морду к гниющему небу. И лишь вспышка пламени раскрыла, как гномка, держащаяся за его рога, вогнала ему кинжалы в оба глаза, а затем, вырвав один ловко спрыгнула, распоров ему глотку от уха до уха.

– Кара! – закричал я. – Молодец!

Вид двух поверженных исполинов ободрил воинов, и рыцари яростно бросились на тварей, а те расшвыривали их, как тряпичных кукол. Но копья вонзались, мечи рубили и вот уже дюжина огров истекает кровью, вопя что-то нечленораздельное.

– Да!

«До-Ва-Кин?»

«Где Логейн?! Почему огонь на башне не горит?!»

Я не успевал убивать. Колол, рубил, резал, перебрасывал через щит, вспарывал глотки, но все новые и новые враги бросались на меня с воем. Мои люди все еще держались, создавая некое подобие строя, но биться с таким числом мы не моги. Мы не могли, но пытались.

Я отсек голову подбежавшему гарлоку и обернулся. Рыцари едва держались и вот уже фирд вступил в бой, обгаживая портки и дрожа от ужаса. Я пригляделся и увидел Кайлана с Дунканом. Они бились вместе с рыцарями, столь же безжалостно, как и я.

– Стражи! Ко мне! Держаться вместе!

«Он зовет меня, – подумал я. – А что если…»

И тут я вспомнил слова Горгоны. Имя, что он назвал. Уртемиель. Что, если он, как и любой дракон, откликнется на вызов дова? Терять было нечего, и я закричал:

– Ур-Тем-Иель!

Грохот крика заглушил звуки битвы. Пламя на башне вспыхнуло, но мысли мои занял ответный ту‘ум. В глубине лесов закричал дракон. Дракон Мифической Эры. Разумный, жадный и могучий. Он кричал на языке дова, но я скажу словами кин:

– Мирак? Это ты? Ты пришел присоединиться к моему величию?

И над заревом раскрылись черные крылья.

– Архидемон! – заорали рыцари. – Архидемон! Спаси Создатель!

– Громадный дракон взмыл в небо, изрыгая фиолетовый огонь душ. Я не видел его расцветки, но чувствовал высокий ранг этого дракона. Его тело изуродовано скверной, но разум столь же полон злобной жажды власти и жертв. Теперь я понял, почему Тевинтерцы поклонялись драконам. Ведь их нельзя убить простому смертному.

– Да! – заорал Дункан! – Стражи, это наш шанс! Это наш шанс!

– Ты чертовски прав, – зло пробубнил я и крикнул: – Джор-За-Фруль!

– Вааа! Что это за крик?! – вскрикнул дракон, окруженный синим огнем. – Ты не Мирак! Отродье! Прокляни тебя Акатош!

Чудовище с громоподобным грохотом рухнуло на землю, разбивая укрепления, поднимая фонтаны грязи и камней. Поток пламени вырвался из глотки, превращая мир в пылающий ад. Дункан пытался подобраться к дракону, но не заметил одинокого генлока и получил копьем в живот.

– Он не ослабел, – вырвалось у меня. – Он не ослабел!

Драконобой лишает дова сил, но этот, хоть и лишился возможности летать, продолжал изрыгать пламя и бить могучими лапами. Вскоре громадный поток порождений тьмы высыпал из леса, взяв чешуйчатого повелителя в живое кольцо. Я вдруг засмеялся, понимая, что сейчас Логейн ударит в тыл и мы убьём его. Мы убьём Архидемона. Это казалось таким очевидным, таким простым. Я улыбался, пробивая путь к дракону и кричал, давясь от хохота:

– Я Довакин! Я убил Алдуина! Я сразил десятки твои сородичей в Нирне! Услышь мой ту’ум и задрожи, ящерица! Ха-ха-ха! Твоя смерть пришла!

– Аарон! – донесся женский крик. – Твою мать, нажий кусок дерьма, акстись!

Я остановился, пораженно уставившись на окровавленную гномку.

– В чем дело? Мы побеждаем!

И тут она схватила, меня за пояс, резко развернула и указала на башню Ишала. Маяк сиял, точно путеводная звезда.

– Она горит уже давно! – крикнула Кара. – Сечешь придурок?! Логейн нас кинул!

– Нет, – прошептал я, но понял всю чудовищную истину ее слов. Дракон был сбит, но далеко не повержен. В опьяняющей атаке рыцари и фирд лишились последних позиционных преимуществ, а подкрепление, что уже давно должно было крушить врага не пришло. Я понял: только прибитый к земле Архидемон не дает порождениям тьмы полностью истребить нас.

– Бежим, нахрен!

– Отступаем! – закричал я. – Отступаем!

И мы побежали. Сперва никто не понял, почему весь левый фланг вдруг дрогнул, но через миг все стало ясно. Сила крика спала, и дракон вновь взмыл в небо, скрываясь в лесах. Повелитель был в безопасности, а значит ничто не останавливало резню. Каким-то чудом я успел схватить хромающего Дункана и потащить к тайному ходу. Не знаю, как, но все мои бойцы погибли при отступлении. Лишь Кара сумела уцелеть, на спасительном пути. Я видел, как громадный огр разорвал Кайлана на части, как гарлок-маг сжег дюжину паникующих крестьян кислотой. И как апофеоз – еще один дракон. Могучий и молчаливый, он врезался в верхушку башни, царапая когтями тысячелетний камень.

Я буквально швырнул Дункана в провал, затем пропустил Кару и только потом прыгнул сам.

– Нет! Нет! – кричал Дункан, когда я тащил его по коридору. – У нас был шанс! Проклятье! Будь ты проклят, Логейн! Будь ты проклят, ублюдок!

– Да уж, – сказал я. – У нас действительно был шанс. Но теперь нужно бежать как Олфрид.

Кара мрачно улыбнулась. Мы проиграли бой, потеряли армию и упустили шанс на миллион. Но мы были живы, а значит менестрелю будет дана возможность спеть правильную песнь. По крайней мере я искренне на это рассчитывал.

Комментарий к Глава 9. Держать строй!

Битва проиграна, шанс упущен, и Довакин, Кара и смертельно раненый Дункан вынужденны бежать из погибающей крепости. Кругом хаос, смерть и обреченность. Казалось бы, они спаслись, но Дикие Земли не спешат выпускать драконорожденного. Без личной встречи с самой Флемет.

Уууух, что такое вдохновение? Это сесть писать в час дня, а закончить в восемь вечера. С перерывами на покушать. Спасибо всем, кто поддерживал. Выходные стремительно заканчиваются, как и возможность писать проду быстро. Но будет еще наше время! Как всегда буду рад критике технической части. Срач за канон не разводить. В шапке AU и OOС.

========== Глава 10. Вечный изгнанник ==========

– Проклятье! – кричу я, едва увернувшись от рухнувшего куска стены. Крепость Остагар пала в объятия Дагона. Дункан стискивает зубы, рычит от невыносимой боли, но не позволяет себе упасть. Казалось, его воля крепче стали. Но надолго ли?

Расталкиваю паникующих, стараясь не потерять из виду Кару, а Дункан все сильнее нависает на мое плечо. Нет больше гордой армии короля. Лишь толпа перепуганных людей, эльфов и гномов. Точно скот, они безвольно верещат, пронзаемые лезвиями и крюками порождений тьмы.

Самые проворные успели дать деру, но таких, сами понимаете, далеко не большинство. Мы вскакиваем на заготовленных коней и пытаемся ускакать, но толпа истеричных тыловиков бросается на нас, пытаясь отнять лошадей. Рослый мужик в кожаной броне хватает меня за ногу, и сапог разбивает его нос. «Северное сияние» выскакивает из ножен, вспыхнув в пламени затухающих жаровен. Женщина вцепилась в поводья лошади Кары и рвет на себя.

– Отвали, сука! – кричит гномка, выхватывая меч.

– У меня ребенок! Мне нужно спасти моего ма…

Кара вонзает лезвие в ей шею. Глаза женщины округляются, кровь хлещет на измазанное грязью платье. Она падает, все еще не отводя взгляда от холодных, пугающих глаз Броски. Клинок описывает дугу и бьёт по рукам мужика, попытавшегося сорвать гномку с седла. Он взвыл, когда отсеченные пальцы полетели на землю.

– Но! – кричит гномка, и кобыла бросается вперед, сбивая паникующую толпу, одним весом пробивая дорогу.

Мы бежим, стараясь не налететь на бегущую толпу мужчин, женщин и детей. Те, кто увязался за мужьями в поход становились легкой добычей для безжалостного врага. Люди кричат, умоляя о помощи, умоляя взять их в седло, а мы все скачем и скачем, стараясь не слушать полные агонии вопли и хруст пронзаемой плоти.