Текст книги "Северянин (СИ)"

Автор книги: Болотный маг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Мы стояли у самых дверей, ожидая разрешения предстать перед богатым господином, и я чувствовал себя почти что дома. Восемь лет назад я так же стоял у дверей тронного зала Дворца Исграмора, а «Ульфрик Буревестник» сосредоточенно и хмуро выслушивал доклады суровых бородачей, закованных в сталь. На их фоне я казался ребенком. Маленький бретонец, чужестранец – я едва ли был достоин их внимания. Прошли годы, прежде чем моя слава заставила нордов склониться предо мной. Теперь же я вновь стоял перед лордом, будучи прахом в его глазах.

Пламя факелов отбрасывало на лицо тейрна густые тени, еще сильнее старя этого и без того немолодого воина. Он слушал доклад сына и кивал, а стоящая рядом женщина встревоженно задавала уточняющие вопросы.

– Это его жена, – шепнула мне Тинае. – Леди Элеонора.

А вот она действительно была воительницей. Я увидел это в каждом жесте, в каждой реплике, во взглядах, лишенных стандартной впечатлительности фиалок. Если она и переживала, слушая историю, то только за здоровье сына.

– Яблоко от яблони, – хмыкнул я.

Разговоры стихли, и я почувствовал пристальный взгляд тейрна. Поняв, что время пришло, я встал перед лордом и, по-рыцарски поклонившись, назвал свое имя и титул. Как и ожидалось, ему не понравилось то, что он услышал. Видимо, умудренного опытом старого вояку не обмануть религиозными сказками о «благородных» странствующих рыцарях. Он бы, без сомнения, вышвырнул меня из замка, отвесив сыну подзатыльник, если бы не моя победа над демоном и ходатайство Тинае.

– Странствующий рыцарь, – хмыкнул он. – И откуда же вы родом?

– Мой дом – дорога, господин.

– И не имения нет, ни состояния?

– Карты, – с тяжелым вздохом ответил я. – Игра демонов.

Брайс усмехнулся, продолжая сверлить меня взглядом. Не став дожидаться жалоб и предложений, я опустился на одно колено и, склонив голову, предложил тейрну Кусланду свой клинок. Этот символичный жест казался особенно комичным, потому как клинка-то у меня не было. Да и вообще, я больше походил на грабителя, обобравшего пьяного рыцаря где-нибудь в придорожном трактире. И клянусь, они бы приняли меня за такого человека, если бы не помощь жрицы.

Женщина вышла в центр зала и начала долгий, красочный рассказ о том, как ужас обрушился на несчастных жителей общины. Как приезжие храмовники, все как один бравые вояки, пали ужасной смертью и только я, взявшийся из-неоткуда муж, схлестнулся с одержимым чудовищем в честном кумите, когда все жители дрожали без памяти в колдовском ужасе, и одержал победу.

Ветер свистел в коридорах замка, языки пламени дрожали, отбрасывая на стены причудливые, танцующие тени. Выточенные из дерева морды псов оживали, готовясь взвыть, приветствуя наступившую тьму. Повеяло холодом, и я на мгновение очутился в Скайриме, среди бескрайних полей долины Вайтран, где у костра сидел Карджо, рассказывая удивительные сказки о своей родине.

Все слушали, раскрыв рот. И особенно я. Черт подери, в последний раз такие эпические рассказы я слушал разве что в исполнении странствующего барда Тальсгара Странника. Когда жрица окончила рассказ, в глазах лорда и его жены появилось одобрение. Их впечатлил рассказ Тинае. Да и разве могло быть по-другому? Воины любят истории о тяжелых битвах.

– Значит, ты убил демона? Впечатляет. Мне сейчас нужны умелые воины, для защиты тейрнира от порождений тьмы, – он немного помедлил, косясь на жену. Элеонора едва заметно кивнула и пожала плечами. – Хорошо. Я тебя нанимаю, сэр Томас Аарон. С этого дня переходишь в подчинение сэра Гилмора. Он найдет применение твоим навыкам.

– Благодарю, вас, – ответил я, возвращаясь к дверям.

***

Слуги поселили меня в обычных казармах, выдав чистое белье, щит, шлем и прекрасный меч из личной оружейной Кусландов. Похоже, лорда действительно впечатлил рассказ жрицы, раз он решил сделать безымянному воину такой подарок. А возможно, просто хотел проявить демонстративное великодушие «герою», подтолкнув к подобным же подвигам своих рыцарей. В любом случае, теперь я был при оружии, имел какое-никакое жилье и мне не грозила смерть от голода и жажды. А значит дело осталось за малым.

Оставив вещи и как следует перекусив, я решил избавить себя от возможных проблем с незнанием местной культуры и попросил слугу отвести меня в библиотеку, немало того удивив. Там, среди громадных стеллажей, заставленных пыльными томами я вновь увидел жрицу. Она беседовала с каким-то седобородым старцем в дорогой мантии. Увидев меня, она удивленно поняла брови, а старик что-то недовольно пробубнил.

– Сэр Томас, вот уж не ожидала тебя здесь увидеть, – сказал она.

– Почему? Чтение у рыцарей тейрна не в чести? – съязвил я.

– Вы умеете читать? – удивился старик. – Чудо чудное, диво дивное. Образованный рыцарь. Завтра град из лягушек поразит земли Ферелдена, от такой неожиданности.

Тинае спровадила старика, и мы остались одни, среди гор фолиантов. Пыль блестела в свете факелов, и в тусклом оранжевом огне усталое лицо Тинае постарело. Невидимые ранее крохотные морщинки потемнели, накинув ей десяток лет. Я, наверное, выглядел и вовсе древним стариком. В моем-то возрасте. Тридцать один год – уже прилично. Еще десяток, и можно будет ходить в раскорячку, проклиная молодежь и щедро награждать ударами палочки встречных зевак.

– Очень немногие умеют читать, – грустно вздохнула жрица. – В Ферелдене нет школ, кроме церковных, а местные мужчины предпочитают выпивку и драки изучению грамоты. Это грустно.

– Они воины, – ответил я, пожимая плечами. – Они должны драться и пить, а не сидеть за книгами.

Тинае взяла со стеллажа книгу в алом переплете и с любовью провела пальцами по корешку.

– Это «Тирдарага», – сказала она, указывая на книгу. – Поэма о Тирде «Яркая Секира», великой воительнице авваров. Первая книга, что я прочла сама. Я помню, как мать Альдетта нависала надо мной в монастыре. Над лохматой, дикой девчонкой, сжимая в руках ивовый прут. «Читай, дикарка! Читай, невежда!» – кричала она, замахиваясь. Ее все боялись, а меня ее крики заставляли хохотать, – Тинае улыбнулась, аккуратно положив книгу на стол. – Я видела в ней бешеную лесную свинью. Она лупила меня, а я заливалась хохотом, как сумасшедшая. Я не хотела учиться. Не понимала, зачем мне это, пока из любопытства не прочла эту поэму. Она открыла мне мириады миров. Привела к создателю и Андрасте, к «Песне Света». Мне жаль несчастных, всю жизнь проживших, не познав магии чтения. А какую книгу ты прочел первой, Томас?

– «Тактика сводных отрядов» – ответил я, вспоминая молодость. Как часами корпел над той книжонкой, пытаясь прочесть хоть одно предложение. Все бретонские рыцари должны быть грамотны и обучение было пыткой.

Тинае хохотнула.

– У тебя необычное имя, – сказал я, опускаясь в жесткое кресло.

– Хасиндское, – пояснила она, садясь напротив. – Оно означает «сова». В моем племени не знали книг. Мы жили как дикари. Да мы ими и остались, если по совести. Как жаль, что нельзя весь мир научить читать, – сокрушенно вздохнула она. – Мы смогли бы написать тысячи копий «Песни» и разослать всем сбившимся с пути язычниками и дикарям, чтобы и они могли примкнуть к народам, живущим под любящим взглядом Создателя.

– Сова, – хмыкнул я улыбнувшись. – Не похожа ты на сову.

– А на кого похожа? – кокетливо спросила жрица.

– На соловья. Твоя история в зале – мое почтение. В Коллегии бардов ты бы сделала головокружительную карьеру.

Она засмеялась.

– Красноречие – хлеб проповедника. Тем более, я должна была тебе помочь.

– Почему?

– Потому что…, – Тинае резко помрачнела и отвела взгляд. – Потому что должна. С того момента, как я увидела тебя в доме старосты. Раненного, без сознания – я увидела свое предназначение. Я обязана тебе помочь, чтобы ты помог всем нам.

– Ты прорицательница? – поразился я. Тинае вздрогнула и покачала головой.

– Нет. Не знаю. Да и не все ли равно, – устало ответила она. – И я все еще жду благодарности.

– А, мои манеры! – театрально воскликнул я. – Благодарю за доброту и помощь, прекрасная леди!

– Ох, не стоит благодарности, благородный сэр, – хохотнула она, изобразив реверанс. Наши взгляды пересеклись и на щеках Тинае выступил румянец. Я вдруг заметил знакомый блеск в ее глазах, – И всегда пожалуйста.

Она ушла, оставив меня в глубокой задумчивости. Мне нравилась эта женщина. Ее взгляд, ее голос, ее странные манеры и религиозные проповеди, умело вплетаемые в речь. Я поймал себя на желании обладать ею, на порыве обнять, вдохнуть запах волос, поцеловать. Я мрачно опустил взгляд на пол, чувствуя укол стыда. Ведь я только три месяца назад женился на Брелине и, хоть она не могла от меня родить, искренне любил ее. Но теперь, сердце, похоже, выбрало новую цель, не обращая внимание на холодное осуждение совести.

Таков удел воина. Путь чести и крови, в безумно яркой, но короткой вспышке под названием «жизнь». Пить, убивать, любить женщин и так до ворот Совнгарда, умножая воинское умение и славу. Создавая себе имя, что заставит Тсуна сойти с костяного моста. Как воин, как рыцарь и мужчина я имел полное право брать от жизни все. Но, что бы я себе не говорил тогда, мне все равно было не по себе.

Комментарий к Глава 4. Хасиндская “Сова”

Так! Знаю, глава маленькая и неинформативная, но я решил сделать ее именно такой, так как следующая глава будет включать в себя большое количество событий, в том числе приезд Дункана и, если она сольется с этой главой, выйдет просто монструозный объем. Что плохо и неудобно.

А еще у меня сломался ПК, так что придется привыкать печатать на ноутбуке, что немного отразится на скорости письма. Спасибо всем, кто читает и поддерживает. Ваше внимание – золото!

========== Глава 5. Наемник ==========

Говорят: «Деньги не пахнут». Вот только это наглая ложь, скажу я вам. Спросите у любого мужчины, чем пахнет золото, и он даст ответ, или в рыло, если будет недостаточно пьян. Деньги пахнут ремеслом. Запах крови и пота, запах ржавчины и горящего горна, запах пыльной бумаги и пахучих чернил, запах озона и тяжелых ожогов.

Мои деньги пахли кровью, потом и бормотухой. Вопреки моим опасениям, тейрн Кусланд слово сдержал, назначив меня на самые опасные и тяжелые работы. Вместе с бойцами тейрнира, я отлавливал бандитов, обеспечивал работу фуражиров, вешал дезертиров и, конечно же, охотился на порождения тьмы.

Когда мы возвращались, я проводил долгие часы в библиотеке, усиленно штудируя историческую литературу, пытаясь набраться знаний о Тедасе. Вы, возможно, хотите спросить меня: «Какого черта ты не поехал на озеро «Каленхад». У тебя ведь было оружие, конь и деньги?» Ответ прост, как веник, и кроется в безумной маго-храмовничьей иерархии. Ни один рыцарь-командор не допустил бы до магов неизвестного хмыря, да и чужеземца в придачу. Деньги и снаряжение – хорошо, но без влияния, без рекомендаций тейрна, без «имени», мне никогда не удалось бы добраться до знаний о переходе между мирами. Если такие знания вообще существовали, в чем я тогда ой как сомневался.

И, к тому же, меня удерживала Тинае. Хоть наши отношения, по понятным причинам пока не переходили черту, мы стали очень близки. Я часто заглядывал в часовню Андрасте, где она вместе с другой матерью, чье имя я давно забыл, пела прихожанам строфы «Песнь Света».

Когда я сказал, что в «Песне» нет ни одной рифмы, она разразилась звучным хохотом. Ее тоже когда-то заботил этот факт, но она так и не получила ответа.

Я садился в кресло, едва не засыпая от усталости, а она рассказывала мне легенды и предания народа Хасинд. Народа «дикарей, демоно-поклонников и каннибалов» – так она отозвалась о своем племени. Она рассказала, почему магов ненавидят и боятся, откуда возникли Порождения тьмы, и я ничего не понимал. Но мне нравилось слушать ее нежный, мелодичный голос. В ней я нашел отдушину и, к своему стыду, начал забывать о Бренлине. Ведь в глубине моей души все еще жила надежда вновь создать семью, жениться на любимой женщине и построить дом на земле богатого лорда, а то и быть им самому. Вновь слышать озорной детский смех, огорчаться неудачам сына, вновь свалившегося с лошади, бить морду ухажерам дочери. Брелина не могла мне этого дать. Но и Тинае тоже, хоть и по совсем иным причинам. Тем, что разум не способен принять.

Вскоре я впервые увидел их – местных босмеров. Хотя, назвать их так – оскорбить валенвудских стрелков. Местные эльфы от мала до велика, все как один походили на худосочных подростков, были слабенькими, хиленькими и, можно сказать, хрупкими. Ни чета широкоплечим бородатым босмерам, от слова совсем. Помню, как один мой знакомый босмер зарядил орку-бандиту по морде и одним ударом сломал ему челюсть, выбив разом все зубы. Натянуть его лук даже у Фаркаса получалось с большим трудом.

С момента найма прошла неделя, почти каждый день которой начинался с выезда за пределы города, и заканчивался триумфальным возвращением. Мне было легко, не буду врать. Умелый воин всегда желанный друг в компании солдат. А я был чертовски хорош.

Сэр Гилмор – невысокий парень лет двадцати с лишком сперва отнесся ко мне с недоверием. Но после первой же охоты на бандитов мы сдружились. В Скайриме есть поговорка, прекрасно отражающая суть взаимоотношений воителей: «Узнать человека можно лишь в бою». И знаете, сложно найти хоть один аргумент против нее.

Гилмор был отличным парнем и яростным бойцом. Хоть называться рыцарем он и не имел права, так как не был землевладельцем и всегда жил при замке. Каждый вечер, если мы могли стоять на ногах после тяжелого дня, мы устраивали тренировочные дуэли, где Гилмор одолевал всех, кроме меня. Он был чертовски хорош, и вскоре наши навыки подверглись жестокой проверке.

Наш отряд насчитывал двадцать два всадника. При мечах, кольчугах и широких деревянных щитах, окованных железом. День и ночь мы скакали вдоль разбитых дорог тейрнира Хайевера, выискивая следы летучих отрядов врага. Хоть учёные мужи и называли тварей «порождениями тьмы», воины давали им более лаконичные названия. «Гнилые», «Гниды», «Нечисть дранная» – и это только приличные названия. И видит Талос – все эти ярлыки были заслуженны, потому как первый же бой отрядом порождений тьмы заставил нас попотеть.

Мы искали их почти неделю. Прочесывая дороги, расспрашивая охотников и путешественников и даже нашли диковатого мага-отступника, пообещав не выдавать его храмовникам взамен информации. Сведений было много, но мы все равно не могли нагнать врага. Как оказалось, порождения тьмы постоянно перемещались, совершая быстрые, чудовищно жестокие вылазки и уходя в лесную чащу, оставляя за собой горы трупов и бродячих, безумных вурдалаков.

По вечерам мы раскладывали карты и пытались соединить линии обнаружения врага. И, в конце концов, нашли странную зону, в густой чаще недалеко от фермы Генда и, на следующий день двинулись в лес. Злые, уставшие, полные решимости закончить проклятущую охоту.

Стояла летняя жара. Палило так, что на латах вполне можно было яичницу поджарить. Не спасала даже густая тень древесных крон, мерно колыхавшихся под порывами обжигающего, влажного ветра. Было тяжело дышать, поддоспешник казался мокрым, а в глаза то и дело попадали капельки пота, заставляя усиленно моргать. Но мы не снимали шлемов.

Мы медленно пробирались через лесную чащу, держа оружие наизготовку. Шли двумя колоннами, стараясь не создавать слишком длинной поисковой цепи.

– Черт, ну и духота! – выругался Кейтайнер, старый ветеран тридцати пяти лет. Длинные седеющие волосы торчали из-под шлема, налипая на ворот кольчуги. В его руке сверкал массивный меч, с чрезмерно длинным клинком. – Надеюсь, эти сукины дети тоже потеют.

– Мечтай, – хмыкнул я, крепче сжимая рукоять «Северного сияния». Я дал мечу имя, отдавая долг нордской традиции.

– Куда мы идем, Гилмор? – раздраженно сказал молодой боец, по имени Кэрби. Еще совсем юнец, семнадцати лет, с жидковатой бороденкой и густыми рыжими волосами. – Может, их тут вообще нет? Это же «Выродки». Их за милю должно быть слышно, а тут…

– Не болтай и услышишь, – рявкнул я, вспомнив вырезанный фирд.

«Их застали врасплох. Нас не застанут, – думал я наивно»

– Они здесь, – холодно ответил Гилмор. – Слышите птиц?

– Нет, – отмахнулся Кэрби.

– Вот именно, – сказал Кейтайнер. – Их нет.

Продвигаясь в глубь леса, я все чаще стал замечать неестественное увядание природы. Некоторые кустарники помертвели, кора иных деревьев осыпалась, а кроны приобрели гнилостно-оранжевый цвет. И этот запах, сладковатое зловонье порождения тьмы. Все это погрузило цепь в глубокое, сосредоточенное молчание. Гилмор посмотрел на меня и мрачно улыбнулся. Он тоже почувствовал приближение врага.

Я крепче сжал рукоять меча, стараясь ступать как можно более аккуратно. Во мне разгорался азарт охотника и, хоть я давно излечился от ликантропии, давно позабытые инстинкты зверя пробуждались в душе. Я желал прикончить тварей, испытать их, узнать на своей шкуре правдивость баек и легенд. Сердце заколотилось в ожидании врага.

И враг не заставил себя дожидаться, застав нас врасплох.

Как сказал бы Белетор: «Нас поимели». Откуда нам было знать, что эти ублюдки так хорошо маскируются? Сперва закричал сэр Вильям, затем что-то завыло и земля под нами вспучилась. Я едва успел отскочить от колющего выпада в пах. Лезвие вырвалось из земли и, не найдя цель описало дугу. В следующее мгновение начался ад. Из-под земли, с оглушительным визгом выскочила дюжина сгорбленных, худощавых тварей с лезвиями на предплечьях.

Та тварь, что едва меня не пырнула, вырвалась из земли, подняв столб грязи и листьев. Клинки вспыхнули в лучах солнца, с чудовищной скоростью устремляясь к сочленениям нагрудника. Оно бы убило меня на месте, но опыт битвы с фалмерами спас ситуацию. Драться с быстрым, сутулым врагом я умел и вскоре эффект неожиданности потерял силу, уступив навыку. Я поднырнул под лезвия и уколол в вытянутую морду. «Северное сияние» с хрустом вошел в глаз, и тварь отчаянно завизжала, хлестанув по перепонкам. Не желая тратить время, я обрушил на визжащего выродка удар умбоном щита и резко развернулся, готовясь принять следующего врага.

Лес превратился в ад. Рыцари отчаянно боролись за жизнь. Гилмор прикрывался щитом и лезвия высекали искры из металлической оковки. Трое рыцарей лежали на траве, хрипя и пытаясь зажать кровавые каньоны на шеях. Кэрби бился в агонии и вопил, прижимая руки к лицу, которого не было. Тварь сорвала мясо с костей одним точным ударом и ошметки его все еще свисали с костяных наручей.

Я рванулся на помощь Гилмору, «Северное сияние» двинулся на врага, со свистом рассекая наполненный грохотом, лязгами и визгом воздух. Серебристая полоса впилась в ноги зверя и тот рухнул, заливая траву черной кровь.. Клинок Гилмора с хрустом вонзился в живот поверженного врага, но тот продолжал рубить по его поножам, оставляя царапины на металле.

– Построится! – заорал я. – Поднять щиты!

– Сомкнуть ряды! – вторил Гилмор. Первый шок миновал и к рыцарям вернулось самообладание, а вместе с ним и навыки боя в тяжелых доспехах. Я отсек твари голову, сплюнул на труп и бросился на следующую, опрокидывая наземь ударом окованного сапога. За спиной что-то хрюкнуло. Развернулся, обрушил удар щитом на подбегающего врага. Промазал. Лезвия обошли мой щит, высекая искры из шлема, но добрый метал выдержал. Морда твари была у моего лица, я видел изогнутые желтые зубы, черные глаза и мелкий, гнилостного цвета язык. Тварь повторила выпад, но я уже приготовился. Взвыл в боевой ярости, обрушивая щит на лапы врага. Длинные запястья хрустнули, в лицо ударил смрад, по ушам хлестанул отчаянный визг. Я вогнал «Северное сияние» под нижнюю челюсть твари и резким рывком расколол череп.

– Убьём их! – крикнул я, заметв мельтешение у деревьев. – За тейрна! За Ферелден!

Тогда мне хотелось лишь убивать. Как же я люблю это чувство! Ярость битвы, бурлящая кровь, безумный азарт и удивительно спокойный, хладнокровный ум. Мускулы каменеют, жар бьет в лицо, время точно замедляется, поддаваясь твоей ярости. Ты ревёшь как демон, повергая одного за другим, высекая кровавые веера из изувеченных тел, а меч твой поет песнь резни, сверкая багровыми отблесками на проклятом богами солнце.

Рыцари закричали от ярости, когда последняя тварь рухнула к ногам Кейтайнера. Из-за деревьев приближались другие. Больше похожие на людей, одетые в крепкую кость, с изогнутыми, уродливыми мечами и щитами. Мы выстроились, сверкая залитой кровью броней.

Заметив строй, твари лишь сильнее завыли и бросились в звериную атаку. И мы убили их всех. Враг не сражался, а бил нас острыми железками, в слепой ярости. Ни тактики, ни умения, ни разума. Они бились как животные и так же подохли. Все, до единого. В тот день «Северное сияние» пел песню воины и смерти, рассекая глотки, прокалывая животы, раскраивая черепа тварей, недостойных жить под солнцем. Каким бы оно ни было.

Мы убили сорок девять порождений тьмы, потеряв половину отряда. Одни погибли от клинков, другие скончались от яда, а третьи получили раны разной степени тяжести. Бедный Кэрби вопил и бился в агонии, пытаясь нащупать глаза, пока мы не оказали ему последнюю милость. Мои доспехи были рассечены, кольчуга порепана, а на шлеме красовались сколы и вмятины. Стоя над полем битвы, я впервые за долгое время осознал, насколько уязвим без ту’ума. Какое преимущество дает крик, в таких тяжелых битвах. И это обеспокоило.

– Похоже, эта тварь их вела, – сказал Гилмор, тяжело дыша. Окровавленное острие меча указало на тварь, выскочившую у меня из-под ног. – У нее лучшие доспехи.

– В них и подохла, – ответил я, презрительно харкнув на труп. – И это были «разведчики»? Не многовато ли?

– Создатель, – прошептал Кейтйнер. – Неужели и впрямь Мор?

Никто не проронил ни слова. Я тяжело вздохнул, косясь на старого рыцаря. Я запомнил его таким: старым, сосредоточенным, с холодным, мужественным взглядом и слипшимися от крови прядями.

Он умер на обратном пути. От заражения скверной.

***

Битва повергла Брайса Кусланда в мрачную задумчивость, а жителей города в тревожное возбуждение. И их можно понять. Не каждый день элитные латники тейрна входят в город настолько потрепанными, с телами павших товарищей на телеге. Тинае побелела, когда увидела в каком я приехал виде. Моя броня была рассечена и разбита, щит изрублен, шлем помят, а на кольцах кольчуги запеклась ядовитая, черная кровь. Я хотел, как можно скорее сбросить доспех и рассказать ей о минувшей схватке. Счел, что рассказ о победе над почти вдвое превосходящими силами врага произведут на нее неизгладимое впечатление.

Ну что с меня взять? Я люблю бахвалиться подвигами. Особенно перед красивыми женщинами. Благо, всегда хватало одной-двух, чтобы уложить красотку в постель, а потому я ни разу в жизни не испытывал дефицита в историях.

Но в этот раз историям пришлось подождать, потому как Брайс хотел видеть нас немедленно.

В атмосфере строжайшей секретности, он принял меня и Гилмора в зале для обсуждений и долго расспрашивал о минувшей резне. Когда Гилмор закончил рассказ, тейрн, впервые за все мое с ним знакомство, громко выругался.

– Откуда, черт подери они взялись? – прорычал он и принялся расхаживать из стороны в сторону. – Кайлан сказал, что орда у стен Остагара, а не на северном побережье! Как мне, черт подери, защищать тейрнир, если по лесам разгуливают боевые отряды порождений тьмы?

– Это была крупная группа, – сказал я, морщась от вони налипших на бронь потрохов. – Пока следов других таких отрядов не было.

– Подробней.

Я пожал плечами и продолжил:

– Мы обошли придорожные таверны по всему тейрниру, общались с охотниками и головорезами. Все указывает на то, что уничтоженный отряд был единственным в своем роде.

– А те мелкие группы, что мы прикончили на прошлой вылазке – разведчики в составе этого отряда, – дополнил мои слова Гилмор. – Похоже, мы разбили организованный отряд диверсантов.

– Порождения тьмы – животные, – злобно хохотнул Брайс. – Они воюют как дикие звери, без какой-либо тактики. У них нет и не может быть никакой организации, если только не…, – он замолк. На лицо тейрна легла черная тень. Повисла удушающая тишина, изредка нарушаемая отдаленным лязгом мечей. Вонь доспехов становилась резче, свечи на столе дрожали, отбрасывая блики на иссеченный металл. Мы знали, что скажет тейрн.

– Если только не начался Мор? – спросил я.

Брайс Кусланд не ответил. Да ему и не нужно было. В умах жителей Тедаса Мор был концом света, настоящим кошмаром наяву. А для меня – не более, чем еще одной трудностью, что нужно с кровью и потом преодолеть. Те крохи знаний, что я извлек из книг о былых Морах говорили, что врага ведет большой бог-дракон. А убивать богов-драконов я умею.

Тогда я был чертовски самоуверен и верил, что боги снова наделят меня силой, для битвы с врагом. Когда годы назад я ворвался в Совнгард, Девятеро использовали мою кровь для передачи силы. Они сделали меня полубогом и я сразил Пожирателя мира, на границе мироздания. И, хоть боги все забрали назад, я считал, что Архидемон едва ли будет стоить сотой доли Алдуина. За эту надменную самоуверенность мне пришлось заплатить, и я стал куда осторожнее в выводах, но тогда я был Довакином. Великим воином, мастером меча и языком. Я стремительно делал себе имя в Хайевере, я уверенно добивался Тинае, а тейрн подумывал дать мне земли, если я и дальше буду отважно служить его дому. Я шел к успеху, но, как это всегда и бывало – пришел на поле брани.

***

Хоть мы и вернулись в ужасном виде, все помятые и в крови, тейрн строго-настрого запретил рассказывать кому-бы то ни было о сражении. Я не сразу понял, что он задумал, но позже дошло: Он не хотел паники среди солдат и жителей тейрнира. Как я позже узнал, Элеонора Кусланд велела Тинае, как самой «языкастой» жрице, прочесть в городе крупную проповедь, где с жаром и в красках рассказать о подвиге рыцарей в битве с бандитами. И, должен признать – она справилась на ура. Таких восторженных воплей я не слышал с момента взятия Солитьюда. Нас чествовали как героев, а владелица местного борделя дала нам громадную скидку. Парни пользовались ей во всю, но не я. Мои мысли сосредоточились вокруг моей «Совы».

Меня немного задело, что слава командира досталась Гилмору, но ко мне все-равно относились как к страннику-герою. После схватки с отрядом врагов мы провели еще шесть вылазок, но не обнаружили ни одного порождения тьмы, немного успокоив тейрна и его жену, переживавшую за безопасность дорог.

После победы жизнь стала немного спокойнее. Мы реже выезжали, больше тренировались и у меня появился уникальный шанс ближе познакомиться с Фергюсом. Тинае оказалась права – он славный мужик, чем-то напомнивший мне Вилкаса, хоть не такой опытный и башковитый. Он попросил научить его владеть боевым топором, чтобы он мог пробивать доспехи порождений тьмы. И я не жалел парня.

На тренировках вышибал из него все дерьмо. Сбивал с ног снова и снова, и лишь единожды ему удалось полоснуть мне по кольчуге и то потому, что я вконец расслабился и обнаглел. Но, не смотря на жесткость тренировок, Фергюс показал железную волю к обучению и схватывал на лету.

– Черт! Ты бьёшься как дьявол, Том! – запыхаясь сказал он, когда после очередной тренировочной дуэли я позволил ему передохнуть в тени.

– У меня были хорошие учителя, – уклончиво ответил я, попивая из фляги прохладный эль. – Но настоящим наставником была практика. Ты хороший боец, но хорошим дуэлянтом тебя может сделать только «путь меча».

– А что это? Какая-то тевинтерская школа фехтования? – Фергюс усмехнулся, массируя ноющие бицепсы. Он и где-то треть двора тейрна считали меня беглецом из Тевинтера. Только так они сумели объяснить мою победу над демоном ужаса. Хоть прибывшие храмовники не нашел во мне следов магии, что странно, ведь я бретон, слухи все равно ходили.

– «Путь меча» – это философия войны, лорд, – терпеливо ответил я. Мне пришлось долго привыкать к тому, что в Тедасе не знают ни одного простого воинского термина Тамриеля. – Когда воин берет меч, надевает доспехи и идет убивать врагов. Как правило в одиночку или с парой верных товарищей. «Путь меча» – это постоянная практика в битвах с самыми разными врагами, большинство из которых опаснее…, – я замешкался, пытаясь вспомнить опасное существо Тедаса. – Порождений тьмы.

На самом деле я говорил ему спорные вещи. «Путем меча» я следовал лишь в Пределе, сражаясь с «изгоями». До сих пор содрогаюсь, вспоминаю эти жестокие дни, когда предо мной десятки озверевших, опьяненных кровью дикарей, ведомых демоническими ворожеями. За спиной Йордис и Маркурио и наши мечи и магия поют песни кровавого безумия. Я едва выжил, приобрел множество шрамов и ожогов, но стал настоящим мастером воины, отточив до совершенства выученные в Йорваскре приемы и техники. Мы бы и дальше истребили Изгоев, но Йордис забеременела от Маркурио и тот взял ее в жены. Бедолага, но хоть счастливый. А я остался без команды и вскоре вернулся к рутине быта соратника.

– Понятно, – хмыкнул Фергюс. – Вообще я не дуэлянт. А вот моя сестра – другое дело. Она сейчас тренируется вместе с телохранителями отца, побивает их как детей малых.

– Да неужели?

– Иди посмотри. Передашь стражникам, что я велел тебя пропустить только…, – он на минуту замялся.

– Только что?

– Не бей ее сильно, – хмыкнул Фергюс.

– Если дело дойдет до тренировочного боя, я буду бить твою сестру так сильно, как велико ее самомнение.

– Значит ей не поздоровится, – хохотнул он, вставая со скамьи. – Ну что, еще спарринг или пойдешь смотреть?

– Пойду, – ответил я, потягиваясь. – А ты еще час бей манекен. Отрабатывай секущий удар. И не поднимай голову из-под щита и…

– Я понял, ты говорил уже.

– Повторение – мать учения, лорд, – сказал я и быстро зашагал в строну казарм телохранителей. Мне не терпелось посмотреть на Анну в бою. За всю жизнь я встречал только двух действительно опасных дуэлянток. Джанесса – быстрая и смертоносная, мастерски владеющая колющим клинком и дагой, и Лидия – закованная в сталь умелица связки клинок-шит. Одна – упругая как пружина с грацией кошки. Другая – крепкая, сухая и хладнокровная. Одна танцевала в бою, двигаясь и атакуя с пугающей скоростью. Другая двигалась медленно и пассивно, надвигаясь как живая крепость, обманывая врагов красивым лицом, заставляя их принимать осторожность за трусость и атаковать. Но их клинки ушли на покой, оставив лишь воспоминания. Джанеса вышла замуж за Атиса, а Лидия погибла при осаде Солитьюда, от случайной стрелы. Когда она умерла, то унесла в Совнгард часть моего сердца.

***

С Фергюсом я сдружился, а вот с Анной отношения откровенно не задались. Как оказалось, ей действительно было всего семнадцать, что на два года больше возраста замужества. То, что богатый тейрн до сих пор не выдал дочку замуж меня серьезно удивляло. Как-то раз во время попойки я заговорил об этом с капитаном телохранителей и тот высказал на счет девочки крайне нелицеприятное мнение, назвав самоуверенной драчливой дурой. Время показало – он ошибался, но в те дни я всецело разделял его мнение. И все благодаря той тренировочной дуэли и урока, что я преподал девочке.