Текст книги "Running (СИ)"
Автор книги: бегущая блондинка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Господи, как же мне надоело думать!!! Ну почему, почему, почему я не могу отключиться хотя бы на время? Как я так накосячила в прошлой жизни, что теперь каждое мое действие анализируется со всех позиций моим неугомонным мозгом? Мне так хотелось плыть по течению и играть по правилам Тома, даже если это самое течение приведет меня к водопаду и я разобьюсь к хренам. Пусть, разбиться, собирать себя по кусочкам. Так тому и быть. Мне хотелось раствориться, погрузиться во все это, но я не могла. Какой человек в здравом уме будет так рисковать? Хотя... ради любви наверно любой. Меня мотало из стороны в сторону, как колыбель Ньютона. Каждый удар шариков эхом отдавался в моем воспаленном мозгу. Никому не пожелаю такой внутренней истерики на пустом месте.
Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как ко мне подошел парень. Он стоял рядом с минуту, а затем присел на корточки, появляясь в моем поле зрения.
– Ау! – машет передо мной рукой Том.
Я резко вздрагиваю и вытягиваю один наушник из уха.
– Господи, прости, я тебя не заметила, – как можно приветливее улыбаюсь я и пытаюсь встать на ноги.
– О чем ты так задумалась? – Том помогает мне подняться. Сегодня он выглядит таким домашним и уютным. Старые потертые джинсы, теплая черная толстовка с принтом, бейсболка. Он тоже слушал музыку, так как у него, как и у меня, свисают наушники из-под кофты.
– Ни о чем таком серьезном. Кажется я просто спала с открытыми глазами, – отшучиваюсь я, незачем ему знать о моих тараканах.
– Так устала? Где были сегодня? – интересуется Том, оглядываясь вокруг. Его персона привлекла небольшую компанию китайских/японских/корейских девчонок. Они стояли недалеко от нас, перешептывались и тыкали пальцем в Тома.
– Да не особо устала, просто надо взбодриться, – пожимаю плечами я, не отводя взгляда от девушек, которые в свою очередь уже набрались смелости и направились в нашу сторону.
– Хэллоу, вы спидермэн, да? Можно фото? – с жутким акцентом спрашивает одна из девушек, пока другие хихикают.
– Да, конечно, – Том встает в центре их компашки и приобнимает девчонок, обворожительно улыбаясь на камеру. Одна пытается вытянуть руку как можно дальше, чтобы все уместились в кадр.
–Давайте лучше я, – предлагаю свою помощь, забирая у азиатки телефон. – Раз, два, три, сыыыр! – ребята дружно улыбаются в кадр, и я делаю несколько фотографий. Девушка справа от Тома встает на носочки и целует его в щечку. Я же отвожу взгляд от этой картины. Мне не очень приятно, но я понимаю издержки его профессии.
– Спасибо, – радостно щебечут они и возвращаются к своей группе.
– Извини, – просит прощения Том, пока они продолжают фотографировать его издалека.
– Я все понимаю, куда пойдем? – я протягиваю ладонь, чтобы взять его за руку, но он делает вид, что этого не заметил и делает несколько шагов вперед подальше от меня. Это что еще такое?! Внутри предательски кольнуло.
– Может где-нибудь перекусим? Я еще сегодня не ужинал, – предлагает Том.
– Как скажешь, – безразлично выдаю я, засовывая руки в карманы своей толстовки. Романтичное настроение мигом испарилось.
Мы идем по слабоосвещенным узким улочкам Флоренции. Том что-то рассказывает о сегодняшнем съемочном дне. Я хаотично киваю, смеюсь невпопад. Я никак не могу избавиться от чувства обиды, что он не захотел взять меня за руку. Я поднимаю на него свой взгляд. Он с таким энтузиазмом рассказывает о своей жизни. Столь прекрасен и жизнерадостен. Его не парят сомнения. Он не придает значения глупостям. Полная моя противоположность. Ну, не взял за руку, ну и что? Конец света что ли? Может он реально не заметил. Хватит уже париться, Ростова! Все, отключаем режим «нервной» бабы, включаем милую и веселую девушку, какая и нужна Томасу.
– Почему ты решил стать актером? Как так вообще получилось? – спрашиваю я, когда мы выходим еще на одну площадь, где располагались куча ресторанов.
– Я никогда не планировал им становиться. Это произошло случайно. В детстве я занимался танцами, и однажды на одном из выступлений нашей школы меня заметил один хореограф и предложил сыграть в мюзикле «Билли Эллиот». Какое-то время я выступал там, а потом меня пригласили сыграть в «Невозможном». С этого все и началось, пришла какая-то известность. Появились роли. Я всегда знал, что мое место на сцене, мне было там комфортно. Но процесс съемок в фильмах оказался интереснее, и я ушел в кинематограф. Мне повезло с агентом, он добывал для меня такие роли, которые бы прокладывали мне дорожку в мировое кино. После человека-паука предложения вообще посыпались как из рога изобилия. Последние шесть лет прошли в таком диком темпе, что я даже не успел понять, как я стал настолько знаменит, что меня узнают буквально в каждой точке мира. Это просто какое-то сумасшествие, – Том активно жестикулирует руками, как и подобает настоящим британцам. Рассказывая о себе, он не отрывает от меня взгляд. Зрительный контакт для него важен, поэтому я смотрю в его карие глаза и киваю, показывая свою заинтересованность в разговоре.
– Как ты с этим справляешься? Я имею в виду со славой. Это должно быть очень тяжело, – меня всегда интересовало, как знаменитости справляются с этим бременем. Ты и шагу сделать не можешь без того, чтобы об этом не узнали журналисты.
– Сначала у меня была паника. Я думал, что никогда не смогу уже вести свою прежнюю жизнь. Но мне посчастливилось встретить человека, который был очень популярен и научил меня получать от этого удовольствие. Я смог найти баланс между публичной и частной жизнями. Плюс моя семья. Они всегда опускают меня на землю и не дают мне зазвездиться. Поэтому я люблю свою работу и нахожу плюсы даже в этих издержках, – пожимает плечами Том, окидывая взглядом площадь. Многие рестораны уже закрылись. Открыты лишь пара заведений, предлагающих «стрит фуд», туда и направляется Том.
– Я поражаюсь твоему оптимизму и позитивному отношению ко всем аспектам своей жизни. Мне стоит многому у тебя поучиться.
– Ну это еще кому у кого. В тебе тоже столько завидных качеств. Может это слишком поспешный вывод, но ты, Мэри, самая сильная девушка, которую я когда-либо встречал. По крайней мере так выглядит со стороны. Твоя собранность, сдержанность. Мне порой этого не хватает, – парень подходит к лавочке, где продают сэндвичи. – Будешь что-нибудь?
– Нет, спасибо. Я не голодна, – отказываюсь я. В моей груди разливается тепло от его слов. Самая сильная... Ты бы никогда о себе такого не сказала. Наоборот считаешь себя тряпкой. Но может ты ошибаешься, Маш, ведь Том не первый, кто говорит тебе подобное.
– Ну, показывай где тут самые красивые места, я готов к прогулке! – откусив большой кусок бутерброда, заявил Холланд.
Tristan Prettyman “Say anything”
Я веду его по старым переулкам в сторону второй главной достопримечательности Флоренции – моста Понте-Веккьо. Здесь открывается потрясающий вид на реку Арно, особенно сейчас, когда город накрыли сумерки и зажглись старые фонари. Проходя мимо некоторых зданий, я выпендриваюсь и рассказываю Тому, что я сегодня узнала. Вот здесь дом-музей Данте, а тут вот в тюрьме держали преступников. А вот здесь по легенде стоял дом, в котором жил колдун, похищавший служанок со всей Флоренции.
– Знаешь, я уже был однажды во Флоренции с родителями, но ты рассказываешь так интересно, что у меня создается ощущение, что города я ни разу не видел, – говорит Том, когда мы подходим к мосту.
– Это ты еще про коридор Козимо не слышал! Вот здесь вот, прямо над нашими головами проходит секретный коридор герцога, который он построил, чтобы беспрепятственно из одной части города в другую добираться и на него не нападали недоброжелатели. Это просто фантастика на самом деле. Город полон загадок, столько мифов и легенд связано с Флоренцией. Здесь жили величайшие умы человечества, тут были секты, тайные собрания. Это так круто!
– Я смотрю угадал с городом для съемок. Мне очень нравится, что ты в таком восторге от этой поездки. Ты когда улыбаешься такая красивая, – он слегка касается краешком ладони моей руки, и между нами пробегает заряд.
Мы стоим на мосту и любуемся видом на реку. Мне хочется его обнять и уткнуться в грудь лицом, но я не решаюсь. Мало ли что. Рядом с нами стоит несколько человек, но они не обращают никакого внимания на нашу парочку.
– Спустимся к воде, там поменьше народу? – предлагает Том.
Мы делаем небольшой круг через город, чтобы пройти к набережной. Томас оказался прав, здесь вообще не было людей. Берег не был особо обустроен для пеших прогулок, и мы шли одни по влажной земле.
– Мой брат Гарри приедет завтра в город, – между делом упоминает Том. – Он у меня начинающий режиссер и участвует в конкурсе молодых талантов.
– Вау, здорово. Конкурс проходит здесь, во Флоренции? – я растираю замершие ладони. Погода к вечеру испортилась, а у воды так вообще было холодно. Удивительно насколько талантливая семья Холландов. Из рассказов Тома еще в Лондоне я узнала чем занимаются его родители. Теперь оказывается и его брат творческая личность.
– Да, им будут какие-то награды раздавать за вклад в современный кинематограф. Пару лет назад, Гарри снял короткометражный фильм и теперь пропихивает его куда только можно. Нет, фильм конечно шикарный, но почему-то пока у него кризис и он не может приступить к новым съемкам. Ты замерзла?
Я улыбаюсь. Парней как будто дрессируют замечать каждое движение девушки в таких случаях и вовремя предложить куртку. Но на Томасе куртки не было, поэтому я отвечаю:
– Нет, не замерзла, – он перехватывает мою ладонь, которую я собиралась спрятать в карман толстовки.
– У тебя руки ледяные, – сжимая своей горячей ладошкой мою, произносит он.
– Зато сердце горячее. Знаешь, так говорят «у людей с холодными руками горячее сердце», – подмигиваю я, и тепло разливается по коже рук от его прикосновений.
– Я думал это называется вегетососудистая дистония, – улыбается он. – Пойдем в машину погреемся, покатаемся по окрестностям? Кажется мы оба слишком сегодня устали, чтобы гулять пешком.
– Давай, – соглашаюсь я, так как действительно сильно замерзла.
По дороге к машине мы купили кофе на вынос и всяких вкусняшек, так как Тому после соленого сэндвича захотелось сладенького. Слопав круассан с шоколадом еще до того, как мы сели в машину Том сразу же повеселел.
– Будешь? – он протягивает мне выпечку, чтобы я откусила кусочек, когда мы уже сели в автомобиль. Я не могу устоять и тянусь к круассану, обхватывая его губами и откусывая приличный такой кусман, измазывая себя в шоколаде.
– Ты немножко испачкалась, вот тут, – Том показывает на краешек своих губ, и я тянусь за салфеткой, чтобы вытереться. – Давай лучше я, – он забирает у меня салфетку, но убирает ее в карман джинсов, а затем тянется ко мне. Я застываю, когда он прикасается своими губами к моим, а затем аккуратно, медленно и очень сексуально слизывает шоколад у моего рта. Отстранившись, он довольно улыбается. – Самый сладкий поцелуй в моей жизни, – подытожил он.
– Я надеюсь, ты простым прохожим так не помогаешь? – смеюсь я.
– Только если они такие же красивые, как ты, – выдает Том и заводит машину.
Мы бесцельно кружим по городу, наслаждаясь видами ночного города, а затем Томасу приходит в голову идея съездить на площадь Микеланджело. Он рассказывал, что в прошлую поездку это место его очень впечатлило. Мы поднимаемся в гору, петляя по неизвестным итальянским улочкам. Время уже около полуночи, и когда мы приезжаем в пункт назначения там почти никого нет. Припарковавшись на совершенно пустой бесплатной парковке, мы выходим из машины и отправляемся на смотровую площадку. От открывшегося вида, у меня перехватило дыхание. Передо мной была картинка, отфотошопленная картинка из гугла, потому что я не могла поверить, что такая красота может быть в реальной жизни. Весь город светился теплыми огнями, создавая магическую атмосферу. Отсюда виднелись все самые лучшие архитектурные сооружения города. Дуомо, Палаццо Веккьо, мост Понте-Веккьо, церковь Санта-Кроче. Почему-то в носу защипало и я почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы.
– Эй, ты чего? – Томас уставился на меня в недоумении.
– Это так волшебно. Господи, как красиво-то! – полушепотом выдыхаю я. – У меня есть музыка для этого момента.
– У тебя есть музыка на все случаи жизни? – усмехается парень и обнимает меня.
– Почти. Главное в жизни – это правильный саундтрек. Я вот без музыки не могу. Порой я заворачиваюсь в нее, как в теплое одеяло, и только поэтому живу, – я вставляю один наушник в его ухо, другой – в свое. Нам приходится прижаться еще ближе, чтобы не натягивать провод. Нахожу в плейлисте произведение моего любимого композитора Hans Zimmer и выбираю “Joshua Bell”. Магическая скрипка вызывает мурашки по коже. Звон колокольчиков на заднем фоне становятся причиной учащенного сердцебиения. Открывающийся вид на город заставляет уже крупные слезы скатываться по моим щекам. Том сжимает меня крепче и также вглядывается в огоньки Флоренции. Когда музыка затихает, мы молчим.
Спустя пару минут Том говорит:
– Ты права, в этом и правда есть какая-то магия. Спасибо, – он едва касается губами моей щеки, где осталась мокрая соленая дорожка. Автоматически включается следующая композиция в плейлисте.
– Ой, только не эта, – тянусь за телефоном в руках Тома, чтобы ее переключить.
– Чем тебе не угодил Стинг? “Shape of my heart” это же классика!
– С ней не очень приятные воспоминания связаны, – поясняю я.
– Какие если не секрет? – Том ставит песню на паузу, приготовившись слушать.
– Да это очень глупая история. Мне было где-то одиннадцать лет. Я была влюблена в своего одноклассника. У меня на носу был день рождения и я его позвала на вечеринку. Мне очень нравилась эта песня и я представляла, как мы с ним будем на празднике под нее медленный танец танцевать. Всю неделю я готовилась и репетировала. Просила даже папу меня научить как правильно нужно двигаться. Наряжалась и мечтала. А он не пришел, потому что пошел к другой девочке на день рождения, которая отмечала в этот же день. А я весь праздник сидела одна в комнате, слушала эту песню и рыдала, поедая торт, – я стараюсь придать голосу некую безразличность, но он все же немного дрожит. Кто бы могу подумать, что такое нелепое событие, произошедшее тринадцать лет назад, наложит на меня такой отпечаток.
– О, Господи, – выдыхает Том. – Это очень жестоко. Парень просто придурок. И теперь я просто обязан вернуть эту песню. Пора строить новые воспоминания. Стираем старые негативные, запоминаем новые приятные, – Том включает песню заново. – Мэри, можно пригласить тебя на танец? – он протягивает руку, я же как громом пораженная, вкладываю свою ладонь в его. Он резко притягивает меня к себе, не оставляя почти никакого расстояния между нами, и начинает медленно вести в танце. Мы так сильно прижимаемся друг другу. Его дыхание обжигает мое лицо. Он смотрит в мои глаза, и я вижу, что он улыбается. Так искренне и нежно. Я не могу поверить, что он делает это для меня. Лишь на секунду я отвожу взгляд, чтобы вновь посмотреть на расстилающийся перед нами город. Я чувствую, как создается новое воспоминание. Сердце мое бешено колотится и вот-вот норовит вырваться из груди. Я знаю, что Том это чувствует, так как я слышу его сердцебиение. В наушниках начинается третий, мой любимый куплет и с губ неожиданно срывается в такт исполнителю: “And if I told that I loved you, you’d maybe think that something wrong” (и если бы я сказала, что люблю тебя, ты бы наверняка подумал, что что-то тут не так). Я поднимаю на него глаза и над моим ухом раздается голос Тома, тихо-тихо подпевающий легендарному артисту: “I’m not a man of too many faces; the mask I wear is one” (я не многолик, на мне всего лишь одна маска). В этот момент Том подносит ладонь к моему лицу и гладит по щеке, а затем притягивает к себе, вовлекая в медленный и нежный поцелуй.
– Надеюсь мне удалось подправить твои воспоминания, – выдыхает мне в губы парень.
– Походу навсегда...
Комментарий к Глава 16 Вид на ночную Флоренцию с площади Микеланджело http://tournavigator.net/фото/other/1023/1024/1455059767.jpg
Я с нетерпением жду ваших отзывов! Спасибо за прочтение)))
====== Глава 17 ======
Утро. Это было самое лучшее утро в моей жизни. Во-первых, сегодня мне не снились кошмары. Я наконец-то проснулась без дикого чувства паники и страха. Не то, чтобы мне снились кошмары каждую ночь, но когда это происходит чаще, чем у обычных людей, имеешь свойство ценить такие спокойные пробуждения. Во-вторых, рядом со мной лежал Том. Парень, в которого я, так уж и быть, влюблена, тот, кто заставляет меня потихоньку снимать свою броню и возвращает мне когда-то утерянные чувства. Последние несколько лет я отказывалась от любви и эмоций. Слишком часто мне делали больно до этого, и я решила впредь не мучить свое сердце. Щелк. Чувства были закрыты на замок, а ключ выброшен на дно глубоководной реки под названием Рацио. Однако Холланд воспользовался своим набором отмычек и постепенно открывал мое сердце, как бы оно ни противилось. Его теплые руки обвивали меня за талию, а горячее дыхание обжигало шею. Парень сладко спал.
Вчерашний день кажется мне сказкой. На секунду я даже задумываюсь не приснилось ли мне наше свидание и то, что было после того как мы вернулись домой. Воспоминания обрушиваются на меня, как волны на берег... откатываются... набегают вновь. Уголки губ невольно ползут вверх. Наш танец на площади Микеланджело. Я испытывала что-то неподдающееся описанию. Когда он сжимал меня там, на холме, я чувствовала покой. На несколько минут я расслабилась и полностью погрузилась в человека рядом со мной. Он гладил мои руки, волосы, целовал каждый миллиметр моего лица. Ночная Флоренция стала свидетелем исключительной нежности. Том дарил мне заботу, а у меня руки тряслись от переполнявших мою слабую грудь чувств. Мы долго молчали, стояли на вершине под сводом звездного неба и наслаждались друг другом, пытаясь запомнить каждую деталь этого вечера. Мы молчали, но разговаривали взглядами в попытке высказать все то, что ураганом обрушилось на наши души. И даже Микеланджело, стоявший в паре метров от нас, смотрел в другую сторону, чтобы не дай бог не испортить этот магический момент.
Вернулись мы часа в два ночи. Пытаясь наверстать упущенное молчанием время, мы, как изголодавшиеся кошки, набросились друг на друга с вопросами. Я ловила каждое его слово, мне было интересна каждая мелочь связанная с его жизнью. Однако по большей части вопросы задавал вчера Томас. Они сыпались из него непрекращающимся потоком; парень хотел знать обо мне все. Он спрашивал о семье, о моем детстве, о сестре. В какой-то момент я даже решилась рассказать ему о нашем с ней конфликте, упуская правда множество деталей. Он спрашивал об учебе, о том, чем я мечтаю заниматься. В общем выворачивал меня всю наизнанку, а я как могла отвечала, не раскрываясь полностью конечно же. Если бы я вылила на человека все то, что творилось у меня в душе, он бы давно отвез меня в ближайшую психушку Флоренции. Но я и не врала ему, просто недоговаривала. Мы валялись на кровати в обнимку и все говорили и говорили. Время от времени мы ловили смешинку и без причины хохотали до колик в животе. Затем мы долго целовались, и этот пошляк шептал мне всякие глупости на ушко. Я совру если скажу, что меня это не заводило. Пару раз я даже порывалась превратить наши целомудренные поцелуи в нечто большое, но Том вовремя меня одергивал. У меня создавалось впечатление, что весь этот вечер и ночь были полностью для меня. Он говорил все то, что я когда-либо хотела услышать от мужчины. За исключением конечно же его чувств. Про себя он говорил очень мало. Паузы между репликами становились все дольше, и спустя какое-то время я заснула.
Я аккуратно выпутываюсь из объятий Тома, чтобы не разбудить его. Он что-то недовольно бормочет во сне и обнимает вместо меня лежащую рядом подушку. Прикрываю дверь в спальню и отправляюсь умываться.
В зеркале на меня смотрит совсем другой человек. Такой довольной рожи я у себя еще никогда не видела. Глаза светятся таким искренним счастьем. Губы припухшие от долгих ночных поцелуев. На шее и ключицах виднеются темные отметины, которые оставил Томас в одном из своих страстных порывов. Это вызывает у меня приступ смеха. Мне так весело и хорошо. Не думала, что присутствие рядом малознакомого человека когда-то сможет сделать меня такой счастливой.
После всех ванных процедур я решаю приготовить завтрак. Холодильник на кухне, что очень удивительно, забит. Здесь и овощи, и фрукты, и молоко, и яйца и куча разных продуктов. Когда я вчера уезжала, он был пуст. Видимо Том поручил кому-то сходить в магазин. Ну либо это просто волшебство, как и то, что со мной происходит. Я довольно неплохо готовила и решила как-то порадовать Тома с утра. Сначала думала приготовить блинчики, но не нашла муки, и все, что было связано с выпечкой отметалось. Поэтому осмотрев весь ассортимент продуктов, я решила пожарить гренки. Достав наушники из сумки, я включаю музыку и принимаюсь за дело. На репите стоит самая подходящая для этого утра песня. Сейчас особо чувствительных попрошу закрыть глаза. Это Miyagi, Эндшпиль Ft. Рем Дигга – I Got Love. Да, кто-то считает подобную музыку шлаком, но для меня в этой сфере нет никаких границ. Я очень любила эту песню и она всегда поднимала мне настроение, заставляя двигаться в такт мелодии. Вот и сейчас я трясла своими конечностями, пятой точкой и волосами, беззвучно подпевая артистам. Параллельно с готовкой гренок, я нарезала ветчину, сыр, овощи и сервировала стол. Когда все было готово, я откусываю кусочек хлеба и собираюсь идти будить Тома, но в этом нет необходимости. Парень уже проснулся и смотрит на меня в дверном проеме, вовсю угорая. Во время приготовления завтрака я стояла спиной к спальне и поэтому не видела как мой «парень»... кхм... можно же уже его так называть? проснулся. Не знаю сколько времени он так простоял, но судя по его реакции, мои дикие утренние танцы он успел лицезреть. Я вытаскиваю один наушник.
– Доброе утро, – еле сдерживая смех, говорю я.
– Ты невероятная, ты же знаешь это, да? – в глазах у Тома столько восхищения, что я заливаюсь румянцем. – То, что я сейчас увидел достойно отдельного шоу на Бродвее.
– Oh, shut up! – отмахиваюсь от него я. – Иди умывайся и будем завтракать.
– Мы еще не закончили, – бросает он, скрываясь в ванной.
Я ставлю чайник и завариваю себе крепкий кофе. Без этого напитка по утрам я превращаюсь в Гринча. Аромат свежезаваренного напитка разносится по всему трейлеру, когда Том присоединяется ко мне.
– Тебе чай или кофе? – интересуюсь я. Звучит так странно. Это утро такое семейное. Ощущение, что мы уже лет пятнадцать вместе, и я готовлю по утрам завтрак своему мужу. А что, очень даже неплохая перспектива. Мне очень хотелось просыпаться рядом с этим человеком ближайшие пятнадцать лет, и даже дольше.
– Чай с молоком и тремя ложками сахара, – отвечает Томас, подходя ближе. Он обнимает меня за талию и целует в щеку. – Еще раз доброе утро. Что ты тут приготовила? Пахнет очень вкусно.
– Это французские / русские тосты, в простонародье гренки. Надеюсь тебе понравится, – мне правда очень важно, чтобы ему понравилось, даже такое не особо замысловатое блюдо как жареный хлеб.
Парень берет с тарелки гренку и засовывает в рот. В наигранном блаженстве он закрывает глаза.
– Это божественно, Мэри! Ты на полставки работаешь в мишленовском ресторане? – прожевывая, спрашивает он.
– Прекрати надо мной издеваться с утра пораньше, я ведь тоже могу ответить, – погрозив ему пальцем, падаю на стул и делаю глоток кофе.
– Какие мы грозные. Нет, правда, очень вкусно. Давно мне завтрак никто не готовил.
– Не привыкай особо. Если будешь смеяться надо мной, я больше не буду готовить, – показываю ему язык. Мне нравятся наши подколы. Умение посмеяться друг над другом – это даже лучше, чем близость физическая.
– Клянусь, что больше не буду. Сегодня по крайней мере точно. Кстати, хочешь съездить со мной встретить Гарри? Он в три прилетает, – Том накладывает себе в тарелку гору еды и принимается за завтрак.
– Я бы с удовольствием, но может вы там вдвоем хотите время провести? – уточняю я на всякий случай. Не хотелось бы стать третей лишней в компании двух братьев.
– Я хочу, чтобы ты с ним познакомилась. Так что не переживай по этому поводу.
– Ну, тогда я с радостью.
Мы стоим на парковке у аэропорта и ждем брата Тома. Сам парень не решился заходить в здание, дабы лишний раз не привлекать к себе внимание. В машине играет радио и я подпеваю артистам на выдуманном мною итальянском языке. Томас сидит в телефоне, проверяя инстаграм и твиттер. Время от времени он смеется, показывая мне различные мемасики. Не все они конечно были смешными в моем понимании, но я из вежливости хихикала. Не стоит обижать парня за его британское чувство юмора. Гарри отзвонился минут десять назад, и Том велел идти ему прямиком на стоянку. Я немного нервничала и боялась, что не понравлюсь Гарри. Мне казалось, что мы не найдем общих тем для разговора, ведь с творческими личностями у меня, мягко говоря, было туговато. Я не знала ни одного режиссера кроме Спилберга, да и на фильмы у меня был вкус специфический. Я считала, что покажусь Гарри простушкой, и меня это уже, как обычно, заранее расстраивало. Но Том не давал мне полностью погрузиться в мои мысли, то и дело спрашивая меня о чем-либо.
– У тебя есть инстаграм? – задает вопрос он.
– Есть, а что?
– Как ты подписана? – парень протягивает мне свой айфон, где открыто окошко поиска знаменитого приложения.
– Там довольно скучные фотки, – предупреждаю я, вводя свой ник. Том забирает телефон обратно и принимается листать мою ленту. Здесь собраны в основном пейзажи. Ни на одной фотке нет моего лица. По крайней мере за последние два года. Парень упорно листает вниз. Я думала ему не хватит упорства, чтобы пролистать сотни фотографий парков и архитектурных ансамблей, и поэтому, когда он доходит до определенного момента, я его одергиваю.
– Подожди-подожди, это ты?! – в полнейшем шоке спрашивает Том.
– Ну да, я была хомяком раньше. Чего ты так удивляешься? – мне неприятно видеть такую реакцию. Конечно данную ситуацию можно рассматривать и как комплимент, но во мне все еще жила неуверенная пампушка, которая обижалась на такого рода комментарии. За два года я сбросила около двадцати кг, и теперь была мало похожа на себя прежнюю. Однако, стоит отметить, что делала я это не специально. Просто так получилось. – Встреть ты меня раньше, даже бы не обратил внимания, – не могу ничего с собой поделать. Такие вещи вырываются у каждой неуверенной бабы в надежде, чтобы ее переубедили. Что в принципе Том и делает. Идеальный парень.
– Неправда! Ты и тут просто красавица. Особенно глаза. В них столько неподдельного счастья у тебя. Где была сделана это фотография?
– Это мой выпускной из универа. Мы тогда отжигали в караоке до утра. Хорошее было время... – я вспоминаю тот день, и улыбка невольно появляется на моем лице. Том прав, выглядела я тогда счастливее, чем сейчас. Точнее нет. Поправочка, сегодня я выгляжу самой счастливой.
Внезапно открывается задняя дверца автомобиля и на сидение падает высокий, рыжий парень, с еще более оттопыренными ушами, чем у Тома. Я отмечаю сразу то, как они с братом похожи. Только у Гарри черты лица более грубые нежели у Тома. И голос. Вот это бас после звонкого голоса его брата.
– Привет! – бросает он и устало откидывается на сидение.
– Привет, ты чего такой измученный? – Том поворачивается к нему лицом и протягивает руку, чтобы удариться кулачками.
– Да, не спал весь полет, все повторял свою речь, – бросает младший Холланд.
– Даже успокаивать тебя не буду. Учи-учи. А то когда выйдешь на сцену – обосрешься и забудешь, что говорить. Прям как я тогда на BAFTA.
– Спасибо за поддержку, братец. Тебя мама не воспитывала что ли? Девушку мне не представил, сидишь о себе разговариваешь. Ужас. Простите его, он у нас дикий, – извиняется за брата Гарри и протягивает руку. – Я – Гарри, брат этого неандертальца.
– Ничего страшного, он просто по тебе видимо соскучился. Я – Мэри, – смеюсь я и пожимаю его руку.
– Очень приятно. Что ж ребята, отвезите меня куда-нибудь срочно поесть, а то с этим стрессом, у меня образовалась яма желудка.
– Яма желудка у него, – недовольно бурчит Том. – Что желаете, сэр на обед? – спрашивает Томас и заводит автомобиль.
Мы сидим в нашем с Томом трейлере и играем с Гарри в игру под названием «контакт». Оказалось, что ребята о такой и не слышали, а мы с подругами часто играли в нее, когда я училась в университете. Контакт – позволяет скоротать время и узнать друг друга получше. Ну, точнее понять ход мыслей человека. Это было самое то, т.к. Гарри жутко нервничал перед своей церемонией награждения и хотел отвлечься. Том потягивал «корону», сидя на диване, а мы с его братом расположились на стульях за столом. Мой парень был ведущим и загадывал слово, а нам с Гарри приходилось «контачить». Никогда раньше не проявлялась такая дикая разница в менталитете, как сейчас. Я никак не могла придумать ничего сложного, чтобы понял Гарри и не отгадал Том.
– Гарри, как у тебя с всемирной историей? – отчаявшись, спрашиваю я.
– Твердая четверка, но я считаю, что знаю на пять.
– Отлично, а у Томаса? – киваю я в сторону его брата.
– Беда там, Мэри. Валяй уже.
– Короче, это была фаворитка кое-какого французского короля, которая рулила Францией как хотела, и мне нужно ее прозвище, – как можно туманнее объясняю я, со всей надеждой глядя на Гарри. После моей фразы, выражение лица Тома приобретает такой страдальческий оттенок, что мне даже становится его жалко.
– Я тебя понял. Раз...два...три... – мы считаем вместе до десяти, пока Том отчаянно пытается вспомнить хоть что-то из школьного курса истории, и где вообще находится Франция. Нет, вы не подумайте, что он глупый. Мы уже час играем и смогли вытянуть из него только две буквы, просто третья коронита подряд играет свою роль. – Помпадур, – хором выкрикиваем мы.
– Черт, ладно, следующая буква р, пор...
Пока Гарри думает над словом, я слышу, как звонит мой телефон. На экране высвечивается имя Алисы.
– Да, алло? – беру трубку я.
– Маш, привет. Я отложила тебе помаду, о которой мы вчера говорили, заберешь ее? Я через пятнадцать минут в город уезжаю. Хочу отдать и не париться уже.
– Эм... – я оглядываю парней, уже активно разговаривающих на какую-то отвлеченную тему. – Да, сейчас забегу к тебе. Пять сек.
