Текст книги "Running (СИ)"

Автор книги: бегущая блондинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

С минуту парень переваривает мои слова. Не знаю, зачем я вообще начала этот разговор, зачем так отреагировала в квартире Хазза. Скорее вместо меня говорила Ольмека. Но ведь текила вытягивает на поверхность то, в чем я самой себе боюсь признаться, не то что Тому. Порой просто необходимо отключать свой мозг, ведь именно в такие моменты иногда можно найти ответы на свои вопросы. Меня как маятник толкает из стороны в сторону. Вот минуту назад я думала, что это правильное решение поделиться, а уже сейчас жалела, что вообще завела всю эту канитель. Ладно, хрен с ним. Сказала и сказала. Это все равно ничего не меняет.

– Я знаю какого это, – произносит Том. – Я тоже сталкивался с этим, но, Мэри, со страхами нужно бороться, иначе они полностью завладеют тобой и ты всю жизнь будешь идти у них на поводу, – Холланд придвигается ко мне поближе, закидывая свою руку мне на плечи и приобнимая. – Они не дадут тебе дышать полной грудью и заниматься тем, что поистине может приносить тебе удовольствие. Ты просто проживешь всю жизнь с мыслью «а что если бы я все-таки решилась и сделала это?». Я знаю, это нелегко, но нужно постепенно избавляться от своих фобий, – я согласно киваю, потому что все, что он говорит – правда. Если я до сих пор бегу от своих страхов, это не означает, что я не понимаю их влияние или даже то, как от них избавиться. Я все прекрасно понимаю, просто не могу с собой ничего поделать. Либо же не хочу ничего с этим делать.

– Задай себе вопрос «что худшее может произойти если я рискну и все-таки сделаю это?». В большинстве случаев ничего. Это все в голове. Страх приукрашивает реальность. Даже если что-то у тебя не получиться, что в этом такого? У тебя все так же будут друзья, семья, близкие люди рядом, которые тебя поддержат. Ты никогда не узнаешь, получиться у тебя или нет, если не попробуешь. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не стал и пытаться. И это касается не только работы, но и всех аспектов нашей жизни, – продолжает философствовать Том, а я утыкаюсь носом ему в грудь, пытаясь спрятать навернувшиеся на глаза слезы. Нет, он не увидит, что я плачу. Мне нужно пару секунд прийти в себя. Это нелегко слышать правду в свой адрес. Особенно когда ты долгое время считала, что поступаешь правильно. Эта своего рода критика бередит старые раны. Услышать такое от левого человека – это еще ничего, но вот слышать такое от того, в кого ты влюблена и чье мнение для тебя очень важно – это больно. Это не плохо, и я знала, что Том говорит все эти слова не с целью указать на мои недостатки, но в носу тем не менее предательски щипало.

– Я говорю все это не потому, что мне не нравится, что ты официантка. Мне вообще неважно, кем ты работаешь, – будто читает мои мысли Том. Он стирает одинокую крокодиловую слезу с моей щеки и утыкается носом в волосы, вдыхая их запах. – Мне просто хочется, чтобы ты была счастлива, и мне всего лишь кажется, что переводческая деятельность сделала бы тебя такой. Не зря же ты столько училась. У тебя талант и любовь к языкам. Прости, если я ошибаюсь. Но это лишь мое мнение.

– Я знаю, – все же шмыгаю носом я. – Мне просто нужно немного времени, чтобы поверить в себя и свои силы. Я буду бороться со страхом, обещаю. Но это не так просто как кажется. Но, Том, я к этому приду. Со временем, но приду.

– Я в этом не сомневаюсь. Будем бороться с нашими страхами вместе, хорошо? – я чувствую его губы на своих, прикасающиеся в медленном и нежном поцелуе. Когда поцелуи с ним успели стать такими естественными? За этот месяц мы смогли изучить каждую клеточку наших тел, по крайней мере их верхней части, однако поцелуи не стали обыденными и скучными. Каждый раз от его губ у меня сводило живот и перехватывало дыхание. Будто табун единорогов скакал по моим внутренностям, пуская в кровь разнообразные гормоны. Адреналин. Прикасаясь к нему, я вновь и вновь прыгала с тарзанки без какой-либо страховки. И каждый раз, когда я готова была разбиться, он держал меня. Своими словами и поступками он вновь и вновь спасал меня из этой трясины, не позволяя утонуть в своем страхе и неуверенности. С ним я могла бороться. Он был неким противоядием от фатального действия моих сомнений. Пока он рядом мне ничего не страшно. Пока он рядом...

Темный узкий коридор. Здесь ни души. Ни звука. Холод. Я медленно передвигаю ноги в сторону единственного источника света. Где-то вдалеке мерцает огонек, оттуда исходит тепло. Там безопасно. Я это точно знаю. Все как в тумане, картинка то и дело расплывается, но я упорно двигаюсь в сторону комнаты, как мотылек к лампочке. Как мотылек к ловушке.

– Мам? – слышу свой голос. Да, мама где-то рядом. Скорее всего она именно в этом помещении. Она меня защитит. Но в ответ тишина. Я уже в паре метров от заветной двери, когда она открывается и резкий свет бьет по моим глазам.

– Катя? – удивленно выдаю я при виде моей сестры. Она стоит в проеме и тепло мне улыбается.

– Манечка, ты пришла. Проходи скорее, – она крепко меня обнимает и пропускает внутрь. – Ты вся дрожишь. Замерзла?

– Да, немного, – я чувствую мурашки по коже и стараюсь придвинуться как можно ближе к потрескивающему камину. Я вижу очертания комнаты не четко, но она мне жутко напоминает старую гостиную в каком-нибудь из поместий аристократов.

– Там в комоде сухая одежда и плед. Возьми – согреешься, – говорит Катя, присаживаясь в кресло. Я слабо различаю ее лицо, но уверена в том, что это моя сестра. Да, это определенно Катя. Осматриваю небольшую комнату и вижу комод в дальнем углу, о котором говорила сестра. Я подхожу к нему и открывая первый ящик. Застываю в немом ужасе. Весь ящик забит змеями. Маленькими изворотливым гадами всех цветов радуги. Они медленно ползают по периметру ящика, издавая характерное шипение. Я делаю резкий шаг назад, но упираюсь в Катю, которая теперь уже стояла за моей спиной.

– Какого черта?! Катя, убери их! Убери их, пожалуйста! Кать? – по моим щекам катятся слезы, а дикий страх парализовал все тело. Я не могу двигаться и лишь наблюдаю за тем, как количество гадов все множится и множится. Они уже вываливаются из ящика прямо мне под ноги. Медленно ползут все ближе и ближе. Вот одна обвивает мою голую ногу.

– Кать, помоги! – умоляю я, но сестра лишь сочувственно гладит меня по плечу. Я кричу, но из меня не исходит ни звука. Я пытаюсь стряхнуть змей с моего тела, но не могу пошевелиться. Мои глаза наполнены животным ужасом. Я чувствую, как что-то холодное, скользкое ползет по моей спине, но не могу ничего поделать и даже увидеть. Меня всю трясет. Я хочу, чтобы это прекратилось. Спустя несколько секунд, у меня получается увидеть, что это было. Краем глаза вижу голову большого питона. Он обвивает мою шею и я чувствую, что задыхаюсь. Когда мои легкие начинает жечь от недостатка кислорода, я вижу его раскрытую пасть, приближающуюся к моему лицу.

Я резко поднимаюсь на кровати, задыхаясь. Крупная дрожь бьет мое тело, как при сильной лихорадке. Как сквозь толщу воды слышу голос Тома, зовущий меня по имени. Все плывет перед глазами, и что-то теплое касается голого участка кожи на моей спине. Я взвизгиваю и резко разворачиваюсь, пытаясь скинуть с себя мерзкую тварь. Но это уже не сон, и вместо змеи, это рука Тома, пытающаяся меня обнять, а я ничего не разобрав, разворачиваюсь и бью его ладонью по лицу.

– Какого хрена, Мэри?! – Том хватается за щеку, ничего не понимая.

Мне даже сил не хватает извиниться. Я постепенно прихожу в себя, и начинаю осознавать реальность, но меня все еще колотит, а слезы не перестают скатываться по моим щекам. Возможно вы подумаете, что я слишком эмоционально реагирую на какие-то сны, но для меня это истинный ужас. Сны всегда были настолько реальны, что я пропускала их через себя. Я чувствовала все. Каждое прикосновение, каждую эмоцию, и мне было тяжело приходить в себя после кошмаров. Особенно от тех, в которых участвовали змеи. Я панически боялась этих тварей. Стоило мне случайно перед сном наткнуться на картинку или видео, включая данных пресмыкающихся, я уже не могла уснуть. Я притягиваю ноги к груди и прячу лицо в коленях.

– Тише-тише, это всего лишь сон, – Том делает еще одну попытку обнять меня, и я больше не бью его за это. Он притягивает меня к груди, как маленького ребенка, и я обвиваю руками его шею, утыкаясь лицом в грудь. Постепенно сковывающее чувство проходит, и я успокаиваюсь. Том гладит меня по голове. Я открываю глаза. В комнате светло. По ощущениям время уже подходит к полудню.

– Что тебе приснилось? – спрашивает парень, когда я отнимаю лицо от его груди и пустым взглядом оглядываю спальню.

– Змеи, – не вдаваясь в подробности, хриплым от крика и слез голосом отвечаю я. – Прости, что ударила. Я еще просто не проснулась.

– Ничего страшного. Я это заслужил. Надо было разбудить тебя раньше. Ты уже около получаса металась во сне, – он совсем не выглядит заспанным. Кудряшки небрежно спадают на лоб, солнечные лучи играют на его лице и голом торсе, выгодно подчеркивая развитую мускулатуру.

– У меня такое бывает. Прости, если разбудила, – я касаюсь ногами пола, и потираю глаза. Тяну руку к телефону на прикроватной тумбочке. Я не ошиблась: было без десяти двенадцать. – Какие у тебя планы на сегодня? – стараюсь перевести тему от кошмаров, потому что меня бесит, что уже второй раз за двадцать четыре часа я предстаю перед ним слабой и плаксивой девушкой. Мне никогда не хотелось строить из себя жертву, которую должен спасать и успокаивать принц. Но вот в который раз я именно это и делаю. С Томом я хотела быть на равных.

– В два я должен быть на тренировке, потом нужно съездить к родителям. Я с ними еще не виделся. Хочу еще Тессу забрать к себе, пока я тут надо ей уделить должное внимание. Ну, а вечером концерт, где мы кстати встретимся? – Том тоже встает с постели и натягивает на себя футболку, лежавшую на комоде рядом.

– Ну, можем встретиться прямо там, а можем пораньше поужинать где-нибудь и потом поехать вместе туда, – предлагаю я, заправляя постель. При мысли о том, что сегодня вечером я окажусь на концерте своей любимой группы, да еще и с Томасом Стэнли Холландом, у меня слегка крутит живот. Это волнительно, учитывая, что мы еще никуда особо вместе не выходили. Первое наше свидание не считается. Только сейчас я поняла, что парень отвез меня тогда на отшиб города, где не то что фанатов не встретишь, а вообще людей. Одинокое, не очень популярное кафе, где мы завтракали. Закрытый гольф-клуб. А сейчас мы пойдем в место массового скопления народа. Возможно я даже засвечусь на каких-нибудь фотках с ним. Надо будет тщательнее продумать свой внешний вид. Не хочется на его фоне выглядеть замухрышкой. Особенно учитывая, что он больше года встречался с Зендаей, некой негласной современной иконой стиля и красоты среди подростков.

– Давай, я заеду в шесть за тобой и на месте решим? – Том помогает мне с покрывалом, и я невольно улыбаюсь. Это очень милая картина: двое молодых и влюбленных людей вместе заправляют кровать утром.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

– Я первый в душ, не против? – спрашивает Том, направляясь в сторону ванной. Я заглядываюсь на его фигуру. Даже сквозь футболку видны крепкие и сильные мышцы его накачанной спины, большие бицепсы и... и что немаловажно...кхм накачанная и упругая пятая точка. Эти пижамные штаны явно выставляли его в выгодном свете. Щеки горят румянцем и я судорожно сглатываю, почувствовав напряжение внизу живота.

– Компанию не составить? – я не успеваю сообразить, когда из меня выскакивают эти слова. Парень замирает на полпути и разворачивается. Его бровь игриво ползет в вверх, а в глазах скользит неприкрытое удивление:

– Очень заманчивое предложения. Кажется, Юсуфу придется подождать. У меня намечается еще одна тренировка, – Том хватает меня за руки и, впившись в требовательным поцелуем в губы, тянет меня в сторону ванной.

Комментарий к Глава 21 (часть 1) Так-с, выкладываю первую часть новой главы. Наобещала там сонному киту качество и объем, теперь страдаю. Вдохновения, ну вот хоть убей, нет. Однако если я дам себе слабинку, то никогда не закончу эту работу. Поэтому заставила себя написать хотя бы часть. Надеюсь вам понравится. Я искренне благодарна каждому читателю за внимание проявленное к работе. Очень прошу оставлять отзывы, надеюсь, что они помогут найти сбежавшую от меня музу и ускорят процесс написания глав. С любовью, ваша бегущая блондинка!

====== Глава 21 (Часть 2) ======

Деревянный гребешок аккуратно скользит по длинным густым прядям. Он снова и снова плавно спускается от макушки к худым обнаженным плечам. Волосы уже давно расчесаны, но я продолжаю неосознанно проводить гребнем по ним. Мысли мои далеко от этой комнаты. Пустым невидящим взглядом я утыкаюсь в зеркало напротив кровати. Такое непривычное для серого Лондона солнце заливает мою каморку светом. Пылинки, словно какие-то сказочные существа, кружатся в танце, то опускаясь на поверхность стола и подоконника, то вновь подскакивая, поднимаются ввысь, медленно вращаясь, пытаясь найти место получше. Казалось, что в комнате нет ни одного живого существа кроме сказочных суматошных частиц; все остальное просто замерло, включая меня.

Сильные мужские руки аккуратно ставят меня на холодный кафельный пол душевой кабины. Я немного покачиваюсь, пытаясь найти равновесие, но ноги все еще ватные и я опираюсь на Тома, чтобы не упасть. Теплое дыхание опаляет сначала мое обнаженное плечо. Каждое клеточка отзывается на его прикосновение, посылая тысячу электрических зарядов по телу. Там, где его дыхание касается кожи, появляются мурашки. Постепенно углекислый газ, покинувший легкие парня, согревает шею и продвигается к щеке. Его горячие ладони начинают свое путешествие с моих слегка трясущихся рук, плавно поднимаются выше, поглаживая запястья и предплечья, сгибая мои руки в локтях, обхватывают и сжимают плечи. В такие моменты забываешь о всяком равноправии и феминизме. Твой мужчина здесь. Неважно сколько ему лет, какой у него рост, какой характер. Сейчас он сильнее тебя. Он – твоя защита. Пальцы крепко обхватывают затылок и забираются в волосы. Я таю под этими прикосновениями и только потом понимаю, что сама стою, как истукан. Мне нужно дотронуться до него тоже. Мне просто это необходимо. Я протягиваю ладони к его груди, провожу по ключицам и сильным широким плечам. Сердце колотится, то пропуская жизненно необходимые удары, то срываясь на бешенный темп. В моем организме происходит смена караула. Мозг, руководитель центральной нервной системы, собирает свои вещички и, передав пост сердцу, отправляется в заслуженный отпуск. Теперь у руля чувства. Сейчас важны эмоции. Никакой аналитики. Только он и я. Сердце, временно исполняющее обязанности руководителя, предвкушает что-то космическое и все норовит выпрыгнуть из груди. Особенно когда мои холодные пальцы касаются горячей кожи под его футболкой. Только сейчас я понимаю, что мы одеты. Все еще одеты и стоим в душе. Я тяну белую ткань наверх, но Том меня останавливает. Он заводит мне руки за спину и тянется губами к моим. В тот момент, когда наши языки сплетаются, Том поворачивает кран и сначала ледяная, а затем теплая вода, обрушивается на нас водопадом. Я инстинктивно закрываю глаза и прижимаюсь к нему поближе, углубляя поцелуй. Мокнет все. Волосы, одежда, кожа. Мы отрываемся друг от друга, чтобы оценить результат. Да, так даже интереснее. У меня дыхание перехватывает, когда я вижу как мокрая футболка прилипла к его телу, выгодно подчеркивая мышцы. Тянущее чувство зарождается внизу живота. Сердце активно работает, посылая кровь к необходимым местам женского тела. Организм Тома реагирует на мокрую одежду прилипающую к моему обнаженному телу точно также. Мы снова прижимаемся к друг другу, сливаясь в поцелуе и чувствуя возбуждение своей половинки. Время останавливается, несется, снова останавливается. Мокрая одежда падает к ногам. Горячие тела соприкасаются, сливаются, стираются во времени и пространстве. Тихие стоны заглушаются звуком падающей воды. Вода падает и мне кажется, что я тоже вот-вот упаду. Ноги подкашиваются, но Том не дает мне упасть. Он никогда не даст мне упасть. Легко, словно пушинку он подхватывает меня, сжимая сильными руками. Мои ноги обвивают его талию, а руки обхватывают плечи, пальцы впиваются в кожу. В экстазе, в попытке получить разрядку наши тела вытворяют что-то невероятное. Законы физики для нас не существуют. Я выгибаюсь, подаюсь навстречу, будто всю жизнь была олимпийской чемпионкой по художественной гимнастике. Тяжелое дыхание парня отдается в моих ушах, хриплые стоны, он почти срывается на рык. Я кусаю губы до крови, пытаясь подавить слишком пошлые, слишком грязные звуки и слова, в порыве страсти готовые вот-вот сорваться с моих губ. Мы близко. Почти у края пропасти. Один шаг и упадем. Напряжение скопившееся внизу готово взорваться, затопив волнами удовольствия. Я шепчу только его имя. Вся моя вселенная сконцентрировалась вокруг этих трех букв. Только они удерживают меня в этой реальности. Они и его руки. Все теряет очертания, я уже не могу понять где заканчиваюсь я, где начинается он. Он везде и нигде одновременно. Я будто в невесомости. Замираю, задыхаюсь, а затем разлетаюсь на тысячи осколков. Мы. Мы падаем. Во всех прямых и переносных смыслах. Поскользнувшись на мокром полу, мы падаем вниз. Глухой звук удара.

– Ауч, – одной рукой парень прижимает меня к себе, а второй потирает ушибленную голову. Белые пятна, вспышки перед глазами потихоньку исчезают и я вновь воспринимаю реальность. Вместо того, чтобы пожалеть Тома, я начинаю смеяться. Так искренне и душевно, что парень не может устоять и присоединяется ко мне. Мы лежим на полу и во всю хохочем.

– Секс в душе, на скользком полу – это небезопасно, – подытожила я.

– Зато как приятно, – отвечает Том, и я не могу с ним не согласиться.

Уголки губ предательски растягиваются в улыбке. Я прокручиваю утреннюю близость с Томом в своей голове вновь и вновь. Мои мысли были о нем, когда я возвращалась домой. Когда собиралась на концерт. Когда готовила ужин. Том не покидал меня ни на секунду. Я фокусирую взгляд на своем отражении, пытаясь выкинуть любовные сцены из головы. Яркий румянец украшал мои щеки. Сейчас я не очень была похожа на себя настоящую. На лице очень яркий макияж. Темные-темные смоки айз, четкие широкие темные брови. Острые, подчеркнутые темным кремовым скульптором, скулы. С таким макияжем я казалась еще худее. Из одежды на мне узкие черные рваные джинсы, прозрачная черная шифоновая майка, под которой виднелся мой новый кружевной бюстгальтер, и черная кожаная косуха. Выглядела я эффектно, и такой аутфит очень подходил для рок-концерта. Внезапно раздается звонок телефона, и я вздрагиваю. Протягиваю руку к айфону, лежавшему на прикроватной тумбочке.

– Алло?

– Я подъехал.

– Спускаюсь.

Хватаю сумочку и, еще раз напоследок посмотрев в зеркало, быстренько спускаюсь вниз. В пабе уже довольно много народу. Громко играет музыка. Посетители пьют пиво, смеются, подпевают знакомым исполнителям. Холли и Гвен бегают между столиков, разнося заказы. Шон активно делает коктейли и разливает пиво за барной стойкой. Трэвора нигде не видно.

– Воу, Мэри, ты ли это? – присвистывает Шон, когда я прохожу мимо него.

– Что? Слишком вульгарно? – нервно провожу ладонью по выпрямленным волосам. Мне самой было не очень комфортно. Обычно я так не крашусь, да и не выгляжу, как девушка самого крутого байкера на районе.

– Потрясно, очень даже секси, если быть честным. Твоему коротышке повезло, – Шон подмигивает.

Когда-то давно, похоже в другой жизни, Шон оказывал мне знаки внимания. Мы даже сходили на одно свидание, но как-то не задалось. Я воспринимала его только как друга. Парень пытался выйти из френд-зоны около полугода, никак не желая сдаваться, но потом понял, что ловить ему нечего и отступился. После того, как я начала встречаться с Томом, он не упускал возможности меня поддеть.

– Он не коротышка, это просто ты у нас переросток. Тебе бы в баскетбол играть, а не шейкером трясти, – защищаю Тома я, подкалывая в свою очередь Шона.

– Спорт – не мое, я больше по алкоголю, – Шон показывает мне язык и делает глоток пива из бокала, стоявшего на стойке. Трэвора на него не хватает. Любит этот рыжий бухать на рабочем месте. Это нам официанткам вздохнуть некогда, а этот пробует все, что подает посетителям и иногда под конец смены может прилично так перебрать. – Ты правда замечательно выглядишь, иди уже к своей звездочке, а то без тебя уедет, – заметив мой осуждающий взгляд, выдает Шон.

– Мы еще об этом поговорим, – предупреждаю я, и улыбнувшись, бегу к своей «звездочке».

Томас припарковал свою ауди на уже привычном месте, и как только заметил меня, завел машину.

– Привет, – садясь на переднее сиденье, здороваюсь я. Пристегиваюсь и замечаю восхищенный взгляд Тома. – Ты чего так смотришь?

– Выглядишь умопомрачительно. Я надеялся привлекать сегодня как можно меньше внимания, но с такой девушкой это вряд ли удастся, – машина трогается, и Том переводит взгляд на дорогу.

– Не беспокойся, я возьму все внимание на себя, и тебя даже никто не заметит. Я смотрю, ты еще кепочку надел, маскировка высшего уровня, – по привычке подключаю свой телефон через aux, и тихо включаю музыку.

– Я смотрю кто-то сегодня очень разговорчивый и в хорошем настроении.

– А чего мне грустить? Через пару часов одна моя заветная мечта сбудется. Я просто в восторге, – выбираю доисторическую песню в моем плейлисте Crazy Town “Butterfly”, и нажав «воспроизвести», начинаю подпевать и танцевать. Томас смотрит на меня сначала с таким удивлением, а потом начинает смеяться.

– Откуда у тебя эта песня? Мне кажется я ее лет в пять последний раз слышал, – отбивая ритм пальцами на руле и тоже пританцовывая спрашивает Том.

– У меня очень много такой музыки. Как-нибудь устроим с тобой ретро-вечеринку и я тебе буду включать хиты 90-х – 00-х.

– Ловлю тебя на слове. Ну так что? Перекусим где-нибудь или сразу на концерт?

Огромная арена О2, на которой проходил концерт, находилась в Юго-Восточном Лондоне. Я никогда там не была, но слышала, что это просто огромный стадион, вмещающий в себя до двадцати тысяч человек. Когда мы перекусили и наконец-то добрались до места назначения, у входа толпилось уже около десяти тысяч. По какой-то причине народ еще не запускали.

– Ого, долго же мы будем стоять в очереди в такой толпе, – протягиваю я, пока Томас кружил вокруг комплекса в поисках въезда на парковку.

– Мы не будем стоять в этой толпе. У нас типа вип-билеты, – немножко стыдясь проговорил Том, паркуясь.

– А где мы будем? – достаю билеты, чтобы прочитать какие у нас места. На корешке написано VIP lounge.

– Это большая ложа наверху, там можно и поближе к народу спуститься и танцевать, и бар есть и всякие другие прибамбасы, гардероб, все дела, и очередь не придется стоять. Сейчас вон через тот вход зайдем и прямиком туда пройдем.

– Нихрена себе, – только и выдаю я. – А с тобой очень удобно ходить на концерты, – смеюсь я.

– Это точно, так что если что не бросай меня, может я еще тебе пригожусь, – закрывая машину, Том берет меня за руку и мы идем в сторону входа. Огромная толпа фанатов дрэгонов стоит в метрах двадцати, но естественно никто нас не замечает. Со стороны мы обычная пара, ничем не примечательная. Да и люди здесь не из-за Тома. Бьюсь об заклад его и половина бы не узнала. Для меня это огромный плюс, потому что мой «коротышка» не стесняется проявлять чувств и держит меня за руку. Может мне даже поцелуй сегодня перепадет? Кто знает...

Вип-ложа, как ее называют, оказалась огромным пафосным помещением, с диванами, барной стойкой, официантами, столиками и другими атрибутами какого-нибудь крутого клуба. Отсюда был выход на большой балкон, с которого открывался панорамный вид на арену. Сцена была прямо по центру, хоть и далеко, но все было прекрасно видно. Я как маленький счастливый ребенок, стояла у перил и наблюдала за тем, как стадион постепенно заполняется народом. В нашей ложе было еще человек пять, но никого известного. Наверно просто какие-то богачи. Пока я рассматривала арену, Том сидел на диванчике, попивал воду и листал свой инстаграм.

– Просто невероятно, – присаживаясь рядом, говорю я.

– Я рад, что тебе нравится. Это конечно не то же самое, что находится в самом сердце толпы и с ними отрываться, но тоже сойдет. Обычно я стараюсь ходить, как нормальный человек, но билетов туда, – он махнул в сторону танцпола. – уже не было. И я решил, что мы можем пошиковать. Тем более для такой девушки, все самое лучшее.

– Льстец, – толкаю его в плечо, но все равно улыбаюсь во все тридцать два. – Я сейчас самая счастливая на этом свете. Спасибо. Можно тебя хотя бы в щечку поцеловать? – спрашиваю парня, придвигаясь поближе.

– Для вас, мисс, все что угодно. Можно и не в щечку, – и он притягивает меня за подбородок и нежно касается моих губ.

Мы сидим еще около получаса, разговаривая обо всем и ни о чем сразу, я шарюсь в его телефоне, смотрю фотки из Италии со съемок, показываю ему что-то на моем айфоне, но тут внезапно выключается свет и начинается шоу. Я как ужаленная подбегаю к перилам и вглядываюсь в темноту. На сцену пускают дым и мое сердце пропускает несколько ударов. Боже, как же круто. Я чувствую, как сзади одной рукой за талию меня приобнимает Том, и встает рядом в ожидании солиста. Раздаются первые ноты композиции и я сразу узнаю ее: I don’t know why. Прожектор светит на середину сцены, где появляется Дэн Рейнольдс и начинает петь. Я двигаю губами в такт с ним почти беззвучно, но потом понимаю, что тут так громко, что я могу орать во всю глотку, все равно никто не обратит внимания. Я пританцовываю, совершенно не обращая внимания на Холланда. Вокруг стоит такой шум, фанаты кричат, музыка долбит и волна адреналина растекается по венам. К нам на балконе присоединяются остальные вип-посетители, которые хоть и получали наслаждение от музыки, стояли как статуи, не танцуя и не подпевая. Ну и пофиг. Я сюда пришла отрываться. Следующая песня была мне незнакома, поэтому я не подпевала, а вглядывалась в членов группы, пытаясь как можно лучше их рассмотреть. Конечно был огромный экран, на который транслировалось все, что происходило на сцене, но у меня была такая нехиленькая дальнозоркость и я рассматривала их вживую. Третьей песней была Whatever it takes. Моя вторая самая любимая композиция у дрэгонов. Том тоже ее знал и подпевал вместе со мной. Я не заметила, когда он успел достать телефон и начал снимать все происходящее на видео. Сначала в кадре были дрэгоны, а потом он включил фронталку и снимал нас двоих. Я не была особо против, и сложив голову ему на плечо, пела прямо в камеру.

Атмосфера на стадионе была невероятная. Когда Дэн переставал петь и «передавал слово» фанатам у меня мозги взрывались. Двадцать тысяч человек хором поют. Невероятное зрелище. Том, хоть и не был ярым поклонником как я, все же тоже наслаждался шоу. Быстро заучивал припевы наиболее популярных композиций и подпевал их под конец. У него был классный голос. Может, когда он говорит, голос кажется слишком высоким и похож больше на женский, чем на мужской, но когда поет – в нем присутствует такая хрипотца и мужественность, что я таяла, словно мороженое в жаркий летний день. Время летело так быстро, были спеты все мои любимые песни: Believer, Thunder, Demons, I’m so sorry и другие. Кстати, по поводу последней песни. Когда заиграла I’m so sorry я не могла не поделиться с Томом очень «важной» информацией:

– Это моя секс-песня, – шепчу ему на ухо я, не отводя взгляд от происходящего на сцене.

– Что, прости? – брови парня взлетают вверх и он чуть не поперхнулся водой, которую маленькими глоточками отпивал из бутылку.

– Секс-песня! Я всегда под нее представляла не совсем приличные картинки, фантазии все дела, – уже краснея, объясняю я.

– Поделишься потом? Может что-нибудь воплотим в жизнь? – подмигивает парень и будто случайно своими горячими пальцами касается голой кожи моей спины под блузкой.

– Обязательно, надо будет только снять в аренду какой-нибудь офис, – смеюсь я.

– Воу, так все серьезно, ты меня как обычно интригуешь, – он целует меня в мочку уха и я сжимаюсь вся, потому что мне щекотно. Обратив свое внимание вновь на сцену я замираю. Темнота и лишь приглушенный свет падает на клавишника. Я узнаю эту песню еще до того, как слышу первую ноту. Весь стадион загорается фонариками на телефонах, создавая магическую атмосферу. Я чувствую, как по спине бегут мурашки. Dream, моя первая песня, связанная с болью. Каждый звук пропитан ею. Картинки и воспоминания обрушиваются на меня с такой силой, что я сжимаю перила до дрожи, до белых костяшек.

Я прохожу мимо Трэвора и Шона и очень медленно и тихо поднимаюсь наверх в свою комнату. Сегодня был паршивый день. Господи, до чего паршивый день и жизнь. На лице ни одной эмоции. Никто не должен видеть. В наушниках играет что-то испанское и веселое, но я не слышу музыки. Главное дойти до комнаты. Главное дойти. Как только за мной закрывается дверь, я оседаю по стенке на пол. Из груди готов вот-вот вырваться животный крик. Зачем я вообще пошла на эту встречу? Я ведь знала, что ни к чему хорошему она не приведет. Этот человек вообще никогда не приносил в мою жизнь ничего хорошего. Но я ведь любила его. Ведь так? Как еще можно назвать это дебильное чувство, когда внутренности все сводит от боли. Любовь. Безответная, но любовь. Мы познакомились, когда мне было семнадцать. Я отдыхала в Испании с родителями, и однажды, тусуясь в клубе со своей старшей сестрой встретила его. Влюбилась. До дрожи в коленках. Мы проводили всю оставшуюся неделю отпуска вместе. Никакой романтической составляющей до последнего дня. В день перед отъездом мы чуть не переспали. Я испугалась и вовремя остановилась, и он не стал настаивать. Просто ушел. Больше я его не видела. Когда я вернулась в Россию, мы долго общались по переписке. Он вешал мне столько лапши на уши, что я будучи не совсем опытной девушкой верила каждому его слову. И влюблялась. Еще сильнее. Еще больше. Казалось, что сердце может просто остановиться, если я испытаю хоть на капельку больше эмоций. Он оказался тупым придурком и извращенцем, который пользовался мной как хотел. Я шла у него на поводу, играла по его правилам. Было лишь одно НО. Я ему не давала, и это так его зацепило, что секс со мной стал его идеей-фикс. Постепенно розовые очки спали и я разорвала с ним какие-либо отношения. Но чувства не прошли. Новая волна боли и разочарования. Несколько лет я не знала, где он и что с ним. Пока вчера он не нашел меня и не пригласил встретиться, так как он проездом в Лондоне. Я думала, чувства прошли. Что я похоронила их как можно глубже в своей израненной душе. Но нет. Стоило мне его увидеть, как подавленные эмоции ураганом всплыли наружу. Он был само обаяние. Делал мне тысячи комплиментов. Лечил про старые и забытые отношения. Как он все это время меня вспоминал, а я растекалась, как лужица перед ним, веря в то, что я действительно ему небезразлична. Я не могу. Нет, не могу все это прокручивать вновь. Выбегая в разорванной одежде и с разбитой губой из его номера, я поклялась себе, что никогда, никогда в жизни не открою свое сердце мужчине. Этим примитивным и похотливым тварям. Пусть они сгниют где-нибудь в канаве. Я буду одна. И вот сидя на полу, я прижимаю к себе колени, кусаю зубами руки, чтобы не издавать криков. Слезы градом катятся по моим щекам. Я слышу в наушниках песню Dream. И истерика накатывает с новой волной. Я хочу уснуть и никогда больше не просыпаться. Хочу мечтать и видеть сны, в которых мир совсем другой. В которых мне не будут делать больно. Чувство одиночества обрушивается на меня с такой силой, что я сжимаюсь калачиком и прижимаюсь к холодному полу. А солит все поет And all these sorrows I have seen they lead me to believe that everything’s a mess (Все страдания, что я вынес, ведут меня к пониманию того, что жизнь – это хаос). И мне больно как никогда от этого осознания. Но я хочу мечтать. Я хочу мечтать. Оставьте меня наедине с моими мечтами.