Текст книги "Running (СИ)"

Автор книги: бегущая блондинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

По радио крутят рождественские песни, и я делаю погромче, дабы заглушить голос совести. Я принял решение, и не должен его менять. Дверь паба открывается, и на улице показывается Мэри. Она идет в сторону машины, чуть ли не вприпрыжку. Губы расплываются в улыбке. Эта не девушка, а мой маленький личный космос. Сегодня она выглядит такой домашней и уютной. Она умела быть разной. Нежной и романтичной, как на нашем первом свидании. Спортивной и энергичной, как большую часть нашего путешествия в Италии. Страстной и роковой, как на концерте дрэгонов. Невинной и хрупкой, как в нашу первую ночь вместе. И вот сегодня, она домашняя и уютная. На ней огромный, раза в три больше нее, бордовый рождественский свитер со снежинками и оленями, обтягивающие и подчеркивающие ее фигуру темные джинсы. Волосы волнами спадают на плечи, макияж делает ее красивые, невероятные серо-голубые глаза еще более красивыми. Острые скулы. На губах слегка розоватая губная помада. Она выглядит такой счастливой, когда подходит к моей машине. Я вижу эту улыбку, и чувствую укол совести. Как же я не понял раньше, насколько я влюблен в эту девушку?

– Веселого Рождества! – ее громкий радостный голос раздается над моим ухом, когда она садится на переднее сидение и целует меня в щеку. Там, где ее губы касаются моей кожи, появляется румянец. Да, парни тоже умеют краснеть.

– И тебе! Классный свитер. А это что такое? – спрашиваю я, показывая на многочисленные пакеты.

– Это так... Еда. Трэвор заставил меня взять с собой. Видите ли я много приготовила. Но ее необязательно есть. Русская кухня...кхм...немного специфична, – пожимает плечами она и подключает свой телефон к магнитоле. – Ну что, ты готов петь рождественские песни? Я смастерила особый плейлист в дорогу для поднятия Рождественского духа. Но сначала инструктаж по поведению в семействе Холландов. Что можно, что нужно, а что нельзя делать у вас дома? – сначала мне показалось, что она шутит, но Мэри спрашивала абсолютно серьезно. Я отрываюсь ненадолго от дороги, чтобы посмотреть на нее.

– Ты не на собеседование идешь, Мэри. Расслабься и наслаждайся праздником. Моя семья тебя не съест. А если что и случится, то все шишки достанутся мне, – я протягиваю руку и сжимаю приободряюще ее ладонь.

– Но я хочу им понравиться, Том! Для меня это важно. Я не особо еще знаток британской культуры. Не хочу показаться русской дикаркой для них, – как маленький ребенок протягивает она, и я вижу насколько для нее важна эта встреча. Для меня в принципе тоже, но сейчас я все больше думал о том, как не спалиться со своей историей с Зендаей.

– Просто будь собой. Ты им понравишься. Не переживай. В любом случае, я буду всегда рядом и если что спасу тебя от каких-либо неловкостей, договорились? – она благодарно кивает и включает первую песню в своем рождественском плейлисте – “Hoping for Snow” by the Vamps. Я делаю музыку громче и прибавляю газу, так как мы выехали на автостраду. Ну что ж, да прибудет со мной сила!

**

POV Мэри

У меня уже если честно начинал садиться голос. Всю дорогу мы с Томом пели рождественские песни. Ну, как мы... в основном я. У этого парня что-то не наблюдалось праздничного настроения вовсе. Весь час нашего автомобильного путешествия он в основном молча следил за дорогой и лишь иногда задавал какой-то вопрос или отвечал на мой. Возможно я себя накручиваю, но мне показалось, что его что-то беспокоит. Надеюсь он не о своем решении познакомить меня с семьей жалеет.

Машина паркуется у огромного серого четырехэтажного дома. Здесь большая подъездная дорожка. Две машины, не считая нашу, уже стоят возле гаража и еще две внутри. Сколько же у него родственников? Ладони резко стали липкими. По спине побежали мурашки. Я смотрю на массивную дубовую дверь, на которой висит красивый рождественский венок, и пытаюсь унять колотящееся сердце. Одна из занавесок на окне отодвигается, и я вижу маленькую пожилую женщину с короткими кудрявыми волосами.

– Это моя бабушка Тесс, – кивает в сторону старушки Том.

– Ты назвал собаку в честь бабушки?! – удивленно вскидываю брови я.

– Нет, что ты. Хотя я ни разу не задумывался, что их зовут почти одинаково. Бабушку зовут Тереза, и сокращенно мы называем ее Тесс, а у собаки полная кличка Тесса, – пытается объяснить Томас, но я все равно не вижу разницы. – Блин, ну ты и вопросы задаешь. Мне и в голову бы не пришло.

– Ладно, проехали. Что я должна знать о твоей бабушке? – все еще не выходя из машины, пытаюсь подготовиться к встрече я.

– Несколько лет назад они с дедушкой перебрались сюда из Ирландии, чтобы чаще видеться с внуками, даже скорее с правнуками. Купили тут дом, живут на пенсию, ходят в местный церковный хор по воскресеньям. Бабушка раньше была учителем музыки. У нее куча братьев и сестер осталось в Ирландии, так что родственников на острове у меня немало. Она прекрасная и милая женщина, но любит почитать нотации на тему семейной жизни и карьеры. Не обращай на это внимания, она просто человек старой закалки. Но лучше лично узнать тебе ее поближе, а для этого надо зайти в дом, – парень подталкивает меня и я, все еще прокручивая строчки приветствия, медленно выхожу из машины.

Томас достает из багажника несколько десятков праздничных пакетов и коробок – подарки для своей семьи. Я порываюсь ему помочь, но он лишь отмахивается. Мы подходим к крыльцу, на котором уже стоит бабушка Тереза, миссис и мистер Холланд, а за их спинами можно разглядеть близнецов.

– Томми, мальчик мой! Как же ты возмужал. С каждым разом тебя все сложнее узнать, скоро совсем мужчиной станешь, – начинает говорить с четким ирландским акцентом бабуля, и мне даже сначала сложно ее понимать.

– С Рождеством, бабуль! – Том ставит подарки на крыльцо и крепко обнимает старушку. – Позволь представить тебе мою девушку, Марию Ростову. Мэри, это моя бабушка Тереза.

– Приятно познакомиться, миссис Холланд, – протягиваю свою дрожащую ладонь и стараюсь улыбаться как можно приветливее.

– Ой, зови меня просто granny Tess (бабушка Тесс), мне так привычнее. Мне тоже очень приятно. Томми, она просто невероятная красавица, – женщина тепло мне улыбается и подмигивает Тому.

– Я – Доминик, рад наконец-то познакомиться с той, кого мой сын так тщательно скрывал, – отец Тома тоже протягивает мне руку. Слегка сжав его ладонь, я делаю шаг назад поближе к Тому, но в эту же секунду меня заключает в крепкие объятия Николь.

– А мы вот с Мэри уже знакомы, правда? Рада, что ты смогла к нам приехать. Мы счастливы справить праздник с тобой, – миссис Холланд все еще не отпускает меня, но меня это не напрягает. От нее исходила такая приятная энергетика, прямо как от моей мамы. Мне очень не хватало материнской заботы эти два года, да и не только материнской. Мне не хватало моей семьи. И сейчас у меня было чувство, что я не одна. Хоть это были и не мои родственники, тем не менее теплая и семейная атмосфера грела мою душу.

– Пойдемте в дом, а то тут так-то прохладно, – прервал наш обмен любезностями Том и, подхватив вновь подарки направился в сторону двери. Я же, прижимая к себе пакеты с контейнерами, последовала за ним.

– С Рождеством! – прокричали хором близнецы, как только мы зашли внутрь.

– И вас! Парни, отнесите, пожалуйста, вот это вот все под елку, – Том протягивает ребятам пакеты и коробки, и затем забирает у меня из рук контейнеры. – Мам, а тут что-то съедобное от Мэри, – я заливаюсь краской еще больше, когда он протягивает Николь пакет с салатами и закусками.

– Там парочка русских салатов и несколько типов закусок, – тихо поясняю я.

–Здорово, хоть чем-то разнообразим наше традиционное меню, – довольно говорит мистер Холланд.

Мы проходим в большую гостиную. Здесь все было как в сказочном доме. Огромный мраморный камин, в котором тихонько потрескивал огонь. В углу стояла высокая пушистая наряженная елка. В красных и золотых шарах отражалось пламя камина, а также огоньки светящейся гирлянды. Посредине стояли длинный и широкий диван, на котором по моим подсчетам могли поместиться человек десять. Два больших кресла по стилю и цвету соответствующие дивану. На стенах висели картины и полки, где хозяева расположили различные памятные вещицы и фоторамки. Но самым главным достоинством этой комнаты были панорамные окна. Целая стена представляла собой большие окна в пол. На них не было штор, и прямо из комнаты открывался отличный вид на задний двор. Ну как двор. Дворище. Я успела разглядеть сад, домик на дереве для детей, качели, стол для настольного тенниса, мини-батут и еще много всего. Сразу видно, что обустраивали его для внуков. Что меня удивляло, так это то, что внуки у Терезы были уже большие. Если они переехали всего пару лет назад, для кого они это строили?

Ответ на мой вопрос вбежал в комнату через пару секунд. Целая куча детей вихрем залетела в гостиную, что-то крича и смеясь. Кажется они играли в догонялки. Двое мальчиков на вид лет двенадцати бежали за маленькой девочкой в белоснежном пышном платьице. Она напомнила мне снежинку. На детских утренниках я всегда была снежинкой и носила точно такие же платья. Малышка бежала от своих преследователей, не оглядываясь, а затем добежала до бабушки Терезы и, спрятавшись за нее, прокричала:

– Все! Я в домике. Отстаньте! – наблюдая за мальчишками, готовая вот-вот вновь от них рвануть, проверещала девочка.

– Дети, сколько раз вам говорить, не бегайте по дому! Для этого есть задний двор. Одевайтесь и идите туда играть, – вслед за детьми в комнату вошла запыхавшаяся девушка. На вид ей было около тридцати. Длинные белоснежные волосы, прямо как у малышки позади бабушки Терезы, спускались по плечам и спине и ярко блестели при таком освещении. Одета она была также как я: синие джинсы и свитер. Но что нас отличало так это аксессуары. У меня на шее висела тоненькая цепочка из белого золота, а у нее маленький полугодовалый ребенок. Младенец громко плакал, даже заливался, и она, нервно переминаясь с ноги на ногу, его укачивала.

– Мы пришли за Томом, – пояснил один из мальчишек, подходя поближе к нам с Томасом. –Дедушка построил нам пиратский корабль, хочешь посмотреть? – с такой детской надеждой спрашивает он.

– Разумеется хочу. Он все лето его строил, и я не успел еще лицезреть результаты его труда. Пойдем, – Томас берет за руку одного и другого мальчишку, но потом останавливается и резко поворачивается ко мне. – Ты не против? Пойдешь с нами? – спрашивает он меня.

– Нет, конечно. Иди, я тут пока останусь, – киваю ему я.

Он загадочно улыбается, а затем его взгляд падает на девочку, все еще прятавшуюся за бабушкой. – Сьюзи, ты идешь с нами? – зовет ее он, но тут происходит кое-что странное. Малышка резко закрывает лицо маленькими ладошками и выбегает из комнаты через другую дверь.

– Это что сейчас было? – Томас непонимающе глядит на всех присутствующих.

– Ох, Том. Не обращай внимания! Наша Сьюзи кажется немного в тебя влюбилась. Ну насколько это вообще возможно по отношению к дяде. Этим летом она походу наконец-то поняла, чем ты занимаешься, пересмотрела все твои фильмы и без умолку про тебя болтает. Всем рассказывает какой у нее крутой дядя. Видимо она застеснялась. Она даже для тебя сегодня пьесу приготовила. Сама написала, хотела с тобой ее разыграть, – блондинка с младенцем на руках, который все еще продолжал хныкать, пояснила Тому. Как я поняла это была мама светленькой снежинки.

Я заметила, как слегка покраснели щеки парня, но он лишь улыбнувшись, вновь приобнял за плечи мальчиков и вышел из комнаты. Следом за ним вышел и Доминик, ничего не сказав. Я осталась одна в компании мамы, бабушки, и как я поняла, кузины Тома.

– Индейка! – резко хлопнув в ладоши, закричала бабуля, и резко подскочила с кресла, что вовсе не подходило ее преклонному возрасту. – Я забыла ее выключить. Вот старая голова! Никки, неси вино из подвала, будем готовить соус, – старушка направилась в сторону двери, через которую раньше выбежала девочка. Значит там кухня.

– Простите, надо помочь, – извинилась Николь и пошла вслед за ней.

– Может я тоже могу чем-нибудь помочь? – предлагаю я маме Томаса.

– Мы справимся, спасибо, Мэри. Ты пока осмотрись в доме, погуляй во дворе. Ты же наша гостья. Хотя нет, чувствуй лучше себя, как дома, – одарив меня еще одной теплой и обворожительной улыбкой, Николь выходит из комнаты, оставив меня с кузиной Тома наедине.

– Меня зовут Дарси, я двоюродная сестра Тома. А ты Мэри, да? – прижимая к себе малыша, который все еще плакал, громко говорит девушка.

– Да, я Мэри. Приятно познакомиться, Дарси. А кто этот маленький плакса? – как можно приветливее спрашиваю я, кивая в сторону мальчика.

– О, это мой Майки. С ним сегодня что-то неладное творится. Будто дьявол вселился в моего ангела в такой светлый праздник. Ничего не могу понять, все плачет и плачет. Не могу никак его спать уложить, – устало выдыхает она, ласково гладя своего сына по спинке, укачивая. – О, Господи! – Дарси замирает с открытым ртом, глядя куда-то мне за спину. – Какого черта она раздетая вышла?!

Я оборачиваюсь и вижу за окном следующую картину: маленькая Сьюзи стоит совершенно одна посреди двора, в одном платьице и ловит снежинки руками, а некоторые даже пытается поймать языком. Майки заливается еще больше на руках у матери, и Дарси не выдерживает:

– Мэри, подержишь его пару минут, пока я «всыплю ремня» Сьюзи? – но моего ответа она не дожидается, а вручает мне плачущего ребенка, и удостоверившись, что я могу его вполне нормально держать, со всех ног бросается прочь из комнаты.

Оказавшись в моих руках, ребенок начинает плакать еще громче и сильнее. Я его понимаю, мама бросила и оставила с какой-то незнакомой теткой. Как общаться с детьми на «детском» английском я не знала, поэтому пришлось сюсюкаться с ним на русском:

– Майки, малыш, ну ты чего? Майки – это значит Миша. Мишутка, ну ты чего, прекращай плакать, солнышко, – я перехватываю его поудобнее в руках, и слегка похлопываю по спинке. От странного звука моего голоса ребенок на секунду замолкает, не понимая, что я говорю.

– Ну, вот и умница. Тетя тут с тобой на каком-то странном языке говорит, да? Тебе интересно, Майки? – малыш уставился на меня своими огромными темными карими глазами, в которых все еще стояли слезы. Длинные завитые, как у лучших голливудских звезд, ресницы были мокрыми, и он хлопал ими, как маленькая бабочка своими крыльями.

– Ну, конечно, интересно. Ты чего у нас плачешь? Маму волноваться заставляешь? Просто капризничаешь, внимание привлекаешь? Понимаю, внимание порой просто необходимо, – я продолжаю качать его в своих руках и разговаривать, понимая, что это его успокаивает. Малыш протягивает свою маленькую ручку к моему лицу и дотрагивается ею до моей щеки. У него такая нежная и теплая кожа. А как пахнет! У маленьких детей есть свой особенный запах. Я даже прикрыла немного глаза, наслаждаясь его нежным детским невинным прикосновением и запахом.

– А где у нас елка, Майки? М? Ты видел, какую бабушка елку красивую нарядила? Давай-ка посмотрим, котеночек! – я делаю несколько шагов по комнате в сторону елки, вновь перехватывая ребенка в руках. Ему около полугода, но он был крепким малышом и тяжелым.

– Смотри какие шарики, Мишутка. Какие красивые шарики. Красные, золотые! А огоньки? М? Как мигают огоньки! – я усаживаю его поудобнее на предплечье левой руки, а правой показываю на рождественские игрушки на елке. И тут происходит чудо. О, великое чудо природы. Ребенок улыбнулся. Увидив огоньки и шарики будто впервые в жизни, он улыбнулся, даже хихикнул, и стал протягивать пухленькие ручки к елке.

– Нет, солнышко, трогать ее нельзя. Она колючая. Бо-бо будет, вава! И игрушки, не дай Бог, разобьем с тобой, – делаю шаг назад подальше от рождественского дерева. Майкл грустно смотрит на меня, затем на елку, а потом уже строит гримасу, чтобы начать вновь плакать, но я вовремя реагирую. – Давай в окошко посмотрим. Смотри, там дядя Томас. Давай ему помашем? – я подхожу к окну и немножко стучу по стеклу, чтобы привлечь внимание младенца. Майки забывает о том, что хотел плакать и с интересом смотрит в окно. Я прижимаю его к себе поближе, и, о черт, не могу удержаться, слегка целую в макушку, едва-едва покрытую легким пушком. Мы видим, как откуда-то возвращается Том с мальчишками; к их компании присоединился еще пожилой мужчина. Они идут и о чем-то очень увлеченно разговаривают, но на полпути Томас останавливается, заметив меня у окна. На его лице, буквально на секунду, появляется недоумение. Затем уголки губ слегка приподнимаются, а глаза становятся такими... добрыми? Я активно машу ему ручкой, а затем обхватываю ладошку Майки и машу ею Тому тоже. Все четверо уже смотрят на нас. Парень поднимает руку и машет нам в ответ. Однако в глазах его больше нет доброты. Теперь там что-то другое. Откуда там столько боли?!

Комментарий к Глава 24 (Часть 1) Мои хорошие, я сделаль все, что мог. Времени совсем не было на написание полноценной главы, поэтому выкладываю вам первую часть, дописывая ее буквально в аэропорту. Все самое интересное будет дальше: ужин, пьеса Сьюзи, разговоры ВАЖНЫЕ, поэтому призываю вам меня дождаться и не забрасывать мой фик) я улетаю на неделю в Лондон за порцией впечатлений и вдохновения. Надеюсь, что это поможет мне взяться за фанфик с новыми силами! P.S. буду очень наглым автором, но у меня 17 числа день рождения, и я вас прошу, порадуйте автора своими отзывами. Это будет лучший подарок на свете! Я вас люблю!

====== Глава 24 (Часть 2) ======

POV Том

– Ооо, а вот и кинозвезда приехала, – протянул Джон Холланд, смахивая припорошивший плечи мужчины снег, а затем раскрыл руки для объятий.

– Дедуль, не начинай, ты же знаешь как меня это бесит. С Рождеством! – я крепко обнимаю своего деда. Мистер Холланд был довольно высоким мужчиной в нашем семействе (эх, и почему я пошел не в него?), белые, как снег, короткие волосы виднелись по краям головы, открывая вид на широкую лысину. Как кто-то однажды сказал: «Лысина – это следствие бурной молодости или великих мыслей». Глядя на своего деда, мне было сложно сказать, что из этого относилось к нему. Всего было в меру. Бывало иногда он рассказывал истории как, будучи молодым, он «давал жару», но серьезности и мудрости у него тоже было не занимать. Мы виделись с дедушкой редко, но метко. Я очень любил проводить с ним время. У него были золотые руки, он постоянно что-то мастерил и творил, и когда я приезжал в гости, дед придумывал что-то фантастическое. Мы что-нибудь строили, ездили на рыбалку, играли в покер. Мне его не хватало.

– Да, ладно, я шучу. Ты моя гордость, Томас. Мы с бабушкой очень тебя ждали, – старик похлопал меня по спине. Его глаза за прямоугольными очками светились искренним счастьем.

– Деда, мы идем показывать Тому корабль, пойдем с нами? – Кристофер тянет мужчину за рукав серого пальто в сторону виднеющегося около забора корабля.

Нашей дружной компанией мы подходим к произведению искусства, созданному моим дедом. Это настоящий корабль. Даже в двадцать три меня удивляют его размеры и те детали, с которыми он был сделан. Что уж говорить о детях. Играя на таком пиратском судне, можно без проблем окунуться в другую реальность.

Корпус судна был около десяти метров в длину и располагался вдоль всего забора. Сделанный из темного дерева, он имел два орудийных порта, откуда виднелись игрушечные самодельные пушки. Для того, чтобы забраться на палубу, дедушка построил специальный деревянный трап с канатными перилами. Посередине конструкции стояла высокая мачта, на которую был водружен пиратский флаг. Под самым флагом на мачте располагался импровизированный наблюдательный пост т.н. «воронье гнездо». От него расходились в разные стороны многочисленные ванты и реи, на которых крепился большой черный парус.

– У меня нет слов, дед. Это произведение искусства. Уменьшенная копия нашего корабля на съемках «В сердце моря», – поднимаясь по трапу на палубу, говорю я.

– Это мелочи жизни. Чего только не сделаешь, чтобы порадовать внуков? – пожимает плечами он, и вместе с мальчиками тоже ступает на борт пиратского судна.

Палуба была маленькой: несколько лавочек, парочка сундуков для создания атмосферы, какие-то скелеты, мечи. Посередине располагался большой штурвал, а на нем сидел игрушечный попугай с повязкой на глазу. Мальчишки бросились к оружию и устроили импровизированный бой. Мы же с дедом сели на одну из лавок.

– Как ты поживаешь, Томас? Тереза говорила мне, что ты приедешь с юной леди. Это правда? – дедушка не отрывает глаз от играющих внуков. Широкое румяное лицо растянуто в улыбке. Он счастлив.

– Все хорошо, дед. Карьера идет в гору. Недавно закончил съемки во Флоренции. Тот военный фильм, про который я тебе рассказывал, помнишь? Сейчас заслуженный отдых до середины января, а затем пресс-тур. Весной приступаем к третьей части «Поступи Хаоса». Немного устал, но думаю в Лондоне смогу наконец-то набраться сил, – моя рука нащупала маленький игрушечный компас. Стрелки двигаются в разные стороны, не показывая части света. Будто не имея ни малейшего понятия, куда держать курс. Прямо как я. Я тоже запутался.

– Да, я приехал с Мэри. Она осталась в доме с мамой, – какой-то комок застрял в горле. Всю ночь и утро я пытался сбежать от мыслей о ней и не мог. От своих чувств. Но сейчас, когда я знакомлю ее со своей семьей, когда мне приходится рассказывать о ней остальным, когда все становится серьезнее и запутанней, когда все становится реальным, я будто не могу сконцентрироваться на ней. Сидя здесь с дедом, с братьями, мне кажется будто Мэри никогда и не было. Так даже легче. Не приходится думать о том, что я творил вчера ночью.

– Расскажи мне о ней, Том. Ты нас ни с кем не знакомил со времен Эль.

Эль...Да, это было давно. В другой жизни. С другим мной. Другая реальность.

– Даже не знаю с чего начать, дедушка. Мы познакомились можно сказать совсем недавно. Мэри – русская. Она несколько лет живет и работает в Лондоне. Вообще, она переводчик по образованию, но здесь работает официанткой в пабе, – цепочка компаса натирает кожу, когда я нервно перебираю колечки в своих пальцах. – Она замечательная. Умная. Даже очень. Добрая. Ты не представляешь какое у нее доброе сердце. Невинная, неиспорченная, наивная. Я не знал, что в наше время могут быть такие девушки, – я погружаюсь в свои мысли и говорю все, что придет в мою голову. Мне незачем подбирать слова. Рядом сидит родной, близкий человек, который никогда бы не спросил о моей девушке из праздного любопытства. Это моя семья и им важно то, что со мной происходит, независимо от того кто я, человек паук, Тодд Хьюитт или кто-нибудь другой. Я могу расслабиться и раскрыться перед ним, поэтому я продолжаю. – Она очень красивая. По-своему. Не стандартная, однотипная современная красота. У нее какие-то особенные черты лица. Глаза просто невероятные...

– Ты звучишь очень влюбленно, мой мальчик, – дедушка обнимает меня за плечи. – Но я не могу не слышать некой горечи в твоих словах. Здесь должно быть какое-то «НО»?

– Я думаю, я ее не достоин. Она слишком хорошая для меня, и я боюсь сделать ей больно по своей глупости, – немного подумав и собравшись с духом, все-таки выдаю я. Да, я боюсь. Теперь страхи от Мэри передались мне. Я не хотел ее обижать, но и оставить теперь не мог. Эгоизм во мне был сильнее. Мне с ней очень хорошо, и я бы не хотел ее потерять. Особенно сейчас, когда я впервые ощутил эти незнакомые мне ранее чувства.

Рядом со мной раздается смех дедушки.

– Ох, Томас. Как же ты мне напоминаешь меня. Честное слово, это правда, что все гены передаются ровно через поколение. Чуть больше пятидесяти лет назад, я точно также, как и ты, сидел и говорил такие же слова. Почти слово в слово. Помню, будто это было вчера. Я чуть было не сбежал со своей свадьбы, боясь, что не достоин твоей бабушки, и что не смогу сделать ее счастливой. Разумеется я не был знаменитым актером, с кучей возможностей и перспектив, но тем не менее, полвека спустя, оглядываясь назад, я думаю, что смог ее осчастливить, как считаешь? У нас большая семья. Дети, внуки, правнуки. Мы просыпаемся вместе каждое утро и я не могу не поблагодарить Бога за то, что он послал мне ее и не дал мне струсить в последний момент.

– Нет, дед, подожди. Все не так глобально, как ты думаешь. Мы чуть больше месяца встречаемся. Какие дети, внуки?! О чем ты? – все волшебство нашего разговора сразу растворилось. Я лишь только почувствовал что-то в своей груди, а дедушка мне про свадьбу начинает. Для меня принять тот факт, что мы встречаемся уже большой шаг, а это. Слишком серьезно. И рано. Очень рано.

– Эх, вот оно молодое поколение. Как слепые котята в этом мире бродите, а помощь проводника принять не хотите! Вот ты снимаешься в фильмах, играешь любовь, по праздникам нам тут романтичные баллады поешь, а что в итоге?! Дальше своего носа не видишь, сынок. Нет, я тебя конечно ни к чему не призываю, но в наше время, Том, все было по-другому. Мы были счастливее. Все было проще. Мы не создавали себе лишних проблем. Если кто-то делает тебя счастливым, иди и борись за свое счастье. Все просто, – пожимает плечами дедушка и встает с лавки. – Пойдем в дом. Думаю ужин уже готов. Хочу познакомиться с той, которая моего внука так зацепила.

– Только не смей ей ничего говорить! Это все между нами, хорошо? – поднимаясь вслед за ним, прошу деда я.

– Хорошо. Так, пираты, пойдемте ужинать, – зовет мальчишек Джон и спускается на землю.

Мы медленно идем к дому. Кристофер рассказывает нам с дедом о проекте по физике, где он построил собственный вулкан, извергающий лаву. Крис был единственным, по-моему, в нашей семье, кто фанател от науки и каждый день читал тонны книг. Вот из кого толк выйдет. Может когда-нибудь он построит космический корабль. Я бы не удивился.

Мы уже почти подошли к задней двери дома, когда мой взгляд падает на окно гостиной. Мои ноги резко останавливаются, и я засматриваюсь на представшую передо мной картину. Мэри стоит возле пушистой елки у окна, прижимая к себе Майкла, и активно машет его пухленькой ладошкой в нашу сторону. Ребенок смеется и тянется к стеклу, хлопая по нему ручками со всей силой, на которую способен. Рядом с ними никого. Только они. Мэри и малыш на ее руках. Я не могу отвести взгляд и невольно у меня начинают проскакивать вымышленные картинки. Как она держит нашего с ней ребенка. Мы отмечаем Рождество в кругу уже нашей семьи. Она стала ее частью и пополнила ее новым маленьким малышом. Она – мама. Я – папа...

Тьфу ты, Господи! Дед, черт бы тебя побрал. Запудрил мне голову своими свадьбами, детьми и внуками. Мне двадцать три! Я сам только недавно перестал вести себя как ребенок. Бред. Ну а если еще и учитывать тот факт, что я чуть не трахнул свою бывшую вчера ночью, и Мэри об этом может узнать, то такой картины вообще никогда не будет. Так, Холланд, выкидывай этот мусор из головы. Главная задача на сегодня – пережить этот вечер спокойно, уютно и весело. Об остальном подумаем завтра. И встряхнув головой, дабы убедиться, что вся «семейная» дурь вылетела из моей головы, я вновь направляюсь в сторону дома.

POV Мэри

Justin Bieber “Mistletoe”

Внезапно дверь со стороны кухни открывается, и я вздрагиваю, отпрянув от окна. В комнату заходит Николь, и увидев на руках у меня Майкла, оглядывает комнату видимо в поисках Дарси.

– А где Дарси? – удостоверившись, что я стою в гостиной одна с малышом, спрашивает мама Тома, и в этот же момент в комнату входит его кузина.

– Спасибо, Мэри, что присмотрела за ним, – протягивает она руки в сторону своего ребенка, но замирает. – Он не плачет. Господи, он не плачет! – всплеснув руками, выдыхает она. – Как тебе удалось?! – все же забирая у меня малыша, спрашивает Дарси.

– Магический русский язык, и немного спокойствия. Ты видимо переживаешь, а ребенок чувствует и тоже нервничает. Но по большей части его успокоил мой русский, – смущаясь, улыбаюсь я.

– Видимо теперь мы перед сном будем слушать аудиокниги Достоевского, – смеется Дарси. – Да, Майки? Кажется ты его заворожила. Никки, ты смотри, он с нее глаз не сводит! – ребенок и правда продолжал смотреть на меня своими огромными глазищами, протягивая ручки в мою сторону.

– Хэй, парень. В очередь! – слышу знакомый голос и поворачиваюсь. – Она немножко для тебя старовата, Майки, – Том обнимает меня за талию и прижимает к себе.

– Неужели? – улыбаюсь я. – Кажется кто-то ревнует? – тихонько шепчу ему это на ушко, чтобы никто не услышал.

– Страшно ревную, – шепчет уже он.

Мне так хочется его поцеловать. Вот прямо здесь и сейчас. В эти слегка раскрасневшиеся на воздухе щеки. Перебирать слегка влажные от снега кудряшки. Уткнуться носом в его шею. Но мы среди его родных. Это было бы неуместно.

– Так, голубки. Ужин уже готов. Прошу пройти вас всех в столовую, – подмигивает мне Николь, и все направляются обратно в коридор, откуда вела арка в просторную столовую. Я думала, что британские семьи слишком...воспитанные что ли... что мне придется следить за осанкой, каждый словом, этикетом. Но Холланды оказались обычной простой семьей. Такой же как и моя, только говорили на другом языке и чтили немножко другие традиции.

Мы проходим в просторную и уютной столовую. Оформлена она очень современно и красиво. Серо-бежевые тона, на фоне которых четко выделялась мебель из темного дерева. На стене висело большое зеркало, под которым красовался длинный дубовый комод. В центре комнаты стоял длинный стол, накрытый в лучших традициях Рождества. Свечи, огоньки, веночки, праздничные салфетки, красные бусы, столовые приборы и посуда. Различные угощения нашли место на комоде, маленьком журнальном столике и разумеется за праздничным столом. В углу комнаты был поставлен еще один небольшой столик, на котором тоже стояли тарелки. До меня медленно доходит, что за главным большим столом все семейство Холландов не уместится. Максимум десять человек. А ведь еще дети... неужели британцы тоже отсаживают детей от взрослых?

– Том, Мэри, садитесь сюда, пожалуйста, – бабушка Тесс показывает нам на два соседних стула ближе к окну комнаты. Том берет меня за руку и мы послушно двигаемся на указанное нам место. – Дом, Никки, вы садитесь прямо напротив Тома, – продолжает командовать Тереза. – Сэм, Гарри, вы сбоку от родителей. Лиам, дорогой, вы с Дарси по левую от меня руку, рядом с Мэри, – довольно окинув взглядом все занятые места, последнее было отдано дедушке Тома во главе стола, бабушка обернулась к «детям». – Пэдди, родной, надеюсь ты не будешь возражать и присоединишься к Крису, Лукасу и Сьюзи за маленьким столом?