Текст книги "Империус (СИ)"

Автор книги: БаггиБу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Всего через пару минут стало ясно, что оторваться от них не выйдет: ещё парочка Летучемышиных сглазов и с десяток других заклинаний, наугад брошенных за спину, ничуть не затормозили преследователей, а ей самой приходилось двигаться зигзагами, потому как они тоже не теряли времени и разноцветные вспышки так и мелькали то справа, то слева, с удивительной точностью, если вспомнить, что дело происходило на бегу. С каждым новым коридором обстрел начинался всё раньше и раньше, стоило только её преследователям миновать поворот или очередные двери. Отрыв, выигранный благодаря самой первой – и единственной успешной – атаке медленно, но неуклонно сокращался. Преодолев ещё один коридор, она поняла: пора давать бой, иначе сил на сопротивление толком и не останется.

Место было довольно удобное – широкая, неплохо освещённая множеством окон анфилада, – и Джинни затормозила, юркнула за колонну футах в пятидесяти от поворота, из-за которого вот-вот должна была вынырнуть погоня. Сердце оглушительно бухало в ушах, словно поднявшись к самому горлу, дышать приходилось ртом, жадно глотая воздух и стараясь не хрипеть.

– Куда она делась? – послышался удивлённый и изрядно запыхавшийся голос Харпера. – Эй, ты чего хватаешься, уйдёт же и на нас настучит!

– А ну стой, идиот! – рявкнул второй слизеринец, и она узнала его тоже: Вейзи. Слизерин, седьмой курс, хитрая и расчётливая сволочь. Совсем плохо. – Спряталась, клянусь Мерлином, засаду решила устроить, грязная предательница крови.

Он нарочито громко добавил:

– Не настучит она, если не хочет вместо матча куковать на отработке. Макгонагалл-то свалила на ночь в Хогсмид, и решать Снейпу.

Как будто в больничном крыле куковать намного лучше, а именно туда они и намеревались её отправить. Вейзи наверняка врал, но крохотное сомнение появилось: вдруг всё-таки нет? Пусть Джинни не верила, что Макгонагалл может покинуть школу в такое время – Дамблдора снова не было за ужином, а она заместитель, значит, обязана замещать, а не гулять непонятно где, – но домик в Хогсмиде у неё действительно имелся. И чем ещё объяснить их вопиющую наглость?

Всё равно план добраться до комнат Макгонагалл был слишком ненадёжным. Одно слово: лестницы. Никаких гарантий, что приедет нужная, тем более быстро, но даже если и так, за перилами не особенно спрячешься от заклинаний, которых в неё полетит куча, и уже прицельно.

Да, она рискнула бы спрыгнуть этажом ниже, благо, падать без серьёзных последствий, благодаря квиддичу, умела – даже с довольно большой высоты, их этому специально учили – и десять футов не казались такими уж страшными, но на камень – вместо привычного песка – с разбега, наискосок и тоже под обстрелом? Мерлин, ну почему было не заинтересоваться тем заклинанием, при помощи которого Дамблдор однажды спас Гарри во время матча? Сейчас оно пришлось бы как нельзя более кстати. Да к тому же лестничные площадки не настолько велики, чтобы не опасаться и вовсе промахнуться. Если бы только удалось оторваться сильнее, чем на две трети коридора… Увы, теперь уже не выйдет: эту анфиладу и лестничный колодец разделяет всего один переход, ещё и не слишком длинный.

С другой стороны, Вейзи и Харпер ни за что не решатся повторить такое безумство, максимум спустят друг друга заклинанием, но на это понадобится время, намного больше времени. Может статься, если у неё всё получится, то и Макгонагалл не понадобится. Стоит ли повторить отвлекающий манёвр с Летучемышиным сглазом, выиграть небольшую фору и рискнуть? Но он не сработал во второй и третий раз, ничуть не замедлив преследователей.

Джинни мучительно колебалась: всегда остаётся вариант дать открытый бой. Шансы не в её пользу, но они есть. Между тем тихое эхо медленных, осторожных шагов приближалось, становясь всё громче. Они не торопились, но им и незачем. Приняв решение, она плавно скользнула на корточки.

После феерического посещения Отдела Тайн в прошлом году мама взялась то и дело – словно бы ненароком, невзначай – вворачивать тут и там советы и уловки, которые можно назвать «Тысяча и один способ одурачить противника и победить, если вы хотите выжить любой ценой». На прямой вопрос, откуда она всё это знает и почему не скажет прямо, мама отговорилась тем, что юность её прошла в неспокойные времена и на жизненных примерах информация усваивается лучше, а потом не менее прямо добавила, что отец – если услышит – будет не слишком доволен, что она устроила тут военный лагерь и учит детей бесчестным приёмам. Настаивать Джинни не стала, но на ус мотала исправно. Гарри и Рон, попавшие на самый конец курса молодого бойца, кажется, так ничего и не заподозрили – она и сама-то, признаться, поняла далеко не сразу, – а вот Гермиона посматривала странно, но молчала.

«И этот садовый гном как выскочит мне прямо под ноги, я аж растерялась, веришь? Ведь не ожидаешь, что на тебя напрыгнут снизу, верно?» – сказала мама как-то раз.

Харпер и Вейзи, резко заглянувшие за колонну, тоже не ожидали удара снизу и целились палочками на уровни груди. В стену ударил луч бледно-жёлтого цвета, и на секунду даже показалось, что они её так бы и не заметили; одновременно с этим Джинни попала в опорную ногу Вейзи – как самого опасного и массивного – заклинанием Флиппендо, и тот, едва закончив движение палочкой и уже начав её опускать на звук, завалился набок, судорожно взмахнув руками. Выпрямившись и левой рукой толкнув Харпера – на голову ниже и в два раза субтильнее, почти её габаритов, – правой Джинни послала Летучемышиный сглаз, но ни падения, ни результата сглаза уже не увидела, что было мочи рванув дальше по коридору.

И уже на втором шаге поняла, что не бежит, а летит – падает, – и едва успела прижать руки к телу и извернуться так, чтобы приземлиться левым боком, при этом не расквасив нос и не сломав палочку; лодыжку прострелило болью: скотина Вейзи умудрился схватить её за ногу. Джинни взвыла – не столько от боли, сколько от досады: о прыжках можно забыть – и, обернувшись, со всей силы лягнула его по голове свободной ногой. Он зарычал, но не отпустил, и она ударила ещё раз. И ещё один. После этого его хватка ослабела, и Джинни сумела выдернуть пострадавшую ногу из захвата, отползла к колонне и встала, цепляясь за украшавшую её лепнину.

Вейзи так и остался лежать – скрючившись и прижав руки к лицу, – а вот Харпер как раз разобрался с летучими мышами и первым делом наколдовал Протего, обжегшее сетчатку яркой голубой вспышкой от вложенной в него силы. Под его защитой он принялся тормошить Вейзи. Джинни наставила на них палочку и, пробуя наступить на пострадавшую ногу – было больно, но не слишком сильно, будто та сломана, а, скорее, похоже на растяжение, – пыталась сообразить, каким заклинанием можно продавить щит, но не прибить насмерть этих гадов. Ничего толкового в голову не приходило, а Вейзи уже немного очухался и поднялся; отдавая им право первого хода, она с вызовом спросила:

– Ну?

Чтобы её проклясть, Харперу придётся снять щит, и тогда появится некоторый простор для манёвра.

– Ты у меня за это кровью умоешься, сука, – прошипел Вейзи, отнимая от лица руку; на его щеке Джинни с удовлетворением отметила темневшие в скудном лунном свете следы от шипов – наколдованных по случаю гололёда – с подошвы её ботинка.

Она собиралась ответить ему не менее ласково, но тут боковым зрением уловила нечто странное, неправильное, и почти упустила момент, когда Харпер всё же убрал своё заклинание. Резко пригнувшись, почти упав и едва не потеряв равновесие, Джинни уклонилась от очередного неопознанного бледно-жёлтого луча Вейзи – интуиция подсказывала, что результат у того мерзкий, под стать исполнителю – и запустила Таранталлегру, перекатом уйдя в сторону от возможной ответной атаки с его – или Харпера – стороны. Он почти увернулся, не хватило совсем капельку, но его всё же задело – самым краем, по касательной, вот только большего и не нужно, – и Вейзи принялся корчиться в странном подобии танца, нелепо дрыгая руками и ногами в бесплодных попытках сопротивляться. Глянув в сторону Харпера и обнаружив, что тот валяется на полу и не даже не пытается что-то сделать, а над ним зависла фантасмагорическая фигура, состоявшая словно бы из изломанного пространства, Джинни, чуточку насладившись приятным зрелищем, оборвала мучения Вейзи на середине прыжка, почти балетного па, при помощи старого доброго Петрификуса, так что грохнулся он знатно, но никакого чувства вины она не ощутила, только мрачное удовлетворение.

– А ты кто ещё такой? – без особого дружелюбия – но и без враждебности тоже – спросила Джинни своего неожиданного помощника, устало прислонившись спиной к стене. Выпендриваться и вставать сил уже не было.

Фигура как-то знакомо хмыкнула, пошла волнами – от этого зрелища у неподготовленного человека могла закружиться голова, но её вестибулярный аппарат выдерживал и не такое, – и из переплетения кривых мельтешащих линий проявился Драко Малфой.

– Раздери меня гиппогриф, – ошеломлённо выдохнула Джинни, пялясь на него во все глаза. Он широко, даже как-то задорно, улыбнулся, приложил палец к губам и послал в обездвиженного Вейзи какое-то заклинание. Невербальная магия уже начинала её потихоньку бесить.

– Петрификус плох тем, что жертва всё слышит и видит, если глаза открыты, а мне свидетели этого подвига не нужны совершенно, – объяснил Малфой и, подойдя к валявшимся поближе, от души пнул сначала одного, а затем другого. Очень захотелось последовать его примеру, но не ронять же честь факультета перед слизеринцем – особенно этим, – избивая уже поверженных противников?

– Мятежные души, мать вашу, идиоты, зла не хватает! Кому Урхарт говорил? Или уши полировкой для мётел забились? – он экспрессивно взмахнул руками.

– Ты же сам сказал, что они тебя не слышат, – скептически напомнила ему Джинни, с трудом поднявшись. Напряжение немного отпустило, и синяки пульсировали, а перенапряжённые мышцы ныли; в лодыжке противно тянуло, и опираться на неё было практически невозможно.

– Зато мне полегчало, – Малфой беззаботно пожал плечами и вдруг погрустнел. – Иногда я жалею, что для Слизерина достаточно кровосмесительных связей в анамнезе.

Он пристально глянул на неё и, похоже, что-то заметил.

– Ты как, валькирия, в норме?

Джинни с усилием выпрямилась, не желая показывать слабость, и холодно ответила:

– Во-первых, не дождёшься, во-вторых, не называй меня так – терпеть не могу прозвища, – в-третьих, я и сама бы справилась.

– Не сомневаюсь, – серьёзно кивнул Малфой и задумался. – А мне этого действительно не хватало.

– Чего? – она напряглась и на всякий случай покрепче сжала палочку. Может, он помог вырубить Вейзи и Харпера только для того, чтобы разделаться с ней самолично. Гарри, Рон и Гермиона рассказывали о нём достаточно, чтобы заподозрить его в любой пакости, однако лично Джинни с ним и не пересекалась почти, существуя словно бы в параллельных вселенных, если не считать встречи в книжном и происшествия со стишками, но и тогда настоящей мишенью была вовсе не она, а Гарри. Хотя это делало Малфоя только опаснее: очевидно, он не разбирал средств при достижении своих целей, как говорится, лес валят – лукотрусы мрут. Оставалось лишь гадать, что ему стукнуло в голову в этом году и не снесёт ли её мимоходом.

– Высокого вдохновения битвы. Тебе, как гриффиндорке, это должно быть близко. Эх, сигаретку бы ещё для полного счастья.

– Ты куришь эти маггловские палочки? Ты? – поразилась Джинни, на секунду обо всём забыв. В школе хватало ребят со старших курсов, тоже имевших эту привычку, но чистокровные волшебники предпочитали классические трубки, и представить, что такой сноб мог по доброй воле уподобиться презираемым им магглорождённым, никак не получалось.

– Ну… – Малфой замялся. – Всё равно я вроде как бросил.

– Но сигареты!

– Я уже достаточно большой мальчик, чтобы иметь вредные привычки, – хохотнул он и посмотрел на неё снисходительно, будто отмочил великолепную шутку, смысла которой она просто не улавливала, хотя это именно Малфой тут кое-чего не понимал.

– Они маггловские, – медленно и раздельно пояснила Джинни. – Магглов-ски-е!

– И что? – спросил он с потрясающим хладнокровием. – Ты что-то имеешь против магглов? Ты?

Некоторое время Малфой явно наслаждался её потрясённым видом: как Джинни открыла рот, чтобы ответить, так и не закрыла, не придумав ничего толкового.

– А твой отец знает об этом? – добил он её через десяток секунд.

– Издеваешься? – прошипела она.

– Ну, есть немного. Пошли.

– Куда? – тут же ощетинилась Джинни, наставив на него свою волшебную палочку.

– На оргию пожирателей смерти, конечно. Нам для жертвоприношения нужна девственница. Ты ведь девственница, м? Ребятам не понравится, если я притащу какую некондицию.

Она сглотнула, крепче прижалась к стене, на которую опиралась, и прищурила глаза. Неоднократно выручавший её Летучемышиный сглаз Джинни применить уже не успела: на середине заклинания палочку вырвало из рук, и Малфой легко её поймал. Кратковременный ступор, вызванный столь резким переходом от шутливой, почти дружеской болтовни, сыграл решающую роль. Она приготовилась драться до последнего – хоть зубами грызть, если других вариантов не останется, – но умом понимала, что всего одного заклинания ей хватит с головой, и он будет волен делать с её оглушённым телом любые гадости.

– В вашу гостиную, зайчонок, – поморщился Малфой, убирая обе палочки в карман мантии.

– Не называй меня так! – на автомате огрызнулась она и не сдвинулась с места.

– До чего ж ты легковерная… а юмора тут вообще никто не понимает, что ли? – он шагнул к ней немного ближе, но не вплотную, на что Джинни в тайне понадеялась – нога всё ещё отказывалась нормально служить, и на хороший рывок рассчитывать не стоило, – собираясь вернуть свою палочку при помощи грубой силы.

– Дебильный у тебя юмор.

– Вы с Грейнджер, часом, не сёстры? – Малфой тяжело вздохнул и скрестил руки на груди. – Я не позволю тебе в одиночестве шастать по замку после отбоя, даже если мне придётся тебя связать и тащить на себе. Это будет долго, утомительно и неприятно для нас обоих, но я заморочусь. Из принципа.

Что-то такое было в его голосе или, может, глазах, что Джинни сразу уловила разницу: теперь он предельно серьёзен, а раньше и правда пошутил.

– Заклинание левитации ты так и не освоил? – она всё же не сдержалась от шпильки. Никто не любит ультиматумы.

– Даму – заклинанием? – великосветски покривился Малфой. – Фи.

– Будь у меня палочка, ещё вопрос, кто кого связал бы, – Джинни продолжала спорить уже из чистой вредности.

– Она у тебя и была, – от его самодовольной улыбки у неё свело скулы, но говорить слизеринцу, тем более Малфою, что он победил нечестно, а она отвлеклась, равнозначно упрёку за полёты, адресованному птице. Рождённый ползать везде пролезет. – Хватит препираться, мелкая, пошли уже.

– Сам такой! – насупилась Джинни. – Шибздик!

– Я компактный, – нарочито спокойно парировал Малфой, но она поняла, что попала если не в болевую точку, то очень рядом, и довольно ответила:

– А я концентрированная.

И показала ему язык.

– Ну, с этим не поспоришь при всём желании, – он улыбнулся – по-доброму, как нормальный человек – и мотнул головой в сторону гриффиндорской башни. – Давай двигаться, и в темпе: у меня ещё есть дела этой ночью.

– Оргия?

– Если бы… – его скорбный тон и кислая мина явно намекали на что-то поскучнее.

– А эта парочка? – Джинни кивнула в сторону Вейзи и Харпера.

– Полежат какое-то время, – не стал вдаваться в подробности он и, развернувшись, бодро зашагал по коридору. Наверняка собирался потом вернуться и утащить их в подземелья, благо, не дамы, можно и отлевитировать. Ничего против она не имела: не оставлять же их тут до утра – ещё простынут.

Ей пришлось последовать за ним, ведь у него осталась её волшебная палочка.

– В темпе не получится, – вынуждена была признать Джинни уже через три шага: с ногой было совсем плохо. Она села прямо на каменный пол – идти дальше всё равно не смогла бы, – стянула ботинок и гольф, принялась ощупывать жутко распухшую лодыжку, на которой чернел один, но зато гигантский синяк. Просто король синяков, Его Императорское Величество всех гематом и ушибов. Огнекраба Вейзи за пазуху. Из-за освещения он казался ещё темнее и страшнее, чем был на самом деле.

– Мерлин, только бы не перелом, – панически шептала Джинни, не в силах ничего толком нащупать и понять из-за сильной боли при каждой попытке.

Несомненно, Костерост всё исправит, но это несколько часов, а если затянуть до утра, то и дольше – воспаление к тому времени наберёт обороты, и понадобятся дополнительные меры, – но ведь не согласится же Малфой тащить её в Больничное крыло, наплевав на свои таинственные дела и подставляясь под наказание – да с чего бы ему, – а самой никак не доползти. Проклятье, она вполне могла всё же пропустить матч.

– И ты молчала? – раздался удивлённый голос Малфоя, и на Джинни упала его тень: он подошёл совсем близко и без церемоний плюхнулся напротив неё. – Дай сюда.

Он самым наглым образом протянул к её ноге свои культяпки, и она машинально отдёрнулась.

– Не глупи, тыковка.

– Ты ведь не угомонишься? – обречённо спросила Джинни, и сама толком не понимая, что именно имела в виду: желание её облапать или дурацкие прозвища.

– Да чёрта с два, – подтвердил Малфой, весело искря светлыми глазами, особенно неприятными в лунном освещении, словно полупрозрачными. Совсем как у Олливандера.

– Ладно.

В конце концов, тыква ей всегда нравилась, особенно печёная с яблоками, да и определить, что там с лодыжкой, всё равно надо.

– Так просто? – вроде бы искренне удивился он.

– Могу лягнуть, – предложила она с некоторым азартом и прищурилась, сделав вид, что целится.

– Не надо, – Малфой на всякий случай чуть отодвинулся. – Давай обойдёмся без прелюдий.

Выжидательно глянув на неё и получив утвердительный кивок, он придвинулся обратно, совсем близко, взял её за ступню прохладными, твёрдыми пальцами и положил ногу себе на колени, предупредил:

– Будет больно. Может, Силенцио?

– Чёрта с два, – передразнила его Джинни, про себя удивляясь тому, что готова ему довериться. – Давай уже, не тяни низзла за бубенцы, – она прикусила губу.

– Желание дамы – закон.

Не заорать удалось лишь чудом, во время процедуры сквозь зубы то и дело прорывались тихие стоны, но хоть глаза остались сухими. В голову закралась мысль, что Малфой просто воспользовался подвернувшейся возможностью безнаказанно её помучить, но лицо у него было слишком сосредоточенное – ни следа злорадства, – а когда он закончил, то задумчиво нахмурился. Джинни это сильно не понравилось.

– Ну что? Тебе придётся заморочиться? – нервно спросила она, так и не дождавшись вердикта.

– Скорее всего, – немного неуверенно протянул он, и Джинни, уже как-то попривыкшая к перманентно беззаботному Малфою, сыпавшему дурацкими хохмами по поводу и без – чаще второе, – заподозрила, что дела настолько плохи, насколько она подозревала, но до сих пор не желала верить.

– А есть альтернатива? – скрыть напряжение в голосе, кажется, удалось: вопрос прозвучал вполне деловито. С надеждой, не без этого, но не позорно жалко.

– Я могу попробовать всё исправить… – предложил он без особого энтузиазма и замолк, явно что-то недоговаривая.

– Но?

– Будет адски больно.

Миленько. А до этого, значит, было только немного щёкотно? И ещё придётся ему довериться: позволить наложить заклинание. Хотя при желании он всё равно смог бы сотворить с ней, безоружной и беспомощной, что угодно и без позволения. Если подумать, Больничное крыло так и так в перспективе, пора уже это признать, а Малфой – шанс его избежать. Сомнительный, ненадёжный и рискованный, но шанс. В самом деле, не станет же он её убивать?

– Переживу как-нибудь, – мрачно сказала Джинни. – Я же ведьма, а мы крепче, чем кажется.

– Ладно, – Малфой достал палочку и нахмурился, что-то соображая.

– Ты же не собираешься лечить меня заклинанием, которое умудрился подзабыть?

– Как тебе не стыдно, тыковка, я его на себе пробовал и всё прекрасно помню, – укорил он её. – Просто оно адресного типа – вроде Акцио, – но компонента обязательно должна быть на латыни.

– Знаешь латынь? – с интересом уточнила она.

– В совершенстве, – даже сидя Малфой ухитрился горделиво подбочениться.

– А слово из головы вылетело, – ввернула Джинни.

– Давненько не приходилось пользоваться, – немного смутился он. – И я же не ортопед-травматолог, чтобы у меня название каждой косточки от зубов отскакивало.

Теперь пришла её очередь смущаться: она-то думала о чём-нибудь простеньком – вроде «тарам-пам-пам нога», только на латыни, естественно, – а там, оказывается, всё несколько сложнее; кто такой ортопед-травматолог, Джинни спрашивать постеснялась.

– В конце концов, можно ведь и так… – Малфой поджал губы, явно недовольный результатами своих усилий. Заметив её беспокойство, он с уверенностью добавил: – Даже лучше получится: вообще следов не останется… но будет больнее.

Она преувеличенно философски пожала плечами и придала лицу скучающий вид. Долгое ожидание чего-то неприятного порой действовало на нервы не хуже этого самого неприятного.

– Давай уже, просто сделай это, мантикора тебя побери. Раньше начнёшь – быстрее свалишь по своим делам.

– И то верно, – посуровевший Малфой наставил на неё палочку и прищурился. – Прикуси чего-нибудь. Да хоть подол мании скатай и в рот запихни.

Признав идею здравой – повредить себе ещё и язык не хотелось, да и звук немного заглушит, если не выйдет сдержаться, – Джинни последовала его совету и кивнула, мол, готова приступать. Сразу после этого в неё прилетел луч заклинания, но она совершенно ничего не почувствовала и уже хотела возмутиться – зачем было зря пугать, – когда он крепко стиснул её ногу, так и покоившуюся на его коленях, жёстко ту фиксируя, и чётким, зазвеневшим от напряжения голосом произнёс:

– Тарсо эмендо.

Ощущения были такие, словно в пострадавшую лодыжку впились сотни, тысячи мелких, но очень острых зубов и грызли, щедро присаливая и сдабривая укусом для пущего смака. Джинни орала и скулила, рычала и дёргалась, пытаясь вырваться, извивалась и корчилась, скребла ногтями камни пола. Закончилось всё так же резко, как и началось. Сколько это продолжалось – всего лишь миг или целую вечность, – определить она ни за что не смогла бы.

Оглушённая произошедшим, Джинни с закрытыми глазами валялась на полу, не в силах встать или даже вытащить изо рта мантию. Вдруг по телу пробежали весёлые бодрящие искорки, и она, узнав Эннервейт, нашла в себе силы поднять веки. Над ней нависал встревоженный Малфой, явно собравшийся колдануть что-то ещё.

– Отстань от меня, изверг, – вяло отмахнулась от него Джинни, с облегчением выплюнув обслюнявленный подол, но не услышала собственного голоса. Так орала, что он пропал? Или временно оглохла от собственных воплей? Так сразу и не понять.

Малфой хлопнул себя по лбу и одарил её Финитой.

– Всё-таки наложил Силенцио? – мигом догадалась она.

– Иначе сюда сбежался бы весь замок.

– Теперь я понимаю, почему мадам Помфри не использует этот метод, – криво усмехнулась Джинни и на пробу пошевелила ступнёй – было ни чуточки не больно, – а затем приподнялась на локтях и осмотрела лодыжку. Та выглядела до странности нормально – честно говоря, совершенно здоровой, – и при всём желании разглядеть даже малейшей припухлости или следов гематомы не получалось.

– Хотя эффективность, надо признать, впечатляющая.

– Фирма веников не вяжет, – Малфой снова принял свой обычный довольный и немного высокомерный вид. – Я так и говорил.

– Надеюсь, мне больше никогда не придётся пользоваться твоими услугами в качестве колдомедика, – от всей души сказала Джинни и, отыскав свои вещи, валявшиеся неподалёку, натянула на вылеченную ногу сначала гольф, потом ботинок. Она встала, сделала пару шагов, попрыгала и с искренней улыбкой сказала:

– Спасибо, Малфой.

– Если ты кому-нибудь расскажешь об этом… – он многозначительно не договорил, как бы намекая на свою страшную месть, но Джинни заподозрила, что ему попросту нечем её реально напугать.

– То что? – тут же нахально спросила она, хотя на самом деле трепаться и не собиралась. Но вдруг чего интересного придумает? Любопытно же.

– Я вывешу твой лифчик на квиддичном кольце.

У Джинни от неожиданности отвисла челюсть, а уже через секунду она хохотала; немного успокоившись, с трудом выговорила:

– И как же ты его достанешь?

– Это вызов? – Малфой поиграл бровями.

– Да нет, мне теоретически интересно, – тут же уточнила Джинни, чтобы он не вздумал делать этого на самом деле.

– Если честно, пока не знаю. Но я что-нибудь непременно придумаю, – уверенно заявил Малфой, и она снова рассмеялась.

Облегчение из-за того, что проблема с ногой благополучно разрешилась, и остаточное действие Эннервейта немного кружили голову, поднимая настроение и заставляя хоть ненадолго забыть все переживания. Хотелось выплеснуть это из себя, сделать что-нибудь немного сумасшедшее.

– Наперегонки до башни, Малфой? – азартно предложила Джинни и, не дожидаясь ответа, сорвалась в бег. Не расчётливо-экономичный и изматывающий, как получасом ранее, а свободный, вприпрыжку, нелепо размахивая руками от избытка чувств.

Достигнув того самого поворота, где пытались устроить свою пакость Вейзи и Харпер, она остановилась и упёрлась руками в колени, пытаясь отдышаться. Через несколько секунд рядом с шумом затормозил Малфой. Оглянувшись на него, Джинни прыснула: как любой слишком белокожий человек, от физической нагрузки он сильно раскраснелся и даже в потёмках смахивал на очень недовольную запыхавшуюся помидорку, но возмущаться не стал, видимо, и правда торопился.

– Нет, ты только посмотри на неё! Нагулялась и дрыхнет себе, – недовольно буркнула Джинни, выглянув из-за угла и с трудом различив силуэт Полной дамы на законном месте.

– Кто бы говорил, – фыркнул Малфой.

– А у вашего портрета тоже активная ночная жизнь? – её вдруг одолело любопытство.

– У нас вообще радикально: глухая стена, – прошептал он с таким видом, будто делился величайшим в мире секретом. – Суровые тёмные маги мы или кто?

– А поработай-ка ты для меня фонариком, о суровый тёмный маг, – попросила Джинни с долей ехидства. – Мне ведь посветить нечем.

– Да забирай, – Малфой вытащил из кармана мантии её палочку и сунул ей в руки.

– Люмос, – тут же шепнула она и начала пристально разглядывать стены и пол. Ничего нового не нашла и с особой тщательностью дотоптала все лепестки, что остались целыми, а потом убрала остатки при помощи Эванеско.

– Вот так, – довольная собой Джинни победно улыбнулась, и тут ей пришла в голову интересная мысль. – Слушай, Малфой, а ты не знаешь случайно, что они собирались учудить?

– Без понятия, – он пожал плечами. – Им действительно полагалось мирно почивать в своих постельках. Ни Слизерину в целом, ни Урхарту лично не нужен конфликт. Они действовали по собственной инициативе.

– Уж скорее по инициативе Вейзи.

Запоздало пожалев о погашенном Люмосе, Джинни всматривалась в его лицо, пытаясь найти там признаки неискренности.

– Наверняка, – Малфой слегка поморщился. – Фанатик, что с него взять. И на квиддиче у него бзик, и на чистоте крови. Нет бы что путное выбрать в качестве одержимости.

– А ты, значит, больше не фанатик? И с каких пор?

Может, не стоило так прямо в лоб, но дипломат из неё был, мягко говоря, не слишком хороший.

– С недавних, – очень серьёзно сказал он. – Знаешь, ожидания и реальность как-то не захотели совпадать, вот и пришлось пересмотреть некоторые взгляды. Шуруй уже спать, тыковка.

– И что, даже баллов не снимешь?

– Ну, если ты так настаиваешь, то…

– Нет, – прервала она Малфоя и, кинув на него последний внимательный взгляд, бодро зашагала к портрету Полной дамы. Разбудив ту, выслушав от неё краткую нотацию о полуночниках и вяло огрызнувшись в ответ, Джинни сказала пароль – «Урбис одакс» – и, пока рама поворачивалась, открывая проход, мельком бросила взгляд через плечо. Густой мрак, скрывавший дальнюю часть коридора, был неподвижен и ничего белёсого, напоминавшего бы шевелюру Малфоя, там не виднелось. Либо ушёл, либо притаился за поворотом. Не проспать бы и успеть предупредить утром кого-нибудь со старших курсов, чтобы проверили это место на возможные скрытые пакости – просто на всякий случай, – хотя она почти не сомневалась: они ничего не обнаружат.

Уже забираясь в постель, Джинни вспомнила, что так и не дошла до кухни, но не особенно расстроилась – прогулка выдалась такой насыщенной впечатлениями, что всякие глупости и переживания относительно того, хорошо ли она отыграет завтра, куда-то бесследно испарились – и легко заснула, утомлённая всем произошедшим.

========== Глава 6. Провокация ==========

Снитч всё не появлялся, но Гарри по этому поводу совершенно не переживал: Рон, благодаря нехитрому трюку с якобы добавленным в его сок Феликс Фелицис обретший небывалую уверенность в себе, не пропустил ни одного мяча, а на их счету было уже девяносто очков, больше половины которых заработала Джинни. Демельза лидировала по числу голевых передач, а Кэти успевала и там, и там. Несмотря на слова Захарии Смита, каким-то образом попавшего в комментаторы, Кут и Пикс дело своё знали и успели уже не по одному разу приласкать каждого из членов команды противника.

Словно гриффиндорцы сегодня просто не могли сделать ни одной ошибки, как будто Гарри и впрямь подлил зелье по-настоящему. Да ещё лучший бомбардир слизеринской сборной прошлым вечером вмазался на тренировке в собственного ловца, и оба теперь отдыхали под крылышком у мадам Пинс.

Правда, на замену Харперу вышел Малфой, но он был противником старым, хорошо изученным и неоднократно побеждённым, так что не вызывал серьёзных опасений, тем более что, во-первых, не тренировался – разница для опытного глаза легко заметная, Гарри сразу всё понял, – и во-вторых, неспешно фланировал по периметру, небрежно-лениво оглядывая поле, и явно не пылал азартом и желанием поймать снитч, как раньше, а словно отбывал тяжкую и нежеланную повинность.

Ну, тем лучше. Затягивание матча полностью устраивало Гарри: чем больше очков они сумеют набрать, тем больше шансов на итоговое первое место, а разгромный счёт и уверенная победа над Слизерином покажут всем сомневавшимся и в его кандидатуре на должность капитана, и в составе команды, насколько они ошибались. Никаких поблажек знаменитости, никаких мест по знакомству – только мастерство и талант, вот так.

Трибуны неистовствовали, «Рон Уизли – наш король!» пошла уже круг на десятый, и к гриффиндорцам давно присоединились хаффлпаффцы с рейвенкловцами; только слизеринцы сидели мрачные и молчаливые. Смит разорялся теперь по поводу Гарри: