Текст книги "Беглый в Варшаве (СИ)"
Автор книги: АЗК
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 22
В отделении пахло сыростью, старым линолеумом и формалином. В дежурной комнате жужжала лампа дневного света, часы на стене опаздывали минимум на пятнадцать минут. Польский следователь не спеша перелистывал бумаги, будто тянул время, иногда посматривая на мужчину в сером пальто, который стоял у стены и молчал. Этим мужчиной был капитан Лаптев в образе сотрудника советского генерального консульства в Варшаве.
Он представился, потом шагнул к столу, вытянул из внутреннего кармана удостоверение и положил перед польским офицером. Тот побледнел, коротко кивнул и отодвинулся, словно получил негласный приказ. В помещении стало тише. После этого он не сел, и пока не вмешивался, только наблюдал. Спокойно, как снайпер через оптический прицел.
Следователь откашлялся, положил ручку на стол и произнес по-польски:
– Pan Konstanty, zgodnie z procedurą musi pan złożyć oficjalne wyjaśnienia. (Господин Константин, по процедуре вы должны дать официальные объяснения.)
Переводчик, сидевший слева, небрежно пересказал это по-русски. Мое согласие было выражено кивком. Допрос начался.
– Опишите всё, что произошло у перекрестка улиц Красиньского и Новой.
– Машину сначала подрезал черный «Фиат». Затем в заднюю часть моей машины на приличной скорости врезался «Полонез». После этого группа мужчин попыталась похитить мою супругу. Одного из нападавших удалось обезвредить и задержать. Остальным удалось скрыться.
Следователь медленно записывал. Не торопился, каждый абзац зачитывая вслух.
– Вы утверждаете, что один из мужчин пытался силой насильно вытащить женщину из машины, против ее воли?
– Именно так. Была произведена неоднократная попытка открыть пассажирскую дверь, и вытянуть пани Инну наружу. Налетчик действовал агрессивно и открыто.
– Вы использовали силу?
– Переформулируйте свой вопрос более точно, пан следователь.
– Вы использовали силу, для того что бы прекратить попытку похищения вашей жены?
– Только для самозащиты. Всё происходило стремительно. Ни секунды не осталось на раздумья.
Лаптев по-прежнему молчал. Слегка качнул подбородком, когда следователь закончил писать.
Только после этого поднял глаза:
– Нам нужно пять минут. Без протокола.
Следователь кивнул и вышел, увлекая за собой переводчика. В комнате остался толькоя и капитан.Он встал, по хозяйски закрыл дверь, повернул ключ, сел на край стола,ипосмотрелна меня внимательно:
– Ну что, поиграл в народного мстителя?
Моего ответа ему не требовалось. Лаптев сам продолжил, негромко, но с явной злостью в голосе:
– Эти типы – не просто хулиганы. За ними – структура. Очень серьезная. Финансовая, логистическая и политическая. Фальшивомонетчики, контрабандисты, возможные каналы для переброски агентов и оружия. А ты им, пардон, перекрыл канал. Перешёл дорогу.
– Пересрал всю малину…
– Именно!
– Я имел ввиду вашу контору…
В ответ, он только резанул по мне злым взглядом.
На стол легли два снимка – лица Сверчевского, и того самого мужчины, которого удалось обезвредить. Сверху – короткая справка. Лаптев постучал по бумаге пальцем.
– Этот, которого вырубил, у нас теперь под колпаком. Официально – безработный. Неофициально – работает на человека по прозвищу «Фил». Кто такой «Фил» – знаем в общих чертах. Наркотики, подделка документов, валютные схемы. Контакты – на уровне посольств. Держится всегда в тени. А вот его щенки уже начали наглеть.
Капитан встал, прошёлся к окну, скрестил руки на груди.
– Думаешь, это была просто провокация на дороге? Нет дорогой, это была профессионально подготовленная операция. Им нужен ты! Не ты лично а твои возможности, так как ты мотаешься по все Польше на военной машине, которая не подлежит досмотру местными силовиками. Служебный статус, возможность свободно пересекать границу, так как относишься к Главкомату, знание распорядка. Им нужно создать безопасный и бесперебойный канал. Через тебя. Через твою машину. Через твою семью.
На этих словах он снова посмотрел прямо в глаза.
– Теперь слушай внимательно. Ты попал в игру, из которой просто так выйти нельзя. Но есть и плюсы. У тебя – голова, опыт, и… кое-что ещё, чего у них нет. А у нас теперь есть шанс расколоть всю цепочку. При условии, что будешь делать ровно то, что я скажу.
Помолчал, затем добавил:
– И не думай, что тебя бросят. Не для того мы тебя сюда тянули. Но и защиты в привычном виде не будет. Ты под прикрытием. Неофициально. Если сорвешься – вытаскивать будем долго. Или не будем совсем.
– То есть, до этого вы меня использовали втемную и как наживку?
Он не сказа «да», но что важнее, не сказал «нет». Просто отвел глаза.
Мой ответ на его предложение прозвучал спокойно:
– Понял. Действовать как?
Лаптев усмехнулся. Чуть расслабился, голос стал почти дружелюбным.
– По возвращении в ДОС откроешь ход в подвал. Спустишься, в ящике под лестницей будет коробка с надписью «инструменты». Внутри – всё, что нужно. Аппаратура для скрытого сканирования, новые модули связи, канал доступа к нашей сети. Понял?
– Да.
– Дальше – задание.
Он вытянул из папки конверт. Плотный, герметичный.
– В этом – список точек, где за последний месяц фиксировались встречи людей из группы «Фила». Твоя задача – наблюдение. Без вмешательства. Только сбор данных. Сигнал – напрямую мне.
– Не совсем понял, почему я? Они меня уже знают…
– Поверь, больше я не могу тебе ничего сказать. Потом поднял взгляд, и устало кивнул:
– Добро пожаловать в настоящую Варшаву. Здесь всё сложнее, чем кажется. И гораздо опаснее.
После окончания допроса, уже на выходе добавил:
– И держи жену подальше от всего этого. Она хороший человек. Пусть остаётся не замазанной.
* * *
Дорога от польской полиции до госпиталя заняла больше времени, чем могла бы, но по крайней мере «Нива» сегодня вела себя уверенно. Она не уходила в занос, зимняя резина с шипами надежно держали дорогу. Госпитальный шлагбаум поднялся с ленцой, солдатик у ворот кивнул дежурным наряда, и при всем том, даже не потрудился рассмотреть мои документы. Всё выглядело обычным.
Проходя мимо дежурного на посту в здании мастерской, привычно перекинулся парой фраз с нашим прапором в клетчатом халате, который он накинул поверх формы. Мы с ним обменялись рукопожатием, после чего свернул в свой коридор, где нос к носу столкнулся с доктором Ковалевским. Раскланявшись, и обойдя его, еще раз свернул в длинный коридор со стойким запахом антисептика. Оглянувшись, нырнул в раздевалку. В это время суток она обычно была обычно пуста. Проверив дверь, замер на мгновение. Никого. Только скрип старого шкафа и пыльная тишина.
Внутренний карман пуховика хранил запечатанный плотный конверт, выданный мне капитаном Лаптевым в кабинете польского следака. Почему он это сделал там, осталось для меня полной загадкой. Бумага была слегка шершавой, с тиснением по краям. Пальцы аккуратно надорвали край, стараясь не попортить ничего внутри. Там было несколько листов, аккуратно отпечатанных на машинке. Никаких подписей. Только адреса, клички, даты, описания лиц и краткие характеристики. Каждая точка сопровождалась временем последнего зафиксированного контакта и рекомендацией: «Наблюдение. Без вмешательства. Контроль поведения».
Среди адресов – мастерская на улице Гроховска, винный бар у моста Понятовского, киоск прессы возле станции Варшава-Вилянув и кафе «Эсперанца» рядом с госпиталем. Последняя точка казалась почти комичной по совпадению. Расстояние плевое, и как ни странно, ни разу прежде там не был. В описании значилось: «Место контакта. Время активности: 13:00–14:30. Объект: мужчина, 30–35 лет, пальто чёрное, портфель, акцент французский или валлонский. Идентификация – неполная».
Пальцы сжали листок. Пауза. Решение созрело не на уровне логики, а на чистой эмоции. Гляну издалека, без фанатизма, и самое главное без риска для себя. Просто аккуратный выход для удовлетворения любопытства. Тем более у меня законный обеденный перерыв. Остальное? Да хрен с ним остальным… Мальчик хочет в шпионов поиграть.
Рядом с окошком, где обычно оформлялись или отмечались пропуска на вход-выход, медсестра Зося уже рылась в кипе бумаг. Увидев знакомое лицо, расправила плечи и с бля#ской улыбкой проговорила:
– Znów na spacer? (Опять на прогулку?)
– Chwila wolna, chcę złapać powietrze. (Свободная минутка, хочу подышать.)
Она махнула рукой и картинно оттопырив попку вернулась к своим спискам.
Двор госпиталя, переулок, потом улочка, затем кафе – неприметное, серое, с облупленным козырьком и занавесками, будто нарочно прячущими содержимое от любопытных взглядов. Внутри – слабый свет и аромат кофе.
Заняв место у окна, боком к двери, взгляд начал методично скользить по деталям. Двое пожилых мужчины у стойки, одна женщина у окна, ещё двое – моложе, с портфелями. На третьем столике – мужчина лет тридцати пяти, лицо не выдает эмоций, только пальцы, играющие с ручкой. Черное пальто, кожаный портфель, наушники – будто слушает музыку, почти неслышно напевая что-то совсем мне не знакомое, при этом взгляд периодически цепко смотрит за вход.
Муха, запущенная ранее и спрятанная в нагрудном кармане под бейджем, передала сигнал на нейроинтефейс: «Объект соответствует описанию. Речь с явным южнофранцузским акцентом. Поведенческая активность – отслеживание входящих.»
Ее синтетический голос в моей голове был ровным, впрочем как и всегда:
«Рекомендация: наблюдение с сохранением дистанции. Не привлекать внимания. Возможный контакт через 18–22 минуты.»
Пальцы крепко обхватили чашку кофе, оставляя на керамике отпечатки. Моя шпионская работа началась.
* * *
Следующий сигнал пришёл почти незаметно, лёгкое покалывание в основании черепа, будто инъекция под кожу инсулиновым шприцом. Интерфейс ожил, «Друг» передал отчёт с привычной чёткостью:
«Внешний периметр. Удаление: сто метров. Обнаружено: девятнадцать человек в прямой видимости. Из них: шестеро – сотрудники коммунальных служб, трое – прохожие без устойчивого маршрута, двое – торговцы у газетного киоска. Подозрение вызывают: объект 7 и объект 14. Поведение – асимметричное относительно внешней среды. Вероятность согласованного наблюдения за кафе – 62 и 68 процентов соответственно.»
И сразу следом пришло уточнение:
«Объект 7: мужского пола, возраст ориентировочно 28–32 года, спортивного телосложения. Одёжный ансамбль противоречит погоде – куртка без подкладки, отсутствие перчаток. В течение последних восьми минут сделал три обхода вокруг квартала. Использует портсигар, не открывая его. Мимика – минимальна. Комплекс связи скрытого ношения. Перехвачены пакеты данных, ведется их приоритетное декодирование.»
«Объект 14: женского пола, 40–45 лет, с хозяйственной сумкой. Имитация покупок. За последние пятнадцать минут вошла и вышла из трёх разных магазинов, не совершив ни одной покупки. Сейчас стоит напротив витрины, где присутствует отражение вида на вход в кафе. Объективно – профессиональная модель слежения. Поведенческий профиль – связной, вторичный наблюдатель.»
Видение стало чуть объемнее – возникла пространственная схема, наложенная поверх реального изображения: полупрозрачные силуэты с тонкими контурами, мигающие маркеры риска. «Друг» отмечал: маршруты пересекались, но не синхронно. Значит, не новички. Возможен высокий уровень подготовки.
«Поведенческая матрица объекта в кафе скорректирована. В течение последних десяти минут объект совершил семь коротких взглядов на входные двери, при этом трижды, через отражение витрины. Контакт с внешними агентами возможен в течение ближайших восьми минут. Дополнительный рисковый фактор, это водитель мотоцикла, припаркованного за углом. Шлем не снят, двигатель не остывал более 30 минут.»
Лёгкое жужжание в виске – «Муха» передала подтверждение: объект за столом получил сообщение на внутренний пейджер. Резкое движение бровей, быстрый глоток – сигнал к завершению фазы ожидания. Вновь взгляд в сторону окна. Пальцы натянули перчатку – значит, собирается двигаться.
«Рекомендация: не покидать зону укрытия до анализа движения объекта. Возможный сценарий: отход с прикрытием, проверка хвоста. Риск перехвата – умеренный. Возможна активная фаза в течение ближайших трёх минут.»
А вокруг царила варшавская городская повседневность: автобус с пыльными окнами, ржавый грузовик с газетами, школьник в шапке с помпоном, с мокрым снежком.
Глава 23
Запись встречи началась активацией внутренней команды. Пульс не ускорился, в армии слишком хорошо научили мое тело бороться со стрессами, и оно уже привыкло к подобным ситуациям. «Друг» отключил все внешние уведомления, сфокусировав ресурсы на перехвате радиоканалов и синхронизации записи изображения и аудио.
На фоне витрины кафе отразилось приближение фигуры. Мужчина среднего роста, в длинном бежевом пуховике, с кожаным портфелем, с нехарактерно ровной осанкой и чуть выверенной походкой. Лицо – славянского типа, с асимметричными скулами, нос – с характерной горбинкой. Тот самый силуэт, который ранее уже встречался в визуализациях памяти захваченного и «выпотрошенного» мной бандита.
«Идентификация: возможный субъект „Фил“. Вероятность соответствия – 84%. Предыдущие совпадения: четыре. Ранее зафиксирован в зонах повышенного риска. Предполагаемая роль – координатор с польской стороны.»
Из-за угла к кафе приближался второй – высокий, в кашемировом пальто, без головного убора. Волосы зачесаны назад, лицо слегка покрасневшее от мороза, но не замедляющееся. В движениях чувствовалась военная выправка. Через встроенную в «Птичку» высокоскоростную камеру «Друг» уже получал для обработки высококачественное изображение. «Помощник» обрабатывал его, и выявлял сигнатуры его походки, наклона плеч, микромимики. Прозрачная надпись возникла прямо в поле моего зрения:
«Идентификация: возможно, капитан Роберт Эддингтон, разведывательный комитет НАТО. Прикрытие: третий секретарь при посольстве. Непосредственный куратор – военном атташе. Прибыл в Польшу шесть недель назад. Предыдущие маршруты: Берлин, Брюссель, Неаполь. Доступ к секретной инфраструктуре – высокий. Визит в кафе – первый.»
Фигура «Фила» шагнула к двери и толкнула её с безупречной точностью, и без капли замешательства. Эддингтон вошёл следом. Прямо у входа они на мгновение задержались. Один из них – кажется, Эддингтон – шепнул что-то. «Фил» коротко кивнул и, не оглядываясь, прошёл вглубь зала, заняв столик возле стены.
«Муха», дежурившая у подоконника, уже передавала видео в инфракрасном и видимом спектре. Через три секунды начался синхронный сурдоперевод. Слова, произнесённые вполголоса, восстанавливались:
– … контейнер доставлен. Проверка – в режиме ожидания. Окно для пересылки открыто до пятницы.
– … осмотр произведён. Один раз неудача, два – подозрение. Дальше вы работаете сами.
– … передвижение будет через северную зону. Заход под «Сириус» как и раньше.
«Фил» при этом почти не двигался. Только пальцы правой руки постукивали по обложке меню, точно в такт произносимым словам. Сигнал от «Мухи» поступал в идеальном качестве. Питание через резервный солнечный модуль, микрофон направленного типа с качественным усилением и высоким соотношение сигнал/шум. Всё по протоколу.
Контакт длился не больше семи минут. Затем – короткий жест. Эддингтон поднялся, не дожидаясь счёта. «Фил» остался ещё на минуту, будто бы проверяя, не заметил ли кто их встречу. После чего
Фил поднялся из-за стола, оставив на блюдце под счётом одну аккуратно сложенную купюру и так же спокойно вышел.
Момент касания пальцев был предельно коротким, почти неуловимым, но «Муха», зависшая с внешней стороны витрины, зафиксировала его с точностью до микронов. Линза дрожала в резонансе оптики, отслеживая каждое движение. Пара миллисекунд – и внутренняя система уже выдавала анализ:
«Номинал: 500 злотых. Серия – AG, номер – 7315849. Выпуск – 1979 год. Купюра старого образца, с видимой защитной нитью. Поверхностные биологические следы: три активных отпечатка пальцев, есть два совпадения по базе. Идентификатор один – Tomasz Filip Mazur, польский паспорт серии DA, приостановлен два года назад. Второй – не идентифицирован, вероятность принадлежности агенту третьей стороны – 76%. Пото-жировой состав анализируется… завершено. Следы кокаина, нитрата серебра, слабые остатки нитроцеллюлозы.»
Купюра, оказавшись в распоряжении официантки, была тут же снята «Мухой» во втором раунде сканирования. Теперь – в макросъёмке, в инфракрасном и УФ спектре, с цифровым наложением отпечатков на голографическую карту. Всё шло по заранее отлаженному алгоритму.
«Друг» сообщил:
«Сессия завершена. Запись заархивирована. Копии размещены в резервных хранилищах. Поведенческая матрица обоих участников обновлена. Рекомендую передать данные по дипломатическим каналам. Контакт официально классифицирован как „высокого уровня риска“. Вероятность прямой координации операций – 91%.»
* * *
Сделав последний глоток чуть подостывшего кофе, я неторопливо поднялся. Движения были точными, в меру расслабленными, без суеты и спешки. Пальто накинуто, шарф поправлен. Оплачивать ничего не требовалось – заказ был оплачен заранее, ещё до начала наблюдения. Всё должно было остаться максимально рутинным.
На выходе короткий взгляд – ни на кого в отдельности. Только по сторонам. Камеры «Мухи» передали сигналы остальным активным наблюдателям.
Команда была отдана нейроинтерфейсом молча:
«Отслеживание: режим ЗЕРКАЛО. Все наблюдаемые – в приоритетной зоне. Протокол отслеживания – один к одному. Полный архив. Независимая маршрутизация. Уровень – ЧЕТВЕРТЫЙ.»
Дроны, до того имитировавшие голубей на проводах и вентиляционных каналах на крышах, синхронно взмыли в небо. Один вел наблюдение за Эддингтоном, второй – за Филом, третий занял зону контроля с тыла, фиксируя возможные хвосты и смену маршрутов. Каждый из них работал автономно, но был связан с «Другом», который координировал их действия.
«Субъект Фил: смена маршрута. Трасса – улица Жолибож, далее – автобус маршрута 116, направление на Мокотув. Уровень маскировки – высокий. Темп перемещения нестабилен. Подозрение на ведение им контрнаблюдения. Протокол: двойное дублирование маршрута, подмена слежки через триггер. Дрон 3 и Дрон 7 – синхронное сопровождение с двойной оптикой.»
«Субъект Эддингтон: возвращение в дипмиссию. Зона контроля – улица Яна Хжановского. Подъезд фиксируется. Личность подтверждена. Видеофиксация лиц охраны завершена. Один неизвестный – вероятно новый сотрудник службы безопасности. Задание запущено на усиленный биометрический анализ.»
В госпитале буду через семь минут. На входе дежурный кивнул, и пропустил как всегда, не вдаваясь в бюрократию. Всё по прежнему выглядело как обычно. Но где-то на низкой орбите пульсировала цифровая река. Данные поступали в хранилище. «Помощник» уже выстраивал временную шкалу событий, связывая потоки людей, движений, слов, микрожестов в единую карту действий.
* * *
На моем рабочем месте была относительная тишина. За стенкой слышались лишь приглушенные голоса, кто-то обсуждал стерильные салфетки, кто-то спорил насчет их учета. Рядом гудел автоклав, и воздух в мастерской пах нагретым металлом и спиртом. Спинка кресла приятно пружинила под весом тела, а под ногами мягко шуршала польская газета, служившая подстилкой для улавливания комков от гипса.
На столе перед глазами аккуратно лежал лист блокнота, вырванный из середины. На нем буквально несколько строчек, каждая из которых могла бы взорвать не один кабинет министерства. Сведения от «Друга» были объективными, без эмоционального окраса, но именно в этом и крылась их сила: никакой лирики, сплошные факты, и не отдельные, а факт на факте и фактом погоняет.
Поверх стола лежал чертеж одной приспособы, но руки не тянулись сейчас к этой работе, хотя она была крайне интересной. Мысли раз за разом возвращались к кафе. К лицу «Фила». К другому мужчине, натовскому штабному работнику. К купюре в 500 злотых, которую «Фил» оставил официанту. Старая серия, номер AG 7315849. Следы трёх пальцев. Два из них совпадали с базой ПНР по линии экономической безопасности. Оставшийся принадлежал пока неидентифицированнуму лицу.
Пальцы сцепились в замок, подбородок опустился. Мыслительный узел затягивался. Передача данных Лаптеву требовала изящества. Нельзя было просто сообщить, что встреча зафиксирована и личность одного из участников уже отслеживается. Нельзя упомянуть про дроны. Ни «Мух», ни «Птичек», ни «Друга» с «Помощником», ни тем более метод доступа к биологическим данным. Выход один: создать правдоподобную, логичную и непробиваемую легенду.
В виртуальном блокноте появилась первая строчка:
«В процессе наблюдения за заведением „Kawiarnia Mazowsze“ замечен гражданин, внешне схожий с описанием объекта под оперативным псевдонимом „Фил“.»
Следом – следующая строчка, уже аккуратнее, как будто от нее зависело многое:
«Визуальный контакт состоялся между указанным лицом и субъектом, регулярно посещающим дипломатический корпус на улице Собеского, 17. Поведение обеих объектов предполагает передачу информации.»
Глаза скользнули по предложению. Никаких чудес, всё выглядит буднично. Следующая запись уже не носила констатирующего характера, а только плавно переводила акцент:
«Имеет смысл проверить по линии вашей службы, кто из иностранных лиц мог находиться в этом районе в указанный период.»
Ни слова про нейросканирование. Ни намека на дронов. Только человеческое наблюдение, логика, выводы и намёки на возможности, которыми может обладать обычный наблюдатель. И если кто-то задумается, то только о том, насколько хороший у советского техника глазомер, память и способность анализировать чужое поведение. Пусть думают об этом.
Лист был аккуратно спрятан в картонный конверт, снаружи подписанный инициалами: К. Л.
Всё. Теперь этот материал может быть передан Лаптеву в закрытом пакете, через посыльного, либо лично, при следующей встрече, которую вполне можно назначить самому, позвонив по известному номеру.
Внутри же уже крутился следующий вопрос: какую из точек наблюдать в следующий раз? Где можно случайно оказаться с нужным видом, и не вызвать подозрения? Карта с перечисленными адресами нейроинтерфейсном в память сама. Маленькая пекарня у парка Пилсудского. Там, по данным «Друга», один из курьеров встречался с женщиной, предположительно связанной с брюссельским представительством. Интересно.
Но всё это – завтра. Сегодня необходимо через «Помощника» сформировать срочный заказ на изготовление дополнительных дронов для дистанционного контроля за всеми адресами из конверта Лаптева плюс 50% резерв «на всякий случай».
