Текст книги "Рапсодия бессмертного (СИ)"

Автор книги: Aysubado

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Отыскать Поттера было не сложно: следящие чары всегда показывали ему место нахождения юноши, который до сих пор не мог понять, как темный маг его постоянно находит. Вот только, что сказать взбешенному подростку, чтобы хоть немного успокоить того, он не знал. Огненная сфера, возникшая вокруг героя, рванула во все стороны, и мужчина подумал, что таких перепадов настроения т остров попросту не выдержит и уйдет под воду. Он не любил пламя, но Поттеру подобные заклинания удавались гораздо лучше, чем ледяные. Мальчишке не хватало хладнокровия, зато в нем бурлила жизнь. Порывы морозного ветра в считанные минуты погасили магические очаги огня, заставив парня недовольно цыкнуть и демонстративно проигнорировать его присутствие. В фигуре подростка отчетливо читалось напряжение, словно тот с минуты на минуту готов был взорваться.

Обида. Обида на весь белый свет сейчас говорила вместо малолетнего героя. Юноша, в отчаянии, швырялся жестокими словами и Себастьян понимал, что осколок темной души пробудился и теперь начал медленно разрастаться внутри того. «Что же ты делаешь, Гарри?» – тоскливо подумал он, наблюдая, как в малахитовых глазах напротив периодически возникали алые вспышки. Экриздис не собирался разговаривать в подобном тоне, но если бы лорд не остановил эти нападки, подросток попросту утонул бы во тьме. Знакомая ему речь явно лилась сейчас в чужой голове – он будто вновь вернулся в старые времена.

Гарри выглядел растерянным, словно вселенская усталость придавила его тяжелым грузом к земле. Мальчишка отвернулся от него, но не сложно было догадаться, что тот с трудом сдерживает слезы. Видеть того в подобном состоянии было дико. Он невольно подумал о том, что, наверное, не смог бы выдержать и десятой части всего, что выпало на долю Поттера. Мужчина готов был уничтожить любого, кто посмел обидеть такого важного для него человека, но так случилось, что они все невольно причинили тому боль. Даже сейчас юноша не просил у них помощи и молча пытался справиться со своими внутренними демонами в одиночку. Экриздис ощущал стойкую потребность разделить с ним, его тяготы и хоть немного поддержать. На ум не пришло ничего другого, кроме как заключить парня в свои объятия. Гарри пах морем, солнцем, и немного выпечкой, которую тот бессовестно таскал у домовиков. Ему казалось, что в своих руках он держит самое большое сокровище в своей никчемной жизни, и от этого становилось страшно.

Себастьян был эгоистом и трусом, который мог только жалеть себя, и никогда не стремился брать ответственность за других. Он бросил маму и брата с сестрами, не додумавшись забрать их к себе на Амеланд. Его не волновало, как сложилась судьба дяди Винсента и Чарльза – все это время мужчина думал только о своем благе. Жизни невинных людей служили для него забавным способом потешить собственную гордыню и тщеславие. Скольких детей он оставил сиротами? Чтобы сказала его мать, узнав, каким монстром вырос ее сын? Имел ли он право желать ответных чувств от Гарри, когда сам не единожды жестоко высмеивал влюбленных в него людей? Чувство вины, внезапно нахлынувшее на него, было страшнее, чем проклятие Морганы. Последнее всего лишь меняло его внешность тогда, когда первое терзало душу. Мальчишка дрожал, и чужая мимолетная слабость не вызывала сейчас злорадства. Поттер искал у него поддержки и он только сейчас осознал что они с ним всего лишь простые люди, которые тоже хотели быть счастливыми. Загородный дом, горячий чай и Гарри – это было все, чего Себастьян желал.

– Как и раньше, Гарри. Я в жизни не допущу того, чтобы ты пошел по темному пути. Ты не один. У тебя есть Блэк, и Снейп, и твои друзья…и у тебя есть я…

Друзья героя появились вовремя, и он получил небольшую передышку, пока Поттер разговаривал с ними. Руки до сих пор хранили остатки чужого тепла, и мужчина осторожно огладил большими пальцами собственные ладони, вспоминая мягкую кожу парня. Чтобы бороться с отцом за Адриана ему не хватало ни сил, ни знаний. Да и если быть честным самого стремления спасти возлюбленного у него тоже не было… Тогда он просто молча проглотил известие о том, что тот покинул Британию и даже не поинтересовался почему. Но сейчас у него было все, чтобы защитить Гарри от Дамблдора…и прежде всего желание сделать это любой ценой.

Интуиция внезапно завопила об опасности, и он торопливо обернулся, чтобы увидеть, как на его глазах подросток падает сраженный заклинанием.

– Гарри! – кричит, вылетевший из здания, Блэк, на ходу швыряясь магией в противников. Суматоха и паника захлестнули всех, находившихся на территории Азкабана. Он мог бы выпустить дементоров, но вряд ли ему удалось бы контролировать тех во время боя.

Себастьян ощутил, как красная дымка заволокла глаза, и магия хлестнула во все стороны, пригвоздив десяток мракоборцев к земле. Подойти к Поттеру не получалось, так как прибывшие маги оттесняли их от него. Тот нужен был им живым. Он помогал детям, бросая обеспокоенные взгляды на юношу, который, наконец-то, поднялся на ноги. Ненависть, вот что он испытывал, наблюдая за шатающимся после Круцио подростком. Щит с лёгкостью поглотил заклинание, летевшее в героя, и тот все-таки пришел в себя. На долю секунды Экриздис выпустил того из поля зрения, чтобы помочь Малфою, а когда повернулся к Гарри вновь, то был поражен. Тому удалось применить Vincula Glaciem, и теперь одноглазый верзила валялся на земле в ледяном коконе. Поймав восторженный взгляд юноши, мужчина довольно кивнул, отмечая, как от его скудной в их условиях похвалы в зеленых глазах вспыхивает детская радость. «Ты – чудо, Гарри!» – с теплотой думает лорд дементоров, направляясь в сторону Дамблдора. Старый маг рассматривал его с нескрываемым интересом, и на губах Себастьяна появилась предвкушающая ухмылка. В мгновение ока ледяная магия столкнулась с огненной, и он ощутил, как приятно подрагивала рука от напряжения. Снопы цветных искр разлетались в стороны, словно фейерверки, не давая остальным возможности вмешаться в их бой. Поединок вновь пробудил в нем чувство азарта, заставляя использовать собственную силу на максимум. Видимо, директор Хогвартса не умел играть по правилам дуэли, и краем глаза он заметил подлый бросок магией. Tenebris ignis – пламя тьмы, которое дементор получил в дар вместе с короной, резко вспыхнуло перед ним, отражая атаку. Черные языки пламени быстро распространялись по острову, стараясь поглотить все живое, что только попадалось на их пути. Нескольких зевак, увидевших его впервые и пребывающих в неведении касательно свойств этого огня, оно попросту сожрало. Экриздис постарался оградить союзников от него, сузив радиус действия темной магии. Натолкнувшись на щит Дамблдора, заклинание сдетонировало и отшвырнуло людей в стороны. Это и была его самая большая ошибка…

Гарри смотрел на него испуганным взглядом, но даже сейчас тот переживал не за себя, а за них. Он не обращал внимания на остальных членов их отряда, которых вновь принялись атаковать мракоборцы. Глухой вскрик Блэка заставил его поежиться, но Себастьян не мог разорваться на части. Не тогда, когда Поттер попался в мерзкие руки светлого мага. Мужчина ощутил, как липкий страх расползается по коже, когда он понял, что не знает, как спасти юношу. Рука с палочкой дрожала от напряжения. Даже находясь в такой близости к ним была слишком высока вероятность попасть Авадой в подростка. «Пожиратель лимонных долек» обставил его вокруг пальца, банально сыграв на их с парнем привязанностях.

– Себастьян, не делай этого! – чужой вскрик заставил его молниеносно убрать палочку, и заклинание послушно ушло в землю. Просьба спасти остальных была последним, что лорд запомнил перед тем, как Дамблдор аппарировал Поттера. Себастьян сломленным голосом приказал дементорам уничтожить всех, кто прибыл на остров. Ему было горько осознавать, что он оказался не настолько силен, как думал. От самобичевания его отвлекла чужая рука, которая утешающе легла на плечо. Блэк смотрел на него растерянным взглядом, явно не знаю, что сказать. Но сейчас его волновало другое. Он потерял душевное равновесие тогда, когда мальчишка отговорил его от применения Авады… Этот голос он не мог бы ни с чем спутать – такой же, как и в его сне, приснившемся шестьсот лет назад, когда мужчина впервые увидел корону Повелителя тьмы. Осознание этого, окончательно пошатнуло его мироздание. Каким образом мог произойти подобный временной коллапс, Экриздис не знал, но сейчас в нем жило только одно желание – спасти Гарри.

========== Часть 10 ==========

Гарри сидел на стуле в незнакомой комнате, где царил полумрак и которая при предварительном беглом осмотре, скорее напоминала нежилое, хоть и вполне чистое, помещение. Вся мебель была заботливо накрыта чехлами, на стенах виднелись силуэты каких-то картин или фотографий, а в самом углу возле окна стояло что-то похожее то ли на перевернутый шкаф, то ли на детскую кровать. Это место было очень странным: парня упорно не покидало ощущение, что он уже бывал здесь раньше, вот только никак не мог вспомнить, когда именно. После того, как юношу связали с помощью Инкарцеро, старик с остатками своей свиты ушел, не сказав ему ни слова и предусмотрительно отобрав его палочку. Парень от досады с силой стиснул зубы, которые от такого напора чудом не раскрошились друг об друга, и принялся мысленно костерить себя за собственную беспечность и недальновидность. Как они могли не заметить того, что на Амеланд прибыл противник, да еще и с вполне приличной численностью, которая, благодаря мастерству Экриздиса, значительно сократилась? Это по его просьбе дементорам запретили покидать нижние этажи тюрьмы и патрулировать остров. Себастьян был прав, когда говорил, что его сердобольность до добра не доведет.

Себастьян… Что сейчас чувствует лорд дементоров? Пробудилась ли в нем вновь тьма или все же тоненькие зачатки света, которые он так старательно взращивал в том, смогли выжить? Помог ли он ребятам и крестному? Или… Думать о том, что Снейпа, Сириуса и друзей нет в живых было страшно и юноша упорно гнал эту мысль из головы. Он верил в то, что мужчина не оставил тех в беде, хотя бы ради него. Перед глазами постоянно всплывал последний испуганный взгляд темного мага, который впервые за столько лет проиграл…причем отнюдь не по своей вине. Им столько нужно было друг другу сказать в свете последних событий, обсудить их непростые отношения, но, видимо, теперь это уже все бессмысленно – он вряд ли выберется из лап старика живым, а даже если выберется, то вряд ли останется самим собой. Из невеселых раздумий его вывел звук приближающихся шагов в коридоре, а следом за ними и скрип открываемой двери. «Явились все-таки!» – подумал Поттер, вскидывая злой взгляд на две высокие фигуры, возвышающиеся над ним молчаливыми статуями.

– Здравствуй, мой мальчик. Прости, что сразу не поговорили с тобой, но сам понимаешь – дела не терпят отлагательств. Надеюсь, ты не очень скучал?

– Шли бы Вы книззлу под хвост, директор, и гориллу свою с собой заберите! – процедил парень, напрягая каждую мышцу своего тела, словно зверь перед броском. Преувеличенно радостный вид Дамблдора вызывал стойкое желание, стереть лукавую ухмылку с лица того каким-то мудреным заклинанием, выученным под наставничеством лорда дементоров. Одноглазый мужчина, задохнувшись негодованием от подобного сравнения, мгновенно вскипел и замахнулся на него тяжелым кулаком.

Удар пришелся в скулу, голова дернулась в сторону и из разбитой губы брызнула кровь. Гарри лишь крепче стиснул зубы, не собираясь так просто сдаваться, и бросил на того насмешливый взгляд, показывая, что грубая сила на него совершенно не действует. На самом деле щека неприятно болела и даже немного онемела, но ему нужно было, как можно дольше потянуть время, чтобы отсрочить неизбежный разговор с Дамблдором. Старик не только был хорошим мастером по запудриванию мозгов, но и искусным легилиментом – Поттер же похвастаться значительными успехами в окклюменции, увы, не мог. Кажется, мракоборец окончательно слетел с катушек после подобной демонстрации нахальства и решил, вопреки планам пожирателя лимонных долек, задавить малолетнего героя своими руками. Перспектива безвременной кончины привлекала гораздо больше, чем становление Темным лордом. После очередного удара парень только зло ухмыльнулся: побоями его не напугаешь. В детстве ремень дяди Вернона и оплеухи тетки Петунии казались намного страшнее, чем это избиение, свидетельствующие о несдержанности и бессилии бывшего аврора перед ним.

– Довольно Аластер! Ты не видишь, что мальчишка тебя специально провоцирует. Успокойся, я сам с ним поговорю.

Мужчина на слова старика недовольно скривился, отошел в сторону и, прислонившись к стене, достал из кармана пальто флягу с огневиски, из которой сделал несколько глотков. Директор только сокрушенно покачал на это действие головой, видимо не одобряя алкогольное пристрастие своего друга, и перевел взор на Поттера. Подросток ответил тому мрачным многообещающим взглядом и попытался выставить щит в своем сознании. В памяти услужливо всплывали все наставления и объяснения, данные ему Себастьяном и Снейпом, во время их вечерних тренировок. Сопротивление чужому вмешательству в его разум давалось юноше с трудом и ему приходилось постоянно брать перерывы, чтобы прийти в себя. Профессор на подобные просьбы лишь качал головой и заявлял, что «никто в бою не станет давать тебе передышку, Гарри». Искать поддержку было не у кого – увы, но Экриздис был того же мнения, что и зельевар. Постепенно его навыки улучшались, хоть и были далеки от идеала – он не мог защитить всю свою память, но сохранить в тайне самые важные мысли и сведения у него все же кое-как получалось.

– Я знаю, о чем ты думаешь, мальчик мой: ты считаешь меня монстром. Но видишь ли, Гарри, одна жизнь взамен благого дела, на самом деле весьма ничтожная цена по сравнению со счастливым существованием всего магического мира в будущем.

– А как же моя жизнь? Искалеченные судьбы тех, кто искренне верил Вам, в том числе и судьба Гриндевальда? Они тоже всего лишь «ничтожная цена»? Лживое пророчество, смерть мамы и папы, крестный пятнадцать лет, отсидевший в тюрьме без вины, Снейп, который потерял всех и теперь не живет, а существует? Вам хоть кого-то из них жаль? Простите, директор, но у Вас, видимо, плохо с арифметикой: это далеко не одна жизнь!

Когда Дамблдор услышал фамилию Геллерта, то скривился, словно откусил кусок лимона без сахара, и устало потер переносицу. Упоминание о бывшем возлюбленном явно было тому слишком неприятным, но подростка сейчас отнюдь не волновала душевная гармония директора. Неужели человек, которым он когда-то восхищался, был настолько тщеславен и одержим своими идеями, что даже чувства использовал, как разменную монету на пути к собственному величию? Как бы это не прозвучало, но парень мог понять мотивы всеобщей ненависти и презрения Себастьяна, который долгие годы страдал от тирании и нелюбви отца. Пусть он и не мог оправдать последующие действия того на острове, но понять, что двигало директором Хогвартса он попросту был не в силах. Величайший маг Британии, с чьим мнением все считались, кем восхищались и кому воспевали дифирамбы – хотел стать не просто сильным магом, а всесильным Богом… причем исключительно ценой невинных жизней. Если кто и заслужил проклятие Морганы – то это Дамблдор: за светлыми порывами и убеждениями скрывалось истинное зло, которое ни перед чем не остановится на своем пути.

– Представь себе, что во всем магическом сообществе, наконец-то, воцарится мир. Не будет больше войн и преследований, предрассудков по поводу чистоты крови и заносчивости аристократических родов, вроде Малфоев. Магам нужен сильный лидер, Гарри, который поведет их за собой к светлому будущему – и я уверен, что смогу им стать. А что касается всех этих людей… Жаль, но любая великая цель требует жертв и подобная честь стать основой для создания идеального мира выпала именно им.

– А вы спросили их, хотят ли они быть принесенные в жертву за мираж Вашего идеального мира?! Себастьян был прав – Вы просто сумасшедший фанатик. Вы так одержимы своим «светлым будущим», что не видите, как уверенно скатываетесь в ад и тянете за собой туда всех остальных.

– Значит, это существо зовут Себастьяном? Я должен признаться, что очень удивлен тем фактом, что тебе удалось привлечь к себе внимание лорда дементоров. Насколько я знаю, ты первый человек, к которому он за все время существования Азкабана относится вполне благодушно. Сильный маг, но ему не следовало к тебе привязываться…

– Не смейте его трогать! – магические веревки надрывно затрещали, не давая ему возможности дотянуться до старого мага, и подросток зарычал от досады, мысленно проклиная того.

– Ох, мальчик мой, неужели ты думаешь, что ему действительно нужна твоя защита? – иронично протянул Альбус: – Боюсь тебя разочаровать, но таким, как он, вообще никто не нужен. Столь сильные маги ценят только величие и поклонение их таланту. Для него ты не больше, чем забавно лающий щенок, который восхищается им и норовит заслужить похвалу.

– Не сравнивайте его с собой – Себастьян не такой как Вы!!!

– Глупо, Гарри, очень глупо с твоей стороны верить в подобное, ну да ладно… Довольно пустых разговоров, скоро я дам тебе возможность проявить себя. Магическая Британия будет со страхом произносить твое имя и его впишут в историю, как имя самого безжалостного Темного лорда. Ты соберешь последователей и поможешь мне избавиться от большинства чистокровных родов, заставишь все магическое общество молить о спасении… а потом, когда у них не останется ничего, кроме призрачного ростка надежды, я спасу их.

– Я не стану делать ничего подобного. Ваш замысел так и останется замыслом и не более того.

– А я надеялся на твое благоразумие, Гарри, но ты вынуждаешь поступить меня более жестоко. Приведите их.

Поттер бросил встревоженный взгляд в сторону двоих орденцев, которые после короткого приказа понятливо кивнули и молча вышли из помещения. На губах старика расцвела предвкушающая улыбка, и блики на очках того в царящем полумраке начали отливать зловещим светом. Парень напрягся: в душе появилось плохое предчувствие и неясная тревога. Кого должны были привести последователи этого полоумного? Неужели еще кто-то из ребят попал в плен? Но вряд ли это было возможно – ведь сюда его переместили только одного, а друзья, насколько юноша помнил, точно остались на Амеланде вместе со Снейпом и Сириусом. Или дела обстояли намного хуже, чем ему казалось, или… Уверенные тяжелые шаги, раздающиеся в коридоре, смешивались с чьими-то всхлипами и шаркающими звуками, словно кого-то тянули против его воли. Разглядеть, кого именно привели мракоборцы, из-за сумрака не удалось, но из самого темного угла комнаты некоторое время слышались какие-то переругивания и возня. Когда все звуки стихли, Дамблдор добродушно наколдовал Люмос и подросток прижмурился от противного яркого света, пытаясь сквозь слезы разглядеть хоть что-то вокруг себя. Сердце парня сделало один рваный кульбит и ушло в пятки, когда взгляд зацепился за две смутно знакомые фигуры – на другом конце комнаты рядышком друг с другом сидели связанные Невилл и Джини.

Ребята смотрели на него перепуганными глазами, и он ощутил, как липкий страх быстро распространяется по телу, заставляя руки и ноги дрожать от внезапно нахлынувшего холода. Это все из-за него. Если бы его не было, то никто не пострадал бы. Противник предусмотрел все: раз они не смогли вовремя добраться до Рона и Гермионы, то решили пойти окольным путем и втянуть в эту игру ничего не подозревающих о развернувшихся страстях его товарищей. Гарри с ужасом начал догадываться, что именно им отведена роль быть первыми жертвами «обновленного» Темного лорда. «Герой», убивший несчастного сироту, чьи родители были замучены до пожизненного содержания в лечебнице Мунго, и выпустивший непростительное в сестру своего лучшего друга – точно не сможет найти никакого оправдания в глазах магического сообщества. Дамблдор всех их перехитрил, цинично решив сыграть на дружеских привязанностях и обостренном чувстве справедливости юноши.

– Видишь, что бывает, когда ты не хочешь добровольно помогать мне, Гарри.

– Отпустите их, Мерлин Вас побери!

– Ну-ну, если ты согласишься на мои условия, то я тут же отпущу твоих друзей, мальчик мой.

– Не соглашайся, Гарри! – неожиданно крикнул Невилл, яростно пытаясь выпутаться из магических веревок. Младшая Уизли согласно кивнула, прожигая директора взглядом полным ненависти и торопливо выпалила: – Он хочет сделать из тебя Темного лорда, Гарри. Тебе нельзя сог…

– Силенцио, – раздраженно произнес одноглазый, заставив ее замолчать на полуслове. Девушка замотала головой, пытаясь разомкнуть губы, чтобы закончить начатую речь, но все попытки были тщетными.

– Я никогда не стану Вам помогать! – четко по букве произнес Поттер, давая всем своим видом понять, что он не изменит своего решения. Ради друзей, ради магической Британии…ради Себастьяна подросток сделает все, чтобы от руки этого полоумного мага никто не пострадал… И чтобы никто не пострадал от его собственной руки.

– Жаль, Гарри, очень жаль. Аластер помоги-ка мне сделать нашего героя более сговорчивым.

Мракоборец хмыкнул себе под нос и достал какую-то шкатулку из-под пальто. Простая резьба, никаких изысков и тайных плетений: не похоже, чтобы в ней хранили какие-то древние артефакты или зелья. Когда тот открыл ее, то оттуда осторожно выполз паук размером с добротную ладонь, точнее это был фрин. Юноша удивленно вскинул бровь: эти насекомые были абсолютно безопасными, к тому же волшебники часто держали их в качестве домашних питомцев, чтобы те ловили надоедливых мух или мелких букашек. Членистоногое существо послушно сидело на руке у Грюма и перебирало передними конечностями, пока тот гладил его пальцами. Поттер настороженно наблюдал за этой подозрительной картиной и его интуиция вопила о том, что что-то не так…

– Круцио! – внезапно произнес одноглазый, и паук, жалобно пища, принялся скукоживаться под действием непростительного заклятия, неестественно выкручивая конечности в разные стороны. Наблюдать за мучениями насекомого было столь жутко и болезненно для него, что парень отвернул голову в сторону, мысленно проклиная всех этих бездушных людей, которые теперь решили поиздеваться еще и над фрином. Зачем нужна была вся эта экзекуция с пауком, если они могли применить это заклинание к нему? В памяти неожиданно всплыл давний разговор с Гермионой – еще, когда они учились на первом курсе – о том, что Лестрейндж пытала Лонгботтомов с помощью… Круцио. Не может быть!

Гарри смотрел на стремительно бледнеющее лицо Невилла и понимал, что на месте несчастного животного, тот видел своих родителей. Все стало на свои места: они не тронут самого Поттера, но заставят парня наблюдать за тем, как страдают его друзья. Это было слишком безжалостно даже для зла, ведь ребята не представляли для Дамблдора никакой угрозы. Очередная «ничтожная цена» пожирателя лимонных долек, которой не повезло оказаться быть связанной узами товарищества с мальчиком-который-выжил.

– Прекратите! – закричал он и в очередной раз с силой натянул, удерживающие его магические веревки. Стул противно скрипел от его тщедушных попыток вырваться из плена. Парень метался на нем раненным зверем, ощущая себя абсолютно бесполезным и никчемным. Зачем он вообще устроил этот побег? Зачем втянул во все это близких ему людей? Какой из него герой, если он даже товарищей спасти не может? Почему из-за его глупости и несговорчивости должны страдать другие невинные люди? Внутри от слепого чувства безысходности неожиданно проснулось что-то странное, заставляющее его лихорадочно выпускать вокруг себя темную ауру, которая медленно расползалась по помещению, оплетая все, что попадалось на ее пути. Гарри, словно в тумане, ощутил, как путы, удерживающие его, исчезли, и он медленно поднялся со стула, делая несколько шагов в сторону обомлевшего от подобного зрелища мракоборца, который, опомнившись, направил на него палочку. Одно движение и беспалочковая магия заставила того вспыхнуть, как факел.

Чужие надрывные крики не могли заглушить настойчивого шепота в голове: «Это все ты виноват, Гарри. Тебе следовало давно исчезнуть, Гарри! Исчезнуть, исчезнуть, исчезнуть!» Ноги упорно несли его в сторону друзей – ему нужно было сделать все, чтобы до того, как он окончательно потеряет контроль над собой, они были в безопасности и как можно дальше отсюда. Инкарцеро от соприкосновения с тьмой мгновенно превратилось в бесполезные тряпичные ошметки. Ребята застыли чуть поодаль, не решаясь подойти к нему, и испуганно оглядывались по сторонам. Дамблдора, на удивление, в комнате не оказалось, а вместе с тем и тех двоих молодых последователей, видимо, они сбежали, как только поняли, что дело дрянь. Обугленное тело Грюма не подавало никаких признаков жизни и подросток резко осознал, что своим заклинанием убил человека… второй раз в своей жизни… Он действительно становился монстром…

– Уходите отсюда…живо…пожалуйста…

– Мы не оставим тебя, Гарри! Пойдем вместе?!

– Нет… Невилл уведи ее, я… – Он смутно видел, как Лонгботтом кивнул на его сбивчивую речь и тихим голосом произнес:

– Мы позовем на помощь. Ты только дождись, Гарри. Слышишь? Обязательно нас дождись! – Две фигуры поспешно скрылись в дверном проеме и юноша судорожно выдохнул. Теперь все…

Он стремительно проваливался во тьму, понимая, что больше не способен контролировать свое сознание – в этом не было абсолютно никакого смысла. Больше ни в чем не было смысла. Стало так легко и просто, словно все печали и переживания разом покинули его, оставив вместо себя сплошное равнодушие. Тело двигалось само по себе вопреки его желанию, полностью подчиняясь воле чужого осколка души. Где-то на краю разомлевшего сознания, мелькнул знакомый образ мага с пепельными волосами и насмешливым взглядом, который всего лишь на минуту заставил его сердце встрепенуться и потянуться к тому. Но порыв быстро сошел на нет и рассыпался мириадами тусклых звезд, которые заботливо поглотил мрак.

– Прости, Себастьян, – тихо прошептал Гарри, осознавая, что того здесь попросту не могло быть. Внутри самого себя ему уже никто не сможет помочь, а, значит, ему больше незачем сражаться. Умиротворение – он так долго его хотел и теперь, наконец-то, его получил. Немного жаль… но это сожаление пустое и скоро пройдет.

– Усни, Гарри. – Заботливо предложил подростку вкрадчивый голос за спиной, и ледяные костлявые руки крепко обняли его за плечи, ввергая парня в знакомое чувство обреченности. Глаза предательски слипались, и он окончательно сдался, проваливаясь в такую уютную темноту.

***

Себастьян сидел в роскошно обставленной гостиной и невидящим взором смотрел перед собой. Время застыло, а вместе с ним, казалось, замерла и жизнь вокруг него. Их небольшой отряд, чудом переживший нападение мракоборцев без потерь, заседал за круглым столом, словно рыцари короля Артура. Все переглядывались между собой, но разорвать царившее в помещение молчание никто так и не решился. Каждый думал о своем, но всех без исключения заботил только один вопрос, как спасти Поттера из лап старого интригана? Экриздис медленно сжал ладони в кулаки до побелевших костяшек: он должен был предвидеть подобный расклад, но настолько зациклился на собственных неожиданных чувствах, а в итоге поплатился за это Гарри. Блэк, сидевший рядом с ним, устало вздохнул и уронил лицо в мозолистые руки, не скрывая своего плачевного состояния. Целый день, тот рвал и метал, порываясь сию минуту мчаться следом за крестником и только усилиями Снейпа того все-таки удалось привести в чувства. Нельзя было действовать импульсивно: как бы им всем не хотелось поскорее спасти парня, но без плана их импровизированная деятельность могла сыграть против них. Зельевар залечивал раны отряда, полученные в бою, и пытался всех кое-как утешить, взяв на себя роль этакой жилетки для слез. Сам же Экриздис не в состоянии был кого-то утешать и только молча бродил по коридорам своего замка, словно привидение. Странно, но для него своеобразной поддержкой стали друзья героя, которые постоянно ходили за ним хвостиком, тактично приотставая на пару шагов позади. На его раздраженный и отнюдь невежливый вопрос: «Какого книззла вы за мной таскаетесь?», Малфой с невозмутимым видом заявил, что «так хотел бы Поттер». Поттер…везде этот проклятый Поттер! Гарри… Куда бы он не подался – постоянно натыкался на образ зеленоглазого подростка, заботливо сотканный из нитей-воспоминаний, которые вплелись в его яство и, видимо, уже стали неотъемлемой частью того. Душевные разговоры на крыше и ехидные препирательства, случайные и нет касания, тренировки и поцелуй в зале – Себастьяну не хватало этого, словно воздуха и он медленно задыхался от злобы на самого себя и чувства глухого отчаяния. Парень делал его слишком уязвимым, слабым, человечным и… в тоже время живым, нужным, частью чего-то большего, чем просто осколком замкнутого темного мира, состоящего сплошь из заключенных и неупокоенных духов.

– Как же мне тебя не хватает, Гарри… – тихий шепот темного мага шелестом пронесся в воздухе над головой и тут же утонул в шуме прибоя. Сейчас у него было все: сила, возможность влиять на магический мир и продолжать практические исследования, привычная человеческая внешность, но в то же время все это теряло для него свою цену, словно в плен к пожирателю лимонных долек попало самое дорогое, что у мужчины вообще было. Эти чувства пугали его и где-то в глубине души, он подумывал малодушно сбежать от них и постараться выбросить из головы навязчивый образ юноши, предоставив заниматься спасением Поттера остальным. Но все внутри протестовало от подобных мыслей, и Себастьян ощущал не столько мучительный укор совести, сколько разочарование в самом себе. Свою часть сделки лорд выполнил с лихвой, вот только…парень давно перестал быть для него контрактом, и незаметно стал неоспоримо важной частью жизни. Гарри – это его последний шанс измениться, стать лучше и если Экриздис откажется от него добровольно, то будет невероятным глупцом. В конце концов, он действительно любит это «ходячее невезение» и никому не позволит причинить тому вред, даже если за это придётся отдать свою жизнь.

– Я понимаю, что все сейчас расстроены, но чем дольше Гарри находится в плену у Дамблдора, тем больше вероятность, что старик – таки сделает из него нового Волан-де-Морта. – Неожиданно для всех заговорила Гермиона. Собравшиеся за столом бросили на нее заинтересованные взгляды, и девушка слегка стушевалась под таким пристальным вниманием. Все понимали, что время играет против них и каждая минута на счету, но пока они не имели никакого представления о том, сколько человек находится в распоряжении пожирателя лимонных долек и где тот держит пленника. Их всего лишь три волшебника с половинкой – воспринимать подростков, как полноценных бойцов он попросту не мог, а значит перевес силы на стороне противника. От стены отделился темный силуэт и дементор, поклонившись, мысленно передал ему сведения о выполненном задании. Получив нужную информацию, он легким движением руки отпустил стражника.