Текст книги "Волхв (СИ)"

Автор книги: Атилла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Паспорта у меня в кармане. Ты оказался прав, странник, можно такое делать, хоть и опасаются, что двойников обнаружат, а по паспортам изготовителей найдут, пришлось уговаривать. Да и выйти на этих людей оказалось очень трудно, если бы не губернаторский статус, который у меня еще остался, то ничего бы не получилось, никто бы со мной и разговаривать не стал. В общем, все нормально. Остальное тоже сделал. Похороны Николая Петровича завтра, твои тоже.

– Чьи похороны?! – недоуменно спросила Антонина Петровна. – Объяснитесь, сударь, а то нам с Настей непонятно. Невежливо разговаривать на тему, которая неизвестна другим.

– Сейчас расскажу, – Линев позвонил в колокольчик и у появившейся горничной попросил кофе. – Дело в том, что по приезду в наш город на странника было произведено покушение, правда, убили не его, а какого-то бомжа, вот мы и решили, что этим стоит воспользоваться. Завтра мы похороним пострадавшего случайно бездомного бродягу, но напишем на памятнике, что это странник, пусть все думают, что он погиб.

– А это правильно? – спросила старушка у Бурова. – Что подумают ваши родные? Не принесет ли это горе в вашу семью?

– Я не первый раз умираю, – ответил Тихомир. – У меня уже есть пара могил в этом мире, так что моей семье это нового горя не принесет. Да и семьи у меня давно уже нет. Так получилось, что однажды я умер и больше не возрождался, причем это устроило всех. Жена вышла снова замуж, и вполне счастлива, у дочери также все хорошо, с новым отчимом она подружилась, он ее любит, помогает. Мою могилку посещают, цветочки приносят, так что все сложилось наичудеснейшим образом. Оказывается, иногда, чтобы о тебе начали хорошо думать, нужно просто умереть.

– Но как вы сами живете с этим? – спросила Антонина Петровна. – Вы же теперь один?

– Нагие и одинокие приходим мы в изгнание. В темной утробе нашей матери мы не знаем ее лица; из тюрьмы ее плоти выходим мы в невыразимую глухую тюрьму мира, – грустно улыбнулся Буров. – У меня нет с этим никаких проблем. Я просто живу, и мне нравится это занятие, одному в наши времена выживать проще, к тому же мое занятие целителя не предполагает наличие семьи, слишком уж это опасное и непредсказуемое занятие.

– Опасно? – удивилась старушка. – Почему? Насколько я знаю, знахать, лекарь – это самая мирная профессия.

– Вы ошибаетесь, – мягко улыбнулся Тихомир. – Целители вообще долго не живут, барьер свыше шестидесяти лет преодолевают единицы. Слишком много энергии и сил приходится тратить на других, иногда даже залезаешь в свои резервы, а такое тело не прощает, поэтому знахари и лекари не бывают долгожителями. Да и в самой профессии немало подводных камней. Например, после лечения Насти на меня было уже совершено три покушения, догадываетесь почему?

– Догадываюсь, – помрачнела старушка. – Вы помешали чьим-то нехорошим планам осуществиться. Извините меня ради бога за мою глупость. Я действительно даже не догадывалась, чем обернулась ваша помощь нашей семье. За нами долг, и мы обязательно его выплатим.

– Это не так, – покачал головой Буров. – Я был бы очень наивен, если бы считал, что все происходящее в этом мире напрямую зависит только от меня. В судьбе каждого человека присутствует вмешательство высших сил, просто этого люди обычно не замечают и не понимают. То, что я оказался здесь, как раз явление такого порядка. Пока я не знаю причину, долг не за вами, а за теми, кто меня сюда направил.

– Все равно этот долг выплатим мы, – Антонина Петровна встала, показывая, что ужин закончен, и пошла к двери, Настя двинулась за ней, оглядываясь на Тихомира, ее глаза светились любопытством, видимо, он снова поразил ее воображение. – Это я вам обещаю.

– Право не стоит, – сказал Буров. – Даже не думайте об этом.

– Не вам решать такие вопросы, – старушка вышла с гордым видом. – Наша семья во все времена славилась честностью и порядочностью!

Когда за ними закрылась дверь, Линев подал ему большой конверт с паспортами и проговорил:

– Здесь все, как ты просил. Очень тяжело было поставить шенгенские визы, пришлось ставить туристические, временные, иначе никак не получалось, так что имей в виду.

– Другого я и не ожидал в такие сроки, – признался Буров. – Так что все нормально.

– Кредитные карты, которые в ходу в Европе, – начальник службы безопасности показал пластмассовые прямоугольники. – Здесь их десять, на общую сумму миллион евро. Вроде все. А еще… кто-то неизвестный приезжал в морг, чтобы опознать твое тело, показывал удостоверение ФСБ. Кто это был, непонятно, у него имелась твоя фотография, но опознание не получилось, так как сильно разбито лицо бомжа, так и уехал ни с чем.

– Мне повезло, что стреляли со спины, поэтому и лицо оказалось изуродовано, – покивал Тихомир. – А как удалось узнать о госте в морге?

– Это я решил подстраховаться на всякий случай, позвонил патологоанатому, попросил, чтобы сообщил, если будешь кому-то интересен, и как видишь не напрасно, – довольно улыбнулся Линев. – За человечком проследили, он отзвонился кому-то, звоночек вычислить не удалось, но потом опознаватель встретился с человеком из команды Берсева и получил на руки пухлый конвертик, так что теперь можно с полной уверенностью сказать, что покушение на тебя организовал Быков.

– И что ты будешь делать дальше начальник службы безопасности? – спросил Буров. – Есть какие-то мысли?

– Если честно, то вариантов немного, – пожал плечами начальник службы безопасности. – Я работал на Груздева, он умер, его семью ты увезешь, так что похороню мэра, и буду искать новое занятие. Понятно, что с Берсевым и тем более с Быковым в моем сегодняшнем состоянии мне не тягаться. Так что создам частное охранное агентство и буду работать в нем. На всякий случай уже и документы подготовил, договора распечатал, этот особняк все равно кому-то охранять нужно, вот и парни мои при деле будут. Так?

– Это хороший ход, – согласился Тихомир. – По крайней мере, семье Груздева будет куда возвращаться. Думаю, за время их отлучки, многое разрешится само собой. Война, как я понял, идет за металлургический комбинат?

– За него, – согласился Линев. – Он после реконструкции стал очень лакомым кусочком. Прибыль миллиардная, заказов на пару лет вперед.

– Тогда тебе придется сделать еще одно дело, – сказал Буров. – Позвонишь хозяину Берсева и сообщишь ему, что семья Груздева готова продать свой пакет акций по нормальной цене. Согласится, продаем, нет, найдем другого покупателя, который заплатит больше.

– Рискованно идти на продажу без силового прикрытия, – покачал головой начальник службы безопасности. – На любом этапе могут кинуть.

– Выхода все равно нет, – развел руками Тихомир. – Они же будут гоняться за Настей и ее бабушкой по всей Европе, пока не получат нужные им бумаги.

– А ты знаешь, где документы на комбинат находятся? – спросил Линев. – Извини, что спрашиваю, но мы с Антониной Петровной обыскали весь дом, а найти так и не смогли.

– Я знаю, где они могут быть, – ответил Буров, и внутри него возникло ощущение неправильности, что-то было не так в поведении начальника службы безопасности мэра, тот слишком тщательно скрывал свой интерес к этим бумагам. – Эти бумаги принадлежат Насте, только отдать я их ей не могу, ее сейчас же убьют или обманут, да и несовершеннолетняя она, ее подпись не будет ничего стоить, а опекуна нет, Антонина Петровна не в счет. Так ты передашь мое предложение? Оно будет действовать только до моего отъезда, когда я буду в Москве, то легко найду других покупателей, денег там свободных хватает, многие жаждут купить прибыльный бизнес, заодно отмыть незаконную прибыль…

– Попробую связаться с Быковым, это нетрудно. – кивнул Линев. – Но времени мало для такой сделки.

– Времени хватает, было бы желание, – возразил Тихомир. – Я дам номер счета, после того как на него переведут деньги, отдам бумаги. Все делается быстро, если партнеру можно доверять. Мне можно.

– С такими деньгами нельзя доверять никому, – ответил начальник службы безопасности. Буров чувствовал, что в этом человеке происходит какая-то борьба, возможно, жадность боролась с порядочностью. – Никто на это не пойдет.

– Для меня деньги лишь разноцветные бумажки, – улыбнулся Тихомир. – На них нельзя купить ничего из того, что на самом деле ценно. Поэтому мне верить можно, и думаю, что Берсев это знает, а значит и его хозяин, так что позвони им и передай мои слова.

– Хорошо, – кивнул Линев. – Позвоню сегодня же. Если ты выйдешь из кабинета, то прямо сейчас.

– Я буду у тополя, – Буров вышел. – Там подожду.

Он дошел до своего кресла, сел в него и закрыл глаза. Сон, который ему приснился, явно имел какой-то важный смысл. Он должен учить, хоть и сам немного знает. Кого? Вот главный вопрос. Следует ждать появления ученика, или стоит проверить на способности тех, кого он знает? Из молодых он знает только Артура, но тот не обладает даром, он его смотрел и не раз. Больше никого из детей он не знает. Если только… тут он задумался. Может ли Настя обладать даром? Но как он помнил, волхованию не учили женщин. Слишком трудный это путь. Дорога волхвов это отказ от семьи, от детей, от мира. Нет, это не должна быть она. Значит, надо ждать, когда появится кто-то, поскольку ему придется уехать, то возможно, среди вновь встреченных им людей, и будет тот, кого он должен научить, показать правильный путь.

Тихомир со странным ощущением нереальности смотрел, как солнце уходит за деревья, прячется за зеленую листву. Повеяло прохладой, ветер метнулся к нему, легко ударил по лицу мягкой теплой, пахнущей травой и цветами, ладонью. Буров закрыл глаза, тихо погрузился в тонкий мир, в мир энергий и странной жизни, и потянулся к дальнему источнику во вселенной, который так ему помог в битве с сущностью, добрался до него и неожиданно понял, что это далекая звезда. Ее энергия была приятной, она легко воспринималась аурой, наполняя тело силой и теплом. Набрав энергии до отказа, он потянулся к своему оберегу и по нему нашел Настю, влил и в нее энергию, заодно убрав присоску какого-то вампира. Рядом с Настей обнаружилась и Антонина Петровна, ее тело было серым от недостатка энергии. Старость тем и плоха, что энергии уже не вырабатывается так много, как раньше. Конечно, старики болеют не только из-за недостатка энергии, они болеют оттого, что тело слабеет.

Так заложено в программе всего живого, рано или поздно наступает старость, которая заставляет задуматься над тем, как прожита жизнь, что сделано, и что поджидает впереди. Программа работает, как таймер, год от года убивая один процент клеток, пока наиболее ослабевший орган, не выдержав нагрузки, не откажет. Старость – это отложенная смерть, в ней свой смысл. Но умирать всегда тяжело и печально. Болит все тело, энергия уходит в никуда, мозг разрушается, слабеет память, зато сильнее становится душа, понемногу беря на себя некоторые функции.

Тихомир подкачал энергией старушку, убрал явные признаки заболевания сердца и печени, тем самым отодвигая неизбежный конец, затем погрузился в спокойный тихий сон. Проснулся он от ощущения неправильности. Что-то странное ворвалось в его сон и заставило вырваться из приятного сна, в котором он учился летать, остро кольнуло сердце, озноб прошел по позвоночнику, волосы на руках и ногах поднялись, предупреждая о чем-то приближающемся и несущем угрозу. Еще не совсем понимая, что происходит, Буров свалился с кресла и откатился за дерево.

Сработали старые навыки, а это говорило только об одном, надвигалась нешуточная опасность. Тихомир закрыл глаза, ощупал ментальным щупом территорию усадьбы и обнаружил две группы людей: одна шла от дальнего забора, другая от ворот. О том, что они были настроены враждебно по отношению к обитателям, говорил алый цвет ауры.

Буров встал и пригнувшись, побежал к дому, в крыло, где находились Настя и бабушка. Хорошо, что в него вел отдельный ход, его ему показал Серый еще в прошлый раз, когда вел на ужин кратким путем. Было темно, но для него это не имело значения, он бежал с закрытыми глазами, видя тоненькие лучики энергий, идущих от всего: теплые от деревьев и маленьких животных. Тихомир открыл дверь, вбежал в особняк, поднялся на второй этаж, и рванулся к двери спальни, где спали женщины, но тут его схватил за руку Крест, который неожиданно вывернулся из небольшой ниши. Водитель осветил его лицом фонариком и удивлено спросил:

– Село? Ты тут чего делаешь?

– На усадьбу напали, – быстро проговорил Буров. – Две группы, в каждой по десять бойцов, двигаются с разных сторон, одна от ворот, вторая от дальнего забора.

– Там калитка, – озадаченно произнес Крест. – Но где наши парни? Они же должны были отслеживать движение по камерам, да и сигнализация есть. Почему не подняли тревогу?

– Ты такое слово «предательство» знаешь? – спросил Тихомир. – Если знаешь, то помогай. Я сейчас заберу женщин и уведу их отсюда, а ты нас прикрой, задержи нападающих у двери. Хорошо? Сможешь?

– Попробую, – водитель вытащил пистолет. – Только у меня травматик. Он больше годится пугать, чем ранить или убить кого-то, так что долго не продержусь.

– Тогда, сколько сможешь, – Буров отодвинул его с пути и приоткрыл дверь в спальню. Там уже горел свет, видимо, старушка или Настя услышали их голоса, Тихомир громко проговорил. – Это странник. Быстро одевайтесь, желательно в такую одежду, чтобы вы могли ползти и бежать, если потребуется. На усадьбу напали, и нападающие пришли явно вас убить. Извините, но времени у нас мало, я через пару минут снова заскочу, надеюсь, к тому времени вы будете готовы.

Он пробежал до кабинета, открыл сейф, забрал оттуда все бумаги, деньги, сунул все в пакет, а пакет закинул в рюкзак, который оставил еще в прошлый раз здесь, и побежал обратно к спальне. Девочка уже оделась в спортивный костюм и кроссовки, старушка натянула на себя в брючки, легкую кофточку и ветровку.

– Молодцы, оделись быстро, – похвалил их Тихомир. – С этого момента вы должны слушаться меня беспрекословно, объяснять что-либо времени просто не будет, вы идете и делаете, что я говорю, тогда обещаю вам, что мы уйдем отсюда живыми и невредимыми. Хорошо?

– Мне нужно еще кое-что взять с собой, – сказала старушка. – Но мои вещи в другом крыле.

– Тогда мы все погибнем, – сказал Буров. – У нас от силы пара минут, потом придет смерть.

– Умеете вы убеждать, – вздохнула Антонина Петровна. – Тогда ведите туда, куда вам нужно. Придется смириться с пропажей.

– Не думаю, что кому-то понадобятся ваши вещи. Нужны вы и Настя, чтобы получить наследство, так что сбережете себя, и остальное возвратите со временем.

Они вышли из спальни, и Тихомир прислушался к себе. Его внутреннее я показало, что идти следует в сторону кухни на первый этаж, туда он и направился. В особняке горели ночники, поэтому было видно все, хоть и не очень хорошо. Буров спустился по боковой лестнице, и быстро заскочил на кухню, женщины едва поспевали за ним. Он прикрыл дверь и стал напряженно прислушиваться. С той стороны, откуда они пришли, послышался один выстрел, другой, в ответ послышались глухие щелчки автоматического оружия с глушителем, потом послышался легкий стон. Крест свою задачу выполнил, и вероятнее всего выбыл из строя по причине ранения.

Буров подсунул стул под ручку, чтобы ее не открыли, а сам стал осматривать кухню. Не зря же его привело в это место внутреннее чутье, тут должен быть запасной выход.

– Если вы ищете дверь во двор, то она здесь, – сказала старушка, показывая на нишу, закрытую занавеской. – Отсюда заносят продукты.

Тихомир тронул ручку, дверь была закрыта, ключ в замке отсутствовал. Он схватил нож со стола, и с третьей попытки отжал язычок. Дверь открылась, и он вышел на улицу, остановился, глядя по сторонам. По-прежнему было темно, только со стороны фасада светил фонарь, его свет сюда не доставал, и это было хорошо. Буров прислушался к себе – направо или налево? Ощутимо дернулась правая рука.

– Сейчас, – шепотом сказал он женщинам. – Мы пойдем к забору, там кусты, они нас спрячут, но идти придется в темноте, держитесь меня, и пожалуйста, постарайтесь двигаться тихо, от этого зависит наша жизнь.

Он двинулся вперед. Как всегда в напряженной обстановке, ему казалось, что он ощущает кожей все вокруг. Тихомир словно видел, как две команды бродят по дому, в поисках женщин и его самого, еще трое находились у дверей, один в операторской комнате, контролируя через видео камеры происходящее, а двое перекрывали задний выход. Шансов на то, чтобы уйти, почти не имелось, точнее это было невероятно трудно. Один он бы исчез из этой усадьбы без особого труда, но с ним были две женщины, одна из которых постоянно спотыкалась и при этом тяжело дышала, а вторая…

И тут Тихомир понял, что Настя идет бесшумно, словно видит, и еще помогает своей бабушке, не спотыкаться о высокую траву и сучья. Это было интересно, Буров для себя запомнил этот факт, чтобы еще раз проверить свою догадку, но уже в более спокойной обстановке. Они добрались до забора, и пошли вдоль него, прячась в кустах. Наконец, кто-то из нападавших догадался, и территорию усадьбы залил свет прожекторов. Правда, у забора в густых кустах их разглядеть было пока нельзя, но скоро придется выйти на освещенный участок, и тогда могут возникнуть проблемы.

– Я правильно иду к задней калитке? – спросил Тихомир у старушки. – Извините, но мне ее не показывали.

– Правильно, – она остановилась, тяжело дыша. – Только она всегда закрыта. А через забор мне не перелезть, слишком я стара для таких подвигов.

– Поживем-увидим, – Буров двинулся дальше. – Может и не придется геройствовать.

Так понемногу шаг за шагом они достигли освещенного пространства, который обойти было нельзя.

– Сюда камера смотрит, – сказала Настя. – Я когда на речку ходила через эту калитку, охрана меня всегда видела. Заметят, если кто-то есть в операторской комнате.

– Ясно, – выдохнул Тихомир. – Сейчас.

Он закрыл глаза, мысленно добрался до операторской комнаты. Нашел там человека сидящего у пульта и сжал сердце. Плохой это был прием, опасный, но деваться некуда. Наемник упал со стула и, захрипев, рванул бронежилет.

– Вперед! – скомандовал Буров. – Бегом, если можете.

Он перебежал освещенное пространство, добрался до задней калитки, и тут на него напали два охранявших выход наемника. Один ударил его кулаком, но Тихомир чуть сместил центр тяжести, поймал его за руку и, используя инерцию нападавшего, швырнул на второго наемника, вытаскивающего нож. Получилось как нельзя более удачно, клинок вошел первому наемнику куда-то область паха, и он перестал быть опасным, а второго Буров оглушил, ударив рукой в область сердца, и ментально в мозг. Боец зашатался и упал, выход был открыт.

– Вы мастерски деретесь, странник, – заметила Антонина Петровна. – Я такое только по телевизору видела.

– Опыт – сын ошибок трудных, плюс хорошая школа и классные учителя, – прохрипел Тихомир. Воздуха ему катастрофически не хватало. Уж слишком быстро пришлось двигаться. – Вперед!

Они вышли из усадьбы, и он припер дверь автоматом, взятым у одного из наемников. Оружие было австрийским, с глушителем, и вообще экипировка у бойцов была на высоком уровне, так что впору было подумать, что работает одна из спецслужб, которых в последнее время много развелось в стране. Впрочем, сейчас и наемники имеют самое лучшее снаряжение, все-таки их услуги требуется всем, кому требуется силовое устранение, а таких немало. Киллеры, наемники, бандиты, полиция, ФСБ, прокуратура, судьи – все годятся при переделе собственности. А она делилась и будет дальше делиться, так теперь устроено в этой стране, когда-то двигавшейся по пути указанному волхвами. Но трудно оказалось удержать правильное направление, и тьма снова победила.

Зло всегда сильнее добра. Правда, у добра есть продолжение, а у зла его нет, оно сжирает само себя, но это слабое утешение. Потребуется не один десяток лет, чтобы вернуться на прежний путь и пойти дальше, а пока эта страна будет и дальше нестись в темноту.

Они добежали до джипа, который одиноко стоял на проселочной дороге. Женщины залезли в машину, Буров сел на водительское сиденье и тихо выругался про себя. Ключей не было. Он повернулся назад к Насте, чтобы проверить свою догадку.

– Ключей нет. Настя, быстро, где ключи!

– А я откуда знаю? – недоуменно спросила девочка. – Это чужая машина, в нашей всегда был водитель.

– Думай, быстро, – проговорил Тихомир. – Где они могут быть?

– Но откуда ей знать? – попыталась защитить внучку Антонина Петровна. – Это же бандитская собственность.

– Неважно, – отмахнулся от нее Буров. – Не мешайте!

– Но я, правда, не знаю… – растерянно пробормотала Настя.

– Соберись, – сказал Тихомир. – Это важно и срочно. И ты знаешь.

– Не знаю! – выкрикнула девочка. – Откуда мне знать? Где-то там сзади…у ворот, а может и не там. У водителя. Наверняка у одного из этих бандитов, да вы и сами знаете, что там. Вы специально меня спрашиваете!

– Спасибо! – Буров выскочил из машины, быстро добежал до калитки, тот из бандитов, что получил ментальный удар, начал подниматься. – Ты, наверняка, не ошиблась.

Он ударил его ногой, отправляя его в отключку, быстро обыскал второго раненого, который стонал, держась за пах. Ключи он нашел в заднем кармане. Тихомир отключил наемника точным ударом, когда тот попробовал его схватить за руку, забрал ключи и побежал обратно. Времени было катастрофически мало, он физически ощущал, как оно уходит из дырявого пузыря, который висел где-то над его головой. Странник заскочил в джип, завел машину, и поехал вперед. Свет он не стал включать, боясь, что его заметят раньше времени, переключившись на ментальное зрение.

Оно было странным, иногда даже пугало потому, что на картинку происходящего в эту минуту, периодически накладывалась видение вероятного будущего, и это заставляло сильно нервничать и путаться. Так он увидел, как джип с ними медленно выкатывается на площадку перед домом, и их засекает наемник, охраняющий ворота, потом начинается погоня.

– Не так! – Буров остановил машину и заставил себя какое-то время спокойно подышать, чтобы придти в себя и убрать мешающий ему адреналин. – Не туда!

– Разве мы не должны торопиться? – спросила Антонина Петровна. – Вы то торопите нас, то внезапно останавливаетесь.

– Не мешайте, пожалуйста, – взмолился Тихомир. – Я ищу решение, впереди нас ждут наемники, если мы поедем дальше, то нас заметят, и начнется погоня, которая закончится нашими трупами. Нам надо как-то объехать парадный вход в усадьбу и выехать на большую дорогу.

– Это такая же задачка, как и с ключами? – спросила Настя. – Мне тоже ее решать?

– Если сможешь, – ответил Буров. – Тут я не настаиваю.

– Тогда езжайте вперед! – уверенно сказала девочка. – Я скажу, когда свернуть.

– Слушаюсь и повинуюсь, – Тихомир выругался еще раз про себя, покусал губу от напряжения, но ничего больше не придумав, тронул джип. – Веди!

Его аналитические способности отключились под воздействием адреналина, и теперь надо было ждать, когда он исчезнет из крови, а времени почти не осталось. Приближалась беда, он чувствовал ее холодом в груди и поднявшимися волосками на коже. Метров через сто девочка скомандовала, чтобы он свернул в лес. Буров послушно повернул и увидел небольшую лесную дорогу, даже не дорогу, колею, пробитую каким-то грузовиком когда-то. По ней он и потащился со скоростью черепахи. Быстрее не получалось, джип не попадал в колею, поэтому его болтало и мотало во все стороны.

– А вы неплохо обращаетесь с автомобилем, странник, – заметила Антонина Петровна. – Я думала, что вы монах или что-то вроде того, и все наша городская цивилизация вам чужда, а теперь вижу, что техника для вас вполне привычна.

– У меня была не менее долгая и трудная жизнь, чем у вас, – проговорил Тихомир, объезжая поваленную елку. – Я не всегда был таким, как сейчас, когда-то был офицером, то есть человеком войны, поэтому у меня имеется много различных полезных и не очень навыков. Думаю, вы в этом убедитесь еще не раз.

– Я считаю, что нам очень повезло, что вы с нами, – сказала старушка. – Думаю, без вас мы бы уже были мертвы. Скажите, как получилось, что наемники смогли пробраться в наш дом, и куда подевалась наша охрана?

– Это предательство, другого варианта не вижу, – ответил Буров, с облегчением чувствуя, как опасность понемногу уходит. Она осталась сзади, еще не исчезла, но уже появилось время, чтобы ее избежать. – Никто ни разу не выстрелил, обе калитки оказались открыты, посты сняты, исчез куда-то оператор, следящий за видеокамерами, а это могло произойти только в одном случае – кто-то это открыл, а охрану убрал. И это мог сделать только один человек…

– Линев, – с сожалением и грустью произнесла Антонина Петровна. – А такой приятный был молодой человек, добрый, искренний, казался честным, он так трогательно рассказывал о своей семье, о жене, сыне…

– Деньги портят многих, – ответил, пожав плечами, Тихомир. – Ваш начальник службы безопасности со смертью вашего сына терял работу, как и вся его команда, вот он и решился на предательство, переметнувшись на сторону победителя. Большие деньги портят всех, возможно ему много предложили.

– И даже вас деньги испортят? – спросила девочка. – Правда?

– Меня не испортят, – покачал головой Буров. – Мне эта субстанция абсолютно неинтересна. Я давно понял, все, что мне необходимо для полноценной жизни, не купить за деньги. На эту тему, есть одна притча. Однажды один знакомый увидел Диогена, выходящего с рынка, у того горели глаза, и он был очень возбужден. На вопрос: что же там он увидел такого интересного? Диоген ответил, что сегодня он узнал, как невероятно много существует вещей, которые ему абсолютно не нужны, и это его невероятно обрадовало. Мне, как и Диогену, многое не нужно, деньги из этого разряда.

– Диоген это тот, что в бочке жил? – спросила Настя. – Глупо как-то жить в маленькой бочке, вы не находите?

– А кто тебе сказал, что она маленькая? – хмыкнул Тихомир. – Винные бочки в древней Греции были от трех до пяти метров в диаметре, и длиной метров восемь, они закапывались в землю, чтобы вино находилось в прохладе для правильного созревания. В такой огромной бочке и я бы и сам не отказался жить, она намного больше моей избушки. А Диоген жил в своей бочке на берегу моря, слушал прибой, гулял по пляжу и размышлял о жизни.

– Нам об этом не рассказывали в школе, – сказала девочка. – Смеялись над ним, а он оказывается был совсем не дурак. Наверное в такой большой бочке ему было вполне комфортно. Сейчас надо свернуть налево.

– Поверь, самое интересное учителя никогда не рассказывают, – улыбнулся Буров и свернул налево, туда пошло еще одно ответвление лесной дороги. – Это можно узнать только самому, поэтому книги в нашей стране, да и в других местах тоже, давно не в почете. Читающий человек, это думающий человек, поскольку получает информацию из разных источников, а не только из официальных. Вам сказали, что Диоген жил в бочке, вы посмеялись и решили, что он глупец, а это был один из умнейших людей, который учил жить в единении с природой. Он создал новое философское течение, которому последовало много его сторонников, и до сих пор мы используем многие его выводы в повседневной жизни, не зная этого.

– Вы мне испортите внучку, странник, – произнесла Антонина Петровна. – Она еще маленькая, поэтому верит всему, что говорят. А если она поверит вам, ей будет очень трудно жить потому, что думать будет иначе, чем другие девочки в ее возрасте, а такое не прощают, подростки жестокий народ.

– Я никому не буду рассказывать, что мне говорит странник, бабушка, – ответила Настя. – Я понимаю, что такое никому говорить нельзя. Но мне почему-то кажется, что он все время мне говорит правду, просто она какая-то не такая, как у всех. Я знаю, он не обманывает меня и хочет добра.

– Он и правда не лжет, милая, но говорит то, что в современном обществе наказывается, – Антонина Петровна обняла девочку и прижала к себе. – Это вольнодумство, во все времена за него сажали в тюрьмы, поэтому будь очень осторожна в цитировании того, что от него услышишь.

– Странник мне спас жизнь уже однажды, – Настя завозилась, устраиваясь удобно в объятьях бабушки. – Он хороший человек, я ему верю.

– И я ему верю, милая, он и сейчас нас спасает от смерти, – грустно улыбнулась старушка. – Если бы вокруг нас находились такие люди, как он, этот мир был бы прекрасен, но рядом с тобой будут находиться те, кто захочет у тебя все отобрать, обманом или силой, с ними тебе и придется жить. А они будут постоянно лгать, рассказывать небылицы, предавать, обманывать, я просто хочу, чтобы ты была готова к такой жизни.

– Я знаю, бабушка, – Настя обняла старушка. – У нас в классе все такие, это нормально.

Буров выскочил на дорогу и включил навигатор, тот показал, что они находятся примерно в десяти километрах от усадьбы, это уже было хорошо, он вытащил из кармана телефон, что ему дал Линев, с сожалением вытащил из нее симку и выбросил в окно. Потом поставил другую из сейфа Груздева и с трудом набрал номер старого друга, который ему удалось достать, тогда он верил, что однажды он ему поможет в трудной ситуации. Интуиция его не обманула, сейчас этот человек может их спасти. Вести машину и звонить было очень неудобно, он набрал номер:

– Дон?

– Я, – он услышал в ответ знакомый хриплый голос его старого товарища по службе. – А кто спрашивает?

– Это странник, помнишь такого? – Тихомир вздохнул. – Я тебе помог однажды.

– Ты мне жизнь спас, а не помог, – ответил голос. – Такое не забывается. Как я понимаю, раз ты звонишь, то тебе от меня что-то нужно?

– Ты прав, у меня очень серьезные проблемы, поэтому мне не помешал бы самолет через час, – произнес странник. – Вроде ты после службы решил самолетами заняться, если я не ошибаюсь? И ты можешь это решить, так?

– Небо у меня в крови, – засмеялся Дон. – А самолеты люблю я гораздо больше людей. Так что есть у меня птички, и для тебя найду, но потребуются деньги. Я, конечно, могу и без них, для тебя по старой памяти, так как должен тебе, но у меня сейчас проблемы с финансами, новую птичку купил, она себя пока не окупила, а я под нее кредитов набрал…

– Деньги будут, об этом не беспокойся, – ответил Тихомир. – У меня два пассажира, так что учти это, выбирая крылья.

– Понял, – ответил Дон. – Две штуки зелени освоишь?

– Пять дам, если все сделаешь правильно, – сказал Буров. – Я при деньгах, и на своих боевых товарищах не собираюсь экономить.

– О кэй, – засмеялся Дон. – Крути быстрей педали, уже выгоняю птенчика из ангара. Как я понимаю, за тобой погоня?