Текст книги "Волхв (СИ)"

Автор книги: Атилла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Оптимально, – согласился Рык. – Просто и со вкусом.

– Тогда зачем мне вся команда? – поинтересовался Дронов. – Нужны трое снайперов, расставлю: сделают один выстрел, и готово. Команда по зачистке требуется, когда цель групповая или что-то может пойти не так…

– А если не возьмешь на тропе? – спросил командир. – А если кто настучит ему, что вы им интересовались? Деревню и монастырь надо будет блокировать до окончания операции – так?

– Так, – неохотно согласился Дрын. – И все равно мутно как-то, но вроде просто, сделать можно…

– Иди, работай! – фыркнул Рык. – Если бы мы брались за все чистое, то кому бы мы были нужны? Нам за муть и платят…

– И то верно, – Дронов быстрым шагом пошел к двери, на ходу доставая телефон. – Готовь баксы, командир, мы скоро…

– Аккуратнее там, – Рык усмехнулся. – Мужик непростой, из спецов, поломать твоих ребят может, если они ему под руку попадутся.

– Разберемся, мы тоже не пальцем деланы, – Дрын выскочил из кафе, сел за руль, по дороге позвонил своим бойцам, сориентировал их на нужную трассу и сообщил место встречи. Работа началась. Через полчаса четыре битком набитых черных джипа уже неслись по трассе в сторону далекого монастыря, такие колонны даже полиция не останавливает, а только задумчиво провожает взглядом. Братки не братки, спецы не спецы – все с оружием и липовыми удостоверениями, лучше отвернуться, целее будешь…

* * *

Тихомир замер, осторожно опустил поднятую ногу на мох, потом бесшумно опустился на землю, пополз к стволу, прячась под густые ветки, и там слился с елью. Что-то было не так, что-то происходило рядом, и вряд ли это было чем-то хорошим, иначе не поднялась бы несуществующая шерсть на теле, не пробежали бы мурашки, не похолодело бы в груди. Он замер, прислушиваясь. Хрустнула ветка, потом послышался шорох раздвигаемых ветвей. Буров бесшумно перебрался за густые кусты, там лег на влажную землю, прикрытую прошлогодней листвой, и теперь мог видеть лощину полностью, а вот его заметить было почти невозможно. Хрустнул еще один сухой сучок, послышалось тяжелое дыхание, и на склон выбрались трое мужчин в камуфляже. Одеты они, были как охотники, только оружие почему-то имели армейское, да еще и оборудованное оптикой.

А все, что странно, то опасно, этому его еще в родной конторе научили, не всегда же он Тихомиром был, он когда-то сам носил погоны и удостоверение, бывал в горячих точках и не раз, и при этом умудрился остаться живым, хоть это было и непросто.

Конечно, можно с автоматом идти в лес на медведя, но только те, кто имеет право на ношение такого оружия, одни не ходят, их сопровождают лесники. А что делать в лесу чиновникам и буржуям в это время? Сезон охоты еще не наступил, медведя брать рановато, не нагулял он еще жирок, да и шкура у него плохая, редкая, да с пролысинами, густой мех только осенью появится. И других зверей брать, пока смысла нет, рано, тощие, еще не откормились, шкура тоже летняя, слабая. А эти охотники идут одни, да еще и озираются по сторонам. Получается, не на зверей охотиться пришли. Тогда на кого? А на кого разрешена круглогодичная охота?

Лишь одну живность разрешено отстреливать в любое время года без лицензии. Человека! А из людей в этих местах только он, больше здесь никто не живет. Выходит не охотники, да и камуфляж армейский, причем нерусский, такой в бутиках не продается. Получается, эти ребята за ним пришли, и его шкуру хотят повесить в изголовье. Он их не знает, и ничего плохого им не сделал. Выходит, наемники. Кто-то их нанял. Кому-то понадобилась его смерть. Непонятно только, кому не угодил. Вроде из леса не выходил, никого не трогал, жил мирно. Всего один раз и вышел в город, и уже, получается, кому-то стал поперек пути? Но чем?

Насолить мог только тем, что девочку спас. Выходит, нужна была кому-то ее смерть. А он не дал убить, вот и стал врагом. Если вспомнить, с чего все начиналось, то ясно, что с самого начала дело было непростым, авария эта на шоссе, в которую едва не попали, чудом спаслись, а ведь она была специально подстроена. Если вспомнить, то тогда еще ему показалось странным, такое скопление техники на одном участке, да и шли они неспешно, а вот когда с ними поравнялся джип, сразу все задвигалось в хорошем темпе. Непонятно было тогда, а вот сейчас все понемногу и складывается в картинку. Точно убить хотели, для того и аварию придумали.

Получается, что влез по незнанию в чужие дела, вот сейчас за это ему и мстят. Обидно, что до его избушки осталось всего-то ничего, с километр не больше, там у него место для боя подготовлено. Правда, убивать никого сегодня не хочется, точнее не можется, сломалось что-то внутри, так что боец он не агрессивный, не яростный. Конечно, боевые навыки никуда не делись, они вбиты на уровне подсознания, и если придется, то заработают как прежде, да только не нужно ему такое. Он потому в лес и ушел, чтобы сохранить то немногое, что еще от души осталось после прошлой бурной жизни в конторе. А тут, кажется, все снова начинается…

– Его лежка где-то недалеко, – произнес один из «охотников», встав рядом с кустом. – Но пройти он к нему может только по этой ложбинке, ниже болото, выше склон крутой, идти неудобно, так что ждать будем здесь. Не курить, не пить, не испражняться! Как сказал командир, он из спецов будет, значит, аккуратный, осторожный и наблюдательный. Как увидите, валите сразу, не дайте себя заметить, иначе уйдет, а в лесу мы его не достанем, он здесь все звериные тропки знает.

– А объект точно появится? – спросил второй наемник. – Не пустышку тянем?

– Его видели, когда он в деревню заходил, там поздоровался с одним мужиком, тот его узнал, – ответил первый. – Отсюда от деревни верст пять будет. Мы его опередили, потому что на джипах, но ненадолго.

– Пять километров по тайге? – третий охотник отмахнулся от мошки, кружившейся над его лицом. – Не факт, что быстро дойдет.

– Этот дойдет, – ответил первый. – Ходить умеет, это для нас тайга проблема, а для него дом родной. Так что будет в течение часа, максимум двух, домой он всегда приходит до темноты, так сказали монахи. Да и никто по лесу ночью не бродит кроме зверья, опасно очень.

– Ясно, – киллеры расползлись по кустам, один засел совсем рядом. – Ждем.

Буров с тоской посмотрел на небо. Было ясно, что убийцы пришли за ним, ошибки быть не могло. И как это ни печально, разговаривать с ним они не захотят, парням нужна его жизнь, они пришли ее у него забрать, потому что за нее им заплатили.

И не ошибка это, он действительно заходил в деревню минут двадцать назад, поздоровался с одним из своих больных, о здоровье спросил. Могли эти ребята его опередить? Да, вполне. По дороге на машине могли выиграть и больше времени, особенно если они находятся в монастыре. Про монахов они тоже сказали. Что делать дальше, непонятно. Уйти в лес? Так все равно рано или поздно найдут. Убить этих? Взять на себя чужую кровь? Так не темный маг, ему их кровь только во вред будет, душу уменьшит, а то и совсем уничтожит, уж лучше самому умереть, по крайней мере, сохранит то, что приобрел. Самому подставиться под пули? Так вроде рано еще, только-только начал понимать, как все устроено, сила внутри появилась, да мозги начали на место вставать. Нет, умирать не хочется. Рановато. Из-за каких-то идиотов терять возможность развития? Так глупо это. Ни один волхв на такое бы не пошел. Нашел бы выход бескровный, и он найдет, просто подумать надо.

Но если он не может убить своих врагов сам, значит, надо просить того, кто может это сделать без проблем для своей души. А где таких взять в лесу? Он задумался. А почему бы и нет? Зверья здесь много, в том числе такого, что и с человеком справится. Странник вздохнул: вот так всегда, не хочется, а приходится чего-то придумывать, что душе кажется тяжким грузом. Но эти ребята убийцы, они сами выбрали себе путь в никуда. Они несут зло, без них в этом мире станет легче жить. Никто не осудит его за их смерти. Их черные души никому не нужны, они на перерождение не пойдут, это брак, отхожий материал.

Он закрыл глаза и начал мысленно осматривать пространство вокруг. Почти сразу обнаружил живое существо рядом, и не просто какую-то мелкую тварь, а змею, она находилась всего в паре шагов от ближайшего псевдоохотника. Тихомир обрадовался ей как ребенок, которому купили игрушку. Змея убийца знатная и незаметная. После укуса ничего с ней не случится, отползет, спрячется, а в траве змею не найти. Он мысленно коснулся гадюки, та охотилась на лесную мышь, поэтому перенаправить на другую дичь не составило труда.

Он навел гадюку на охотника, показывая, что мышь находится перед ней. Постепенно довел до руки наемника и открыл глаза. Не нужно мешать, змея нападет, как только киллер пошевелит хотя бы пальцем, она же слепая, на движение реагирует. А убийца двинется обязательно, лежать неподвижно – тяжкий труд.

Он снова мысленно огляделся. В полукилометре от избушки обнаружилось стадо кабанов: матерый секач, самка и три поросенка. Кабан был его старый знакомый, сколько ему пришлось потратить сил, чтобы отвадить секача от его небольшого огорода, кто бы знал. Каждый год вепрь приходил по осени и собирал урожай, причем не столько съедал, сколько вытаптывал. Ну, никак не мог матерый свин понять, почему он не имеет права на своей территории есть то, что ему хочется. Долго ругались, ссорились, Тихомир его как-то даже поленом по башке огрел, правда, потом на крышу залез, иначе порвал бы тот его, и оттуда кабана уже выпроваживал, кидая в него шишки. В конце концов, пришлось магию использовать, только тогда вепрь понял, что человек сильнее, и имеет право на свое личное хозяйство.

А может и не понял, а просто принял Тихомира как часть своей территории, как что-то, странное и не очень понятное, но свое. У зверей своя мудрость, свой ум, они не глупее людей, чаще даже разумнее, да и мир проще воспринимают. Не нужно им еды больше, чем они могут съесть, и самок с детьми больше не хотят иметь, чем смогут прокормить и защитить. Жадность – людской порок, его не исправишь. Звери лучше, добрее, умнее, не убивают из-за пустяков и не стремятся править миром.

Сейчас кабану Буров был рад, этот накажет любого, кто на его территорию посягнет, ему только надо эту мысль донести, а сие совсем просто. Тихомир мысленно представил ложбинку и трех чужаков-людей, которые паслись на его земле, ели его корни и травку, а потом передал образ кабану. Он услышал, как вдалеке секач яростно взревел и бросился сюда наводить порядок. Теперь осталось только ждать и наблюдать. Чужаки пришли воевать с ним, но Тихомир живет не один, это лес, в нем много обитателей. Это в городе самый страшный зверь человек, а в лесу он лишь одни из многих обитателей, и не все здесь живущие считают людей самыми главными существами в мире.

Тут его размышления прервал крик наемника, которого укусила змея, потом тот еще раз испугано вскрикнул, когда обнаружил, что это не просто ранка, а змеиный укус, а после этого тихонько взвыл. Как Буров и предполагал, никто из чужаков не имел при себе вакцины, не думали они, что в лесу могут быть змеи. Ребята городские, у них голова по-другому работает, они на фильмах Голливуда воспитаны, считают себя самыми сильными и опасными в этом мире.

Первый охотник шикнул на воющего наемника, но увидев на его руке две ямки, заполнившиеся темной багровой кровью, неожиданно повел себя странно: вместо того, чтобы оказать первую помощь своему товарищу, вытащил из кармана телефон и нажал кнопку вызова. Он о чем-то переговорил с собеседником, затем выхватил привычным движением пистолет, быстро навернул на него глушитель и выстрелил прямо в лоб с отчаянием и тоской глядящему на него укушенному товарищу.

– Сыворотки против змеиного яда нет, – пояснил он второму. – До больницы все равно не довезем, да и времени нет, к тому же заказ не выполнен. А если дело провалим, придется отвечать, могут и башку открутить, так что лучше уж пусть Шрам сдохнет, чем мы, все равно у него шансов мало на выживание. К тому же, может выдать засаду своими стонами, слышал же, как взвыл?

– Согласен, – покивал второй оставшийся в живых наемник. – Шрам мне все равно не нравился, да и сумму на двоих проще делить, чем на троих.

– Вот-вот, – усмехнулся первый наемник. – К тому же это решение командира, а его не выполнить нельзя. Кстати, объекта зовут странником, так что можно будет подозвать, если получится.

Странник вздрогнул, когда назвали его имя, теперь уж точно не ошибка, за ним эти ребята пришли. Правда, было непонятно, зачем напарника убивать? Не ожидал он этого от киллеров, от яда змеи можно спастись. Средств придумано человечеством много: можно и яд отсосать и прижечь раскаленным на костре ножом, или разложить электрическим током. Яд белковый, он легко распадается при нагревании. Получается, этим парням курса выживания никто не читал, не готовили их, как его. Не гоняли, не учили, как спасать себя и друзей.

А может, они безразлично относятся друг к другу, и тогда это совсем плохо. Получается, настоящие убийцы за ним пришли, безжалостные и бездушные, а значит, их смерть не будет на его совести, за таких строго не спрашивают ни здесь, ни наверху. Тихомир закрыл глаза, осмотрел пробитые во многих местах ауры парней, посмотрел на души, точнее на тот темный перекрученный комок, что вместо нее был, и тяжело вздохнул. Мертвые были перед ним, одно тело, големы, автоматы для убийства. Кто-то сотворил из этих ребят настоящих чудовищ, на которые даже смотреть не хочется. Чем раньше они уйдут из этого мира, тем лучше для всех, в том числе и для них самих, поскольку меньше будет на них крови. Где же кабан?

И тут, словно услышав его, появился вепрь. Он выскочил из зарослей неожиданно, неотвратимо, и, не раздумывая, ринулся к охотникам, которые пытались оттащить тело мертвого киллера в заросли. Удачнее момент трудно было бы выбрать, не готовы оказались наемники к нападению: руки заняты, оружие за спиной. Разъяренный кабан поддел ближайшего охотника длинными острыми клыками, и тот полетел в колючие кусты, взвизгнув от боли. Второй наемник успел выхватить пистолет, передернуть затвор и даже выстрелить в голову кабана, но мохнатая башка с огромными клыками не самое лучшее место для убиения вепря, это скажет любой знающий охотник. У секача очень мощная толстая лобовая кость, и пуля от пистолета пробить ее не сможет, а вот ранить и разозлить зверя запросто получится.

Кабан яростно взревел и бросился ко второму убийце, он поддел его клыками, разорвав ему ногу от стопы до паха, потом еще несколько раз подбросил вверх, уже потерявшего сознание киллера, круша ребра и превращая его внутренние органы в мешанину.

Прошло всего несколько коротких мгновений, и с охотниками было покончено. Буров откатился в сторону, стараясь не провоцировать кабана, который яростно и торжествующе ревел, придя в возбуждение от свежего запаха крови. Отполз подальше, потом встал, и отправился к себе домой. Солнце уже опускалось, в лесу быстро становится темно, а ему следовало успеть до темноты добраться до избушки. Ходить по лесу ночью опасно, даже с его даром видеть энергию. Это не город с ровным асфальтом, здесь буераки, корни, и кусты с колючками, можно и ногу сломать, и на острый сук глазом налететь.

Он едва успел. Солнце мигнуло последний раз красноватым светом и скрылось за деревьями. Тихомир убрал полешко, которым прикрывал дверь от незваных гостей, и вошел внутрь своей избушки. Это был его дом, его крепость, его убежище, его жилье, его лежбище, только здесь он чувствовал себя уютно, спокойно и защищено.

Приятно пахло лекарственными травами, которые он сушил для себя и для жителей деревни, куда ему приходилось ходить за керосином для лампы, свечами, мукой да и кое-чем другим, что в лесу не растет. Также он собирал травы для монастыря, в которой часто приходил побеседовать с настоятелем, его другом, монахи использовали их, чтобы делать целебные настойки, довольно приятные на вкус.

Еще пахло старым дымком от печи. Других запахов он не ощутил, как и посторонних энергий. Значит, никто чужой сюда не заходил за то время, что был в отлучке. Впрочем, он это и без того знал: ни один из его скрытых знаков, не был нарушен: паутина на тропе осталась целой, не заметил ни одной сломанной ветки у кустарника, который закрывал тропу от чужого взгляда, и трава была не помята. Но лишний раз стоит в этом убедиться. Он дома, о нем он так скучал в городе. Буров лег на широкую лавку, вытянул ноги и облегченно вдохнул в себя пахнущий хвоей воздух.

Как же тяжело ему достался этот поход! Как много сил забрал город, и эта странная девочка, которую так невзлюбил мальчик с темным даром. А теперь паренек мертв, но радости это не доставило. Бессмысленная жизнь, глупая смерть. Плохое время рождает скверных людей.

Глаза закрылись, и он задремал. Далекий волчий вой ему не мешал, как и громкая возня у мертвых человеческих тел – в лес сегодня пришел настоящий праздник, много вкусной еды подвалило, всем хватит человечины, в том числе мышам и насекомым.

Через час он проснулся, растопил печь, поставил подниматься опару на своей фирменной закваске, поставил на печь настой из трав, который силы должен был ему придать, пусть настаивается, сходил к ручью за водой, и затопил баньку. Как говаривал один его знакомый: домой вернешься только тогда, когда дорожную пыль в бане смоешь, а до тех пор будешь ощущать себя в пути. Потом сходил на огород, выкопал себе на поздний ужин овощи: лук, петрушку, редьку, горох, благо луна ненадолго проявилась из-за туч, и бросил в чугунок, чтобы еда томилась. И лишь затем отправился в баню.

Здесь он не спешил, сначала полежал на нагретой полке, вдыхая в себя горячий воздух с дымком, постепенно оттаивая. Напряжение последних дней уходило, оставляя в себе тяжелое ощущение неправильности и тоски. Тихомир понимал, что это не его эмоции, так большой город выходил из него потом и чужими тревогами. Он плеснул на каменку ковш воды и задохнулся от густого пара, окружившего тело, затем полчаса бил себя сначала березовым веником, а потом хвойным для массажа, а когда уже изнемог от жары, сбегал к ручью и окунулся в заводи в ледяную воду, пахнущую лесом и глиной.

Он сделал еще пару ходок в баню, и мыслей в его голове не осталось совсем, зато в теле появилась легкость, ощущение здоровья и чистоты, тогда вернулся в дом, поел тушеных овощей, выпил настой, лег на полати и завернулся в одеяло. Наконец-то он вернулся туда, где ему было хорошо, а все пустое, напускное, опасное осталось за порогом. Наверняка, людской мир еще напомнит о себе и не раз, но это будет потом…

Конечно, Тихомир себя обманывал, уж кто-кто, а он прекрасно знал, что завтра начнется нечто невообразимое. Видеть будущее было одним из его способностей или проклятий, кто как такое называет… Проклятие потому, что предвидение делает мага одиноким, потому что на него всегда смотрят с опаской и недоверием, так как он видит больше, понимает происходящее по-другому. И друзья уйдут и любимая. Просто не смогут быть с ним, начнут подозревать, бояться, что он узнает об их вранье, хоть и без того ему об этом известно. И причина проста: потому что отличается, потому что иной, не такой простой парень как раньше. В общем, любые экстрасенсорные способности это проклятие, которое делает человека одиноким. И видеть будущее как часть способностей, одно из самых неприятных умений.

Можно ли это назвать даром? Можно. Потому что если выбирать, то лучше будущее знать, чем не знать. Спокойнее живется, зная, что ждет впереди: и беда не такая страшная, когда придет, потому что к ней готов. Правда и радость не так приятна, потому что уже заранее увидел и пережил.

Ни один пророк и провидец не прожил радостную и счастливую жизнь. Не помогло им знание будущего ни стать богатым, ни бессмертным, ни отвести беду, потому что возможностей изменить будущее не так много, мы идем по своей тропе, нравится нам это или нет, и свернуть с нее не так просто. Потому что путь свой мы формируем сами своим характером, своими мыслями и своими желаниями.

Мир развивается иначе, чем предполагают люди. Обычно они просто проводят прямую линию из сегодняшнего дня в завтрашнее, и если сегодня им хорошо, то считают, что и завтра будет также. Но это не так. И тот, кто знает, как изменится мир, всегда будет в одиночестве потому, что говорить слепым о том, что ждет впереди, всегда опасно. Так устроены люди. Они не любят тех, кто знает и видит больше.

Если маг окажется прав, то его обвинят во всех тех бедствиях, которые произойдут, хоть он именно тот, кто предупреждал, говорил, что не стоит так идти дальше. Живой пример Ной, который рассказывал всем о грядущем потопе, и над ним насмехались люди, считая его сумасшедшим. А когда его ковчег поплыл по волнам, те, кто это видели, возненавидели провидца только за то, что он оказался прав. Его ругали и проклинали, вздымая кулаки вверх, когда он уплывал на построенном своими руками корабле. А если бы он оказался не прав или произошел бы потоп не таким мощным, то насмешек было бы еще больше.

Почему-то все уверены, что будущее неизменно, что его можно предвидеть со стопроцентной точностью, но это не так. Люди сами творят свое будущее, и хорошее может произойти только в том случае, если мы его сотворим, а вот плохое чаще всего рождается от нашего ничегонеделания. Будущее не статично, оно меняется, и, слава богу, иначе только что родившемуся человеку можно было бы рассказать день за днем, что с ним будет происходить в его жизни, и даже назвать день его смерти. Если бы наша жизнь была бы строго детерминирована, то человек никогда не имел бы свободы выбора, поступал бы всегда одним и тем же способом, даже не догадываясь о возможных вариантах.

А зачем такая жизнь, которая окончательно определенна еще до твоего рождения? Стоит ли жить, зная, что с тобой произойдет завтра или послезавтра? Тогда теряется сам смысл существования. Жизнь есть испытание, возможность поумнеть, что-то понять, стать добрее, сильнее. А если уже до рождения определено, кто плохой, а кто хороший, и кто что сделает – какое может быть развитие?

К счастью, все живое само создает свое будущее, а значит, у каждого есть шанс стать лучше, вырастить свою душу, и отправиться в бесконечное путешествие в виде шара структурированной мыслящей энергии, которая и есть наша душа, и это единственный путь развития, другого просто нет – так говорили волхвы.

Буров вздохнул, вытянул ноги, закрыл глаза и отправился в свое ночное путешествие. Для него уже давно сон был праздником, возможностью заглянуть в самого себя, и увидеть мир, где живут его прошлые иллюзии и мечты.

* * *

Все с самого начала пошло не так, хоть вроде бы двигалось в правильном направлении, но своему чутью Дронов доверял, а оно говорило, что чего-то он не понимает и делает не то. Деревню они захватили без единого выстрела. И какая разница, что деревня своя, российская, а войны нет? Задачи то остаются те же – подавить сопротивление, нейтрализовать боевиков. И пусть в качестве боевика выступает лишь участковый, но он тоже может доставить немало неприятностей, если ему разрешить действовать. Правда, толстый майор все понял правильно, оружие сложил, ручки поднял, а когда ему объяснили, что его семью пустят в расход, если что-то пойдет не так, вообще сразу стал паинькой. Сотовая связь в деревне не работала, про спутниковые телефоны здесь и не слышали, имелась только линейная связь, но тут уж было совсем просто – залезли на столб и перерезали провод. Задача решена, деревня захвачена, власть приручена, проблем никаких не обещается. На все про все хватило часа. Дрын оставил в деревне двух бойцов, чтобы те на всякий случай отслеживали ситуацию и жестко останавливали тех, кто вдруг решит геройствовать, а сам с основной командой выдвинулся к монастырю.

Время поджимало, поэтому и спешили. Правда, и с монахами никаких проблем не возникло, да и какие из них бойцы, это же не Китай, и монастырь не Шаолинь. Захватили, допросили, божьих братьев посадили в подвал, заодно выяснили, по какой тропке ходит объект, и где примерно его лежка. Только расположились, как парни, которых оставили в деревне сообщили, что объект появился в деревне, но долго не задержался, поговорил с одним из мужиков и отправился в направлении своего дома. От монастыря имелась до леса неплохая грунтовка, вот по ней Дрын и отправил трех снайперов на джипе, как и предполагалось по плану.

Его парни должны были справиться с одним мужичком, пусть крутым и тертым. Ребята проверенные, у всех боевой опыт и немалый, да и в его команде работают не первый год. Стрелять умеют, в лесу не новички, сумеют и замаскироваться и курок нажать. Правда, времени у них было всего ничего, но должны успеть, потому что так нужно.

Дронов решил, что первая фаза операции проведена успешно, и можно отдохнуть. Все просто, как сказал командир. Действительно, как у ребенка игрушку отобрать. Пришел, увидел и забрал. Опыт многое значит. Сам Дрын с двумя своими замами расположился у настоятеля в кабинете, в шкафу обнаружилось неплохое вино, на монастырской кухне нашлась еда – пара зажаренных куриц, и жизнь стала совсем замечательной, только в груди по-прежнему тихо ныло, хоть поводов для этого вроде не было абсолютно никаких. Все отлично. Беспокоиться не о чем. В деревне не наследили, при захвате монастыря маски не снимали, так что уйти можно тихо, а потом пусть ищут непонятно кого.

Смертей ненужных удалось избежать, телесных повреждений не совместимых с жизнью тоже, пара выбитых зубов не в счет, а значит, не будет полиция из-за этого устраивать розыск. Да и участковый не даст, ему его семья дороже. Вино хорошее, курица жирная, настоятель – мужик интересный, умный, в драку не лезет, разговаривает спокойно, чего еще можно желать от боевой операции?

– Вы пришли за странником? – спросил настоятель. – Так зря вы это…

– Странник? – удивился Дрын, услышав впервые имя объекта. – Того лесного знахаря так зовут?

– Он самый, – согласился игумен. – Хороший человек, почти святой.

– Тем лучше, – хохотнул его первый зам, позывной Ком, он сразу взял в руки рацию, доложил ребятам, как называет себя объект, вдруг получится подозвать. – Если святой, значит, сразу к богу отправится без задержки. Святой это же как вроде офицер при боге, не рядовой какой-нибудь боец…

– Не совсем так, – покачал головой настоятель. Его посадили, как и местного завхоза, лицом к стене, чтобы он не видел их лиц, но рот никто не затыкал. А чего ради? Скучно сидеть в засаде, тем более непонятно, зачем сидят: снайпера и без поддержки задачу выполнят, а после устранения объекта они все дружно отправятся домой. – Если вводить армейскую терминологию, то ангел вроде офицера, архангелы генералы, а бог маршал. Архангелы командуют, ангелы выполняют их волю и направляет души туда, куда нужно, определяют, что делать с вновь прибывшими, а бог в этот процесс не вмешивается, он занимается только с теми, кто чист и светел, потому что им наследовать землю. Святой есть большая светлая душа, кем он станет наверху, зависит от того, какую жизнь провел здесь, и как умер. Это важно. Может станет рядовым, может офицером, а может и генералом.

– Отлично! – засмеялся Ком, отрывая у курицы ногу и запивая вином. – Мы поможем вашему страннику красиво умереть, и он, благодаря нам, полковником на верху станет. Вроде как мучеником придет за невинную смерть…

– Не станет, – покачал головой игумен. – Вам его не убить, бог не даст.

– Еще никого твой бог не защитил, – вмешался в разговор второй зам Кнут. – Я бывал на войне и не на одной, так вот там убивают всех – и верующих и не верующих, причем верующих даже больше мочат, потому что они добрые, а война злых любит.

– Верующих много, за всеми не усмотришь, – ответил настоятель. – А святых единицы, поэтому они на особом учете, их защищают даже на войне. Вам вряд ли известно, но даже на большой войне, которую потом назвали Великой Отечественной, святых погибло всего двое, и те свою смерть приняли сами, решив помочь другим. А та война, не пример другим, перемолола сотни миллионов душ.

– Звучит красиво, да только вранье это все, – хохотнул Ком. – Вот мы скоро и увидим, как твоего святого ангелы защищают. Я думаю, часа через полтора узнаем, что не был он святым, а являлся обыкновенным грешником, как все мы.

– Посмотрим, – согласился игумен. – Все равно тут ничего я сделать не могу, впрочем, может, разрешите помолиться за его душу?

– Это зачем? – насторожился Дрын. – Хочешь богу знак дать, чтобы он за ним присмотрел? Не надо. Я хоть в это не верю, но знаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Нормальные параноики живут дольше. Нет уж, монах, сиди, даже губами не шевели. Разговаривать с нами можешь, это я тебе не запрещаю, а с богом погоди, набеседуешься еще, когда умрешь.

– Хорошо, я не буду за него молиться, – ответил со вздохом настоятель. – Его и без моей молитвы защитят.

– Послушай, монах, – Дронов задал тот вопрос, на который давно хотел получить ответ. – А Валгалла существует? Мне говорили, что так называется место, куда уходят мертвые воины.

– Хотелось бы мне сказать, что это так, – игумен говорил, не спеша, тихим, спокойным голосом. – Но скандинавские боги – старые боги, они уже ушли. Остался только один бог, он един наверху, ему и решать, кто куда пойдет. На самом деле все души уходят в одно место, там и ждут страшного суда, на котором будет решена судьба каждого. Не различаются души по национальному признаку и профессии, перед богом все равны. Прошу простить, но нет отдельного рая для убийц и воинов, грешники они, так что вероятнее всего души их отправятся в ад.

– Ну, это ты мало знаешь, старик! – фыркнул Дрын. – Думать, можешь, что хочешь, разрешаю, но без отдельного места для воинов никак нельзя, они не могут находиться с одними душами в одном месте, нервные мы, начнем свои порядки наводить в вашей небесной канцелярии или в аду. Без Валгаллы нам никак.

– Хорошо, пусть так, – проговорил настоятель. – Я не стану спорить. Не нам решать, что и как, есть бог, который все определяет.

– Бог определяет, а человек располагает, – хихикнул Ком. – В итоге, как скажем, так и будет, и твоя жизнь, старик, сейчас тоже висит на волоске, и ни один бог не сможет остановить пулю, когда она вылетела из ствола, проверено и не раз…

Неожиданно запищал телефон на столе. Дрын подскочил к столу и схватил аппарат, переводя его на громкую связь.

– Дрын, на связи!

– Шрама укусила змея, похоже, ядовитая, – голос наемника был взволнован. – Командир, здесь настоящие джунгли, а не лес, в таких условиях нас воевать не учили. Пришли подкрепление и ребят. Надо выносить Шрама.