Текст книги "Назад из будущего: Эпизод VI. Войны клонов (ЛП)"

Автор книги: Ariel_Sojourner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Оби-Ван обезоруживает Энакина и прижимает его руки к бокам, оттаскивая его от кровавой бойни, и отчаянно пытается дотянуться до него в его безумии. Энакин, наконец, перестает бороться с ним, только чтобы рухнуть на пол, как марионетка с перерезанными нитями, утянув за собой Оби-Вана. Он дрожит крупной дрожью, а затем начинает всхлипывать, издавая глубокие несчастные стоны.

Кикс бросается на помощь, но Оби-Ван качает головой, указывая ему на раненых солдат, некоторые из которых только приходят в себя.

Эхо срывает с себя шлем, бросает испуганный взгляд на своего сломленного генерала и бросается за Падме и детьми.

Оби-Ван держит Энакина так крепко, как только может, стараясь не обращать внимания на свои дрожащие руки, шепчет ему на ухо успокаивающую чепуху. Он надеется, что этого каким-то образом будет достаточно, что после всего, через что они прошли, он не потерял его.

Мерцание голоэкрана и кадры с камер наблюдения в Сенате теперь заполняют тишину, и звуки ударов, крики, выстрелы бластеров и рокот световых мечей доносятся из динамиков.

Это еще не конец, с отчаянием осознает Оби-Ван.

///////////////////////////////////////////////////////////

Корабль разваливается на части. Коди отмечает, что они уже потеряли значительную часть надстройки, сгоревшей в атмосфере. И тогда возникает другая проблема. Их позиция, которую они заняли, чтобы защитить храмовый округ от бомбардировки, означает, что у них нет ни времени, ни тяги ни подъема, чтобы направить разрушающийся корабль куда-то еще, кроме как между храмом и сенатским округом. Олли тоже это видит и отправляется вперед, чтобы эвакуировать весь район и подготовить аварийные бригады, но, по-видимому, корускантская гвардия уже на месте происшествия и пытается спасти убегающих гражданских и сенаторов от битвы в Сенате.

Мастер Пло прерывает коммуникационную болтовню, приказывая им добраться до спасательных капсул, если получится, но Асока знает, что если они покинут корабль, то возникнет слишком большой риск, что корабль пойдет не туда и ударит по храму или Сенату или любому из десятков других жилых зданий в этом районе. Кто-то должен долететь на нем до конца, чтобы минимизировать ущерб. Ее зубы дрожат от тряски, но она просто напоминает себе, что ее учитель смог бы сделать это, а она была его падаваном, поэтому она тоже может сделать это.

– Асока! – кричит по рации мастер Пло. – Отправляйся в спасательные капсулы, немедленно! Это приказ!

– Я смогу это сделать! – она кричит в ответ. – Я смогу!

////////////////////////////////////////

Рекс высовывается из боевого вертолета, наблюдая, как Переговорщик летит к земле, словно огненная стрела. Вдалеке молния освещает сенатскую площадь.

– Крифф! – кричит Джесси, уворачиваясь и петляя среди падающих обломков. – Кто же такой сумасшедший, чтобы пытаться посадить эту старушку?

– Эппо! – Рекс отдает приказы через коммуникатор. – Ты управляешь кораблем, а мы направляемся в Сенат! Попробуйте вызвать пожарные команды, чтобы…

То, что осталось от флагмана генерала Кеноби, врезается в землю, скользит вперед на безумной скорости к жилым зданиям, по пути разлетаясь на куски. Грохот стоит оглушительный, земля прогибается, и часть корабля погружается на нижние уровни, прежде чем наконец остановиться, все еще полыхая в растущей темноте ночи.

Каждый, кажется, задерживает дыхание на долгое мгновение, прежде чем шум криков о помощи и спасательных усилий наполняет воздух. Охранники Корусканта, которые ранее пытались уничтожить джедаев, спешат на место происшествия, чтобы помочь.

Рекс разрывается на части. Часть его хочет помочь на месте крушения, потому что он довольно точно представляет, кто был пилотом, и мостик, похоже, охвачен пламенем. Но над Сенатом гремит бластерный огонь и сверкают молнии – значит, мастер ситхов все еще сражается. Он должен довериться своим братьям, оставить им Переговорщика. Он кричит Джесси, чтобы тот продвигался дальше к Сенату, приказывая остальным солдатам быть наготове, поскольку они вот-вот войдут в зону досягаемости того, что происходит между канцлером, Вейдером и Люком. Гвардейцы Сената и ситхи не заслуживают милосердия. Они сделали свой выбор, и сейчас…

…и все замолкает на мгновение, остается жуткий звон в ушах, а потом…

…беззвучный взрыв извивающегося сине-черного света ослепляет его и…

…их догоняет рев звука, и весь боевой вертолет наклоняется в сторону и почти вышвыривает их прочь, прежде чем Джесси выравнивает курс.

– Что. Это. Было? – умудряется сказать Красный глаз. – Ч-что это было?

Рекс наклоняется вперед, дрожа всем телом.

– Земля! – кричит он Джесси. – Садись сейчас же!

//////////////////////////////////////////////////////

Люк и его отец никогда не тренировались сражаться вместе, но это не имеет значения, так же, как и когда они столкнулись с Дуку, – они двигаются в тандеме. Они сражаются вместе, как будто были рождены для этого.

Люк ныряет и успевает ударить по ноге Палпатина, Вейдер уклоняется, и молния влетает в его с близкого расстояния. Вейдер роняет меч, его протезы начинают искриться, и Палпатин наносит удар. Вейдер ревет от боли, и Люк отчаянно использует Силу, отталкивая отца, пока ситх не нанес удар, который сломал бы его маску.

Люк позволяет Силе овладеть каждым своим движением, блокирует и парирует быстрее, чем это было для него когда-либо возможно, а затем, затем он отрезает Сидиусу руку. Обезумев от боли, ситх выбрасывает огромные дуги молний, яростно и беспорядочно ударяя по площади. Люк пытается блокировать молнию так же, как это делал отец, но огонь слишком силен. Он не может защитить и себя, и отца и решает отвести опасность подальше от Вейдера.

Люк падает с криком, когда молния Сидиуса попадает по нему, и он роняет меч. Плоть Люка начинает вариться изнутри. Вдалеке, через собственные крики и вопли агонии, он слышит, как Сидиус радостно хихикает. Он не видит отца. В темноте он видит только ужасный насмешливый взгляд торжествующего Палпатина. Свет кажется таким далеким, и Люк чувствует, что ускользает прочь.

Садистская радость Палпатина, кажется, наполняет воздух так же сильно, как запах озона и гари. Он победил! Как он и предвидел, тьма торжествует надо всем.

Он так поглощен убийством джедая, что не обращает внимания на Вейдера, который выходит из темноты позади него. Вейдер не колеблется и не дает предупреждений, он использует последние силы и пронзает Сидиуса одним жестоким ударом, а затем и он, и так и не состоявшийся император падают.

Люк изо всех сил пытается поднять взгляд, но взрыв тьмы, льющейся из тела умирающего ситха, ослепляет его.

/////////////////////////////////////////////

Однажды в галактике родился мальчик, беднейший из бедных, у которого не было ничего, даже плоти на костях и труда рук его. У него не было ни отца, ни матери; одного не существовало, а другой владел кто-то еще. Он не мог ни говорить, ни действовать самостоятельно, кроме как тайно, и всегда под угрозой страданий и смерти. Все, что он построил, было сделано тайно, всех, кого он любил, он мог потерять, всех могли отнять у него, и он был бы бессилен остановить это.

У него были только мысли и чувства ( невысказанные, скрытые), и только их он мог по-настоящему назвать своими.

Однажды в бедный город, где работал мальчик, пришел человек. Этот человек путешествовал с ангелом, и мальчик предложил все, что он тайно построил и любил, чтобы помочь им в их трудное время, помня уроки, которые преподала ему мать, которую он не мог ни принять, ни иметь. Он спас их, а взамен человек сказал ему, что его мысли и чувства могут дать ему силу, чтобы отвоевать свою свободу.

И вот мальчик оставил свою мать, все еще в цепях, и больше не оглядывался назад.

Его учили и тренировали, как управлять Силой внутри себя, но его мысли больше не были его собственными, чтобы свободно думать, и его чувства больше не были его собственными, чтобы выражать и чувствовать. Но эта Сила дала ему возможность защитить и дать отпор впервые в его жизни. Поэтому он подчинился воле своего разума, испытывая тайные чувства и думая тайные мысли, ибо он знал, что если кто-нибудь узнает об этом, он потеряет все, что имел, все будет отнято у него, и он будет бессилен остановить это.

И все равно он все потерял: мать, жену, дорогого брата, сестренку, товарищей по оружию, верного наставника, ценности, дела, веру, надежду.

Дочь и сына.

////////////////////////////////////////////////////

Его подняли, и сквозь остатки маски, наполовину разбитого лицевого щитка, он увидел Люка. Его сын был жив. Он был здесь.

– Отец, – сказал он. – Отец, ты меня слышишь?

И тогда Вейдер почувствовал прохладное, водное прикосновение Силы Люка, протекающее через него. Это вернуло ощущение тому немногому, что осталось от его плоти, и он захрипел от боли, но это была хорошая боль. Это было приятное чувство. Его сын был здесь. Он его не потерял.

– Л-люк, – с трудом пробормотал он.

– Я здесь, я здесь, – настойчиво сказал Люк, притягивая его к себе. – Я не оставлю тебя.

Вейдер хотел бы почувствовать руки своего сына вокруг себя.

– Ну? Он… он умер?

– Да, конечно. Отец, все кончено, – заверил его Люк, отрывисто кивая, а затем поднял руку, чтобы заслониться от яркого света прожекторов приземлившегося неподалеку военного корабля.

– Э… это хорошо. Это очень хорошо, – пробормотал он. – Теперь ты в безопасности. Каждый из вас в без…безопасности.

Люк, Падме, дети, Асока, солдаты – все в безопасности, даже… даже Оби-Ван.

Даже Энакин.

– Отец, помощь скоро будет. Пожалуйста, держись, мы тебя спасем, – просил Люк.

Он пытался сосредоточиться, но ему было так трудно дышать. Мой сын, мой сын, я должен тебе это сказать, мне так повезло, я так горд…

– …ты спас нас, Люк. Ты уже спас м-меня.

– Нет, нет, – взмолился сын. – Не уходи! Отец!..

========== Глава 15. в которой джедаи понимают, что все уже никогда не будет прежним ==========

Хоть Энакин и знал, что Люк отправился к мастеру-ситху, ничто не могло подготовить его к тому, что голографический экран оживет и покажет верховного канцлера, который закричал клонам, чтобы они убили джедаев. Теперь, пока он лежит, свернувшись калачиком, на полу, а Оби-Ван обнимает его, он все еще не готов воспринимать грохот мечей, полные агонии крики Люка и вопли Палпатина. Он смотрит, как свет от голографического экрана падает на стены и пол, а также на тела, разбросанные по темной квартире Падме.

– …худшее позади, Энакин, я здесь и…

Что-то заслоняет ему обзор, и Падме садится перед ним, Эхо помогает ей спуститься на пол. В отчаянии он протягивает руку к ней, к близнецам. Она здесь, и она дышит; ужасные кошмары, которые мучили его в течение многих недель, не сбылись. Она плачет, склонившись над ним, и изо всех сил старается обхватить его руками. Он хочет сказать ей, чтобы она не держалась за него, потому что он не может быть ее опорой, ее уверенностью, ее защитником.

– … я бы никогда не рассказал Совету, поверь мне…

Вселенная раскололась надвое, и Энакин не может перестать трястись, не может остановить ужасные рыдания, вырывающиеся наружу. Он не может спасти их. Он не может защитить их. Он недостаточно хорош, недостаточно быстр, недостаточно умен, недостаточно силен. Нигде не безопасно. (Он не плакал так сильно с того дня, когда Гардулла оттащил от него мать, чтобы сделать ставку.)

– …пожалуйста, нет ничего важнее…

Раздается страшный грохот, и одно из немногих оставшихся окон выбивает наружу. Все здание, кажется, сотрясается до самого основания, в стенах появляются трещины. Эхо ругается, а потом кричит, что Переговорщик только что совершил аварийную посадку. Энакин крепко зажмуривается. Асока! Асока ведь на Переговорщике! Пока он лежит на полу, не в силах пошевелиться, никчемный и бесполезный! Мой падаван, мои люди, храм…

– …когда я не должен был этого делать. Мне очень жаль, Энакин. Мне очень, очень жаль…

(Оби-Ван, это Оби-Ван все еще говорит, он не перестает говорить. Он здесь. Оби-Ван не оставил его.)

– …все будет хорошо, клянусь тебе. Мы пройдем через это вместе…

И все звуки исчезают, и Энакин знает, что делать, не думая. Он садится и хватает Оби-Вана, Падме и детей, крепко прижимая их к себе, и тянется к Силе, как раз когда волна темноты с ревом врывается в комнату. Это похоже на то, словно его накрыла песчаная буря ненависти и ярости, извивающееся зло, ищущее, исполненное желания убить, все еще отчаянно жаждущее его, Падме, близнецов…

Нет, думает Энакин и, чувствуя своих близких рядом с собой, своих людей вокруг себя, он каким-то образом находит в себе силы удержаться.

– Нет!

Буря утихает, и он оглядывается вокруг, и они все еще здесь, все еще дышат, близнецы теперь вопят и плачут, и голоэкран наконец благословенно молчит. Энакин делает один неуверенный вдох за другим, а затем протягивает руку, чтобы помочь Падме успокоить детей. Лицо Леи все сжалось и покраснело, когда она завыла от неудовольствия, и Энакин обернул свое присутствие Силы вокруг нее, отчаянно прощупывая ее, но, к счастью, она в порядке.

Люк, а как же Люк? – думает он. Падме укачивает его, даже когда слезы от пережитого стресса начинают стекают по ее щекам. Оби-Ван осторожно проводит рукой по голове его сына и громко вздыхает с облегчением. Они в порядке, они в порядке, и Палпатин мертв.

Сила содрогается вокруг них. Энакин моргает, пытаясь смахнуть слезы. По какой-то причине он чувствует себя отделенным от самого своего тела, как будто он находится в двух местах одновременно. Ему трудно дышать, легкие горят. Он попытался сосредоточиться. Отдаленная его часть требует действовать. Ему нужно встать, добраться до места крушения, чтобы проверить, что там с Асокой (он чувствует ее, она жива), нужно отправиться в храм и оценить ущерб, Сенат, он должен добраться до Сената, где Люк и остальные победили Палпатина. Он не знает, живы они или нет, голоэкран был отключен штормом темной Силы, но если бы он мог просто встать…

Энакин чертыхается, уверенный, что он увидел, всего на мгновение… как кто-то появился позади его жены, но так же быстро, как и возник, исчез во вспышке цвета и звездной пыли.

///////////////////////////////////////////////

– Сэр, команда эвакуации будет здесь через десять минут, что нам нужно собрать с собой? – тихо спрашивает Эхо, присаживаясь на корточки рядом с генералом Скайуокером. Его генерал вздрагивает от этих слов; он открывает рот и тут же закрывает его. Он молча качает головой, глядя на Эхо.

– Эвакуация? Эвакуация куда? – с кашлем говорит генерал Кеноби.

– За пределы планеты, сэр. У нас приказ удалить вас с Корусканта, как только появится возможность. «Решительный» не слишком сильно поврежден, и нам нужно выдвигаться. Охранников нужно доставить в операционную и удалить чипы. Сенатор, что нам нужно взять с собой для малышей?

Сенатор выглядит сбитой с толку, протягивает дрожащую руку, чтобы потереть лицо, бормочет:

– У меня… у меня еще нет детей, я собиралась поехать на Набу, чтобы родить их там, но сначала я должна проголосовать, завтра голосование, и… – она в шоке оглядывает развалины своей квартиры, как будто только что осознала, какие разрушения вызвало сражение. Эхо внутренне вздрагивает. Выглядит, словно зона бедствия.

– Я, э-э, не думаю, что завтра будет голосование, – осторожно говорит ей Эхо. – Мы позаботимся о ваших вещах, мэм. Кикс, – подзывает он медика.

Генерал Скайуокер был смертельно бледен, весь дрожал, обливался потом и с трудом дышал. Эхо никогда не видел, чтобы один или два его брата выглядели так плохо после перестрелки, и он искренне беспокоится за генерала. Он также очень благодарен, что капитан Рекс, Вейдер и Люк проинструктировали его, чтобы он ни при каких обстоятельствах не забирал генерала или его жену в храм после окончания противостояния. Сенатор выглядела немногим лучше своего мужа, что и неудивительно, ведь она только пару часов назад родила. Генерал Кеноби выглядел так, как будто он напился пунша после того, как слишком долго бодрствовал на слишком большом количестве стимуляторов.

– Совет, – отрывисто произносит генерал Кеноби, пытаясь собраться с мыслями. – Нам нужно доложить командованию… – тут он замолкает так же внезапно, как и начинает. Генерал Скайуокер буквально отшатывается, полный ярости, от другого джедая, склоняясь над младенцами, которых держали между ним и его женой, как будто защищая их от какой-то новой опасности.

Прежде чем Эхо успевает вмешаться и настоять, чтобы они ушли на корабль, Кеноби отступает.

– Нет, нет, ты прав, – быстро говорит он, кладя руку на дрожащее плечо Энакина, пытаясь преодолеть внезапную пропасть между ними, которой не было еще мгновение назад. – Медицинские учреждения на планете будут сильно переполнены; люди нуждаются в лечении. Вы правы, нам нужно добраться до «Решительного», спасибо, Эхо.

Это все, что ему нужно услышать. Эхо доставит их в безопасное место, и он надеется, что наконец получит весточку от Пятерни и остальных к тому времени, когда они будут в воздухе.

///////////////////////////////////////////////////////

Когда канонерка зависла над сенатской площадью, Рекс выпрыгнул наружу, не дожидаясь, пока та приземлится. Атаки гвардейцев Сената прекратились, но Рекс не стал рисковать и все еще держал оружие наготове.

Сначала он увидел Болтуна, зажимающего рану Качка, его собственная нога был затянута жгутом из кусков плаща. Рекс впервые увидел Качка таким спокойным и неподвижным, с расфокусированным взглядом и неглубоким дыханием.

Пятерня еще каким-то образом был в сознании и рыдал от боли, Болтун не осмеливался двигать его из-за травмы позвоночника, пока на место происшествия не вызвали медика. Рекс осторожно положил руку на плечо Пятерне и прошептал ему на ухо, что помощь уже здесь, настойчиво подзывая медика.

Из Сената донесся шум. Из здания начали выходить люди, сенаторы, помощники и даже дроиды, привлеченные к этой сцене теперь, когда бой прекратился и голонет был отключен. Рекс приказал своим людям держать всех подальше и, в случае необходимости, разобраться с тем, что осталось от сенатской гвардии. Он двинулся вперед, Джесси держался рядом с ним.

Тело канцлера было всего лишь черным пятном на земле. А Люк… Рекс нашел его, свернувшегося калачиком возле разрушенного тела своего отца.

Он убрал оружие в кобуру и снял шлем. Он медленно приблизился к Люку, сжимая и разжимая кулаки. Да и что он мог сказать? Когда он терял братьев по партии или близких товарищей по отряду, его учили оставлять мертвых, чтобы продолжать идти, несмотря ни на что. Горе приходило только в темноте казарм или в каком-нибудь тихом уголке посадочной площадки, где братья могли тихо вспоминать погибших. Клоны были рождены, чтобы быть солдатами на службе у джедаев, но теперь, когда у Рекса было больше свободы и больше возможностей, чем когда-либо прежде в его жизни, он чувствовал себя по-настоящему беспомощным.

Люк поднял голову и протянул руки к потрескавшейся маске отца. Он осторожно приподнял сначала шлем, а затем откинул лицевую пластину. Рекс с трудом сглотнул при виде лежащего перед ним человека. Джесси сочувственно зашипел у него за спиной, когда в поле зрения появилась обожженная и болезненно белая плоть. (Когда Вейдер появился на Умбаре, среди них ходили споры, был ли он дроидом или каким-то аналогом Гривуса, наполовину человеком, наполовину машиной, нечеловеческим и чудовищным. Но теперь он знал, что под броней был человек, человек, покрытый шрамами.)

Не говоря ни слова, Люк поднял руку в перчатке и начал разбивать сначала маску, а потом и шлем вдребезги. Рекс шагнул вперед, протягивая руку, чтобы остановить Люка, пока тот не поранился, и только тогда понял, что рука того была протезом.

Рекс недоумевал, как он умудрился потерять конечность.

Когда маска превратилась в кучу осколков, Люк потянулся к нагрудной пластинчатой броне своего отца, распутал дыхательный аппарат и разбил его тоже. Наконец, он взял отцовский плащ из тканевой брони, распахнул его и медленно, осторожно поднял, чтобы сделать из него саван.

– Капитан Рекс, – низким сдавленным голосом сказал джедай.

– Сэр, – ответил он, вытянувшись по стойке смирно.

– Война закончилась. У нас мир.

После чего последовала долгая пауза. (Люк произносил эти слова так много раз, желая, чтобы они были правдой. Теперь, наконец, они были правдой, понял Рекс).

– Я…я не знаю, что мне теперь делать, – признался он срывающимся от отчаяния голосом. Его руки дрожали над телом отца. – Мы… мы правда не говорили о том, что будем делать после смерти императора, – Люк с трудом сглотнул. – Я думаю, может… он не думал, что выживет. Я сам… не ожидал, что выживу, – добавил он. – Какой-то едва обученный джедай столкнулся с ним и выжил? Ха, когда он убил тысячи самых лучших.

Он провел рукой по лицу, поморщившись, когда коснулся ожогов на краю челюсти, кровоточащих и красных.

– Сэр, вам нужен медик, – встревоженно предложил Рекс. Он хотел прекратить этот разговор, немедленно. Люк и Вейдер всегда держались так спокойно, так твердо, так уверенно, как будто ничто не могло их поколебать. Знать, что они просто стремились к этому бою с Палпатином и никогда не ожидали, что выйдут из него живыми…

– Вы ранены. Позвольте нам…

– И что же мне теперь делать? Мне здесь даже не место, – пробормотал он. – Я не хочу причинять им боль, они уже достаточно пострадали. Но… Но я не могу идти дальше в одиночестве. Может быть… может быть, мне стоит…

Рекс шагнул вперед и, взяв Люка за плечи, оттащил его от тела отца. Джесси и Ред быстро подошли к ним и осторожно положили Вейдера на носилки.

– Сэр, – настаивал Рекс. – Нам нужно отвезти вас к врачу.

– Нет, я не могу уйти…

– Сэр, если бы Вейдер был здесь, он убил бы меня за то, что я немедленно не отправил вас к медику. Я не так уж уверен, что он не найдет способ убить меня даже сейчас, если я не позабочусь о вас. Пожалуйста, сэр, – в отчаянии взмолился Рекс. – Позвольте нам помочь вам.

Люк не мог оторвать глаз от тела. Наконец он кивнул. Он с трудом поднялся на ноги, тяжело опираясь на плечо капитана, и они вместе направились к ожидающим их штурмовикам.

//////////////////////////////////////////////////////

Эппо высаживается с отрядом помощи «Бесстрашного», и солдаты спешат добраться до мостика «Переговорщика»так быстро, как только могут. Они находят Коди в ловушке под упавшим столбом и Олли и Асоку, рухнувших рядом, оба едва дышат, наглотавшись дыма, оба покрыты ожогами.

Возникает вопрос, в какое медицинское учреждение их отвезти. Местные больницы и отделения не будут лечить клонов (по республиканскому закону каминоанцы имеют исключительное право на их генетический код, и они объявили биологию клонов коммерческой тайной). Кроме того, местные медицинские учреждения, несомненно, переполнены жертвами среди гражданского населения. К счастью, Эппо получает сообщение от Ваксера из 212-го, в котором говорится, что они могут отправить раненых в храм для лечения.

(Как Эппо позже узнает, развернулась целая битва из-за лечения братьев, пострадавших при нападении на храм. Джедаи не хотели, чтобы они приносили раненых и мертвых в их святилище. Даже когда храм рушился вокруг них, они старались держать всех подальше. Но Догма (из всех них это был именно Догма) заставил джедаев позволить клонам остаться там. Они говорят, что он осмелился перечить генералу Винду и прошел мимо этого человека и его меча, отказываясь быть запуганным. Они говорят, что Догма сказал джедаям, что им придется убить его, чтобы остановить. Он не позволит своим раненым братьям страдать даже на мгновение дольше, чем это необходимо, только из-за джедайских правил, традиций и законов Республики.)

Догма велел людям разложить тела гвардейцев Корусканта, убитых мечами, турболазерами и крошащейся каменной кладкой, бок о бок в том, что, вероятно, было джедайским эквивалентом столовой, и поместить их под стазисное поле. Тела бойцов из 501-го и 212-го были уложены там же, некоторые были убиты другими клонами, потому что отказались наносить им смертельные выстрелы, как и тела тех, кого не успели остановить, и они покончили с собой.

Эппо выставляет почетный караул вокруг мертвецов и испытывает болезненную гордость, зная, что никто из корускантской гвардии не был убит объединенными силами клонов, защищающими храм. Раненые – да, но мертвые? Нет, ни одного. (Он также впервые обнаруживает, что чувствует себя неуютно рядом с незнакомым джедаем. Проходя по залам храма, он не может не смотреть на мечи, висящие у них на поясе, и не думать о том, скольких его братьев они зарубили.)

Командир Вольф и 104-й полк прибывают с подкреплением и медикаментами. Генерал Кун неустанно работает с Бутсом, Виром, Ваксером и Шокером, исцеляя охранников Корусканта, исправляя их генетический дефект и подготавливая их для хирургического удаления чипов.

Эппо не уверен, что он чувствует, когда видит, как один из джедаев-целителей (женщина Мон Каламари) наконец выходит вперед и просит, чтобы ей показали технику исцеления Силой почти через день, после того, как сотни охранников уже были обработаны неустанными усилиями генерала и чувствительных к Силе клонов. Генерал Кун направляет ее на работу с Виром. Но Эппо знает, что он испытывает чувство неистовой гордости, когда обнаруживается, что один из членов Корускантской гвардии, дрожащий и бледный, чувствителен к Силе. Чувствительные к Силе клоны быстро уверяют его, что он может получить обучение, если захочет, и у него есть ровно столько времени, сколько ему нужно, чтобы снова встать на ноги. Охранник, у которого даже имени нет, может только кивнуть, но Эппо не беспокоится за него. Его братья не уходят дальше, чем на расстояние вытянутой руки, и генерал Кун приглашает его присоединиться к тренировкам, не обращая внимание на испуганные шепоты джедаев, бродящих поблизости.

Когда командир Вольф наконец настаивает, чтобы он немного отдохнул, Эппо заканчивает тем, что ложится с другими солдатами на полу какой-то неиспользуемой комнаты, все они молча смотрят на незнакомый потолок; слишком усталые, чтобы даже спать, слишком взвинченные и неуверенные в тишине храма. И только когда он слышит рядом топот ног и болтовню детенышей, каждый мускул его тела начинает расслабляться, и он наконец переворачивается, устраивается поудобнее и засыпает.

//////////////////////////////////////////

Проснувшись, Асока неловкими пальцами стягивает с себя кислородную маску. Медицинские трубки и эластичные завязки на маске больно врезаются в ее лекку. Она шарит вокруг, пока не снимает маску, и сразу же жалеет, что попыталась дышать без нее. Все вокруг нее начинает пищать, а потом кто-то хватает маску и прижимает обратно к ее носу и рту. Она поднимает глаза и видит Коди, сидящего (парящего, на парящем стуле) рядом с ней.

– Наденьте маску обратно, сэр, – хрипит Коди, – или медики набросятся на вас с кулаками.

Асока использует одну необвязанную (бинты? – неужели?) руку, чтобы держаться за маску и делает несколько глубоких вдохов.

– Думаю, теперь ты можешь называть меня Асокой, – говорит она. Она узнает архитектуру храма. Она смотрит на Коди, чья нога подперта и покрыта бинтами, а не бактой, которая беспокоит Асоку. Она осматривает остальную часть палаты и видит Олли и солдат, которых она знает и не знает на соседних кроватях. – Мастер Энакин, мастер Оби-Ван, солдаты…

– Эхо доложил, что генералы, сенатор и дети живы и он забрал их в безопасное место. Потери войск были намного выше, чем мы рассчитывали. Было несколько самоубийств среди охранников, – тихо говорит Коди, стараясь, чтобы их не подслушали. Он знает, что она не успокоится, пока не услышит новости, и не пытается убедить ее снова заснуть. – Джедаи в храме отделались ранениями, лишь некоторые из них погибли. Прежде чем скомпрометированных клонов удалось остановить, погибло несколько джедаев на фронте. Было несколько жертв среди мирного населения, но не так много, как могло бы быть, если бы вы не пилотировали «Переговорщик». Многие солдаты погибли, как защищая, так и нападая на храм, – тихо заканчивает он.

Асока тяжело сглатывает.

– Мастер-ситхов? Кто же это был? Рискованно было поддерживать новостной поток Сената на частотах ВАР, хотя, неважно, триггер все равно сработал, – горько говорит она. – Он что, в плену? Или… мертв?

У Коди каменеет лицо.

– Он мертв. Вейдер убил его. Это был верховный канцлер.

Она задыхается от его слов, грудь вздымается, когда она пытается дышать.

– Нет, это неправда! Это… это же невозможно!

– Это правда, – твердо настаивает Коди, беря ее свободную руку в свою и просто нежно удерживая ее. – Это был Палпатин. Он управлял Республикой и сепаратистами одновременно. Вся эта война была обманом. От начала и до конца, это все был он.

Слезы щиплют ей глаза. Она не может в это поверить. Ее разум лихорадочно перебирает все мгновения, которые она когда-либо проводила с этим человеком, когда она видела его, была в его присутствии, защищала его и помогала своему мастеру спасти его жизнь. Она ничего не чувствовала через Силу, ни малейшего намека на то, что он несет какую-то тьму. Но Люк был прав все эти месяцы назад, когда он сказал ей, что это станет очевидным, если она остановится, воспользуется своей головой и подумает об этом. Кто еще мог финансировать создание армии клонов и имплантировать им контрольные чипы? Кто из всей галактики выигрывает от войны, что бы ни происходило на поле боя?

Сила, она была так слепа.

– Он мертв, – уверяет ее Коди. – Он мертв и больше никому не причинит вреда. Вы даже можете посмотреть головид всего боя, если хотите, и посмотреть, как он умирает на повторе. Они продолжают показывать его по голонету. Можно подумать, что галактика никогда раньше не видела боя на световых мечах, судя по тому, как они все время об этом говорят, – сардонически говорит он.

Асока изо всех сил пытается найти самообладание, и говорит:

– Спорим… спорим, это была довольно классная драка. Они уже здесь? – спрашивает она, пытаясь поднять голову. – Люк и Вейдер, Пятерня, Качок и Болтун? Я не могу поверить, что в храме есть клоны, но если уж они Вейдера пустили внутрь… – говорит она с всхлипывающим смешком.

Командир отрицательно качает головой.

– В последний раз, когда я слышал от них, их забрали на «Бесстрашный. Их неслабо потрепало, но Рекс связался с нами, прежде чем они покинули систему, и сказал, что все выкарабкаются со временем. А Вейдер… его травмы были слишком тяжелыми, – объясняет он. – Он умер вскоре после мастера-ситха.

Асока закрывает глаза. Она не знает почему, но мысль о смерти Вейдера наполняет ее глубоким чувством печали, потери.