Текст книги "Цейтнот (СИ)"

Автор книги: Anna Jones

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Действительно, как всё прошло? – сухо поинтересовалась Наташа, с кривой улыбкой глядя на Клинта.

Он нахмурился и укоризненно поджал губы. Воцарилась странная гнетущая тишина. Ветер бессовестно трепал белоснежную скатерть и листики салата на полупустых тарелках, в воздухе пахло жареным мясом и свежескошенной травой. Лила объелась и сонно качала ногой, то и дело задевая под столом Купера. Тот злился и кидал в младшую сестру консервированным горохом. Клинт шикнул на детей, и Купер обиженно прекратил дразнить сестру. Лила зевнула, лениво отмахиваясь от надоедливых мух. Было жарко.

– Всё прошло хорошо, – Ванда, наконец, очнулась, выныривая из омута воспоминаний, и поправила волосы, пытаясь скрыться от цепкого взгляда Наташи.

– Скучновато, – поспешно вставил Клинт.

– Очень шумно.

– Музыка была отвратительной.

– Да, – подтвердила Ванда, даже кивнула на всякий случай, и они с Клинтом обменялись многозначительным взглядом.

Они не успели поговорить о том, что между ними произошло этой ночью. Ванда, примчавшись домой, тут же спряталась в своей комнате, пытаясь утихомирить судорожно бьющееся сердце, казалось, если она этого не сделает, то оно выпрыгнет из груди. Это был настоящий ужас. Она в жизни никогда не чувствовала такой страх, он скручивал её по рукам и ногам, мешая думать. Ей было стыдно, так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Щёки горели багряным румянцем и желание взвыть в голос было выше её сил, но дом дремал, опутанный сном, и Ванда просто зарылась в одеяло, пытаясь успокоиться.

Она совсем по-другому представляла их первый поцелуй. Да, она понимала, что это всего лишь фантазии и в реальной жизни это ни к чему хорошему не приведёт, если вообще, конечно же, случится, но кто запрещал мечтать? Так и Ванда с улыбкой на лице представляла, как приподнимется на цыпочки, млея от ощущения его рук, таких сильных, на своей талии. Кусая собственные губы, мечтала, как их обожжёт своим дыханием Клинт, и она, прикрыв глаза от радости, ответит ему, жарко исследуя его рот.

Ванде было стыдно за столь развратные мысли в своей голове, но ведь об этом всё равно бы никто не узнал, разве что тот самый злосчастный дневник, к которому даже прикасаться было в блаженство. Там на каждой страничке, в каждой клетке отпечатался образ Клинта, и сердце Ванды сжималось, когда она перечитывала пестрящие о нём строки. Она жила в своих радужных мечтах, по ночам предпочитая обнимать подушку, с нелепой простотой и одержимостью представляя, что это Клинт. В настоящем же мире Ванда чувствовала лишь пустоту и щемящую в груди боль, привкус обречённости и зависти. Печаль.

Она дала себе клятву, что никоим образом никому не даст знать, что она влюблена в Бартона. Никто никогда не должен был об этом узнать, иначе она сгорела бы со стыда. Но вот теперь она сама выдала себя и свои чувства и с позором сбежала, испытывая лишь ужас от содеянного и страшное чувство вины. Ванде хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, стереть себя со страниц истории, вычеркнуть эту ночь из своей жизни. Теперь Клинт обо всё знал, и её тайна, так тщательно оберегаемая, стала ему известна. Этого не должно было случиться, и Ванда просто не понимала, как это произошло. Что именно ею руководило, ведь она зареклась не выдавать себя? Но больше всего её беспокоило другое: что теперь делать? как быть?

Клинт не заставил себя ждать, он пришёл почти следом за ней и, как бы Ванда этого не хотела, поднялся к ней в комнату. А она вся сжалась, зажмурилась, укрытая с головой, надеясь, что он промолчит и уйдёт. Говорить ей сейчас не хотелось, отвечать на его вопросы уж тем более, и Ванда молилась, чтобы он ушёл. И Клинт действительно закрыл за собой дверь, перед этим как-то странно вздохнув, так странно, что девушка проворочалась всю ночь, пытаясь понять, что это значило.

Она так и не смогла заснуть, да и уснёшь тут. Ванда была в ужасе, паника нарастала, но ближе к утру утихла, и теперь Ванда просто страшно раскаивалась в своём поступке, желая отмотать время назад и предотвратить всё это.

Она так тщательно расписывала свои воображаемые поцелуи с Клинтом, что теперь уже смутно помнила настоящий. Губы у Бартона оказались мягкими, и он прикрыл глаза, когда она его поцеловала, затаил дыхание, она заметила. Не ответил, нет, но и не оттолкнул, скорее был в оцепенении, поэтому позволил ей совершить непоправимое. Он был удивлён, и это ещё мягко сказано, Ванда помнила, как изумлённо звучал его сиплый голос.

Эта ночь была самой долгой в её жизни. Минуты тянулись бесконечно долго, и Ванда почти не спала, изредка проваливаясь в какое-то странное оцепенение, почти паралич.

Если Клинт обо всём догадался – а он явно догадался, он не производил впечатления дурака, – то стоило выбрать тактику своего поведения, но, к сожалению, в голове Ванды было до омерзения пусто, хоть плачь. Можно было бы всё ему рассказать, от и до, признаться в своих чувствах, давя в себе желания сгореть со стыда и смущения. Что бы ответил Клинт? Как бы отреагировал, как бы повёл себя? Ванду мучили эти вопросы, не давали прийти в себя. Наверняка провёл бы с ней нравоучительную беседу, как любящий муж и отец троих детей ответил бы, что у них ничего бы не получилось, что это просто её детская глупость, влюблённость, а не высокие чувства. Что ей надо думать о другом, – это было в его духе, примерно на такую реакцию Ванда и рассчитывала. Скажи он что-то другое, она бы в нём разочаровалась, это был бы уже не тот Клинт, которого она знала. Девушку это почему-то невероятно утешило, аж камень упал с плеч.

С другой стороны, она бы могла сослаться на своё неадекватное поведение, выпитый алкоголь, хоть его было ничтожно мало. Могла бы сделать вид, что понятия не имеет, о чём идёт речь, сказать, что она так сильно напилась, что ничего не помнит, и сделать удивлённое лицо, выставив Клинта полнейшим кретином. Могла бы просто всё это игнорировать, делать вид, что ничего не произошло. Это было бы просто замечательно, но Клинт не позволит. На его месте Ванда бы всё выяснила, она должна была бы понять, не угрожает ли эта глупая выходка её браку. Она должна была извиниться, Клинт обязан знать, что она ни на что не претендует и бояться ему нечего.

Но тщательно додумать свой план и будущий непростой разговор Ванда так и не успела: утро наступило слишком быстро. И только-только задремавшая после рассвета, она проснулась от невероятно звонкого крика Лилы:

– Тётя Нат приехала!

Наташа всё испортила. Рядом с ней Ванда ощущала звонкую тревогу, её внутренний колокольчик бил набат, оглушая. Нат казалась ей хищницей, готовой наброситься на неё прямо здесь и сейчас, доверия она не внушала. Самое паршивое заключалось в том, что Наташа всем своим видом давала понять, что Ванда ей не нравится и скрывать она этого не собирается.

Ты лишняя, твердил голос в голове, и Ванда сжималась в комок, то и дело сталкиваясь взглядом с Клинтом. Он порывался к ней подойти, но постоянно что-то мешало: то он помогал Лоре разносить тарелки, то учил Купера разжигать барбекюшницу, то перекидывался парой слов с Наташей. Романофф вливалась в эту семью как элемент паззла, а вот Ванда сейчас ощутила себя как никогда лишней, с особой остротой ощущая, что она разрушает чужую идиллию.

Наташа и Лора постоянно смеялись, обсуждая только им двоим известные вещи, дети тянулись к ней, словно она была настоящим членом семьи, и даже вечно капризничающий Натаниэль затихал на её руках. Нат всегда была для Ванды этакой стальной леди, готовой одним движением ножа заставить человека отказаться от своих убеждений, но сегодня она была спокойной, но это спокойствие, обычно бывшее холодным и настороженным, как выразилась бы Ванда – профессиональным, сейчас было блаженным.

И Ванда чувствовала злость, настоящую зависть, в этот раз чёрную, почти гадкую и горькую. Было больно.

Клинт смотрел на Ванду настороженно, и ей казалось, что он её боится. Хотя на самом деле он просто за неё беспокоился. Она казалась ему столь потерянной и испуганной, что у него невольно сжималось сердце от жалости. Они обменивались взглядами, обеспокоенными, колкими, как иглы, и их тянуло друг к другу. Поговорить.

– Ну так что?! – нетерпеливо поинтересовалась Лора, в очередной раз отвлекая Ванду от своих мрачных мыслей.

– Она даже не стала танцевать ни с одним из парней, что там были. Пришлось мне взять бразды правления в свои руки, – насмешливо вставил Клинт, и Ванда внезапно густо покраснела. Было страшно неловко, они были как два медведя, впервые вставшие на задние лапы.

Ванда взглянула на Лору, та смеялась чистым искренним смехом, но подтрунивать над ней не стала. Она была невероятно тактична.

– Ничего страшного, – улыбнулась она. – Надо было просто взять пару уроков. Вот мы тоже учились танцевать специально для свадебной церемонии…

Лора увлеклась, погружаясь в воспоминания, и Ванда словила на себе взгляд Клинта. Как бы ей сейчас хотелось узнать, о чём он думает! В его глазах плескалось нечто, больше похожее на растерянность и сочувствие, и ей стало страшно неловко от этого. У неё горели губы, когда она вспоминала их поцелуй, и постоянно касалась их пальцами, и тут же резко отнимала, когда замечала, что Наташа на неё пристально смотрит.

– … и он постоянно отдавливал мне ноги, – возмутилась Лора, и Лила хихикнула.

– Давай расскажи что-нибудь ещё!

– Что же ещё? – задумалась Лора.

– Расскажи, как официант на нашей свадьбе чуть не уронил торт, – подсказал Клинт.

– Точно! – оживилась Лора, и Лила даже подошла поближе к матери, чтобы послушать, тогда как Купер зевнул от скуки и принялся собирать грязную посуду со стола.

Ванда кинулась ему помогать, изнемогая от желания немедленно отсюда уйти, чтобы избавиться от назойливого взгляда Наташи. На кухне было намного прохладней, и девушка свободно выдохнула. Купер взял из холодильника ледяную колу, они перебросились парой слов, и Ванда осталась одна, наслаждаясь тишиной. С веранды доносилось агуканье проснувшегося Нейта, с лужайки – смех Лилы и голоса Лоры с Нат.

Вошёл Клинт, и Ванда подпрыгнула, чувствуя потребность исчезнуть. Несколько долгих, как показалось ей, секунд они просто смотрели друг на друга, как-то странно и смущённо ощупывая чужие лица взглядом. Клинт оглянулся, проверяя одни ли они, и Ванда почему-то отступила к стене, покрываясь красными пятнами. Ей было жарко и стыдно. Клинт был так близко, на расстоянии вытянутой руки, но Ванде казалось, что ближе уже некуда. Она не могла смотреть ему в глаза, как это было ночью, поэтому она мазнула взглядом по его губам, окончательно краснея, и упёрлась глазами в кадык.

– Я не… Не хотела, это вышло случайно, мне так неловко, так стыдно, прости меня, пожалуйста, я не должна была, это было… – залепетала Ванда, но запнулась, понимая, что Клинт молчит.

Она была на грани: от ужаса содеянного, от страха, он желания перемотать всё назад, что голос дрожал, как струна. Больше всего на свете она боялась посмотреть на Клинта.

– Всё в порядке, – мягко произнёс он и крепко сжал её открытое плечо; от того, насколько горячей была его ладонь, Ванда дёрнулась. – Всё нормально, не стоит оправдываться. Я всё понимаю.

– Понимаешь?

– Это вышло случайно. Случайно ведь?

Ванда сглотнула и всё же, поборов себя, подняла глаза. Клинт смотрел на неё выжидающе, очень внимательно, он почти буравил в ней дыры, настолько серьёзным был его взгляд, но абсолютно непроницаемым, спокойным.

– Случайно, – подтвердила она дрожащим голосом.

– Ничего страшного не произошло. Не надо себя в чём-то винить, не надо оправдываться, – Клинт замолчал, и Ванда выдохнула, ощущая, что теперь может дышать. Словно камень упал с плеч, а она-то столько успела себе вообразить! Какая же глупая! – Если есть что-то, о чём я должен знать, скажи. Я не буду осуждать или смеяться, я выслушаю.

Последняя фраза заставила Ванду встрепенуться, она подозрительно уставилась на Клинта, пытаясь понять, знает ли он о том, что она в него влюблена, или всё же не догадывается. Но его лицо было столь умиротворённым, расслабленным, хоть и в глазах мелькал блеск беспокойства, что Ванда всё же заставила себя улыбнуться и как можно беззаботнее покачать головой.

– Всё в порядке. Это было… нелепо, я не знаю, что мной руководило. Наверное, я выпила лишнего. Мне так стыдно. Я сожалею.

– Ничего страшного.

Он улыбнулся, и эта улыбка разрушила лёд, сковавший Ванду. Она не была эгоисткой, и причинять боль Клинту и его семье ей не хотелось, пусть даже и в угоду личному счастью.

– Вот и хорошо.

Он взял из холодильника напитки и ушёл, и Ванда осталась растерянно стоять одна посреди огромной кухни в окружении странного чувства вины. Она была рада, что-то, что она успела испытать за день, оказалось просто порождением её страха. Но с другой стороны, внутри осталась какая-то щемящая пустота, ей было горько, что всё так закончилось, а ведь могло стать началом чего-то нового. Возможно, лучшего для неё.

***

– Ты заметно похудела с тех пор, как мы виделись в последний раз.

– Всего лишь на один размер. Я кормлю грудью, тут особо-то и не сбросишь вес.

– В любом случае, ты быстро приходишь в форму после родов.

– Всё равно моя фигура больше не будет похожа на девичью.

– А оно тебе надо? – усмехнулась Наташа, поигрывая бокалом, доверху наполненным белым вином.

Ванда стояла за дверью и всё никак не решалась постучать, то ли боясь прервать увлечённо болтающих Лору и Наташу, то ли боясь саму Нат. Её взгляд весь день прожигал в Ванде дыры, и она ощущала себя сожжённым листом бумаги, ни одного целого кусочка. Она всё мялась на пороге, теребя в руках платье, то и дело подносила руку к двери, намереваясь звонко постучать, но тут же её отпускала. Пока половица под ногами не скрипнула, и Наташа не затихла, услышав это. Ванда похолодела, заметив в щель, что Нат поворачивает к ней голову, и тут же стуком чуть ли не разнесла деревянную дверь в щепки.

– Я хотела отдать платье.

– Ванда! – Лора приняла вешалку и аккуратно повесила платье на дверцу шкафа, разглаживая слегка примятую ткань.

Ванда проследила за движением её рук и, обернувшись, заметила, что на неё смотрит Наташа. Она улыбалась.

– Я вижу, тебе уже лучше. Выглядишь хорошо.

– Да.

– Клинт заботится о тебе, это мило с его стороны.

– Я благодарна ему, – кивнула Ванда, сглатывая. Ей казалось, что Наташа с ней играет. – Он очень добр.

– Ванда прекрасна, мы рады, что ты живёшь здесь, – сообщила Лора, проведя рукой по её волосам, и Ванда увидела, как Нат прикусила губу, она явно хотела добавить что-то ещё, но Лора её перебила. – Она помогает нам, готовит завтраки, иногда возится с детьми, они с Клинтом даже заканчивают ремонт.

– Помогаешь Клинту красить стены? – прищурившись, спросила Нат, глядя на Ванду через стекло бокала. В светло-сливочном цвете вина её зелёный глаз отливал дурными намёками.

– Нечасто.

– Нечасто, – эхом повторила за ней Нат, и Лора нахмурилась, с каким-то странным выражением лица разглядывая подругу.

– Я пойду, – поспешила заявить Ванда, чувствуя, как воздух в комнате накаляется. В коридоре дышать стало намного легче.

– Почему ты так с ней разговаривала? – услышала она голос Лоры. Наташа ответила ей, но вышло так невнятно, что Ванда не смогла даже расслышать отдельных слов. Но интонация была весьма красноречивой.

***

Быстро темнело, и ярко-жёлтый закат набрасывал на деревья чёрную пелену, из-за чего казалось, что лес как никогда мрачен. Ванда сидела на крыльце и грызла ручку, перечитывая старые записи в дневнике. Она уже успела оставить заметку о прошлой ночи, чуть ли не на несколько страниц. Ветер сильно трепал волосы и шелестел листами, обдувал холодом босые ноги, лез за шиворот.

Заскрипела калитка, и Ванда подняла глаза. Купер и Клинт шли с озера, оба мокрые, замёрзшие, улыбающиеся. Ванда захлопнула блокнот и отложила неподалёку, когда Купер пронёсся мимо, шумно топая по ступенькам.

– Скучаешь? – поинтересовался Клинт, чуть остановившись ненадолго, чтобы посмотреть, горит ли свет в спальне.

– Да нет, – неуверенно сообщила девушка, и Клинт подошёл ближе, вытирая влажные волосы не менее влажным полотенцем.

– Выглядишь грустной.

– Всё в порядке.

– Точно? – Клинт нахмурился и присел рядом.

От него пахло озером и лесом, чем-то холодным и мокрым, и Ванда потупила взгляд, понимая, что ей наедине с ним страшно неловко. Перед глазами то и дело всплывали его сухие губы, и у неё мгновенно начинало щипать на кончике языка.

– Наташа тебе что-нибудь сказала?

– А должна была? – удивилась Ванда. – Мы не разговаривали толком.

Клинт кивнул, думая о чём-то своём, но девушке его молчание не нравилось.

– А что случилось?

– Ничего, – Клинт улыбнулся. – Просто… может ты, конечно, заметила, но…

– Что я ей не нравлюсь? Это было видно невооружённым глазом, – фыркнула Ванда, и Клинт засмеялся, приобнимая её.

У него была очень холодная рука, она легла ей на плечо, и даже сквозь толстую ткань толстовки Ванда ощущала, насколько она ледяная. Ванда неловко опёрлась о колено Клинта, потеряв равновесие, когда он прижал её к себе. У неё бешено стучало сердце от того, что он был рядом, в ногах разливалось умиротворение, какое-то жалкое спокойствие. Захотелось обнять его в ответ, но что-то останавливало.

– Мне ведь можно к тебе прикасаться? – эти слова, сказанные с насмешкой, ввели Ванду в ступор, она нахмурилась. – После вчерашнего?

Её тут же бросило в жар, а потом так же резко в холод, и краска схлынула с лица. Кажется, Клинт заметил это и тут же её отпустил. Ванда убрала волосы, заправив их за ухо, и постаралась нацепить на лицо как можно более небрежную улыбку:

– А почему же нет? То, что было вчера, вышло случайно. И уже неважно.

Клинт долго и выпытывающе на неё смотрел, прямо в глаза, и Ванда всё улыбалась, чувствуя, что щёки сейчас лопнут от усердия.

– Это было… Ты точно не хочешь со мной об этом поговорить?

– О чём говорить? – Ванда фыркнула. – Мы же уже всё обсудили. Если ты думаешь, что я в тебя влюбилась, то это бред.

Девушка даже хихикнула, но Клинт всё равно смотрел на неё так, словно она сморозила глупость. А потом он тоже улыбнулся, наконец-то отвёл глаза и хмыкнул.

– Ты права. Как-то бредово вышло.

– Да, – протянула Ванда, кося взгляд на лежащий рядом блокнот. Клинт, вставая, потрепал её по голове, и она обернулась ему вслед. За прозрачной дверью веранды за ними наблюдала Наташа.

***

– Ты говорил, что Ванде стало лучше, – заметила Наташа, и Клинт невольно взглянул в сторону веранды, где сидела девушка. Она качала на руках Натаниэля, вертя у него под носом погремушкой. – Что-то по ней незаметно.

Бартон хотел было возразить, что он такого не говорил, но промолчал, поняв, что тогда придётся объяснять почему их гостья весь вчерашний день была такая неприкаянная. Случившееся событие не то, чтобы его напрягло и заставило забеспокоиться, но это же была Ванда, с ней никогда не бывает просто. Если она что-то сделала, значит, на то есть веские причины. И Клинту не хотелось пускать всё на самотёк как в прошлый раз, понадеявшись, что проблема исчезнет. Это плохо заканчивалось, а ему уже надоело быть трусом и закрывать глаза на очевидное.

Если Ванда его поцеловала, то значит, что что-то её на это сподвигло. Что именно, атмосфера, весёлое настроение или что-то ещё, было в общем-то для него и неважно, надо было просто поговорить с ней. Может быть, что-то объяснить. Он видел по её глазам, ей есть что сказать, вот только время было крайне неудачным. Он сам пригласил Наташу на уик-энд, она давно у них не гостила, но, чёрт, это было так не вовремя.

– Зачем ты взял её к себе жить?

Клинт вздрогнул от этого неожиданного вопроса, нахмурился, посмотрев на Наташу, и мгновенно прочитал на её лице недовольную решимость.

– Я объяснял.

– Да, ты чувствуешь вину перед ней за то, что её брат погиб, спасая тебя. Ты теперь ответственен за неё, я понимаю это. Вина усилилась после того, как она пыталась покончить с собой, но зачем было приглашать её к себе жить, – Нат приблизилась к нему вплотную и понизила голос до шёпота. – Клинт, это не шутки, ей стоило остаться в клинике, там бы ей оказали квалифицированную помощь.

– Она и так ходит на сеансы. Домашняя обстановка намного лучше больничных стен, ты это знаешь, – Бартону внезапно не понравился этот разговор. Радость от визита старой подруги внезапно испарилась и стала отдавать душком. Что-то было не так. Наташа бы не стала просто так наговаривать на Ванду. – Что тебе не нравится?

Нат немного замялась, скосила взгляд в сторону сидящей на скамейке девушки.

– Ты не замечаешь?

– Чего? – Клинт даже обернулся.

– Ничего странного в поведении Ванды?

Бартон немного напрягся, спиной чувствуя острый взгляд Наташи.

– Я уже здесь целые сутки и успела это заметить и сделать выводы.

– О чём ты?

– Клинт, – Наташа сделала такие удивлённые глаза, что Бартон на мгновение почувствовал себя кретином. – Неужели ты не видишь, как она на тебя смотрит?

– И как же?

Наташа издала смешок.

– Да она смотрит на тебя, как на сокровище. Ты говоришь, а она прямо в рот тебе смотрит, слушает так внимательно, что мне кажется, она может с точностью до слова воспроизвести твои фразы. Она смотрит на тебя не как на обычного человека, а с такой нескрываемой влюблённостью, что становится жарко. Да она же делает всё, что ты скажешь. Она будто порывается тебе что-то объяснить, но ты тут же отворачиваешься, словно что-то произошло. Что?

Клинт не мог выговорить ни слова, проницаемость и наблюдательность Наташи всегда его поражали, сколько он её знал. И он привык ей беспрекословно доверять, вот только некоторые её высказывания заставили его засмеяться.

– Это не так. Тебе явно показалось. Ванда не может быть в меня влюблена, это даже звучит нелепо. Твои доводы нелепы.

– Ты не видишь? – удивлённо протянула Наташа. – Да сам на неё посмотри.

– Она так наблюдает за нами не потому что влюблена, просто кое-что случилось.

– И что же?

– Наташа, – Клинт раздражённо обернулся, – перестань нести бред. Ну кто в здравом уме обратит внимание на старого женатого мужика с кучей детей?

– Она живёт здесь уже пару месяцев, может, твой глаз замылился, и ты этого просто не видишь, но я-то замечаю. Я делюсь с тобой своими подозрениями, потому что считаю, что это важно.

– Вот именно, что подозрениями, при этом даже ничем не обоснованными.

– Не обоснованными? Да её глаза говорят сами за себя!

– Наташа, – Клинт снисходительно вздохнул, – ты её совсем не знаешь.

– Будто ты её так хорошо знаешь, что может сказать, что творится у неё на душе. Никто её не знает, она может быть агрессивно настроенной по отношению к Лоре и к твоим детям, может попытаться разрушить твою семью, пытаясь тебя добиться, как обычно это делают радикально настроенные любовницы. Но никто точно не скажет, ведь мы её не знаем.

– Любовницы, – усмехнулся Клинт, но в душе что-то замерло. – Я знаю, что твоё отношение к Ванде весьма предвзято, но почему? Что такого она тебе сделала?

– Она рылась в моей голове! – с нескрываемой обидой произнесла Нат, и её губы болезненно скривились.

– Она рылась не только в твоей голове.

– И к чему это привело?

– Она больше так не делает! Господи, Наташа, о чём мы говорим? Да, она была против нас, но это было в прошлом. Взгляни на себя, ты никогда не была ангелом, но ведь изменилась.

Наташа замолчала и скрестила руки на груди, перекатывая на языке аргументы и доводы.

– К чему такое отношение? Разве она что-то сделала тебе после битвы с Альтроном? Вы даже не общались! Почему ты так себя ведёшь? Она просто разбитый человек, который за свою недолгую жизнь потерял всё, что у него было! И никто – никто! – о ней не позаботился. Мы просто бросили её одну, и она попыталась покончить с собой. Из-за нашего равнодушия и слабости. Я признал свою вину, а вы? Никто так и не удосужился даже навестить её. Почему? Неужели вы все продолжаете на неё дуться из-за того, что она сделала? Или есть другие причины? Или всем просто плевать? Почему?

Наташа молчала, вроде бы и пристыженная, вроде бы и обиженная, такую, как она, не поймёшь, Клинт это знал уже давно.

– Она не влюблена в меня, это бред, – внезапно подытожил Клинт, чувствуя, что, если Наташа снова начнёт говорить, её уже будет не остановить. Эти слова рождали внутри странное ощущение правдивости, будто он уже знал это, просто нашёлся человек, подтвердивший догадки. Почему-то от этого стало горько.

– Я просто пытаюсь тебя предупредить, защитить твою семью. Будь с ней осторожен. Если мои слова правда, то она великий манипулятор. Для таких людей даже горы не являются препятствием.

– Манипулятор?

Клинт снова взглянул на Ванду. Она передала Нейта на руки Лоре и взглянула на него. Тут же отвела взгляд и исчезла в доме. Бартон услышал, как Наташа многозначительно хмыкнула.

– Ты предвзята, – заключил он, но вышло немного вяло и неуверенно.

– Я? Неправда.

Да, он и сам был в некоторой степени предвзят к Ванде, да и не только к ней, но и к Пьетро, но это потому что он им не доверял. Это было до того, как Пьетро пожертвовал ради него своей жизнью. Это обстоятельство в корне изменило отношение Клинта к людям. Каждый заслуживал второй шанс, особенно Ванда.

Но несмотря на то, что внезапная влюблённость Ванды объясняла всё как нельзя лучше, Клинту всё равно казалось, что это абсурд. Между ним с Вандой была нереальная пропасть, он был старше чуть ли не в два раза, у них существенно различались жизненные позиции, да и вообще они были крайне разными людьми в целом, пусть и пытались найти общий язык. Ванда ни разу, кроме сегодняшней ночи, не дала понять, что она что-то испытывает к нему. Да даже если что-то мелькало, он этого не видел. Она просто пыталась подружиться, влиться в их семью, пыталась быть нормальной, доброжелательной, и Клинт ей верил.

– Мы целовались, – внезапно признался Клинт и взглянул на Наташу. Её глаза были скрыты за солнечными очками, но он слишком хорошо её знал – он тут же понял, что она была удивлена. Нет, шокирована.

– Что вы делали?!

Клинт отвернулся. Лора помахала ему с веранды, и он улыбнулся. Натянуто.

– И ты после этого говоришь, что она в тебя не влюблена? Ты целовался с какой-то девчонкой при живой-то жене?!

– Не надо так громко, – спокойно попросил Клинт, но Нат была слишком возбуждена. Но голос всё же понизила. – Ты с ума сошёл?

– Это она меня поцеловала. Это было случайно. Я не придал этому значения. Потому что это… бред. Я семейный человек, ну зачем я ей?

Наташа вздохнула и покачала головой.

– Лора знает?

– Нет. И ты ей не скажешь.

– Конечно же не скажу! У меня есть голова на плечах. Бартон, ты серьёзно? Ванда оказывает тебе знаки внимания, целует, вы ходите на дискотеку, танцуете, а ты даже не понял, что она втюрилась в тебя по самые уши? Где твои глаза?

– Я не… Даже не думал. И мне до сих пор кажется, что это чушь. Не надо на меня так смотреть. У меня и в мыслях не было.

– Ты для неё герой. Человек, ради которого умер брат. Ты ей помог, спас ей жизнь, приютил. Заботишься. Для сироты это много значит, – тихо заметила Нат. – Вот она и влюбилась. Всё логично.

– Но я всё ещё не верю.

– Поцелуй уже не показатель? Так пойди и спроси напрямую.

Клинт помотал головой. На душе было тяжко.

***

Ванда стояла на крыльце, наблюдая за тем, как дети окружили Наташу и обнимали её, прося приезжать почаще. Она о чём-то долго говорила с Лорой, улыбалась Клинту, они прощались. А потом она взглянула на неё и жестом подозвала подойти ближе. Ванда неуверенно потопталась на месте и, чувствуя на себя взгляды всей семьи Бартонов, всё же заставила себя подчиниться. Наташа отвела её подальше. Так, чтобы никто их не услышал, и обняла крепко-крепко. И прошептала на ухо:

– Если ты причинишь этой семье боль, то я найду тебя и заставлю страдать.

========== Часть 10 ==========

Комментарий к

Хочу обратить Ваше внимание на то, что около 50% предыдущей части было переписано (от 30.06). Появилось несколько новых сцен, герои немного поменяли свои взгляды, хотя, в принципе, радикально ничего не изменилось. Прошу прощения за причинённое неудобство. Обычно, если я вижу, что глава не соответствует моим представлениям, я переписываю её, не публикуя преждевременно. Но тут вышел форс-мажор, со мной такое впервые. Не решилась удалить 9 часть и заново её загрузить, потому что там остались отзывы, а я такими вещами дорожу.

И простите за то, что пришлось так долго ждать. Просто эта грёбаная учёба сожрала меня с потрохами, и я не могла ни о чём думать, кроме неё.

Всем peace.

– Пойдёшь сегодня на пробежку?

Ванда сидела за письменным столом и вертела в руках ручку, задумчиво-восторженно глядя в открытое окно. Было всего шесть утра, и ещё не успело потеплеть, с улицы на Ванду дул сильный ветер, трепал её длинные волосы, бессовестно шуршал исписанными листами её блокнота. Она вздрогнула.

– Нет.

От Бартон не укрылось то, как Ванда закрыла ладонью дневник, пытаясь спрятать от него свои мысли. Будто бы он мог увидеть. В любом случае, с такого-то расстояния, он мог разглядеть лишь россыпь синих букв на бледно-фиолетовой клетке, не больше.

– Почему? – удивился Клинт, но Ванда робко пожала плечами. Она смотрела на него виновато, словно бы просила прощения за то, что потревожила.

– Я всё равно тебе мешаю.

– Ни капли!

– Я не могу бегать в твоём темпе, а ты задерживаешься, ждёшь меня. Мне неловко, – тихо призналась она, почти что вжимая голову в плечи. И когда она успела стать такой зажатой?

– Ты мне не мешаешь, – покачал головой Клинт. – Но если не хочешь, то я не заставляю.

Она кивнула, напряжённо смотря на него, всё ещё закрывая рукой дневник. Будто в нём хранилось нечто важное и запретное для него. Краем глаза, уже уходя, он заметил, как Ванда облегчённо выдохнула, будто одно лишь его присутствие причиняло ей дискомфорт.

Чем дольше Клинт смотрел на Ванду, тем сильнее он недоумевал. Она была с ним холодна, не так как в первые дни своего пребывания в этом доме, но былое доверие между ними словно бы пошатнулось. Она боялась лишний раз взглянуть на него, как делала это раньше. Старалась не говорить с ним, не тревожить по мелочам, и в такие моменты Бартон сильно скучал по прежней Ванде. По её оскалу дикой волчицы, по её смеющимся от его шуток глазам. Она старалась быть сдержанной наедине с ним, будто скованная цепями по ногам и рукам, и это слишком сильно бросалось в глаза. Клинт замечал странное поведение девушки, и его это беспокоило.

Она всё чаще стала проводить время в одиночестве. Старалась отделать от домашних дел побыстрее, чтобы засесть где-нибудь в укромном местечке с дневником один на один. Клинт видел, как она остервенело исписывает девственно чистые листы, а потом, опомнившись, оглядывается по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости, кто мог бы нарушить её покой.