Текст книги "Ледокол (СИ)"

Автор книги: Ann Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Ну и пошёл он. Может, увидит какая я страшила и отстанет от меня.

Выхожу в шумный зал ресторана. Народ веселиться. Здесь всегда царит постоянная аура развлечения. Из колонок орёт Ленинград, видимо кто-то из здешних посетителей, заказал. Отвязано танцуют парочки, визжат девушки. Зал забит. В воздухе висит сизая завеса дыма, и аромат алкоголя. Если бы не работала здесь, то никогда, и не за что, ни пошла бы в такое место. Просто смелости, наверное, не хватило. А вот так, когда знаешь всё изнутри, и не страшно совсем. Да и не замечает меня никто, по сравнению с яркими дамами, что пришли искать сюда приключения, я невидимка, со своим невзрачным видом.

Я иду мимо, на второй этаж, там более просторно, и располагаются вип столы, которые так любят, обслуживают официантки, ну и я, когда работаю в ночную, потому что там чаевые больше. Иду и думаю, как бы вытянулись бы лица всех присутствующих если бы вместо Ленинграда и прочей попсы, что обычно здесь играет, из колонок бы грянул David Guetta [2] или Martin Garrix [3], вот бы было весело.

Эти мысли помогают мне справиться с волнением. Потому что, поднявшись на второй этаж, я сразу вижу их столик, и сразу вижу Ямала. Он сидит в вполоборота, и кидает короткий взгляд в мою сторону, словно прекрасно знает, что кто-кто, а Ашот своё дело сделает, и наконец, заставит меня явиться.

Он снова в чёрной футболке, открывающей забитые рисунками мускулистые руки. Сидит, развалившись на низком диване. Напротив него двое, типичной бандитской наружности. Жесткие взгляды, кривые ухмылки, широкие плечи. За столом не меньше пяти красоток. Все как на подбор, И брюнетка, и блондинка, и рыжая, и ещё какие-то, не стала разглядывать. Хватило того что грудь у всех напоказ, и ноги от ушей. Цветник, в общем. Единственное, надо отдать должное возле Ямала никого из девиц не сидело. Все они в основном сосредоточились возле двух других. Что-то болтали, смеялись, благоговейно поглаживали их по плечам. Весь стол был уставлен различной снедью, и бутылками.

Я подошла вплотную, и только тогда на меня обратили внимание. Девицы замолчали. Два бандита кинули цепкие взгляды. Ямал лениво повернул голову.

– Звал? – спросила вместо приветствия, смотря на него.

– Да, заебался звать, – ворчит он, и из под бровей, тяжёлым взглядом одаривает.

– Работы много, сегодня полный зал, – вздыхаю я, переминаясь с ноги на ногу.

Он двигается ближе к краю дивана, и по-хозяйски обхватывает меня за талию, и притягивает ближе, потом и вовсе ягодицы сминает. Прохаживается рукой, словно проверяет всё ли на месте.

– Присядь, отдохни, для тебя другая работа есть, – бормочет, прижимая к себе. Девицы смотрят с интересом, мужчины выжидающе. За столом повисает тишина, всё внимание на нас.

Я и без того взвинчена непонятной реакцией моего организма на него. А ещё и он, тут снова меня на место ставит, своими хамскими словами и действиями. Знакомая ярость поднимается снизу, в кровь попадает адреналин.

Я отдираю его руку от себя и немного отстраняюсь.

– Да у тебя здесь есть, кому работать, – делаю ещё один шаг назад, – а у меня месячные, так что пойду мыть посуду!

Ямал меняется в лице. Одна из девиц прыскает со смеху, но замолкает придавленная тяжёлым взглядом своего спутника.

Ну а потом я не вижу, потому что спешу ретироваться. Сбегаю вниз, и несусь в свою каморку. Расплата, скоро меня настигнет за эту дерзость. Он придёт и убьёт меня. За то, что отшила его на глазах у всех.

[1] Ави́чи – шведский диджей и музыкальный продюсер.

[2] Дави́д Ге́тта́ – французский диджей и продюсер.

[3] Ма́ртин Га́ррикс – нидерландский диджей и музыкальный продюсер.

15

Стою, замерев над раковиной, и тяжело дышу. Прихожу в себя. Внутренний голос твердит беспрестанно, что я дура.

Может и дура.

Да и не может.

Я дура!

Мои метания прерывает грохот, открывшийся двери.

Зачем оборачиваться, и так прекрасно знаю, кто это. Но все же, поворачиваю голову, чтобы хотя бы видеть, куда бежать в случае опасности.

А опасность, стоит, по привычке сложив руки в карманы джинсов, и разглядывает меня. Он не подходит, да ему и не надо. Его мощная аура уже давит на меня. Он одним своим взглядом пришибает на месте. Мороз по коже бежит. Нет, там нет гнева или негодования. Там спокойная уверенность в том, что я получу по заслугам.

– Значит месячные, – цедит Кир сквозь зубы, и делает шаг навстречу.

Помещение и без того маленькое. Возле стены огромные мойки, у противоположной, стеллаж с сушкой, посреди небольшой стол, и всё. А когда сейчас здесь находиться Кир, тут вообще дышат нечем, потому что он заполняет и без того мелкую каморку.

– Кир… – я примирительно поднимаю руку, но все, же отступаю, упершись в раковину бёдрами, и теперь уже скольжу в бок. Моя цель, дверь, что рядом, а там посмотрим, может подсобка с хозяйственными принадлежностями, или туалет, как повезёт.

– И что это опять за обноски на тебе? – замечает он мой манёвр и тоже смещается вправо.

– Кир, я прошу, успокойся! – теперь скольжу влево, хотя там тупик, но это тупо инстинкт, уйти от этого всепоглощающего холода, и надвигающейся скалы.

– Я был спокоен, – усмехается он и продолжает надвигаться. Играет, со мной словно лев с добычей, развлекается, не кидается сразу, тешит свой охотничий инстинкт.

– Даже когда ты игнорила меня, я был спокоен, но всему есть предел, борзая сучка!

Говорит это спокойно, и от этого страшно. Потому что он не рефлектирует, и не поддаётся эмоциям. Он методично движется к своей цели, которая состоит в моём наказании.

Я уже в углу. В ловушке. А он уже рядом. Склонил голову набок, и слегка прищурил глаза.

– Уже не такая смелая, да? – пробегает пальцами по подбородку, и скуле, скользит выше, и хватает за сложенные волосы, запрокидывает голову назад. Я вскрикиваю, и вцеплюсь двумя руками в его хват.

– Отпусти, мне больно! – верещу, снова чувствуя, как страху уступает бешенство.

– А ты на что рассчитывала, красивая? – Кир разглядывает моё лицо, с лёгкой улыбкой– оскалом, считывает эмоции. – Ведь знала, что будет. Значит, надеялась на это. Ну, так получай.

Я думала, это будет удар, или что-то в этом роде, но он давит мне на плечи, так больно и сильно, что я буквально падаю на колени. Он зажимает меня свои телом у стены, потом давит на щеки, так что челюсти разжимаются, а когда другой рукой расстегивает свою ширинку, я начинаю дёргаться и метаться.

– Нет, Ямал, нет, – я не ханжа, и ничего не имею против минета, просто в данный момент это унизительно, вот так в качестве наказания.

– Не дёргайся, у тебя же месячные, а у нас с тобой сделка, я тебя трахаю, или тебя трахают хором все остальные, – Кир ныряет рукой в ширинку и достаёт полустоячий член, который тут же, тыкается мне в лицо.

Я жмурюсь. Его слова бьют, похлещи ударов, я упираюсь руками в его бёдра и пытаюсь отвернуться, но это тщетно, он так крепко держит мои челюсти, что кажется, что свернёт, когда я снова дёргаюсь.

– Не делай этого так, – мычу я, чувствуя, что по щекам текут слёзы.

– Почему это? – мрачно улыбается он. – Ты в моей власти.

– Я знаю, – говорить трудно, его хватка не слабеет, и намерения тоже. Я смотрю снизу вверх, и вижу, как ему нравиться всё это. Глаза потемнели, член уже полностью возбуждён. Он хочет этого и вряд ли отступит.

– Я в твоей власти, – соглашаюсь я, – и поэтому прошу, не делай этого так.

Теперь я выбираю другую тактику, понимая, что любое резко движение приведёт к насилию. Он сильно взвинчен и возбуждён.

– Давай сама, – отпускает моё лицо, и я верчу челюстью.

– Здесь? – снова с надеждой смотрю на него. – А если кто-нибудь зайдёт?

Да сюда кто угодно может войти, это проходная комната, здесь всегда кто-нибудь ошивается, а он предлагает мне сделать ему минет!

– Раньше надо было думать, когда пиздела порожняк! – рычит он и толкает бёдра вперёд, так что обрезанная головка упирается в мои губы.

Я вздрагиваю, от ощущения жаркой кожи, что касается моих губ. Никакого противного запаха, которого я так боялась, не было. Приятный лёгкий ментоловый аромат. Я несмело провела ладонью по всей длине. Плоть под моими пальцами дрогнула, и казалось, стала ещё больше. Ямал что-то рыкнул, и его большая ладонь опустилась на мой затылок, слегка подтолкнула. Я провела языком по пересохшим губам, примеряясь. Я не опытна в этом. Поэтому я всё медлила, продумывая технику, наглаживая жилистую плоть, так и не впуская его внутрь.

– Рот открой, – не выдержал Ямал.

И я подчинилась. Он толкнулся и почти сразу вошёл так глубоко, что я задохнулась.

– Тих, тих, – зашептал он, поглаживая мой затылок. Другой рукой упёрся в стену, и немного ослабил напор. Я смогла вздохнуть, и огладить его член языком. Провела по шёлковой головке, впитывая аромат и вкус. Слегка солоноватый, но тоже не противный. Гладкая кожа, была прията на ощупь, слегка сжала рукой у основания. Кир тут же зарычал, и я поняла, что ему понравилось, повторила. Втянула член в рот, и сжала, потом снова и снова, поглядывая вверх, на него. Он прикрывал от блаженства глаза, и бормотал пошлые комплименты, то моим губкам, то языку. Говорил что меня сладко трахать везде.

Впервые он был так разговорчив.

Я и сама стала заводиться от такой реакции, чувствуя, как влажнеет между ног. И тут произошло совсем странное событие. Я застонала. Застонала, от блаженства, облизывая член. Долго, правда, анализировать не пришлось, Кир толкнулся резче, снова перехватило дыхание. Рука на затылке тоже сжала сильнее. Я инстинктивно упёрлась в его бёдра, но это уже было бесполезно. Он перехватил инициативу полностью, и теперь насаживал мой рот на себя. Я только успевала ловить короткие вздохи. Казалось он доставал до самого горла, а может и не казалось, потому что пару раз меня чуть не вывернуло, он вовремя отступил. А потом он содрогнулся и зарычал, и я ощутила, как в нёбо бьёт горячее семя. Это было так ново для меня, что я замерла, смотрела на него снизу вверх, пока он тяжело дышал, и приходил в себя. Терпкий солоноватый вкус, сползал всё дальше с моего языка, и, в конце концов, я всё проглотила, и опять же не ощутила брезгливости.

Кир вытащил опавший член из моего рта, оправился и резко подтянул меня вверх за подмышки. Я была, честно говоря, немного не в себе после произошедшего. Смотрела на него, на то, как он проводит большим пальцем по контуру моих припухших губ, а потом и вовсе склоняется и целует. Ныряет языком в рот, соединяет наши ароматы, вкусы. И это тоже вводит меня в ступор.

Зачем он это делает после того, как во рту у меня побывал его член?

Не брезгует мной!

Моими губами, языком, помеченными его семенем. Я запоздало отвечаю на поцелуй. Через мгновение он отстраняется.

– Поехали, – хрипло командует он.

– К-куда? – я тоже не могу справиться с голосом.

– Ко мне, продолжим, – отвечает он, и отстраняется, – я ещё так и не услышал ответа по поводу шмоток? – прищуривает глаза.

– Пытать будешь, – закатываю глаза.

– Ещё не решил, – ворчит и тянет за собой.

– Кир, а работа? – я иду за ним на вытянутой руке, словно дитя малое.

– На сегодня окончена, – отвечает и к себе притягивает, за талию обнимает.

Мы выходим в зал, где тут же попадаем в поле зрения Серёги. Он приподнимает бровь, глядя, как я прижата к Ямалу. В его глазах скользит сожаление.

А потом снова была дорога. Спортивный автомобиль мчался, словно самолёт по взлётке. Я следила за мельканием домов из окна, и всё никак не могла прийти в себя, после произошедшего. После своей глупой реакции, которая проявлялась, и сейчас, стоило только вспомнить, наше недавнее приключение. Низ живота сразу простреливало, тягучей болью, хотелось получить разрядку. И я знала, что с ним я получу её стопроцентно. Этот бандит снова приручил меня. Ещё и таким низменным способом. Пометил, и теперь тащит в свою берлогу. Словно пещерный человек.

Я вздохнула, и прикрыла глаза. Не могу больше ничего анализировать. Я устала от этих мыслей. Отпускаю их, хотя бы на сегодня. И я так расслабилась, что не заметила, как уснула.

Потом почувствовала, как моё тело взмыло в воздух, его прижало, к твердой скале, и понесло по волнам. Еле глаза разлепила, и поняла, что Ямал несёт меня на руках. В его объятиях было на удивление удобно. Он крепко держал меня под руки, и ноги, моя голова покоилась, у него на груди, я слышала размерный стук сердца.

Потом мы ехали в лифте, и последней затухающей мыслью было, как же он управиться со мной на руках, с дверью. Наверное, бросит на пол, подумала я, и снова погрузилась в сладкие грёзы.

Он меня бросил, а вернее, немного резко опустил на кровать, и я снова вынырнула из дрёмы, ощутила, как он склоняется надо мной, пыхтит. Потом разувает. Особо не деликатничает, но и не действует совсем уж грубо. Ловко и быстро стягивает с ног кроссовки, потом штаны, куртку. Оставляет в одной футболке, и нижнем белье. Я калачиком сворачиваюсь, в надежде, что прежде чем он начнёт ко мне приставать, даст поспать ещё пару минут.

Но он удивляет меня.

Не трогает.

Укрывает одеялом.

– Бля, Ямал, ты дебил, – ворчит он себе под нос, и выходит из комнаты.

И я понимаю, что от меня отстали. Действительно. Это не шутка.

Шумит вода. Он принимает душ. А меня хватает только на то чтобы в полудрёме распустить волосы, и снова провалиться в сон.

Почему он так поступил?

Подумаю об этом завтра.

16

Меня будит назойливое жужжание. Я приоткрываю глаза, не сразу сообразив, где я нахожусь.

Оборачиваюсь.

Рядом спит Ямал, отвернувшись от меня. Его могучая разрисованная спина, мерно шевелиться в такт его дыхания.

Жужжание продолжается.

Я сажусь.

Сквозь не плотно закрытые шторы проскальзывает свет. За окном уже светло.

Похоже на телефон, и вибрирует он где-то у изножья.

Я откидываю одеяло, и прямо по кровати, ползу на четвереньках, туда. Звук доноситься из кучи моих вещей, что так ловко вчера снимал Кир.

Я, бесстыже оттопырив зад, нагнулась вниз, и достала свой телефон.

Звонил Андрей.

– Бля, красивая, замри, – доноситься сзади, и я действительно замираю, с трубкой в руке.

Оборачиваюсь. Он возвышается позади. Руки смело скользят по моим бёдрам.

– Подожди, Кир, мне сын звонит, – ворчу я.

– Итак, до хуя ждал, продинамила меня вчера, – огрызается в ответ, но руки убирает, и я сев на пятки принимаю вызов.

– Мам, – доносится из динамика, весёлый голос сына.

– Привет, мой ангел, – улыбаюсь я, – как ты там?

– Всё хорошо, вечером выдвигаемся назад, и уже утром будем дома.

– Я рада, я очень соскучилась, – я вздрагиваю, когда горячие ладони ложатся на мою талию, они медленно скользят, вверх, поднимая ткань футболки.

– Как у тебя дела? Папа не вернулся? – спрашивает Андрей.

– У меня… всё хорошо, – сбиваюсь я, потому, что этот гад кусает меня за основание шеи, и по телу бегут мурашки, – папа… нет, не вернулся, – и тут же Ямал, сжал меня крепче, так, что мне пришлось встать на колени и прислониться к широкой груди, почувствовав ягодицами его твердый член.

– Я тоже скучаю, – тем временем говорит Андрей, а я пытаюсь не потерять нить разговора, и телефон тоже пытаюсь не потерять, потому что всё тело приходит в боевую готовность. Моментально настраиваясь на получение удовольствия.

– Я тоже, малыш, – пытаюсь говорить спокойнее, но дыхание сбивается, потому что Кир, оттягивает чашки бюстгальтера, гладит, жмёт, крутит мои соски, и низ живота наполняет тягучей сладкая боль, и между ног разливается вязкой, горячей патокой. Я уже сама трусь об него без стеснения, закинув голову на плечо, открываясь для его рук.

– Ладно, мне пора, – говорит Андрей, – до встречи!

– Я люблю тебя! – кидаю на прощание, и он сбрасывает, и я, наконец, убираю трубку от уха, и вообще дальше не прослеживаю её судьбу.

Кир тут же стягивает с меня футболку.

– Неужели нельзя было подождать, – тем не менее, ворчу я, а сама закидываю руки назад и обнимаю его.

– Хорошо, в следующий раз твой сын подождёт, пока я не вытрахаю тебя вдоволь, – рычит он, и скидывает мои руки, хватает за волосы, и оттягивает голову назад, открывая нежное горло.

– Ямал… – начинаю я, вскипев праведным гневом, от этих слов.

– Лучше заткнись, красивая, – его зубы сходятся на тонкой шее, я дрожу, от смеси боли и удовольствия, когда он зализывает эти раны. Он ещё больше натягивает волосы, а другой рукой ныряет в мои трусики, вторгается во влажный жар, что царит у меня между ног, погружает длинный пальцы, глубже, и я протяжно стону, дёрнув бёдрами. Покачиваюсь, набираю темп, и насаживаюсь глубже на его пальцы. Обхватываю руками его кисть и задаю темп, давлю, заставляя действовать быстрее.

Выгибаюсь, оборачиваюсь к нему, смотрю расфокусированным взглядом. Тянусь, насколько он мне позволяет, к его губам, и он тут же вгрызается в мой рот. Прикусывает нижнюю губу, втягивает в рот, сосёт, до боли, отпускает, и снова рот мой своим пожирает.

Всё эти дикие ощущения смешиваются в один умопомрачительный коктейль. Боль, перемажется с кайфом. Тонкая грань.

Никогда не испытывала ничего подобного. Чтобы так гореть, когда тебя как течную сучку прикусываю за холку. Тереться задом. Возбуждаться отнюдь не от нежности. От грубости, и наглости, от властности. От дикого аромата, и жара мужского тела. Я испорчена в конец, это факт. И испортил меня он. И я готова и дальше поддаваться пагубному влиянию, если оно будет таким же волнительным, горячим, сумасбродным…

– Кир, – выдыхаю я и кончаю, когда его пальцы ещё во мне. Он не торопиться их вытаскивать, наслаждаясь сокращениями, вибрацией моих мышц. Тяжело дышит мне в ухо, наконец, оторвавшись от моего истерзанного рта. Можно подумать, что ему доставляет особое удовольствие, наблюдать, чувствовать, как я, откинувшись на его плечо, переживаю пик.

Он толкает меня вперёд, как всегда бесцеремонно, и нагло. Я падаю почти у самого края, но он тут же, подтягивает меня за ягодицы, к себе, рвёт пополам трусы, оставив на талии, странный кружевной пояс. Разминает, жмёт ягодицы, гладит, крутит. Вкладывает между половинками твёрдый член, и зажимает его там, трётся, елозит, тихо и низко порыкивая от удовольствия. А я, разомлевшая от оргазма, поддаюсь этой страной игре, и начинаю даже ловить кайф, в этом трении, и жёстком хвате. Немного странное чувство, но всё такое же, волнующее, жгучее, немного смещённое, от обычного эпицентра.

Но всё встаёт на свои места, когда Ямал, наигравшись, врывается во влажное лоно. Начинает вбиваться резко, сразу задаёт бешеный темп. Меня сотрясают размерные быстрые толчки, снова задевая какие-то скрытые точки внутри. Я беспрестанно зову его по имени, пересохшими губами прошу ещё, потому что хочу ещё, хочу сильнее, больше. И не сразу замечаю, новые ощущения, поглощённая эйфорией, в которую вновь погружается тело и разум.

В тугое колечко ануса, давит, вторгается его палец. Я замираю, осознав, что он делает.

– Кир? Что… что ты делаешь?

– Тих, тих, ну чего ты испугалась? – его голос звучит непривычно мягко, и от этого я растерялась ещё больше.

– Расслабься, красивая, тебе понравится! – обещает он, и толкается вновь, оставив в покое спорную территорию. Наоборот находит мой клитор, и вместе с мощными толчками, нежно оглаживает чувствительный бугорок. Повторяет раз за разом, пока я снова не забываюсь, от нахлынувших эмоций, снова бессвязно начинаю повторять его имя. Таю в его больших и сильных руках, под мощным и гибким телом. Он вновь повторяет попытку, когда я уже ближе всего к разрядке. Снова, давит и проталкивает палец в анус. Я вздрагиваю, от новизны ощущений. От небольшой боли, которая впрочем, смазана, общим возбуждением и преддверием пика. От чувства распирания, и давления. Но сейчас я уже не в силах здраво мыслить, и он это наверняка понимал, когда доводил меня до исступления. И я доверяюсь ему и не зажимаюсь, и он проталкивает палец глубже, не прекращая вбиваться в моё лоно. И даже нашептывает, какая я хорошая, тесная, узкая, нежная и отзывчивая. Видимо у него совсем голову повело от похоти, потому что, такие нежности впервые. А я к своему удивлению, отвлекшись на его слова, пропускаю тот момент, когда начинаю получать кайф, от новых ощущений.

От более чёткого ощущения его и без того немаленького члена. Теперь ему ещё теснее во мне, а мне ещё чувствительнее, и каждый толчок, словно маленькая смерть. Я даже кричать не могу, просто беззвучно открываю рот, и закидываю голову назад, подаюсь вся к нему, и вибрирую настолько сильно, что мне кажется, я сейчас тресну на маленькие осколки себя.

– Я умираю, – только и могу вымолвить я, пока мощная разрядка сотрясает моё тело. А следом, уже угасающим сознанием чувствую, как кончает Кир. Тоже сотрясается всем телом. Протяжно с выдохом, рычит, сжимая мои ягодицы до боли. И его горячее семя заливает меня изнутри.

Стоп.

17

– Кир, ты с ума сошёл? Что ты натворил? – выдыхаю я.

Говорить ещё сил нет, да и трудно, когда на тебя навалилась тяжеленая, расслабленная туша. Его член ещё вибрирует во мне, да и я ещё вся во власти мощной разрядки, но чувство, неизбежной, возможно ошибки, быстро отрезвляет.

– Блядь, – стонет он и скатывается с меня.

– И это всё, что ты можешь сказать, – устало усмехаюсь я.

Возможность того, что я забеременею от него, перекрывает весь этот умопомрачительный секс. Перекрывает страх и трепет перед ним. Всю абсурдность нашего знакомства, и таких странных отношений. Потому что если я забеременею от него, это будет такая насмешка судьбы надо мной. Это будет просто отработка кармы, за весь шлюшенский род. Потому что я тоже хороша. Кому доверилась? Разве ему есть дело до меня? До моих чувств. Здоровый чурбан. Лежит, и даже не переживает не о чем.

– Ты кого хочешь, милый, – издеваюсь я, – сына или дочку?

Он поднимает на меня тяжёлый взгляд, а я в ответ давлю его не менее уничижительным. Пытаюсь выразить все, что чувствую в этот момент.

– Остынь, красивая, – Ямал садиться, и отворачивается, – в душ сходи.

Встаёт и выходит из комнаты. А я так и остаюсь сидеть на кровати, растрепанная, злая. Прячу лицо в ладонях, и усиленно тру его. Мысли скачут, и скачут, и паника подбирается всё ближе, хотя по большому счёту, для неё ещё совсем нет причин. Но если вдруг… тогда что? Что?

Встаю, стягиваю остатки белья, и плетусь в ванную. Ладно, будем решать проблемы по мере поступления.

Или будешь решать сама, подсказывает внутренний голос. И вроде бы успокоившаяся паника, снова встрепенулась, и понеслась выбросом адреналина в кровь.

Я задрожала всем телом. Меня затошнило. Я представила как Ямал, заставляет сделать меня аборт. А может и вовсе забывает, обо мне, и я рожаю ребёнка, так не похожего на моего мужа, и все вокруг, родители, друзья презрительно шепчутся у меня за спиной.

– Ну чего замерла? – прерывает мои метания грубый голос. Ямал стоит рядом, как был голый, так и остался. От него мощно пахнет табаком. А ещё я даже не заметила, как зашла в просторную ванную, на автомате забрела в душевую кабину, но только так и осталась стоять, упершись спиной в холодную стену, поглощенная своими мыслями.

Я вскидываю на него, мокрое от слез лицо, а потом и вовсе кидаюсь на него с кулаками.

– Ненавижу тебя! – кричу ему. – Не хочу от тебя рожать!

Бью его, и кричу, словно буйнопомешанная. Выкрикиваю в лицо ему гадости, а он спокойно наблюдает мою истерику, не делая попытки прикрыться от моих кулаков.

Да и что ему мои кулаки? Что ему мои слёзы? Что ему мои чувства. Захотел, взял, захотел, выкинул. А когда выдыхаюсь, замираю, устало прижавшись к его же груди, лбом, и тихо всхлипываю.

Он аккуратно берёт меня за плечи, сжимает и шагает под лейку душа, включает воду. Теплые, упругие струи обрушиваются на нас, смывают солоноватый вкус страсти, её терпкий аромат. Дарят покой, умиротворение. А мы так и стоим. Я, уткнувшись в расписанную грудь, и он держащий меня за плечи. И только сейчас я понимаю, что он тоже растерян, и тоже не понимает пока, что с этим делать.

– Ладно, прости, Ямал, – отстраняюсь я, и он с неохотой разжимает руки, смотрит хмуро, – ещё ничего не произошло, а я разнервничалась.

– Через неделю съездим в клинику, сдашь анализы, там решим, – выдаёт он вердикт. – Недели достаточно?

– Достаточно, – киваю я, – а теперь, можно мне домой?

И не дожидаясь ответа, выхожу из кабины накидываю на тело висящее белое полотенце и покидаю ванную.

18

Через неделю, как и обещал Кир, он заехал с самого утра, и отвёз в какую-то клинику, где я сдала анализы, и даже прошла обследование у гинеколога, где мне даже подобрали противозачаточные таблетки, тут же выдав годовой запас. Результаты обещали на следующий день. Всё заняло не больше получаса. Всё это время Ямал ждал меня в коридоре, невозмутимой горой, занимая полкоридора. Он был опять несловоохотлив, отстранён и сдержан. Ни одного намёка на секс, и прочие проявления в мою сторону.

Отвёз домой, и, пообещав известить о результатах, уехал.

А на следующий день прислал скрин, заключения обследования, что я не беременна, и полностью здорова, немного правда низкий гемоглобин, но это я уже вычитала потом.

Самое главное, что я не беременна, не повязана с ним на всё оставшуюся жизнь. Словно гора с плеч упала. Большая такая, расписанная татуировками. Опасная и хмурая.

Слабое чувство сожаления, я предпочла не замечать. Небольшое, еле уловимое разочарование, я затолкала подальше, в сознание, и даже не стала придавать этому значение, списав на волнение.

Нет, нет, нет.

Ничего бы путного не вышло, как бы ни рисовало моё буйное воображение, дальнейшее, более предпочтительное развитее событий. Всё произошло так, как произошло, так как надо, и точка. Тем более что, Ямал и вовсе пропал. Не звонил, не появлялся.

И если первую неделю, я ещё ждала, то по истечению второй, вошла в нормальную привычную калию своей жизни, и успокоилась, погрязнув под повседневными делами.

Более того Юра так и не объявился, и я уже подумывала написать заявление в полицию. Может он не по своей воле-то пропал. Но когда я обратилась с подобной просьбой к дежурному, в ближайшем полицейском отделении, он раздражённо мне пояснил, предварительно покопавшись в компьютере, что Кузнецов Юрий Николаевич, и так уже находится в розыске. Я не поверила, и мы сравнили все данные. И это действительно был Юра. Кто объявил его в розыск, я всё же догадывалась, ведь он мне обещал его найти, вот и задействовал Кир, все доступные каналы. Из полиции я вернулась, мягко говоря, обескураженной, и немного обеспокоенной. Если его ищет и не может найти не полиция не бандиты, то где он вообще может быть? И продолжать ли скрывать его исчезновение от родных и друзей, или признаться уже всем.

На эти вопросы я так и не находила ответы, и оставила их, посчитав, что рано или поздно само решиться, возможно и в ближайшее время.

* * *

«Кузнецова бесишь», – писала Иришка, в нашем общем чате.

«Сколько можно отлынивать, мы встречались в последний раз в начале лета, это нормально, по-твоему».

К ней тут же присоединяется Наташка, отметив её текст поднятым вверх большим пальцем.

Я вяло отписывалась от замечаний своих подруг, между уборками со столов, и выполнением заказов.

«Кузнецова», – не унималась Иришка, прислав к написанному, грозного смайла.

И в принципе я была не против, тем более что, у меня сейчас гостила мама. Она была в отпуске, и приехала, соскучившись по Андрейке. Очень удивилась отсутствию моего мужа. Она и раньше не любила Юрика, считая, что он запудрил мне мозги, но потом смирилась, видя, какой неподдельной любовью горят мои глаза. А я взяла и соврала ей, сказала, что он уехал на заработки. Не смогла я вывалить все, что произошло со мной. Решила оставить при себе.

И вот теперь мои подружки, самые близкие, и любимые, прознав, что я могу быть относительно свободна, и отговориться заботой о сыне, у меня не выйдет, второй день изводили меня просьбой о встрече. И всё бы нечего, но Ирка наверняка выберет, какой-нибудь пафосный клуб, в который просто так в джинсах и майке не пойдёшь, нужно тратиться на наряд. А денег и так кот наплакал.

Ашот Гургенович, конечно, узнав, что я близко знакома, с Ямалом, зарплату немного поднял, и даже настаивал, чтобы я оставила подработки посудомойкой, но всё же, основная финансовая нагрузка никуда не делась, а впереди у Андрея ещё и выездные соревнования, а это тысяч двадцать не меньше.

Были, конечно, деньги Ямала, вырученные за сданную одежду, но трогать их как-то не хотелось, хотя я, не кривя душой, признавалась себе, что если приспичит, я и туда залезу, но не по таким же пустякам, как выход с девчонками в кафе.

Вообще после того, как в ресторане все узнали, что я знакома с Ямалом, да ещё и понятно как, все же видели, как он меня лапал и обнимал, народ стал относиться ко мне настороженно. И это несмотря на то, что его уже не было две недели на горизонте, а я всё также работала официанткой, и мыла посуду. Даже Серёга перестал приставать, ограничиваясь общими фразами.

И это было неприятно. Все так боялись Ямала, даже когда его не было рядом.

«Юля», – это уже Наташка, не выдержала затянутого молчания.

Я поставила поднос на стол в кухне и, выудив телефон из кармана фартука, начала строчить сообщение.

«Сдаюсь!» – писала я.

«Пишите когда, где, и во сколько? Только я завтра работаю, потом два дня отдыхаю»

Тут же посыпались восторженные речи и весёлые смайлики.

Встреча была назначена, на послезавтра на девять часов вечера, в караоке-баре «Малибу». Тут же загуглила, прикидывая, сойдёт ли туда моё старенькое платье, или всё же идти за новым.

Обсмотрев фото отчеты, поняла, что новому платью быть.

19

– Кузнецова, ты похудела что ли? – так встретила меня моя подруга Иришка, когда я прошла к указанному столику, за девушкой-хостес.

Высокая шатенка, со стройной фигурой, и стервозный характером.

Иришка была в разводе именно из-за него, так, по крайней мере, объяснил ей бывший муж Славик, когда уходил. Иришка погрустила, а потом отправилась в свободное плаванье, и сейчас наслаждалась жизнью.

– И тебе привет, подруга, – я обняла Иришку, и бухнулась на мягкий диван, поправив, и без того короткое платье.

Продавец меня так лихо уговорила, восторженно вздыхая, и беспрестанно говоря мне комплименты, что я согласилась на покупку, хотя чувствовала себя неловко. Мне всё казалось, что платье короткое, и вот-вот покажется резинка от чулок, которые я тоже надела по случайности, не найдя в доме целых колготок, а эти заразы лежали новые, в упаковке.

– Подожди, подожди, – затараторила Иришка, ныряя, почему то под стол, – это что Росси?

– Э? Что? – не поняла я, и нагнулась следом, встретившись с ней взглядами.

– Сапоги говорю твои! Эмилио Росси! – пояснила подруга, восторженно рассматривая мою обувь.