Текст книги "Срывая покровы (СИ)"
Автор книги: Amberit
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
«Прекрати! – заявил внутренний голос. – Что опять стряслось?»
«Но он равнодушен, на его лице нет ни одной эмоции!»
«А когда это было по-другому? Ты сама выбрала себе такое счастье, теперь пожинай его плоды и надейся, что ребенок не переймет характер папочки».
Да, только этого мне не хватает. Два Кейна в одной квартире, а, если добавить и отца Кейна, Картера – то и три – это же можно с ума сойти.
– Мисс Эванс, вы все поняли?
– Да, спасибо, доктор Чейз.
Врач внимательно посмотрел на меня и, видимо, понял, что я его не слышала, поскольку передал листок с записями Кейну.
– Здесь сказано, что ей можно принимать, если будет болеть голова. И при первых же признаках плохого самочувствия – немедленно к врачу. Кейн кивнул, молча принимая листок, складывая его вчетверо и убирая в карман.
– Мне можно идти? – с трудно скрываемой радостью поинтересовалась я и, не дожидаясь положительного ответа, начала слезать с неудобной кровати.
– Да, вы можете идти. До свидания, мисс Эванс. – С этими словами доктор Чейз сам ушел по своим врачебным делам.
Кейн обнял меня и легко поцеловал в висок.
– Пойдем.
Это было единственное слово, которое я услышала от него до приезда домой. Всю дорогу – а он ехал, тщательно соблюдая правила дорожного движения, то есть не превышая скорость, тормозя перед каждым пешеходным переходом, не проскакивая на «бледно-розовый» и внимательно глядя вперед, а не на меня, и, короче, ехали мы очень долго – я смотрела на него, пытаясь понять, как Кейн относится к моей беременности. Бесполезно. Его сосредоточенный, невозмутимый вид не давал никакой зацепки. Это могло быть что угодно – от полного неприятия до безумного счастья. Все можно будет выяснить исключительно прямым допросом, и желательно заранее приготовить щипцы для вытягивания ответов. За пять лет я успела понять – Кейн глубоко прячет свои эмоции, выплескивая их лишь в редкие моменты накала страстей. Но вот сейчас скандал совсем не требовался, наоборот, желательна была определенность и уверенность в том, что Кейн поддержит меня, что ему так же нужен этот ребенок, как и мне, что малыш придет в этот мир желанным и долгожданным. И что я буду делать, если Кейн решит – надо бы еще пару лет подождать с детьми? Ему придется согласиться с моим решением, хочет он этого или нет!
«Ого, какая патетичность! – Внутренний голос проснулся как раз в подходящий момент: на мои глаза вторично за вечер навертывались слезы, и я огромным усилием воли загоняла их назад. – Ты уже смирилась с тем, что беременна? Тебе уже нужен этот малыш, и для полного счастья не хватает лишь признания Кейна?»
Мои мысли потекли в другом направлении. Действительно, я узнала о беременности сорок минут назад, и теперь готова закатить скандал в защиту нерожденного дитя, хотя даже не узнала мнения любимого на этот счет. Даже если Кейн не захочет малыша – всегда можно уйти, воспитывать ребенка самой, многие так поступают…
Слезы уже катились из глаз, одна за одной, горячие капли стекали по щекам и падали на рубашку, оставляя на светлой ткани мокрое пятно. Я не контролировала это, накручивая и накручивая себя, представляя мысленно, как собираю вещи, как ухожу из дома, в котором лишь два дня назад все расставила и убрала, как разрывается сердце при последнем взгляде на Шира… Секундочку. Шир – моя собака, и его надо будет забрать с собой. Тогда так: и мы вдвоем – нет, втроем с Широм уходим из дома, бросая последний взгляд на так и не обработанный садик перед крыльцом…
– Эрика, что с тобой?
Мужские ладони обняли мое лицо, большие пальцы осторожно стерли влажные дорожки с щек, теплые губы нежно сняли последние слезы с ресниц.
– Тебе плохо, любимая?
Я подняла голову и заплаканными глазами посмотрела на Кейна.
– Я не избавлюсь от ребенка, слышишь?
– Та-а-ак, – протянул он. – Пойдем, солнце мое, домой. Нам явно требуется поговорить.
Кейн помог мне отстегнуть ремень безопасности, обнял за плечи, когда я выбралась из машины, привычным отработанным за столько лет жестом привлек к себе и повел в дом.
В прихожей нас встретил Шир, невероятно радующийся нашему приходу. Не в последнюю очередь эта радость была связана с тем, что его так и не покормили – после моего трогательного падения в обморок Кейну это и в голову не пришло. «Режим питания нарушать нельзя!» – вот что совершенно ясно читалось в больших карих глазах собаки, в махании хвостом и двигании ушами. Разговоры пришлось на время отложить.
Пока я насыпала корм в миску – ну не было у меня ни сил, ни желания резать мясо и разогревать кашу – Кейн включил чайник и бросил в две чашки пакетики с чаем. Он успел залить их кипятком и поставить на стол, но потом у него в кармане запиликал сотовый, и любимый вышел в комнату, чтобы поговорить. Пока напиток заваривался, я мысленно отметила, что надо будет купить травы, чтобы делать настой. Или что там положено пить беременным?
Я маленькими глоточками отхлебывала обжигающий чай, не чувствуя вкуса. Кейн все не возвращался. Сколько можно разговаривать? Он специально откладывает разговор, потому что боится его? Он не хочет потерять меня (вот в этом, как ни странно, я была уверена – за пять лет он, если бы желал, нашел бы способ избавиться, не говоря уж о том, что в этом случае никто не стал бы затевать совместный переезд через половину страны), но в то же время не готов становиться отцом. Глаза защипало от непрошеных слез, я мрачно уставилась в стену, размышляя о неожиданном повороте судьбы и рассеянно почесывая Шира, устроившегося рядом и положившего мне голову на плечи. Вошедший Кейн мгновенно оценил обстановку. Он вынул из моих рук чашку, поставил ее на стол, поднял меня на руки и отнес в спальню.
– Ну, что ты там себе надумала? – поинтересовался Кейн, сев на кровать, заткнув одну из подушек за спину и устроив меня у себя на коленях.
Я гордо всхлипнула.
– Я не буду избавляться от ребенка, даже не проси!
– А кто тебя об этом просит, душа моя? – изумился Кейн. – С чего ты взяла, что я не хочу ребенка? По-моему, мы выяснили этот вопрос уже давным-давно.
– Но прошло столько времени…
– И что? Мы только стали взрослее, но не изменились. Если я не возражал против сына пять с лишним лет назад, почему должен возмущаться теперь?
– Но…
– Никаких «но». Выкинь из головы все, что ты себе придумала. Я люблю тебя, люблю нашего малыша, который уже живет в тебе, и даже наших будущих детей.
Кейн приподнял мою голову и заставил посмотреть в его глаза. Он не врал. В его темно-синих очах светилась вся та любовь, о которой Кейн только что говорил. В них не было ни капли неискренности, лжи, попытки скрыть что-то за фасадом красивой правды. Он открыл мне свою душу, всю, целиком и полностью, и я видела в ней именно то, о чем говорил мой любимый.
– А почему ты тогда был такой мрачный в машине?
– Не мрачный, а сосредоточенный. Или ты считаешь, что мне не о чем было подумать? Очень даже о многом, и мы об этом еще поговорим. Но позже, сейчас тебе надо отдохнуть. Сегодняшний вечер никак нельзя было назвать томным. – Кейн поцеловал меня. Крепко, любяще, но без малейшего намека на секс. Я не возражала. Вечерок на самом деле выдался насыщенным, и все, что мне требовалось – поспать.
Я положила голову к нему на грудь. Все мои страхи оказались фикцией? Не нужно было в лицах представлять душераздирающее прощание и сбор вещей? Не нужно было страдать, опираясь лишь на вымышленные чувства?
«А что я говорил?» – съехидничал внутренний голос. Я молча согласилась. Иногда советы внутреннего голоса содержат в себе зерно здравого смысла.
Меня с ног до головы укутало незримое и неощутимое покрывало, сотканное из нежности, любви и чего-то очень важного, но до сих пор неизведанного – странного, теплого, трогательного, сентиментального чувства. Это еще не материнская любовь, но нечто весьма близкое к ней. Я завернулась в это покрывало, как в кокон, и удовлетворенно вздохнула. Под щекой размеренно стучало сердце Кейна, в моей груди билось мое, и где-то внутри меня неслышно колотилось крохотное сердчишко моего малыша. Нашего малыша. Теперь нас трое.
************************************
Глава 4.
Я обернулся. Эрика медленно сползала на пол.
– Черт! – выругался я, подхватывая хрупкое тело любимой и укладывая ее на пол.
– Шир, уйди! – Я оттолкнул вертевшегося тут же пса в сторону. Как ни жаль, но посещение ресторана сегодня придется отменить. Эрику необходимо показать врачу, и немедленно. Я знал о ее, прямо скажем, нелюбви к официальной медицине, но сейчас придется ей это пережить. С сотрясением мозга не шутят.
– Ник! – Я бросил Паттерсу ключи от машины. – Будь добр, подгони машину к входу.
Парень ловко поймал серебристый параллелепипед и исчез за дверью. Я запоздало подумал, что не сказал, где гараж, но, в конце концов, Паттерс – мальчик не маленький, дома по всей Америке устроены одинаково, где гараж – найдет. Теперь осторожно поднять Эрику… Мои намерения прервало тихое пиликание, с каждой секундой становившееся все громче.
– Да, Мэтт? – Я поднес к уху телефон, не сводя глаз с Эрики, похоже, приходившей в себя.
– Вы куда пропали? – Голос брата был и встревоженным, и рассерженным одновременно. – Решили перепихнуться по-быстрому перед выходом? Кенни, мальчик мой, вы уже не под…
– Мэтт, – оборвал я его. – Эрика ударилась головой и потеряла сознание. Мы едем в больницу.
– Прости, брат, я не знал. Тогда наш ужин отменяется, я правильно понимаю?
Эрика пошевелилась и открыла глаза, тихо позвав меня.
– Да, Мэтт, сегодня не получится.
– Сообщи, когда все выясните. Пока.
– Да, потом позвоню. – Я отключился и сел рядом с Эрикой.
– Я здесь.
Конечно, она не обрадовалась предстоящему общению с врачами. Естественно, она отрицала, что у нее что-то болит, и уверенно сообщила, что с ней все в порядке. И, разумеется, попыталась войти в тесный контакт с ламинатом при первом же резком движении. Я просто поднял ее на руки и усадил в машину.
Врачу в приемном покое я в паре фраз изложил события сегодняшнего вечера, добавив про повторяющиеся головокружения у Эрики. Она могла сколько угодно говорить, что это просто связано с переездом и ремонтом, но меня ее состояние начинало не на шутку волновать. И, раз уж мне удалось затащить Эрику в больницу, будет неплохо, если врач проверит еще и ее сосуды.
– Как давно кружится голова у вашей жены, мистер Грейсон? – уточнил доктор Чейз, как было написано на его бейджике.
– Пару недель, чуть меньше, – покопавшись в памяти, ответил я, совершенно не обратив внимания на то, что Эрику назвали моей женой. Для меня она давно являлась таковой.
– Хорошо, – кивнул врач. – Возможно, придется сделать рентген, но сначала кое-что проверим. Больше она ни на что не жаловалась?
– Нет, – немного растерянно ответил я. Врач еще раз кивнул и подошел к моей любимой.
Он осмотрел ее, вызвал молоденькую медсестру, которая взяла у еще сильнее побледневшей Эрики кровь из пальца, и мы остались вдвоем ждать результатов обследования.
Эрика мгновенно начала ныть, что хорошо себя чувствует и больше здесь делать нечего. Я же был твердо намерен дождаться вердикта врача и жестко прекратил все попытки давления на меня. Эрика, рассерженная и разочарованная, легла на спину, прикрыла глаза и обиженно засопела.
Я стоял, прислонившись к косяку, и смотрел на нее. Несмотря на, казалось бы, уже не подростковый возраст, иногда Эрика вела себя, как ребенок. Вот чего стоит только ее нежелание общаться с врачом и, вследствие этого, обида на весь белый свет, включая меня? А всего-то: дождись результата, узнай, что у тебя все в порядке, и спокойно, с чувством исполненного долга, отправляйся домой. Или… Меня все-таки волновали головокружения Эрики. И почему у нее взяли кровь? Мне казалось, что ее берут при инфекциях, но никак не при ушибе? Но ответить на этот вопрос мог только врач, которого не было в пределах досягаемости, так что оставалось лишь ждать.
Обиженное сопение Эрики превратилось в мерное размеренное дыхание. Она задремала. Я же, напротив, с каждой секундой тревожился все больше. Что можно делать с кровью столько времени? Может быть, стоит пойти поискать кого-нибудь? Или про нас просто забыли? Нетерпение вкупе с паникой заполняли меня, но я усилием воли сдерживал себя, не двигаясь с места.
Пять минут. Десять. А если у Эрики действительно что-то серьезное? Пятнадцать. А если что-то неизлечимое? Я не могу потерять Эрику! Двадцать пять минут…
– Мистер Грейсон?
– Да. – Я перевел взгляд со спящей Эрики на доктора Чейза, с тревогой ожидая его слов.
– Мы получили результаты.
Врач, не дожидаясь моего ответа, присел около Эрики и осторожно дотронулся до ее плеча.
– Миссис Грейсон? Вы слышите меня?
– Мисс Эванс, – откорректировала его моя любимая. Я дернулся. Даже в том нервном состоянии, в котором я пребывал, это упорное подчеркивание своего незамужнего положения и разозлило, и обидело меня. «Почему она не хочет замужества?» – привычно задал я вопрос сам себе.
«Потому что ты не предлагал», – возник где-то внутри знакомый голос.
«Предлагал», – машинально ответил я.
«Давно», – не отступал мой оппонент.
Этот спор можно было продолжать до бесконечности, а сейчас у меня не было ни возможности, ни времени, ни желания. Врач предлагал Эрике поговорить с ним наедине. Я напрягся еще больше. Что бы это ни было, я хочу узнать если не первым, то, как минимум, одновременно с моей любимой. И Эрика знала это, без сомнения.
Врач почему-то медлил. Все страхи, пребывавшие в моей голове, всплыли на поверхность и протягивали мерзкие липкие щупальца к моему сердцу. Я ждал диагноза, поставленного доктором Чейзом, чтобы получить, наконец, возможность отрубить эти леденящие отростки… или позволить одному из них поглотить меня целиком. Но слова врача произвели совершенно неожиданный эффект.
– …из-за вашего положения.
Положения. Он хочет сказать… Эрика беременна? Эрика беременна… Эрика беременна!
Темная липкая гадость исчезла. Мое сознание, тело и душу заполнили абсолютно другие чувства.
Неверие. – Как? Она же предохранялась, пила какие-то рекомендованные таблетки.
Облегчение. – С Эрикой все в порядке. Она здорова, сотрясения нет, и все нормально, она просто ждет ребенка.
Решимость. – Со свадьбой медлить больше нельзя, ребенок должен родиться в браке.
Огромное, безудержное счастье. – Я буду отцом! Я буду отцом, черт побери!
Эрика испугалась. Это было отчетливо видно по выражению ее лица. Сначала она не поверила и долго интересовалась, как такое может быть, ведь таблетки должны были действовать. Потом испугалась. Она сидела, застыв от шока, со слезами в глазах и совершенно не слышала того, что ей говорил врач. Если честно, я сам с трудом справился со своими эмоциями, временно задвинув их подальше. Сейчас не до этого, и свою радость, и уверенность в том, что мы справимся, можно будет высказать позже, когда мы окажемся дома, а сейчас выслушать рекомендации доктора Чейза важно не только для Эрики, но и для моего будущего сына. Черт возьми, у меня будет сын!
– … если вы захотите оставить ребенка…
Что значит «если»? С чего этот блондинчик взял, что Эрика захочет избавиться от малыша? Мы решили еще много лет назад, что детей посылает судьба…
– … головокружения могут быть опасны.
Ну, честно говоря, в это я не очень поверил, но ощутил сильную уверенность в том, что отправить Эрику к гинекологу будет той еще проблемой… Боюсь, даже забота о будущем малыше не вызовет у нее страстного желания общаться с врачами, скорее, наоборот.
И мне очень не нравилось выражение ее лица. На нем совершенно не читалось той радости, которая, как считается, должна присутствовать у женщины, узнавшей о своей беременности.
«А если она не хочет ребенка?» – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос.
Я резко отмел это предположение, принял от врача листок с рекомендациями, помог Эрике слезть с кушетки и повел ее в машину. Сейчас мы оба не подростки, а взрослые, обеспеченные и средствами, и жильем, и работой люди. Мы абсолютно уверены в чувствах друг друга, и ребенок только укрепит наш союз, сделав его законченным.
«И официальным», – добавил внутренний голос.
И официальным, – согласился я. Возможно, конечно, что Эрика расстроилась, так как ей вынужденно придется стать на какое-то время домохозяйкой, а она так рвалась на работу. Ну, в конце концов, всегда можно нанять помощницу по дому, а самой заниматься только малышом. Если так хочется работать – никто не мешает делать это дистанционно, компьютер и все нужные программы всегда можно установить дома. И ремонт придется сделать. Хорошо, что у нас есть неиспользуемый кабинет, из него получится прекрасная детская. Или она боится родов? Очень хорошо, что завтра прилетает Кэтрин. У Эрики будет с кем обсудить проблемы беременности и рождения детей…
Эрика, сидя рядом со мной, пустым взглядом смотрела в окно. Сверкающие в тусклом освещении приборной панели и уличных фонарей слезы катились по ее щекам. Черт, ей плохо? Из-за чего она так расстроена? Ее мучает неизвестность? Или необходимость нового ремонта? Я хмыкнул и нажал на газ, торопясь добраться до дома, с визгом затормозив перед нашей дверью. Эрика не пошевелилась, все так же невидяще глядя в черное окно.
– Эрика, что с тобой? – встревоженно спросил я, бережно обнимая ее и целуя заплаканные глаза. – Тебе плохо, любимая?
Я ожидал чего угодно – признания, что у нее болит голова, ее тошнит, спазмы в животе, она боится рожать и материнства вообще, но только не того, что услышал.
– Я не избавлюсь от ребенка, слышишь?
Опа. А с чего вдруг такой вопрос? Я еще раз прокрутил в памяти ее слова. Она не собирается делать аборт. Ну и отлично. Но Эрика, с надрывом бросив мне в лицо эту фразу, снова уставилась в окно, закусив нижнюю губу и глотая слезы.
– Пойдем, солнце мое, домой. Нам явно требуется поговорить, – сообщил я своей будущей жене – и будущей матери моего сына – обнял, привлекая к себе, и повел домой.
Первое, что ей сейчас требовалось – успокоиться, выпить чая и поговорить. Меня мало интересовала придуманная Эрикой ерунда, поскольку долго она в этой прелестной головке не задержится. В себе я был уверен абсолютно. Однако разговоры о будущем пришлось отложить, поскольку еще одно живое существо, уже живущее у нас, настоятельно требовало заботы и внимания. Пока Эрика кормила пса, я заварил чай, чтобы горячий напиток помог ей расслабиться.
Звонок сотового в кармане перенес нашу с Эрикой беседу еще дальше. Да что же такое, почему все против нас? Я вышел в комнату, увидев на экране, что звонил Мэтт.
– Да?
– Кенни, я видел…! – из трубки послышался абсолютно пьяный голос моего кузена, вперемешку со слезами и шумом орущего телевизора.
– Кого? – немного резко спросил я. Звонок был, мягко говоря, не вовремя.
– Ее… Кенни, она даже… даже не посмотрела на меня.
– Кто? – переспросил я.
В трубке воцарилось молчание, только телевизор что-то бубнил про события на Ближнем Востоке.
– Мэтт?
– Ее, – обиженно ответил брат.
– Кого «ее»? Мэтт, сколько ты выпил?
– Немного. Бутылку, может, две. Кенни, она даже не обратила на меня внимания, как на пустое место, понимаешь?
– Синтия? – начало до меня доходить. Лучше поздно, чем никогда.
– Да. Кейн… – голос Мэтта окреп и как-то протрезвел. – Она шла по улице, мимо ресторана. Я выскочил, хотел ее догнать, но не нашел. А она, Кейн, так и не посмотрела на меня, – Мэтт всхлипнул. – Приезжай ко мне, Кенни…
– Мэтт, – сказал я со всей серьезностью, какой мог, – Мэтт, это не Синтия. Ей нечего делать в Денвере. Мэтт, ты сейчас идешь и ложишься спать. Мы с тобой встречаемся завтра в два часа в аэропорту. Там ты все расскажешь и мне, и Эрике, и Кэтрин.
– Приезжай сейчас, возьми с собой Эрику, – жалобным голосом предложил он. – Выпьем вместе, поговорим...
– Эрике нельзя пить, она беременна, – автоматически ответил я и мысленно выругался. Зачем я это сказал? Хотя… что теперь сделаешь? Тем более, завтра прилетает Кэтрин, которая немедленно все узнает.
– Да? – пьяно изумился Мэтт. – Вас можно поздравить? Поздравляю, брат. И как себя чувствует будущая мать?
– Хорошо, – покривил я душой. – Мэтт, иди спать. До завтра. Мне некогда.
– Кенни… все такой же правильный… – пробурчал Мэтт. – Слушаюсь, сэр. Есть идти спать.
Он еще что-то бурчал, но я уже захлопнул телефон и убрал его подальше. Мэтт не маленький, а у меня есть проблема поважнее.
Моя проблема сидела на кухне и роняла слезы в чашку с чаем, автоматически поглаживая собаку и с невероятно грустным выражением лица всматриваясь в стену. Я просто отодвинул глухо рыкнувшего пса в сторону, поднял любимую на руки и отнес в спальню.
– Ну, и что ты там себе надумала? – осведомился я, поудобнее устраивая нас обоих – троих! – на кровати.
– Я не буду избавляться от ребенка, даже не проси! – прорыдала Эрика.
Я сделал все, что мог, чтобы убедить Эрику – никто не заставляет ее избавляться от ребенка. Мне он нужен точно так же, как и ей. Я люблю и ее, и малыша, и будущих наших детей.
В конце концов, она поверила мне, успокоенно устроилась на моей груди и провалилась в глубокий сон. Настолько глубокий, что не проснулась даже тогда, когда я осторожно снимал с нее джинсы и порванную рубашку, укладывая рядом с собой и укрывая простыней. Эрика только вздохнула во сне и крепко вцепилась в мою руку, как ребенок, обнимающий плюшевого мишку.
– Спи, любовь моя, – тихо сказал я, целуя пострадавший висок. – Спи, и пусть тебе и нашему сыну снятся хорошие сны. Я люблю вас.
Всю ночь моя ладонь лежала на пока еще плоском животе моей скоро-будущей-жены, словно защищая неродившегося малыша.
***********************************************
Проснулся я, когда нежаркое августовское солнце уже давно вскарабкалось на небо и приступило к нелегкой работе по освещению и обогреву подведомственной ему территории. Совершенно один. Эрика чем-то звякала на кухне, откуда доносился божественный запах кофе. Поскольку вчера вечером, после всех переживаний, поесть нам так и не удалось, острое чувство голода заставило меня поскорее завершить утренние процедуры и присоединиться к ней. Однако, перед тем как схватиться за вилку и совершить нападение на яичницу с беконом, я поинтересовался у Эрики ее самочувствием. В ответ я получил ослепительную улыбку и заверение, что все прекрасно.
Утолив первый голод, я догадался, наконец, бросить взгляд на часы. Прекрасно, до прилета Кэтрин еще достаточно времени. У нас с Эрикой есть парочка вопросов, требующих немедленного обсуждения. Но начал я не с самого важного.
– Солнце мое, – обратился я к Эрике, сосредоточенно допивающей кофе. – А откуда у нас на пороге взялся Ник Паттерс?
Эрика моргнула, поставив чашку, и непонимающе посмотрела на меня. Потом в ее глазах мелькнуло понимание.
– Слушай, а он в Денвере уже больше года, – улыбнулась она. – Тот магазин, где я покупала корм, принадлежит ему. И я случайно столкнулась с Ником вчера в дверях, а потом он меня проводил до дома. И, как видишь, очень удачно получилось.
– Да уж, – не мог не согласиться я. – Он очень удачно вытащил тебя из-под машины. А как ты умудрилась под нее попасть?
Эрика задумалась, потом нахмурилась.
– Ты знаешь, очень странно, – наконец, сказала она. – Ее как будто не было, дорога была пустая. А потом вдруг раз – и из-за угла выехала машина, и прямо на нас… Правда, солнце слепило глаза, но вряд ли я не заметила бы едущую по улице машину…
Эрика замолчала и помрачнела, потом решительно забралась ко мне на колени
– Надо позвонить Нику, – пробормотала она. – Если бы не он, то…
По бледной щеке покатилась одна слеза, потом вторая. Она могла не договаривать, мне и так было ясно, о чем Эрика думает – вчера я мог потерять не только ее, но и сына.
– Все хорошо, – прошептал я. – Слышишь, все хорошо. С вами все в порядке. Давай, успокаивайся. Тебе нельзя волноваться. И, кстати, – я применил нечестный прием, но это точно поможет Эрике переключиться, – когда ты позвонишь гинекологу?
Сработало. Слезы мгновенно высохли, и Эрика, подняв голову, сердито посмотрела на меня.
– Не хочу, – пробурчала она.
– Знаю, – усмехнулся я. – Но мы оба в курсе, что это необходимо. И?
– В понедельник, – неохотно согласилась любимая. – И ты пойдешь со мной для моральной поддержки.
– Кэтрин возьми, – предложил я, не имея ни малейшего желания посещать это сугубо женское заведение.
– Кэтрин будет занята с ребенком, – ехидно сообщила Эрика. – Нам еще не пора?
– Нет, – уверенно сказал я. – Но скоро поедем. Осталось выяснить еще последний вопрос.
– Какой? – с подозрением воззрилась на меня Эрика. – Как будут звать ребенка?
– Нет, – усмехнулся я. – Для этого у нас еще полно времени. Меня больше интересует, когда и каким образом ты окажешь мне честь и станешь моей женой.
Наступила тягучая, липнущая к легким и застревающая комком в горле тишина. Эрика молчала, опустив голову на мою грудь. Я внезапно занервничал. Почему-то мне даже в голову не приходило, что она может отказаться. Я был абсолютно уверен, что Эрика так же считает меня своим мужем, как и я ее – женой, и просто предлагал узаконить перед богом и людьми этот непреложный факт. Но ее молчание… Она раздумывает, стоит ли выходить за меня замуж? Она вчера с рыданиями утверждала, что хочет от меня ребенка, но не собирается регистрировать брак с его отцом? Что-то здесь не вяжется…
– Эрика? – хрипло и тихо позвал я, не в силах больше ждать ее ответа.
– Не мешай, я думаю, – буркнула она.
– О чем? – И добавил, сам боясь того, о чем говорю… – Ты не хочешь стать моей женой?
– Да нет, конечно. – Эрика выпрямилась, встречаясь со мной прямым откровенным взглядом. – Я и так давно убеждена, что мы женаты, без подтверждающей бумажки, правда. Но, если ты хочешь официоза…
– Хочу, – облегченно выдохнул я. – Я страшно хочу официального признания перед всем миром, что ты – моя. – Короткий, но эмоциональный поцелуй завершил мою тираду.
– Ну вот, – вздохнула Эрика. – На вопрос «когда» я могу приблизительно ответить, а «каким образом» – пока нет, и именно над этим думаю.
– Так когда ты осчастливишь меня? – весело поинтересовался я, покрепче прижимая к себе теперь уже невесту. Или еще нет? Я должен сначала надеть кольцо ей на палец? Черт, я абсолютно не разбирался во всех этих тонкостях.
– Месяца через два, – устраиваясь поудобнее, сообщила Эрика. – Позже живот уже будет заметен под любым платьем. Кейн, – опять вздохнула моя любовь, – я понимаю, что свадьба сына Картера Грейсона должна пройти как положено. Украшенная белыми розами и флердоранжем церковь, ослепительное платье от известного дизайнера, хихикающие подружки невесты, рыдающие тетушки и сплетничающие гости, высчитывающие по форме фигуры невесты, когда молодые осчастливят папеньку внуком. Бррр…
Эрика передернула от отвращения плечами.
– Солнце мое, – я коснулся губами кончика носа любимой. – Мой отец и наша личная жизнь – это две большие разницы. У нас будет такая свадьба, какую захочешь ты. Я уже предлагал поехать в Вегас.
– Нет. – Эрика покачала головой. – Вегас – это тоже не то. Черт, я не знаю, как объяснить… Я не хочу выходить замуж во взятой напрокат фате, обмениваясь пластмассовыми кольцами, но и пышная церемония на пятьсот человек меня тоже не устраивает. А вот что мне действительно хочется, я сама не понимаю… Это должно быть что-то более личное, особенное, а не эти стандартные клятвы: «пока смерть не разлучит нас». Все равно им никто не следует.
– Мы можем обменяться в Вегасе бриллиантовыми кольцами, – в шутку предложил я, но, видя, что Эрика нахмурилась, быстро отказался от этой мысли. – Я не требую ответа прямо сейчас. – Мои губы коснулись тоненькой синенькой жилки на виске Эрики. – У тебя есть еще время подумать и понять, что ты хочешь.
– Угу. – Эрика прильнула к моей груди. Опять воцарилась тишина, на сей раз мирная, убаюкивающая, прерываемая лишь фырканьем и взвизгиванием Шира во сне.
Не знаю, о чем думала Эрика, но лично я в уме составлял план действий. Кажется, я точно знал, какую именно свадьбу хочется Эрике, пусть даже она еще не подозревает об этом.
Молчание и покой, как водится, нарушил телефонный звонок. Мэтт. Он, проспавшись, вспомнил только то, что разговаривал со мной вчера вечером, но тема беседы вылетела из его памяти, а, точнее, присутствовала в ней фрагментарно. Про беременность Эрики он помнил, а про встречу с мнимой Синтией – нет. Я пришел к выводу, что оно и к лучшему.
– Мэтт, – терпеливо сказал я. – Через час нам надо быть в аэропорту. Кэтрин просила встретить ее на двух машинах, и Эрику я сейчас за руль не посажу. – Любимая возмущенно вскинулась, и я рукой прикрыл ей рот. – Ты в состоянии вести машину?
Мэтт что-то пробурчал. Я воспринял это скорее, как «да», чем как «нет».
– Тогда собирайся. С учетом возможных пробок лучше выехать пораньше.
Я отключился и убрал руку от рта Эрики.
– Кейн! – тут же начала она. – Беременность – это не болезнь, и нечего…
– Я знаю. – Я не дал ей договорить. – Но мне не хотелось оставлять Мэтта одного. Он вчера напился, понимаешь?
– Опять? – расстроилась Эрика. – Это с ним ты вчера говорил? – Я кивнул.
– Ему показалось, что он увидел на улице Синтию, рванулся следом, не догнал… или ошибся, и в итоге сорвался.
– Синтия? – удивилась любимая. – А что ей делать в Денвере?
– Вот и я так считаю. И посоветовал Мэтту не валять дурака и ложиться спать, потому что завтра ехать встречать сестру. А твоя беременность… Это отличный повод позвать его с собой так, что он не сможет отказать.
– Ты сказал ему?
– Да. – Я виновато опустил голову. – Не сдержался. Ты хотела это скрыть?
– Не то чтобы скрыть… ладно, не думаю, что Мэтт даст сообщение в городскую газету о моем состоянии, а скоро оно и так будет заметно. – Эрика махнула рукой. – Ну что, поедем? Надо еще детское кресло в машину купить.
Большой зал аэропорта был заполнен многоголосым шумом от находившихся в нем встречающих, провожающих, прилетающих и улетающих людей и периодическими объявлениями по трансляции. Мы приехали раньше, чем следует, и сейчас, устроившись в жестких креслах, ждали прилета нужного рейса. Мэтт выглядел неплохо, если учесть его состояние вчера. Хотя, возможно, он не так и много выпил?
Я с удивлением обнаружил, что соскучился по сестре и с нетерпением жду нашей встречи. За прошедшие пять лет мы не часто виделись, что называется, живьем, хотя регулярно общались по телефону и скайпу. Кэтрин не очень любила летать на самолетах, а у нас был пес, которого Эрика не хотела оставлять незнакомым людям.
