Текст книги "Срывая покровы (СИ)"
Автор книги: Amberit
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
AMBERIT
Мастер2: cрывая покровы
Пролог.
– Картер Томас Грейсон, берешь ли ты в жены Элизабет Сьюзен Бьюкенен, клянешься ли жить с ней в счастье и радости, в болезни и горе, пока смерть не разлучит вас?
– Да.
– Элизабет Сьюзен Бьюкенен, берешь ли ты в мужья Картера Томаса Грейсона, клянешься ли жить с ним в счастье и радости, в болезни и горе, пока смерть не разлучит вас?
– Да.
– Объявляю вас мужем и женой.
********
– Мисс Эстер, сейчас придет врач, чтобы поговорить с вами.
– Хорошо.
********
Теплое тельце ребенка, лежащее на моих руках.
– Картер, познакомься со своим сыном, Кейном Кевином Грейсоном.
– Привет, малыш.
Знакомые губы касаются моего лба, потом лобика мирно сопящего мальчика.
– Я люблю тебя, Элизабет. Я люблю вас обоих.
********
– Мисс Эстер, я обязан в последний раз перед операцией поговорить с вами.
– Я слушаю вас.
********
Теплое тельце ребенка, лежащее на моих руках.
– Картер, позволь представить тебе твою дочь, Кэтрин Диану Грейсон.
– Она такая же красавица, как и ее мать…
********
– Мисс Эстер, вы понимаете, что последствия того, о чем вы просите, непредсказуемы, и операция может закончиться совсем не так, как вы ожидаете.
– Да, понимаю.
– И вы все-таки идете на это?
– Да.
********
– Картер, мы же собирались пойти на этот маскарад!
– Прости, дорогая, но меня срочно вызвали на работу по делам. Там какие-то проблемы.
– Но я уже пять лет никуда не выходила! Пять лет я сижу в этом шикарном особняке, как в тюрьме, общаясь только с детьми и прислугой! Мне всего двадцать четыре года, и я не собиралась становиться монахиней! Последний раз мы выходили в люди, когда я была беременна Кейном!
– Дорогая, прости, но я никак не могу сопровождать тебя сегодня. В следующий раз, хорошо?
Короткий поцелуй в щеку, хлопок входной двери.
– Как хочешь, Картер! Тогда я пойду одна!
********
– Мисс Эстер, тогда вам надо подписать вот здесь, здесь и здесь.
– Давайте ручку.
********
Это был пятый бокал шампанского? Или шестой? Голова кружится или от алкоголя, или от духоты, или от людей, толпящихся в огромном зале. Что я здесь делаю? Почему я пошла сюда одна? И сколько еще должно пройти времени, чтобы я поняла, что должна возвращаться?
– Что такая красивая девушка делает здесь одна? – Приятный мужской голос над ухом.
– Я уже ухожу.
– Позвольте, я провожу вас. И даже подвезу, у меня внизу машина.
– Нет, спасибо. Я не знаю вас.
– Это маскарад, дорогая. Здесь никто никого не знает. Вот, возьмите. – В моей руке оказывается очередной бокал. – Теперь мы знакомы, и я могу отвезти вас домой.
Голова кружится все сильнее, желание вызывать такси и ехать домой одной быстро растворяется в усталости и алкогольном дурмане.
Удобная черная большая машина, мелькающие за окнами яркие рекламные огни, постепенно заменяющиеся темнотой.
– Это не мой дом!
– До утра он твой, красавица. Расслабься.
– Отпустите меня!
– Конечно. Завтра. А на сегодняшнюю ночь ты моя. И не только моя. Скажи, ты когда-нибудь занималась этим с двумя? По глазам вижу, что нет. Тебе понравится, обещаю.
– Я пожалуюсь в полицию!
– Жалуйся. Кто поверит пьяной шлюхе, которая пыталась ограбить клиента?
– Я не шлюха! Я замужем!
– И поэтому ты в таком платье шляешься одна по маскарадам? Мне надоели эти разговоры!
Треск рвущейся ткани, жадные, шарящие по телу руки, горячее, отдающее перегаром и табаком дыхание… Меня резко ставят на колени. Один мужчина, грубо вцепившийся в волосы, запрокидывает мою голову назад и, пользуясь тем, что я вскрикиваю, засовывает член в рот. Второй одновременно входит в меня сзади. Сильная боль раздирает мое тело напополам.
Нет, нет, нет…
Боль, крики, стоны, боль, частое дыхание, руки, ощупавшие каждый дюйм моего тела, похотливое ржание и советы, стоны, боль…
Спасительная темнота пеленой закрывает мое сознание от окружающего мира.
Я прихожу в себя на ступеньках собственного особняка, милосердно прикрытая плащом. Одежда под ним отсутствует, порванная накануне в клочья, тело покрыто отвратительными лиловыми синяками, боль между ног напоминает о себе при каждом движении.
– Миссис Грейсон, что с вами?
– Ничего, Милли, все в порядке. Я просто упала вчера с лестницы. Мне надо принять ванну.
********
– Мисс Эстер, мне очень жаль. Подумайте, может быть, все еще можно исправить без таких радикальных методов?
– Нет.
********
Три месяца. Три месяца прошло с той ужасной ночи. Три месяца я не могу прийти в себя и плачу, плачу, плачу. Муж занят своими делами и списывает все на гормональный срыв, советуя попить успокоительных и показаться врачу. Нет, я не беременна. К счастью. Страшно даже представить, что было бы, если бы на память о той ночи мне остался ребенок…
Все уже начинает забываться, но мне приходит письмо. С фотографией и номером счета, куда следует перечислить кругленькую сумму, иначе этот снимок попадет на стол моему мужу. Я знаю, что тогда произойдет. Он разведется со мной, немедленно запретив видеться с детьми. Он столько раз говорил о чистоте отношений, что я не сомневаюсь в его действиях. И перевожу деньги.
********
– Мисс Эстер, переодевайтесь вот в это. Я отвезу вас в операционную.
********
Еще три месяца. Новый конверт, уже с другой фотографией, но тем же номером счета. Через три месяца – еще один. И еще через три – опять. Я все глубже погружаюсь в пучины отчаяния, потому что сумма увеличивается, и мне становится труднее объяснять Картеру, куда тратится столько денег. Кэтрин еще мала, но Кейн видит мое состояние и начинает задавать вопросы.
Что я могу ему ответить?
********
– Мисс Эстер, поработайте кулачком. Сейчас начнет действовать снотворное. Считайте до десяти.
– Раз, два, три, четыре, пять, шесть…
********
С той ночи прошло два года. Опять прием, но на этот раз Картер силой выводит меня в люди. Я отказываюсь, но ему необходимо присутствовать на нем по деловым соображениям, и обязательно с женой.
– Ты стала еще привлекательнее, красавица. – Жаркий шепот над ухом, горячая рука на моем локте, нервная дрожь по всему телу.
– Отпустите меня, я буду кричать.
– Кричи. Ты так соблазнительно кричала той ночью, что я с удовольствием послушаю это еще раз. Завтра ты придешь в отель «Диамант», номер двести семь.
– Я не приду.
– Придешь. Иначе и твой муж, и вся эта лощеная публика узнает, как жена Картера Грейсона ублажала двоих мужчин одновременно. Я жду тебя, дорогая. Мы ждем.
********
– Мисс Эстер, просыпайтесь. Операция прошла удачно. Через пару недель, когда снимем бинты, вы познакомитесь со своей новой внешностью.
********
У меня нет другого выхода. У меня все равно больше не будет ни мужа, ни детей. Я не могу пойти в тот отель – и я не могу не пойти туда. Я просто исчезну. Миссис Грейсон пропадет, растворится в большом городе. Никто не узнает, что мисс Эстер Конелли, которая придет наниматься в няни бедным брошенным детям мистера Грейсона – их родная мать. Никто не узнает.
********
– Вы можете посмотреться в зеркало, мисс Эстер. Заживление шло дольше, чем мы полагали, но сейчас все в порядке. Познакомьтесь с собой.
Из зеркала на меня смотрит мисс Эстер Конелли, а не Элизабет Сьюзен Грейсон. Иной разрез глаз, иные скулы, иные губы и нос. Даже цвет радужных оболочек как-то поблек. Впрочем, всегда существуют контактные линзы и краска для волос. Здравствуй, мисс Эстер Конелли…
********
Я не могу поверить. Картер отправил детей по частным школам. Я не смогу больше увидеть Кейна. В лучшем случае на каникулах, издали, на улице. Бедный мой мальчик…
********
– Почему ты плачешь? Как тебя зовут, малышка?
– Кэтрин Грейсон. От меня ушла мама, и я скучаю по ней. И по Кейну.
– Иди ко мне, Кэтрин. Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо.
– А кто вы?
– Меня зовут Эстер Конелли. Я троюродная сестра твоей мамы. Все будет хорошо, милая. Я никогда не брошу тебя…
********
Кейн… Мой красивый, высокий, умный, несчастный мальчик… Откуда в тебе эта жесткость, циничность, грубость по отношению к девушкам? Одиннадцать лет назад ты был совсем другим. Что с тобой сделали? Как исправить все это? Я же знаю, что ты другой…
********
Кейн… Мой красивый, высокий, умный, счастливый мальчик. Бог услышал мои молитвы и послал тебе Эрику. Она сделала невозможное и вытащила наружу подлинного тебя. У меня осталось только одно желание, только одна мечта – побывать на ваших свадьбах, Кейн и Кэтрин. Как ваша мать, а не дальняя родственница…
*****************
Глава 1.
Эрика.
– Дзыыыннь. – Стакан, выскользнувший из моих рук, с веселым звоном разлетелся на множество мелких осколков. Лучи утреннего солнца, проникающие в незанавешенное окно, мгновенно отразились в стеклянных кусочках, расцветив пол, покрытый ламинатом, радужными пятнышками.
– Черт! – с чувством высказалась я, опускаясь на четвереньки и начиная подбирать их, с головой погрузившись в это медитативное, но опасное занятие. Опасное – потому что я, ощутив на себе пристальный взгляд, порезалась и обернулась, уже зная, кого я увижу. Накачанное тело, прикрытое только одними боксерами, синие глаза и взлохмаченные со сна темно-русые волосы.
– Ты меня напугал, – укоризненно сказала я, машинально засовывая в рот пораненный палец.
– А ты меня, – пробурчал не проснувшийся до конца Кейн, присоединяясь к сбору осколков. – Я просыпаюсь в незнакомом месте от звона, один… – Тут он обратил внимание на палец, который я продолжала посасывать. – Эрика, только не говори, что порезалась! Я понятия не имею, где в этом бедламе можно найти аптечку.
Я смущенно кивнула.
– Порезалась. А аптечка, мне кажется, вон в той коробке… Но она не нужна, это просто небольшая царапина.
Кейн, однако, вздохнул, выбросил собранные осколки в мешок с мусором и направился откапывать из груды вещей указанную мною коробку.
Мы переехали в этот дом только вчера, прибыв поздно вечером. Наше обучение было завершено, и мы устроились на работу в одном из филиалов корпорации Картера Грейсона в Денвере. За прошедшие пять лет отношения между отцом и сыном несколько улучшились. Не без моей помощи, правда. Кейн с большим трудом привыкал к мысли, что его отец – не такая бездушная сволочь, как он полагал всю сознательную жизнь, и что поступки Картера Грейсона по отношению к собственным детям были продиктованы исключительно его практичностью и желанием дать отпрыскам все для дальнейшей взрослой жизни. Оба – и отец, и сын – постепенно сходились друг с другом. Если на первом курсе колледжа Кейн и слышать не хотел о работе в корпорации Грейсона, то к концу обучения согласился с этим. Меня взяли в отдел разработки компьютерных программ, Кейна – прирожденного администратора – в производственно-плановый отдел. Что-то подсказывало мне, что его карьерный рост не заставит себя ждать, и не потому, что он сын владельца корпорации.
Картер Грейсон оплатил обучение нам обоим, несмотря на активные протесты Кейна, сказав, что дать образование детям – его обязанность как отца. Мы оплачивали только текущие расходы: съем дома, еда, одежда, бензин и прочее. Какую-то мелочь присылали мои родители, но Кейн даже не брал это в расчет, используя исключительно свои средства. Пару месяцев назад мы определились, где и кем будем работать, и мой любимый занялся поисками дома в Денвере. Дело осложнялось тем, что Шир по-прежнему жил с нами, а, значит, ни о какой съемной квартире и речи не быть не могло. Песик просто не поместился бы на небольшом количестве квадратных метров. После бесконечных просмотров, объявлений, разговоров с агентами, споров, решительных заявлений «Ноги моей не будет в этом доме» с моей стороны и молчаливых усмешек на это от Кейна, дом был выбран. Относительно небольшой – я не собиралась тратить жизнь на уборку – удобный, оборудованный всем необходимым и расположенный недалеко от парка, где можно было гулять с собакой. К домику также прилагался небольшой участок земли, но как раз это привлекало меня меньше всего – терпеть не могу возиться в земле, занимаясь так называемым цветоводством. Зато я проследила, чтобы в доме с самого начала было подключение к Интернету.
За пять лет обучения в колледже наши три с половиной сумки вещей сами собой превратились в… много, короче. «Аутбек», подаренный Картером, был забит барахлом доверху. И теперь все вещи, тщательно – и не очень – упакованные в коробки, были свалены на кухне и в комнатах. В относительном порядке пребывали лишь ванная и спальня. Все, что мы успели сделать вчера, – это разгрузить машину, по-быстрому принять душ и рухнуть в наспех застеленную кровать. Собаку на несколько дней взял мистер Грин. Кейн продолжал поддерживать с ним дружеские отношения, и Дэвид предложил нам присмотреть за Широм, пока мы разгребаем вещи, устраиваемся и делаем мини-ремонт. Я, например, очень сильно хотела переклеить обои в гостиной. Ядовито-синие цветы на небесно-голубом фоне, призванные вносить спокойствие и расслабленность в атмосферу дома, лично у меня вызывали приступы агрессивности и меланхолии одновременно.
Кейн победно потряс над головой темно-зеленой сумочкой.
– Нашел!
Я задумчиво изучила порез. Он был уже практически незаметен. Однако я послушно позволила Кейну обработать его сильно пахнущей жидкостью, от которой меня слегка замутило.
– А теперь объясни мне, что ты забыла на кухне в шесть утра? – поинтересовался Кейн, откладывая сумочку.
– Есть захотелось, – честно призналась я. Вчера весь день мы провели в дороге, перекусывая на ходу, вечером настолько устали, что не было сил заползти на кухню и поесть нормально, и в результате я рано утром поняла – если вот прямо сейчас не съем чего-нибудь – умру от голода.
– А стаканы зачем бить? – усмехнулся Кейн, открывая холодильник, в который мы вчера сунули остатки сэндвичей, недоеденных в дороге.
– Я не специально! – возмутилась я. – И вообще, это второй стакан, который я разбила за последние пять лет, и нечего придираться!
– То есть я должен радоваться, что у тебя нет пагубной привычки бить посуду при малейшем намеке на скандал? – Кейн повернулся ко мне, вопросительно изгибая бровь.
– Обязательно, – таким же тоном сообщила я, подходя к нему вплотную. – И скандала ведь не было, правда? И не будет, если ты отдашь мне этот бутерброд. – Я выхватила у Кейна пакет, жадно порвала его и вгрызлась в толстый аппетитный кусок мяса, зажатый между половинками булочки.
– Хищница, – усмехнулся мой любимый и поцеловал меня в щеку. – Лично я пошел досыпать. Захочешь – присоединяйся.
Я осталась на кухне доедать сэндвич, запивая его теплой содовой из банки.
Бить посуду? По моим понятиям так делали только сварливые и ревнивые жены. А мы – мы не были женаты. После того «предложения руки и сердца», которое непонятно кто непонятно кому сделал, разговора об этом больше не заходило. Меня все устраивало и так, Кейна, похоже, тоже. Браслеты, которые мы все еще продолжали носить, вполне заменяли нам обручальные кольца. А свидетельство о заключении брака? По мне, это была всего лишь бумажка. Никакие клятвы, данные перед алтарем, не удержат Кейна, если он захочет мне изменить. Этому было множество примеров вокруг. Взять хотя бы мою вероятную свекровь, мать Кейна – она ушла из семьи, ни разу не вспомнив о всех этих обещаниях «перед лицом бога и собравшихся здесь людей». Да и вообще свадьба делается для родственников и знакомых, а не молодоженов, которые только и хотят в этот «знаменательный день», чтобы их оставили в покое.
Я доела последний кусочек, допила содовую и призадумалась – а что делать дальше? Все в доме требовало приложения рук – и сваленные грудой коробки с нашими вещами, и пыль, толстым слоем лежащая на всех горизонтальных поверхностях, и стены в гостиной, просто-таки вопиющие о необходимости замены обоев. Но Кейн прав – для ремонтно-уборочных работ еще слишком рано. И я решительно двинулась в спальню – единственную комнату в доме, где сейчас можно было находиться без раздражения и желания немедленно приступить к тяжкому труду.
Кейн спал, прикрыв простыней только нижнюю половину тела и оставив свой торс на всеобщее, в данном случае – мое, обозрение. Я залезла к нему, прижавшись спиной к твердой груди, и удовлетворенно вздохнула, когда знакомый успокаивающий мужской аромат окутал меня. Веки закрылись сами собой – все-таки у нас вчера был тяжелый день, и отдохнуть как следует я не успела. Теплая дремота начала затягивать меня в свои объятия…
Сверху легла тяжелая сильная рука, по-хозяйски хватаясь за подол моей футболки и начиная подтягивать его вверх.
– Эй, – сонно запротестовала я. – Ты же спал?
– Я и сейчас сплю, – с готовностью ответил мне Кейн. – И мне снится очень интересный сон.
Дремота исчезает. Футболка улетает куда-то в сторону, туда же отправляются и мои трусики вкупе с боксерами Кейна. Вместо сонной расслабленности по телу разливается нервная дрожь желания…
Я невольно стону, когда Кейн проводит по моей спине небритым подбородком, подбираясь к мочке уха, и заранее сжимаюсь, предчувствуя пронзительно-острое ощущение, когда он укусит ее.
– Кейн, – выдыхаю я.
– Что, любимая? – невинно шепчет он мне на ухо.
– Ты знаешь, что… – Я вжимаюсь в его грудь, пах, отчетливо ощущая всю силу его желания.
Он знает. Конечно, он знает. Кейн читает мое тело, как открытую книгу. Он совершенно точно понимает, чего я хочу сейчас.
Его руки, скрестившись, накрывают мою грудь, пощипывая и теребя напрягшиеся соски. Зубы прикусывают кожу на моем плече, член скользит между ягодицами, дразня и возбуждая до предела.
Наше дыхание учащается, смешиваясь с тихими стонами. Мои глаза уже закрыты, руки вцепились в подушку, или в спинку кровати, или в простыню – не знаю, я уже плохо осознаю происходящее вокруг нас. Все мое существование сейчас подчинено сгустку наслаждения, свернувшемуся в низу живота, который вот-вот развернется в цветное искристое облако.
Я вскрикиваю, не в силах больше выносить напряжение, и мгновенно оказываюсь на животе, упираясь носом в подушку. Руки Кейна массируют, растирают мою спину, опускаясь ниже, ниже, к пояснице, еще ниже…
Кейн одним толчком входит в меня, заполняя полностью, и я всхлипываю от неповторимого, но повторяющегося при каждой нашей близости ощущения абсолютного слияния. Мы – две половинки – соединяемся воедино, и еще какое-то время – иногда дольше, иногда короче – будем одним существом.
Кейн двигается, я отвечаю ему, подсознательно угадывая изменение ритма, позы, угла входа. Мы чувствуем друг друга. Кейн точно знает, в какой момент следует ускориться и входить максимально глубоко, взявшись для упора за мои плечи.
Оргазм волной накрывает меня, и, пока я выплываю на поверхность, жадно глотая воздух, Кейн взрывается во мне. Еще несколько последних движений, небольшая пауза, когда он тоже переводит дыхание, и вот мы уже лежим на боку, и сильная мужская рука прижимает меня к твердой груди.
– Я люблю тебя, – успеваю выдохнуть я, прежде чем проваливаюсь в глубокий сон.
– Я люблю тебя, – эхом отзывается Кейн, целуя меня в плечо.
*************************************
– Ну, и ты собираешься сегодня вставать? – поинтересовался с порога спальни Кейн, уже полностью, то есть в майку и шорты, одетый.
– Я уже вставала сегодня. – Я протерла заспанные глаза. – А сколько сейчас времени?
– Девять утра. Так что давай, поднимайся. Если я правильно помню, у нас куча дел.
– Все, все, считай, что я уже на кухне. А кофе там есть? И дай мне футболку, я не вижу, куда она делась.
Кейн протянул мне одежду.
– Кофе нет. И кофеварки тоже. И кофейника. И чайника. И ско…
– Проще сказать, что у нас есть, – проворчала я. – Пять – нет, уже четыре стакана, пара тарелок и несколько ложек с вилками. Кстати, ты неправ. Любимую сковородку я с собой взяла.
Высказываясь, я одновременно вылезла из постели, оделась и двинула на кухню. Вид вселенского бардака, творившегося там, наполнил мое сердце безмерной печалью.
– Ты перекусил, – утвердительно сказала я, поворачиваясь в Кейну. Тот молча кивнул. – Тогда план такой: сейчас мы хотя бы протрем пыль, чтобы можно было свободно дышать, а потом едем по магазинам за кофеваркой, чайником и прочими крайне необходимыми в хозяйстве вещами. Да, надо бы и обои для гостиной посмотреть. Когда придут твои ремонтники?
– Вроде бы завтра, – пожал плечами Кейн. – А, может, сначала по магазинам? Пылесос тоже крайне необходим.
– Сначала пыль, потом магазины, – отрезала я. И, смягчившись, добавила: – Ты же знаешь, что я после шопинга устану до такой степени, что рукой не смогу пошевелить, не то что генеральную уборку делать.
Кейн поцеловал меня в висок, подойдя сзади и обнимая за талию.
– Знаю. Слушаюсь, моя госпожа. Что я должен делать? – с придыханием прошептал он на ухо, уже запуская руки под мою футболку и поглаживая живот.
– Кейн! – возмутилась я, разворачиваясь к нему лицом, оставаясь, однако, в его объятиях. – Для продолжения нам потребуется, по крайней мере, стол, а он весь заставлен коробками!
– Ну и ладно, – ничуть не расстроился мой любимый. – Есть подоконник, пол, тумбочки, в конце концов…
– Кейн, пол пыльный, – остудила я его пыл. – И подоконник тоже. И бардак сам собой не рассосется.
– Можно вызвать клиринговую службу, – предложил Кейн.
– Можно. Но они придут в лучшем случае завтра… Ладно, – согласилась я, подумав. Кейна, как и любого мужчину, явно не прельщала возня с водой и чистящим средством. – Иди вызывай, договаривайся с кем хочешь, а я хотя бы здесь протру. И перекушу заодно, а то что-то опять есть хочется.
– Хороший секс способствует повышенному аппетиту, – усмехнулся Кейн и исчез, явно опасаясь, как бы я не передумала.
Мокрая тряпка в умелых руках, плеер с любимой музыкой в кармане шортов, наушники на законном месте – все это – великая вещь! Через сорок минут все вертикальные и горизонтальные поверхности, до которых я могла дотянуться, сияли первозданной чистотой. Я с нехорошим чувством разглядывала висящие на стене шкафчики. Что-то подсказывало мне – спасибо, капитан Очевидность – что на них сверху лежит такой же слой пыли, как и на подоконнике, если не толще. Высота потолка была около трех метров, шкафчики чуть-чуть не доставали до него, и с табуретки я точно не дотянусь. Но, как известно, из любого положения можно найти выход. Нет, не позвать высокого мужчину. Этот самый мужчина в настоящее время оживленно беседовал со службой уборки, и оторвать его от этого занятия было невозможно. Я вспомнила, что, когда мы осматривали дом, краем глаза видела в кладовке стремянку. Правда, я боюсь высоты, но что же делать? Монолог за стеной стих. Может, удастся уговорить Кейна? Я тихо заглянула в спальню. Кейн, нецензурно бурча, занимался подключением компьютера ко всемирной сети, полностью поглощенный процессом. Лучше его не трогать в такой ответственный момент. Ладно, как-нибудь справлюсь сама.
С шумом и лязгом притащив стремянку на кухню, я с подозрением изучила ее. Лестница оказалась древнее, чем я думала: металлические опоры с неплотно закрученными болтами, деревянные ступеньки, одна из которых держалась на честном слове. Очевидно, стремянка осталась от предыдущих жильцов. Критически изучив сооружение, я пришла к выводу, что оно должно меня выдержать.
Однако я с осторожностью, оценивая каждое движение, забралась на шатающуюся лестницу и с подрагивающими ногами приступила к протиранию шкафчиков, стремясь поскорее закончить опасную миссию.
Пыли действительно оказалось много. Настолько, что мне пришлось несколько раз слезать, прополаскивать тряпку под струей воды и опять забираться наверх. С каждым покорением вершины стремянка, казалось, скрипела и шаталась все сильнее и сильнее.
Забираясь на нее, чтобы протереть последний шкафчик, я мысленно пометила – надо купить новую. Ноги привычно уже задрожали, когда я вытянулась вперед и вверх, дотягиваясь до деревянной пыльной поверхности, но на этот раз добавилось еще и головокружение. Я ухватилась за выступающий конец стремянки и сделала глубокий вдох, потом еще один, и еще один. Голова вроде бы пришла в норму.
«Остался еще один шкафчик, и можно слезать», – грозно сказала я себе, вновь стараясь дотянуться до проклятой полки.
На сей раз голова закружилась так сильно, что я пошатнулась. Стремянка жалобно скрипнула подо мной, накренившись в сторону. Ножки, лишенные резиновых предохранителей, заскользили по ламинатному полу. Лестница начала складываться прямо подо мной. В отчаянии я, вскрикнув, отбросила тряпку в сторону, хватаясь за что придется – только вот проблема была в том, что взяться можно было лишь за гладкий, как стекло, шкафчик. Или за воздух. Я выбрала первое, последним рывком цепляясь за верхнюю полку, с которой так и не стерла пыль. Стремянка с грохотом рухнула на пол. Ровно через пять секунд, которые, правда, показались мне минутами, шкафчик не вынес висящего на нем женского тела и, сорвавшись с крепления, упал. Вместе со мной, естественно. Но мне повезло больше, чем предмету мебели, у которого треснуло стекло и отлетела дверца. Я попала прямиком в руки прибежавшему на шум Кейну.
– Ты задалась целью довести меня до инфаркта? – осведомился он, аккуратно ставя меня на пол.
– Несчастный случай, – второй раз за утро заявила я. – У меня закружилась голова, стремянка пошатнулась, и я упала. Со шкафчиком вместе.
– Будем надеяться, что на сегодня разрушения закончены, – пробормотал Кейн, разглядывая дыру в стене, образовавшуюся на месте крепления кухонной мебели. – А зачем, скажи, пожалуйста, ты туда полезла?
– Навести порядок, – не моргнув глазом, ответила я.
– Тебе это явно удалось, – прокомментировал Кейн. – На этом миссию по наведению чистоты я объявляю законченной. – Он отобрал у меня тряпку и бросил ее в раковину. – Теперь этим будут заниматься специально обученные граждане.
– Ты хочешь сказать, что я плохо убралась? – вскинулась я, готовясь достать тряпку и навести с ее помощью порядок на чьей-то конкретной физиономии в случае отрицательного ответа.
– Конечно, нет, дорогая. – Кейн примирительно чмокнул меня в кончик носа. – Все прекрасно убрано. Именно поэтому я считаю миссию завершенной. Отправляйся в душ, одевайся и поехали. Еще одно утро без кофе я не вынесу.
Через полчаса мы уже ходили по огромному хозяйственному гипермаркету, соображая, что еще нам может потребоваться в ближайшее время. Понятно, что за один раз все мы не увезем – просто не влезет в багажник машины – но, по крайней мере, микроволновка, кофеварка и чайник уже лежали в тележке, а остальным займется служба доставки.
Потом был отдел посуды, потом – полотенец и прихваток.
Мыло, гель для душа, чистящие средства, шампуни, салфетки, губки…
Голова шла кругом, но мне это нравилось! Боже, как мне это нравилось!
До этого мы с Кейном жили в съемном жилье, оборудованном всем необходимым. В школе это предоставляла администрация, в колледже – арендодатели. Сейчас же у нас был свой дом, в котором из всей мебели был кухонный гарнитур со встроенной техникой – плита, духовка, вытяжка и холодильник, и кровать в спальне, заказанная заранее по каталогу и собранная при помощи агента по продаже недвижимости. Все. Остальные комнаты – гостиная, кабинет и гостевая спальня – были абсолютно пусты. И мне доставляла истинное удовольствие возможность выбрать нравящуюся мне мебель, цвет и рисунок обоев, а также подобрать бра в спальню. Короче, я в первый раз вила собственное гнездо. Для себя и Кейна. Для себя и своего Мастера.
Но бесконечное хождение между рядами через несколько часов утомило меня. Закружилась голова, опять захотелось есть, ноги гудели так, словно сейчас отвалятся. По общему согласию мы с Кейном двинулись на выход.
Еще минут сорок ушло на то, чтобы подъехать к кассе, расплатиться и погрузить все в машину.
– Кейн, – задумчиво протянула я, пристегиваясь. – У меня есть деловое предложение.
– Ммм? – отозвался он, выруливая со стоянки.
– Рядом с нашим домом есть кафе. Как ты смотришь на то, чтобы перекусить там? Сил нет готовить, а на пиццу я уже смотреть не могу.
– Как скажешь, дорогая, – не стал возражать Кейн.
Кафе было небольшим, но уютным. Мы сделали заказ, не особенно вчитываясь в меню – слишком хотели есть, и в ожидании еды пили колу, отламывая по кусочку от ржаных булочек.
– Кейн? Эрика? Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам?
***********************************
