Текст книги "Срывая покровы (СИ)"
Автор книги: Amberit
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
– С тех пор, как я узнала, что беременна, ты больше не хочешь меня, – дрожащими губами, но почти твердым голосом высказалась Эрика, дав слабину лишь на последних словах.
– Эрика! – простонал я, запуская руку в ее пышные спутанные волосы. – Как ты себе представляешь занятия любовью, когда за стеной орет годовалый ребенок?
– Дженни хорошо спит уже третью ночь подряд, – шмыгнув носом, заявило мое солнце.
– Радость моя, – смутился я. – Я просто боюсь… повредить тебе… и малышу.
– Беременность – не болезнь! – обиженно заявила Эрика. – И врач разрешил. Мог бы и у меня спросить.
– Да, тут я сглупил, – признался я и, не теряя больше времени, нашел губы Эрики. Она ответила почти мгновенно. Эмоции захлестывали меня. Как она вообще могла подумать, что я ее больше не хочу? Убедительное доказательство того, что она не права, находилось в пределах досягаемости Эрики. Мы оба простонали: я – от острого желания, Эрика – счастливо и удовлетворенно, когда ее шаловливая ручка скользнула вниз, между нашими телами, и коснулась этого самого «убедительного доказательства».
– Подожди.
У меня мелькнула мысль, и я оторвался от любимой.
– Ты куда? – недовольно и обиженно возмутилась она, протягивая руки ко мне.
– Ты мне доверяешь? – Я слез с кровати, поспешно перерывая сброшенную одежду. Да где же она?
– Кейн, если ты полез за презервативом, то хочу напомнить – уже поздно, – хихикнула Эрика.
– Закрой глаза, – потребовал я, повернувшись к ней спиной, чтобы она не видела, как я достаю кольцо из коробочки.
– Зачем? – заинтересовалась она, но послушно закрыла. – Это игра, да? – Все происходящее ее явно забавляло.
– Нет. – Я был серьезен, как никогда, возвращаясь в постель и садясь на колени у нее в ногах. – Это не игра, – повторил я, беря тонкую руку Эрики и надевая ей на палец кольцо. Оно изумительно смотрелось на бледной коже, как я и предчувствовал.
– Эрика Ивлин Эванс, ты уже дала согласие стать моей женой, и я хочу, чтобы у нас все было правильно. Невеста должна носить кольцо, подаренное женихом… – Мой голос, вначале твердый и уверенный, снизился к концу до еле слышного шепота…
Эрика молча рассматривала свою руку. Я с тревогой ждал ее реакции. Ей не понравилось? Я ошибся, и вместо сапфиров надо было купить бриллиант размером с голубиное яйцо?
Эрика подняла голову. В ее глазах опять блестели слезы, но на этот раз от счастья.
– Кейн, оно замечательное… – севшим голосом прошептала она. – Ты за ним ездил, да?
Я молча кивнул, только сейчас понимая, что подозрения, которых я опасался, все-таки возникли, и проблема была еще и в этом. Эрика, абсолютно счастливая, приподнялась и потянулась ко мне.
Через долю секунды мы сжимали друг друга в объятиях, жадно целуясь.
– И ты даже стоял на коленях, надевая мне кольцо, – хихикнула в мои губы Эрика. Я представил, как это смотрелось со стороны, и тоже не удержался от смеха.
– Я люблю тебя, – шептал я, укладывая Эрику так, чтобы нам было удобно.
– Я люблю тебя, – стонала она, выгибаясь под моими ласками.
– Ты моя, и только моя… – Произносил ли я это вслух, или эти слова пылали в моей голове, когда я, сгорая от страсти, ласкал желанное тело?
– Я твоя, и только твоя… – Мне казалось, или Эрика на самом деле шепчет это искусанными от попыток сдержать стоны губами?
Но, двигаясь в безошибочно узнаваемом ритме в теле моей будущей жены, сжимая ее в объятиях, не желая выпускать даже на мгновение, я знал, что это – правильно. Чувствовать, как будущая мать моего сына дрожит подо мной в судорогах оргазма, тиская простыню тонкими пальцами, на одном из которых тускло блестело обручальное кольцо – было правильно. И взрываться через несколько мгновений в собственной кульминации, падая без сил рядом со своей невестой, которая теперь официально носила это звание – правильно.
– Я люблю тебя… Ты моя… И я – только твой…
– Я люблю тебя… Я твоя… И ты – только мой…
********************
Глава 7.
Эрика.
Я была счастлива. Абсолютно, совершенно, беззастенчиво счастлива.
Кейн любил меня. Он не просто любил меня. Он хотел меня.
Он хотел меня, несмотря на мои глупые выдумки, что у него может быть другая. Он весьма убедительно доказал мне это прошлой ночью. Трижды. После третьего раза мы оба отключились, продолжая обнимать друг друга. Но даже во сне, глубоком, без сновидений, из которого меня не смог вытащить даже утренние настойчивые напоминания Шира и восторженные восклицания Дженни, приветствующей новый день, я чувствовала невесомую тяжесть кольца на пальце.
Кейн угадал. Как всегда, он точно знал, какое кольцо я бы хотела. Никаких бриллиантов – меня раздражало их напыщенное сияние. Темно-синие сапфиры, так напоминающие цвет глаз моего будущего мужа. Не яркое, бросающееся в глаза золото, а «скромная» платина. Не огромный камень, который будет цепляться за волосы, собачью шерсть и все, что можно – а небольшого размера, чуть выступающие за ободок кристаллы. Меня уже даже не пугала предстоящая свадьба. Пусть Картер устраивает все, что хочет, для меня главное – это то, что в конечном итоге мой муж, а, значит, и я, будем счастливы.
Я выползла на кухню, когда часы на тумбочке показали девять утра, и мне надоело прятаться от солнечных лучей, проникающих в нашу спальню.
– Доброе утро, соня. – Меня за талию обхватили сильные руки, и мягкие губы коснулись чувствительного местечка за ухом.
– Ммм, – протянула я, прислоняясь к будущему мужу, закидывая руки назад и запуская их в его волосы.
Меня окутал запах Кейна, состоящий из аромата его геля для бритья, мыла с добавками трав и слабого, очень слабого намека на секс. Утро стало еще лучше, чем было. Я потянулась и блаженно зажмурилась, греясь солнечными лучами спереди и теплом Кейна сзади. Его руки скользнули по моему телу, слегка задев тут же напрягшиеся бусинки сосков, отозвавшиеся легкой болью после вчерашней ночи, и сплелись у меня на животе.
– Ты чудо, – мурлыкнула я, нежась в объятьях Кейна.
– Да? – поддразнил он, нежно целуя меня в шею.
– Да. – Я повернулась и сияющими от счастья глазами взглянула на лицо любимого.
– А вчера ты говорила что-то другое, – вслух размышлял Кейн, но сегодня ничего не могло омрачить мое настроение.
Я кивнула.
– И вчера я тоже была права, потому что ты заставил меня волноваться с этой своей аварией. Да еще эта Кристина… – И даже воспоминание об этой суке не внесло диссонанса в мирную и спокойную мелодию, звучащую в моей душе.
– Эрика, радость моя, ну почему ты волновалась? Я же сказал, что машина не очень пострадала. Через неделю она будет как новенькая, а завтра купим что-нибудь тебе, – прошептал он, успокаивающе поглаживая меня по спине. Вдруг тон его голоса резко изменился. – Какая Кристина?
– Что значит «какая Кристина»? – мурлыкнула я, потеревшись щекой о его грудь. – Кристина… а черт ее знает, какая у нее сейчас фамилия, она же замужем была, любовница твоего дяди, секретарша твоего брата…
– И что она тебе сказала? – встревожено настаивал Кейн.
– Слушай, не порти мне настроение, я не хочу о ней вспоминать, – пробурчала я. – Ну, она намекнула, что ты закрутил с какой-то девицей из бухгалтерии и поэтому задерживаешься.
Кейн напрягся. Это чувствовалось по его замершим на моей спине рукам, по переставшей подниматься груди под моей щекой, по внезапно заколотившемуся сердцу.
– И ты поверила ей.
– Я подняла голову.
– Нет, – предельно искренне сказала я, глядя в темно-синие глаза, источающие, казалось, весь холод Вселенной.
Я не могла сказать ему правду – да, я поверила и плакала половину вечера, потому что тебя где-то носило, и никто не мог до тебя дозвониться... Сейчас, ясным солнечным утром, после волшебной ночи любви все страхи и переживания казались надуманными. И тем более я не хотела травмировать Кейна своими подозрениями в его неверности.
– Нет, конечно, – повторила я. – Кристина еще в школе старалась пакостить нам при любой возможности. Интересно, почему?
Кейн, очевидно поглощенный другими мыслями, рассеянно произнес:
– Она хотела выйти за меня замуж и делала все, чтобы устранить тебя.
– Что? – вскинулась я. – Вот сука! Да как она…
– Эй, тихо, тихо, – очнулся от своей задумчивости Кейн. – Зря я тебе сказал.
– И ничего не зря! – кипятилась я. – С чего она вообще взяла, что ты женишься на ней? – Мои несчастные гормоны так разбушевались, что я с трудом соображала, что говорила. – Она же не могла придумать это сама! Она считала себя твоей девушкой и спала с тобой!
Кейн тихо выругался.
– Эрика. – Он взял мое лицо в свои руки. – Да, я спал с Кристиной. Больше пяти лет назад. Несколько раз. До твоего приезда. – Короткие рубленые фразы привели меня в чувство. – С той поры, как ты вошла в мою жизнь, я любил только тебя. – Он коснулся меня губами. – И сейчас люблю. – Еще поцелуй. – И буду любить. Только тебя. – Поцелуй. – Ты меня поняла?
Я внезапно успокоилась. Действительно, чего это я вдруг вспылила?
– Да. – Кивок. – Сама не знаю, что на меня нашло. – Поцелуй. Короткий, но страстный. – Но, Кейн Грейсон, если ты вдруг подумаешь изменить мне…
Фразу закончить мне не удалось. Кейн заткнул мне рот самым приятным на свете способом. И оторвался от моих губ, только услышав отчетливые жалобы моего желудка, которому вчера не досталось ужина, а сегодня – завтрака.
– Так, – сурово сказал Кейн, но в его глазах искрились смешинки. – Мы все выяснили про Кристину и моих женщин? – Я, улыбнувшись, кивнула. – Тогда, пока я не начал вспоминать, что ты работаешь в одной комнате с четырьмя холостяками, марш умываться и завтракать!
– Кейн, я беременна и скоро в дверь не смогу пройти, – рассмеялась я. – Кому я такая нужна?
– Мне, – строго сказал он. – Любая – худая, толстая, старая, лысая, морщинистая – ты всегда будешь нужна мне. А сейчас ты еще нужна нашему сыну. Ты почему моришь ребенка голодом? – И Кейн развернул меня в сторону ванной комнаты, легким шлепком задавая нужное направление. – Иди, я пока сделаю тебе завтрак.
Я не сопротивлялась, поскольку есть все равно хотелось.
С аппетитом поедая мюсли, залитые йогуртом, я поинтересовалась у сидевшего рядом Кейна, из чистой солидарности пьющего вместе со мной травяной чай.
– А где, собственно говоря, все?
– Кэтрин сначала собирала вещи, потом укладывала их в машину, а сейчас пошла выгуливать Дженни. Как она пояснила, хорошо выгулянный ребенок будет в машине спать, а это значительно лучше, чем развлекать ее игрушками.
– Да, могу поверить. Слушай, а что, правда много вещей надо? Ну, коляска, ну, бутылочка с водой, а еще что?
– Не знаю, но у нее две набитые сумки.
– В которых, помимо бутылочки с водой, плед, запасная одежда для Дженни, любимый кенгуру, мячик, запас баночек с детским питанием, ложка, соска, памперсы и влажные салфетки, – сообщила вошедшая в кухню Кэтрин с Дженни на руках. – Все понятно, будущие родители?
Мы с Кейном одновременно кивнули. Не знаю, как он, а я как-то затосковала. Какой матерью я буду, если не могу предусмотреть, что ребенка в дороге надо кормить?
– Хорошей, – Кэтрин усадила Дженни в высокий стульчик и протянула ей бутылочку с водой.
– Что? – непонимающе посмотрела я на нее.
– Хорошей ты мамой будешь, не переживай. Я тоже до рождения Дженни не понимала, что это такое. И иди одеваться уже. – Кэтрин присела за стол, поставив перед собой тарелку с кашей. – Нам уже выезжать пора, иначе мужчины будут гнать, как ненормальные, а у меня ребенок в машине. Давай, давай, иди. Кейн, – ее внимание переключилось на брата, – поторопи свою будущую жену.
– Кэтрин, что-то случилось? – тихо спросила я.
Мне не понравилась ее нервозность. У меня гормоны, а у нее-то что? Почему Кэтрин так дергается?
– Ничего, – вздохнула она. – Вроде бы. Но я почему-то переживаю из-за Синтии. Не нравится мне вся эта история. Совсем не нравится.
– Ма! – возмущенно крикнула Дженни, требовательно показывая на тарелку.
– Да, солнышко, конечно, – уже другим тоном проворковала Кэтрин, поднося ложку с кашей к ротику девочки. – Эрика, иди уже, одевайся!
– Все-все-все, я пошла, – я поставила посуду в раковину.
– Эрика! – позвала меня Кэтрин. Я недоумевающе повернулась.
– Я не заметила сначала… – Она взяла мою руку и поднесла ее к глазам, внимательно рассматривая кольцо.
– Мой братец все-таки додумался подарить тебе кольцо в знак помолвки?
– Он и раньше хотел, только я…
– Ладно, ладно, хватит его защишать. Что, я не знаю Кейна? – рассмеялась Кэтрин. – Поздравляю, – серьезно сказала она.
– Спасибо.
Кэтрин хотела еще что-то сказать, но Дженни громким криком призвала ее к себе. Я направилась в спальню одеваться.
К счастью, пока мне не требовались долгие и мучительные сборы. Джинсы, футболка, сверху куртка на случай ветра, кошелек, сумочка и солнцезащитные очки. Еще бутылка воды и миска для Шира – собака тоже живое существо и тоже хочет пить.
Меня, несмотря на мои протесты, засунули на самое безопасное место в машине – за водителем. Шир удобно устроился в багажнике на подстилке – хорошо, что у Мэтта кроссовер, поскольку вряд ли он пустил бы собаку на заднее сиденье. Кейн сел спереди, семейство Хьюстонов разместилось в своей машине, и мы, наконец, тронулись.
Навигатор услужливо подсказывал каждый поворот, за тонированными задними стеклами царил легкий полумрак, кондиционер создавал прохладу… Я подоткнула под голову маленькую подушечку, откинула спинку и прикрыла глаза. Беременность не только заставляла меня срываться на Кейна по поводу и без, но и постоянно клонила в сон. Я либо нервничала, либо хотела спать. Прикинув, что мне жить в таком состоянии еще около семи месяцев, я взгрустнула и попыталась отвлечься на разговор парней. Ничего интересного. Они обсуждали последний прошедший где-то там, я не поняла, где – или во Франкфурте, или в Китае, или вообще здесь под боком – автосалон и последние автоновинки. А, ну да, на повестке дня стоит важнейшее дело – покупка машины. Мне они все казались одинаковыми: у них у всех были четыре колеса и руль. Ну, отличались количеством дверей и размером багажника. Но парни сыпали умными и непонятными терминами – ABS, EBD, BAS, TRC, VSC…
За окном тоже не было ничего интересного, из города мы выехали, и теперь вокруг нас расстилалась пустая равнина. Или поля, чем-то там засеянные. К стыду своему, я не знала, что находится вокруг города. Мои глаза закрылись сами собой, я устроилась поудобнее, поправив ремень безопасности и, похоже, задремала.
… Огромная плоская золотистая равнина раскинулась от края до края горизонта. Серебристая трава, покрывающая ее, колышется под слабыми дуновениями ветерка. Сверху над всем этим великолепием – высокий купол неба, кое-где прикрытый полупрозрачной пеленой перистых облаков. В зените царит солнце, но палящего зноя не ощущается, только легкое приятное тепло. Вокруг разливается неповторимый аромат травы, пыли, ветра и летнего дня. Вокруг ни одного признака цивилизации – ни валяющейся бумажки, ни асфальтированной дороги, ни назойливого шума моторов. Только равнина, солнце, воздух и неумолчное верещание кузнечиков, прыскающих в разные стороны, когда моя босая нога делает очередной шаг. На мне тонкая белая блузка с низким вырезом и длинная, до земли, домотканая коричневатая юбка. На Кейне, идущем рядом со мной, серая рубашка, кожаные штаны и такая же безрукавка. Мы идем по едва заметной тропинке к виднеющимся перед нами постройкам. А откуда они взялись? Неважно, мы просто идем. Мне хорошо, я абсолютно счастлива. Рука Кейна обнимает меня за талию. Кажется, я готова побежать, раскинув руки, но иду медленно, не торопясь, потому что мне мешает живот, сильно выступающий вперед, и мне приходится поддерживать его.
Мы идем уже долго, но не чувствуем усталости. Все те же ласковое солнце, нежный ветерок, стрекочущие кузнечики и любящие руки Кейна, поддерживающие меня. Постройки приближаются, уже можно различить, что это небольшой городок.
Что-то неуловимо меняется. Словно тень промелькнула на солнце, заслоняя его. Я оглядываюсь и застываю на месте. Легкие облачка, разбросанные по небу, собираются вместе, сливаясь в черно-сизую тучу. Мир делится на две половины: в той, где стоим мы с Кейном – мирно светит солнце, и дует слабый ветерок. В другой – сверкают молнии, льет проливной дождь, и трава стелется по земле от мощных ураганных порывов, направленных к нам.
Я дергаюсь в сторону, но Кейн удерживает меня на месте, прижимая к себе.
– Не бойся, – спокойно произносит он. – Она не тронет нас.
И действительно, туча и стена ливня останавливаются в футе от нас. Я делаю шаг назад – гроза смещается на этот же шаг, но расстояние сохраняется прежним.
– Пойдем, радость моя, – Кейн чуть надавливает на мою талию, увлекая за собой.
Мы идем по залитой солнечным светом траве, а туча следует за нами, как приклеенная.
Мы подходим к городку. Он пуст. Нет, в нем живут люди – вот валяется чья-то шляпа, вот болтается на веревке выстиранное белье, вот кудахчут куры, энергично копаясь в земле.
Ветер доносит до нас отвратительный сладковатый запах горелого мяса. Кейн останавливается и с тревогой спрашивает:
– Может быть, повернем назад?
Но назад хода нет. Как только мы разворачиваемся, гроза, идущая за нами следом, усиливается.
– Нам надо идти, – со вздохом отвечаю я. – Обними меня.
Кейн покрепче прижимает меня к себе, и мы идем дальше по пустынной улице. Запах горелого вызывает у меня тошноту, и я постоянно сглатываю, но надо идти дальше. Что-то внутри, какое-то странное, сосущее чувство гонит меня вперед.
Весь городок собрался на центральной площади, и я понимаю, откуда исходит запах. Люди стоят кольцом вокруг гигантского костра. Трех костров. Каждая из пылающих куч веток, обрубков поленьев и толстых бревен сооружена вокруг вкопанного в землю столба, к которому привязано – что-то. Я с трудом понимаю, что это женщины. Густой темный вонючий дым и языки пламени заслоняют от меня тонкие человеческие силуэты.
Я зажимаю рот обеими руками и, всхлипнув, утыкаюсь в плечо Кейну, насколько позволяет живот, пряча лицо от страшного зрелища на площади. Но, даже отвернувшись, я слышу треск сгорающих поленьев, чувствую ужасный запах и слышу, как над головами собравшихся горожан разносится громкий голос одной из жертв – красивой рыжеволосой женщины.
Кейн обнимает меня, шепча что-то успокаивающее. Я сосредотачиваюсь на его словах, пытаясь справиться с ужасом, отвращением и тошнотой, и поэтому различаю только два последних слова из выкрикиваемых жертвой: «тринадцатого колена».
– Что это? – тихо спрашиваю я Кейна, боясь поднять голову.
– Это Салемские ведьмы, – так же тихо отвечает он.
Его слова словно служат сигналом. Грозовая туча, преследующая нас, рывком устремляется вперед. Стена дождя обрушивается на сгрудившихся на площади людей. Ветер срывает шляпы с мужчин, взметывает вверх длинные юбки женщин, бьет по неприкрытым участкам кожи пылью и мелким песком.
Только надо мной и Кейном по-прежнему светит яркое солнце. Стихия огибает нас, оставляя в некотором подобии пузыря шириной в ярд-полтора. В изумлении мы смотрим на происходящее. Люди с криками разбегаются, то и дело сбивая кого-нибудь с ног. Матери подхватывают детей на руки, прижимая их к себе и закрывая своим телом от бушующей стихии. Разветвленные сияющие молнии бьют совсем рядом, земля содрогается от раскатов грома.
Огонь еще сопротивляется воде, но сил его явно не достает, чтобы выстоять под ударами ливня. Костры затухают. Двум женщинам уже не помочь, но третья еще жива. Наши взгляды встречаются, она протягивает руку, и что-то теплое и влажное касается моей щеки.
Я вздрагиваю и открываю глаза. Уставший сидеть в багажнике Шир еще раз приветственно лизнул меня, теперь в лоб.
– Фу, Шир. – Я отодвинула морду собаки и потерла глаза. Надо же! Вот ведь сны иногда снятся!
Парни впереди, похоже, не заметили, что я проснулась, продолжая разговор. Но теперь он с машин перешел на что-то другое.
– А я верю в это проклятие, Кейн, – запальчиво произнес Мэтт.
– А мне кажется все странным совпадением. Ну, неужели кто-то в здравом уме и твердой памяти…
– Что за проклятие? – хриплым со сна голосом поинтересовалась я, доставая бутылку с водой.
После секундной паузы Кейн пояснил:
– Мы тут фильм один обсуждаем. «Время ведьм», с Кейджем, помнишь, мы смотрели? Там еще ведьма чуму насылала.
– А, помню, – равнодушно ответила я, сразу теряя интерес. Фильм, прямо скажем, не шедевр киноискусства, представлял собой классический квест – три файтера, клирик, маг и вор. Правда, в качестве довеска прилагался молодой падаван – так назвала это я, или нуб – как охарактеризовал его Кейн. Фильм изобиловал неточностями сценария, и, кроме вечно угрюмого Кейджа со страдальческим выражением лица, больше ничем не запомнился.
– А скоро мы приедем? – Сон все еще давил на меня. Мне очень хотелось выйти на воздух и проветрить голову.
– Еще минут пять, – бодро сообщил Мэтт.
Ну, оставалось, пожалуй, не пять, а пятнадцать минут, но вскоре мы уже парковались на стоянке перед парком. Дальше предполагалось передвигаться своим ходом.
Кэтрин с Дереком уже приехали, успели выгрузить коляску и сейчас занимались тем, что загружали в сетку, прикрепленную внизу, привезенное с собой барахло. Я вышла из машины и с наслаждением потянулась, впитывая в себя солнечный свет, свежий воздух, августовское тепло и аромат травы. Точно такой же был в моем сне… Я передернулась, выкидывая его из головы. Сон – он и есть сон, а беременным, как я слышала, еще и не то может присниться.
– Тебе не холодно? Ты так ежишься, а руки вроде теплые, – усмехнулся Кейн, обнимая меня со спины.
Я потерлась о его тело.
– Нет, все нормально. Жаль, что надо с тобой расстаться, я с удовольствие погуляла бы здесь с тобой вдвоем. Ну, втроем, – поправилась я, взглянув на плоский пока живот. – А если посчитать Шира, то и вчетвером… – Я прижалась щекой к плечу будущего мужа.
И тут же воспоминание – я утыкаюсь в плечо Кейна, и мое выпирающее чрево мешает мне – накрывает меня.
– Эрика, все в порядке? – Испуганный голос Кейна приводит меня в чувство.
– Да, все нормально. – Я, повернувшись, приподнялась и поцеловала его в щеку. – Просто мне сон плохой приснился.
– Ну, ты готова? – К нам подошла Кэтрин, толкающая перед собой коляску.
Дженни, сидевшая в ней, выспавшаяся и потому довольная, с энтузиазмом мусолила печенье.
– А что, мы не вместе? – удивился Мэтт.
– Нет. Девочки – налево, мальчики – направо. У вас – собака, у нас – ребенок, и вместе я их соединять не хочу, – проинформировала Кэтрин.
Мэтт удивился и хотел что-то спросить, но Кейн спас положение.
– Пошли, Мэтт, нас тут явно не любят, – нарочито печальным голосом сказал он, беря поводок в одну руку и второй обнимая брата за плечи.
Когда они удалились на почтительное расстояние, Кэтрин сообщила:
– Дерек созвонился с Синтией. Она ждет нас у скалы-парохода. Это довольно далеко, придется прогуляться..
– Ну пойдем. Тебе помочь? – показала я на коляску.
Кэтрин рассмеялась.
– Нет, я уже привыкла. Хотя, если хочешь потренироваться…
Кэтрин рассмеялась.
– Нет, я уже привыкла. Хотя, если хочешь потренироваться…
– Очень хочу.
Кэтрин отошла в сторону, предоставляя мне место около ручки. Катить коляску, особенно не по асфальту, а по утоптанному грунту, оказалось не так-то легко. Но я была рада этому. Солнце, легкий ветерок и прыгающие во все стороны кузнечики все время напоминали мне… Нет, я не буду думать об этом глупом сне!
– Эрика, с тобой все в порядке? – участливо спросила Кэтрин. – Ты побледнела.
– Тошнит меня, – призналась я.
– А, бывает, – посочувствовала она. – Я первые три месяца вообще провела в обнимку с унитазом. Ты еще легко отделываешься.
– Надеюсь, так будет и дальше, – вздохнула я.
Мы шли по выжженной солнцем траве мимо причудливо вырезанных ветром и водой скал. Кэтрин попутно рассказывала мне то, что успела почерпнуть из взятого при входе буклета и того, что поведал ей во время дороги Дерек.
– Этот место назвали «Садом богов», потому что, когда белые люди впервые появились здесь в поисках золота, они констатировали: «Это место для богов». Все скалы – часть Скалистых гор. Разрушаясь с течением времени, они превращались в песчаник и доломиты. Самым интересным и крупным образованиям дали имена. Здесь есть скалы, именуемые Северными и Южными воротами, Вавилонская башня, Целующиеся верблюды, Балансирующая скала, Кафедральные шпили, Сиамские близнецы, Скала – часовой, Серая скала, и так далее. Вот, кстати, смотри – Балансирующая скала.
Я и без нее уже зачарованно разглядывала скалу, которая, казалось, еле удерживалась на подножии – огромном камне.
– Кэтрин, я к ней не буду близко подходить, – опасливо сказала я.
– Она не падает уже несколько сотен тысяч лет!
– И что? – стояла я на своем. – Никто не гарантирует мне, что эта скала не рухнет в ближайшую минуту.
– Ну, как хочешь, – сдалась Кэтрин с явным облегчением. Мне показалось, что спорила она лишь для вида, а сама тоже испугалась.
– Вход в парк бесплатный, ну, ты и сама видела. Везде проложены специальные пешеходные и велосипедные дорожки. Можно арендовать лошадь и покататься на ней.
Я с сожалением отказалась от мысли проехаться на красивом скакуне. Кейн меня просто не пустит. Да я и сама не рискну своим ребенком…
Кэтрин продолжала.
– А еще здесь есть специальные скалы, на которых тренируются альпинисты. Но для этого требуется разрешение. В парке много разной живности – олени, косули, кабаны, белки и бурундуки. Вот бы Дженни белочку показать, – мечтательно произнесла она… Я начала вглядываться в заросли, мимо которых мы проезжали. Но ни белок, ни оленей видно не было.
Дженни, которой надоело сидеть в коляске, громогласно потребовала выпустить ее. Кэтрин вытащила ее и поставила на пухлые ножки. Девочка мгновенно присела и начала увлеченно копаться в красно-оранжевом песке.
– В этом месте находят всякие окаменелые остатки. Даже динозавров можно найти, – задумчиво проговорила Кэтрин.
– Тогда забирай ее и пошли, – засмеялась я. – Иначе она сейчас выкопает нам неизвестное ранее животное.
– Да, тут уже было такое, – согласилась Кэтрин и подняла дочь на руки. – Пойдем, дорогая. Нас тетя Синтия ждет.
Мы, не торопясь и поминутно останавливаясь, чтобы показать Дженни цветочек или убедить ее не трогать камушек, пошли дальше.
– Вроде здесь, – озадаченно сказала Кэтрин, останавливаясь около очередной скалы, действительно похожей на пароход. – Но я не вижу никого, похожего на Синтию.
Мы были не одни, неподалеку от нас стояли группа туристов с экскурсоводом, парочка молодых людей, которых явно больше интересовали поцелуи и обжимания, чем окружающие красоты, и женщина. С такого расстояния было трудно сказать, старая она или молодая. И ее одежда – потертые джинсы, рубашка в красно-синюю клетку, завязанная на животе небрежным узлом, сине-голубой платок на голове, концы которого развевались под легким ветерком, и огромные, на пол-лица, темные очки – могла принадлежать и бодрой старушке, и девочке-старшекласснице.
– Это Синтия? – почему-то шепотом, хотя она не могла нас услышать, спросила я.
– Не знаю, – так же шепотом ответила Кэтрин.
Женщина огляделась и, прихрамывая, направилась в нашу сторону. Чем ближе она подходила, тем сильнее становилась похожа на Синтию. Но Дерек был прав – если бы мы не знали, что она должна быть здесь – никогда не опознали бы.
– Что, меня трудно узнать, да? – усмехнулась Синтия, подойдя к нам.
Я молчала. У нас были не настолько близкие отношения, чтобы сказать – да, ты хреново выглядишь, подруга. Но и врать, что, мол, нет, все прекрасно, не было никакого смысла. Синтия и сама знала, что сильно изменилась.
– Привет, – справилась, наконец, с потрясением Кэтрин.
– Хорошо выглядите, – еще раз усмехнулась Синтия. – Эрика, тебя можно поздравить?
Я смутилась. Вряд ли Дерек терял время, сообщая ей о моей беременности. Потом сообразила – Синтия увидела кольцо на моем пальце.
– Да, Кейн сделал мне предложение, – подтвердила я с некоторой гордостью.
– И когда свадьба? – равнодушно, не из искреннего интереса, а просто, чтобы поддержать разговор, спросила она. Я точно таким же тоном ответила:
– Не знаю. Картер еще не в курсе. Полагаю, свадьбу он захочет устроить сам.
– Ну, желаю тебе счастья, будущая миссис Грейсон.
Если честно, я ожидала услышать в ее тоне при произнесении фамилии не только Кейна, но и Мэтта гнев, ярость, страх, может быть, отвращение. Но нет, ничего этого не было. Синтия говорила словно бы о чужом человеке. Хотя, кажется, сожаление там все-таки прозвучало.
Кэтрин поторопилась перевести тему.
– Синтия, посмотри, как выросла Дженни! У нее уже пять зубов, и лезет шестой!
Синтия присела перед коляской.
– Привет, детка, – она потрепала малышку по темным кудрям. – Ты очень похожа на папу.
– Па! – гордо заявила девочка. – Ма! – Она ткнула пальцем в Синтию. По лицу поспешно вставшей тети малышки проскользнула тень.
– Нет, дорогая, я не мама, я тетя.
– Может, отойдем куда-нибудь в сторону? Разговор, как я понимаю, предстоит длинный, – предложила Кэтрин. – Не будем мешать гуляющим туристам.
Синтия повернулась к ней.
– Давай отойдем. Вот здесь, неподалеку, есть хорошая тень.
Мы, с трудом протаскивая коляску по неровной земле, отъехали к каким-то кустам в тени скалы.
– Что ты туда напихала, Кэтрин? – возмутилась я, когда транспортное средство в очередной раз зацепилось колесом на скрытый под травой бугорок.
– Все самое необходимое, – невозмутимо отозвалась она. – Подожди, дай я заберу Дженни, будет полегче.
Стало действительно проще, но ненамного. Общими усилиями мы отволокли коляску в затененный уголок.
– Вот, а ты еще спрашивала, что там. – Кэтрин расстелила на земле плед. – Пристраивайтесь, дамы. Давно не виделись, и нам есть о чем поговорить.
Синтия молча села на край покрывала, прижав колени к груди, и сняла платок. Я облегченно выдохнула, тоже устраиваясь на пледе. По рассказу Дерека я почему-то представила, что Синтия подстриглась под армейский «ежик». Но она просто обрезала волосы, сделав стильную прическу, и выкрасила их в ярко-красный цвет.
Кэтрин ворковала над Дженни.
– Не обращайте на меня внимания, – бросила она через плечо. – Я все слушаю, просто немного буду отвлекаться.
– Что вы слышали обо мне? – глухо спросила Синтия.
Поскольку, очевидно, Кэтрин была занята, отвечать пришлось мне.
– Только версию Мэтта.
– И что он сообщил? – так же, не оборачиваясь, спросила она.
– Сказала бы я, что он сообщил, да выражаться при ребенке не хочу! – воскликнула Кэтрин. Дженни возмущенно заорала, испугавшись внезапной вспышки ярости у мамы. – Ой, прости, котенок, мама больше не будет. – Кэтрин опять склонилась над ребенком, утешая ее.