Текст книги "Лихой гимназист (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

– Замечательно, папенька, – ответила Ольга. – Софья Матвеевна обучала меня чистописанию, а после обеда мы продолжили читать Священное Писание: сегодня была Книга Еноха. Потом я вязала салфетку.

Ольга стала описывать свой день с необычайным увлечением, как будто ей действительно хотелось поведать папеньке о тех скучных вещах, которыми ей пришлось заниматься. А я сидел и думал о том, какая же тут душная атмосфера. Просто тоска зелёная. Я уже жаждал поскорее убраться из этого дома.

Пока Ольга говорила, появилась дородная горничная в белом фартуке, убрала тарелки, принесла на подносе десерт: печенья, блюдце с вареньем и сахарницу. Затем привезла самовар на специальном железном столике на колёсах и придвинула к обеденному столу.

Трапеза казалась довольно скромной для семьи его высокородия. Мне почему-то думалось, что высокородия должны иметь стол побогаче.

После ужина отец велел мне следовать за собой.

Снова миновав анфиладу, мы оказались в передней, откуда поднялись на второй этаж. Тут на площадке перед лестницей на постаменте воздвигся гипсовый бюст какого-то мужика в парике – наверное, предка. Отсюда вели две двери в разные комнаты. Та, в которую мы вошли, была обставлена в строгом стиле: тут имелись кожаные диваны и огромный письменный стол. На втором этаже убранство помещений выглядело богаче, чем на первом: больше картин, статуэток, фарфоровых ваз и прочих предметов декора, под потолком виднелись изразцовая гипсовая лепнина, а люстры блестели позолотой.

Миновав комнату с диваном, мы оказались в небольшом помещение, заставленном стеллажами с книгами. Очевидно, здесь находилась домашняя библиотека

Отец подвёл меня к отдельному шкафу, достал ключ из кармана и отпер дверцу.

– К моему великому огорчению сегодня обнаружилась пропажа, – он показал на брешь между широкими кожаными корешками. – Исчез один из томов руководства по владению чарами тёмной стихии, – батя пристально посмотрел мне в глаза. – Я знаю, что это твоих рук дело, Алексей, и я весьма огорчён твоим поступком.

Глава 2

Кабинет отца находился на первом этаже. В комнате имелись три двери: одна вела в проходную анфиладу, игравшую роль коридора, вторая была заперта и загорожена комодом, третья вела в спальню, где виднелась кровать.

Батя сидел за столом, я стоял напротив. Полусферический плафон настольной лампы источал мягкий тёплый свет, свисавшая с потолка люстра едва разгоняла тьму. В остальном доме царил такой же полумрак. Светильников было много, но горели один, максимум два на комнату. Остальные если и зажигались, то видимо, только по особым случаям. Керосин экономили даже в богатых домах.

«Руководство по владению чарами» пришлось сдать. Книга лежала на обтянутой зелёным бархатом столешнице, а отец строго смотрел на меня, ожидая объяснений и извинений. Наверное, под этим взором мне полагалось обосраться от страха, но я ничего подобного не испытывал. И тем не менее, из ситуации надо было как-то выпутаться с минимумом неприятных для себя последствий.

– Итак, Алексей, ты нарушил мой наказ и снова взял без спроса книги, к которым тебе даже прикасаться запрещено, – произнёс батя холодным тоном. – Как ты посмел ослушаться?

– Я хотел вылечиться, – я сразу догадался, зачем Алексей стащил книгу, и решил напирать на факт своего чудесного исцеления. – Как видите, теперь я снова хожу, а не катаюсь на коляске.

– В словах твоих я не слышу ни капли раскаяния, Алексей. Ты совершил отвратительный проступок, и я очень недоволен.

– Я раскаиваюсь, но «Руководство…» помогло мне. Разве этого мало?

– Алексей, я тебя не узнаю. Откуда столько дерзости? – батя смерил меня строгим взглядом, а я решил, что сейчас лучше всего помолчать. Отец же, выдержав паузу, продолжил допрос. – Позволь поинтересоваться, как ты открыл замок?

К сожалению, я не знал, как Алексей открыл замок, но надо было что-то ответить.

– Шкаф был открыт, – ляпнул я первое, что пришло на ум.

– Не лги мне, – тон отца стал более резким. – После того случая я всегда запираю шкаф. Когда это было?

– Но это – чистая правда. Я увидел, что шкаф приоткрыт и подумал, это знак! Сама судьба дала мне шанс вернуться к нормальной жизни. Вы представляете, каково это – быть прикованным к инвалидной коляске? Всё, что угодно сделаешь, чтобы снова встать на ноги. Да, я нарушил ваш запрет. Мне жаль. В других обстоятельствах ни за что бы так не поступил, но я должен был попытаться. И как видите, результат есть. Так почему мне нельзя дальше изучать «Руководство…»? – казалось, я хорошо вошёл в роль. Сам чуть не растрогался от собственной речи.

– Когда это было? – спросил батя, немного смягчившись от моих «искренних» слов.

– Признаться, события последних дней совсем перемешались. Дня два или три назад… или четыре. В голове туман, перед ужином я даже с трудом вспомнил, где наша столовая. Наверное, это последствия магии.

Отец испытывающе посмотрел на меня, словно желая уличить во лжи, а я, сделав самую простодушную физиономию, которую только мог, спокойно глядел ему в глаза.

– Я не просто так запретил тебе трогать «Руководство…», – тон отца стал спокойнее, и я понял, что гнев утих окончательно. – Ты выздоровел, но лишился памяти. А мог лишиться жизни. Твоя матушка померла из-за этой проклятой магии, – лицо бати на миг приобрело страдальческое выражение, словно из глубины души поднялась боль, которая уже давно терзала его. – Неужели ты жаждешь погибели? Чары тёмной стихии опасны для того, у кого недостаточно сил, чтобы владеть ими. Запомни это раз и навсегда. И никогда… Слышишь, Алексей? Никогда больше не прикасайся к этим книгам, – отец ткнул пальцем в обложку. – Это моё последнее предупреждение, в следующий раз велю бить розгами. А теперь отправляйся в свою комнату и готовься к завтрашним занятиям. Спокойной ночи.

– Понял. Спокойной ночи, – произнёс я и спешно удалился из кабинета, поражаясь порядком в этом доме. Тут, оказывается, ещё и розгами могут избить. Ну на хер!

Оказавшись в своей комнате, я запер дверь, бухнулся в кресло и крепко задумался. Прояснились ещё несколько деталей из жизни Алексея: получается, его мать погибла из-за практик тёмной магии, и теперь отец не позволял ему заниматься этим делом, хотя Алексей не раз пытался преодолеть запрет. Вот только, кажется, не зря ему запрещали: Алексей хоть и выздоровел физически, но что-то с ним случилось, из-за чего его личность пропала, а на её месте оказался я. Магия виновата? Если так, с этой штукой, и правда, надо быть осторожным.

Так или иначе, наказание розгами я благополучно избежал. Но что дальше? Да в этом доме вздохнуть свободно дадут. Ощущение, будто в монастырь попал. К счастью, скоро поеду в общагу, а потом надо что-то придумывать, найти заработок и строить собственную жизнь отдельно от отца. Неужто мне, взрослому мужику, пусть и в теле шестнадцатилетнего пацана, находиться под постоянным надзором? Нет уж, на такое я не подписывался.

Но вначале следовало побольше узнать об этом мире, о местных нравах и законах. Передо мной стояла непростая задача: интегрироваться в новое, необычное для меня общество.

Я пересел за стол, достал дневники Алексея и продолжил читать с того места, на котором закончил. Очевидно, спать сегодня не придётся, но это – не беда. Главное получить в кратчайшие сроки как можно больше информации.

Через некоторое время я всё же прервал своё занятие. Во-первых, организм требовал справить нужду, а я пока даже не имел представления о том, где тут санузел. Во-вторых, я посчитал, что надо осмотреть дом и прилегающую территорию, и желательно сделать это, не вызвав лишних вопросов у родственников. Днём тут постоянно кто-то околачивается, а ночью – самое то.

На прикроватной тумбочке стояла керосиновая лампа с узким плафоном и скобой для переноски. Я зажёг её и, надев чёрный сюртук, полы которого спускались почти до колен, покинул спальню.

Был одиннадцатый час. Свет горел только в комнате с камином, тьма поглотила дом, а темноте дремали старинные предметы: мебель, горшки с цветами, подсвечники, фарфоровые статуэтки. Они ждали утра в этой зыбкой тишине, нарушаемой лишь потрескивание дров в печи, да тиканьем часов.

Я прошёл в следующую комнату, откуда был вход в отцовские покои. Дверь скрипнула, я вздрогнул и обернулся. Думал, бате не спится, но это оказался не он: из кабинета выскользнула миниатюрная светловолосая девица в белом фартуке.

Увидев меня, она замерла на мгновение, как будто смутившись, и потупила взгляд.

– Доброй ночи, Алексей Александрович, – произнесла она и почти бесшумно поплыла по тёмной анфиладе в сторону кухни.

Это была ещё одна служанка. «Да сколько же вас тут? – подумал я, провожая взглядом стройную фигурку девушки, – и что ты делала так поздно у моего папаши?»

Я пошёл в том же направлении. Из темноты на меня смотрели давно усопшие люди, запечатлённые на полотнах картин. Они следили за мной. Казалось, они знают, что я – чужак в этом мире и этом теле, незаконно проникший на их территорию.

Санузел оказался возле столовой. Туда вела небольшая дверь. Тут было лучше, чем я себе представлял: вполне годный унитаз с водяным смывом – ватерклозет, как их называли в девятнадцатом веке, раковина и даже ванная комната. Все удобства на месте, только вода горячая отсутствовала.

Справив нужду и вымыв руки, я снова вышел в столовую, собираясь продолжить экскурсию по дому, но вдруг в дверном проёме, ведущем в смежную комнату, которая во время ужина были заткрыты, увидел сестру. Она держала в руке светильник, похожий на мой.

– Не спится? – спросил я.

– Я хотела спросить кое о чём, – Ольга прошла в столовую, уселась за стол, а светильник поставила перед собой. – Ты не занят?

– Спрашивай, – я устроился напротив.

– Зачем папенька тебя звал наверх? – ещё тише произнесла сестра. – Это из-за книги?

– Да, он обнаружил пропажу, – ответил я. – Ругался.

– Что ты сказал ему? – в больших, постоянно удивлённых глазах Ольги смешались страх и любопытство. – Он наказал тебя?

– Нет, мы просто поговорили.

– Про меня ты не сказал?

«А что я про тебя должен был сказать? – удивился я про себя. – Или ты тоже как-то замешана в похищении?»

– Нет, про тебя я ничего не сказал.

– Уф, – сестра вздохнула с облегчением. – Спасибо, что не наговорил на меня. Но больше я для тебя ключи воровать не буду. Нам обоим попадёт. И вообще, ты очень сильно рискуешь.

Вот и выяснилось, каким образом Алексею удалось открыть шкаф. Ольга-то, оказывается, не такая пай-девочка, какой прикидывается.

– Спасибо, что помогла, – сказал я. – Благодаря тебе я исцелился.

– А если б ты погиб? Тёмные чары очень опасны. Я большой грех на душу возьму.

– И чем же они так опасны? – я решил прощупать почву. – Отец ведь… владеет ими, да?

– Неужели ты не знаешь? Конечно! Но даже если есть талант, с тёмной стихией надо быть очень осторожным. Иначе заболеешь и умрёшь, как маменька. Тебе надо показаться целителю. Вдруг ты тоже заболел?

– Пока чувствую себя здоровым, так что, думаю, беспокоиться не о чем. Но ведь если отцу дано владеть тёмной стихией, почему мне не дано? Может быть, он напрасно перестраховывается?

– Опять ты за своё. Я не знаю, но папеньке виднее. Он заботится за нас, и если что-то запрещает, то только ради нашего блага.

– То, что он считает благом, действительно является таковым? Вдруг он ошибается?

– Не понимаю тебя. Ты говоришь сегодня как-то странно: и за ужином, и сейчас. У тебя точно всё хорошо?

– Да всё хорошо. Просто думаю. Я же исцелился, у меня хватило сил. Может быть, этой магии можно как-то выучиться? А отец препятствует.

– Ох, Алексей, лучше не испытывай судьбу, – тон Ольги стало строгим, словно у учительницы, – я бы побоялась даже открывать ту книгу без наставника. Не понимаю, как ты не испугался? Слава Богу, что всё обошлось.

– В любом случае, мне опять запретили брать книги, и я, кажется, не скоро до них доберусь.

– И слава Богу! Так будет лучше. Я спать пойду, – сестра поднялась, – а то Софья Матвеевна ругаться будет. Спокойной ночи.

Я тоже пожелал спокойной ночи и, дождавшись, пока сестра удалится, отправился дальше бродить по дому.

Разговор оказался не очень информативным. Тёмные чары тут считались опасными и не у всех были силы, чтобы овладеть ими – вот и всё, что удалось узнать из бесед с отцом и сестрой. А ведь если магия здесь – реальна, было бы неплохо обучиться каким-нибудь фокусам. Вдруг этим можно заработать? Тем более, у Алексея получилось вылечиться, а значит, способности имелись. Но в родительском доме, кажется, все пути к постижению магических искусств, были для меня закрыты.

В дневнике тоже упоминалась данная проблема. В этом мире были две категории людей: обычные и те, кто обладает талантом, то есть, как я понял, способностью к магии. Их называли заклинателями и обучали в специализированных учебных заведениях. Алексея же отправили учиться в обычную гимназию, хотя, судя по отчаянным попыткам парня заняться тёмной магией, талант у него, скорее всего, имелся, а упиралось всё в страх отца потерять сына, возникшие после гибели его супруги. Но если я действительно что-то умею, то не пошёл бы он со своими страхами? Этот вопрос тоже следовало решить.

Из столовой я попал на лестничную площадку, ведущую на второй этаж, здесь же был проход на кухню. Убранство второго этажа даже при тусклом свете керосинки выглядело роскошно. Вероятнее всего, эти помещения служили для приёма гостей. По крайней мере, жилые комнаты тут не обнаружились.

Кухонка оказалась маленькой, душной и вонючей. От дровяной плиты до сих пор шёл жар, все углы были загромождены посудой, тазами, вёдрами и прочей утварью.

В смежной с кухней подсобке на мешках храпел бородатый мужик. Первой мыслью было, что сюда забрался бомж, но я быстро сообразил, что это – наверняка кто-то из слуг.

В коридоре имелись ещё три двери. Одна из них вела в тесную коморку с кроватью, на которой спала толстая женщина – скорее всего, служанка, подававшая нам еду. Остальные открывать не стал – сразу прошёл в сени.

На улице оказалось ещё слишком прохладно, чтобы разгуливать в одном сюртуке, и потому я вернулся в переднюю, дабы найти одежду потеплее, а заодно сменить домашние туфли на уличные.

В передней был шкаф. Открыв его, я задумался: а какие из висящих тут вещей мои?

Вот чёрная шинель с петлицами. Если отец мой – военный, то шинель эта, скорее всего, принадлежит ему. Слишком уж покрой строгий. Рядом – шинель тёмно синего цвета. На воротнике тоже имелись петлицы, на них были изображены два скрещенных пера и большая цифра «3». Похожая эмблема, только без тройки украшала каждую из серебристых пуговиц, расположенных в два ряда. На шкафу между коробкой для цилиндров и чёрной фуражкой лежала синяя фуражка с кокардой, имевшей точно такую же гравировку, как на петлицах.

Я видел эту синюю шинель впервые, но испытывал странное чувство, словно она мне до ужаса надоела. Надел. Сидит как влитая. Значит, моё. А значок на кокарде и петлицах, вероятно, указывал на принадлежность к гимназии, в которой учился Алексей.

Надев ботинки, которые больше всего подходили по ноге, я выбрался на улицу. Стояла кромешная темень, и только фонарь над дверью освещал небольшой кусок дороги. Рядом с парадным входом были кованые ворота, ведущие на огороженную забором приусадебную территорию.

Сложно было понять, насколько большим участком мы владели, но находился наш дом явно где-то на отшибе. Мимо особняка вела дорога, за дорогой росли тополя. С той стороны доносились мычание коров и собачий лай. Значит, там – деревня или село. Где-то вдалеке послышался звук едущего поезда.

Я побрёл к ближайшему перекрёстку, но и тут ничего рассмотреть не удалось: кругом – только тьма, заросли, да грязь под ногами. Тополя шумели ветками, было ветрено, зябко и тревожно. Я двинулся обратно, решив, что на сегодня прогулок хватит. Ещё дневники читать.

Впереди на дороге показались очертания человеческой фигуры. Когда я подходил к дому, человек как будто помахал мне рукой. Не особо обращая на него внимания и то же время понимая, что оружия, случись чего, у меня с собой нет, я ускорил шаг. Забежал на крыльцо, открыл дверь.

– Доброй ночи, Алексей Александрович, – раздался голос спиной, я резко обернулся, чуть не выронив от неожиданности светильник.

Передо мной стоял высокий господин в цилиндре и плаще с пелериной. В руке, затянутой в белую перчатку, он сжимал трость. В тусклом свете моей лампы отчётливо вырисовывалось бледное и крайне худощавое лицо с длинным тонким носом, тонкими губами и маленькими чёрными глазами, в которых стояла туманная поволока – прям как у меня, когда я впервые посмотрелся в зеркало.

Впереди на дороге никого не было. Складывалось ощущение, что этот тип просто телепортировался. От здешней магии всё больше становилось не по себе. Да и что за странные знакомства водит Алексей? Ещё одна внезапная загадка.

– Доброй ночи, – ответил я. – Что вам надо?

– Мне требуется обсудить с вами одно важное дело, – ответил господин в цилиндре. – Давайте пройдёмся.

Говорил он негромко и совершенно безэмоционально, но каждое слово отдавалось в моём мозгу.

– Говорите, что хотели, – произнёс я настойчивее. Идти куда-то ночью с этим странным типом не было никакого желания.

– Не здесь. Дело моё тайное, меня не должны видеть ваши домашние.

– Приходите завтра утром, тогда и поговорим, – я быстро вошёл и запер за собой дверь.

Чертовщина не прекращалась. Сегодня я столкнулся с таким количеством сверхъестественной ерунды, что мозги кипели.

Я прислушался. Думал, этот мрачный тип сейчас начнёт ломиться в дом, но за дверью было тихо. Я вздохнул с облегчением, обернулся и… резко отшатнулся к двери.

Таинственный незнакомец стоял в передней.

Глава 3

Я прижался спиной к двери, человек в цилиндре стоял передо мной. Для него даже стены не были помехой, и я ощущал себя абсолютно беспомощным.

– Ты кто? – выдавил я, борясь с подступавшим ужасом.

– Спокойно, Алексей, не надо поднимать шум, – тихо, но властно произнёс мужчина в цилиндре. – Я сказал, нам надо обсудить важное дело. И хватит упираться. Только всё испортишь. Давай выйдем на улицу и побеседуем в спокойно обстановке.

Возражать было бессмысленно. Мы вышли из дома и побрели по дороге. Сказать, что я был напряжён – ничего не сказать. И всё же я быстро взял себя в руки. Если суждено погибнуть снова – что ж, так тому и быть. Но этот загадочный тип, кажется, не собрался меня убивать.

Некоторое время мы шагали молча. Незнакомец заговорил, только когда дом исчез за деревьями.

– Нам надо обсудить твои способности, Алексей, – произнёс он. – Прошлый владелец данного тела благополучно отправился в мир иной, на его месте – ты, значит, и дело мы будем вести с тобой.

– Ты кто такой? – снова спросил я. – Ты что-то знаешь о моём переселении?

– Довольно вопросов, – сделал жест рукой незнакомец. – Терпеть не могу вопросы. Неужели так сложно просто выслушать? Ох, род человеческий… Ну что с вас взять? Никаких вопросов, понятно? Я говорю – ты молчишь.

– Ладно, говори, – согласился я.

Незнакомец снова замолчал на какое-то время. Я же не знал, что и думать. Род человеческий? Что это значит?

– Ты, наверное, плохо понимаешь, что тут происходит, – наконец, сказал он. – Так и быть, я объясню. Слушай внимательно и глупых вопросов не задавай. Мы – обитатели мира, который у вас, людей, именуется миром стихий. Образованные называют нас архонтами, невежественные – бесами. Но мы не имеем ничего общего с теми рогатыми существами, которых рисуют на картинках, дабы пугать невежд. У людей есть много сказок и мифов, но мы реальны. Наш мир почти не соприкасается с вашим, и тем не менее именно у нас вы, заклинатели, берёте силу. Наш мир не однороден, он делится на светлые и тёмные области. Соответственно среди заклинателей есть те, кто получают силу из тёмных областей, а есть те, кто черпает её из светлой части. Ты один из тех заклинателей, чей талант берёт начало в тёмной стихии, и поэтому я – тут.

Незнакомец сделал паузу, давая мне переварить услышанное.

– Моё имя – Хаос, – продолжил он, – я архонт тёмного мира и покровитель школы тёмной стихии.

– Вот и познакомились, – произнёс я. Слова архонта выглядели шуткой или розыгрышем, но за сегодняшний день я уже столкнулся с таким количеством неведомой хренотени, что было уже не до смеха.

– Я давно наблюдаю за семьями, практикующими техники тёмной стихии, – сказал архонт, – и я разочарован. Вы слабеете с каждым поколением. Чары тёмной стихии почти не изучается в гимназиях и прочих академиях, членов ваших семей не продвигают по службе, а самых сильных заклинателей перетянул на свою сторону Синод. Моя школа приходит в упадок. К сожалению, я не могу напрямую вмешиваться в ваши дела, и потому обращаюсь к тебе. У тебя, Алексей, есть потенциал, ты можешь стать сильным заклинателем, в чём я готов оказать всяческое содействие. Я помогу тебе развить талант.

– А что взамен? – задал я закономерный вопрос.

– В замен ты будешь развивать мою школу.

– Как?

– Всему своё время. Для начала найди место, где будешь тренироваться, и достигни определённого уровня. В идеале мне нужен гранд магистр, но чтобы обучать других хватит и магистра первого ранга. Такова твоя цель.

– Понимаю, что ты не любишь вопросов, – я остановился и приподнял фонарь, освещая бледное лицо архонта. – Но извини, без вопросов тут никак. Почему именно я? Я что, единственный заклинатель тёмной стихии на всём белом свете?

– Ты – человек из другого мира.

– И?

– Знать больше тебе пока ни к чему. И да, должен предупредить, чтобы ты не распространялся о нашем уговоре. Нами может заинтересоваться Синод. Если это случится, тебя казнят.

– Хорошо, – пожал я плечами. – Не узнает.

– Помни: моё покровительство гораздо полезнее, чем покровительство кого-либо из ваших высокопоставленных чиновников. Но и ты меня не подведи, Алексей.

– Похоже, выбора у меня нет.

– Давай проверим твои способности. Я обучу тебя паре простейших заклинаний. Ты их и раньше знал, вот только пользоваться ими не умел. Посмотрим, получится ли у тебя сейчас, после реорганизации твоей личности.

– Давай попробуем, – согласился я.

Пока архонт говорил, мы добрались до железнодорожных путей. С одной стороны простиралось поле, с другой были заросли.

– Произнеси следующую фразу… – архонт сказал несколько слов на необычном языке, аналогов которого в моём мире я не припоминал. Но удивительнее всего оказалось то, что сказанная им фраза была мне знакома. Она тут же всплыла в памяти. Значит, Алексей, действительно знал это заклинание.

– Протяни вперёд левую руку и повтори, – велел архонт. – Не обязательно говорить заклинание вслух. Обычно их вызывают мыслью. Но ты должен уметь отчётливо произнести каждое слово – только в этом случае заклинание сработает. Скажи фразу и сосредоточь в словах всю свою волю. Ты уже знаешь, как это делается.

Я не знал, что значит сосредоточить волю в словах, однако постарался сделать всё так, как представлял. Вытянул руку и шёпотом произнёс заклинание, сконцентрировавшись на нём. Результата не было.

– Ещё раз, – приказал архонт. – Ты умеешь произносить стихийные фразы. Вспоминай, как это делается.

Я повторил попытку, стараясь произносить слова как можно отчётливее и сосредотачивая на них всё своё внимание. Будь мы сейчас в моём мире, подумал бы, что меня разыгрывают. Но архонт не шутил.

На этот раз тоже ничего не получилось.

– Ещё раз, – строго произнёс архонт. – Старайся. Не разочаровывай меня.

Мне оставалось только подчиниться. Я повторил стихийную фразу третий, четвёртый, пятый, десятый раз… Казалось, всё бесполезно, но в какой-то момент во мне будто открылся источник какой-то неведомой силы. И тут я понял, что значит сосредоточить волю в словах.

Я опять вытянул руку, произнёс заклинание, мысленно направляя на него внутреннюю силу, и мою кисть окутала дымка. В ладони словно образовалась дыра, откуда выходили потоки чёрной энергии. Рука ощутила тепло.

Я аж матом выругался при виде такого чуда, а Хаос невозмутимо произнёс:

– Я знал, что у тебя получится. А теперь протяни руку в сторону того дерева и выпусти тёмный шар. Произнеси фразу… – он сказал ещё одну фразу на языке стихии. Я её тоже знал.

Я сделал всё, как сказал архонт. Из моей ладони вырвался дымчатый сгусток и ударил в дерево. При свете фонаря было видно, как в стволе образовалось углубление, и древесина в месте попадания шара покрылась чёрной коркой.

– Твой предшественник не умел даже этого, – прокомментировал Хаос. – Упражняйся, развивай свои способности. И обязательно найди руководства по владению тёмной стихией. Я не буду тебе нянькой. Техник много, они очень разные. Начинай с простейших, увеличивай силу, тренируй скорость – как это делать, написано в руководствах. Когда придёт время, я дам тебе ещё некоторые знания. До встречи, Алексей.

Архонт исчез, оставив после себя лишь чёрную дымку, которую унесло ветром.

В это время со стороны железной дороги донеслось пыхтение, похожее на паровозное. Вот только это был не поезд. Мимо меня, освещая путь керосиновыми фонарями, проехали три экипажа. Они сильно смахивали на обычные грузовики: в передней части под деревянной крышей располагался водитель за рулём и котёл с дымящей трубой, за водителем находился кузов. Машины были под завязку загружены ящиками и жутко дымили, а из-под колёс валил пар.

Проводив взглядом диковинные агрегаты, я побрёл домой, надеясь, что больше никаких сюрпризов в этот вечер меня не ждёт.

Оказавшись в своей комнате, долго не мог оправиться от шока, и даже пару раз вызвал дымку в ладони, чтобы убедиться, что вся эта магия не померещилась. Клонило в сон, но я всё же продолжил читать дневники Алексея.

Следующее утро началось с завтрака. Трапезничали прежним составом: отец, сестра, я и Софья Матвеевна. Сегодня батя был в чёрном кителе с высоким воротником, на котором красовались золотые петлицы. Верхнюю пуговицу закрывал медальон – серебристый кругляш семь-восемь сантиметров диаметром, или в переводе на местные единицы измерения – около трёх дюймов. В центре медальона имелось утолщение, а по краю шли символы, напоминающие те, что я видел в магической книге. Такой же медальон лежал в книжном шкафу вместе с карманными часами. Он крепился на широкой атласной ленте с застёжкой.

После завтрака явился доктор – представительный господин с двойным подбородком и в очках. В присутствии отца он расспросил меня о самочувствии, послушал статоскопом и сделал вывод, что здоровье моё в норме, но проблемы с памятью вызывают беспокойство, и потом меня следует показать специалисту по стихийному врачеванию.

– Александр Данилович, – упрекнул он моего отца, едва они вышли за дверь, – было крайне непредусмотрительно использовать столь мощные чары. Они могли повредить вашему сыну.

– Алексей сделал это вопреки моей воле, – ответил отец. – Чудо, что его непослушание не закончилось трагедией.

Их дальнейший диалог я уже не слышал.

Потом пришёл невысокого роста мужчина с пышными бакенбардами, облачённый в длинный коричневый сюртук, который напоминал пальто. Он велел взять учебники, и мы пошли в более просторную комнату. Это был Герман Сергеевич – гувернёр, занимающийся моим домашним образованием.

Я опасался, что всю гимназическую программу придётся учить заново. Что-то, разумеется, я помнил со школы, но тут многое было иначе. В русском языке правила отличались от наших, мировая история и история России – тоже, а с французским и латынью я вообще никогда не сталкивался. Помимо этих предметов мне предстояло изучать математику, греческий язык, географию, физику и закон божий. В гимназии, в которой Алексей учился последний год, в обязательную программу так же входили танцы, гимнастика, фехтование и искусство владения чарами.

Однако волнения мои оказались напрасным. Многие вещи вспоминались на ходу, стоило только заглянуть в учебник или услышать со стороны. Удивительно, но я мог худо-бедно читать и по-французски, по латыни и даже на греческом! Сам был в шоке.

К тому же отец предупредил гувернёра, что я имею проблемы с памятью, поэтому домашнее задание в этот раз он спрашивать не стал – мы просто начали изучать следующую тему.

Постепенно расплывчатые пятна воспоминаний расцвечивали ту непроглядную тьму, что окутывала прошлое Алексея, хотя пробелов оставалось ещё очень и очень много.

Я старался впитывать всё, что видел и слышал, а вот напрямую если и задавал вопросы, то лишь в крайнем случае. Были некоторые опасения, что отец или сестра посчитают моё поведение странным. Казалось бы, какая разница? Но я подумал, что лучше не давать родне лишних поводов для беспокойств. Вдруг решать в психушку упечь? Кто знает, какие тут у людей заморочки.

К счастью, следующие два дня я почти не пересекался с семьёй – только за приёмом пищи.

Стихийный врачеватель посетилменя в среду, через день после того, как я оказался в теле Алексея. Он задал мне ряд вопросов, затем достал из саквояжа прибор, напоминающий измеритель давления, надел мне на шею и на руки кожаные ремни с круглыми металлическими вставками и попросил сконцентрироваться на маятнике, который держал в руках.

После этой процедуры отец и доктор ушли наверх и заперлись в комнате рядом с библиотекой, а вечером за ужином батя сообщил, что завтра я возвращаюсь в гимназическое общежитие, чтобы продолжить учёбу, и велел Емельяну собирать мои вещи. Быстро же он меня спровадил. Но так даже лучше, хотя судя по записям в дневниках, в общаге тоже жизнь была не сахар.

И на следующее утром после завтрака мы с отцом погрузились в его экипаже – ту самую самоходную карету, которую я видел во дворе в первый день, и двинулись в путь.

На мне был тёмно-синий гимназический мундир, тёмно-синяя фуражка с кокардой, тёмно-синяя двубортная шинель, кисти обтягивали белые перчатки, а на шее висел медальон – точно такой же, какой носил отец.

С медальоном случился небольшой казус. Когда я вышел из комнаты, отец удивился, что я забыл надеть его. Похоже, ношение медальона являлось обязательным.

Я вернулся в комнату и надел его под воротник шинели так, чтобы кругляш торчала над пуговицей. Голова немного закружилось, но через несколько минут это прошло. А ещё я перестал чувствовать внутреннюю силу. Видимо, для этого медальон и нужен был: чтобы заклинатели не использовали магию направо и налево, когда вздумается.

Мы с отцом сидели на узком диванчике кареты, на окнах покачивались занавески. Чемодан с вещами и кожаный портфель стояли в ногах, поверх них лежала шпага – её я бы тоже забыл, если бы не Емельян, который заботливо вынес данное оружие вместе с остальными моим пожитками.