Текст книги "Лихой гимназист (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Верно, – я устроился на стуле. – Я владею чарами тёмной стихии, и официально имею степень специалиста. Это техника моего рода.

– Прекрасно! Именно вы-то нам и нужны… Простите за прямолинейность. Просто я ужасно рад, что человек, вроде вас, согласился с нами работать.

– Секундочку. Я ещё не соглашался с вами работать. Расскажите, что надо делать и сколько я за это получу, и я обдумаю ваше предложение.

– Конечно, конечно… Вначале вкратце опишу, чем мы занимаемся. Я владею заводом по производству артефакты, а здесь у меня небольшая лаборатория, где проходит конструирование и испытание новых образцов. Варвара Фёдоровна – моя давняя знакомая. Она обещала помочь в одном дельце, и вот, наконец, это случилось. Нужны ваши способности. За вознаграждение, разумеется.

– И чем же могу вам помочь?

– Видите ли, мой завод пока выпускает артефакты трёх типов: на огненной основе, водной и электрической, но я бы хотел расширить ассортимент. Часть нашей продукции запатентовано непосредственно мной, как, например, электрическая машина, которую мы недавно запустили в производство. А сейчас испытываем более мощные источники огня… – Долгоруков встретился со мной взглядом и понял, что надо переходить ближе к делу. – В общем, если будет интересно, позже я расскажу о наших разработках, а сейчас вернёмся к нашей теме. У меня есть задумка, но для её реализации требуется тёмная стихия. Как я понимаю, вы умеете усиливать предметы, так?

– Умею.

– Вот я и хочу предложить вам работу по данной специальности, а если точнее – сотрудничество. С меня – задумка и производство, с вас – реализация. Поначалу мы будем работать на контрактной основе, а когда доведём проект до ума, совместно запатентуем данное изобретение.

– Заманчивое предложение, но с середины августа я вернусь к учёбе, и у меня не будет времени, чтобы работать здесь.

– От вас потребуется не так много. Необходимо будет приезжать сюда пару раз в неделю на час или два, а то и вовсе сможете работать дома в свободное время. Будете усиливать пластины. Остальное сделают другие специалисты. Предлагаю вам четыреста рублей ассигнациям в месяц. Если изобретение окажется удачным, в дальнейшем вы будете получать пятьдесят процентов от прибыли с продажи данных артефактов.

– И что же вы придумали?

– Поглотитель. Я так его назвал. Видите ли, тёмная стихия способна уничтожить всё, с чем соприкасается, и делает она это гораздо быстрее, чем огонь. Хочу создать артефакт для безотходной утилизации малых объектов. Я долго искал заклинателя тёмной стихии, который может усиливать предметы. Варвара Фёдоровна заверила, что у вас настоящий талант. Я и сам видел вашу работу – это весьма неплохо.

Я задумался. Ходить на работу у меня в планах не было, но если это дело не займёт много времени и не будет сильно напрягать, то можно и попробовать, тем более, перспективы иметь долю с патента выглядела заманчивой.

– Слышал, что артефактами тёмной стихии занимается Синод, – вспомнил я.

Долгоруков замялся.

– Понимаете ли… Это не совсем так. Производить артефакты может кто угодно. Однако наше изобретение необходимо будет зарегистрировать в Синоде, а без вашего участия это сделать невозможно. Поэтому я и предлагаю совместный патент. От вас потребуется не так много, но в то же время, вы сможете внести огромный вклад в развитие магической техники и… разумеется, иметь с этого определённую прибыль.

– Звучит неплохо. Вот только я ничего не смыслю в артефактостроении.

– Вы умеете усиливать предметы – это главное. Разумеется, я объясню всё, что знаю сам, а если понадобится литература, то и она найдётся. Задавайте любые вопросы мне или Степану… Это мой старший инженер, вы его видели в соседней комнате. Тоже талантливый малый, хоть и не аристократ, как мы с вами.

Я задумался. А ведь это неплохая возможность узнать кое-что про артефактостроение. Если я намерен в будущем им заниматься, надо уже сейчас постигать эту науку.

– Допустим, – сказал я, – но у меня есть условие. Я буду присутствовать здесь и наблюдать за процессом столько, сколько посчитаю нужным. Разумеется, я потребую подробные объяснения, если мне что-то покажется непонятным. Ну и книги – само собой. Я должен иметь свободный доступ ко всей специальной литературе.

Долгоруков задумался.

– Это возможно организовать. Попрошу Степана объяснить вам основы и всё, что понадобится, – Долгоруков поднялся, подошёл к шкафу и извлёк оттуда две книги. – А вот это, думаю, вам желательно изучить в обязательном порядке. Очень редкие книги. Стоило огромных трудов их достать. Информации о тёмном артефактостроении мало, приходится собирать её по крохам.

Я взял оба тома, пролистал один, потом другой. Первая книга была про усиление предметов, вторая – про артефактостроении в основе на тёмной стихии.

– Ах, да, – вспомнил Долгоруков. – Варвара Фёдоровна попросила вас ещё кое о чём, – он достал из ящика стола три плоские деревянные коробочки. – Платит полтину за одну единицу.

– Полтину? – переспросил я.

– Серебром, конечно же, – уточнил Долгоруков.

Я открыл верхнюю коробку. В ней находились пули каждая в отдельной лунке. Всего было сто штук.

– Маловато, – сказал я. – Я беру два рубля ассигнациями за пулю.

– Значит, отложим это дело на потом, – Долгоруков взял коробки и сунул их обратно в стол. – Я передам ваши условия. А теперь давайте ознакомлю вас непосредственно с производством.

На руки я сразу получил двести рублей ассигнациями, остальные были обещаны в конце месяца. Затем Долгоруков представил мне Степана Зарубина – того самого растрёпанного молодого человека, что корпел над бумагами в соседнем кабинете, и мы втроём отправились на производство.

Меня сводили в кабинеты, где работали инженеры, а потом показали цех и испытательный полигон, которые находились в других зданиях на этой же территории. Предприятие оказалось небольшим: трудились тут пятнадцать человек, но каждый из них имел очень высокую квалификацию. Долгоруков отбирал самых лучших инженеров и токарей, поскольку производство артефактов требовало большой точности изготовления деталей.

В конторе мне показали чертежи будущего объекта, а в отделе испытаний продемонстрировали работу простейшего огненного артефакта, который применялся в паровых двигателях, и на его примере объяснили принцип действия данного устройства.

Артефакт представлял собой набор небольших металлических пластин, зачарованных определёнными заклинаниями. Пластины имели отверстия в виде различных фигур и символов и скреплялись друг с другом таким образом, чтобы между ними оставалось пространство. Активировался артефакт с помощь механизма, который смыкал пластины. Когда это происходило, вспыхивало пламя.

Долгоруков хотел сделать нечто похожее, только вместо пламени артефакт должен был извергать потоки тёмной стихии.

После демонстрации работы артефакта, Долгоруков ушёл, а Степан снова повёл меня в цех, чтобы показать «от» и «до» процесс изготовления пластин. Потом мы вернулись в контору. Работы предстояло много. Проект существовал только на бумаге, и никто не знал, что из этого выйдет на практике. В артефактостроении многое приходилось выяснять буквально методом тыка. От меня же требовалось всего лишь усиливать пластины для опытных образцов.

Атефактостроение начало развиваться относительно недавно, лишь в середине девятнадцатого века, когда появились достаточно точные станки, способные создавать пластины с нужными знаками. До этого артефакты делались вручную, обладали малой мощностью, но при этом были крайне дорогостоящими. Они до сих пор изготавливались штучно. Конвейерное производство, несмотря на наличие станков, пока не представлялось возможным.

В лаборатории я проторчал до самого вечера, а перед уходом взял несколько книг, которые подробнее освещали тему артефактостроения. Только книги по тёмной стихии Долгоруков не разрешил брать домой – остальные мне предоставили без вопросов.

Теперь я понял, чем займусь остаток каникул. Мне требовалось досконально изучить всю информацию, касающуюся создания артефактов, чтобы в будущем заняться их производством, а желательно, самому запатентовать пару новых образцов. Благодаря магии получилось начать зарабатывать мирным способом гораздо раньше, чем я думал. И это определённо радовало.

На следующий день я снова отправился в лабораторию, чтобы продолжить знакомство с производством артефактов, а вечером Анабель позвала меня на чай.

В этот раз она оделась более изысканно: в тёмно-бордовое платье, украшенное складками и кружевными вставками на рукавах. Поскольку погода была хорошая, и мы отправились прогуляться по парку. Бродя по мощёным дорожкам, болтали о разном. Вначале Анабель расспросила меня, как дела в лаборатории, а потом по моей просьбе рассказала о том, чем сама занимается.

У неё было два поместья в Московской и Тамбовской губерниях, оставшиеся от покойного мужа, а в Петербурге – шесть предприятий. Пороховой завод и винный склад к ней тоже перешли по наследству, а вот каретную мастерскую и другие два предприятия она приобрела сама. Так же ей принадлежала доля в компании Долгорукова и в нескольких продуктовых лавках и увеселительных заведениях. Было у Анабель и во Франции кое-какое имущество. А вот про свою подпольную деятельность она умолчала.

Мы дошли до круглой беседки с колоннами и устроились внутри на мраморной скамье.

– Ну вот я и рассказала вам о себе, – подытожила Анабель. – Вы тоже что-нибудь расскажите.

– Боюсь, вы обо мне уже всё знаете, – ответил я.

– Далеко не всё. Например, в каких отношениях вы состоите с Синодом?

– Удивительно, что такой человек, как вы, не выяснил это, прежде чем звать меня на чай.

– Разумеется, я знаю, что все заклинатели тёмной стихии стоят на учёте. Но так же мне известно, что наиболее сильных пытаются завербовать в священную стражу.

– Я уже озвучивал свою позицию по поводу государственной службы. Не вижу в ней перспектив.

– В этом мы с вами схожи. Однако если император узнает, что вы – столь талантливы, он может приказать вам служить.

Значит, сделаем так, чтобы не узнал, подумал я. А если будут приказывать, пошлю на все четыре стороны и уеду туда, где никто не сможет мне ничего приказать.

– А у вас какие отношения с Синодом? – задал я встречный вопрос.

– Доброжелательные, – улыбнулась Анабель.

– И при этом среди ваших знакомых нет заклинателей тёмной стихии?

– Это редкий талант, а умение качественно усиливать предметы – и подавно. Поэтому я и готова вам платить. Вчера вы сказали Долгоруковы, что берёте по два рубля за пулю, верно? Что ж, давайте договоримся вот как. За партию в триста пуль заплачу двести рублей серебром. Такое вас устроит?

– Вполне, – ответил я. Это было даже больше, чем я запросил.

– Я рада, что мы пришли к согласию. Надеюсь, впереди нас с вами ждёт много интересных дел.

Не знаю, какие дела подразумевала Анабель, но пока наше сотрудничество действительно сулило выгоду. Заказ на пули плюс четыре сотни от Долгорукова – уже кое-что. Ещё бы Трубецкой объявился со взрывчаткой… Но от него вестей по-прежнему не было.

Следующее приглашение на чай я получил во вторник. И опять мы почти не касались дел, Анабель даже не спросила, как дела у Долгорукова – видимо, и без меня знала. За окном шёл дождь, мы поговорили немного на отвлечённые темы, после чего Анабель предложила сыграть в шахматы. В соседней комнате находились ламберный столик и стол с шахматной доской. Там-то мы и просидели весь вечер.

Партию мы не закончили. Было поздно и, сославшись на то, что мне надо домой, я покинул особняк. Договорились продолжить игру в пятницу вечером.

Анабель даже не собиралась отставать от меня. Как и предупреждал Хаос, она втиралась ко мне в доверие. Вот только зачем? Хотела использовать мои способности? Или желала получить в будущем связи в священной страже, куда, как она считала, меня устроят?

В пятницу вечером Анабель опять встретила меня в гостиной с малиновыми обоями. Она читала книгу, сидя в кресле, а когда я вошёл, отложила её. На столе, как всегда, стояли заварной чайник, чашки и угощения.

– Сегодня я позвала вас не просто так, – Анабель поднялась, подошла к шкафу и открыла ящик. – Имеется одно дельце.

Она кинула на стол открытый конверт:

– Голову этого человека оценили в три тысячи рублей.

– Важная персона, видимо, – я сел в кресло и достал из конверта письмо, не понимая, почему Анабель ведёт дело в открытую. Судя по сумме, убрать требовалось кого-то влиятельного.

– Платят, как за высокопоставленного чиновника, – она устроилась на диване напротив меня. – Вот только это не чиновник.

Я развернул бумагу и пробежал её взглядом. Первое, что бросилось в глаза – мои имя и фамилия.

Глава 23

Я вопросительно посмотрел на Анабель.

– Иногда жизнь поворачивается интересным ракурсом, – произнесла она.

– Кто меня заказал?

– Обычно лица, делающие подобные заказы, предпочитают себя не выдавать. Может быть, вы лучше знаете, кто мог пойти на такой шаг?

– Надо подумать.

Ещё раз прочитал письмо. Почерк казался знакомым, вот только я никак не мог вспомнить, где его видел. Разумеется, в этом мире у меня были враги. Я ликвидировал заводчика, порешил Оглоблю с двумя его подручными, унизил Гуссаковского и его друзей. Но про первые два случая мало не знал, так что месть исключалась, а Гуссаковский вряд ли бы нашёл три тысячи на заказное убийство.

Я внимательно посмотрел на Анабель, сосредотачиваясь на внутренней силе. А не она ли меня убить сейчас хочет? Слишком уж её игра оставляет много вопросов.

– Подумайте, а я дам пищу для размышлений, – сказала она. – Смит сказал, что конверт принёс лакей лет пятидесяти, лысоватый, невысокого роста. Лакей этот что-то блеял, но ничего по существу не говорил. В конверте лежали письмо и задаток в одну тысячу рублей.

– Почему он решили, что это лакей?

– Смит лакеев за версту чует. По правде говоря, меня огорчил этот заказ. Я не собиралась его брать, но и деньги отдавать не желаю, хоть для меня сумму невелика. Вот и подумала… Мы же друзья, верно? А друзья должны помогать друг другу.

– Это хорошая идея, – я продолжал испытывающе глядеть на Анабель, стараясь понять её коварный замысел.

– Ну так поможем же. Деньги останутся при мне, а вы разберётесь со своими проблемами, и нам обоим будет хорошо.

– Понять бы только, от кого эти проблемы исходят.

– Смит отправил человека понаблюдать за тем лакеем. Мы часто так делаем. Информация о заказчике лишней никогда не бывает. Лакей поехал на дымном вагоне до Автово, а затем сел на извозчика – дальше проследить не удалось. Однако направление, где искать, мы знаем.

– В Автово, значит… – я хмыкнул, начиная понимать ситуацию.

– Похоже, вы чем-то насолили вашей родне… или соседям, – Анабель улыбнулась.

Естественно, она знала, где живёт моя семья, иначе и быть не могло.

А я ушам поверить не мог. Неужели у бати совсем крыша поехала? Моё желание устранить его вполне естественно: он-то для меня никто, очередной человек, создающий проблемы. А последнее время я и вовсе о нём забыл. Деньги потекли пусть не рекой, но, по крайней мере, довольно широким ручьём, и половина родительского особняка с кучей долгов в придачу, что достанутся мне в наследство в случае смерти бати, вовсе не стоили усилий, которые придётся затратить на его устранение, и рисков, с этим связанных. Но желание отца убить собственного сына из-за того, что тот приказа не послушался, было выше моего понимания. Батя и так обещал оставить меня без наследства. Ему мало что ли?

Впрочем, сейчас эти рассуждения не имели смысла. Теперь, как ни крути, батю устранить я просто обязан. Этот человек начал создавать слишком большие проблемы.

– Надеюсь, у вас не возникнет проблем? – уточнила Анабель.

– Не возникнет, – ответил я.

– Славно. А теперь можно и партию доиграть, что скажете?

– Не сегодня. Мне надо многое обдумать.

– Понимаю. Значит, доиграем при следующей нашей встрече, когда вы обдумаете всё, что нужно.

Я снова с подозрением посмотрел на Баронессу. Она вела какую-то хитрую игру, вот только какую? Может, сама написала письмо? От этих архонтов всего можно ожидать. Но какой ей смысл убивать моего отца? Да и о нашей ссоре она едва ли могла узнать.

Взглянув на листок ещё раз, я вспомнил, где видел этот почерк: в сопроводительном письме, которое отец отправил со мной в гимназию. Значит, точно он.

В субботу я поехал к родовому особняку в Автово. Надо было понять, чем сейчас занимается отец, и каким образом организовать убийство, чтобы ко мне не возникло вопросов. Пока вертелась только одна мысль: инсценировать ограбление. Возможно, даже придётся действовать чужими руками, чтобы отвести от себя подозрения. На этот раз задачка выдалась воистину сложной.

С раннего утра я, переодевшись в «рабочий» сюртук и фуражку, в ожидании отцовского экипажа бродил по дороге, ведущей через центр посёлка. Батя должен был отправиться утром на службу, но время шло, часовая стрелка подбиралась к десяти, а карета так и не выехала из ворот дома.

Я уже подумал, что надо переставать шататься по посёлку. Делегировать наблюдение за домом стоило кому-нибудь другому, например, уличной шпане, заплатив ей пару рублей. Однако вскоре я отказался от этой мысли.

После обеда из дома вышел Емельян, одетый не в лакейскую ливрею, а в штатский наряд. Он отправился к центру посёлка – вероятно, по какому-нибудь очередному поручению.

В том что батя послал к Смиту с письмом именно Емелю, я даже не сомневался: тот полностью подходил под описание. А вот знал ли старый слуга о том, зачем его отправили в столь странное место, оставалось неясно. Скорее всего, батя был не идиот и Емеле ничего не сказал. По крайней мере, хотелось на это надеяться.

Неясно было и то, откуда отец узнал про Смита. Наверное, тоже связи какие-нибудь имелись. У матери брат служил полицмейстером – возможно, через него и вышел. И какая удача, что к этому времени я уже успел «подружиться» с Анабель, и та трезво рассудила, что иметь в союзниках такого человека, как я, выгоднее, нежели две тысячи рублей, которые, в любом случае, пришлось бы заплатить исполнителю.

Емельян не обратил на меня внимания, когда я прошёл навстречу по другой стороне улицы, а когда я окликнул его, растерянно уставился на меня, словно не узнал.

– Здравствуй, Емельян. Куда путь держишь? – я подошёл к нему.

– О! Алексей Александрович! Я и не узнал вас сразу, простите великодушно. Никак не ожидал встречи, – обрадовался слуга, узнав, наконец, в бедно одетом молодом человеке сына своего господина. – Да вот, в церкву послали за святой водой. Иду вот.

– Ну это – дело благое, – сказал я. – Идите, раз велели. А лучше вместе пошли.

Емельян, конечно, был несколько обескуражен нашей встречей, но страха в нём не чувствовалось. Наш лакей был прост, как три копейки, и вряд ли стоило подозревать его в какой-то хитрой игре. Сейчас он вёл себя, как обычно, а значит, о заказе не знал.

Мы зашагали к центру посёлка мимо дома с башенкой, что прятался за деревьями и решётчатой оградой.

– Видишь ли, Емеля, беда какая, – сказал я. – Всё хочу домой наведаться, о здоровье отцовском узнать, да не велел он являться. А я ведь переживаю, волнуюсь. Отец всё-таки, пусть и выгнал меня. Хорошо, что ты попался, хоть у тебя спросить могу. Как он? Как Оля? Как Софья Матвеевна?

– Да миловал Бог, всё хорошо и у Ольги Александровны, и у Софьи Матвеевна. А вот батюшка ваш плох. Захворал опять, и врачи не могут понять, что за недуг. Его высокородие отпуск взяли, да на Марциальные воды поехали, в санаторий.

– Эх, незадача. Только ведь оправился от ран. Ну ты, Емеля, помолись о его здоровье-то.

– Каждый день молимся. И свечки ставим.

– Это вы молодцы. Свечки надо ставить. Без свечек никуда нынче, – произнёс я с абсолютно серьёзным лицом. – А скажи, давно ли батюшка уехал? И скоро ли вернётся?

– Да на днях уехали, в четверг. А вернуться через две недели должны.

– В санаторий, значит… Один поехал?

– Одни поехали, – подтвердил Емеля, – а на меня вот, всё хозяйство оставили.

– Надеюсь, выздоровеет. Как вернётся, я, пожалуй, снова приду справиться о его здоровье. Но ты не сказывай никому, что я приходил, ладно? А то ведь и Оля волноваться опять начнёт, а батюшка узнает, так и вовсе разгневается. А ему покой нужен.

– Не скажу, Алексей Александрович. Верно говорите. Нельзя ему волноваться.

Разговор с Емелей принёс свои плоды, и в моей голове сложился план действий. Заказав сына, батя предусмотрительно свалил из города, но это мне было даже на руку.

Марциановы воды был весьма известным санаторием. Находился он недалеко от Петрозаводска в дикой глуши. Там человеку исчезнуть гораздо проще, чем в столице, и потому мой путь теперь лежал туда.

Однако с поездкой пришлось повременить, поскольку в пятницу я получил записку от Трубецкого, который просил меня о встрече в понедельник утром. Вначале следовало разобраться с делами здесь, а потом уже заниматься всем остальным.

* * *

У Трубецкого оказалась довольно любопытная самоходная коляска. Она имела котёл в задней части, но облучок отсутствовал, а шофёр располагался непосредственно в кресле, рядом с которым находилось отдельное кресло пассажира. Коляска напоминала старинный автомобиль с тем лишь отличием, что задние колёса были больше передних.

На этом-то тарантасе меня и встретил князь, когда я подошёл к памятнику. Трубецкой сидели за рулём. Я расположился в кресле рядом с ним, и мы поехали в сторону Балтийского завода. На улице шёл дождь, и потому был поднят мягкий верх – единственное, не считая лобового стекла, что защищало шофёра и пассажира от осадков и прочих природных ненастий.

Трубецкой свернул с главной улицы и остановил тарантас возле большого каменного дома, через дорогу от которого начиналась деревянная застройка. Дальше мы пошли пешком, прячась от дождя под зонтами.

Добравшись до длинного двухэтажного здания, на первом этаже которого располагалась ремонтная мастерская, мы нырнули во дворы и вскоре уткнулись в пристройку с воротами. Трубецкой достал ключи, отпер дверцу в воротах – мы оказались в душном, пыльном помещении, заставленном ящиками. Помещение это напоминало гараж, а следующее – походило на жилую комнату. Тут имелись стол, пара стульев, а под потолком висел керосиновый светильник с закопчённым треснутым плафоном. Сквозь окошко, наполовину закрытое плотной занавеской, виднелся кусочек грязного двора с вымокшим под непрекращающейся моросью сараем. Здесь тоже были ящики.

Место это походило на тайный схрон. В ящиках могло быть всё, что угодно: боеприпасы, оружие, запрещённая литература, контрабанда. Но вопросов я не задавал, а Трубецкой не спешил с объяснениями. Практически весь путь сюда мы проделали молча.

– Вот эти два, – Трубецкой указал на отдельно стоящие ящики. – Ровно двести фунтов тротила. Нужно зарядить его и пули разного калибра около двухсот штук.

Он взял из гаража монтировку и вскрыл один из ящиков. В нём лежали тротиловые брикеты по полфунта каждый.

– Сделаем, – я взял один и повертел в руке, – но для начала необходимо провести испытания. Если хотите, можем поехать прямо сейчас. Проверим заклинания и определимся с ценой. Только вот погода подвести может.

Князь согласился. Здесь же, в гараже, лежала коробка с детонаторами и огнепроводный шнур. Я взял три тротиловых брикета, а Трубецкой – три детонатора и шнур. Мы вернулись к коляске, и на ней поехали за город, в сторону Кудрово, где находился лесок, в котором я часто обычно тренировался.

Когда самоходная коляска тронулась с места, Трубецкой завёл разговор.

– Со взрывчаткой не работали ещё? – спросил он.

– Не работал. Заклинания знаю – практики не было.

– Надеюсь, проблем не возникнет. Слышал, тёмная стихия даёт большие разрушения. Даже пули в разы сильнее бьют, если их напитать тёмной стихией.

– Тёмная стихия сильнее других чар. А пули действительно получаются мощными. Пистолетная с десяти шагов пробивает дерево толщиной в обхват.

– Я был впечатлён, когда испытал их в деле, и потому очень рад, что обратился к вам. Надеюсь, со взрывчаткой у вас тоже всё получится на высшем уровне.

Трубецкой помолчал минут десять, а потом снова принялся за расспросы.

– Насколько мне известно, вы общаетесь с Марией Степановной, – произнёс он. – Меня беспокоит её долгое отсутствие. Скажите, с ней всё хорошо? Как у неё дела?

– Тоже давно не виделся с ней, – ответил я. – Отец хотел её выдать замуж, устроил встречу с будущим женихом – каким-то чиновником. Маша наговорила ему с три короба, а отец разозлился и запретил ей выходить на улицу без сопровождения. Нанял компаньонку, которая контролирует каждый её шаг. Это всё, что знаю.

– Жаль, очень жаль, что так вышло.

– Как знать. Может, оно и к лучшему.

– Вы к нам тоже что-то не захаживаете, – продолжал Трубецкой.

– Времени нет. Я – человек дела.

– Думаете, что это – просто разговоры?

– Прошу прощения, но да, я действительно так считаю.

– Скоро многое изменится. Народное негодование выплеснется наружу. Но кто-то должен подтолкнуть процесс. Мы делаем всё, что можем. И это не только разговоры.

– А вы уверены, что народное негодование справится с аристократами, наделёнными талантом?

– Среди простого народа тоже есть заклинатели. Многие скрывают свои способности, не желая показывать силу и служить царю и господам, но когда начнётся революция, эти люди выйдут из подполья.

– Необученные, имеющие лишь зачатки таланта. Вряд ли от этого будет польза.

– Вы многого не знаете.

– Не отрицаю. Но а дальше-то что? У вас есть план?

– Что вы имеете ввиду?

– Вот подтолкнёте народное негодование. Дальше что собираетесь делать?

– Дать идею, направить.

– И пустить всё на самотёк. Ага. Нет, так оно не работает. Если хотите построить новое общество, берите власть в свои руки и гоните всех туда, куда считаете нужным, устанавливайте те порядки, которые считаете правильными… если сможете, конечно, если хватит сил. А иначе – это просто разговоры.

– Вернуться к тирании, которую мы хотим скинуть?

– Можете называть это как хотите, но если власть не возьмёте вы, её возьмут другие. А вы со своими идеалами закончите в канаве с пулей во лбу. Так всегда было.

– Но не в этот раз, – решительно произнёс Трубецкой.

Я не стал больше с ним спорить, и мы продолжили путь молча.

Коляска проехала последний мост, и мы оказались в пригородах с преимущественно одноэтажной застройкой, которая вскоре осталась позади. Трубецкой поддал пару, и коляска помчала по гравийке резвее. Ехали километров сорок в час. За последние три месяца я отвык от таких скоростей, да и тряска была ужасная; казалось, тарантас вот-вот развалится. Однако вскоре пришлось замедлиться, поскольку мы свернули с главного тракта на раскисшую от сырости колею, по которой мотор еле тянул. Дождь к этому времени прекратился, устроив себе обеденный перерыв.

На опушке леса Трубецкой остановил коляску. Дальше луж было слишком много, и наше транспортное средство могло застрять. Оставшееся расстояние прошли пешком.

Вокруг полянки, где я обычно тренировался, лежало множество поваленных деревьев с почерневшими стволами. Казалось, тут прошёлся смерч. Трубецкой удивился таким разрушениям, но я объяснил ему, в чём причина.

Затем я достал листок с записанными заклинаниями и взрывчатку, положил на пне и принялся напитывать брикет тёмной стихией. Порядок действий походил на усиление пули, но заклинания были другие. К моему удивлению, усилить полуфунтовую шашку оказалось не сложнее, чем пулю, и лишь немного дольше.

Через десять минут первый брикет был усилен. Трубецкой спрятался за поваленным деревом, а я вкрутил в гнездо детонатор с длинным отрезком шнура, положил возле сосны и поджог, а сам залёг рядом с князем.

Грохнуло на весь лес; птицы, согнанные с ветвей, с криками полетели прочь. Когда я выглянул из-за укрытия, на месте взрыва стояла чёрная дымка. Столетняя сосна начала заваливаться, ломая соседние деревья, и бухнулась на землю, разогнав дымку, которую вскоре и вовсе снесло ветром. Только тогда мы вылезли из-за укрытия.

Воронка была чёрной от коросты, образовавшейся от соприкосновения физической материи с тёмной стихией. Корка с виду напоминала уголь, а на ощупь была подобна камню. Вся растительность вокруг сгорела, как сгорел и ствол сосны у основания. Кусок дерева словно выгрызли.

– Испытание прошло успешно, – объявил я. – Такой результат вас устроит?

– Впечатляет, – Трубецкой взял из ворони чёрный камешек. – Стихия действительно порождает огромную мощь. Но возможно ли сделать взрыв ещё сильнее?

– Это предел, – ответил я. Архонт мне ничего подобного не рассказывал, и я других заклинаний не знал.

– Так тоже хорошо. Дальнейшие испытания требуются?

Я сказал, что нет, и мы отправились обратно. По пути договорились о цене: за брикеты я запросил по четыре рубля за штуку, за пули, как обычно – по два. Как оценивать свои труды, я до сих пор плохо представлял, но такая стоимость мне показалась волне оправданной. Трубецкой тоже возражений не имел. Заказ сулил мне ещё две тысячи рублей. Конечно, несмотря на заверения князя, могли быть некоторые риски: бахнет, к примеру, не там, где надо, потом начнут искать, кто усиливал. Но риски я привык считать неотъемлемой частью своей работы.

Когда мы вернулись на склад, Трубецкой вручил мне ключи и сказал, что я могу приходить в любое время. Сославшись на наличие другой работы, я взял на выполнение заказа три недели, ведь пока было неясно, сколько времени уйдёт на то, чтобы разобраться с моей главной проблемой.

После обеда я отправился на вокзал, чтобы взять билеты, а следующим вечером уже ехал на поезде в Петрозаводск, откуда ходил транспорт до санатория.

Часов десять я трясся в вагоне третьего класса на заменяющей сиденье деревянной полке, даже поспать толком не получилось, хоть и ехали ночью. А утром я сошёл на маленьком вокзальчике небольшого тихого городка.

Отсюда до санатория ехал паровой дилижанс, но попасть на него не удалось из-за отсутствия свободных мест. Впрочем, это не стало большой проблемой. Кроме дилижанса, что ходил раз в день, на Марциановы воды катались и частники, занимающиеся перевозкой людей. С одним таким ямщиком мы и договорились.

Вскоре я трясся по грунтовой колее на самоходной бричке, в ногах стоял саквояж, в карманах моего простецкого сюртука лежали заряженные пистолета, а под рукавом рубахи прятался нож.

Теперь оставалось найти и ликвидировать цель.