Текст книги "Античный Чароплет Том 1 (СИ)"

Автор книги: Аллесий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Глава 12

Примечание к части Чёт написалось много текучки. Решил скинуть в одну главу. Глава 12

– Ты, червь, хочешь от меня ЧТОООО⁈.. Да чтобы Я, Я, Я… Да чтобы Я взял в ученики ТЕБЯ⁈ – магистр схватился за жезл. Не стоило обманываться сухостью и дряхлостью старческих ладоней. Они вполне в состоянии глиняные кирпичи в песок крошить…

– У меня есть, что вам предложить, мудрейший Халай! – уворачиваясь от ударов, я баюкал сломанную левую руку. Боль была очень сильна, очень, у меня кость вышла из-под кожи! Но сейчас было не до того. За время войны и до неё меня столько раз били, кусали, резали и протыкали, что даже такое болезненное повреждение просто вызывает сильные неудобства, не более того. Хотя слёзы на глаза наворачиваются.

– Да что ты мне можешь дать, тупоголовое ничтожество⁈ – ярился старик. Впрочем, он перестал бить и выжидательно уставился на меня.

– Деньги и утерянные знания, – быстро проговорил скороговоркой.

– Что за знания? – глаза Халая заинтересовано вспыхнули.

– Жесты с’мшита, – фуух… кажется, меня не будут убивать сразу.

– Жесты⁈ Какие ещё жесты⁈ Думаешь, я поверю в эту дурь⁈

– Аура! – быстро отскакиваю назад. Обстановка в шатре уже представляла из себя чёрте что. Полный разгром.

– Аура… Не врёшь… Так какие ещё жесты?

– С’мшит включал не только речь и письменность, но и жесты, – тут же говорю бешеному чернокнижнику. – Все его простые иероглифы имеют жестовую форму и как минимум в пределах нашего мира они работают. Я могу не запоминая за несколько секунд создать больше шести разноплановых атакующих заклинаний с нуля!

– Невозможно! – Халай отступил на шаг. Он всматривался в меня примерно секунд двадцать. – О боги! Почему такие знания вы даруете каждому ничтожеству, но не своему верному и любимейшему слуге⁈ Отвечай, отрыжка Нергала, как, как тебе, выкидыш Пазузу, удалось это⁈ Чрево Тиамат! Почему тебе⁈

– Я много путешествовал. Смог восстановить тридцать два жестовых иероглифа! – и ни разу не солгал. Только путешествия к этому не относятся, а иероглифов я знаю куда как больше. Но да, тридцать два я знаю. – Если создавать чары быстро, вроде элементарных связок «защита-щит-огонь», то получается куда хуже того же огненного доспеха, но зато почти мгновенно.

– Покажи! – рявкнул Халай. Я молча приподнял сломанную руку. – Ах ты… Демонские ублюдки, чтоб вас вечно пожирали птицы Грабха… Дай сюда! – я протянул свою руку, а потом едва не заорал от боли. Проклятый старик резанул по коже и с хрустом вставил кость через разрез. Из глаз потекли слёзы. Чуть подержав так руку, он всё-таки наложил среднее исцеление. Кажется, исключительно потому что хотел увидеть мои умения. Пока я растирал зажившее место, мне прилетел удар жезлом по голове. – Поторапливайся, рабское отродье! Не смей заставлять меня ждать! – очень хотелось прямо тут убить его. Но, во-первых, вряд ли получится, а, во-вторых, следующим грохнут уже меня. Быстро, на максимально доступной скорости складываю нужную связку. Всего секунду, и вокруг меня потрескивает неровное подобие электрического доспеха. Халай походил вокруг, пустил слабую молнию, поцокал языком. – Не чары, а ослиное дерьмо! – вынес он вердикт. – Что не удивительно, учитывая, кто их создал! Впрочем, если бы их творили не твои кривые руки, то был бы толк! Таааак… – он начал быстро повторять мои движения. Вокруг него раздавались потрескивания, пару раз ударили в ковёр слабые электрические дуги. На четырнадцатой попытке возник аналогичный моему доспех. На восемнадцатой он получился даже ровнее и насыщеннее, а заодно – прозрачнее: слабее взаимодействовал с окружением. – Невероятно! Показывай остальное!

– Ученичество! – сухо напомнил я ему. Халай замер. Он явно разрывался между желанием испепелить меня на месте и пониманием, что после такого хрен ему, а не какие-то там знания. Кажется, в его старческую голову пришла мысль, что можно испепелить, к примеру, всё, кроме пальца, а с помощью пальца уже призвать духа… Я начал медленно отступать к выходу.

– Ты говорил про деньги! – совладал с собой старик. – Мне платят за ученика двадцать тысяч серебром! Впрочем, тебе скину до пятнадцати… Твои жесты мне пригодятся.

– Восемьсот золотых, – спокойно говорю ему.

– Полторы тысячи и ни сиклем меньше! – рявкнул Халай. – Тебе прочистить спицей уши, погань⁈ Или ты думаешь, что я буду тут с тобой торговаться⁈ Да ты должен быть благодарен хотя бы за то, что я вообще не убиваю тебя на месте, мерзкий ублюдок!

– Зато вам не надо будет учить меня основам. Фактически, вы на меня не потратите больше шести-семи лет! – пошел я в наступление. – А полторы тысячи тебе, магистр, платят за пятнадцать лет и больше!

– Гм… Тысячу, – наконец сказал Халай. – И без возражений. Мне и так защищать тебя от Йена, дабы он прождал перед твоим убийством еще пять лет! И не надейся, что спасёшься! – захихикал магистр. – Такому бездарю, как ты, его уровня за пять лет не достигнуть! – «Посмотрим… Твой Йен за пять лет сдохнуть успеет ещё…»

– Идёт! – хмыкнул я.

– А теперь быстро убрался тут, кусок ослиного помёта! И показывай остальное! Нет, сначала уберись! Нет… Аргх, да чтоб тебя сожрал Лалассу! Почему ты не можешь делать два дела одновременно! – врезал он по моим рёбрам жезлом. Наложенное незаметно исцеление исправило проблему, но я что-то уже сомневаюсь в своём выборе.

Илькум я заплатил казне в Лараке. Сразу за три года. С учётом отданного Халаю золота у меня оставалось не так уж и много. Жёлтым металлом. Серебром и медью было прилично. В Мараде в своё время я поменял немало медных колечек на серебряные и золотые, всё-таки в крестьянских домах встречались именно самые малоценные денежные единицы, но даже так меди сейчас было навалом. И серебра. Показывать Джи Бешу не стоило: чего доброго отнять может. Хрен его, учителя этого, знает.

С Креолом и Шамшудином я так и не виделся. В Шумере строили огромный зиккурат, посвящённый богам: Вавилонскую башню. По закону каждый мужчина, достигший двадцати четырёх лет должен отработать на этом строительстве три месяца. По факту тащили туда далеко не всех, но Креола с Шамшудином взяли. А меня – нет. Ха. Ха. Ха. Я теперь с Халаем один на один. Пришлось экстренно учиться управлять лошадьми в его колеснице. У магистра имелся раб, который ухаживает за ними, но управлял традиционно ученик.

Светлых моментов было немного. Из таких – лица Шуруккаха и Йена, когда Халай с довольной рожей объявил меня своим учеником. Это вообще был нонсенс, когда уже состоявшийся маг вновь идёт в ученичество. Статус подмастерья за мной сохранили, но и учеником я стал официально. Йен брызгал слюной, проклинал Халая и верещал. Старик обматерил бывшего партнёра последними словами и предложил сразиться, если ему что-то не нравится. Кипящий яростью демонолог посчитал излишним драться с куда более опытным и сильным коллегой по цеху. Несмотря на равенство званий, Халай стал магистром куда как раньше. Шурукках же просто был в шоке от того, как мне удалось уговорить самого мерзкого и вредного, сволочного и поганого старика Шумера на эту авантюру. Впрочем, когда Халай представил Гильдии в лице архимагов и нескольких магистров восемь символов с’мшита в качестве своего личного изобретения, Верховный просто усмехнулся и вместе со всеми похлопал. А я… Было слегка обидно, но это не тот случай, когда можно обижаться. Халай остался в дураках. Ха… В с’мшите больше трёхсот жестов, многие выражаются всем телом, а не только руками. Старик получил всего тридцать два. Я, когда буду сдавать на мастера, выдам ещё пять-шесть. Этого хватит. Изучать тут – на целую жизнь выйдет.

В общем, мы катили по Шумеру. На второй день, узнав, что я могу открывать порталы, Халай долго матерился, подкрепляя каждое слово ударом жезла. Наконец, наложив пару средних исцелений, он посадил за поводья кучера, а меня использовал как гипердвигатель. Не он первый, не он последний. Заклинание портала увеличивает уровень весьма быстро. Такими-то темпами я скоро архимагом-порталистом стану.

Всего неделя вместо предполагаемого месяца: именно столько у нас ушло на дорогу до дворца. Раньше Халай жил в городском доме, но Энмеркар за особые заслуги подарил престарелому магистру большой дворец на краю империи. Вместе со всеми рабами и слугами. Рядом с дворцом росло множество финиковых деревьев. И в первый же день, выделив мне комнату, старик пошёл… Развлекаться с рабынями! Я был в шоке. Рабыни, наверное, тоже. А мне он сломал пальцы, запретил их заживлять и приказал до вечера набирать финики. В тот день я проклял свою глупость и сговорчивость старого ублюдка…

* * *

– Что, брат, ждёшь ласковых приветствий учителя? – хмыкнул плешивый парень. Рядом с ним шёл другой. Кто бы знал, какой чудовищный путь эти двое преодолели на своих двоих! Учитель не соизволил послать за учениками колесницы. Впрочем, оно и не удивительно. У Креола с Шамшудином, чтобы добраться до нового места жительства старого чернокнижника, ушло полтора месяца. И дважды за это время на них попробовали напасть! После войны развелось немало мародёров и разбойной братии. Впрочем, сдавливавшиеся внутрь черепа и пара огненных стрел быстро разубеждали бандитов в их намерениях. Небольшая же добыча, взятая с трупов, была весьма кстати.

– Вряд ли этот поганый кассит хоть раз в своей мерзкой жизни произнёс что то ласковое, – Креол сплюнул. – Это что, мартышка? – неожиданный вопрос выбил Шамшудина из колеи.

– Где? Ух ты! – глянул он в сторону, куда указывал побратим. Там на дереве кто-то сидел и срывал финики. – Нет, вроде человек. Пошли посмотрим? Наверняка раб, пусть угостит!

– А давай! – сама идея Креолу понравилась. Финики он пробовал едва ли пару раз в жизни ещё дома, а приказать что-то рабу старого ублюдка Халая Джи Беша было вообще отличной идеей. Она могла принести чувство небольшого удовлетворения.

Добравшись до нужного дерева двое парней, выглядевшие больше похожими на бродяг, чем на достопочтенных подданных императора Энмеркара, окончательно уверились в том, что перед ними раб: ошейник на шею ни один свободный не наденет.

– Эй ты! – мелкий камешек, метко брошенный Креолом, попал рабу в макушку. Тот свесился с ветки и посмотрел на двоих юношей. При этом корзинка с финиками едва не выпала у него из рук. – Скинь нам, что собрал. Есть хочу.

– Пффф… Сам набери… Стоять! Это не тебя ли я лечил?.. – задумался парень.

– Ты⁈ Меня⁈ Ты кто такой⁈ Чего тебе, Шамшудин? Я занят! Сейчас буду жарить раба!

– Эм… Брат, мне кажется, это не совсем раб… Тиглат, верно? – кушит довольно уважительно обратился к юноше, одетому, кстати, в одни только старого и потрёпанного вида штаны.

– Запомнил меня, значит. А ты Шамшудин. Да, это точно вас я тогда подлатал, – кивнул он с ветки. – Если хотите фиников, то будьте добры не полениться и залезть сюда сами. Так и быть, я подсоблю, – хмыкнул он.

– Шамшудин, это кто? – Креол повернулся к побратиму.

– Это маг, который помог тебе, когда ты потерял глаза. Только почему на тебе… О боги! – до кушита, наконец, дошло, ЧТО на шее у их собеседника.

– Что? Что на нём? – Креол заинтересовался.

– Он, видимо, про это, – юноша постучал ногтем по своему «украшению». – Ошейник из хладного железа. Халай обрядил меня в него и отправил собирать финики. Он так… тренирует мою выдержку, судя по его словам.

– С какой стати он вообще тебя тренирует? – удивился Шамшудин. – Ты же маг-подмастерье?

– Я попросился к нему в ученики, – Тиглат пожал плечами. – У меня… Были причины. Так что, полезете сюда? У меня есть амфора с отличным пивом! Поможете набрать фиников ещё вон в те три корзинки…

– Щас всё будет, друг мой! – кушит опередил Креола, который хотел сказать что-то грубое. С веток дерева быстро-быстро стали отрываться спелые плоды, залетая в корзинки и заполняя их до краёв. – Ну-с! Доставай свой напиток!

Хохотнув, Тиглат спрыгнул вниз, ловко поймав упавшую следом корзину. Зайдя за дерево, он вытащил запечатанную амфору в ещё одной корзине. Рядом с глиняными обожжёнными стенками лежали неровные куски колотого льда. Креол тоже заинтересовался: тёплое пиво он считал той ещё дрянью, но вот холодное любил сильно. У Тиглата нашлась только одна тростниковая палочка, через которую обычно из таких ёмкостей и цедили пенный напиток, но была ещё чаша, в которую они с Шамшудином отливали немного и передавали друг другу. Трубочку отдали Креолу.

– Щас! – он залез в сумку, стоящую там же. Из неё был извлечён свёрток ткани, открыв который, трое парней увидели медовые лепёшки. Жизнь сразу стала казаться не такой хмурой. Начались беседы и шутки. Тиглат быстро отдал чашу Шамшудину, а сам взял кусок уже почти растаявшего льда и начал его грызть с аппетитным хрустом. Креол тоже попробовал и чуть не сломал себе зуб. Сплюнув холодный невкусный комок, он продолжил цедить пиво.

– Так тебя хочет убить целый магистр? – удивлённо глянул на Тиглата Шамшудин. – Не повезло тебе. Надеешься, что Халай подготовит к такой дуэли?

– Кха… Нет! Надеюсь, что старый Йен сдохнет раньше, чем наш урод-учитель меня угробит.

– Он тебя не заставлял копать колодец голыми руками? – уточнил Шамшудин.

– Ммм… Пока нет. А что?

– Тогда у тебя всё ещё впереди, дружище! – засмеялся кушит и с аппетитом вгрызся в один из фиников, взятый из корзинки.

– Эй! Мне их ещё назад нести!

– Я ещё соберу, – фыркнул темнокожий телекинетик.

* * *

– Что⁈ Костыль⁈ Ты, тупое отродье дьяволицы! Ты… Ты… – Халай орал и ярился, Халай не знал, что сказать. А я ведь всего лишь высказал ему свои сомнения по поводу жезла.

В учениках у Халая я ходил уже почти год. При всем желании медленно и с хрустом свернуть костлявую стариковскую шею, нужно признать, учил он на совесть. Халай Джи Беш пусть и вставлял через слово оскорбление и мат, прекрасно объяснял строение человеческой души, основы некромантии и демонологии. Когда он узнал, что у меня уже есть контракт с демоном, то потребовал всё рассказать и воспроизвести все круги и свои действия во время призыва, после чего, обматерив меня в процессе объяснений последними словами, в шоке сообщил, что у меня неправильный демон. Вроде как я уже должен быть мёртв и перевариваться в его желудке, а не призывать отвратительных склизких червей-трупоконтролёров.

Под его руководством я сумел призвать низшего демона, гончую Лэнга, и даже подчинить её… На время. По словам старого демонолога, эта полуразумная тварь при первой же возможности «набросится на тебя, тупой недоучка, сожрет и обратит тебя тем, чем ты и являешься, высрав из своей вонючей волосатой задницы».

Но демонология меня интересовала в общем и целом исключительно в плоскости противостояния и уничтожения демонов. Заключать с ними договора я не собирался. Разве что заключать в артефакты…

А вот артефакторика… Старый магистр не был лучшим или даже одним из лучших артефакторов Шумера. Но он умел их делать и неплохо. Под его чутким руководством я освоил немало, очень немало в этой области. Всего за месяцев семь-восемь я дошёл до уровня, позволившего мне с грехом пополам зачаровать нормальный поглотитель. Поймал я туда довольно слабого духа, а потом ещё три месяца переделывал амфору так, чтобы пойманный дух заставлял линии на ней светиться. Вышло симпатично. В общем, жизнь налаживалась.

Всё-таки, я был состоявшимся магом и условия моего обучения были слегка другие, чем у Креола с Шамшудином. Да, старый гад заставлял меня вместе с ними рыть ему вокруг дворца ров голыми руками, но он не забил мне в пятки иглы. Да, потом мы этот ров закапывали. Но опять же – без игл. Да, он ломал мне кости, но не отрезал и приживлял обратно руки. Впрочем, как сказал Шамшудин, раньше таким старик баловался чаще. На моей же памяти он всего дважды так делал, заставляя Креола весь день бегать с одной рукой. Левой. Под вечер Халай вернул ученику конечность. Честно говоря, это было ужасно даже с виду.

Тем не менее то, что кому-то хуже, чем мне, вовсе не делало жизнь приятнее. Единственная мысль, которая меня грела: я в своё время попал к Гази, а не к старику Халаю. Блин! Надо бы вызвать потом дух мастера-кассита и поблагодарить его за нежность и ласку… Шутка. Лучше пытать. Нет… Да зачем мне вообще его вызывать? Я поджарил его электричеством, предварительно вылив на голову кислоты! Хватит с урода и того, что было в тот день…

Но вернёмся к настоящему. Конкретно сейчас учитель распекал меня последними словами и популярно объяснял, что маги используют жезлы не просто так. Согласно ему, я могу быть сколь угодно могучим и искусным чародеем, но если я буду таким же могучим и искусным чародеем с жезлом, то параметр крутости возрастёт… Тьфу. Опять не в ту степь. В общем, у шумерского мага должен быть жезл! И точка. И он, Халай Джи Беш, лично мне сейчас покажет полезность жезла путём тестирования его прочности на моей тупой черепушке, если я не осознаю эту простую истину. Касательно же костылей, то вложение части своей ауры в этот артефакт, наоборот позволяет совершить скачок сил. Сначала маг становится чуть слабее, но потом его мощь, наоборот, возрастает даже больше, чем раньше. Не знаю. На Серой Земле ведь жезлы использоваться не будут? С другой стороны… А кто был самым могущественным чародеем Серой Земли? То есть, будет… А самым-самым был Креол Разрушитель. Тот самый, который сейчас с яростью сплевывает собственные зубы, по которым прилетело тем самым жезлом, полезность которого мне очень хочет доказать Халай.

* * *

Ковать собственный жезл было… странно. Словно у меня медленно и неспешно отделяли кусочек чего-то… Но не до конца. Как будто отрастает третья рука. Я бил кулаком и мял металл. Тот старый кусок олова, который был куплен мною давным-давно. Спустя столько лет он стал даже немного мной ощущаться на расстоянии. И теперь он складывался и сминался с медью той заготовки, которая использовалась мной ранее.

Форма самая простая: классическая рукоять и навершие в виде кривой жабьей головы. Между ними – слабые выступы в виде двух изогнутых треугольников, символизирующих одновременно и волны, и молнии. Кому на что больше похоже, ага… И, наконец, в самом низу каплевидный набалдашник. Он был нужен, чтобы чародейский инструмент не выскользнул во время взмаха из потной руки. Ковка длилась шесть часов. Изделие остывало почти неделю. Всё это время Халай держал меня в ошейнике из хладного железа, строго-настрого запрещая колдовать. Можно было обойтись и без него, но это, во-первых, гарантия того, что чародействовать я не стану, а, во-вторых, просто весьма болезненно. Хладное железо было словно лёд в ране. Не НА ране, а в ране. Человек, который попробует в глубокий порез засунуть кусочек льда, меня поймёт. Система реагировала на это так:

Повреждение ауры.

Вы вложили в артефакт часть своей души. Сильная боль, кошмары – вот ваши спутники на ближайшие недели. Ваша душа будет восстанавливаться до прежнего уровня в течение восьми месяцев.

Собственно, после снятия этого ужасного ошейника, убирать который в инвентарь я просто не рисковал, у меня пропало в резерве больше пяти сотен маны. Ничего себе ослабление! Собственное восстановление почти остановилось, медитация была сильно затруднена, праны постоянно не хватало, и я чувствовал лёгкое недомогание. Благо, недостача была незначительной: около сорока единиц. У меня было всего пятьсот восемьдесят.

Возможно, дело было в том, что я сразу начал ковать мощный артефакт? Так-то у меня должен был быть сначала чисто медный жезл, потом надо было добавить немного олова, потом ещё раз перековать… И только потом делать вот такой, как сейчас? Но я слишком долго тянул. Получите и распишитесь.

Все очки за каждый взятый уровень я вкладывал в виртуальную книгу. Тайно от Халая разобрал на составляющие того самого некроманта. Всё полезное взял: труп мага – куча нужных ингредиентов. Бегло пролистал его книгу. Она пыталась добраться до моих мозгов, но я не позволил. В одном из колодцев, которые старик заставил нас втроём рыть аж целых два месяца, как раз и оставил эту книжонку. Лет через десять-двадцать от неё мало что останется, ха… Оставалось самое интересное: жезл. Его я оставил при себе. Что делать – не знал, места в инвентаре тратил немного, а в будущем может пригодиться. Собственно, всё.

Вскоре мне открылась ещё одна моя «несклонность». У нас с землёй была патологическая нелюбовь. Я не нравился ей, она не нравилась мне. Геомантия – вот действительно проблемное направление. Чтобы использовать классический земляной вал, требовалось приложить столько усилий, что проще было двигать этот самый вал телекинезом. Каменная же и земляная мана казались мне очень тяжёлыми и неудобными. Я не слишком люблю огонь, но даже он куда как лучше.

Прошло четыре года. За это время я чуть-чуть даже примирился с учителем. Могу понять Креола, которого Халай буквально драконил и издевался всеми возможными способами, но к тем методам наказаний и «укрепления духа», которые применялись ко мне, я привык. Пожалуй, это была одна из важнейших наук, преподаваемых старым садистом с огромным удовольствием: наука терпеть боль. Только благодаря ей Креол с Шамшудином в своё время выжили. Благодаря ей в своё время удавалось выживать мне. И Халай отлично её преподавал. Не без удовольствия, правда.

За время проживания во дворце Халая Джи Беша, казалось, весь Шумер забыл обо мне. Я лишь несколько раз являлся в город, чтобы оплатить очередной срок илькума. И всё. Рабы привозили еду, рабы готовили и ездили иногда на рынок. В остальном – все знакомые лица. И никого нового. Иногда ещё к Халаю приезжали гости или просители, но уже год, как никого не было. Вчера он отпустил Шамшудина, который получил звание подмастерья.

Старик всё чаще и чаще занимался со мной и всё реже кидал в мою сторону бранные слова. Идеальное знание с’мшита, бешеная обучаемость, всё это, кажется, слегка мирило его с реальностью моего существования. Он вёл какие-то исследования и разработки на старости лет, не забывая издеваться над Креолом и изредка учить его. В один удивительный для меня день Халай пришёл ко мне в комнату. Сам. Обычно посылал раба. Он присел на грубый стул, стоящий у окна и произнёс одну интересную фразу:

– Ученик, – ТАК он меня ни разу не называл. Во всяком случае, нормальным тоном. Обычно это слово в его речи мелькало в контексте «бездарь» или «придурок», – я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. В счёт твоего обучения.

– Я тебе уже заплатил, Халай, разве нет?

– Получишь назад все деньги, более того, оставлю тебе ещё две тысячи золотых, – ТАКОЕ поведение меня просто убило. Я приготовился внимательно слушать.

Прошли ещё три долгих года.

*** Вставка из «Шумерских ночей» Рудазова (некоторые предложения дополнены и переписаны. Читать.)

…

– И заканчивайте здесь все побыстрее, – распорядился Халай, ковыляя прочь, – Эта гробница мне скоро понадобится.

С трудом выбравшись на поверхность, старик остановился и подслеповато моргнул. Путь ему преградил рослый черноволосый мужчина двадцати девяти лет.

– Кажется, тебе здесь больше нечего делать, – сухо произнес Халай, глядя в лицо Креолу. – Твое ученичество закончилось еще вчера. Разве ты не должен быть сейчас на полпути в Вавилон или куда ты там собирался направиться?

Креол медленно покачал головой. Его серые глаза светились решимостью и злорадством.

Причем злорадства было гораздо больше.

– Бы!.. – выпалил Креол, давая петуха от волнения.

– Что-что? – приложил ладонь к уху Халай, – Я тебя не слышу.

– Бывший учитель!.. – рявкнул Креол. – Как полноправный член Гильдии, я вызываю тебя на поединок!

Халай Джи Беш чуть заметно улыбнулся. Хвала Мардуку! Бывший ученик оправдал надежды своего учителя. Он оказался именно тем, кем нужно – мстительным, неблагодарным, самонадеянным ублюдком. Прошли едва ли сутки – а он уже явился к вратам Ворома с обнаженным мечом.

Но вслух Халай ничего этого не сказал. Он лишь презрительно скривился и фыркнул:

– Бе-э-э!.. Ты что, лишился ума, жалкий щенок⁈ Не надейся, что я тебя пощажу только из-за того, что… да мне вообще нет причин тебя щадить! Ты мелкий поганый кусок дерьма!

– Все эти годы… – процедил Креол, тяжело дыша. – Все эти годы я тихо терпел и копил силы, ожидая момента, когда смогу вбить тебе все обратно в глотку… Все эти годы!.. Я прошел войну с куклусами! Я чуть не погиб в катакомбах Вавилона! Ты прекрасно выучил меня сражаться, бывший учитель! И теперь все это на тебя же и обрушится!

Халай затрясся от едва сдерживаемого смеха. Все-таки хорошо иметь под рукой идиота, мнящего себя хитрецом. – Ты готов⁈ – рявкнул Креол, сжимая кулак.

– Подожди секунду, – попросил Халай, задумчиво морща лоб.

Все нужные приготовления сделаны. Гробница выстроена, завещание написано, последние распоряжения отданы. Гибель в бою – достойная, благородная смерть. Окончивших путь на поле брани в Куре встречают с почестями и выдают дополнительные привилегии… Ха-ха… В Куре… Ха…

Теперь главное – не слишком усердствовать. А то еще пришибешь сопляка невзначай.

Несмотря на возраст и бесчисленные болезни, боевой магией Халай Джи Беш владеет превосходно. Он участвовал в десятках дуэлей, а проиграл всего дважды. Один раз – магистру Гишбару, прирожденному боевику. Другой раз – Арзе по прозвищу Хана-Всему-Живому.

Впрочем, против Арзы Халай продержался целых четыре минуты. А это уже немалое достижение – большинство противников слепого архимага превращались в золу быстрее, чем успевали моргнуть.

– Я готов, приступаем, – кивнул Халай, – Какой ты желаешь дуэли, зловонный гриб? Тренировочной, разрешительной или…

– Смертельной! – выпалил Креол. – Только смертельной!

– Твой вызов принят. Нападай.

Креол с размаху швырнул в учителя огненный шар. С места, без раздумий, не тратя ни секунды. Он подготовил его во время разговора.

Халай молча раскрыл ладонь. Сверкнул Ледяной Щит, вбирая бушующий жар, и заклинание Креола потухло.

Свободной рукой старый демонолог вычертил пылающую руну, и его противник отшатнулся в сторону. Из воздуха высунулись шесть огромных собачьих голов на змеиных шеях.

Неистово лая, они потянулись к Креолу, оплетая его, тянясь к мясу ужасными пастями. Еще секунда – и схватят, вцепятся, разорвут в клочья…

– Я учил тебя этому, щенок! – прорычал Халай, – Ну! Слово противодействия⁈

– Иш-карра-зим!!! – дико выкрикнул Креол, ударяя нижайшую голову по носу.

Испустив протяжный вой, кошмарные псы рассеялись дымом. Халай Джи Беш облегченно выдохнул – еще чуть-чуть, и ученик отправился бы в Кур.

Воспользовавшись мигом, Креол перешел в наступление. Губы зашевелились, шепча заклинание, со скрюченных пальцев сорвался ураганный ветер. Халай не устоял перед страшным напором – тощего старикашку просто снесло, отшвырнуло назад. Он ударился спиной о землю, теряя Личную Защиту – единственную свою Личную Защиту.

Креол сжал кулак, выпуская чары Огненного Меча. Полоса бушующего пламени рассекла воздух, молодой маг ринулся вперед, спеша пронзить врага, пока тот валяется без сил…

– Не так быстро!.. – прошипел Халай, поднимая руку.

На пальце сверкнуло кольцо с сапфиром. Поглотитель душ, лучший артефакт старого демонолога. Несть числа духам и демонам, что были втянуты в этот ярко-синий камень.

И несть числа людям, которых он лишил душ, обратив бездыханными трупами.

Теперь и с Креола сорвало Личную Защиту. Маг захрипел от боли, чувствуя, как душа буквальным образом вырывается из тела. Халай ядовито засмеялся, поднимаясь на ноги.

– Чрево Тиамат!!! – взревел Креол, резко раскрывая левую ладонь.

С нее сорвалась ослепительная молния. Белая ветвящаяся полоса прочертила воздух и охватила Халая. Старый маг забился в агонии, снова падая на землю. Поглотитель Душ на пальце потух, и Креол схватился за грудь, беззвучно раскрыв рот.

Но продлилось это какое-то мгновение. Сделав один-единственный вдох, Креол гигантским прыжком ринулся к корчащемуся старцу. Замах!., и Огненный Меч входит прямо в дряблое сердце.

На губах Халая выступила пена. Взгляд остекленел. Пальцы слабо зашевелились, из прожженной груди со свистом вырвался воздух.

Креол прищелкнул пальцами, уничтожая Огненный Меч, и тряхнул кистями, сбрасывая остаточные чары. Молодой маг подозрительно уставился на бывшего учителя, готовый нанести удар при первом же признаке агрессии.

Однако того не последовало. Халай Джи Беш лежал тихо, глядя на проплывающее в небе облако. Его лицо стремительно бледнело, жизнь испарялась вместе с вытекающей из раны кровью.

– Тьфу… – сплюнул Креол, глядя на умирающего с брезгливой жалостью. – Я всегда знал, что старый урод только хвастается, а на деле… тьфу…

– Ученик!.. – чуть слышно прошептал Халай, – Ученик, наклонись!..

Креол наклонился в ожидании последних слов учителя. Глубоко внутри его начал грызть червячок сомнения – а стоило ли убивать старика? Он был мерзким ублюдком, но этот мерзкий ублюдок все-таки обучил Креола магическому Искусству…

– Я здесь, учитель, – негромко произнес Креол, опускаясь на правое колено, – Что…

Шлепок! Костлявая ладонь умирающего с неожиданной силой взметнулась вверх, отвешивая Креолу увесистую оплеуху.

– Яу-у-у-у!!! – вскрикнул тот. Не столько от боли, сколько от неожиданности.

– Ха! – оскалился Халай, – Я просто не мог умереть, не врезав тебе напоследок! Запомни, ученик… ты… ты просто лужа мочи-и-и…

Креол поднялся на ноги, трясясь от едва сдерживаемого гнева. Нет, он поступил совершенно правильно! Мир станет намного лучше, когда его покинет Халай Джи Беш… собственно, уже стал. Судя по изменениям в ауре, мерзкий старикашка наконец-то отправился к праотцам.

Хотя это может быть хитрой уловкой с его стороны…

– Эй, старый урод, ты точно сдох? – недоверчиво спросил Креол, пиная покойника в висок. – Точно? Точно? Отвечай мне!

Хубут-Табал запустил когтистую лапу в грудь мертвеца и с силой дернул, вырывая душу из тела. Выбравшийся из мертвой оболочки Халай сощурился, рассматривая переменившийся мир.

Он знал, что мертвые видят мир иначе, чем живые, но не думал, что разница окажется настолько разительной. Что было черным – стало белым, что было белым – стало черным. Солнце теперь не светит, а затемняет, все вокруг заволокло густым туманом, силуэты стали расплывчатыми.

Неудивительно, что призраки предпочитают бродить в темноте. При дневном свете они ориентируются так же плохо, как люди в ночной мгле.

Окинув свое прежнее тело рассеянным взглядом, Халай пробормотал:

– А изнутри оно больше казалось…

– Любое вместилище изнутри кажется больше, чем снаружи, – кивнул Хубут-Табал. – Ну что, ты готов идти?

– А это имеет значение? – уточнил старик.

– Совершенно никакого.

Посреди чистого поля распахнулась дверь – из нее повеяло могильным хладом. Хубут-Табал расправил черные крылья и зашагал вперед. Халай покорно двинулся следом.