Текст книги "Трёхольт II (СИ)"

Автор книги: Alfranza

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Конец третьей части.

====== Часть четвертая. Каменный холод. ======

Love was here and gone like a thief in the night…

Stone cold…

(c) Rainbow

1.

Рассвет пришел вместе с холодной росой. Осень стояла на пороге. Вересень покрыл почти всю землю. Ночи стали длиннее и холоднее, а дни ветреные и почти без солнца. А если оно и было, то лучи его не несли тепла.

Морана встала до того, как поднялось войско Хорра. Она смотрела на тлеющее за плотным туманом солнце, и понимала, что отряды которые уйдут сегодня, придут с большими потерями. В былые времена, она могла бы пойти с ними и помочь, но сейчас было важнее другое. И хотя ветер пришедший с востока, и принесший туман пророчил славную битву, многие из тех, кто пойдет на нее, не вернется. Морана знала это. А вот Гуйтана... Сдается она не очень-то думала о войнах, ей меч на поле брани не подымать, скорее она будет стратегически руководить сражением.

Сердце Мораны рвалось на части, но она понимала, что ее задача не битва, ее задача выяснить что задумала Гуйтана и остановить еще большее кровопролитие, которое ожидает несомненно вепсов, если Гуйтана не сможет завоевать доверие и переманить к себе брагов. Браги были свободным народом, они никогда не принадлежали никому, да и не подчинялись никому. Захватить их было такое же безумие, как уговорить сражаться на своей стороне против волостражников, к которым они были равнодушны. Но у Гуйтаны должно быть был план, в который она посвящала не всех. Выяснить что это за план и было задание Мораны. Она хорошо понимала, что если Мортон мертв, его народ в опасности, потому-что Гуйтана не потерпит сопротивления, и все кто пойдут против нее, в том числе и Конгор, могут быть убиты без суда и следствия, то есть линчеванием. Наедине с новоявленной кнессинкой Моране не удалось поймать ее ни на лжи, ни запутать в собственных доводах, как это хорошо удавалось Кайоссе ранее, значит перед ней была не совсем та Гуйтана, а может и вовсе не она. Кто же?

Горн прервал ее хмурые размышления.

Морана закрыла дубовую дверь на замок и молча пошла к отряду Хорра. Ночь не выветрила воспоминания о том, что ей предстоит сделать на благо народа Мортона, хотя глубоко в душе она надеялась, что ему удалось выжить.

Она встретила Конгора дремлющего на крыльце замка. Вепска присела рядом, так тихо, что парень даже не проснулся от того, что кто-то сел рядом с ним. Каменные ступени хранили остатки влаги и ночного холода, и Морана решила долго на них не рассиживать.

– Тебе не стоит тут сидеть – через какое-то время прошептала вепска обращаясь к дремлющему Конгору.

Парень встрепенулся смотря перед собой.

– Миледи...

Он вскочил, и тут же поклонился ей.

– Я вас не заметил – промямлил он угрюмо.

– Что, тяжелая ночка? – подколола она.

Молодой человек быстро кивнул и посмотрел в сторону восхода солнца.

Морана чуяла как он нервничает, хотя очевидно ночью он глаза не смыкал.

– Я с ними пойду – вдруг сказал он, как бы невзначай.

– Вот и глупый! – процедила Кайосса. – Убьют тебя там, ты защищаться не умеешь.

– И пусть! – мотнул он кудрявой головой.

Морана подумала, что сейчас бы подзатыльник ему отвесила, но он кнесс, так или иначе, это будет не уважение.

– Если тебя не убьют в бою, тебя убьет Гуйтана, ибо ты наследник Мортона, ты ведь это понимаешь?

Все этот парень понимал, но, конечно, он хотел отплатить отряду за то, что они бросили его отца на поле брани. Но тут тактика нужна, а не очертя голову на меч кидаться.

– Прикажешь мне самой ее убить? – прошептал он зло.

Морана сделала шаг и приблизилась вплотную к парню.

– Попрошу не нести околесицу, а послушать, что я тебе скажу.

Парень на некоторое время замер вглядываясь в спокойные глаза вепски, ища в них очевидно поддержки, а потом сказал:

– Что может хорошего сказать мне та, кто боготворит кнессинку незаконно занявшую трон и замок?

Глаза Мораны сверкнули зачатками гнева, но она утихомирила эмоции, ибо Конгор был прав, она действительно когда-то боготворила Гуйтану, тогда, когда Гуйтана еще была самой собой. А сейчас и осталось что только злиться на то, что она ничего не может поделать пока что с этим статусом возлюбленной.

– Могу помочь тебе отомстить за отца. Но сделаем мы это вместе. Я помогу тебе, а ты – мне – немного подумав ответствовала Морана.

Конгор сложил руки на груди и закусил губу.

– С чего я должен вам помогать? Вы говорили с моим отцом, но ничего не смогли сделать против Гуйтаны, которая виновна в его смерти. Я не верю вам. Я никому не верю.

“Упрямый парнишка, но один он точно погибнет, а народу Мортона нужен кнесс”.

– Я не прошу мне верить, я прошу лишь остаться при замке. Или Гуйтана и тебе приказала пойти подле нее?

Морана улыбнулась про себя, вспоминая, как пыталась приказать ей воевать Гуйтана, прежде никогда не говорившая приказами.

– Нет. Она не может мне приказать.

Морана кивнула.

– Хорошо. Пойди в замок, в погреб и жди меня. Когда отряды уйдут – я вернусь в замок и тогда поговорим.

Конгор нехотя кивнул и отправился в обход замка, ко входу с другой стороны.

Парень не особо хотел помогать Моране, но воительница знала, как повлиять на желание парня с ней сотрудничать, не прилагая почти никаких усилий. Главное в этом деле выдержка, коей она владела отменно.

– Добро, Морана! – подошел и поклонился ей Хорр.

Она слабо кивнула, смотря как отряд сворачивает свои пожитки и идет на построение.

– Жаль, что ты не идешь с нами. Нас ждет славная битва.

– Славная и бесполезная – дополнила его слова Кайосса.

– Может и так. Но я не вправе обсуждать приказы, я войн – мое дело выполнять приказы. Ты знаешь это ни хуже меня.

Морана промолчала.

– Знаю. Но вы идете на верную гибель. Это ты тоже знаешь?

На лице Хорра не дрогнул ни один мускул, хотя он понимал, что для многих его войнов эта битва будет последней.

Они помолчали.

– Я знаю, что Норлан ходил к тебе. И знаю, что ты ему отказала...

– Не надо об этом – остановила она жестом разговор.

Но Хорр намеревался сказать еще кое-что, и сказал:

– Зря ты так. Мы оба знаем, что ты красивая женщина и тебе нужен сильный мужчина.

Вепска не ответила на это ничего. Да ей и нечего было сказать, как можно приказать себе полюбить того, кто не мил. Не бывать этому.

Когда солнце взобралось на небосвод, отряды уже приготовились отправляться в путь. Гуйтану в латах Моране не приходилось видеть никогда. Она была блистательна! Не смотря на все, что происходило в замке и за его пределами, Морану тянуло к “кнессинке”. Тянуло так, как тянет к родному человеку, не по крови родному, а по душе. Она с горечью осознала, что чувства никуда не делись, они просто спали в сердце, и сейчас она понимает, что и Гуйтана может не вернуться с этой битвы. От этой мысли защемило сердце, да так, что Морана вцепилась в свой меч, и не отпускала его до того, как последние силуэты отряда не скрылись из виду на горизонте.

2.

Утром Анэку и Циану разбудили крики и шум. Быстро поднявшись, взяв мечи они выпорхнули из своей кельи, и увидели, как Хайгосновец, с перебинтованным животом и руками, устроил погром в харчевне внизу, и размахивая кривой саблей, что-то кричал на незнакомом языке.

– Что он кричит? – шепотом спросила Анэка у своей спутницы.

– Что бы его не трогали, и что ему надо уйти. Это он на путарском вроде говорит, но это какой-то не знакомый мне путарский.

С верхнего уступа, где располагалась их келья было хорошо видно, что парень просто испугался, и махает саблей куда ни попадя. Анэка решила с ним поговорить.

– Пойду, поговорю с ним.

Циана схватила ее за рукав.

– С ума сошла! Не ровен час он тут всех на ремешки порежет!

Иллинка посмотрела в обеспокоенные глаза лекаря.

“Волнуется? За меня?”

– Да все будет хорошо, не тревожься.

Только она спустилась вниз, как глаза Хайгоносовца и Анэки встретились. Народ, стоявший подле и окружавший кольцом парня с саблей, отпрянул назад.

– Может поговорим? – говорила девушка выставляю вперед руки, и показывая, что они свободные.

– Не намерен говорить! – четко сказал парень на хорошем вепском.

– А что намерен делать?

Парень махнув саблей перед ее носом, и Циана на верху схватила рукоять своего меча.

– Уйти. Скажи им что бы пустили!

Анэка повернулась боком, что бы показать жестом, что молодой человек не опасен, как вдруг Хайгосновец, выронил саблю из руки, и упал ей в ноги.

Все вокруг замерли, а иллинка немного растерялась, однако быстро нашлась что спросить:

– Что все это значит?!!

Какое-то время парень стоял на коленях сложив руки на груди и что-то шепча, а потом сказал:

– Анго! У тебя на поясе говорящий меч!...

Тут уж через толпу пробились граничники, и собрались повязать парня, но Анэка остановила их.

– Стойте! Стойте, он еще не оправился от своих ран! Ничего плохого никому он не сделает, даю слово! – сказала она граничникам, и те, кивнув удалились за порог, тем не менее оттуда зорко наблюдали.

– Поднимись с колен – попросила девушка молодого человека. – Ты не должен передо мной кланяться, я не идол святой, я такой же человек, как и ты.

Хайгосновец был еще молодым парнем, но жизнь его основательно потрепала, поэтому он чужакам не доверял, даже если они с миром пришли. Говорить с Анэкой он совсем не хотел, поэтому иллинке понадобилось немало терпения и воли, что бы разговорить самого неразговорчивого человека на Матушке Земле.

– Ты перепугал народ в харчевне, зачем?

Хайгосновец вложил саблю в ножны и присел подле иллинки.

– Не хотел. Клянусь. Просто уйти хотел. И сейчас хочу.

Говорил он быстро и отрывисто. А взгляд напомнил Анго о Висенте, летописце, которого все считали выжившим из ума, потому-что у него был “блуждающий взгляд и сумашедшие глаза.”

Его руки представляли собой сплошлые шрамы, хорошо зарубцевавшиеся со временем и годницами. А время-то было не легкое, что намедни, что давеча. На запястьях парня красовались следы от колодок. Значит права Циана, он был скорее всего в рудниках, а оттудова что бы выйти живым, надо внутри умереть.

– Я не держу тебя, просто знать хочу, за что тебя били – тихо сказала иллинка, бегло глядя на Хайгосновца. – Имя у тебя красивое, – тут же не смотря на него произнесла она, – похоже не бахрейское и чуть на хогдарское.

– Я вепс – сухо сказал он, как-будто сожалея, – но в моем имени есть бахрейские, путарские и хогдарские корни. Ты хорошо разбираешься в родах. Это могут не все.

Он помолчал.

– Зачем тебе надо знать кто бил? Это было. И прошло.

Анэка посмотрела в окошко, там разгорался осенний денек.

– Потому-что мне показалось, что я знаю тебя.

Хайгосновец резко повернул голову и напаролся на острый взгляд иллинки.

– Тебе показалось, Анго! – ответил он серьезно, и даже где-то грубо.

Но Анэка так не считала. Ей редко что-то казалось просто так.

– Фокка откуда знаешь?

– Не знаю. И знать не хочу.

Иллинка хмыкнула, заставил снова Хайгоносовца глянуть в ее сторону.

– А вот он тебя знает. Ты вестец и лучник, и идешь ты на Волостраж, с вестью. Правильно я говорю?

Повисла тяжелая пауза, которую нарушил юноша:

– Ладно ты складываешь. Только откуда что взяла мне не ясно.

Девушка улыбнулась.

– Так значит права?

– Зачем мне твой Волостраж-то? – почти перебил он. – Нечего мне там делать. Опасное место.

Анэка прищурила левый глаз.

– Не опаснее путарских рудников.

Хайгосновец вдруг вскочил на ноги и резко развернулся к ней лицом. Но это был не испуг, а скорее опаска. Видно было чего опасаться вепскому вестецу и хогдарскому лучнику.

– Откуда знаешь ты все? – наконец спросил он.

– Меч поведал, – улыбнулась Анэка, – он же у меня говорящий.

Парень шутки не понял, уставившись на меч, стоявший справа от ноги его обладательницы.

– Ну чего вскочил-то, садись. Али страшно тебе со мной сидеть?

Вестец немного расслабился, но сел с другой стороны харчевной лавки.

Они помолчали какое-то время, затем Анэка задала конечный вопрос разговора.

– Какую весть несешь на Волостраж?

– Плохую – отозвался он, и замолк на долгое время.

3.

В погребе было сыро. Конгор сидел на последней ступеньке, ведущей в самое чрево темного подземного лежбища для продуктов. Когда Морана проскользнула внутрь, ей в лицо ринулся запах хогдарского вина и каких-то специй.

– Ну, – неопределенно сказал парень, поднимаясь со ступеней, – о чем нам говорить?

Вепска обернулась назад, прислушиваясь.

– Сперва, не обращайся ко мне как к Миледи. А затем, покажи мне тут все, а то подишь поменялось за столько лет моего отсутствия в этих краях.

Конгор согласно кивнул. Но перед тем как покинуть погреб, спросил:

– Значится ты уверена, что во всех наших бедах, виновата Гуйтана?

Морана знала, что рано или поздно, ей пришлось бы отвечать на подобные вопросы.

– Я уверена лишь в одном, что надо не допустить Гуйтану до власти. Потому-что если она ее заполучит, нам всем придется не сладко.

Конгор оказался добротным проводником, и замок он знал отлично. Морана подумала, что это вполне себе может стать очень хорошим подспорьем, если вдруг придется ей когда-то тут прятаться, или баррикады строить. Это покамест она полагает, что все обойдется миром, а как будет, одним Богам известно, хотя в Богов она не верила ничуть. Она же вепска все-таки, а вепсы Богов не почитали.

– Акромя отца у тебя есть кто родной? – спросила Морана, когда они вышли в сад.

– Нет.

– А может ты просто не знаешь?

– Может и не знаю – согласился юноша.

Морана глянула перед собой.

– Ты совсем не умеешь сражаться, как же так получилось? – удивилась вепска. – В наше время каждый мальчик хочет стать войном или на худой конец служить в полку оруженосцем, а ты?

– А я не хочу – честно признался Конгор, смотря Моране прямо в глаза, – я хотел стать лекарем, но уже не стану.

– Почему же? Ты молод еще, все впереди.

Он вздохнул.

– У меня другое предназначение.

– Какое?

Парень сглотнул, будто бы собирался сказать что-то запретное.

– Я иногда зрю будущее...

Вепска пыталась осознать сказанное, когда из кустов буквально вылетел куцый мальчишка и сразу же рухнул у ног Кайоссы.

Морана настороженно положила руку на рукоять меча.

– Сайдуш, что стряслось? – бросился к мальчишке Конгор.

Пацан был почти без сил, но подняв тяжелую голову, заикаясь произнес:

– Бра-аги! Они поло-ожили поло-овину...

После этих слов мальчишка потерял сознание.

– Что делать будем? – встревоженно глянул на Морану Конгор.

Вепска размышляла.

– Сайдуша в замок. Я соберу оставшихся в долине войнов. Если браги идут сюда, мы их встретим – решительно сказала женщина.

– А Гуйтана?

– Если она выжила, значит мы ее заберем.

Хайгосновец нес на Волостраж весть о готовящихся военных действиях северных вепсов и брагов против хазаров-волостражников.

– Фокк сказал мне, что ты их друга файаном заколол. Зачем?

Они сидели на большой лавочке, около лекарни Ханура. Майдир говорил с Цианой в сенях, и иллинка слышала, как он звал ее с собой в помощники.

“Видно приглянулась”.

– Этот малый много говорит.

Анэка вздохнула.

– Так зачем? – переспросила она.

– Долгая история. Не интересная.

Лучник почти оклемался после дюже смертельного ранения, однако был еще довольно слаб, поэтому Майдир предложил ему не размахивать саблей где нипопадя, а больше отдыхать. Силы сами придут, когда надо.

– Я не спешу – кивнула иллинка на выходящих из лекарни людей.

– Ты может и не спешишь, а вот я не настроен рассказывать скучные истории.

Они помолчали.

– Откуда у тебя файан?

Хайгосновец усмехнулся глядя на Анго.

– Любопытная ты!

Анэка смутилась, неожиданному замечанию.

Она ведь не просто так любопытствовала.

– Вот он! Лучник! – крикнул вдруг кто-то со стороны.

Анго и Хайгосновец обернулись. К ним спешной походкой направлялись Фокк и хайдад.

Рука парня скользнула на кованную рукоять сабли, но Анэка сказала:

– Не стоит.

– Здравия, Анго! – поздоровался Фокк, – нам бы с этим молодцом бравым поговорить.

Рука Хайгоносовца все еще лежала на рукояти сабли, позволяя Анэке думать, что он не очень-то настроен говорить с этими двумя.

– Совершенно не зачем – ответствовала Анго серьезным тоном.

Хайдад насупился, а Фокк резким движением подошел к девушке.

– Иллинка, это не твое дело – грозно сказал он, – он убил нашего друга, я хочу знать зачем.

Очень резонное желание вепса Анэка хорошо понимала, однако Хайгосновец вестец и лучник, а Фокк всего лишь мелкий вояка, который не представлял ценности для вепского народа. Тем более, что Анэка чуяла, что вся эта троица может отправиться с ней и Цианой на Волостраж, именно поэтому их стоит как-то помирить.

– Я не убивал его – глухо сказал лучник, убирая руку с сабли.

– Мы не верим тебе! – недоверчиво сказал за них двоих Хайдад.

– Дело ваше – спокойно произнес Хайгосновец и развернувшись пошел в лекарню.

– Погодите! – вскричала Анэка. – Может быть нам всем вместе стоит потолковать?

Фокк и Хайдад переглянулись. А лучник обернулся на Анго и улыбка посетила его измученное лицо. Потом он сказал:

– Добро!

В харчевне вновь заправляла Мия и ее отец. Четверка взгромоздилась в глубине помещения, подальше от входа и поближе к уютной печи, от которой шло приятное тепло. Кроме кукурузных лепешек заказали квас и харейку, огненно-красную соленую, высушенную рыбу.

– Так что же произошло с их другом...– начала Анэка.

– Фанис. Его так звали – перебил Хайдад.

Анэка посмотрела в лицо Фокку, он был полон решимости принять любую правду.

– Что у тебя с Фанисом произошло?

Хайгосновец отхлебнул кваса, вздохнул и стал говорить.

– На самом деле его по-другому зовут. Фанайтис. Он не вепс. По крови он наполовину браг, наполовину хазар. И он никак не может являться другом никому, ибо не ведает значение настоящему братству и верности. Нечестивец. Вор. Отступник. Хитрый и лживый человек. Он всегда служит тому, кто платит больше. Последний раз, когда я с ним встречался, до того злополучного дня, он служил жестокому человеку по имени Вайлгор Тангрев, борху, который предал свой род и стал брагом по доброй воли. Жестокий убийца, за голову которого назначена награда а Майдаре и Харонте. С Фанайтисом у меня давние счеты. Так получилось, что я служил лучником у порта Нокс, куда привозят в основном канадалашников с целью переправки их в Кардамские рудники далеко на Восток. Однажды в числе отступников был и Фанайтис. Но прибыл от в их числе не случайно. Он надеялся таким образом разузнать сведения о золотых рудниках в Путарии, что бы затем собрать войско и напасть на Ломоть, что бы выкрасть золотой запас. Но сведения эти хранились в замковом архиве, пробраться в который не просто. Но Фанайтису удалось. Он соблазнил девушку, Варейну, с помощью которой получил что хотел. Когда я узнал про это, я был вне себя от ярости и избил Фанайтиса до полусмерти... – лучник поморщился, переводя дух, что бы закончить. – Надо было тогда убить его, – с досадой сказал он. – Но я его не убил, нам помешали латники, которые доложили о моем своенравии тогдашнему правителю порта Нокс – Гуйсу. Он посадил меня в сырой погреб на два дня в качестве наказания. Однако же за то время пока я сидел в темнице, Фанайтиса содержавшегося под пристальным вниманием стражников, перевели в палати. Там он убил четверых латников, покалечил еще двух войнов и обесчестил Варейну в отместку мне. А затем сбежал.

Лучник вновь вздохнул, давая понять, что рассказ окончен. Фокк и Хайдад смиренно полчали, пытаясь осмыслить только что полученную правду.

Анэка же спросила:

– Варейна была дочерью Гуйса?

– Нет. Моей сестрой.

Тогда все вставало на свои места. Хайгосновец обязан был отомстить за сестру. Анэка никогда старалась не оправдывать убийства, однако одна Мать Земля знает, как бы послупила она на месте лучника, если бы хоть кто-то сделал нечто подобное с... Мораной.

– Как Фанайтис оказался с вами? – задала вопрос Анго уже Фокку и его брату.

– Мы его отбили у Азерта – пожал плечами Фокк, у которого явно пропал аппетит.

Какое-то время Анэка и Хайгосновец молча уставившись на братьев молчали, а потом звонко рассмеялись оба, не сговариваясь.

– Да что такое? – обиделся Фокк. – Это правда!

– Насмешили – отозвался лучник.

У него оказалась красивая улыбка и озорной взгляд. Как-то это бросилось Анэке в глаза.

– Фанайтис скорее подстроил все это – глустно сказал вестец. – Азерт убивает, как дышит! Лучше с ним не встречаться. Плохая компания. Достойный сводный брат Азата Ог-Зерра!

Услышав имя Азата, Анэка перестала улыбаться и поняла, что кажется она была не так далека от истины, все эти трое, пойдут с ней и Цианой на Волостраж. Она помнила, что у Азата был сводный брат – Норлан и Азерт. И если Норлан пошел воевать, а не воровать, то Азерт... Что же, он достоин своего братца, которого убила иллинка. Похоже ей предстояло и еще одно подобное сражение. Даже стало любопытно, как Азерт владеет мечом. Лучше или хуже, чем Азат.

– Вам парни, не сдобровать одним – обратилась она не только к Фокку с Хайдадом, но и к Хайгосновцу.

Повисла небольшая пауза.

– Уж не пугать ли ты нас решила, иллинка? – с раздражением произнес Фокк, отставив в сторону недоеденную рыбу.

– Никак нет, – ответствовала Анго. – Скорее предупреждаю. С Азертом шутки плохи, ему лишь повод дай, что бы кого-то убить. В этом он от Азата не отличается ничем. А раз Фанайтис мертв, значит Азерт придет отомстить вам всем за него. Будьте уверены!

Хайгосновец лукаво посмотрел на Анэку.

– Что предлагаешь?

– Пойти со мной и моей спутницей до Волостража. А там поглядим – не моргнув глазом, предложила девушка.

Морана собрала неплохой отряд, пока Конгор и Гооси, помогали Сайдушу и слугам оборонить замок от брагов и возможно не только их. Мальчишка все еще прибыывал вне сознания, когда Конгор встретил Морану и как минимум 70 человек, которых ей удалось собрать в городище.

– Как тебе удалось собрать столько войнов? – удивился парень.

Вепска усмехнулась.

– Многие тут еще меня помнят, – и тихо добавила, – Слава Богам!

– Ты же не веришь в них? – так же тихо произнес Конгор.

– Видимо будет повод, наконец-то, поверить! – перебил их хрипловатый голос Яроны.

Морана улыбнулась, и кивнула Конгору на подругу по оружию:

– Друг мой, пора и тебе приобрести полезные знакомства. Это Ярона, моя давняя сестра по оружию.

Юноша поклонился, припав на одно колено, и сказал:

– Рад знакомству, миледи!

Ярона подошла ближе и хлопнула парня по плечу.

– А я-то как рада! Соскучилась по хорошему бою, ой как соскучилась!

Конгор криво улыбнулся и покраснел.

Воинственный народ, в основном вепсы, рассредоточились вокруг замка, на случай прихода брагов. Основу их составляла неотесанная молодежь, но были и довольно крепкие мужчины, возраста самой Мораны.

– Ну что у нас на повестке, – весело спросила Ярона, – надрать кому-то седалище? Я готова!

Ярона Глоосен, всегда все воспринимала весело, даже когда было не до шуток, наверное поэтому своего женсткого одиночества она не особо стыдилась, и при расспросах о личном – весело отшучивалась, мол, судьба приподнесет еще подарки. Но судьба не спешила, видно задерживалась в пути.

Все поглядели на Гооси, высокого статного мага, с седой бородой.

– Что скажешь, отец? – заговорила Кайосса.

Старец помолчал.

– А то и скажу, что не время еще брагам тут околачиваться. Правда вот с этих переговоров военных с брагами, не все вернуться. Большие потери.

Кайосса глянула на Конгора, тот безмолвствовал, но внимательно слушал мага. Ярона же улыбалась во все зубы, будто ее не на бой пригласили и не на оборону, а на свадьбу.

– А в наших рядах даже ни одного лучника нет – растерянно произнесла Морана.

Все на миг замолчали рождая звенящую тишину замка Мортона.

– Не так это – раздался низкий мужской звонкий голос.

Все разом обернулись на ставни замка. К ним шел молодой человек с луком и стрелами за спиной. Не высок, но плечист. Слаженные выверенные движения, русая шевелюра ниспадающих до плеч волос, перетянутых сизой льняной тесьмой. Высокий лоб, глубоко посаженные зоркие глаза, немного зернистое лицо, тонкие губы. Одет как латник, но на шее кроме бахрейского амулета “от нечистивых дел” еще шрам от колодки.

Подошедший мужчина, остановился в трех саженях от людей с мечами, поклонился стоящим справа Кайоссе и Яроне и продолжил:

– Лучники ныне не в почете, однако ежели надо, я готов помочь.

Все молчали, а Морана спросила юношу:

– Добро! Как величать тебя?

– Спаноу Слай. По роду я бахреец, но готов примкнуть к вам, что бы помочь вепскому народу против брагов – ответствовал он.

– Они идут! – тихо возвестил Конгор, еще до того, как все прильнули к оконцам замка Мортона.

Кайосса выхватила меч и они с Яроной бросились навстречу путникам.

4.

Прошло около месяца.

Если бы и говорили Анэка с Цианой, что задержаться в махорских лесах еще на месяц, но уж никогда не думали, что так и будет. Браги терзали и эту землю, и пришлось остаться и помогать оборонять. До самого сезона “каменной росы” (до есть до зимы – прим. авт.).

Ноябрь был холоден и промозгл. И если бы не дубленная кожа, которую Циана подарила своей спутнице, Анэка бы давно подхватила какую-нибудь простуду и слегла надолго. А хворать-то было не досуг. Тем более, что настал наконец день, когда они покинули берега Ламотя и отправились на Волостраж.

С ними, как и договорились, неотступно шли еще трое: Хайгосновец, в высокой меховой шапке и тулупе, Фокк, затянутый в кожаный сюртук и его брат Хайдад, с ехёрских одежах (значит очень теплых, сшитых из разного рода теплых вещей и меха – прим. авт.).

До причала на мысе Хогг, пришлось из-за дикого холода добираться вместо положенных двух дней – четыре. Спать на только что выпавшем снегу, было нельзя, поэтому приходилось искать дупла больших деревьев, в махорских лесах таких много, и укрываться от северного ветра именно там. И спали все вместе, как одна дружная семья, коей не были. Однако разбираться было некогда, потому-что цель была именно на Волостраже для всех пятерых. По мере прохождения этого пути до мыса Хогг, Анэке пришлось испытать целую гамму неопределенных чувств к своим спутникам: от неясного отвращения до горячей привязанности. Циана, особо не радовавшаяся тому, что им приходится идти впятером, вообще долгое время безмолвствовала, игнорируя даже приветствия по утру, но потом очевидно свыклась, ибо спать приходилось всем вместе, а тут другого пути не было, как только терпеть. Правда надо сказать, и Хайгосновец не был рад всему этому, он как раз не предполагал, что все так затянется. Что до Фогга и Хайдада, то они смиренно терпели почти все лишения пути. Значит все -таки в душе они не так плохи, как показалось при первой встречи.

Когда путь наконец-то привел их к смурному мысу Хогг, они все уже казались хорошими приятелями. Однако, это лишь на первый взгляд. На самом деле Анэка пыталась разгадать всех разом, но поняла, что к каждому нужно присматриваться по отдельности. Но если Циана казалась более менее своей, то остальные могли оказаться не такими уж хорошими людьми.

Когда они взошли на корабль “Войтанг” был пасмурный холодный день, ноября месяца, самого дождливого из всех. Хозяин корабля – Даггс – широкоплечий махинец, с рыжей бородой и усами, отвел всем пятерых место в холодной каюте, ближе к носу судна.

– Войтанг на махинском значит – провидец! – поднимая палец вверх изрек Хайдад.

– Откуда знаешь? – буркнула Циана.

– В умных книжках читал.

Все почему-то обернулись на Фогга, и тот согласно кивнул.

Пока ее спутники обживали каюту, Анэка пошла испросить Даггса о продолжительности путешествия.

Махинец прищурил левый глаз, оглядел с ног до головы Анэку, и изрек:

– Две с половиной дницы пути. Это что-то меняет?

– Нет – коротко ответила иллинка и поспешила вернуться в каюту.

За две с половиной дницы, можно узнать неплохо тех, с кем придется сойти на жаркий берег Волостража. Хотя узнавать ей не хотелось никого, потому что не хотелось снова привязываться к кому-то более, чем на время пути. Хотелось доплыть до “Острова Головорезов” и разойтись в стороны. Но судя по всему, сразу так сделать ей не удастся. Каждый из них, отчего-то отрекся, следуя за Анэкой, поэтому могло статься так, что быть им всем в одной компании еще долго.

Из всей их компании слабоват был только Хайдад, но по разумению Фогга, он способен быть приготовить хорошую еду, что и продемонстрировал несколько раз по пути следования до пристани. НО то, что он совершено не мог сражаться почти никаким оружием, Анэку немного напрягало. Это значит его при нападении надо будет оборонять, как ребенка. Фогг был очень ловок и быстр, не смотря на то, что мечом он владел сносно. Но его вертлявость могла спасти ему жизнь, и судя по всему спасала не раз. Что касается Хайгосновеца, то этот бывший лучник, оружием владел мастерски. Иллинка готова была побиться об заклад, что он мог обучить любого, что захочет учиться. Только вот Хайдад не стремился познать науку боя, а Фоггу хватало того, что есть сейчас. Циана же и вовсе молча наблюдала. Только Анэке казалось, что парень мог очень пригодится абсолютно любому войску.

Спаноу Слай был молчалив. Моране не привыкать молчать, к тому же чем старше становишься, тем более не хочется говорить слов. Плохо другое, иногда сказать надо, а не говорится.

Вот сейчас, после кровопролитного боя, в котором были страшные потери, говорить не хотелось. Конгор, как в воду глядел… Гуйтана, которую знала Морана еще десять годниц назад, превратилась в совсем другого человека. Властного, жестокого, жадного. Страшно было смотреть в глаза воинам, которые примкнули к ней, чтобы сровнять с землей поместье Мортона и уничтожить всех, кто здесь когда-то жил. Конгор знал это. Знает теперь и Кайосса. И она покамест не на чьей стороне, но чаша весов быстро склоняется на сторону Конгора, Яроны и остальных. Кто-то же должен в отсутствие Мортона у трона защитить невинный народ. Ее народ, вепский. Трудное решение предстояло ей. Конгор не умел воевать, отступи она сейчас, уже завтра здесь будет зиять пепелище. Если останется, придется возглавить отряд тех, кто будет оборонять Саамскую степь и замок Мортона. Из обычного населения и пары отрядов не наберется.

– Откуда шел? – обратилась она с Спаноу.

Бахреец пригладил редкие русые волосы, бросив взгляд в сторону вепски.

– С Каан-ора, искал брата своего по крови Эрегга Май-Анта. Гонец принес весть, что на юго-востоке не хватает крепких рук, туда и пошел.

– Неужто мирная жизнь не в почете у лучников?

– Еще как в почете, – ответствовал лучник. – Но не могу я сердцем отдыхать, когда вепсы погибают под мечами. Они мне жизнь подарили.

Бравого бахрейца ранили к бедро, но сейчас приняв лекарство от Майдороша, лекаря, которого привел Сайдуш, Слай почти не морщился от боли при разговоре. У него были черты лица напоминавшие Моране об Артоне. Вспомнив беспечного иллина, она вспомнила и Анго.