Текст книги "Трёхольт II (СИ)"

Автор книги: Alfranza

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Что эта чертовка за тобой ходит хвостом? – поинтересовалась лекарь. – Неужто влюбилась?

– Думаю, она хочет чего-то другого, – задумчиво ответила Анэка, делая глоток напитка.

– Чего же?

– Я подозреваю, что она хочет меч добыть. Надо бы проверить.

Циана показала кухарке, что не собирается заказывать что-то сейчас, и та молча отошла к другим страждущим.

– Как?

– Надо исспросить Фогга, чтобы тот изготовил такой же меч, как мой Трехольтский. Точно такой же. И мне придется пойти на кое-какие жертвы, но там мы точно проверим что задумала Захария и есть ли у нее друзья, которые возможно что-то от меня хотят.

– Думаешь, депеша, что ты получила из Иллиара, говорила именно об этом?

– Я почти в этом уверена. Поможешь мне уговорить Фогга?

– Да, только сперва давай поговорим по душам.

5.

– Я никогда не разумела такой любви, – призналась Циана. – Но встретив тебя, я многие свои взгляды поменяла. Мне думается, что ты знаешь Морана лучше, чем кто бы то ни было. Думаешь, она может делать то, что делает, защищая кого-то?

– Я и сама, никогда не думала о такой любви. Это просто произошло. Сперва полагала, что пройдет. Но не вышло. Значит, видимо это испытание, равно как и ношение трехольтского меча на поясе, за которым после придет не один страждущий.

Анго сделала паузу, осмотрев таверну.

– Я уверена в том, что у Мораны были причины поступить так, как она поступила. Могу полагать, что она не сдалась бы без боя, здесь замешено что-то еще, чего мы не знаем.

– Любовь? – уточнила лекарь. – Она любила мою сестру, ты ведь не будешь это отрицать?

– Не буду. Но она поступила так не ради Гуйтаны, я это чувствую. Думаю, что причина глубже, но так или иначе, если магары соберутся на подмогу, я пойду с ними. Думаю, что Фог и Наира последуют за мной. А ты? Я даже не знаю, как ты теперь относишься к Гуйтане?

– Она моя сестра, Анэка, – грустно вздохнула Циана. – Не смотря ни на что, я ее люблю, но совершенно не понимаю каким образом она так переменилась. Я бы хотела поговорить с ней об этом, но боюсь, что это путешествие в один конец, а я намереваюсь построить в Самси большую лекарню. Да и ты мне дорога, мне есть для чего жить.

Анэка улыбнулась. Ей было приятно, что они с Цианой все же стали ближе, хотя местами все же оставались далекими друг другу. Сближает ведь не только вера и надежда, сближают совместные походы, бои, приключения и злоключения.

– Это взаимно, – сжала руку лекаря Анэка. – Но мы сейчас должны решить, как будет далее.

– Вот вы где, – подошел к столу Фогг. – Прошу меня простить, но у меня важные сведения.

Анэка и Циана кивнули на свободный стул и Фогг присел на его краешек, тут же наклонившись к девушкам.

– От Боско и Даира пришла депеша, что хазары, кварки, орланы и чурды присоединились вчера к «Ялло Гуйта». Они желают поработить весь вепский край, начиная от Самси и кончая Майдаром. Свергнуть всех кнессом и царей, и угадайте кто будет там править?

– Гуйтана, – прошептала Циана.

– Да, – кивнул Фогг. – Вместе с Вайлгром Тангревым, этим вором и отступником, который уничтожил добрую половину хороших людей. Сегодня Джент должен принять решение, я собираюсь на эту войну.

– Ты же орлан, пойдешь против своих? – поинтересовалась Циана.

На что Фогг громко фыркнул, как злой лисенок и вздернул подбородок.

– Я буду биться за свободу вепского народа. Никто не должен быть рабом на своей земле. К тому же наполовину я вепс. Если кто-то не разделяет моих устоев, быть посему.

– Надо найти Хайдада, – сказал Фогг. – Я выпью квасу и мы все пойдем на вече.

– Я найду, – вызвалась Анэка. – Мне нужно поговорить с Элезией, она ведь тоже с нами собиралась на войну за Самси. Кажется, она знала Тангрева, нужно расспросить ее прежде чем она будет говорить с Джентом.

Вечером улицы Магар-Дола не пустели даже наполовину. Скорее наоборот, они наполнялись народом, который после трудов праведных, шел гулять, кутить или петь песни на подворной площади, напротив замка Джента. Анэка хорошо понимала, что не далее, как через месяц, их всех может здесь не быть. Магары только начали оправляться от нападения хазаров и тут новая война. И ведь они не останутся в стороне, как и гриды. И Джент не сможет удержать из при замке, если решит не вмешивать. Они все равно присоединяться к войску праведности против «Ялло Гуйты».

Иллинка остановилась. Она вспомнила, как еще полгода назад, когда их пути с Мораной только разошлись, ей явился образ этого названия «Ялло Гуйта», это было словно знанием будущих свершений. Что же, выходит, Анэка частично зрила будущее и теперь оно сбывалось.

Кто-то резко толкнул ее в плечо, она не успела отскочить и выхватить меч, как была просто внесела за большой торговый каменный шатер и впечатана в стену из деревянных и каменных блоков. Звякнул клинок, ударившийся о каменную кладку. Анэка успела увернуться от кинжального выпада кулака и оттолкнуть незадачливого похитителя, вытаскивая охотничий нож, который ей подарил Дайр.

– Постой! Я не враг тебе…

Анэка была готова напасть и уже после проверить кто враг, а кто нет. Но человек, сбросил балахон в сторону, являя перед иллинкой …лучника-вепса.

– Хайгосновец! – удивилась Анэка, опуская руку с ножом. – Откуда ты взялся и чего здесь забыл?

– Я с вестью от Мораны, – сухо сказал он. – Дело худо.

Он быстро протянул запечатанный пухлый конверт. Анэка взяла его, осматривая лучника. Он оброс бородой, с их последней встречи. И казалось, седины в волосах стало больше. Но голубые глаза, горели ярко, а сильные руки, покрытые венками, смогли бы отразить любой удар.

– Что там? – интересовалась Анэка. – Она жива?

– Жива. Но это ненадолго, если не поспешаете. В письме все написано, Морана попросила меня передать это письмо лично вам в руки. Если через две недели никто не поможет Самси противостоять «Ялло Гуйта», вепсы могут быть порабощены, и больше, чем уверен, Гуйтана не остановится на вепсах. Дальше пойдет сперва на юг, а затем на запад.

– Почему ты не пришел с этими сведениями прямо к Дженту?

– Потому что я с ним на ножах, – четко ответил Хайгосновец. – Я предал магар, когда-то давно. Жалею об этом, но если я там появлюсь, со мною будет покончено. А ведь Морана будет ждать моего возвращения.

Анэка сразу вспомнила о Даире. Этот пострел мог бы вывести отсюда кого угодно и когда угодно.

– Если ты обождешь сутки здесь, завтра ты на пиратском корабле можешь вернуться в Самси.

– Каким образом? Здесь меня многие знают в лицо, я не могу остаться. Мне должно возвращаться сегодня же.

Анэка посмотрела в сторону. В лекарю стражники Джента и магары не заходили вообще. Отличное место, чтобы переночевать. Уговорить бы Циану. Но это дело поправимое.

– Я знаю, как нам поступить. Пошли.

Конгор заправил штаны в сапоги и потянулся за мечом, который должен всегда носить на поясе, хотя сражаться на мечах он мог сносно. В это время, кто-то стремглав вошел в его покои, и затем тут же снял капюшон.

– Кронго!!! Ты с ума сошел… – отшатнулся сперва Конгор, а затем бросил обнимать своего нареченного. – Если о тебе узнают, нас ждет казнь.

– Я пришел сообщить кое-что, – прошептал на ухо Кронго, и сунул за ремень молодому кнессу конверт. – А теперь мне надо уходить.

Он отстранился, заглядывая черноволосому юному кнессу в глаза. А потом порывисто прильнул к его устам, для поцелуя, который длился всего пару взмахов вороного крыла.

– Мы выстоим! – бросил Кронго напоследок и скрылся за шторкой.

Конгор присел на табурет и развернул конверт.

Кронго Шейх ожидал дойти в Самси к полудню, нужно было следить за порядком и оборонять людей. Но Спаноу Слай и оставшиеся вепские воины, принявшие нелегкое решение, длжны были передать текущие сведения Моране и Конгору, поэтому Шейк вызвался сам. Он понимал, что пробраться в стан врага, он сможет быстро и легко, но вот выйти обратно – уже может стать проблемой.

Но вышло совсем уж не так, как ожидал влюбленный юноша. После того, как он вышел из шатра Конгора, он направился по каменной дороге вдоль берега озера, где обычно не стояли посты «Ялло Гуйта», однако там его встретил Багг Майсабр, который явно поджидал какого-то подвоха. Он решил не сообщать остальным о мальчишке, а самому расправится с ним. Он просек, что Кронго и Коногор состояли в более тесной связи, чем дружеская. А значит, пока Шейх жив, есть надежда на отступление. Майсабр не мог допустить, чтобы кто-то водил его за нос, он вступил в войско «Ялло Гуйта» только по своим причинам, ему было наплевать на Гуйтану и то, что хочет она. Ему нужна была власть или часть оной.

– Обожди, – окликнул Багг Шейха.

– Я вестец, мне надлежит срочно отправляться в порт Нокс, прошу не задерживать меня, – не снимая капюшона произнес Кронго, но сердце уже ускорило свой ритм.

– Не так быстро, – почти прижал его к обрыву Багг, и скинул засаленный капюшон. – Да ты не из наших. Кто ты?

– Вестец, – упрямо повторил Кронго, стараясь не смотреть в глаза Баггу.

– Вестецы ездят на лошадях, ты не вестец. Смотрю, идешь от шатра этого сопляка. Трахал его? Или предупреждал?

Кронго молчал.

– Да, уже не столько важно.

Майсабр вдруг совершенно неожидаемо вытащил меч и воткнул его в плечо Шейху, а затем с силой толкнул с обрыва.

– Да, – вытер он он штаны клинок. – Уже не важно.

====== Часть десятая. В ожидании битвы. ======

1.

В шатре горел тусклый свет лампады.

Было тихо, и даже немного странно, ведь еще недавно о тишине Анэка могла лишь мечтать. Хотя в ее мечты тишина уже давно перестала входить, ибо когда все время в боях, забываешь, что тишина может буквально оглушать.

Вокруг шатров все еще происходили посиделки у костров с распитием того, что пьют за победу в этих краях. Сама Анэка лишь пригубила пенный напиток, и решила, что больше пить не стоит.

В самом шатре было тепло и уютно. Анэка отстегнула меч, и положила его рядом со своим походным мешком около изголовья лежанки, а сама присела рядом, достав книгу, которую давеча ей вручила Захария. Открыв ее на заложенной странице, Анэка впилась в сладкие строчки и совершенно не заметила, как к ней сзади медленно и тихо подошла войн. Вепска какое-то время стояла позади иллинки почти затаив дыхание, любуясь той о коей ей грезились сны уже много седмиц.

Анэка вдруг вздрогнула, на миг замерев, затем резко повернула голову, и книга выпала у нее из рук.

– Кайосса...

Вепска растерянно смотрела на нее.

Она и подумать не могла, что ей когда-то придется оправдывать свои чувства боевой необходимостью быть от Анэки подальше. И даже стать врагами.

Пока Морана размышляла над словами, Анго нарушила тишину:

– Что привело тебя сюда, Морана Кайосса?

Вопрос прозвучал так сухо и серьезно, что вепска в какой-то момент смутилась тому с какой целью она явилась.

Анэка смотрела на нее какое-то время, затем нагнулась за упавшей книгой.

Морана шагнула к ней.

– Я по делу... – сказала она и тут же осеклась, понимая, что больше не может говорить всю эту ложь.

– Что за дело? – безразлично спросила иллинка, кладя книгу на лежанку, и поворачиваясь к Моране.

Вепска молчала, слушая учащенные удары своего сердца и понимая, что у нее нет ответа на вопрос. Ибо дело, по которому она пришла, и делом-то не было, а просто хотелось, ей было важно увидеть Анэку. Просто увидеть. Она проклинала себя за эти детские чувства, но вновь и вновь ее манили глаза Анго.

– Пойдем со мной?! – вдруг сказала Кайосса.

Это был то ли вопрос, то ли предложение. Морана сама не понимала, что именно хотела сказать.

Иллинка почти никак не отреагировала на него, в ее глазах был холод, которого прежде вепска не замечала никогда.

– Не зачем, – ответила Анго – Мое место тут.

Анэка хорошо понимала, что в сложившейся меж ними ситуацией она не может теперь все бросить ради своих иллюзий. Она давно перестала им верить.

– Почему ты не хочешь, душа моя?

Анэка прошла к лампаде и сделала свет ярче.

– Ежели тебе нужна компания в пути, можешь взять Боско – холодно и даже грубо ответила Анэка.

Морана сделала шаг и оказалась напротив иллинки. Их разделяла лишь лампада.

Анэка старалась казаться хладнокровной, но в душе неистово боролись чувства, мысли, желания... Как тогда, когда они с Мораной встретились. Она влюбилась в нее, а потом этой любви надобно было разбиться о камни другой любви. А что же теперь?

– Зачем ты так?

Морана сама уяснила всё, но сердцу не прикажешь.

Где-то за пределами шатра протрубил горн.

– Мне пора – сказала тихо Анго.

Она ловко вложила книгу в заплечный мешок, подхватила меч, и не мешкая направилась, мимо Кайоссы, прочь из шатра. Даже не посмотрев на Морану, однако вепска, не намерена была просто так отпускать свою Анго, и теплой властной рукой поймала иллинку в свои объятия. Крепкие руки Кайоссы вновь прижимали девушку к себе. Морана чуть не в впервые за долгие годы ощутила прилив сил и желаний, желаний, которых уже давно не было ни к кому, кроме иллинки. Они не шла у нее из головы уже долгое время.

И как тогда, на ручье, Кайосса была готова стряхнуть все это.

– Мне сейчас не...

Договорить иллинка не успела, потому что Морана притянула ее к себе, осторожным и нежным движением и поцеловала.

В этом поцелуе было столько всего, что хватило бы на большую книгу. Анэка даже не сопротивлялась, она просто растерялась, от неожиданного поступка вепски. Поцелуй длился всего пару взмахов вороного крыла, и он мог много поведать тому, кто умеет слушать и слышать.

Иллинка первой отпрянула, высвобождаясь из объятий Мораны и холодный ее взгляд вновь неприятно скользнул по сердцу Кайоссы.

– Что не так? – задала вепска вопрос.

На что Анэка ответила:

– Не стоило этого делать.

Анэка стряхнула остатки сна, задерживая рассеянный взгляд на спящем у стены Хайгосновце. Ей так давно не снилась Морана, что она уже и забыла, как это, когда вепска рядом. Этот сон возродил былые чувства, переживания, желания. Желания… которые, как понимала Анэка, никогда не осуществятся. Между ними нет никаких чувств, какие желания могут быть. Но сердцу не прикажешь, да и чувствам, которые в нем жили – тоже. Хайгосновец перевернулся на другой бок и Анэка отвернулась, вытирая непрошенные слезы.

– С ней будет все хорошо, – хриплым голосом заверил лучник, все еще лежа на боку, не смотря на иллинку.

– Почему она так поступает, Госно? – внезапно, даже для себя назвала она лучника сокращенным именем.

Хайгосновец сел на койке, смотря перед собой на дощатый пол, на котором уже танцевало рассветной солнце, еще слабое, но очень яркое. У него на шее был продольный рубец, который Анэка только сейчас заметила. Раньше она особо и не рассматривала лучника.

– Потому что она пытается спасти свой народ, – он шумно выдохнул. – Мой народ. Но я боюсь, что она может не знать того, что знаю я о Гуйтане.

– Что же это?

Хайгосновец встал и поправил сюртук, который кое-где был порван и распорот. А кое-где замызган грязью и запекшейся кровью.

– Она способна убедить Морану в том, что лучше ее на троне никого нет. И Морана по старой памяти и чувствам, может доверится ей, и мы потеряем все.

– Значит, я должна остановить это? – машинально предположила Анэка.

– Ты можешь, но не должна, – коротко ответил Хайгосновец, смотря иллинке в глаза. – Ты не обязана это делать, вепсы не твой народ. Но я разумею, что тебе не все равно.

Анэка отвела взгляд, не выдержав его пристальности.

– Правильно разумеешь, – ответила она. – Передай ей, что я приду. Мы все придем.

– Добро! – коротко кивнул Хайгосновец, отвлекаясь на разговоры за пределами лекарни.

Осматривая оружейный арсенал воином «Ялло Гуйты», Морана осознала, что с таким количеством клинков и обученных умирать браков и волостражников, нужно вдвое больше силы против них. Багг Майсабр самолично обучал всех, кто примкнул к Гуйтане, одному даже палец отрубил за непослушание и неправильное применение знаний, а другому – глаз выколол, чтобы одним глазом зорко смотрел.

У «Ялло Гуйты» насчитывалось только около озера почти сто пятьдесят бойцов, и армия все время росла. Хазары, орланы, чурды и кварки присоединились к войску на прошлой седмице. Моране не легко было признать то, что она бы хотела, чтобы Анэка и Циана были сейчас рядом. Но в то же время, лучше бы Анго ненавидела ее, но была бы в безопасности. Не будет. Морана знала это. Она наказала Хайгосновцу ничего не предпринимать, но вряд ли он послушал. Вепсам нужны спасители и защитники. Он разумел это, когда они говорили. Кайосса была уверена, что он поедет к магарам, а потом искать Анго. Найдет ли, вот вопрос?

– Я ждала тебя вчера в своих покоях, – появилась в оружейном шатре Гуйтана, и двое стражников его покинули, оставляя Морану наедине с воительницей.

Вепске все казалось сном. Она не думала, что ее будет раздражать факт того, что Гуйтана беременна от кого-то из воров. А может даже оно всех сразу. Она поморщилась, отворачиваясь к клинкам, лежавшем на мерзлом песке шатра. Еще немного, и силы начнут кончаться, и тогда… Тогда она не сможет больше здесь находится. Но она все еще должна.

– Нам незачем больше претворяться, Гуйтана, – сухо произнесла Морана. – Я не твоя избранница.

– Но ты мой воин, – парировала Гуйтана. – Мои войны делают то, что я прикажу.

– Значит, они твои рабы. Хочешь и меня поработить? – повернулась Морана на Гуйтану, прямо смотря в карие глаза.

Гуйтана не выдержала острого взгляда, поворачиваясь спиной, чем вызвала у Кайоссы злость и раздражение, но на лице вепски не отразилось ничего. Она была хладнокровна и собрана, как и должно быть. Хотя внутри бушевала ярость, смешанная с ревностью и обидой. Но помимо этой ярости, у Кайоссы вдруг мелькнула непотребная идея, как узнать все о том, что их всех ждет. Данная проделка могла стоить головы не только ей, но и Конгору. Только вот отступать от задуманного Моране не пристало.

– Я приду. Сегодня после захода солнца.

На этом Морана резко встала и вышла из оружейного шатра.

2.

– Госпожа Хельга, мы нашли его подле утеса, – сообщил Вилрейн уже не молодой стражник, с продольным шрамом на лице. – Он сильно ранен, видать не донесем.

Вилрейн кивнула, и жестом приказала поспешать, чтобы успеть к ведуну Шахху.

– Херон, найди Байхозерра. Этот молодой вепс должен выжить.

– Да, госпожа.

Смотря вслед Херону, Вилрейн вспомнила о Моране, улыбаясь яркому солнцу.

Конгору не спалось, хотя было время для того чтобы еще полежать на жесткой тахте. Юному кнессу снились нехорошие сны и сейчас беспокойство наполнило его сердце. Он пытался сосредоточится, но словно на этот период времени дар зрить будущее покинул его. Пугало ли то? Отчасти. Больше всего пугало то, что появилось чувство в душе, что Кронго попал в беду. Страшную, смертельную беду. Ах, если бы Конгору улизнуть от стражи и направится в свой замок! Может стоит?

Он соскочил с лежанки, взял короткий меч и выскользнул наружу. За пределами шатра бушевал ветер и холод. Но в сердце вообще воцарялась зуя, ледяная и продолжительная. Легкий морозец тут же прихватил щеки, но юный кнесс должен был проверить свои догадки, поэтому несколько раз обернувшись, он, петляя между шатрами, где распивали вино воины «Ялло Гуйты», поспешал оказаться около Сивого леса, по которому быстро добежать до Самси.

Думал ли он о том, что кто-то может пойти за ним в тот момент? Скорее всего нет. Предчувствие в сердце напрочь отбило осторожность. И слова Мораны о том, что надо быть начеку всегда, вылетели из головы.

Конгор знал, что стоит идти через небольшой кряжский город – Бейтаар. Только вот он одного не предполагал, что до этого городка у Гуйтаны выстроен рубеж, который четко зрит предателей. Во главе этого рубежа стоял брат Вайлгора Тангрева – Сай, который хоть и ни был так известен как его братец, но под меч его лучше не попадать.

– Не так быстро, сосунок!

Конгор обернулся. Перед ним в меховом сюртуке, стоял невысокий, жилистый борх, держа в обоих руках по кривой сабле.

Конгор судорожно схватился за свой короткий меч, отступая назад к реке Сааг, которая в это время уже была сплошь покрыта синеватым льдом. Нужно было перейти реку и попасть в лес, до которого совсем ничего казалось, а на самом деле – много зири.

– Куда это ты собрался? Расскажешь или мне придется тебя без разговоров убить?

– Я просто гуляю, – ответил Конгор, но голос его предательски дрожал. – Хотел посмотреть город за рекой Сааг. Всего лишь.

– Тогда показывай пропуск «на вольную» от Вайлгора Тангрева и можешь идти на все четыре стороны!

Ах, если бы Конгор был настоящим воином, он бы озаботился о том, чтобы достать пропуск загодя и приберечь его на этот самый случай. Но юный кнесс был еще слишком молод чтобы таким образом просчитывать возможные ходы.

Первый выпад был для Конгора настолько неожиданным, что юнец не устоял на ногах и завалился на пятую точку, неуверенно размахивая мечом, от которого бравый Сай увернулся играючи. И тут же поддел своим вострым клинком Конгора под ребрами.

Было больно, но больше всего – обидно. Конгор не умел сражаться, он раскрывался и получал раны. Сколько он так еще протянет? Не было нужды уходить от шатра без Мораны, нужно было советоваться с ней. Что теперь будет, если стражник его убьет? Самси придет конец…

Он неловко выставил руку с мечом перед собой, в надежде защититься от мощных ударов Сая, но его короткий меч просто развалился надвое перед ним. Конгор поднял отчаянный взгляд на стражника, который уже был готов проткнуть насквозь будущего кнесса, как вдруг из его груди неожиданно брызнула кровь, заливая все вокруг большим кровавым морем. Сай даже не успел ничего произнести, как его проткнули насквозь. А когда он как подкошенный свалился набок, Конгор увидел молодого высокого мужчину в кожаных доспехах, с вороным клинком, с которого капала кровь. Первая мысль, которая пришла в голову юному кнессу, сейчас и он распрощается с жизнью, быстро и неотвратимо.

Но мужчина вложил меч в ножны и протянул ему руку в шрамах.

– Что, не признал? – спросил он, улыбаясь. – Пустяки, меня тепереча трудно признать. Пойдем, я залатаю.

– Что ты будешь с ним делать? – шептал Фогг, протягивая Анэке почти такой же меч, какой висел у нее на поясе. – Убьешь им твою воздыхательницу?

Колкая фраза была расценена Анэкой, как то, что Фогг просек отношение Захарии к Анэке и считал, что она тоже дюже навязчивая.

– Может мне и не придется, – размышляла иллинка, осматривая ладно выкованный меч. – Зато узнаю кое-что.

Фогг качнул отросшей шевелюрой и наклонился ближе к Анго.

– Слушай, я конечно понимаю, что ты хочешь отвлечься, но может есть другой способ вывести Захарию на чистую воду, а?

Анэка повернула голову, чтобы заглянуть в серьезные глаза Фогга. Да этот малый не промах! Она и подумать не могла, что вепский орлан настолько ее читает хорошо. Многое же видать можно прочесть по ней.

– Другого способа нет, – парировала Анго. – Ей нужна я, она меня получит. А я получу информацию о том, зачем ей нужен мой меч. Посоветуешь брагу покрепче, м?

В небольшом круглом и просторном шатре горел приглушенный свет ламбады. Шатер Гуйтаны отличался объемом, но внутри было скорее душно, чем тепло. В центре помещения была поставлена круглая чугуйка, которая жарила как в бане. Но самое интересное для Мораны было то, что шатер был наполнен ароматом мяты и багульника. Двух любимых трав Гуйтаны Оксенбо. Но как же Моране не хотелось сегодня приходить сюда, она словно чуяла, что встреча эта не принесет добра.

– О, – вынырнула из-за завесы медвежьей шкуры Гуйтана. – Ты все же решила почтить меня своим присутствием. Добро! Присаживайся.

Морана по традиции сняла с пояса свой меч и поставила его подле ладного деревянного стола, на котором стоял кувшин с вином, два глиняных стакана, миска с соленым хлебом и несколько льняных полотенец. А чуть поодаль, сложенная втрое под рогожей лежала карта. За карту взгляд зацепился боле, чем за ласковый взгляд Гуйтаны, который внимательно следил за вепской.

Присев на ладный крепкий табурет, Морана поняла, как же она замерзла, пока разыскивала по стану Конгора. Она переживала, что мальчишка может сделать глупость, но сейчас все мысли нужно было направить на то, чтобы все вызнать, для благо всех. Хотя на всеобщее благо Мораны точно не хватит.

– Что тебе надобно от меня? – исспросила Морана, немного погодя.

Она осматривала Гуйтану, сидящую на табурете со спинкой напротив нее. Сейчас Гуйтана казалась ей другим человеком, шире в бедрах, но это из-за беременности. Черты лица потеряли свою нежность и доброту, а глаза светились совершенно не тем блеском, на который были рассчитаны. Морану мучал вопрос, что же произошло с ее душой, если она могла впустить в нее кого-то… Кого-то постороннего. А может быть, это все же просто кажется. Способ переложить дела и поступки на кого-то другого, более сильного, властного, жестокого.

– Ты мой воин, – тихо ответила Гуйтана. – Но я хотела бы большего, ты знаешь.

– Нет.

Моране показалось, что Гуйтана напряглась и на ее лице отразился гнев и раздражение.

– Ты не в праве отказать мне, своей предводительнице. Ты мой воин…

– Но не твой раб, – парировала Морана. – У меня своя воля. Я перешла на твою сторону, потому что меня заставили обстоятельства моего народа, но быть твоей любовницей я не желаю.

Гуйтана резко придвинулась к ней, схватил за запястье.

– Зато желаю я!

И снова ее черты словно бы не принадлежали ей. Руки Гуйтаны никогда не обладали такой силой, цепкостью, как сейчас. В этих пальцах пряталось нечто большее, то, что Моране было не по нраву.

– Ты подчинишься мне, или я буду думать, что ты пытаешься меня обмануть. Ты и твой сосунок-провидец. Решать тебе!

Морана и сама хорошо понимала, что данный расклад не в ее пользу. Сейчас отказ может иметь жестокие последствия. Гооси уже нет в живых, и, если она будет играть в недотрогу, он будет не последним.

Сейчас сила Мораны была в ее слабости, она понимала, что как бы не хотелось ей подчиниться другому человеку, она подчиниться определенному обстоятельствами. Поэтому сопротивление внутреннее и внешнее Мораны сошло на нет, когда она порывисто наклонилась к губам Гуйтаны и поцеловала их.

Бутылка крепкой браги покоилась на столе, так же где и ломоть белого хлеба и вяленого мяча с душистой зеленью. Анэка сидела на табурете, расставив ноги и смотрела на свечу, клинок, который едва подергивался от ее дыхания.

Что будет после этой ночи? Что может быть? Она шумно выдохнула и достала из кармана жилетки пузырек с белым порошком, который всучила ей Циана. Порошок назывался «яволь истину», как говаривала сама лекарь, он быстро развязывал языки даже тем, кто не очень хотел говорить.

Повертев его в руках, она откупорила пробку и сыпанула содержимого в одну чарку, которая назначалась для ее гостьи. Мельком подумалось, что она может так и ничего не узнать. Вдруг Захария просто хочет провести с ней ночь? Вдруг это просто желание скоротать и хорошо провести время?! Но что-то подсказывало Анэке, что не только.

В дверь постучали неожиданно и Анэка едва не выронила пузырек с остатками порошка из рук, но тут же сосредоточилась и спрятала его в суму за койкой. Если Захария найдет этот порошок, но это будет уже утром. А на утро она вряд ли вообще вспомнит, что было ночью. Дадут Боги и Анэка это сможет забыть.

– Открыто.

Захария выглядела как обычно, но осторожный и внимательный глаз Анэки зацепился за одну вещь. Девушка принесла с собой небольшую плошку.

– Что это?

– Коренья чабреца, мой настой для твоей спины, – пояснила девушка с улыбкой, от которой у иллинки росло напряжение. – Ты говорила, что иногда у тебя болит спина, я запомнила.

Стоило Захарии улыбнуться и поставить плошку на стол, как Анэка схватила ее за руку и редко потянув на себя, припала к губам, не желая ни о чем думать, говорить, врать и …вспоминать о том, что сейчас она бы хотела быть в другом месте, с другим человеком…

Это был как порыв забытья, которому Захария даже не сопротивлялась, хотя видят Боги, она не ожидала ничего подобного от иллинки, считая, что та вообще не отвечает ей взаимностью. Анэка же решила играть мастерский и идти в этой игре до самого конца, как бы не приятны не были эти прикосновения совсем чуждого ей человека, которого она хотела просто оттолкнуть от себя подальше. Ее спасал образ Мораны, родная улыбка, голос, что звучал в голове. Анэка отдалась моменту, хотя умом понимала, что перед ней, в объятиях не Кайосса, а человек, которому возможно нельзя верить ни на йоту, ни на зири… Все было как во сне, но Анэка раздевала Захарию ловко и порывисто, целовала горячо, распаляла сильно. У нее не было планок, у нее была цель. И она на данный момент времени, оправдывала все ложные средства.

3.

Свет от лампады кидал блики на высокий потолок жилища иллинки. Рассвет не спешил кропить землю росой, и казалось, что пред рассветом мир замирает, но всего на некоторое время. Анэка не хотела помнить прошедшую ночь, где она позволила к себе прикасаться той, что возможно пришла к ней с недобрыми намерениями. Но стало ясно, что одной ночи не хватит, чтобы раскусить эту девицу, она прочно хранила тайны, если же они у нее были, и сейчас спала сладким сном рядом с Анэкой. Все было не так просто, как ожидала Анго. Она разумела, что может в раз раскусить влюбленную в нее по уши Захарию, но оказалось, что дело не такое уж простое, претворяться, что тоже что-то испытываешь. Возможно, Фогг был прав, есть и другие способы, и стоит их применить. Но Анэке было интересно, что же предпримет Захария, когда отоспится. Анэка натянула одежду и отправилась в лекарню, где уже вовсю кипела работа, не смотря на рань.

– Он отбыл, – сообщила ей Циана, едва иллинка вошла в полати. – Дайр сдержал слово.

– Добро! – улыбнулась Анэка, хотя улыбаться было нечему и говорить не особо хотелось.

– Как прошло? – все же поинтересовалась лекарь, протягивая Анэке плошку с теплым, козьем молоком. – Или ты не намерена об этом говорить?

Намерена или нет, но с кем-то поделиться Анэке придется. Не с Фоггом же говорить о том, что произошло ночью. Хотя Анго была уверена, что орлан поймет ее так, как надо. Но все же, он мужчина. Циана была ближе в этом плане, ведь ее сестра тоже нечестива.

– Все не так просто, да? – словно бы прочла мысли по глазам Циана. – План не сработал.

– Частично, – неуверенно начала Анэка, присаживаясь на койку, где еще вчера вечером спал Хайгосновец.

Циана, собрала белокурые волосы в небольшую косу и завязала платок на голове. Она не лезла иллинке в душу, но терпеливо ждала, пока та сама решится что-то рассказать, поделиться, поведать как все было. Не любопытство владело Цианой, а страх, что Анэка может впутаться в какую-то историю, которая может дорого обойтись ей и им всем. Они все же гости здесь и надо это признавать.