Текст книги "Трёхольт II (СИ)"

Автор книги: Alfranza

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

На улице было теплее, чем ожидалось. Когда Анэка шла от своей кельи до лекарни, она даже не успела замерзнуть, хотя первый месяц зуи – вересень, уже обрел стать и крепость. Иногда кусты багульника, что рос по дороге в лекарню, покрывался морозным инеем, плел морозные узоры, зазывая к себе в гости следующий месяц, более злой и жгучий, который так и назывался – морозец, оправдывая свое яркое название. Холода в этот месяц иногда были жестоки даже в краю «мягкого холода» – у магар.

– Думаю, мне придется продолжать эти …ночи, чтобы вызнать правду, которую скрывает Захария, – призналась Анэка, когда Циана, уже не надеялась на разговор. – В эту ночь мне не удалось…

– Может она и ничего не знает, а? – осторожно спросила Циана, складывая льняные полотенца на тумбу.

– Знает. Я чую. Да и Хайгосновец… – она запнулась, понимая, что сейчас снова подумала о том, что долгое время пыталась вообще не вспоминать вепску. – Он сказал, что Каилла в беде, и весь вепский народ.

– Джент вроде же приглашал на вече…

Анэка вздохнула. Она и забыла, что вече должно было состояться вчера вечером. Она начала опасную игру с Захарией, не зная даже куда это может ее завести. Ведь по итоге, не известно, какими сведениями обладает эта девица и почему она так тянется именно к Анэке. Все в Захарии настораживало иллинку, и Циана похожу понимала это не хуже других, именно поэтому она произнесла следующую фразу:

– Знаешь, она сюда заходила. Захария. Вчера перед тем, как вы встретились. Она навещала одного из больных. Тяжело больных. Его зовут Брокл, он хаттунец по крови, и похоже они хорошо знакомы, она называла его хогдарским прозвищем «бокай», что в переводе с хаттунского означает…

– Земляк, – закончила фразу за Циану, Анэка,

– Верно, – улыбнулась та. – Выходит, она не иллинка, а хаттунка по крови. Возможно, этот уже не молодой войн, ей родня. Может, есть другой способ узнать сведения, кои нужны тебе.

Анэка допила молоко и поставила плошку на стол. Она не в праве была просить Циану, разрешить ее споры и подозрения, тем более, что сама лекарь не раз говорила, что в кознях кому-то не участвует и заговоров избегает. Да и неприятностей – тоже.

– Будешь пытать больного? Не особо хороший способ.

– Не буду, – твердо сказала Циана. – Но я хорошо знаю хаттунский, я просто могу ему помочь, облегчить боль и участь. Кто знает, что на смертном одре он может нам поведать. Это не пытка, я просто выслушаю его.

– Будто его некому выслушать, – усмехнулась Анэка, глядя на спокойное лицо Цианы.

– Есть. Но я лекарь, это другое. Я – последняя надежда на жизнь.

Последние слова были сказаны не столь с превосходством, сколь с обреченностью. Иногда Анэке было интересно знать, как же Циана справляется с тем, что кому-то приходится сообщать невеселые новости. Как она справляется с этим? Ведь это же силищей внутренней надо обладать немереной. Это восхищало Анго.

– Добро! – коротко произнесла Анэка. – Даю тебе добро на это праведное дело. А сейчас мне надо к Дженту.

Утро на озере Пиур выдалось холодным. Резкий ветер поддувал снизу лежанки, где накрытые медвежьими и лисьими шкурами, лежали Гуйтана и Кайосса. Последней не спалось и она, уставившись невидящим взглядом в колышущийся потолок шатра размышляла о том, как теперь им с Конгором быть. По сути ночью у них с Гуйтаной не было ничего. А точнее, она позволяла Гуйнтане многое, но мыслями Морана была не здесь. Где-то далеко или высоко. Она в перерывах между поцелуями вспоминала то Вилрейн, то глаза Анго, то Норлана признающегося ей в любви и не вернувшегося с того боя. Возможно, что Норлана убила сама Гуйтана, она же видывала, как он смотрел на нее, на Морану. А учитывая, что от души Гуйтаны почти ничего не осталось, она запросто могла сама убить любого. И ночью, нет, рядом с ней была не Гуйтана… Кто-то, с ее телом, ее губами, ее пальцами, но душой – другой. Другим взглядом и другими намерениями. Намерениями обладать, владеть, порабощать.

Морана размышляла о том, почему Гуйтана позволила кому-то завладеть собой. Ведь она была не насколько слаба и мелочна, чтобы сдаться без боя. Давеча Ярона говорила ей о том, что даже Гуйтану могли склонить к этому просто. Знали куда бить и чем, как сломать. Сегодня Гуйтана проникала в нее так, что можно было с большой долей уверенности сказать – это была не она. Морана слишком хорошо помнила все прикосновения, все вхождения, все толчки внутри той, которую любила. Той, которой больше нет.

Тем не менее, Гуйтана носила под сердцем чьего-то ребенка, и Морана была уверена, что он либо от Майсабра, либо от Тангрева. А может и от двоих сразу. Она слыхала от распутности души Аль-Цзы, теперь она готова была убедиться в этом лично. И она убедилась, сегодня ночью. Сейчас Гуйтта, была беспечна и тиха, и Морана наблюдала за ней, спящей. Умиротворенное лицо не выказывало то, что внутри чужая душа. Моране вдруг подумалось, что она запросто может …убить Гуйтту. А потом убить и всех, кто встанет на ее пути. И она будет убивать до тех пор, пока на земле вепсов не воцарится мир и покой. Но ее останавливала …беременность. Одно дело убить врага, но совсем другое дело, когда враг на сносях. Ребенок в любом случае не виноват.

Морана вздохнула и выскользнула из-под шкуры, быстро, чтобы не замерзнуть, хватая одежду и скрываясь за шторкой, где подле стола стояла чугуйка, едва теплясь от прогоревших дров. Морана подкинула поленьев, застегивая камзол. За пределами шатра было тихо. Она прислушивалась часто, а сейчас она прислушивалась почти всегда. Время такое, оно требовало быть начеку.

Поправив теплые сапоги, Морана бросила последний взгляд на спокойное лицо Гуйтты и вышла вон.

4.

Вилрейн было загодя известно многое, но она даже не предполагала, что ей придется тащить с того света нечестивого избранника своего брата.

– Обширная рана, госпожа – сообщил седовласый Байхозер. – Он может не выжить!

– Он должен выжить! – с нажимом повторила Вилрейн. – От этого зависит честь и слава Самси.

Байхозер взглянул строго на двух своих помощников, которые пытались прижать рану на боку молодого вепса.

– Госпожа, нам придется прибегнуть к подмоге Бейзера. Пожалуйте ему часть подати, покамест мы готовимся в путь.

– Добро! – кивнула Вилрейн. – Отдайте им трех лучших мулов и грида Росса. Херон!

– Да, госпожа.

– Херон, будешь сопровождать Байхозера к Бейзеру и обратно. Молодой вепс должен выжить, делайте все что надо. Понятно говорю?

– Да, госпожа.

Бейзер жил у самого моря, на мысе Бейтраградец. Это был глубокий старец, коему было уже далеко за мыслимые пределы возраста. С ним жили только его сын и несколько учеников. Если кто и мог вернуть к жизни Кронго, так только он. Вилрейн понимала, что он того, будет жить Шейк или нет, зависит слишком многое.

– Гильорон! Разыщи мне «Белого война», поскорее.

Вилрейн была готова подмочь вепсам, но сделать это без подсказки – глупо.

– Госпожа, «Белый воин», просил обращаться к нему, только в серьезных случаях, – ответствовал рыжебородый Гильорон.

– Это и есть серьезный случай, лучник. Мы собираемся на войну.

– Я не знал, что вы живы. Я думал, что вас убила сама… сама… Она, – Конгор почесал затылок, руки дрожали. – Я не понимаю. Многого.

Мужчина перед ним распрямил спину, смотря на дрожащие руки будущего кнесса. Покачал головой и присел рядом на чурбан.

– Я сам многого не понимаю, юноша. Но нам всем предстоит битва, ты должен быть готов к ней. А обо мне – никому ни слова. Ты понял?

– Морана считает, что эта напрасное братоубийство, но она…

– Ей тоже не говори. Пусть будет спокойна перед битвой века.

Конгор коротко взглянул на спокойное лицо воина-вепса. Он подумал, что Морана бы хотела знать о том, что Норлан жив. Но это его право, возможно таким образом он защищает ее от переживаний. Конгор понимал, что Норлан, возможно, все еще любит Морану, любит до сих пор, хотя знает, что ему никогда не быть с ней.

– А если ей надобно знать о тебе?

Костер почти не грел руки юного кнесса, но сейчас было не время мерзнуть и раскисать. Нужно было возвращаться в лагерь, и делать вид, что все хорошо. Хотя… Ребра Конгора горели как будто их каленым железом прижгли. И ему так не хотелось возвернуться в стан врага, который несомненно устроит дознание: где был, чего делал, как поранился. Ему не хотелось, но ежели он не придет до восхода солнца, Морана может погибнуть. И он знал, что Гуйтана может подозревать измену. Он ведал будущее. Он ведал то, что Норлан ему не сказал. Собиралось войско, большое, на битву против брагов и волостражгиков, против «Ялло Гуйтта».

– Она не должна узнать обо мне раньше положенного срока, юноша.

Конгор кивнул, подымаясь. В боку защемило, и он поморщился.

– Так всегда будет болеть?

Он задавал глупый вопрос, и знал об этом.

– Боль – дает понять, что ты еще живой и можешь изменить неудачно складывающиеся события, в свою пользу. Если бы ты не чувствовал боль, в этом был бы величайший подвох. Помни это. Ты будущий кнесс.

Норлан был весь седой и хмурый, но улыбка означала то, что он не сдался, рук не опустил, боролся. Конгору понравилось это времяпровождение.

– Обещаю. Морана ничего не узнает.

Анэка не была на подобных вече ни разу. Хотя ей приходилось бывать на собраниях в разных уголках заморья. Джент был сперва очень скуп на слова, но, когда подле него прибыл Луций Бреннан, который привез с собой знаменитого провидца Корхена, Джент взял слово.

Оказалось, что вече готовилось для того, чтобы рассказать о планах магаров и гридов относительно не только битвы за Самси. Джент, как кнесс магаров, считал и разумел, что нужно навсегда оградить заморье от брагов и волостражников. Анэка и Фогг из этой речи поняли только то, что после битвы за Самси, большое войско средиземных народов двинется на Волостраж и Каварнак. Джент был полон решимости устранить большую часть волостражников и завоевать их земли, но лишь затем, чтобы контролировать всех на ней. Он не собирался убивать местных жителей, а возжелал разрушить рудники и шахты, освободив людей, которые все еще были там в рабстве. Хорошее дело, но рисковое. Джент мог развязать войну на долгие годы, ибо покамест живы браги и волостражники, они не подчиняться Средиземному Союзу Народов. Поэтому Джент выразил желание собрать большое войско и при плохом раскладе уничтожить повстанцев.

Но самое поразительное в этом всем было то, что после своей блистательной речи, полной заведомого геройства и отваги, Джент обратил взор на Анэку и предложил именно ей возглавить поход на Волостраж.

– Добропочтенная Анго, я призываю вас подумать о будущем наших братских народов. Я не смею настаивать на том, что предложил. Ежели будет вам с друзьями угодно, вы можете не ходить с нами на Самси, а дождаться нас с нелегкой битвы здесь, тогда и решим. Но мне бы хотелось, чтобы Анго Трехольтская отправилась с нами в этот опасный поход и привела нас в итоге к победе. Что на это скажешь, Анго?

Еще две годницы назад Анэка даже меч нормально держать не умела, да и обращаться с ним – тоже. Кто бы знал, что предводитель магаров предложит ей стать командующей его войском. И снова вернуться на Волостраж.

– Я обещаю обдумать сие ваше предложение кнесс Джент. Но должна сказать, что собираюсь идти на Самси со всеми. Мы с друзьями решили это уже давеча, и не повернем вспять. Но у меня есть важная весть от друга, который пожелал остаться неизвестным для остальных. Он привез депешу.

Анэка встала, подошла к Дженту и протянула ему письмо, врученное ей Хайгосновцом.

На несколько мгновений воцарилась гробовая тишина, все молча ожидали, покамест Джент читал послание. Фогг поежился, но спрашивать откуда депеша при всех не стал. Он догадался, что Анэка знает больше, чем в этой депеше. Они все в одной лодке теперь, они все пойдут на битву.

– Добро, Анго! – коротко кивнул он Анэке. – Есть новость, дорогие мои помощники. НО сперва я должен переговорить со старейшинами, вас разместят в покоях, предназначенных для почетных гостей, а завтра после обедни мы снова встретимся в зале для окончательного решения.

Поразительнее всего было Анэке слышать в голосе Джента нотки сомнения. Неужели же он сомневался в том, что Морана «подыграла» Гуйтане? Неужели он думает, что она и правда пошла против своего народа, чтобы не погибнуть самой?

– Анэка, – окликнул Джент иллинку, когда все стали расходиться. – Можно тебя на некоторое время?

Фогг похлопал ее по плечу и шепнул, что будет ожидать ее в харчевне на берегу озера Колдео.

Они прошли в просторные полати, которые являлись местом для секретных переговоров к кнесса. Там стоял длинный и широкий стол, и резные скамьи. Само помещение было очень светлым и каким-то теплым, несмотря на то, что располагалось, как и все другие кельи в скалах.

– Присаживайся, – предложил Джент. – Боярышникового чаю?

Анэка покачала головой, уставившись на взволнованного кнесса.

– Не верите депеше? – сразу же спросила она.

Джент всегда до этого спокойный и полный величественного достоинства, сейчас находился в смятении. И Анэка не могла понять почему. Она не читала депешу, но Хайгосновец в двух словах передал ее характер, и она была уверена, что он не лгал.

– Как хорошо ты знаешь Морану Кайоссу, Анго? – наконец, повернувшись к ней лицом, спросил он.

– Достаточно хорошо, – не сводя глаз с Джента ответствовала Анэка. – Что происходит?

– Есть сомнения, что эта депеша отправлена Мораной. Есть сомнения, стоит ли нам выдвигаться, если Самси уже не помочь. Бреннан кое-что сказал мне перед вече. А именно, что шуверы, чардары и хорды не поддержали наш союз, они остались нейтральны к войне за Самси, и возможно к ним так же примкнут сколоты, салахи и чурды. По этому итогу у нас остается очень мало времени собрать войско достаточное для того, чтобы победить «Ялло Гуйтта». Если Морана перешла на сторону врага, у нас нет шансов вернуть Самси вепсам, и далее исход битвы может решить кто угодно.

– Вы боитесь проиграть или гнева «Ялло Гуйты»?

Кнесс впился взглядом в каменное лицо Анэки. Она смотрела на него с удивлением и даже раздражением. Не для этого она шла сюда, ох, не для этого!

– Проиграть не боюсь, но у меня нет должного военного опыта, чтобы вести неверующих на бойню. Ежели поддержки не будет, мы все погибнем и нам преподадут урок, жестокий, но справедливый.

– Так что нужно сделать? – не улавливала Анэка смысла слов кнесса.

– Найти предводителя моего войска. Всего-то.

5.

В харчевне «Ваймо» было душно и многолюдно. Но широкий стол в конце заведения, был прочно занят друзьями Анэки.

– Вот и ты! – улыбнулся Фогг, отодвигаясь к окну, освобождая припасенное место. – Ну что, мы на битву-то пойдем?

Покамест друзья ожидали ее, они уже приняли хмельной настойки и Анэка решила, что не стоит говорить серьезно, можно же просто расслабиться и покутить.

– Мы пойдем, но сегодня разумею, нам надо как следует отдохнуть, может статься так, что и не придется долго это делать.

Циана, Фогг и Хайдад переглянулись, но решили согласиться. Они то ждали подробного рассказа, о том, как они собираться будут на битву за Самси, ведь каждому было что доказывать на нее, хотя бы себе. Но Анэка не была настроена на то, чтобы портить и этот вечер друзьям, поэтому заказав медовой браги, они подняли кружки во имя вепского народа.

Пока Хайдад рассказывал о том, как они с Наирой навестили лекарню Мога в Магуаре, а Фогг пытался намекать с Цианой на то, что Хайдад нашел свою невесту, Анэка поглощала вяленую рыбу, и осматривала питейное заведение на предмет знакомцев. Захарии не должно было быть сегодня здесь, однако за высокой стойкой подле большого бочонка с брагой, иллинка заметила гордку, которая внимательно смотрела в их сторону.

– Что думаешь, Анэка? – толкнул ее в плечо Фогг. – Может ли наш дружище Хайдад жениться на Наире?

Поддержать шуточный разговор было легко, поэтому Анэка улыбнулась, подмигнув смущенному Хайдаду… В это время все у нее поплыло перед глазами… словно бы она оказалась совсем не здесь. В этом вещем тумане, иллинка отчетливо увидела ладный домик, с вывеской «Охтанская библиотка», в створе дверей стоял немного постаревший и заматеревший Хайдад с кипой книг в руках. Рядом с тремя голоногими мальчишками, возилась улыбчивая Наира, то и дело подзывая к себе пацаненка, очень сильно смахивавшего на самого Хайдада.

– Анэка!!! Анэка… Эй, лекаря! – зычный голос выдрал Анго из туманного ореола будущего. – Циана-а-а!!! – орал Фогг, придерживая иллинку под руки.

Она открыла глаза, уставившись в голубые – Фогга. Он смотрел на нее со страхов и беспокойством. Так браться смотрят на родных сестер. Либо нареченные.

– Анэка… – прошептал он. – С тобой все хорошо?!

Вокруг так же склоняясь к ней, сидели обеспокоенные Циана и Хайдад. В этот миг Анэке подумалось, что она счастливый человек. У нее есть кому о ней переживать и эти люди, не просто с улицы, это друзья, и им она может рассказать многое и жизнь свою доверить.

Через некоторое время все четверо все же дошли пешком до другого берега озера Колдео, на котором, как выяснилось по ходу туда, стоит домик, купленный Хайдадом. Домик был старый и ветхий, но молодой вепс решительно настаивал на том, чтобы вернуться сюда и отстроить… библиотеку. У него были знания и даже опыт в строительстве подобных домов. Откуда? Фогг пояснил, что в детстве Хайко, так он ласково называл своего брата, любил читать и мастерить.

– Как этот дом еще стоит? – удивилась Циана, когда все четверо остановились напротив покосившейся избушки.

– Он крепок внутри, просто в неких местах крыша провалилась. Но печка ладная и комнаты сухие. Может друзья мне помогут за эти дни до битвы залатать его?

Отказать Хайко не возжелал никто. Их уже сплотила дружба и взаимовыручка. Анэке нужен был отдых, работа и размышления. Фоггу хотелось поработать, Циане – побыть среди природы и озера, а Хайдад был рад тому, что друзья решили ему подмочь в его нелегкой задаче починить дом.

Они все работали вдохновенно и с желанием. Ровно до обеда. В обед, прискакал гонец с посланием Анэке. Послание был от Даира. Оно было важное и срочное, но Анэка пообещала друзьям что вернется до заката.

По дороге в Ольхорт, она встретила Элезию, которая решила ее сопроводить к месту стоянки «Пентаргры».

– Я здоровя твоэ? – поинтересовалась Анэка, пока они ехали на повозке.

– Дякую. Мени краще. А ти знаемо што говрить про Даиря?

Анэка ожидала почему-то услышать какую-то пиратскую басню о том, как смельчак Даир уходит от врагов и преследователей многие годницы подряд, однако же…

– Подекують, що вин продал душу морскиму диаволу яки дав йому жнацки взгляд йокайный.

– Да брешут поди, – махнула рукой Анэка, а сама задумалась о том самом происшествии, от которого тогда сложилось впечатление, что юноша Даир, вовсе не юноша.

– Може и брешуть, – согласилась Элезия. – Але ни на порожном мисте же…

И то верно. Просто так люди не говорят, значит, что-то есть, было или просто показалось. Иллинке хотелось проверить догадки, но покамест она решила не выдавать любопытства, наперво надо узнать, с какой вестью приплыл снова Даир по эти берега. Вдруг что-то с Мораной случилось? Вдруг ее уже…

– Вестке йакую (местный магарский диалект, означавший, что впереди может быть опасность), – пришпорил коней извозчик, обернувшись на них. – Пробо кащунь (означало: будьте осторожны!).

Элезия, которая магарский знала неплохо, сразу же спрыгнула с повозки и обнажила кривую саблю. Она шла рядом с медленно катившейся повозкой, на которой помимо Анэки было еще двое женщин, ехавших в ней с детьми на руках и тюками набитыми разными тряпками.

– Попереду бий або озброини людь, – едва слышно прошептала Элезия.

Она двигалась легко, поэтому Анэка сделала вывод, что за время, проведенное в лекарне Магар-Дола, она полностью поправилась и теперь двигалась легко, грациозно, как кошка. Она приковывала к себе взгляд, и Анэка поймала себя на мысли, что ей нравится смотреть на нее.

– Стережись! – крикнула Элезия, и Анэка успела подскочить с теплого места и вынуть меч.

Едва она коснулась ногами песчаной земли, навстречу к ним выскочили шестеро незнакомцев, их лица были закрыты таким образом, что не различить кто это. Лишь острые клинки взглядов впивались в лица Элезии и Анэки.

Рогрой, извозчик, который вез их, дернул коней за уздцы, так, что кони заржали и поднялись на дыбы. Женщины, сидевшие в повозке, вскрикнули и прижали своих детей теснее к себе. У Рогроя не было, меча или сабли, но он сразу же схватился за охотничий нож, висевший у него на поясе.

– Спокойне! – произнес четко один из незнакомцев, вышедший вперед, и казавшийся чуть выше остальных.

Он говорил на диалекте горцев, который временами напоминал салахский мовия.

– Ни зашкодьич, мусчимэ толко Анго!*

Анэка поняла из произнесенного незнакомцем, только одно. Это за ней. Поэтому она опустила меч и на глазах незнакомцев, вложила его в ножны, выставляя руки так, чтобы они видели, что она не собирается нападать.

– Не трогайте никого, я пойду с вами, – спокойно говорила она. – Оставьте других, они не причем. Вам нужна я? Вот она.

Элезия же не собиралась отпускать Анэку просто так неизвестно с кем и куда. Поэтому она сабли своей не опустила, и после слов Анго, просто встала между незнакомцем и иллинкой, и произнесла:

– Або я йду з нею, або буде бий!

6.

Они шли по низкорослому лесу, какого Анэка еще не выдывала здесь. Элезия шла подле нее, крепко держа руку на рукоятке сабли, готовая в любой момент, отразить разящий удар. Такая готовность защищать Анго немного настораживала, но противится тому, чтобы Элезия шла с ними, она не смогла. В любом случае, если что-то вдруг произойдет, будет хоть кому весть донести. Тоже дело.

Незнакомцы распределились: трое спереди, трое позади. Все они зорко следили за тем, как шла Анэка. А Анэка шла свободно, легко шагая по ершистом мху под ногами, раздумывая над тем, чего же ждать далее. Жизнь приучила ее в последнее время думать о самом худшем, что может быть. И здесь не ясно было, куда они идут и зачем. И кто эти воины, что скрывают лица.

– Вони говорять на горянському говиркою, значить не мисцев, – шептала Элезия, то и дело оборачиваясь назад.

– Да местные, как пить дать! Особенно вон тот, позади слева. Сдается мне, знаком. Откуда только не припомню. Но уж больно движения рук знаковое.

Анэке действительно показалось, что одного горца она знает. Но пока он не открыл лицо, все это вилами по воде писано. Предположения.

– Куди ми идемо? – вопрошала Элезия идущего впереди воина. – Довго що?

Анэка вопросов не задавала, поняв еще вначале, что это не оправдано. Сорить словами, когда не получишь ответа – немыслимо. Они в любом случае куда-то придут.

Воин, который шел впереди был выше остальных и скорее всего был старше. Он едва заметно хромал на правую ногу, но чеканил шаг не хуже остальных, идущих подле. Слева у него висела на сплетенном поясе кривая хогдарская сабля, кои обычно использовали для ближнего боя отступники всех родов и мастей. Но раз они не убили Анэку там, а куда-то повели, убивать не собирались.

– Правия! – сказал то, что выше остальных и остановился. – Чекач тутай! – отрапортовал он, вскользь взглянув на Анэку и скрылся под, нависшим над темными сводами полуразрушенного входа, плющом.

Пятеро его помощников, настороженно вынули свои сабли и молча ожидали вместе с Элезией и Анэкой. Время тянулось медленно, но работал явно не на Анго. Если Даир поймет, что иллинка не пришла на встречу вовремя, начнется смута. А Магар-Долу она ни к чему.

Воин появился из темноты прохода неожиданно. Он вынырнул из мглы и оповестил:

– Кролова че зовачить, Анго! Проша…

Элезия явно намеревалась пойти с иллинкой, но едва она сделала шаг в сторону темного свода, один из воинов в черных одеждах приставил ей саблю к горлу и тихо прошептал:

– Йестес ту!

Из чего было понятно, что Элезия дальше не пойдет, оставаясь снаружи. Анэка обернулась на нее и коротко кивнула, призывая расслабиться и ожидать. Путарка в ответ лишь сжала зубы, но осталась на месте.

Через мгновение Анэка уже шла по каменной длинной алее, везде заросший плющом и дикими розами, которые источали приятный свежий аромат. Воин шел впереди, показывая путь к тому, кто так жаждал видеть ее. Анэке казалось, что они шибко долго идут, иной раз сворачивая и петляя в этих каменных лабиринтах. Должно быть так задумано, чтобы не смогла Анэка запомнить дорогу. Видать тот, к кому они идут, очень не желает, чтобы его часто находили и приходили в гости.

Неожиданно они вышли на простой постоялый двор, очень похожий на тот, что Анэка наблюдала в Ламте. Под ногами вместе каменного холода, жесткая дерновая тропинка, поросшая лосиным мхом. Воин остановился, указывая на небольшой помост, под виноградником. Там, на широкой лавке, перед низким столом сидел человек.

– Проше, – сказал воин и поклонившись, остался стоять на месте.

Анэка же не замедлила шаг, направляясь к тому, кто так жаждал увидеть ее. По мере приближения, стали прорисовываться в человеке женские черты лица и характерные жесты. Это была женщина. Она сидела в просторном черно-белом балахоне с чайной пиалой в руке и наблюдала, как к ней приближается иллинка.

– Здравствуй, Анго! – произнесла на хорошем вепском женщина.

Черты лица ее удивительным образом казались Анэке знакомыми, но вряд ли бы она припомнила, где они встречались. Женщина выглядела молодо, но глаза выдавали опыт и мудрость веков. Этакое сочетание юношеской шальной отваги и знания предков.

Анэка остановилась, коротко кивнув в знак приветствия.

– Разве мы знакомы? – исспросила она, следя за реакцией на ее слова.

– Выпей со мной красного чаю, я расскажу тебе, – предложила женщина присесть на лавочку напротив нее.

Анэка улыбнулась. Ей некогда было распивать чаи, ее в порту Ольгорта ждал Даир с вестью от Самси. С чего бы ей прохлаждаться на каком-то дальнем хуторе, когда можно это последний шанс узнать что-то от Мораны перед битвой?!

– Не зачем, – коротко ответствовала иллинка. – Думаю, что вы ошиблись, мы не знакомы и я не имею желания с вами знакомиться. У меня серьезные дела, прошу отпустить меня.

– Даир подождет, – не моргнув глазом ответила женщина, чем заставила Анэку впиться в ее лицо и изогнуть бровь.

– Вы знаете про Даира?

– Я знаю обо всем. Присядь, расскажу.

Зазывала она настойчиво, сладко, продуманно. Но Анэке показалось, что все это было направлено на то, чтобы она теряла здесь время.

– Может сперва расскажите кто вы и что хотите от меня?

Теперь улыбнулась женщина. Она кивнула, поставила пиалу на стол и положила руки на колени. Затем она вздохнула, снова улыбнулась и произнесла:

– Меня зовут Вельма Хогес. А ты… Идти тебе на битву и вести всех за собой!

Комментарий к Часть десятая. В ожидании битвы. * Здесь и далее, будет искаженный вариант польского языка, тут называемый диалектом горцев.

(Не причиним вреда, нам нужна только Анго)*

====== Часть одиннадцатая. Дорога в штыках. ======

1.

Три месяца спустя.

Вельма была дочерью провидицы Сутины. Оказалось, что с Сутиной Анэка знакома, но тогда она еще не была героем Трехольта. Хотя именно Сутина и предсказала той, что она станет Анго.

Сейчас разговор с Вельмой кажется далеким и каким-то сказочным. Но то, что поведала провидица Анэке, подтолкнуло ее собирать армию для битвы за Самси. И то, что носила иллинка в уме, она могла рассказать только тому, кто сохранит ее тайну до конца этой битвы. А может и дольше.

Вельма знала многое, но не многим и поделилась. Хотя она высказала достаточно, чтобы от нее уйти в думы на несколько месяцев. Элезия, что обороняла ее с мечом за пределами дома Вельмы, так и не смогла разговорить Анэку, до самого мыса Молерт, куда причалил корабль Даира «Пентагра». Уже когда Боско и Т`ырса сошли на берег они узнали из уст Анго, что магарам и гридам нужна подмога и будет хорошо, если те присоединяться к ним в битве за вепские земли.

Дайр с радостью сообщил, что немногочисленный народ в Самси, будет сражаться до последнего. А так же привез депешу от Люция, которую Анэка потом передала Дженту.

Сейчас, когда они уже направляются большим войском на север, ясно многое. Как и предрекла Вильма, Анэка поведет всех за собой. А за ней пошли многие. Магары, гриды, иллины, мехсы, бахрейцы, путары, борхи, махинцы, хогдары, салахи, шуверы, хаттунцы, савилы, орланы и даже сколотты. Каждый из них верил, что вернется домой и Анэка должна была сделать все, чтобы потерь было меньше. Но она понимала, что верить в это сама не в силах, кто-то останется лежать на земле вепской навечно.

«Пентагра» отправилась в путь огибая Шую, Путарию и Саламант. Дайр хорошо знавший так называемый «багровый путь», взял с собой Т`ырсу и Элезию. А так же небольшой магарский отряд, который Джент отрядил именно пирату, договорившись с ним еще до того, как Анэка попала к Вельме. У «Пентагры» был путь более далекий, чем у корабля, на который сели Анэка и чуть больше четверти верчи* воинов.

Этим кораблем, под названием «Альгонавт», управлял безусый юнец-иллин Славен. Он сразу понравился Анэке тем, что предпочитал разговоры о деле, а не трепотню по пустякам. Высокий, плечистый и сильный, он зычным голосом командовал кораблем. Его люди тоже не отличались многословностью, более и по долгу молчали, быстро выполняя команды капитана.

А более всего понравилось то, что он уважительно отнесся к тому, что во главе войска стояла Анэка, которую многие пожилые магары и иные народности проживавшие в Магар-Доле не признали как человека, который может победить в битве, не смотря на трехольтский меч и все заслуги.

«Альгонавт» был изначально военным кораблем и строился по принципу плавучего баркаса, что означала легкость остова такелажа, но внутри это был настоящий двухпалубный фрегат, который несомненно стоил тех средств, что в него вложил Джент.

Сейчас, когда на корабле была ночь, Анэка рассуждала как ей выставить людей, чтобы ни один человек не избежал правосудия. Джент приказал пленных не брать, разве что только для того, чтобы они выдали планы. Но общим собранием народов, прибывших к Дженту решено было уничтожить врага, полностью. Анэка с этим согласна не была, но приказы нужно выполнять.

Прощаясь с магарским брегом, Хайдад, который не отправился с ними на битву, вручил ей небольшую книгу, в хорошем переплете, которую сам видимо и сделал для нее.

– Я читал, что некие полководцы, вели дневники о своих победах и поражениях. Может и ты черкнёшь пару строчек, когда будет время, чтобы потомки знали что такое битвы, победы и смерть, – сказал Хайдад. – Это необязательно, но по возвращению, я бы поместил твою книгу среди других в моей будущем библиотеке.