Текст книги "Трёхольт II (СИ)"

Автор книги: Alfranza

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Гулкая тишина повисла над ними, и Анэка не выдержала ее первой, она развернулась и наткнулась на тоскливые глаза Мораны, которые взирали на нее. В этих глазах сейчас была какая-то боль и такая огромная пропасть тоски, что Анэке на миг подумалось, что Морана ... что она тоже что-то испытывает к ней... то, что не может объяснить и объять.

– Мне надо найти одного человека. Для этого мне надо в Ларонт – произнесла иллинка, стараясь изо всех сил, что бы ее голос не дрожал.

Морана молчала вглядываясь в глаза девушки. Ей почему-то не хотелось никуда идти, и цель ее пути на миг стала для нее не важной. Но лишь на миг. Потому-что она дала слово прийти, а слово она свое всегда держала. Вепска вздохнула, и поймала себя на мысли, что ей хочется, что бы эта ночь стала чем-то большим для них. Но нет... Как она может так поступить с этой девушкой, которая казалось привязалась к ней гораздо больше, чем сама Морана могла представить. Нет. Это было бы глупо и безрассудно, и жестоко. Она не может, она должна быть с Гуйтаной, и выполнить свое обещание и долг.

Разум взял вверх над чувствами.

– Хорошо, душа моя. Как скажешь, так и будет.

С этими словами Морана легла на лежанку и попыталась уснуть. А Иллинка еще долго стояла в какой-то нелепой растерянности, собирая воедино свое разбитое сердце.

====== Часть вторая. Дело не ясно. ======

И вновь я одна в этом мире,

Печально качнется заря.

И дали все шире, и шире

Дорога длинней без тебя.

Первый день пути без Мораны выдался холодным и пасмурным. Анэка все равно продолжала двигаться вперед, зная, что ей нужно выполнить обещание данное ей еще в пещере старца. Софита погибла, но она должна была найти ее сестру – Наиру, и спасти ее. Долг был выше чести сопровождать Морану до Самси. И тяжко было. Уж не ведала сама Анэка, что окажется тяжелее – с Мораной или без нее. Хотя в уголке сокровенном ее души, она понимала, что в Самси ей было бы невыносимо, потому как знала она, что Морана идет к своей возлюбленной, а значит иллинка лишнее звено. Это было важное и немного трусливое решение не сопровождать более Кайоссу до Самси. Анэка действительно боялась, себя и своих действий и мыслей. А еще пуще – желаний.

Какое-то время после той последней ночи, проснувшись она бродила вокруг шатров, вдыхая вепский запах гор и равнин, ставший ей родным уже и размышляла, что если бы ей не нужно бы искать и спасаеть Наиру... Видимо она бы выдумала для себя другое назначение пути. Так надо. Только для кого боле?

На этот раз пришлось ей идти одной через караванный путь, хоть и Майдир – знакомец Мораны, который заведовал кузницей ныне, предложил на мулах забросить ее на Нокский пролив, откуда отходили корабли, огибая бухту Зоркую и уходя в дальние края, но имея остановку в Лоронте. Анэка отказалась, даже не знамо почему. Ей тогда хотелось быстрее уйти. И она почти не прощалась с Мораной. Лишь крепко обнялись они на прощание. И после Анэка ушла не оглядываясь, но чувствовала, как Морана смотрит ей в след, в спину. Горько было осознавать то, что они могут больше никогда не свидеться.

Но так нужно было.

У каждого теперь был свой путь.

Развилка.

Озеро Пиур источало свежий соленый немного ветер, который носился с кричащими чайками в вышине пасмурного неба. Морана вышла на рассвете следующего, после отхода Анэки в Лоронт, дня. Сердце было не на месте.

“Что со мной?” непременно спрашивала она себя, не находя ответа.

Впереди был самый большой торговый и военный городок Самси, именно из него она когда-то ушла, думая, что боле не вернется. Слишком много всего было связано с этим городком, его жителями и ... с ней. Она мельком вспомнила, как показывала проворный ручеек Анэке, еще полторы дницы назад.

“И ручей ведь этот раны мои залечил лишь наполовину. Как-то будет с тобой, душа моя?”

Раздумья об Анэке не давали спокойно шагать до Самси, Кайосса все время корила себя, что вообще взяла Анэку с собой.

“Не надо было.”

Хотя ее привязанность оказалась не столь не ощутима Анэкой, как вепска не старалась быть неприступной и моментами резкой.

Она и сама понимала, что не было другого пути им обеим, либо она не видела его за пеленой привязанности.

Как бы там ни было, она понимала, что расставаться придется, и лучше рано, чем в Самси.

“Храброе решение, четкое и выверенное. Будь я на ее месте, только Боги знают, как бы мне было тяжко.”

Какое-то время до мыса Сааг, ее молча сопровождал Гайсо-Хант, но затем он все-таки пошагал один, пожелав Каилле доброй дороги и хорошей встречи с теми, кого она давно не видела.

И встреча эта с каждым шагом приближалась.

Морана немного волновалась, но на ее лице вновь не было ни одной эмоции. Выучка и воля, слагающие ее жизни.

В Лоронте не оказалось того, что было нужно Анэке. В ладной таверне, где она остановилась на небольшой привал и обед, один из торговцев, разделивший с ней стол, сказал, что рабынь отвозят через Сайрант и Махор в Ламть. А там морским путем отправляют на Волостраж. И пришлось Анэке не задерживаясь более в Лоронте отправляться пешим в Ламть. Туда почти пять дниц ходу.

И вот, Анэка снова пошагала в путь, но не пройдя и двух миль по знойно-сухому песку, огибая Пустынь Немезиду, она увидела крытую повозку с четырьмя гнедыми лошадьми и около восьмицы человек рядом с ней. Иллинка пригнулась за невысокий песчаный бархан, наблюдая, как повозка проезжает неспешно мимо. Сквозь окно повозки она увидела двух молодых девушек, с завязанными ртами и глазами, а сзади шатаясь и еле передвигая ноги, в окружении седовласых воинов шли двое молодых мужчин в лохмотьях. Их босые ступни были в грязи и крови, а взгляд затуманен настолько. что даже удары плетью, шедшего позади на лошадях двух гонцов-сопровождающих, не возымели должного действия на этих несчастных. Видимо им было уже все равно.

Анэка прикинула, что едут они скорее из Сайранта в Махор. Войны по виду и роду были похожи на борхов, но так, как наполовину их лица скрывали небольшие черные платки, было трудно опознать их по роду. Извозчики, которые восседали и управляли лошадьми, а значит и повозкой точно были махинцы, но скорее всего их принудили к такому делу. Гонцов же с плетями позади обычно называли “погонялы” – оба сильных на руку бахрейцев. Одного из них Анэка, казалось, узнала. Это был перебезчик из Хогдарских степей Ченег-Ора – Бритт-Лест. Однажды Анэка застала его за тем, что он воровал коней, и с тех пор, как его уволили из воинской службы кнесса илинского Манора, он слонялся по миру, в основном по вражеской стороне. Отличительная черта Бритт-Леста, всегда была отличное владение кнутом и плетью. Вряд ли он помнил Анэку, но именно она сделала так, что его лишили звания и иллинского рода, поэтому он стал бахрейцем, приняв повиновение от руки бахрейского кнесса – Ол-Рея. Впрочем, он и его предал скорее всего. Пока Анэка вспоминала, где видела остальных и прикидывала как напасть на повозку, ей вспомнились слова Софиты: ” Наиру борхские и бахрейские отступники увезли на крытой арбе в сторону Ламтя.”

“Махор по пути как раз в Ламть!” осенило иллинку, и она тут же решила не медлить.

Она выскочила почти неожиданно для людей сопровождающих арбу. Лошади резко остановились и заржав бросились в сторону, переворачивая за собой повозку с сидящими на ней людьми.

Вытащив меч, она сразу же проткнула им одного из воинов-бахрейцев. Другой, уже замахивался со спины на девушку, но получил в поддых от одного из казалось бы ничего не видящих уже перед собой узников. Парень в лохмотьях, освободил руку, и тут же ударил воина на коне еще раз, а после его же ножом зарезал. В это время Анэку уже чуть не настиг удар погонялы, удар мечом пришелся Анэки в ногу, но не ранил ее, лишь чувствительно ударив в кость, и девушка не раздумывая нанесла ответный, который пришелся погонялу в самое сердце, он захрипел и упал навзничь с коня, а иллинка оглянувшись, заметила, что парень-узник зарезал всех кого смог. однако и сам погиб, получив удар мечом под рёбра...Махинцев-извозчиков она не видела, скорее всего удрали, а вот два воина, сопровождавшие повозку, были еще живы и полны желанием убить напавшую на них девицу. Один оказался очень крепок на руку, даже получил ножом узника в шею, он продолжал ловко и четко орудовать мечом.

– Какого Дьявола ты здесь забыла?! – кричал он, очевидно, узнал в иллинке Анго.

Девушка ничего не ответила, лишь нанесла хладнокровный сильный удар ногой в область паха противника, когда он на мгновение опустил свой меч.

Бахреиц взвыл и окончательно выронил меч, осел на колени, зажимая руки между ног.

– По твою душу... – не громко произнесла иллинка и равнодушно воткнула свой меч прямо в сердце бахрейца. Ни одна эмоция не проявилась на ее лице, после того, как она вынула свой трехольтское орудие. Она глянула на клинок, он было обагрился кровью, однако стоило иллинке моргнуть и кровь исчезла будто бы ее и не было.

Мгновение задумчивости тут же наказало ее за это.

Свистнула над головой плеть, и что-то остро и резко впилось в ее левое плечо и казалось отпрыгнуло назад.

Она никогда еще не ощущала удар плети.

Развернувшись, она явила себя перед грозным взглядом Бритт-Леста.

– Великая Анго, ха-ха-ха! – рассмеялся он, – моя плеть только что отведала твоей кровушки.

Он довольно облизал пересохшие губы, и осклабился.

– Чего молчишь, аль сказать нечего старому другу? – усмехнулся он.

Анэка мельком глянула на плечо. Из разорванной ткани просматривался четкий кровавый след от плети бахрейца.

– Ну что же, раз нечего сказать, значит уже и не придется – покачал он головой и замахнувшись, пустил свою тонкую плеть на встречу с Анэкой.

Иллинка была готова, и в прыжке перевернувшись через себя, оказалась в стороне.

Она понятия не имела как справится с человеком, который так мастерски владеет своим оружием, как владел им Бритт-Лест. Но тут ей пришла в голову мысль, что совсем не обязательно убивать его сейчас, хотя сердце требовало именно крови. Она вспомнила Морану, и рука дрогнула, в это же время конец плети зацепил ее меч и он выскользнул из ее рук, впервые за долгое время, а сама иллинка оказалась на песке.

– Пришла пора поквитаться Анго! – грозным рыком возвестил Бритт-Лест, и занес над девушкой хогдарский меч.

Анэка мельком вспомнила свои догадки по тому, что новоявленный бахреиц ее не помнит, и тут как будто солнце, загораживаемое погонялом на лошади, вновь засияло в новой силой...

Она подняла руку, прикрываясь ей от солнца, которое откуда не возьмись взошло продравшись сквозь суровые тучи. Перед ней с большой дубиной, стояла девушка. Стояла в одном белом платье. У нее были раскосые глаза и красивый рисунок украшающий весь ее лоб. На миг иллинка подумала, что попала в рай, настолько все происходящее было нереально. Ну да, ее убили, и она попала на небеса.

– С тобой все в порядке, спасительница? – выдернул Анэку из сладких размышлений голос девушки стоящей перед ней.

“Ангелы не говорят” пронеслось в голове у Анго.

В следующее мгновение девушка в белом платье протянула ей руку.

– Вставай, мне нужна твоя помощь.

Анэка встала на ноги, и тут же увидела, что Бритт-Лест лежит без движения около своего коня, а его плеть валяется от него в нескольких шагах. Анэка быстро нагнулась, и подобрала плеть, а после сложив ее повесила на пояс, где висел ее нож. которым она не воспользовалась на этот раз.

Девушка в белом привела ее к повозке и сказала:

– Милая путница, нам с сестрой нужно добраться до ближайшего лекаря.

На лице девушки поселилось крайнее беспокойство, готовое перетечь в панику.

Анэка осмотрела повозку, та лежала на боку, и кони постоянно ржали, обеспокоенные небольшой стычкой.

– Куда делись извозчики?

– Они сбежали.

Анэка размышляла.

– Как тебя величать? – обратилась она к девушке в белом.

– Лейла – был дан ответ – А мою сестру зовут Саида. Мы должны спешить, милая спасительница.

Анэка ловко перепрыгнула через повозку и попыталась ее поднять своими силами. Не выходило, нужна была мужская сила.

Потом иллинка обнаружила, что в ее ножнах нет трехольтсткого меча.

– Мой меч – спохватилась она.

Когда меч был в ножнах, она обратилась к Лейле:

– Ты не могла бы попробовать успокоить лошадей?

Девушка только кивнула в ответ, вспорхнула и принялась увещевать коней по очереди, говоря на языке бахрейцев, а потом на махорском.

Иллинка же вновь принялась поднимать повозку. И, о, чудо! Повозка поддалась ей, и встала на место, тряхнув с силой то. что было внутри. Лейла вскрикнула и бросилась внутрь повозки, к сестре.

– Махор не далеко, поедем туда! – крикнула Анэка, садясь на место извозчика.

Прежде ей никогда не приходилось управлять повозкой, но все приходилось когда-то делать в первый раз, и она не спасовала перед трудным путем и помощью этим двум девушкам.

Лошади сначала шли не уверенно, шарахаясь от любого ветра поднимающего пыль, и звуков, которые издавала сами природа. Но потом попривыкнув к тому, что их не хлещут по хребту как ненормальных, приспособились к норову Анэки и пошли слаженнее и быстрее.

Солнце к тому времени опять уже забралось за тучи, и не спешило вылезать обратно.

Из-за ряда высоких сосен появилась, наконец-то, булыжная мостовая Самси. Большей частью камни и булыжники были взяты для мостовых со дна озера Пиур, и реки Хосинка, которая как раз впадала в озеро.

Когда она почти неспешно вошла во врата города, в которые шел и другой люд, многие стали оборачиваться на нее и шептаться за спиной. Морана не оборачиваясь шла вперед ко владениям кнеса самского – Мортона. Его замок находился в самом центре града, туда и лежал ей путь.

Некогда родные улицы, сейчас для Мораны казались какими-то другими. Давно ее тут не бывало.

И конечно же, народ, что оборачивался на нее, видел в ней прежде всего не Кайоссу, а уроженицу Самси. Признание – великая вещь, если бы порой она не была так приторно сладка.

За высокими куполами церквушки, показался, наконец, замок Мортона. На входе стояли два молодых стражника, и они тот час перегородили ей путь.

– Проход для посторонних закрыт! – возвестил один из них.

Морана глянула на одногго из них. Совсем юнец, и скорее всего ее он не знает.

– Я к Мортону Самскому, у меня от него депеша.

Увидев на депеши печать родного города, молодые люди расступились.

– Проходи!

Как только Кайосса сделала пару шагов к высоким воротам, за спиной она услышала шепот одного из стражников:

– Слышь, да это не сама ли Морана?!

Вепска улыбнулась про себя и вошла под своды замка.

Её встретил седовласый вепс Гоойси, и взялся сопроводить к кнесу.

Шли они молча, пока в лабиринте бесчисленных тоннелей, не вышли к резной двери.

Гоойси приоткрыл ее, и сказал, не смотря ей в глаза:

– Обожди тут.

Сам же юркнул в полати.

Морана огляделась. Мрачно. Раньше так не было.

Краем уха она услышала, как Гоойси подошел к кнесу, и произнес:

– Милорд, к вам Кайосса Морана с депешей!

– Зови!

Когда Морана вошла в полати, Мортон вспорхнул со своего седалища, и бросился обнимать ее, как родную.

– Боги Света и Тьмы! Святая мать-Земля! Ну вот и ты!

Они обнялись, как когда-то давно, когда она приходила прощаться.

– Здравия и тебе Мортон!

Он улыбнулся.

– Я верил, что ты придешь! Голодна с дороги, я прикажу сейчас же накрывать стол!

Морана вынула депешу и перешла прямо к делу.

– Скажи мне, что происходит, а потом уже трапеза.

Кнесс нехотя кивнул. Было видно, что он не хотел сразу переходить к делам, однако Морана настояла, что сначала дела, потом обедня.

– Пойдем в мои покои, я тебе все расскажу.

Морана подняла бровь, но повиновалась.

В покоях было тихо, как в утреннем лесу.

– Почему тут? – не удержалась она от вопроса.

– Никто не услышит нас и не побеспокоит, сможет обо всем поговорить – был дан ответ.

Морана кивнула, снимая меч и заплечную сумку, и кладя их рядом с окном, ведущим в сад.

– Присядь, я прошу.

Кайосса без колебаний села на резной стул, и приготовилась слушать.

Кнесс вздохнул и начал свой рассказ.

Дела обстояли, как и предполагала Морана, не очень хорошо. И хотя кнесс очень ладно рассказывал, Морана не могла понять, чем она может помочь во всем этом. Она же просто воин. Политика ее никогда не интересовала, ибо не интересовала власть. А кнессу по роду его деятельности приходилось со властью дело иметь куда больше, чем крутым воякам в бою. Мортон рассказал ей, что грядет война за Самси. А все потому-что близлежащие народности не довольны ведением его дел. На прошлой седмице на его войско напали хазары-волостражники и убили почти всех лучших войнов, теперь почти не кем защищаться.

– Чего они хотят?

Кнесс замялся, встал с лежанки, прошелся к окну.

– Хотят убить Гуйтану, и прибрать Самси во владения хазара Брада-Боросского...

При упоминании имени Гуйтаны, его голос заметно дрогнул, и от Мораны это не укрылось.

– Причина?

Повисла гробовая тишина. Мортон безмолвствовал.

Морана подошла к нему сзади, и положила руку на плечо по-дружески.

– Я знаю причину. Догадываюсь.

Кнесс повернулся к ней, взглянув в ее невозможно карие глаза.

– Это уже не та Гуйтана, которую я знала много лет – сказал он почти шепотом, – я знал справедливую и тонкую душой девушку, которая никогда бы не послала на смерть невинных... но она...

Он замолчал на полуслове, вглядываясь в глаза вепски.

Морану кольнуло в самое сердце то, что она чувствовала это, еще до прибытия в Самси.

– Хочу ее увидеть – сказала она после паузы.

Мортон кивнул.

– Она занимается живописью в дальних покоях замка. Гоойси проводит тебя до них.

Морана быстро кивнула, взяла оружие и вещи и вышла вон.

Самое странное было то, как кнесс говорил о той, которую Морана хотела видеть и не хотела одновременно. Мортон был дядей Гуйтане, но говорил от ней, как посторонний, как чужой. Что-то было не так в этой обители, и Кайосса горела желанием выяснить что именно.

Гоойси привел ее к двери светлого помещения, и откланявшись оставил около двери со словами:

– Она будет рада видеть вас. Надеюсь.

“Даже седовласый маг сомневается в Гуйтане. Странно. Что-то явно не так.”

Она вошла осторожно, будто боясь нарушить чей-то покой или сон.

Гуйтана сидела к ней спиной, но скорее в полуоборота, перед ней был белый холст, и она что-то на нем старательно выводила. В какой-то момент Кайосса словно бы переместилась на много лет назад, когда она впервые увидела Гуйтану, и тоже старалась не нарушать ее покой и благостное состояние уюта. Вот и теперь.

Морана словно бы готова была провалится на месте.

– Ну здравствуй, кнессинка! – сказала Кайосса, и голос ее отдался небольшим эхом по полати.

Девушка сидящая за холстом резко повернулась, упершись в благостный взгляд Мораны.

В следующее мгновение она подскочила на месте, и кинулась обнимать Морану, крепко поймав ее в объятия, и сжав в ним ее почти до боли в костях.

Кайооса в какой-то миг немного растерялась, от такого бурного приветствия, но потом взяла себя в руки.

– Святые небеса, неужели это ты!!...

Когда объятия кончились, и Гуйтана впервые за много лет взглянула в глаза Мораны, от этого взгляда вепске стало жарко, но какой-то дикий холодок пробежал по спине.

Гуйтана взяла ладошками ее лицо, заставляя смотреть прямо в недры голубых бездонных глаз.

– Мой воин вернулся! – сказала Гуйтана и нежно прикоснулась своими губами, к губам Кайоссы.

Морана не сопротивлялась. Внизу живота распространилось приятное тепло, и бабочки запорхали, как когда-то давно.

Поцелуй разорвала кнессинка, заставив Морану немного смутиться от неожиданно нахлынувших воспоминаний и чувств.

– Как хорошо, что я снова вижу тебя! Пойдем же, тебе надо отдохнуть с дороги.

2.

В Махор повозка примчалась уже было за полночь. Анэка гнала последние три мили, как только могла, чуя сердцем, что они могут не успеть помочь Саиде. В Махоре лекарня работала почти день и ночь, принимала раненных и больных. Они с Лейлой осторожно взяли под руки Сайиду и внесли ее в лекарню.

– Скорее! – зычно крикнула Анэка, – помощь нужна!

Мгновение спустя к ней подбежали несколько человек, двое из коих были махинцы, и двое путары. Они подняли и осторожно перенесли Саиду в полати, положили на кушетку. Пока один довольно щуплый паренек ее осматривал, другой пошел позвать видимо главного лекаря.

– Что с ней? – спросил паренек, ощупывая девушку.

Лейла пожала плечами.

– У нее сильный жар – кивнул парень другому, – зови Циану.

Через пару десятком взмахов вороного крыла, им двоим явила себя Циана. Анэка сглотнула увидев ее.

– Что тут Генрит? – спросила она, у щуплого парня.

Тот что-то сказал ей на непонятном языке и указал на ноги.

– Ясно. Мне нужна теплая вода, льняное полотенце и свечи. А так же нож.

– Нож? – вскрикнула Лейла.

Анэка тихонько прижала девушку к себе, давая понять, что все хорошо.

– Зачем нож? – переспросила Анэка.

Циана перевела зеленые глаза на нее, и намного дольше обычного задержала взгляд на Анго.

“Узнала.”

– Мне нужен нож затем что бы сделать надрез и выпустить гной, если это сделать быстро, есть шансы, что она поправится.

Анэка кивнула, и тут же достала свой нож, висевший у нее на поясе.

– На вот, возьми.

Циана взяла нож и сказала:

– Благодарю. А теперь я должна сделать то, что надо, а вам стоит выйти от сюда.

Говорила она очень мягко.

Стоявший за спиной парень подошел к ней, и смочил ее руки каким-то раствором.

– Я позову вас, когда будет все сделано – заверила Циана.

Анэка взяла Лейлу за плечо, и прошептала на ухо:

– Все будет хорошо, пойдем.

Вне лекарни бушевала ночь. Повозка на которой они приехали одиноко стояла посреди двора.

– Что мне с ней делать? – спросила Лейла, – с повозкой.

Анэка прикинула.

– Продай, ежели не надобно тебе, получишь хороший мешочек монет.

Девушка улыбнулась.

– Спасибо тебе, добрая охотница Анго.

Иллинка повернула голову, девушка улыбалась ей, и она вспомнила о Кайоссе.

“Где ты сейчас и что с тобой?”

Кайосса сидела у окна на небольшой лавочке, и смотрела в вечерний сад. В саду изумрудную траву покрывал сизо-серебряный иней. И холодный туман стелился под березой и орешником. Она вздохнула.

– Чего не веселая?

Гуйтана подошла почти не слышно, и обняла своего война за плечи сзади. Морана вздрогнула, хотя знала кто это, ей вспомнилось, как они прощались с Анэкой в ту ночь, когда она решила не идти с ней до Самси. Ей вдруг захотелось молниеносно встать и уйти, оседлать коня и гнать во весь опор, куда и зачем она сама не знала.

– Что с тобой, Каилла?

Мурашки побежали у Мораны по спине когда она вдруг осознала, что совершенно не знает зачем она вспоминает прощание с Анэкой. Она встала и развернулась к Гуйтане лицом, ловя ее в цепкие объятия, прижимая к себе, что бы поцеловать. Страстно. Властно. Жадно.

– Мм, да я посмотрю твой запас страсти еще не иссяк – рассмеялась Гуйтана, увлекая Морану с собой в кнессинские покои.

Морана не сопротивлялась, бросившись в страсть вожделения с головой. В какой-то момент она нависла над возлюбленной, ее глаза стали синими, как глубокое синее море. Она сорвала с Гуйтаны остатки одежды, и окунулась в сладостный мир их двоих...

Где-то далеко за рассветом прокричал ворон. Иллинка открыла глаза, в них тут же бросился красивый резной узор на потолке лекарни. Рядом с ней, свернувшись калачиком спал небольшой щенок. Наверное он запрыгнул, когда иллинка уже уснула. Животное спало таким сладким сном, что не хотелось его тревожить. Аккуратно приподнявшись на локте, Анэка порыскала взглядом Лейлу, и нашла ее на ближайшей койке, стоящей прямо у окна, через которое пробивалось осеннее солнце. Девушка спала. Анэка осторожно встала, что бы не разбудить пса на ее койке, и ей показалось что Лейла что-то шепчет во сне. Она прислушалась. Девушка повторяла имя – Святогор. Анэке это имя ничего не говорило. Она пожала плечами и вышла во двор. На дворе было людно. Кто-то колол дрова, кто-то носил воду, кто-то чистил стойло. Циана же сидела за небольшим ладным столом, прямо на улице и что-то писала в пухлой книге.

– Значит ты целительница? – задала вопрос иллинка, после нескольких мгновений наблюдения за Цианой.

Лекарь обернулась.

– Не больше, чем ты или другие – ответствовала та.

Анэка прошла до столика, и села напротив Цианы на лавку.

Та перестала писать и глянув на нее, закрыла книгу.

– Я не ожидала тебя увидеть, Анго – честно призналась лекарь.

– Я сама не ждала, что окажусь тут. Но никогда не знаешь, куда бросит жизнь.

Циана понимающе кивнула.

– Миледи, там девушка, которую ночью привезли очнулась – крикнул Циане один из ее помощников.

Саида действительно очнулась, но прибывала в несколько испуганном состоянии, все время звала сестру. Пришлось разбудить Лейлу. Циана осмотрела ее и сказала, что какое-то время нужно на то, что бы внутренние раны затянулись, поэтому Лейле тоже лучше остаться у них. Девушка с радостью согласилась.

– Ну вот и еще один помощник – улыбнулась Циана, и ее улыбка напомнила Анэке кого-то, кого она видела в своих видениях.

После осмотра всех больных, которые намедни прибывали в этой лечебнице, Циана пригласила ее в свою каморку, на верхнем этаже лекарни.

Когда иллинка вошла в комнату, на столе стояло иллинское светлое вино и кукурузные лепешки.

– Что это? – кивнула на стол Анэка.

– За встречу! – пояснила Циана.

Как-то не было у них и правда времени поговорить обо всем.

– Садись – предложила лекарь.

Анэка села. Каморка казалась такой маленькой, что тут едва могло поместится два человека.

– Как получилось, что тебя теперь зовут Циана? – спросила Анэка, глядя прямо в глаза девушки, и надеясь на честный ответ.

Та улыбнулась.

– Гейцана умерла на поле сражения под Огайотом. После этого родилось во мне что-то новое.

Анэка молчала.

– А куда ты свой путь держишь на этот раз? И почему одна?

– Шла в Ламть, но пришлось помочь этим двум гордкам. А почему одна... ну вот так получилось.

Циана разлила вино по глиняным чаркам.

– Выпьем за то, что бы наши пути были светлые! – подняла чарку лекарь.

Анэка вновь кивнула, тоже поднимая вино.

Циана отхлебнула напиток, и глянула на Анэку. Что-то в иллинке изменилось, и она отметила это про себя.

– Значится ваши пути с Мораной разошлись? – прозвучал вопрос, эхом отдаваясь в ушах Анго.

Туча мурашек пробежались по спине, и рука с вином дрогнула. Иллинка отвела взгляд от лекаря и залпом осушила чарку.

– Они никогда и не сходились – выдохнула Анго, беря лепешку.

Циана мудро уловила дрожь в ее руке, и дальше спрашивать не стала.

– Что же тебя ждет в Ламте? – испросила Циана после паузы.

– Сама не знаю... – призналась Анэка. – Мне надо разыскать одного человека. В Лоронте сказали, что мне надо идти в Ламть и найти кузнеца по имени Пиротт, и у него уже узнать как найти этого человека.

Циана облизнулась.

– Я знаю Пиротта. А что за человек?

– Её зовут Наира. Её пленили и продали в рабство на Волостраже. Я должна ее спасти.

Циана вздохнула, и налила себе еще вина.

– Одной тебе не справится, нужна подмога.

Анэка вдруг посмотрела так пристально на Гейцану, что той стало не по себе, и потом сказала:

– Пойдем со мной.

Циана чуть не поперхнулась, она сама только что хотела предложить Анэке свою компанию.

– Я... не могу. У меня тут много работы. Хотя, я бы...

Анэке почему-то очень хотелось, что бы Циана все же пошла с ней. Это глупо, конечно, она так боялась остаться наедине со своими мыслями и думами, что решила, что если кто-то пойдет с ней, этот кто-то излечит ее от этих мыслей о Моране. Гейцана была не против, но ее держал долг, помогать этим людям в лекарне, Анэка могла это понять как никто. Ведь она шла за Наирой по той же причине. Её звал долг.

– Я понимаю... Но может ты подумаешь?

Циана слабо кивнула и дальше они говорили только о том, почему она решила стать лекарем.

3.

Морана проснулась от того, что рядом с ней не было Гуйтаны, от чего стало немного зябко, хотя в замке было достаточно света и тепла. Все еще находясь в полудреме, она услышала голос любимой, который шел откуда-то из глубины, как-будто бы в ее покоях был потайной ход, ведший в глубину погреба, либо тайной комнаты. Напрягая память Морана ничего не вспомнила из прошлого, благо этот замок она когда-то знала очень хорошо, и сейчас не припоминала тайных комнат в нем. Но прошло достаточно времени, что бы они могли тут появится. Она затаила дыхание, прислушиваясь. Разговаривали двое, одной из них была Гуйтана, другой голос принадлежал неизвестному мужчине. Низкий немного хрипловатый он напоминал ей голос Азата, однако Азата давно не было на этой земле. Его убила Анэка.

Анэка...

Морана перевернулась на спину и ее взгляд уперся в потолок на котором был нарисовал райский сад полный ярких красок и необычных животных. Смотря на картину, она мысленно растворялась в ней, вспоминая, как она путешествовала все эти годы. Ей вдруг вспомнился Норлан, и захотелось узнать как сложилась его жизнь, с тех пор, как они расстались тогда на дороге на порт Нокс. Размышляя о Норлане и других людях, которые встречались ей на пути за эти годы, она поймала себя на мысли, что пытается думать о чем угодно, только не об Анэке.

– Ты все еще дремлешь, соня!

Гуйтана прилегла неуловимо рядом, и поцеловала Морану в щеку.

– Я проснулась, а тебя нет. Решила, что надо еще подремать – улыбнулась Кайосса, заключая Гуйтану в объятия.

– Ты можешь это делать поди весь день, а мне надо градом править – властно заявила Гуйтана, накидывая роскошное одеяние.

– Вот как! Я полагала им правит твой дядя, Мортон.

Морана и правда так полагала.

Гуйтана улыбнулась.

– Ну, ему всегда нужны помощники. И он знает где их найти.

Девушка намекала на Морану, и то что позвал ее Мортон для больших дел.

– Он тебе не сказал, да? – спросила она.

Морана поднялась на локте, прикрывая прелестное тело простыней.

– Я полагаю ты мне скажешь.

Гуйтана покачала головой.

– Тебе лучше поговорить с ним до полудня, потому как он собирается к вечеру ехать в Елистрад.

Морана вздрогнула. Похоже, что подремать не удастся. Елистрад военный городок.

– Пойду я, очень дел много накопилось. Спускайся к завтраку, если голодна.

И Гуйтана быстро юркнула за дверь, оставив Морану вновь наедине с мыслями.

Мортон был занят сборами, когда Морана вошла в его покои, без стука. Он обернулся, и улыбка посетила его серьезное лицо.

Слуга у двери кивнул, и вышел.

Мортон оглядел ее с ног до головы. Морана была одета так, словно бы готовилась принять бой.

– На гуляния идешь? – решил сгладить он впечатления от Мораны и ее одеяния.

– Не до них. Мортон, друг, что происходит?

Кнесс незаметно вздрогнул под пристальным взглядом Кайоссы, и кивком пригласил сесть.

– Я постою, а ты мне разъясни.

– Да нечего – отмахнулся он – в Елистрад мне ехать вечером.

– Значит ты собираешь войско. И кого защищать мне? Тебя или её? – серьезно и грозно сказала Морана, при этом не повышая голоса.