Текст книги "Трёхольт II (СИ)"

Автор книги: Alfranza

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Мортон ходя по комнате, остановился. Вид у него был растерянный, и вепска поняла, что не все в замке ладно.

– Мне ты можешь сказать – тихо сказала она, подходя к бледному мужчине.

Он отрицательно показал головой и вернулся к сборам.

Вепска вздохнула.

– Когда возвратишься-то?

– Через пять дниц.

Морана была удивлена ответом. Значит Гуйтана тоже говорила серьезно, что правит городом. Что-то тут не так. И она должна выяснить что.

Пожелав Мортону удачной дороги, Кайосса направилась к тому, кто наверняка сможет пролить на все это хотя бы лучик света.

Когда-то давно Морана завела себе достаточно хороших надежных друзей в этом городе. Однако, прошло слишком много времени.

Небольшой домик ее давнего друга давно покосился, однако Кайосса даже подумать не решалась, что может статься так, что друг не узнает ее.

“Узнает, должен узнать.”

Она вошла на порог, половицы неприятно скрипнули. Кайосса постучала два раза, а потом еще два, и приготовилась ждать.

Морана уже было решила, что дома никого, как дверь со скрипом открылась и на пороге явила себя взору Мораны крепко сбитая фигура одетая в кожаную кузнечную одёжу. Глаза горели как и десять лет назад, тем же огненно-ярким свечением, и улыбка та же... ни чуть не изменило ее время.

– Маура!?...

Мгновение замешательства, и Морана обняла крепко по-дружески женщину.

– Здравствуй Ярона! – улыбнулась она ей.

Рыжеволосая женщина улыбалась, немного не веря глазам своим.

– Сколько лет, сколько зим, дорогая Маура! Ну проходи же.

Они прошли в дом. И если с виду дом казался совсем ветхий, то внутри оказался крепче Огайотского дуба.

Женщина ловко смахнула то, что лежало на столе, и пригласила сесть. Морана приняла приглашение, и вот уже они сидели за чаркой кваса и разговаривали совсем как десять лет назад.

– Каким судьбами в наш край?

– Мортон позвал.

Женщина мотнула головой.

– Я знала, что дело хуже, чем оно кажется. Видишь ли, город живет в ожидании нападения на него брагов и хазаров-волостражников, поэтому не откладывая надо созывать войстко на битву.

Морана вздохнула. Она знала это.

– Расскажи мне, почему все так?

Ярона отставила чарку с квасом и принялась рассказывать.

Анэка на постоялом дворе рубила дрова. Её умелые руки тут были как нельзя кстати. Если она могла чем-то помочь, она всегда была рада. А теперь вот, ей приходилось ждать пока не поправится Саида, что бы спокойно затем отправится в Ламть, а может даже на Волостраж. И хотя думы ее были заняты вовсе не дровами, она услышала шорох за спиной.

Это Лейла принесла ей боярышниковый сок.

– Отдохнуть бы тебе Охотница – заботливо сказала гордка.

Анэка улыбнулась про себя.

– Не время отдыхать, надо дров наколоть, да поленницу сложить, сама понимаешь.

Лейла кивнула, в знак понимания, и присела рядом на колобашку.

Иллинка заметила, что Лейла смотрит на ее руки. Это еще тогда ей странно показалось, когда они отбивались в пустыни.

– Ты лучше тут не сиди – сказала иллинка – Щепки летят.

Лейла кивнула и ушла в лекарню.

“Странная дувушка. Наблюдает за мной много.”

4.

Ярона рассказала ей много того, о чем она уже догадывалась, однако то, что все так плохо, она и не подозревала. И самое паршивое заключалось в том, что Гуйтана была замешана в том, что бы Самси был стерт с лица Матушки Земли, и на его месте вырос другой город. Мортон знал больше, чем мог говорить, видно ему грозила опасность быть обезглавленным, если хоть кому-то проболтается.

– И тебя она использует – вздохнула подруга.

– Нет.

Морана даже слушать отказывалась о том, что Гуйтана может использовать ее в своих военно-политических игрищах. Зачем ей это?

– Ты просто любишь ее, а влюбленные все слепцы.

Ярона была несомненно права, но любящее сердце не могло поверить в то, что Гуйтана могла пойти на то, что бы ...

– Поверь мне, Маура, она уже не тот человек, которого ты так любишь. Она изменилась дюже сильно, и тебе надлежит быть очень осторожной с ней. Я не желаю тебе, что бы она воспользовалась твоими чувствами в этой большой военной игре. Ведь всем тут уже ясно давно, что она хочет сама управлять городом и сместить Мортона. Поверь мне, Маура!

Кайосса не верила. Неужто за десять лет все могло так в одночасье поменяться, что теперь и концов не сыщешь.

– Не зови меня Маура, хорошо? – озвучила просьбу Кайа.

– Но ведь это твое настоящее имя.

Морана мотнула головой.

– Я уже не знаю где настоящее, а где нет.

Ярона покачала головой, глядя на огорченную подругу.

– Может останешься у меня? – предложила женщина.

Морана быстро глянула на нее и отвела взгляд, уставившись в пол.

– Нет. Я должна быть с Гуйтаной. Чует мое сердце, мне придется распутать этот адский клубок интриг, Яра.

– Ну хорошо. Только тебе придется навострить уши, и прислушиваться не только к своему сердцу и душе, но и к разуму – предупредила Ярона вставая с лавки. – Ты всегда можешь ко мне прийти, ты ведь знаешь.

Морана кивнула.

– Знаю. Благодарю тебя за это.

Ярона махнула рукой.

– Не стоит.

В лекарне по полудню наступал “тихий час”, это когда осеннее солнце было на самой высшей точке неба. Право небо давно уже не радовало солнечным лучом, ибо наступала пора, когда приходилось подумать, где перезимовать.

Циана занималась в своей каморке писанием каких-то не то рецептов, не то просто записывала что-то вроде летописи. Важное дело.

Думалось девушке, правда, не о своих больных, а о том, что ей предложила Анэка.

Сердце ее рвалось, за Анго, понимая, что это шанс помочь тому, кому она всегда хотела помочь. А именно своей сестре. Поэтому дописав свиток, она вложила его в книгу, лежавшую поодаль и сев на свою лежанку стала думать о том, на кого оставить лекарню. Выбор у нее был не большой, однако ей казалось, что она должна идти с иллинкой. Она поможет ей, да и потом, Волостраж... когда-то ее Сидро... воин нареченный ей пропал так без следа. Но она никогда не теряла надежды на новую встречу, и верила, что он жив.

“Кто еще поможет тебе, сестра, если не я?”

Анэка спала на лежанке, почти около двери.

В сон к ней вновь пришла Кайосса, она что-то говорила, но иллинка не слышала слов. Вепска улыбалась, и всем своим видом говорила Анэке, что она правильно поступила, что пошла своим путем. Но в глазах Кайоссы читалась и тоска, какая-то гнетущая и неземная...

Иллинка открыла глаза. Резной потолок отражал то, что на дворе осеннее солнце решило посетить их. Она села на лежанке, плечо немного затекло от долгого лежания в одной позе. Она встала, разминая плечи, вспомнила сон, вздохнула и пошла на двор, может там нужна ее помощь.

“Никак я не могу не думать о тебе, Кайа!”

Гуйтана вновь сидела за холстом. Морана не вспомнила, что бы она так увлекалась живописью. Но за десяток лет могло все дюже поменяться. Вепска осторожно по-магарски подошла сзади и обняла свою девушку за плечи.

– Может чуток отдохнешь? – прошептала она ей на ухо.

На холст Морана даже не взглянула, ибо ничего не смыслила в живописи.

– А может я таки закончу! – смахнула Гуйтана ее руки с плеч, уворачиваясь от поцелуя в шею.

Кайосса скосила бровь.

– Что такое?

– Ты не во время, мне нужно закончить полотнище – хлестко заявила Гуйтана.

Морана ушам своим не поверила. Где это было видано в Самси, что бы любимый человек был не вовремя?! Но Морана учтиво промолчала, и ушла в сад. Гуйтана даже не обернулась на нее.

В саду было тихо, лишь где-то недалеко звенела сталь. Морана направилась на звук, и вскоре вышла к разгару поединка между двумя вепсами – низкорослым бородачом и щуплым, но проворным парнем, в два раза превосходящим по росту бородача. Их шуточный бой, с виду таким не казался. Казалось, кто-то кого-то тренировал. Морана на глаз поставила на бородача. По годам он был ее саму старше, и опытнее. Молодцу же явно не хватало навыка, он часто пропускал удары, которые в настоящем бою могли стоить ему некоторых частей тела.

Завидев краем глаза воительницу, молодец остановился и тут же получил от бородача деревянным мечом по ребрам.

– Не зевай, Конгор!

Молодец согнулся пополам потирая место удара.

– Я же был не прикрыт – проскулил он.

– Ну полно уже, Конгор, назавтра оставим.

Молодец кивнул.

Бородач собрал деревянные мечи, поклонился Моране и прошел мимо.

– Здравия вам, воительница! – Конгор подошел к ней ближе, и припал на одно колено.

– И тебе здравия! Конгор?

– Да, миледи. Я сын Мортона.

Морана прикинула, что кажется вспомнила этого мальчугана, когда она уходила от сюда, ему было семь годков. Прошло десяток, значит ему...

– А где твоя мать, Миррида?

Юноша чуть побледнел.

– Она умерла, пять годниц назад.

– Я тебе соболезную – с горечью сказала Морана, – я знала ее когда-то.

Он кивнул.

– Вы ведь нам поможете? – посмотрел он на нее с нескрываемой надеждой.

– Помогу коли я тут. Только вот разобраться бы чем помогать – вздохнула вепска, присев на небольшую лавочку у березы.

– А вы разве не знаете? – встрепенулся юноша.

Морана качнула головой.

– Не удалось узнать давече.

– Позвольте мне присесть рядом с вами и я вам все расскажу.

Морана кивнула.

– Садись.

5.

Рано утром следующего дня, Анэку разбудила Циана. Время было такое раннее, что даже солнце еще как следует не вылезло из-под сумеречного покрывала, что бы водрузиться над Землей-Матушкой.

– Анэка...

Иллинка открыла глаза, и узрела возле себя сосредоточенное лицо лекаря.

– Что-то стряслось? – тут же вскочила Охотница.

– Нет, – прошептала Циана. – все хорошо, Саида поправляется, я подумала, что ты должна знать.

Анго кивнула. И почувствовала, что это еще не все новости, которые пришла сказать Циана.

– Что-то еще?

Гейцана присела рядом.

– Я с тобой пойду... Если не против будешь.

Внутренне Анэка была очень рада этому, но на внешнем расположении духа ее это никак не отразилось. Хотя она все-таки протянула Циане руку, и сказала:

– Добро! А как же лекарня?

Циана улыбнулась.

– Оставлю ее моему помощнику Генриту. Он хорошо со всем справляется, и потом... Я скорее всего вернусь сюда, как только помогу найти тебе Наиру.

На том и порешили.

Анэка решила проведать чуть позднее Лейлу и ее сестру, что бы попрощаться. Они с Гейцаной решили выдвигаться в полдень, а покамест просто собирать нехитрый скарб в дорогу.

Морана медленно перебирала в уме то, что узнала от Конгора. Этот молодец оказался довольно не глуп, и если же у него руки еще не окрепли, то голова у него хорошо работала. Оказалось, что все боле запутанно, чем думалось вепске. Конгор бросил фразу о том, что Гуйтане нужна не только власть, но и не нужны последователи этой власти. Кайосса пыталась понять каким таким чудным образом Гуйтана изменилась до неузнаваемости, да так, что даже Морана перестала узнавать в ней ту, которую любила все эти годы. Это была совсем не та милая девушка, которую она когда-то повстречала в горах Самси. Все, даже во взгляде жгучем говорили за то, что перед ее очами не Гуйтана. Она даже боялась помыслить о том, кто скрывался в душе ее любимого человека.

После разговора с Конгором, Морана взяла свой заплечный мешок и коня, и отправилась на ручей. Тот самый, который когда-то почти предал забвению ее любовь к этой девушке, которая теперь может грозить ей погибелью. Ей, и еще многим вепсам, из тех, кто не пойдет на битву против хазаров-волостражников.

У ручья она просидела почти до вечера, пытаясь собрать все мысли воедино, и придумать как сделать так, что бы их городок Самси понес меньше потерь, чем это виделось ей, как опытному войну. Ничего она так и не придумала. Само происходящее в замке Мортона ей казалось чуждым. Не к этому она так хотела вернуться. Ведь этот замок когда-то был милее ей дома родного. А что же теперь? Если Гуйтана не ведает, что творит. Кто остановит ее, кроме Мораны.

На сердце было не спокойно. Она зачерпнула серебристой водицы из ручья, и молча испила с ладошки, думая почему-то не о Гуйтане и Мортоне, а о Анэке. Вспомнилась Кайоссе ее светлая улыбка, и тоска, что стояла в глазах, когда они расставались.

– Как мне тебя не хватает, душа моя... – сказала она вслух, и ветер разнес эхом ее слова по вепскому лесу.

Все было готово в путь.

Анэка, как и обещала себе, пришла попрощаться с Лейлой. Девушка сидела около костра, на дворе, и плела что-то.

– Лейла – позвала Анэка.

Девушка мигом обернулась и ее щеки вспыхнули зарей.

– Мне надо уходить.

В глазах гордки воцарилось беспокойство.

– Но куда?

– На Волостраж.

Девушка оставила то, что плела и подошла к Анэке.

– Значит ты не вернешься?

– Вернусь – уверенно сказала иллинка.

– Волостраж очень опасное место, и...

Анэка поднесла к ее губам свой палец.

– Я знаю. Но мой долг спасти одного человека. Я дала слово и исполню его.

Гордка грустно смотрела на нее.

– Передай Саиде, что бы больше не хворала и присматривала за тобой – и Анэка улыбнулась и приобняла девушку.

Эти объятия напомнили о Кайоссе, но иллинка отогнала мысли, надо было двигаться в путь. Гейцана уже ждала ее на дороге.

– Береги себя, Охотница! – сказала ей в след Лейла.

Когда они вышли из Махора в Ламть солнце как раз забралось повыше, что бы обозревать просторы мазорской долины до Малыша Ламотя, разделяющего как раз Ламть и Махор.

– Она к тебе неравнодушна – заметила Циана, когда они чуть отошли от города.

Иллинка лишь промолчала в ответ. Она тоже заметила, как Лейла смотрела на нее.

Их путь лежал на Север, где в Ламте они решили сесть на корабль, что бы добраться до Волостража.

====== Часть третья. Разговоры “на крови”. ======

1.

Малый Ламоть предстал перед их взором чернеющей зыбкой водой. Вширь в Долине Сов он разрастался почти в пятьдесят саженей (около 100 м – прим авт.). На ершистом песчаном берегу стояли лодки переправщиков. Девушки решили не мешкать, и подошли к первому попавшемуся.

– Добро! – кивнула лекарь.

Анэка забралась в лодку, и примостилась на корме, пока Циана расплачивалась за переправу.

Когда они отплыли, Анэка про себя вздохнула, вспомнив о Моране, и о том, что “они могут больше никогда не свидится”.

Сие не ускользнуло от голубых внимательных глаз Цианы, но она вновь промолчала.

Покуда удалялся махинский берег, в душе Анго таяла надежда вернуться в прежнюю жизнь, что-то отчаянно отмирало в ней, сея страх и обреченную неотвратимость. Нельзя было по-другому.

Циана же словно бы возрождала в себе надежду помочь своей сестре, которую она уже отчаялась спасти из лап Аль-Цзы.

Вода, казалось бы, была задумчивая, и в ее недрах скрывалось нечто, что могло принести не только беспокойство, но и какую-то грустную веру.

Когда они сошли на берег, Циана, расплатившись с переправщиком, зачерпнула рукой водицы с песком пополам и, омыв руки, что-то шепнула про себя.

Анэка посмотрев на сие, лишь пожала плечом. У лекаря были свои секреты, в кои ей влезать не следует.

Когда Малый Ламоть остался пройденной преградой, а до привала оставалось два версты, Циана сказала, обращаясь не столько к Анэке, сколько к себе самой, а может и к небесам:

– Я верую, что Боги помогут нам все преодолеть.

Махинская земля была полна осенних вод и периодически хлюпала под ногами, из-за чего казалось, что они идут по мелкой гати, которая вот-вот должна углубиться. В основном их ход был довольно проворный, если не считать, что порой Циана намного уходила вперед, а Анэка задумавшись, отставала. В один из таких моментов, когда Анэка в очередной раз нагнала свою спутницу, лекарь спросила:

– Я погляжу, тебе не очень-то хочется поспешать.

Анго одарила ее томным тяжелым взглядом и ответила:

– Спешить мне особо не куда и не зачем, всему свое время и дороги.

Циана кивнула, указав вперед, где за пригорком виднелся махинский Ламть.

Но не успела Анэка порадоваться, что скоро привал, как позади послышался цокот копыт. Путницы обернулись и вовремя, потому что на них оголтело летела повозка с вороными конями.

– Тпрууу... – пробасил кучер, бравый махинец.

Лошади заржали и, подняв столб пыли остановились.

– Добро вам путницы! – поздоровался юноша, сделал реверанс, ловко спрыгнув со своего места. – Вы мне не поможете?

– И тебе добро! – ответила Циана. – В чем помощь нужна?

Юноша, выглядевший на годков на 25, спешно подлетел к своей возницы, и откинул кожаный бандаж.

Под ним оказались двое раненных людей. Один дюже молодой махинец, и еще один, не ясного возраста, путар.

– Эти люди серьезно ранены, – оценила на глаз Циана – им надо срочно в госпиталь, в Ламте есть хороший.

Юноша отрицательно замотал головой.

– Не довезем, не дотянем...

И, правда на вид войны были слабоваты, и даже при быстрой езде, можно было бы потерять их навсегда.

Циана вскочила в повозку, и ловко осмотрела того, что моложе.

– На нем клеймо сколотского отступника – сказала она позднее, – Скорее он с рудников, его спасти можно. А второй... – он всплеснула руками. – Не выживет, ему стрела в легкое попала.

И словно бы в подтверждение ее слов, путар вдруг задергался, захрипел и через пару мгновений затих. Навсегда.

Циана поцеловала крест у себя на шее, и закрыла ему глаза.

– Тебя звать как? – обратилась она к юному кучеру.

– Брайт. Я всего лишь мимо ехал. Я продаю глиняную посуду своего дяди.

– Так, давай быстро! Анэка залезай! Молодого махинца еще спасти сможем, если поедем быстро, но осторожно. Брайт, запрягай!

Пока они ехали до Ламтя, Циана крепко пережимала рану у парня на груди, а Анэка молча, наблюдала.

Вернувшись с ручья. Морана обнаружила, что в замке много чужаков. Конгор пояснил, что пока она отсутствовала, к Гуйтане приехали из порта Нокс с визитом отнюдь не вежливости.

Небольшой отряд расквартировался около замка, всего на глаз было около пятидесяти воинов, в основном махинцы, вепсы и хогдары. А, как известно издревле, что если в отряде есть хоть один хогдар – этот отряд почти не победим! Идя мимо них в замок, Морану кто-то окликнул, знакомым голосом, она повернулась, что бы лицезреть перед собой... Норлана. Он вышел к ней, и они обнялись.

– Добро, Кайосса! – приветствовал он, поклонившись ей.

Она лишь кивнула.

– Какими путями ты здесь? – спросила вепска, когда они ушли от посторонних глаз, в глубину сада, который располагался при замке.

Норлан улыбнулся, но как-то грустно.

– Не по своей воле.

– По чьей же?

Он вздохнул.

– Ты присядь со мной рядом, – сказал он ласково, указывая на место рядом с собой на небольшой скамье. – Я тебе все и расскажу.

Через багряный осенний Ламть проехали с ветерком, и остановились у Большой палатушки с вывеской “Лекарня Хамура”.

Не успели Анэка и Циана спустить ноги на песчаную землю, как двое молодцов вылетели им на встречу из палатушки и принялись снимать раненного с возу.

– Осторожнее, он сильно много крови теряет.

Брайт в растерянности стоял около своей поклажи. Анэка хмуро наблюдала за всем действием, однако без особого интереса, и когда Циана и лекарь, хозяин сего заведения – Хамур прошли в полати, она отвернулась и пошла в харчевню напротив. Брайту она сказала обождать Циану на улице.

Харчевня в которую вошла Анго в поискал съестного на дорогу, носила не броское название “Маховня”, что на махинском означало – “Владения повара”. Народу в ней было мало. Пара купцов сидело поодаль, и один воин в одиночестве пил брагу, очевидно, повернувшись к Анэке спиной. За не высокой стойкой, протирая посуду, стояла девушка, примерно одного возраста с Анэкой. Она усердно терла глиняный сосуд, и не смотрела на того, кто вошел.

Анэка подошла к ней, и спросила

– Добро вам, миледи! Не найдется ли у вас кукурузных лепешек и хогдарского кваса в дорогу?

Девушка подняла голову, и Анэка увидела внимательные карие глаза, обращенные на нее.

– И Вам добро, путница! – кивнула она. – Сколько лепешек желаете? А квас у нас только иллинский.

Иллинский квас был самым лучшим наряду с путарским яблочным морсом. Ну что же, неплохо!

Кареглазая кухарка любопытнго разглядывала Анэку, когда та прикидывала сколько съестног взять в путь.

– Пожалуй в этот мешок можно сложить? – перебила ее Циана.

Кареглазая малость отступила назад, когда увидела на сюртуке Цианы кровь.

– Не бойся, все хорошо, я привезла раненного – поднимая руки, остановилась в дверях Циана.

Пивший брагу войн, тут же вскочил, но увидев, что никакой опасности нет, плюхнулся обратно.

Купцы лишь переглянулись и продолжили беседу.

– Тебе бы умыться – сказала Анго.

Циана поморщилась, оглядывая харчевню.

Кареглазая кухарка, беря мешок для еды, и поглядывая на странных девушек-путниц тихо сказала:

– Там во дворе у нас колодец, вы можете умыться и передохнуть, если надо – и она скромно улыбнулась Анэке.

Циана кивнула и они прошли во двор.

Колодец был шикарный. Большой и сразу видно, что делал его бюольшой мастер. И вода оттуда оказалась очень вкусной, Анэка даже наполнила один небольшой бурдюк ею, пока Циана отмывала себя от грязи и крови.

– Он выживет? – спросила Анэка, когда Циана почти привела себя в порядок.

Вепска пожала плечами.

– На это лишь воля Богов!

Вполне себе ответ лекаря, ничего другого Анго и не ждала.

– Что делать с Брайтом?

Циана, достала небольшим ковшом воду, сделала пару глотков и ответила:

– Ничего. Скажем ему, что бы отправлялся домой.

Когда Циана чистила свой сюртук Анэку привлек ее медальон на шее, но спросить про него она пока что не решилась.

Всему свое время. И для разговоров тоже.

– Переночуем тут, а назавтра едем на Воростраж – сказала Циана, обращаясь не к иллинке, а скорее просто размышляя.

Вепска была внимательна и заметила, что над харчевней сдается пара комнат для путников.

– А может не будем делать привал? – размышляла в ответ Анго.

Циана пожала плечами.

– Путь не близкий, нужно как следует передохнуть, набраться сил, выспаться и двинемся завтра далее.

Сказав это она внимательно посмотрела на свою спутницу.

– Не серчай! Мы обязательно сюда еще вернемся! – и она похлопала Анэку по плечу.

Кареглазая кухарка, уже приготовила им съестное в путь, когда они обе заявили ей, что хотят взять каморку на верху на одну ночь. Девушка улыбнулась, и позвала кого-то. Через мгновение перед ними появился могучий мужчина, седых волос, очевидно он приходился отцом девушки, и самолично сопроводил их в каморку, сказав по пути сколько это будет стоить.

Каморка был не большой, как и вся харчевня, с одной, но довольно широкой лежанкой.

– Мия, принеси сюда воды и полотенца! – распорядился хозяин заведения.

Мия сверкнула глазами и быстро исчезла. А вернулась столь же быстро с кувшином воды и полотенцами.

– Если что-то будет нужно вам миледи, только позовите – сказала девушка, и ее щеки вспыхнули румянцем, когда она перевела взгляд на Анго.

Циана кивнула, и девушка, как показалось нехотя, удалилась.

– Ты ей понравилась – сказала лукаво лекарь.

Анэка лишь промолчала в ответ.

Норлан рассказал Моране вещи, о которые она и сама подозревала. И это значит что кнесс Мортон не ошибся в своих опасениях, Гуйтана готовила войство на войну не с брагами, а с иллинами, а браги были нужны для провокации войны. Норлан рассказал ей свои мысли по этому поводу и оказалось, они вновь думали в одном ключе.

– Браги – народ горячий – говорил он, – из искры разговается большое пламя, ты ведь знаешь. Стоит их спровоцировать и войны не избежать.

– Но зачем им война?

Норлан усмехнулся.

– Я тебя не узнаю, Кайосса! Браги на войне живут, а если ты про Гуйтану, то она уже не та девченка, которая хотела вылечить этот мир от войн. Гуйтана хочет власти над этим миром.

Морана тяжело вздохнула, и встала с лавочки спиной к Норлану.

Какое-то время они молчали. Морана понимала, что такую Гуйтану с такими стратегическими планами, ей ни за что не одолеть, и не отговорить. Это был практически другой человек. Чужой ей.

– Ты не должна быть на ее стороне – тихо прошептал Норлан, обнимая Кайоссу за плечи сзади. – Она погубит тебя, пойми!

Конечно же он был прав, но как она могла пойти против той, что была в ее сердце, которую она любила... И любит. Любит ли? Или это остаточное чувство долга?

Она повернулась к Норлану лицом, и наткнулась на эти аквамариновые зоркие глаза. Не прошло и мгновения, как он прикоснулся своими губами к ее.

В комнате переговоров замка, Гуйтана размышляла о том, с какого фланга надо ударить в первую очередь. Вертя в руке кинжал, подаренный отцом, она говорит:

– Мы должны быть уверены, что брагинцы помогут нам с севера, если нет, придется всех их убить, ибо они вхожи в наши планы, а значит знают больше, чем надо, и... – она запнулась на миг, подойдя к окну ведущему в сад, и увидев как Норлан обнимаяет и целует Морану, и она вполне себе принимает его бесчестное действие.

Все молча слушали тишину, не решаясь поторопить кнессинку продолжать.

– Мы должны любой ценой уничтожить этих предателей иллинов! – быстро закончила она фразу, повернулась и метнула кинжал в поставленный на папа стол, около входа, а в глазах ее сверкнула зловещая ревностная ненависть.

Никто не посмел ей возразить.

2.

Этот поцелуй почему-то не вызвал в душе у Кайоссы никаких эмоций. Она просто знала и чувствовала, что Норлан испытывает к ней нечто такое, что можно даже назвать чувством любви, только вот ответить на это она не могла, ибо не испытывала тоже самое, да и вообще ничего такого. Только дружескую привязанность. Поэтому, как только эмоциональный эпизод прошел, она отстранилась и спокойно посмотрела в глаза другу.

– Этого больше не должно повторится – немного позже произнесла она.

Норлан попытался, вновь обнять ее за талию, что бы насладится хотя бы ее присутствием в его объятиях, но нет, Кайосса была неприступна.

– Но почему? – не выдержал Норлан.

Морана ждала этого вопроса, и знала на него ответ.

– Потому-что ты мне друг, им и останешься.

Махинский вечер был темным. В небольшое аркадное окошко просматривалось осеннее небо.

Анэка лежа смотрела на него и молчала. Циана рядом тоже не спала, хотя глаза ее и были закрыты.

Почему-то больше всего в такой вечер думалось о доме, как там мама, поняла ли она то, что ее дочери вновь приходится уходить. Мамы всегда все понимают без слов, и часто просто молчат о своих желаниях. Ленара была именно такой, и Анэка всегда знала, что ее мать любит ее, но не осуждает ее пути. А может она даже догадывалась об остальном.

– Анго...

Голос Цианы прорезал звенящую тишину.

Иллинка повернула голову, и наткнулась на изучающий ее взгляд.

– Ты знаешь Наиру?

– Нет.

Циана приподнялась на локте.

– Как же ты собираешься ее отыскать?

– По описанию Софиты, и... У нее рисунок на теле, в виде крылатого змея-посланца. Такого рисунка нет ни у кого.

Лекарь шумно вздохнула.

Какое-то время они молчали. Позже Циана все-таки спросила:

– Почему ты одна?

Анэка прикрыла глаза, вспоминая прощание с Мораной. От этих воспоминаний защимило сердце, и она сказала тихо:

– Так получилось.

Гуйтана сидела за широким столом в своих покоях, когда Морана вошла.

– Не хочешь мне рассказать, что тут происходит? – спокойно сказала вепска, не снимая меча и доспехов.

Кнессинка даже не повернулась к ней, продолжая сидеть спиной.

Морана сдела несколько шагов и увидела, что Гуйтана пишет что-то на пергаменте. Но только она приблизилась еще на дюйм, девушка резко дернулась и выхватывая кинжал направила его на Кайоссу, да так, что рыжеволосая воительница не ожидала такого поворота.

– Стой, где стоишь! – гневно обратилась она к Кайоссе.

Морана удивленно замерла на месте, даже не успев положить руку на меч.

– Сперва я услышу твои объяснения! – властно сказала она, и глаза ее сверкнули недобрым огоньком.

Моране впервые тогда показалось, что перед ней совсем не Гуйтана, а кто-то другой. Её возлюбленная никогда бы, даже в самом горячем споре и гневе, не направила бы на нее оружие. А в глазах этой девушки такая злоба, что можно было бы пол мира поглотить.

– Что ты хочешь услышать? – так же спокойно говорила вепска.

– Правду!

Воительница легко развела руками.

– Какую же?

– Я хочу услышать почему кто-то смеет тебя целовать, а ты ему поддаешься настолько, что это так долго длится?!

Морана усмехнулась про себя, но внешне она оставалась как всегда спокойна и непоколебима.

– Это длилось всего пара мгновений, и...больше не повторится.

Гуйтана опустила кинжал, но сжимала его с такой силой, что казалось еще миг и ее руки вживутся в рукоятку.

– Я говорю тебе правду – повторила Кайосса, ловя себя на мысли, что она оправдывается.

Кнессинка молчала какое-то время, потом произнесла:

– В эту ночь ты не будешь спать в покоях рядом со мной. Я больше не хочу сегодня слышать от тебя слов. Отступи назад, если согласна.

Морана тот час сделала шаг назад, таким образом принимая решение своей возлюбленной. И больше не проронила ни слова.

Конечно, будучи хорошим лекарем, Циана кое-что смыслила в чужих душах и ей показалось, что Анэку и Морану связывало больше, чем просто дружба. Какое-то время она размышляла задавать еще вопросы, или лучше не стоит. Где-то любопытство пересилило.

– Кем ты считаешь Морану?

Анэка вздохнула, отвернувшись к оконцу.

– Она мне как сестра.

– И только?

Анэка не поворачиваясь кивнула.

Иллинка услышала, как повернулась к стене лекарь, а потом она сказала:

– Вепсы очень верный народ. Добрых снов тебе.

Ночь была лунной. Морана стояла в саду, прислонившись к высокой сосне, уходящей вершиной к звездам.

Она искала ответы в себе, хотя знала, что они находятся на поверхности.

Но отчего-то не верилось, что Гуйтана способна была на то, что о ней говорили все, кто жил в замке. Откуда такие перемены, с чего? Это ли ее Гуйтана, которая всегда хотела помогать нуждающимся без меча и щита. А теперь ее оружие было направлено на Морану.

Где-то рядом хрустнула ветка, Морана легко и тихо обернулась, кладя руку на меч.

– Это я, Конгор – почти шепотом произнес молодой человек, и вышел на освещенную луной сторону сада.

Вепска посмотрела поверх головы парня, высматривая того, кто мог не нарочно прийти за ним. Ни души.

– За мной никто не шел – виновато сказал парень.

Морана, наконец, сосредоточила взгляд на нем.

– Тебе не стоит ходить по сумеркам одному – наставленчески сказала она.

Парень криво улыбнулся, полез за пазуху, вынул оттуда сверток и протянул ей.

– Возьми.

В лунном свете было не совсем ясно что это.

– Тебе это нужнее, чем мне.

Морана тупо смотрела на сверток.

– Что это?

– Это Гуйтана писала до того как... Как её... – Конгор запнулся смотря в глаза Кайоссе, совершенно не предполагая, что произойдет в следующий миг.

Морана, до этого была абсолютно уверена, что Конгор был на ее стороне и что он знал о том, что тут происходит гораздо больше, чем она, но...

В следующие несколько мгновений, всматриваясь в глаза юноши, она поняла что совсем не знает никого от сюда, и каждый может быть против нее. Глаза сверкнули яростным огнем, в доли секунд Морана вынула свой меч, и приставила его к горлу Конгора, толкая к каменному ограждению сада.