Текст книги "Игра на выживание (СИ)"

Автор книги: Алексс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Несмотря на упорное сопротивление, Георгий поддался уговорам своего молодого друга, доверив ему управление вертолётом, лишь время от времени придерживая рычаги и педали от излишне резких движений. Если не считать взлёт и посадку, с выполнением основной части полётного задания Адам справился отлично. Руки до сих пор помнили. Да так отчётливо, будто это было буквально вчера! И все связанные с полётом ощущения, которые едва ли не снились. И страстное желание повторить полёт от начала до конца. Теперь уже самостоятельно, без посторонней помощи...

Некоторое время девушка смотрела куда-то вдаль, после чего перевела взгляд на отдыхающего мужчину, сидящего в паре метров от неё на фанерном ящике с сигаретой в зубах.

– Тебе не кажется... – произнесла она негромко.

Адам вздрогнул. Посмотрев виновато на Элину, он произнёс:

– Прости, задумался.

Обратив внимание на почти прогоревшую сигарету, зажатую между пальцами, и нервным движением потушив её о жестяную банку с окурками, Адам спросил:

– Что ты сейчас сказала, повтори?

Решив, что внятно объяснить свои предчувствия словами она вряд ли сможет, девушка указала рукой в направлении высокого здания с большим количеством антенн на крыше. А если точнее, чуть правее от него.

– Посмотри туда.

Мужчина неспешно встал, обернулся, и посмотрел, куда указала Элина. Максимально напрягая зрение, он пытался понять, что именно взволновало девушку? Пожав плечами, он произнёс неуверенно:

– Ничего не вижу...

– Вот именно! – произнесла та с утвердительной интонацией.

Получив столь неожиданную реакцию на свой ответ, Адам повторил:

– Прости...

Девушка посмотрела на него с удивлением, после чего требовательным тоном спросила:

– Ты за что извиняешься?

Теперь пришло время удивляться мужчине. Он абсолютно не понимал, что именно пытается сказать и показать его спутница? О чём думает и какого ответа ждёт?

Прочитав недоумение во взгляде Адама, и сделав какие-то дополнительные вычисления в голове, Элина более мягким тоном произнесла:

– Адам, ещё раз посмотри внимательно. Тебе не кажется это странным?

– Что именно? – уточнил мужчина, пытаясь сосредоточиться на том, чего не видел, как бы сильно не напрягал зрение. – Там ничего нет!

– Вот именно – ничего! – повторила девушка, стараясь согласовать собственные ощущения с логикой и здравым смыслом. – Мне нужен бинокль! – произнесла она тем же требовательным тоном, в упор глядя на Адама.

– Дома есть, – уверенно ответил мужчина. – Поехали!

– Разве не нужно дождаться, когда зарядятся аккумуляторы? – с сомнением поинтересовалась Элина.

– Зачем? – пожав плечами, ответил мужчина. – Через пару часов бензин закончится, и генератор заглохнет. Поехали скорее! Почему-то я волнуюсь за ребят...

Элина поймала себя на мысли, что последнюю фразу Адам буквально снял с её языка, поэтому ничего не ответила, и сразу направилась к автомобилю. Чувство, что очень скоро произойдёт нечто очень плохое, не покидало. Наоборот, неуклонно нарастало. Причину его возникновения девушка объяснить не могла, и максимально напрягла мышцы рук и ног, чтобы унять зарождающуюся в конечностях мелкую дрожь. Усевшись на водительское кресло, и крепко обхватив ладонями рулевое колесо, она глубоко вздохнула, после чего плотно сжав губы, завела двигатель. Автомобиль плавно тронулся с места и двинулся в обратную дорогу.

* * *

Когда до места, где он сможет окончательно убедиться в правоте Ральфа, оставалась всего пара десятков километров, Андраш ощутил глубокую усталость, по большей части эмоциональную. Удовольствия от езды по узким польским дорогам, проходящим через лес вдали от нормальных федеральных трасс, он уж точно не испытал. Но понимал – это единственный шанс добраться до цели в кратчайшие сроки. Точка на карте и адрес, дважды подчёркнутый карандашом, неуклонно приближались, но дополнительных сил это не придало. Наоборот, мысли, вовсе не радужные, будто взбесившись, буквально пожирали сознание:

"Может, я действительно зря трачу драгоценное время, и Ральф прав? – думал мужчина, ругая себя за ребячество, заставившее отказаться от столь заманчивого предложения покинуть этот странный мир как можно скорее. В то же время, возникшая буквально ниоткуда решимость помочь совершенно незнакомым людям, приятно щекотала самолюбие: – Теперь уже поздно терзаться сомнениями – правильно ли поступил? Решение принято, и изменить его невозможно!"

Исключительно для того, чтобы приглушить разнообразные мысли, конфликтующие в собственной голове, Андраш протянул руку и открыл крышку бардачка. Достав первый попавшийся диск, он повертел его в руках и немного удивился тому, что музыкальные пристрастия прежнего владельца автомобиля не блистали разнообразием – Омега.

Нельзя сказать, что к этой группе Андраш питал какие-то тёплые чувства. Скорее, наоборот – ревность за то, что Анико её обожала, и в каком-то смысле – боготворила. Несмотря на все доводы и контраргументы, она уговорила мужа пойти на концерт ненавистной ему группы. Он слишком любил Анико, чтобы ссориться по такому пустяковому поводу. Откровенно скучая, щурясь от пляски световых пятен, вспыхивающих в такт звучащей из динамиков музыки, Андраш безуспешно пытался понять – что именно так восторгает его жену? Какие чувства она испытывает, слушая эту музыку и тексты, смысл которых едва ли способен оценить нормальный человек? Смутные образы, намёки, иносказания. То есть, ничего конкретного, сплошная рефлексия. Или иначе, мысленные метания человека, абсолютно не представляющего, что он хочет получить от жизни, к чему стремится. К тому же, поведение солиста на сцене не вызывало ничего, кроме неловкости – какой-то кривляющийся клоун, паяц, изображающий из себя не пойми что! Но голос... временами действительно завораживал. Не исключено, что Анико слышит и видит нечто большее...

После того концерта Андраш изменил своё отношение к Омеге. Как минимум, признал её право на существование.

Несмотря на довольно прохладное отношение к этой группе, некоторые песни он знал наизусть. Просто потому, что слышал их не только по радио. В любимом розовом переднике, испачканном мукой и чем-то сладким, изобретая на кухне очередную вкуснятину, Анико часто напевала "Девушку с жемчужными волосами", "Женщину летней ночи" или "Серебряный дождь". А находясь в особо приподнятом настроении – "Керосиновую лампу" – песню абсолютно бестолковую, но задорную. Пританцовывая и гримасничая, она пыталась вовлечь Андраша в это безумство, нередко достигая своих целей. Танцевать он не любил, но... когда это останавливало Анну?

И всё же, одна песня Омеги раз за разом цепляла какие-то очень тонкие душевные струны – "Чёрная бабочка" – завораживающая и абсолютно непонятная. Почему-то Андраш захотел послушать именно её. Сейчас она уже не казалась бессмысленной. Удивительно, но яростный конфликт в голове неожиданным образом прекратился.

– Моё сердце замёрзло, стало твёрдым как камень... – проговорил мужчина, когда песня закончилась. – Беги прочь, пока не поздно!

* * *

Мельком взглянув на Адама, девушка поразилась спокойствию, с которым тот обозревал проплывающий за окном пейзаж. Удивление такому поведению странным образом успокоило и её, что казалось немыслимым. Ещё недавно она с трудом сдерживала дрожь в коленях, пытаясь вести машину без резких разгонов и торможений. Смутная тревога за ребят, оставшихся дома без взрослых, постепенно отступила. Беспокоило лишь странное видение, что она обнаружила вдалеке, но мерное урчание двигателя и поведение Адама, сидящего рядом с невозмутимым выражением лица, внушило некое подобие уверенности.

"Борьба с собственными эмоциями – наука, в которой я не сильно преуспела... – подумала Элина, усмехнувшись собственным мыслям"

– Вспомнила что-то смешное? – услышала она голос.

Посмотрев на попутчика, девушка обратила внимание на доброжелательность, с которой Адам глядел на неё. А если точнее, на поразительное спокойствие, которого Элина уже давно не наблюдала на его лице. Решив, что сейчас не стоит говорить о своих тревогах, она поинтересовалась:

– Как ты умудряешься сохранять самообладание, когда мир вокруг нас умирает и мы вместе с ним?

– И что ты предлагаешь? – поинтересовался Адам с улыбкой на лице.

Элина ничего не ответила.

Сейчас она вспомнила давний разговор с отцом, когда была ещё ребёнком.

Возвращаясь из рейса, он старался больше находиться рядом с дочерью, чтобы та не испытывала недостатка родительского внимания. Часто рассказывал какие-то истории, казавшиеся занятными. Но работа шофёра грузовика скудна на события, поэтому он нередко переключался на истории из жизни своего отца – деда Элины, в молодости ходившего по Средиземному морю в чине матроса на большом рыболовецком траулере. Обычно это были традиционные морские байки с длиннющей окладистой бородой, авторство которых терялось в глубине веков. Дед их рассказывал сыну, а тот, много лет спустя – своей дочери. Каждая из таких историй напоминала притчу со смыслом и моралью, и таким нехитрым образом отец одновременно воспитывал своё любимое чадо и восполнял дефицит общения в надежде на то, что это хоть как-то компенсирует его долгое отсутствие дома. Не имея возможности залезть в голову дочери, чтобы прочитать её реальные мысли, отец даже не представлял, насколько та его любит. Таким, каким он всегда был – высоким мужчиной с умными глазами, орлиным носом, колючей щетиной на лице, и курткой с множеством карманов, пропахшей грузовиком.

Девочке нравилось слушать занятные, нередко комичные, но всегда поучительные морские байки о жизни на корабле, где столько разных людей и все постоянно чем-то заняты. Мотористы следят за работой огромного двигателя, находящегося в недрах железного кита глубоко под палубой. Штурман прокладывает самый короткий и безопасный курс, чтобы случайно не сесть на мель и вовремя прибыть в порт. Боцман управляет командой, раздавая различные поручения и приказы. Кок варит еду, радист обеспечивает связь с материком, рулевой крутит штурвал. На корабле для каждого найдётся занятие, но...

Однажды маленькая Элли задала отцу совершенно невинный вопрос:

– Зачем на корабле капитан?

Тот внимательно посмотрел на дочь, и спросил:

– А как ты сама думаешь?

Девочка замерла, потом растерянно произнесла:

– Не знаю...

Какое-то время тот размышлял, как понятнее объяснить ребёнку такую, вроде бы, прописную истину. Действительно, в морских байках роль капитана вообще никак не обозначена, будто бы он занят лишь тем, что периодически выходит из своей каюты на мостик, в огромный бинокль смотрит куда-то вдаль, после чего удаляется обратно. В чём состоит его роль, так сходу и не ответишь.

– Капитан на корабле – самый главный человек. Он представляет высшую власть, – ответил отец, после чего спешно поправился: – Во всяком случае, пока судно не вернётся в порт.

Посмотрев в глаза дочери, он понял – ответ девочку абсолютно не удовлетворил.

– Понимаешь, дочка... – произнёс задумчиво, – пока все занимаются своими обычными делами, капитан, вроде бы и не нужен. Но если во время плавания произойдёт что-то непонятное или страшное, к примеру, шторм...

Маленькая Элли слушала, затаив дыхание.

– Когда вокруг сверкают молнии, корабль бросает из стороны в сторону, а на палубу выливаются тонны воды, – стараясь произнести это с соответствующей интонацией, продолжил отец, – единственный, кто не имеет права испугаться – это капитан. А если ты находишься рядом с ним, то и тебе не страшно. Так и на корабле – когда ситуацию контролирует опытный отважный человек, готовый в любой момент принять единственно верное решение, нужно лишь в точности выполнять все его команды, чтобы вместе справиться с опасностью. Теперь понимаешь, каким бесстрашным должен быть капитан?

– Как ты? – спросила девочка.

Тогда отец ничего не ответил, а лишь хитро улыбнулся. Но Элина запомнила тот разговор, и сделала собственные выводы – если происходит что-то непонятное или пугающее, но рядом с тобой человек, который ничего не боится, нет повода для волнений. Нужно лишь чётко выполнять его команды, только и всего!

Сейчас Адам исполнял роль бесстрашного капитана, рядом с которым уютно и безопасно.

Возможно, потому девушка и не стремилась поскорее выйти замуж, как это сделали все её сверстницы, чуть только подвернулся удачный момент. Элина не торопилась бездумно войти в реку, текущую неизвестно куда. Она искала того единственного, на кого можно положиться в тот момент, когда собственные силы вдруг иссякнут, а самообладание подведёт. Того самого капитана, о котором в далёком детстве рассказывал отец, чтобы вместе с ним преодолеть все житейские бури и штормы, коих в жизни случается немало. Но мужчины, время от времени предлагавшие девушке руку и сердце, сами нуждались в бесстрашном капитане, и эту роль охотно поручали любому, кто окажется поблизости.

За красивыми жестами и правильными речами истинных мачо – щедрых и великодушных, почему-то всегда скрывались слабовольные особи мужского пола с ворохом непобеждённых юношеских комплексов. Их Элина научилась вычислять ещё будучи школьницей, наблюдая многочисленные истории "взлётов и падений" среди одноклассников и ребят из параллельных классов.

Первая часть школьной жизни, проведённая в роли "белой вороны", позволила увидеть многое из того, чего не положено знать тем, ради чьей благосклонности мальчишки дерутся до первой крови и сочиняют тошнотворно-однообразные любовные баллады. Только настоящему изгою можно сказать всю правду. А заодно и то, о чём лучше было бы промолчать. Но кто будет юлить и заискивать перед "вороной", изображать из себя благородного рыцаря, провожать до дома, а потом подолгу стоять под окнами в надежде, что из-за занавески вдруг выглянет та, ради которой можно терпеть ветер, дождь и всепроникающий холод?

Вернувшись из "кругосветки", за короткое лето успев немного повзрослеть, Элли ничего не забыла. Она прекрасно помнила, кто и как пытался сжить её со света – не только в командном, но и в личном зачёте. А также то, что все они регулярно получали – оптом и в розницу. Давать сдачи обидчикам её никто не учил, жизнь заставила. Просто не хотелось приносить "школьный сор" в собственный дом, где царили совсем другие законы – любовь и взаимопонимание. Есть вещи, о которых взрослым лучше не знать...

Мальчишки откровенно сторонились её, но теперь уже по другой причине. Первым "сломался" Карел – пожалуй, самый неприятный из обидчиков, ведь он обладал некоторыми особыми качествами, выделявшими его из основной толпы шакалов, дразнивших и задиравших девочку с завидной регулярностью. Всегда находясь где-то позади, он будто невидимый дирижёр, руководящий оркестром бездарей, умудрялся заставить их сыграть плохую мелодию хорошо. Даже слишком хорошо, что было гораздо обиднее.

Когда Карел, красный как рак, предложил Элине дружбу, та не испытала никаких эмоций, кроме желания поскорее избавиться от повышенного внимания одноклассников к собственной персоне. Она слишком долго горела, чтобы выдавить из себя хоть одну искру, способную испепелить недавнего обидчика или наоборот, разжечь в собственном сердце ответное чувство. Именно поэтому, однажды данное себе слово – не ввязываться ни в какие романтические отношения с теми, кого знала со школы – соблюдалось неукоснительно. Правда, с одним единственным исключением. Но даже оно, в каком-то смысле, не нарушило данной когда-то клятвы, давно потерявшей актуальность. Во всяком случае, к Маришке Элина испытывала нечто такое, чему не могла подобрать правильных слов, как ни старалась. Это не любовь в привычном понимании, и даже не дружба, а что-то другое...

При всём богатстве выбора только из Мартина мог получиться неплохой муж – верный, заботливый и надёжный. Но достижение этой благой цели требовало приложения значительных усилий, и вовсе не физических. Готова ли она совершить такой подвиг – Элина ещё не решила. Именно поэтому строго-настрого запретила Мартину любые разговоры на тему замужества. Сам факт того, что её молодой человек сразу и безоговорочно принял новые правила, указывал на его неготовность к серьёзным отношениям. Возрази он тогда или возмутись подобному "запрету", возможно, появился бы повод задуматься. Зато теперь девушка знала точно – Мартин не тот, на кого можно положиться в трудную минуту.

Правда, с ролью страстного любовника он отлично справлялся.

Решив, что подобные мысли опять приведут к дрожи в коленях, но уже не из-за страха, а от похоти, девушка решительно выбросила из головы всё ненужное, целиком сосредоточившись на управлении. Оставив позади автостраду со стоящими на ней автомобилями, сворачивая на съезд, ведущий к Калиновке, в зеркале заднего вида Элина заметила неясную тень. Когда фургон закончил поворот, девушка снова посмотрела туда, но ничего заслуживающего внимания не обнаружила. Она перевела взгляд на небо – абсолютно чистая синева без единого облака.

– Что-то необычное? – поинтересовался Адам.

– Показалось, – коротко ответила девушка, крепче сжав в руках рулевое колесо, – нервы шалят.

– Сейчас приедем, и сама убедишься, что ребята в полном порядке, – заверил мужчина, немного поелозив в кресле, чтобы устроиться поудобнее. – Для волнения нет никаких причин...

Элина хотела возразить, но вовремя передумала и промолчала, решив, что как минимум в одном Адам прав – не стоит себя накручивать в ситуации, когда не в силах ничего изменить. А уж тем более, заражать своими страхами окружающих. Проехав по дороге до следующего перекрёстка, девушка машинально взглянула в зеркало, и ей опять показалось, что позади что-то блеснуло.

"Наверное, так сходят с ума, – подумала Элина, чуть скривив губы, будто морщится от зубной боли. – Пока рано! Есть дела более важные!"

Машина резко затормозила, и в следующий момент, резко распахнув водительскую дверь, девушка соскочила на асфальт, озираясь по сторонам в надежде определить место, где снова заметила солнечный блик, промелькнувший в зеркале заднего вида. Затем последовал скрип пассажирской двери, и подошедший к ней мужчина спросил:

– Что ищем? Куда смотреть?

Та лишь пожала плечами. Затем медленно развернулась, и сделала шаг в обратном направлении.

– Не торопись... – негромко произнёс Адам.

В следующий момент, более уверенным тоном он добавил:

– Похоже, у нас гости!

Глава четвёртая

Наблюдая за тем, как ребята сосредоточенно вслушиваются в незнакомую речь человека, назвавшегося Андрашем, Элина поймала себя на мысли, что в детстве и юности занималась совсем не тем, чем следовало. Вместо того чтобы слушать на уроках откровенную ерунду, а потом до потемнения в глазах зубрить никому не нужные математику, физику, географию и историю, школьные годы можно было потратить с большей пользой. Как минимум, более серьёзно отнестись к изучению иностранных языков. Вдобавок к "базовому" английскому, было бы совсем не лишним подружиться с немецким и испанским. Чего она точно не собиралась делать – учить китайский или арабский. Венгерский в "список приоритетов" тоже не входил, как минимум по причине слишком малого числа людей, говорящих на этом языке. Но мужчина, примчавшийся сюда из самого Будапешта, Элине определённо понравился, и было бы совсем неплохо пообщаться с ним наедине, без переводчиков и посредников.

Её лучшая подруга Маришка, кроме польского знала ещё три языка – свободно разговаривала на французском и немецком, английский в пределах школьного курса – без глубокого погружения, но достаточно, чтобы не потеряться где-нибудь на задворках цивилизации. Имея исключительную память, она нередко поражала преподавателей умением пересказать почти дословно пару страниц из учебника, порой, вообще не понимая смысла произносимых ею слов. Эту "тайну" Мария доверила лишь одному человеку – своей лучшей подруге Элли.

Будучи весьма поверхностной особой, Лили шпрехала на немецком так же лихо, как на родном польском, с непременным использованием всего лексического богатства того и другого. Притом, "шайсе" и "курва" в сравнении с остальными "сочными эпитетами" выглядели скорее словами-паразитами, нежели реальными ругательствами. В своих успехах на "ниве германской словесности" Лили периодически "обвиняла" своего отца, вложившего в образование дочери немало сил и средств. Будучи далеко не последним городским чиновником, регулярно посещавшим различные конференции по обмену опытом и другие сборища международного уровня, он считал хорошее знание немецкого не только необходимым, но и обязательным для любого европейца. Несмотря на все усилия отца, благополучно отучившись в Германии и получив диплом искусствоведа, Лили вернулась в Польшу, чем окончательно разрушила честолюбивые планы своего родителя, желавшего выдать любимую дочь за какого-нибудь немецкого промышленника или швейцарского банкира.

Откуда Адам так хорошо знает немецкий, девушка могла лишь догадываться, но в любом случае, сейчас она многое дала бы за то, чтобы понимать Андраша – симпатичного мужчину с армейской выправкой, возникшего буквально ниоткуда. Несколько знакомых слов не позволили уловить общий смысл диалога, и девушка решила не встревать с расспросами раньше времени, а спокойно дождаться момента, когда собеседники сами вспомнят о её существовании. Как только немецкая речь смолкла, посмотрев на Элину, Адам спросил:

– Ты всё поняла?

Не желая признаваться в том, что дружба с "дойч шпрахе" у неё как-то не задалась, указав взглядом на Марека с Мирославой, она произнесла с усмешкой:

– Мы команда, не забыл?

– Добже! – ответил Адам с серьёзным выражением на лице.

В следующее мгновение все смотрели на него.

– Сейчас мы находимся в параллельном мире, который Андраш назвал фантомом, – продолжил мужчина. – Скоро он исчезнет, поэтому нужно торопиться, чтобы поскорее выбраться отсюда.

– Куда летим? – перебил Марек, в голове которого вертелась масса вопросов, требующих немедленных ответов. – Как мы сюда попали? Почему?

– Здесь есть кто-то кроме нас? – добавила Мирослава. – Он знает?

– Стоп, не все сразу! – запротестовал Адам.

У Элины тоже имелись вопросы, на которые требовались ответы, но она промолчала. И так ясно – ещё пара дней, и спасать будет уже некого. Выражение лица Андраша и его короткие немногословные реплики лишь подтверждали её собственные выводы. Адам с благодарностью посмотрел на Элину, выполнявшую непростую роль строгого модератора, способного одним лишь взглядом регулировать активность ребят, после чего, обращаясь к брату с сестрой, произнёс:

– Он сам оказался здесь случайно. А ещё сказал, что мы большие молодцы – идея с радиостанцией просто отличная! Если бы не наше сообщение, Андраш уже давно был бы дома.

Выждав какое-то время, мужчина в форменной куртке неодобрительно покачал головой, после чего коротко сказал:

– Веегэ!

– Was hast du gerade gesagt? – переспросил Адам.

– Wir sprechen unterwegs! – ответил тот, и добавил: – Дерюнк! Wir mussen uns beeilen!

– Андраш прав! Нужно торопиться! – произнёс мужчина, вставая из-за стола. – Живо собирайтесь! Подробности обсудим по дороге.

Трейлер с тремя взрослыми и двумя подростками мчался в направлении авиационного завода в Свиднике, где их ждал заправленный и готовый к взлёту "Сокол". Как и прежде, Элина исполняла роль водителя, а сидящий рядом Адам – штурмана, хотя сейчас в этом не было никакой необходимости. Брат с сестрой периодически поглядывали на среднего возраста мужчину в куртке армейского образца, сидящего в соседнем кресле с закрытыми глазами.

Посмотрев в зеркало, направленное в салон, девушка поймала себя на мысли, что Андрашу несказанно повезло – ребята не знали ни немецкого, ни венгерского, поэтому скромно молчали.

"Пускай немного отдохнёт, – подумала она, – он проделал долгий путь, чтобы нас спасти..."

В отличие от Мирославы, быстро потерявшей интерес к дремлющему мужчине, Марек ещё долго разглядывал чёрный блестящий шлем, лежащий на коленях Андраша. Затем и он повернул голову к окну, за которым медленно проплывали деревья и придорожные кустарники.

Наступив на горло собственной гордости, Элина негромко спросила:

– Что тебе сказал Андраш?

Заметив недоумение во взгляде мужчины, тяжко вздохнув, она добавила:

– Представляешь, я совсем не знаю немецкого...

– Понятно, – Адам утвердительно кивнул.

Он произнёс это без каких-либо эмоций, отчего Элина испытала огромное облегчение – больше не нужно притворяться и врать.

– Здесь оставаться нельзя, – продолжил он. – Чем быстрее мы выберемся отсюда, тем лучше!

– Это и так понятно! Вопрос – куда?

– Андраш знает точные координаты места, он покажет, – ответил мужчина. – У нас есть атлас автомобильных дорог и пара обычных топографических карт. Надеюсь, их будет достаточно.

– Если не секрет, куда именно? Хотя бы направление.

– Между нами не может быть никаких секретов, – ответил Адам с едва заметной усмешкой. – В Амстердам. Город, где я всегда мечтал побывать, но как-то не сложилось...

– Это хорошо, что на запад, – машинально ответила девушка, и тут же прикусила губу. Сообщать бесстрашному Капитану о своих тревогах она никак не хотела. По крайней мере, до тех пор, пока не будет полной уверенности, что это не банальный обман зрения, поэтому спешно добавила: – Тоже никогда не была в Амстердаме...

Адам повернул голову, и внимательно посмотрел на Элину.

– Мы – команда! Не забыла? – требовательным тоном произнёс мужчина. Затем, смягчив интонацию, добавил: – Скажи, что тебя тревожит?

Решив не грузить Адама собственными страхами, девушка использовала приём, всегда выручавший в подобных ситуациях – улыбнулась.

– Жалею, что ни разу в жизни не курила траву, – ответила она беспечно. – Представляешь, столько раз предлагали, а я отказывалась... Дура!

Некоторое время Адам пытался прочитать истинные мысли сидящей за рулём девушки, и наконец, сдался:

– Ты обязательно попробуешь марихуану, – произнёс он доброжелательным тоном, – даже не сомневайся! Уверен, появление Андраша – вовсе не случайность! Вспомни, вчера Марек сказал, что перешёл на третий уровень...

– И нас спасёт военный или полицейский, – закончила фразу Элина, довольная тем, что приём сработал.

– Именно! – подтвердил Адам. – Это не может быть совпадением. Неужели и вправду где-то наверху сидит какое-то высшее существо, а мы – лишь фигуры на клетчатом поле. Моника так мечтала, чтобы я поверил в бога...

Желая поскорее вернуть собеседника с небес на грешную землю, девушка спросила:

– Как он сюда попал? Так же, как и мы?

После короткой паузы мужчина ответил:

– Сказал, что сам не понял. Просто погас свет, и в следующий момент он оказался в другом мире. Андраш – полицейский. Вместе с приятелем они выслеживали злоумышленника, раз в неделю проникавшего на склад. Долго готовились, а потом приняли решение его задержать, самостоятельно. Начальство в известность не поставили. Что называется – без санкции – на свой страх и риск. Но всё пошло не так – парень оказался настоящим пришельцем. Правда, не из космоса, а из параллельного мира. Это стало полной неожиданностью. Когда Андраш повалил нарушителя на бетонный пол, у того в шлеме что-то сломалось, и оба оказались здесь. То есть, переместились неизвестно куда. Вроде бы, всё по-прежнему, только вокруг никого. Ни одной живой души! Парень назвался Ральфом, но был не слишком разговорчивым. Попытки узнать от него что-то конкретное ни к чему не привели. Думаю, Андраш знает ничуть не больше нас. А может, даже меньше...

– Стоп! – перебила девушка, помотав головой. – Где сейчас этот Ральф?

– Исчез. Просто растворился в воздухе, – ответил Адам. – Предлагал уйти вместе ним, но Андраш услышал в радиоприёмнике наше сообщение, и отказался.

– Что было потом?

Мужчина пожал плечами:

– Сел в машину и поехал сюда.

Продолжать допрос Адама не имело никакого смысла – он рассказал всё, что знал. Несмотря на отрывочные фразы, которыми тот изложил историю появления Андраша, картина вырисовывалась вполне стройная. Если и возникли какие-то дополнительные вопросы, ответы на них, даже очень подробные, вряд ли что-то принципиально меняли. Исключительно для того, чтобы не позволять неприятным мыслям хозяйничать в голове, Элина спросила:

– Откуда ты знаешь немецкий?

Адам задумался, после чего со смущённой улыбкой ответил:

– Сейчас все хотят учить английский, а во времена моей молодости немецкий в школе было обязательным предметом. Объяснение простое: ФРГ – потенциальный противник, ГДР – союзник. Нашему классу повезло с учителем – пожилым немцем, переехавшим в Польшу ещё перед войной. Его звали Альвин Рихтер – удивительный человек! Все к нему обращались – Херр Рихтер, хотя между собой называли просто Ви. Даже не знаю, кто ему придумал такое прозвище, но оно к нему сразу приклеилось. Думаю, он знал, как его называют, и не только это. Казалось, он вообще знает всё на свете, и может преподавать биологию, литературу или физику ничуть не хуже немецкого! Рядом с Ви время будто останавливалось. Мне больше никогда не доводилось встречать таких людей, правда! Его голос будто гипнотизировал – все слушали, затаив дыхание, пока не прозвенит звонок. Во время урока кроме правил и упражнений Ви успевал рассказать массу занимательных историй, читал наизусть Гёте и Шиллера в оригинале, потом переводил на польский. Он учил не только говорить, но и думать на немецком. Правду говорят, если повезёт с учителем – будешь знать предмет, независимо от желания и способностей. Потом это знание мне очень пригодилось в техникуме. Не поверишь, но во времена моей молодости все технические дисциплины преподавались по иностранным учебникам. Обычно на немецком, но были и на русском. Сейчас всё иначе...

Не питая никаких тёплых чувств к родной школе, и оттого испытывая к Адаму нечто подобное зависти, Элина уже собралась съязвить по поводу: "Раньше деревья были выше и сахар слаще", но мужчина её опередил:

– Пока мы с Андрашем заполняем топливом дополнительный бак, проследи за ребятами. Займи их чем-нибудь, договорились?

– Добже, – ответила девушка, присматривая место, где лучше припарковать трейлер.

Когда урчание мотора смолкло, приподняв за лямку кожаную сумку, мужчина сунул в неё ладонь, и достал большой чёрный бинокль. Положив на сидение рядом с Элиной, он добавил:

– Ты хотела что-то рассмотреть. На востоке.

* * *

Воспользовавшись монтировкой, с некоторых пор ставшей верной подругой в поездках за продуктами, медикаментами и по другим, не менее важным делам, Элина сломала замок двери, оборудованной довольно примитивной системой контроля доступа с кнопочной панелью и двумя лампочками – зелёной и красной. За ней оказался самый настоящий командный пункт со стульями на колёсиках и компьютерными мониторами на длинном полукруглом столе, придвинутым впритык к стеклянной стене с высокими панорамными окнами. Ребята вошли следом за девушкой. Марек в мгновение ока оказался там, откуда открывался отличный вид на взлётное поле и бетонную площадку с вертолётом, автомобилем-заправщиком и двумя мужчинами, суетящимися рядом.