Текст книги "Игра на выживание (СИ)"

Автор книги: Алексс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Просёлочная дорога особой популярностью у местных жителей не пользовалась, но и здесь периодически попадались автомобили, стоящие посреди проезжей части. Пару раз путники останавливались, чтобы внимательно изучить этот странный феномен, заглядывая внутрь легковушек с пристёгнутыми к сидениям ремнями, но без людей. Следующая встреченная на пути машина уже не вызвала никакого интереса – велосипедисты её просто объехали, не удостоив своим вниманием.

Едущая немного позади брата Мирослава размышляла над тем, что даже на очень маленьком автомобиле они смогли бы увезти намного больше продуктов, чем в рюкзаках за спиной. Её подруга Кристина, которая была всего на год старше, уже умела водить, чем однажды похвасталась, на что Зофи язвительно заметила, что без водительских прав первый же полицейский заберёт машину в участок, а отца Кристи оштрафует на двести, или даже, на пятьсот злотых. Конечно, эту цифру Зофи только что придумала, исключительно для того, чтобы напугать подругу и хоть как-то прекратить её хвастовство. В подобных ситуациях Мирослава всегда старалась помирить девочек, ценя дружеские отношения с каждой из них. И всё же, в тот раз она была на стороне Кристины, считая умение водить машину очень полезным жизненным навыком. Но ссориться с Зофи тоже не собиралась, поэтому о своём отношении к предмету спора скромно умолчала.

На все вопросы дочери по поводу управления автомобилем отец Мирославы охотно отвечал и даже показывал, для чего нужны педали и ручка переключения скоростей, но до практики дело так и не дошло. Возможно, папа просто ждал, когда девочке исполнится шестнадцать, когда можно будет отправить её на курсы, где научат не только вождению, но и правилам дорожного движения. Конечно, права в этом возрасте ещё не дают, но имея справку об окончании автошколы можно смело садиться за руль, если рядом находится настоящий водитель. За такую езду уже не штрафуют.

Младший брат ни о чём подобном отца не спрашивал, но всегда внимательно следил за тем, как тот водит машину, и поэтому Мареку не нужно было объяснять и показывать, как и что нужно делать. Единственная причина, по которой он ещё не водил машину – рост. Мальчик просто не доставал до педалей, даже придвинув водительское кресло вплотную к рулю. А если дотягивался, его голова оказывалась слишком низко, чтобы смотреть на дорогу.

Мирослава уже знала, что существуют специальные машины для инвалидов, у которых вместо педалей есть специальные ручки и рычаги.

"Такой автомобиль Марек смог бы водить, – подумала девочка, крутя педали велосипеда, – но где его искать?"

Мальчик немного сбавил темп, чтобы сестра его догнала, а когда велосипеды поравнялись, он указал рукой вперёд, и громко сказал:

– Слава, смотри, сколько машин скопилось!

– Вижу, – ответила Мирослава, различая вдалеке автостраду и множество стоящих автомобилей. – И как ты это объяснишь?

– А что тут объяснять?! Там то же самое – пристёгнутые ремни и никого внутри.

– Ну да... – произнесла девочка растерянно, вспомнив пустой вагон электрички и будто вымершую деревню, в которой они жили последние несколько дней.

– Как ты думаешь, далеко ещё до большого магазина? – спросил Марек, надеясь, что старшая сестра в вопросах шопинга разбирается лучше его.

– Когда выедем на автостраду, там обязательно будут стоять какие-нибудь знаки и рекламные щиты, – уверенно ответила девочка, – совсем недалеко!

* * *

Аккуратно уложив в багажник упаковку со стальным тросом, обёрнутым в промасленную бумагу, две бухты электрического провода разного сечения и другие необходимые "аксессуары", Адам захлопнул заднюю дверь "Фольксвагена".

"Теперь за продуктами и домой, – подумал мужчина, усаживаясь в водительское кресло"

Заведя двигатель, он выехал с территории склада, о существовании которого знал уже много лет, приезжая сюда за какой-нибудь специфической деталью для своих садово-огородных экспериментов. Многое из того, что предлагала фирма в своих красочных буклетах, Адам хотел бы приобрести, но сознательно отказывался от покупки. Причин для такого поведения всегда было предостаточно. Во-первых, фирменный инструмент, прибор или агрегат всегда стоил значительно дороже своих бюджетных собратьев, а переплачивать за марку и высокую культуру производства стоило лишь в тех особых случаях, когда покупка относилась к предметам, используемым часто, долго и сурово. Если же применение предполагалось время от времени, пару раз в сезон или того меньше, вполне годилась любая недорогая бюджетка.

Тратить большие деньги на своё техническое творчество Адам вообще не привык, считая его не таким важным в сравнении с повседневными расходами и различными коммунальными платежами, за оплатой которых Моника следила с особым вниманием, иногда перепроверяя приходящие по почте счета, подсчитывая что-то на калькуляторе. За свою долгую жизнь она успела поработать бухгалтером, экономистом и даже аудитором, поэтому калькулятор в её руках представлялся серьёзным оружием, способным вывести на чистую воду любого, кто по ошибке или злому умыслу попытается взять лишнее с честных тружеников. Если у кого-то из соседей возникали сомнения по поводу адекватности сумм в счетах за ту или иную услугу, они обращались к Монике, чтобы та перепроверила. Жена Адама относилась к таким просьбам с пониманием, и отказывала крайне редко, считая это занятие общественно полезным и значимым.

Сейчас ситуация в корне поменялась – огромный склад был в полном распоряжении Адама. Тем не менее, он не спешил хватать всё подряд, будучи человеком не только технически грамотным, но и рациональным. Сломанные вещи, до того служившие верой и правдой много лет, Адам старался сначала отремонтировать, и только в случае неудачи покупал что-то новое. И дело вовсе не в жадности или расчётливости, а скорее – в какой-то привязанности, будто бы это не молоток или гаечный ключ, а старый товарищ, которому прощаются некоторые физические недостатки за его прошлые заслуги и преданную дружбу.

Однажды Моника напомнила мужу о преклонном возрасте их старенького "Фольксвагена" и о том, что ремонтировать его, наверное, уже экономически невыгодно, на что Адам ответил:

– Друзей не продают, – а потом, после небольшой паузы, продолжил: – Тем более, кому нужен этот пожилой джентльмен с целым ворохом хронических заболеваний?

– Не обязательно его продавать, – парировала жена, – пускай стоит в гараже...

– И медленно ржавеет! – добавил Адам. – Нет, Моника, машина жива до тех пор, пока ездит. Вот когда наш Фокси умрёт своей смертью, мы сразу купим что-то новое, а пока – он полноценный член нашей семьи. Такой же немолодой, как и мы с тобой.

Спустя несколько дней после этого разговора Адам предложил купить новый автомобиль, чтобы Моника могла самостоятельно ездить по своим делам. Предложение было категорически отвергнуто со словами:

– Это произойдёт лишь после того, как наш любимый Фокси отправится в автомобильный рай! К тому же, когда ты за рулём, я чувствую себя спокойно. Зачем что-то менять?

Система, последние двое суток снабжавшая дом электричеством, работала отлично, но шумно, даже несмотря на то, что дизельный генератор стоял за теплицей, достаточно далеко от дома. Утром Адам запускал его, чтобы насос в скважине наполнил бочку водой. На это требовалось не более двадцати минут. Ещё пару часов уходило на то, чтобы морозильники, стоящие в подвале, достаточно охладились. Требовалось поддерживать в них пускай и небольшую, но всё же минусовую температуру на протяжении целых суток. Несмотря на первоначальные планы, в круглосуточном электроснабжении не было никакого смысла, так как радио и телевизор всё равно не работали. Еду Адам готовил и подогревал на газовой плите, а электрический бойлер, установленный в ванной комнате, имел хорошую теплоизоляцию, поэтому остывал медленно, и даже к позднему вечеру вода в нём оставалась достаточно тёплой, чтобы помыться. Вопрос с освещением в вечернее время решался тремя светильниками, подсоединёнными к обычному автомобильному аккумулятору, который тоже подзаряжался от дизельного генератора. Смущало лишь то, что электрические провода лежали прямо на земле, и хотелось это дело как-то облагородить.

Адам решил между домом и теплицей протянуть стальной трос и на нём подвесить электрический провод, чтобы придать всей системе законченный вид. Давняя идея о том, что генератор можно запускать прямо из дома с помощью специальной кнопки, теперь обрела практический смысл и актуальность.

Всеми этими делами Адам собирался заняться сразу после того, как возьмёт необходимые продукты в супермаркете, находящемся неподалёку, как раз по пути домой.

Уже подъезжая к большой стоянке перед торговым центром, и выбирая место, где удобнее оставить "старину Фокси", мужчина ощутил тревогу, на что его сердце отреагировало учащённым ритмом. Ещё до конца не понимая причин такой странной реакции, Адам остановил машину чуть поодаль от входа в торговый центр, и ступив на нагретую солнцем брусчатку, внимательно посмотрел по сторонам.

Ничего подозрительного он не заметил, но тревога не желала покидать сознание, и требовалось найти причину этого состояния.

Проходя мимо большого белого микроавтобуса, Адам задумался – видел ли этот автомобиль три дня назад, когда уже наведывался сюда или нет? В прошлый раз он подъезжал к стоянке с другой стороны и мог просто его не заметить. Как это часто бывает, услужливое сознание уже начало дорисовывать образ в памяти, согласно которому этот фургон стоял здесь с начала времён, исключительно для того, чтобы не будоражить мысли, способные внушить необоснованные надежды. Адам решил не потакать собственному подсознанию и использовать более подходящий для таких случаев инструмент – логику.

По молодости он увлекался чтением детективных романов и знал, что даже если ты не присутствовал в каком-то месте самолично, то сложив воедино мелкие детали, называемые уликами, можно составить довольно точную картину преступления и даже примерный порядок тех или иных действий злоумышленника и жертвы. Так и здесь, Адам начал собственное расследование с тщательного осмотра предполагаемого "места преступления". Обойдя фургон, он искал на дороге какие-нибудь полезные зацепки, но ничего похожего на следы протектора от резкого торможения или какие-то иные, он не обнаружил. Потрогав ладонью покрышку одного из колёс, мужчина убедился, что она тёплая. Но это легко объяснялось, как недавней ездой, так и солнечной погодой. Единственное, что могло окончательно подтвердить или опровергнуть роящиеся в голове мысли – температура глушителя.

Подойдя к задней двери микроавтобуса, Адам приложил ладонь к трубе, висящей под бампером, но полученный результат опять можно было трактовать двояко – солнце пекло как раз с этой стороны. Заглянув сквозь тонированное стекло внутрь, и не увидев внутри людей, мужчина уже начал понемногу разочаровываться в дедуктивном методе, так хорошо работавшем в романах про Шерлока Холмса и Ниро Вульфа.

Оставался лишь один метод, всегда дающий результат.

Ещё в молодости Адам заметил интересную закономерность – если вдруг возникала какая-нибудь проблема, требующая усиленной работы мозга, то закуренная сигарета включала в его организме какой-то скрытый механизм, позволяющий решить техническую задачу любого уровня сложности. Однажды он рассказал о таком странном феномене своему некурящему другу и тот его поднял на смех, назвав это обычным самообманом. В следующий раз Адам тот же вопрос задал другу-курильщику, на что получил диаметрально противоположный ответ – действительно закуренная вовремя сигарета заставляет мозг работать как-то иначе. Ещё некоторое время он задавал подобный вопрос другим друзьям-знакомым-приятелям и получал один и тот же результат – некурящие начисто отрицали связь работы мозга с курением сигарет, а курящие наоборот – всегда подтверждали этот странный феномен. Другими словами, на его вопрос существовало сразу два верных ответа, и он зависел лишь от того, курит человек или нет. Поскольку Адам считал себя закоренелым курильщиком, то в действенности этого метода не сомневался ни на секунду.

Достав сигарету из пачки и прикурив, уже через минуту он знал, что нужно делать. Возникла нешуточная дилемма – сначала докурить сигарету и потом лезть под машину, чтобы потрогать двигатель, или наоборот? Резонно решив, что за пять минут мотор вряд ли охладится настолько, чтобы этого не заметить, Адам спокойно докурил, после чего выбросил огарок в стоящую неподалёку мусорную корзину. Вернувшись к верному Фокси, он взял из багажника кусок свёрнутого в трубку брезента. Затем, подойдя к белому "Форду", положил его на тёплую брусчатку под водительской дверью, и держась за выступ подножки, осторожно подлез под машину, лёжа на спине.

Двигатель был достаточно горячим для того, чтобы сделать однозначный вывод...

– Эй, красавчик! – снаружи послышался женский голос, прозвучавший с хорошо различимой насмешливой интонацией. – Ты что это пытаешься открутить от моей машины? Ну-ка, живо вылезай оттуда!

Ещё не веря, что в этом мире есть кто-то кроме него, Адам неспешно выполз из-под фургона и увидел перед собой молодую симпатичную девушку, на лице которой одновременно присутствовали – интерес, удивление и усмешка.

Увидев перед собой хотя и не совсем молодого, но всё же – мужчину, Элина продолжила допрос в свойственной ей манере, называя всех незнакомцев мужского пола исключительно на "ты":

– А теперь скажи, зачем полез под машину?

По многолетнему опыту зная, что говорить правду всегда проще, чем врать, Адам ответил:

– Двигатель трогал...

– Зачем?

Немного подумав, мужчина ответил:

– Хотел убедиться, что кроме меня в этом странном мире ещё кто-то есть...

Улыбнувшись каким-то своим мыслям, он добавил с улыбкой на лице:

– Теперь нас двое!

В следующий момент стоящая перед ним черноволосая девушка, чуть повернув голову, вглядываясь вдаль, поправила:

– Уже четверо....

Уровень второй

Глава первая

Стараясь не создавать лишнего шума, Мирослава вышла из комнаты, где Марек, сосредоточенно всматриваясь в экран монитора, нажимал на кнопки джойстика, периодически хмурясь и вжимая голову в плечи. Наблюдая за этим процессом уже на протяжении получаса, девочка заметила, что такое состояние брата обычно длится недолго, вдруг сменяясь хитрой улыбкой на его лице после вздоха облегчения.

"Кто бы мог подумать, что какая-то компьютерная игрушка станет для нас такой важной... – затем мысль сменила своё направление, как раз в тот момент, когда она, спустившись на первый этаж по лестнице, вышла из дома, и посмотрела по сторонам: – Наверное, я должна вести себя так же, как она – расслабиться и думать о чём-то хорошем!"

Лежащая на шезлонге Элина действительно была похожа на загорающую бездельницу-туристку, подставившую и без того смуглую кожу под палящие лучи полуденного солнца. Глаза девушки скрывали большие чёрные очки, и поэтому Мирослава не могла знать наверняка, спит Элина или бодрствует. Чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания, мягко ступая по траве, девочка направилась к теплице, где у Адама была оборудована мастерская. Сделав с десяток осторожных шагов, она уже готова была ступить на дорожку из мелкого гравия, ведущую в сад, как услышала позади себя голос, прозвучавший с шутливой интонацией:

– Что крадёшься?

– Не хотела тебя будить, – ответила Мирослава обернувшись.

Лежащая на шезлонге девушка поднесла руку к очкам, приподняла их за дужку, и прищурив один глаз, сообщила:

– Не переживай, я не сплю.

Тон, которым Элина произнесла эти слова, не показался дружелюбным, но Мирослава решила, что с человеком, которого знает менее двух дней, вступать в словесную перепалку сейчас вряд ли стоит. Пожав плечами, она негромко сказала:

– Я не переживаю...

Услышав такой ответ, Элина резким движением приняла сидячее положение и громко скомандовала:

– Стоп, так не пойдёт!

Совершенно не представляя, что ожидать от взрослой девицы, разговаривающей таким тоном, Мирослава внутренне напряглась.

– Иди сюда, и садись рядом! – требовательно, но уже заметно мягче скомандовала Элина, указав рукой на место рядом с собой.

– Зачем? – Мирослава ощутила, как внутри неё поднимается чувство, похожее на злость.

Легко прочитав на лице девочки готовность защищаться, Элина звонко рассмеялась:

– Мирослава, видела бы ты себя со стороны... – изобразив нечто похожее на смущение, сидящая на шезлонге девушка продолжила: – Пожалуйста, подойди и сядь рядом. Вчера у меня не было возможности поговорить с тобой наедине, а сейчас как раз удачный момент, пока наши мужчины заняты важными делами.

Совсем не ожидая от себя такой реакции, Мирослава улыбнулась. Но вовсе не потому, что вдруг воспылала к собеседнице уважением или симпатией. Просто слово "мужчина" в отношении Марека на контрасте с её напряжённым состоянием прозвучало ужасно нелепо. Немного ругая себя за улыбку на лице, возникшую вопреки её желанию, Мирослава согласилась исполнить просьбу собеседницы. Она подошла к шезлонгу и села на его край. Увидев это, Элина чуть подвинулась к девочке, после чего крепко её обняла. Мирослава совсем не ожидала такого откровенного жеста, но сопротивляться не стала, и теперь просто ждала развязки.

– Это я виновата! – произнесла негромко Элина, будто бы разговаривая сама с собой. – Мне надо было ещё вчера тебе сказать, что я работаю... то есть, работала медсестрой в муниципальной больнице. Знаешь, у нас не принято расшаркиваться перед пациентами в любезностях, когда дело касается процедур, уколов, перевязок, и того, о чём мне говорить совсем не хочется. Иной раз проще рявкнуть, чем в сотый раз объяснять, что всё это делается для их же блага... Ты слушаешь меня?

Мирослава повернула голову к собеседнице и посмотрела на неё с неподдельным интересом. Девочка не могла поверить, что перед ней вовсе не светская львица – звезда вечеринок, дочь богатых родителей, прожигающая свою жизнь и их деньги на различных приватных пати, а самая обычная медсестра. Виной тому яркая внешность Элины и манеры, которые Мирослава ошибочно приняла за признаки принадлежности к "высшей касте". Резкость в суждениях и явная бесцеремонность, которую Элина имела возможность продемонстрировать вчера, не позволяли усомниться в том, что так она разговаривает со всеми, кому не повезло в выборе родителей. И теперь дворец из чистого хрусталя, в центр которого Мирослава поместила свою собеседницу, буквально рассыпался на глазах – сидящая рядом девушка с сильными руками – обычная медсестра, повидавшая многое из того, что обычного человека могло повергнуть в ужас, и оттого ставшая грубой и невосприимчивой к чужой боли. Отсюда и резкость.

– Прости, я не знала... – со смущением в голосе произнесла девочка.

Элина взглянула на собеседницу с удивлением, и спросила:

– Ты за что извиняешься?

Пожав плечами, Мирослава ответила:

– Просто я вчера подумала, что ты...

– Надменная сучка! – продолжила за девочку Элина.

Мирослава смущённо пробормотала:

– Я так никогда не говорю... и даже не думаю...

– Прости, случайно вырвалось! – с извиняющейся интонацией произнесла девушка.

Понимая, что её последний пассаж прозвучал излишне резко, Элина решила сменить тактику, чтобы попытаться вернуть расположение девочки-подростка:

– Но всё же! Шикарные авто, пляжи, рестораны, вечеринки, модные бутики... ты ведь это хотела сказать?

Мирослава кивнула.

Поставив в свою "виртуальную зачётку" небольшой плюсик за удачно подобранные слова, Элина улыбнулась. Затем, тоном, будто сообщает нечто секретное, негромко добавила:

– Одно другому не мешает.

– Не понимаю... – растерянно произнесла девочка.

Выдержав недолгую паузу, Элина ответила:

– Работа в больнице – это лишь часть моей жизни – не самая приятная, но необходимая. А всё, что ты напридумывала обо мне в своей кудрявой голове... Тоже правда, но это уже другая жизнь – яркая и захватывающая дух. Так понятно?

Теперь Мирослава смотрела на собеседницу с едва скрываемым восхищением. Это новое чувство оказалось настолько неожиданным для девочки, что она непроизвольно обняла Элину, и прижалась к ней ещё крепче. Такой подруги у неё никогда не было – взрослой, опытной и... загадочной. А самое главное – разговаривающей с ней как с равной, несмотря на очевидную разницу в возрасте. Это подкупало и обязывало на ответное чувство, которому Мирослава уже не могла противиться.

"По пятибалльной шкале – полноценная пятёрка с плюсом!" – подумала про себя Элина, а вслух произнесла:

– Надеюсь, теперь мы с тобой подруги?

– Мне бы этого хотелось... – произнесла Мирослава неуверенно.

– Значит, так оно и есть! – подытожила девушка.

* * *

Прощание всегда происходило одинаково, став неким ритуалом. Андраш медленно провёл рукой по надписи, выгравированной на гладкой гранитной поверхности, ощущая каждую букву – гладкий камень, небольшое шершавое углубление, затем переход обратно на полированную поверхность, вновь углубление и опять гладкий камень.

"Чарди Андрашнэ, в девичестве Феньеш Анна, покойся с миром..."

Поправив в каменной вазе пышный букет из луговых цветов, сорванных в паре километров от кладбища, мужчина выпрямился и неторопливой походкой направился к распахнутым настежь большим железным воротам, за которыми его ожидал автомобиль с проблесковыми маячками на крыше.

Подойдя к машине, он оглянулся, пытаясь найти глазами то место, где только что был, но его скрыл сильно разросшийся куст какого-то декоративного растения с большими сиреневыми цветами. В голове мужчины промелькнула мысль, что он никогда не видел, как цветёт этот кустарник. А возможно, просто не обращал на него внимания, каждый раз проходя мимо и думая о своём.

Взглянув на часы, мужчина прикинул, что до конца обеденного перерыва ещё успеет перекусить в расположенной неподалёку придорожной кафешке, где его накормят не только быстро, но и вкусно. Тётушка Маргит – пожилая хозяйка этого заведения знала Андраша ещё с тех пор, когда он носил сержантские нашивки, и даже какое-то время пыталась кормить его за половинную стоимость, считая болезненно худым. Конечно же, в сравнении с собой – женщиной весьма упитанной.

"Настоящий страж правопорядка, – назидательным тоном говорила она, – должен внушать к себе уважение, а не жалость!"

Буквально сразу с момента знакомства, Маргит-нени начала сватать молодого человека за дочерей своих подруг, утверждая, что все они умницы-красавицы, способные приготовить такие вкусности, за которые Андраш продаст всё на свете. Чтобы хоть как-то охладить безразмерную материнскую любовь хозяйки придорожного кафе к своей скромной персоне, пришлось познакомить её с Анико.

"О, Иштенем... – едва слышно произнесла Маргит, впервые увидев подругу Андраша. Затем выражение растерянности сменилось добродушной улыбкой: – Честно признаюсь, я представляла Анну несколько иначе. Значит, теперь спасать придётся вас обоих!"

Вспоминая события далёкого прошлого, мужчина открыл дверь, после чего уселся в водительское кресло, намереваясь завести мотор и всё-таки успеть перекусить до окончания перерыва. Зазвонил телефон, и поэтому ключ зажигания, вместо того чтобы быть вставленным в замок, вернулся в небольшое углубление на панели под лобовым стеклом. Достав телефон из нагрудного кармана, Андраш взглянул на экран, после чего приложив к уху, сказал:

– Привет Ёжеф.

– Сиа, Арчи, – произнёс знакомый голос, – не отвлекаю?

– Не так, чтобы очень... – произнёс Андраш тоном, не нуждающимся в дополнительных пояснениях.

– Понял! – кратко ответил друг, и тут же перешёл к делу: – У тебя какие планы на сегодняшнюю ночь?

Вопрос старого товарища оказался настолько неожиданным, что человеку в форме полицейского понадобилась пара секунд, чтобы переварить услышанное.

– Ёжи-бачи, ты меня пугаешь... – произнёс Андраш, всё ещё пытаясь понять, шутит друг или говорит серьёзно.

На том конце послышался звонкий смех:

– Да я же в хорошем смысле!

Сообразив, что это дословная фраза из анекдота про двух евреев, рассуждающих о сексуальной ориентации их общего знакомого, Андраш улыбнулся. Затем, глубоко вздохнув, потребовал:

– Если звонишь по делу, говори скорее, иначе я останусь без обеда!

– Действительно по делу, но оно... очень деликатное, – начал старый друг. Сообразив, что сам тянет время, он спешно добавил: – В десять вечера жду на проходной, пропуск для тебя уже готов. Не опаздывай!

– А разве мы идём не в ресторан? – попытался сострить Андраш. – Ну вот, так всегда...

– Арчи, дело серьёзное! – коротко ответил друг, после чего в трубке прозвучал сигнал отбоя.

Несмотря на то, что в подавляющем большинстве случаев школьная дружба заканчивается сразу после выпускного, своим настоящим другом Андраш мог назвать только одного человека на земле – Ёжефа. Возможно, были и другие люди, подходящие под это понятие, но вся беда в том, что само понятие – Дружба – не имело чёткого определения. Различные и даже вполне уважаемые источники трактовали её настолько противоречиво, что вопрос истинного значения этого слова для Андраша так и остался открытым.

Многолетняя дружба началась с того момента, когда в их не самый дружный класс пришёл мальчик по имени Ёжеф Ковач. Несмотря на то, что новичка одиночество ничуть не тяготило, судьба диктовала свои правила, сделав встречу будущих друзей событием, в буквальном смысле предрешённым и неотвратимым. Поводом, как это ни странно, стал огромный синяк под глазом у Андраша, которым его наградил Ёжеф, ударив локтем в скулу. Конечно, это произошло совершенно случайно на уроке физкультуры. Умыв лицо и посмотрев на себя в зеркало, Андраш возненавидел новичка, а когда тот попытался извиниться за случившееся, то узнал о себе много нового в самых резких выражениях. Ближе к вечеру щека настолько распухла, что заняла собой всю половину лица, после чего глаз совсем перестал открываться. О том, чтобы завтра утром идти в школу в таком виде, не могло быть и речи.

Пребывая в полной уверенности, что родители не станут возражать против вынужденного прогула хотя бы пару дней, Андраш уже начал составлять в голове список неотложных дел. Но планам не суждено было сбыться, так как на утро щека приняла прежнюю форму и о случившемся вчера напоминала лишь мышечная боль лицевых мускулов и сиренево-красно-бардовое пятно под глазом.

Попытка прогулять школу родителями была пресечена в самом зародыше. Мама даже слышать не желала нытьё про плохое самочувствие и головную боль. Робкая надежда на то, что папа примет сторону сына также не оправдалась. Наоборот, он пытался всячески приободрить сына, утверждая, что синяки и шрамы – лучшее украшение для настоящего мужчины.

– И не вздумай хитрить! – сказала мама, выставляя сына за дверь. – Обязательно позвоню твоей классной и поинтересуюсь, как прошёл день!

– Вот увидишь, – подмигнул сыну отец, стоящий чуть позади мамы, – этот день ты запомнишь надолго!

Отец оказался прав. Уже к концу уроков Андраш чувствовал себя настоящей знаменитостью. Когда вторая красавица класса Жужанна подошла к нему и предложила проводить её до дома, стало ясно, что родители действительно в некоторых вещах разбираются лучше. Конечно, интерес одноклассниц к его скромной персоне испарился ровно в тот момент, когда синяк окончательно покинул лицо Андраша, но теперь он не сомневался, что своей яркой, но мимолётной славой целиком обязан новичку.

Все эти дни Ёжеф старался не попадаться на глаза Андрашу, вероятно, чувствуя за собой вину. Но теперь уже сам Андраш искал встречи с ним. Как минимум, по двум причинам. Во-первых, благодаря Ёжефу на него все обратили внимание, что было очень приятно, пускай и недолго. Во-вторых, Андраш испытывал неловкость за те слова, что сказал однокласснику в порыве гнева. А в-третьих, мальчик втайне надеялся, что из Ёжефа может получиться неплохой друг. Многих ребят из своего и соседних классов Андраш знал ещё с детского сада, но никого из них не считал друзьями, хотя и поддерживал со всеми приятельские отношения.

После уроков он старался держать Ёжефа в поле зрения, но тот затерялся в толкучке, случившейся в школьной раздевалке. Андраш догнал одноклассника уже на улице:

– Подожди! – обратился он к мальчику, идущему неспешной походкой.

Ёжеф обернулся. Затем, изобразив на лице недовольную мину, спросил:

– Чего тебе?

Заранее заготовленная фраза в сложившейся ситуации выглядела совсем тупо, и Андраш несколько замешкался, подбирая новые слова.

– Знаешь, тут такое дело... – начал он неуверенно, но заметив, что недовольство на лице мальчика сменяется на интерес, уверенно закончил: – Хочу извиниться!

– За что? – удивился Ёжеф.

– Ну, ты понимаешь... Всё случилось так неожиданно, а потом этот синяк...

– Я не специально.

– Знаю, – согласился Андраш.

Глава вторая

Жмурясь от яркого солнца, Адам сидел на ступеньке крыльца парадного входа. Всматриваясь вдаль, он периодически подносил сигарету ко рту, делал затяжку, тут же выдыхал дым, снова затягивался, раз за разом прокручивая в голове одну и ту же мысль:

"Элли справится, обязательно справится. Нам очень повезло, что она имеет хоть какое-то медицинское образование. У неё всё получится..."

Сигарета догорела до фильтра и обожгла пальцы, но мужчина будто этого не заметил, затушив её о массивное стекло пепельницы, после чего сразу потянулся за следующей. Взяв пачку, Адам обратил внимание на мелкую дрожь в пальцах, что послужило неким триггером, позволившим отвлечься, и тем самым сменить пластинку, крутящуюся в его голове последние полчаса.

"Нужно взять себя в руки, – подумал он, и решительно положил почти пустую пачку рядом с пепельницей. – Сигареты не помогают, а алкоголь ещё более усугубит ситуацию, ведь для ребят я должен служить примером выдержки и самообладания. Особенно сейчас..."

Понимая, что лучший способ отогнать от себя тревоги, способные довести до самого настоящего инфаркта – заняться каким-нибудь делом. Необязательно полезным или нужным, главное заставить голову переключиться, сосредоточиться на чём-то простом и понятном, не требующем глубоких раздумий. Мужчина неспешно поднялся, и вошёл в дом. Прежде чем закрыть за собой входную дверь, он ещё раз посмотрел на пустынную дорогу в надежде, что именно сейчас увидит вишнёвый "Фиат", на котором Элина укатила в город.

Поднявшись по деревянной лестнице на второй этаж, он осторожно приоткрыл дверь, и заглянул внутрь комнаты. Марек оглянулся. Увидев Адама, он глубоко вздохнул, тем самым давая понять, что за прошедшее время ничего особенно не поменялось. Мирослава не спала, она лежала на кровати, прикрытая простынёй, и смотрела в потолок. Сидящий на стуле брат держал её за руку. Адам поймал себя на мысли, что похожую сцену уже видел, именно в этой комнате, только лица детей и обстановка были несколько иными...