Текст книги "Игра на выживание (СИ)"

Автор книги: Алексс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Зачем она так делает?

Как раз в этот момент впереди скопилась группа автомобилей, объезжать которые пришлось по обочине. Пока Адам маневрировал, он обдумывал слова мальчика, сидящего рядом и ожидающего ответа на свои вопросы. Как только удалось вырулить на относительно чистый участок дороги, мужчина продолжил:

– Психологи это называют защитной реакцией. Хорошему человеку жить всегда труднее, чем плохому, поэтому он как бы надевает на себя маску, чтобы ничем не отличаться от других.

– А каких людей больше, плохих или хороших? – спросил мальчик.

– Не всё так просто, Марек... – Адам задумался. Когда его мысли обрели определённую стройность, он продолжил: – Не могу утверждать наверняка, но я считаю, что совсем плохих людей не существует. Как и абсолютно хороших.

– Разве так бывает? – спросил мальчик, нахмурившись.

Решив, что этот разговор следовало бы начать с базовых понятий, Адам сказал:

– В таком случае, давай сначала разберёмся с такими словами, как – Добро и Зло.

– Давай! – согласился Марек.

– Я всю жизнь имел дело с железками, проводами, всяким инструментом, и заметил удивительную вещь, – начал Адам издалека, – что нет плохих или хороших вещей. Ножом можно нарезать бутербродов или убить человека. Молотком забить гвоздь или стукнуть себе по пальцу. Это очень больно, поверь мне!

– Я знаю! – улыбнулся Марек.

– Так и с людьми, – продолжил Адам, с удовлетворением отметив, что Марек его слушает очень внимательно. – Иногда даже хороший человек может вести себя очень плохо. Особенно, когда случается такое стечение обстоятельств, когда кажется, что только совершив что-то ужасное, можно выкрутиться из неприятностей. Но потом всё налаживается, и этот человек уже сам себя ругает за то, что сделал. Как ты думаешь, по таким некрасивым историям можно судить – плохой человек или хороший?

– Не знаю, – ответил мальчик, пытаясь представить ситуацию, в которой он повёл бы себя некрасиво.

– Потом я начал рассуждать, – продолжил Адам, – зимой холодно, летом жарко – это хорошо или плохо? Ночью темно, во время дождя сыро и неприятно. Есть ли где-то в природе настоящее Зло и настоящее Добро? Зимой природа отдыхает, можно кататься на коньках и лыжах, играть в снежки, потом на деревьях появляются почки, из которых вырастут листья. После весны наступит лето. Когда долгая засуха, люди ждут дождя. Если он льёт беспрерывно день за днём, все мечтают, чтобы он побыстрее закончился. Серьёзные неприятности обычно случаются днём...

– А ночью мы спим! – продолжил Марек, уже понимая, что хочет сказать Адам.

– Верно! – кивнул тот в ответ.

– Дядя Адам, это совсем другое! – возразил мальчик. – Ты же сам сказал, что люди могут быть плохими и хорошими. А сейчас говоришь, что добра и зла в природе нет. Так не бывает!

– Поверь мне, бывает! – улыбнулся мужчина, сворачивая к большому торговому центру и выбирая маршрут, чтобы подъехать ближе к его стеклянному входу. – На обратном пути продолжим нашу увлекательнейшую дискуссию о добре и зле! Мы уже приехали. Глянь сзади, там в пластиковом ящике есть монтировка – такая изогнутая железная палка. Она может пригодиться!

– Сейчас! – ответил Марек, слезая со своего кресла в проход, ведущий в жилую часть трейлера. – Я знаю, что такое монтировка!

Глава третья

Облокотившись спиной о косяк двери, ведущей в гостиную, Элина наблюдала за тем, как Мирослава моет посуду, тщательно оттирая губкой прилипшие к тарелке кусочки яичницы. Наклонив голову чуть на бок, она пыталась понять, что в фигуре девочки ей так не нравится. Наконец, сообразив, в чём дело, она громко скомандовала:

– Не сутулься! Выпрями спину!

Мирослава вздрогнула, чуть вытянулась в росте, но уже через пару секунд вернулась в прежнее положение.

– Так неудобно, – ответила она недовольным тоном, – руки нужно сильно вытягивать.

– Ты собираешься всю жизнь тарелки мыть? – усмехнувшись, поинтересовалась Элина. – Тогда действительно, ходи скрюченной!

– Командирша нашлась... – едва слышно пробормотала Мирослава, беря последнюю тарелку и подставляя под струю воды.

– Что бурчишь? Говори громко, если с чем-то не согласна!

– Вот ещё! – ответила девочка недовольным тоном, на этот раз заметно громче.

Закончив с мытьём посуды, Мирослава вытерла руки полотенцем.

Взглянув на свою взрослую подругу серьёзным взглядом, она спросила:

– Тебе нравится командовать?

– Приходится иногда, – изобразив на лице нечто вроде смущения, ответила Элина, – когда люди своего счастья не понимают!

– А если им и так хорошо?

Вопрос оказался не таким простым, чтобы ответить на него сразу. Несмотря на возраст, девочка уже умела давать отпор.

– Молодец! – произнесла Элина примирительным тоном. – Задатки хорошие, но их требуется немного отточить и чуть сгладить лишние углы.

– Ты о чём? – Мирослава пыталась сообразить, чего добивается от неё Элина, но так и не поняла.

– Всё думаю о нашем утреннем разговоре.

– Про мою низкую самооценку? – улыбнулась девочка, и добавила: – Тебе показалось! Я такая, как все – самая обычная.

– Это меня и пугает... – произнесла девушка задумчиво.

Мирослава с удивлением посмотрела на подругу, и спросила:

– Я опять что-то не то сказала?

Поразмыслив немного, Элина бодрым тоном продолжила:

– Поверь мне, подруга! Быть как все – невелика доблесть! Быть собой намного лучше, но это трудно! И я тебя научу!

– Что ты задумала? – недовольным тоном спросила Мирослава. – Мне и так хорошо.

– Живёшь как бурундук в своей норе, – продолжила Элина с улыбкой, – никто не пристаёт и ладно!

– Ты о чём?

– О мальчиках! Кто на тебя обратит внимание, если ты сама себе не нравишься! Потому и не пристают!

– Неправда! – парировала Мирослава. – Просто я сама не хочу!

– Может, тебе девочки нравятся? – Элина изобразила на лице удивление. – Ну-ка, признавайся!

От такого неожиданного поворота Мирослава смутилась, и какое-то время не знала, что ответить. Задумавшись дольше обычного, она вспомнила своих лучших подруг – Зофи и Кристину, которые ей действительно нравились, но совсем не в том смысле, о чём спрашивала Элли. Конечно, они иногда играли в "сомнительные игры" – наряжались в разные платья, которые потом тщательно расправляли и вешали обратно в шкаф так, чтобы никто ничего не заподозрил. И даже устраивали раздевание друг перед другом под красивую медленную музыку, как это показывают в фильмах с неприличным содержанием. Но девочка это воспринимала ничего не значащей игрой, о чём можно сразу забыть.

Мирослава чувствовала себя немного неловко из-за того, что её грудь никак не желала расти, тогда как у Зофи она уже была совсем настоящая. У Кристи не такая большая, но тоже нормальная. Именно поэтому Мирослава не любила играть в стриптиз и никогда не раздевалась полностью, ограничиваясь элегантными движениями бёдер и соблазняющим гримасами на своём лице. Потому так любила свой закрытый купальник с надписью "Nike", из которого уже давно выросла. Он настолько туго стягивал кожу, что окружающие не замечали её маленькую грудь. Во всяком случае, в это хотелось верить. Когда занятия проходили в бассейне, учитель физкультуры – довольно молодой человек, которому Зофи периодически строила глазки – нередко ставил Мирославу в пример, говоря, что раздельные купальники для занятия спортом совсем не годятся. Благо, таких, как она "недоразвитых" девочек в классе было достаточно, и Мирослава на их фоне не выглядела белой вороной.

Понимая, что разговор обязательно зайдёт о мальчиках, она решила заранее подготовиться, чтобы её ответы были достаточно взвешенными, не допускающими никакого другого смысла, кроме того, что действительно хотела сказать Мирослава. Говоря о мальчишках, она ничуть не кривила душой, признавая некоторый к ним интерес. Но совсем не тот, о чём хотела услышать Элли. Иногда, когда родители Зофи уходили в гости, она звала подруг и устраивала киносеанс с фильмами, хранящимися в их квартире в шкафу под замком. Для двенадцатилетней девочки такие откровенные сцены могли показаться чем-то непривычным и неожиданным, но с тех пор прошло уже достаточно времени, и теперь подобные фильмы не вызывали никаких особых эмоций. Нечто подобное она наблюдала у себя дома через неплотно прикрытую дверь в спальне родителей, и поэтому не считала чем-то неприличным и достойным обсуждения. К тому же, у неё был младший брат, анатомические особенности которого она изучила ещё в те времена, когда они вместе плескались в ванной, пока родители не решили, что она достаточно взрослая, чтобы мыться самостоятельно.

Дабы не провоцировать лишних вопросов, Мирослава не торопилась выскочить из ванной, как только смоет с себя всю грязь, а намеренно задерживалась, стоя с закрытыми глазами под горячими струями воды. Потом быстро вытиралась и одевалась, избегая смотреться в большое зеркало, которое всегда показывало больше, чем следовало бы. Причёсывалась и чистила зубы Мирослава всегда перед маленьким, что над раковиной. Оно вело себя значительно скромнее.

Видя прохладное отношение подруг к её увлечению, Зофи перестала устраивать "неприличные" киносеансы, но при любом удобном случае старалась им доказать, что секс – это действительно классно, и при первой же возможности она им займётся. По основным позициям Кристина разделяла взгляды Мирославы, не считая секс главным в отношениях, но ясного понимания – что такое Любовь, у них так и не сложилось. Решив, что смотреть со стороны на вздохи влюблённых бесполезно, Кристина периодически заводила романы с мальчиками, а потом подробно рассказывала подругам о тех чувствах, что испытывает. К большому их удивлению, ничего похожего на любовь, про которую снято столько фильмов и спето песен, она до сих пор не испытала. Возможно, потому, что наотрез отказывалась заниматься с ними сексом, как только начиналась фаза, называемая "серьёзными отношениями". Опыт подруг показывал, что с мальчиками тоже не всё так просто, как могло бы показаться.

– Что молчишь? – напомнила о своём существовании Элина.

– Я не лесбиянка, – уверенным тоном ответила Мирослава, – если тебя это интересует!

Девушка посмотрела на подругу оценивающе.

– И с мальчиками у тебя тоже нет никаких отношений, – продолжила Элина.

Затем, проделав в голове некие вычисления, она вынесла вердикт:

– У тебя серьёзный комплекс, который мешает нормально жить!

– С чего ты решила?! – Мирослава почувствовала, что глубоко внутри снова просыпается злость, которую она уже однажды испытала по отношению к Элине. – Ничего подобного!

– Не спорь со мной, – резко ответила девушка, – со стороны виднее!

Продолжать разговор на повышенных тонах Мирослава не имела никакого желания, поэтому решительно направилась к выходу из кухни. Вместо того чтобы пропустить девочку, в тот момент, когда они оказались совсем близко, Элина её крепко обхватила и прижала к себе. Чувствуя, как у той напряглись мышцы, она негромко произнесла:

– Не сопротивляйся, я сильнее.

– Отпусти! – услышала она шипение в ответ.

– Слава, сначала выслушай меня, – примирительным тоном произнесла Элина, – а потом сама решишь, как лучше поступить.

– Не называй меня так! – чуть громче, и в этот раз с какой-то железной ноткой в голосе произнесла девочка.

– Хорошо, не буду, – миролюбивым тоном сказала девушка, всё ещё чувствуя до предела натянутые мышцы Мирославы. – Я хочу тебе помочь.

– Мне не нужна помощь! Тем более от тебя!

– Давай договоримся, – продолжила Элина. – Сейчас я тебя отпускаю, после чего мы с тобой спокойно поговорим. Окей?

Мирослава ничего не ответила, но её мышцы вдруг расслабились. Девушка тоже ослабила хватку, а секунд через пять вообще развела руки в стороны, выпуская девочку из своих крепких объятий.

Понимая, что новая попытка пробиться в гостиную обречена, с ненавистью глядя на Элину, девочка медленно попятилась назад. Остановившись у раковины, она продолжила исподлобья смотреть на противницу.

– Возьми стул и сядь, – стараясь придать своему голосу предельную мягкость, произнесла Элина.

– Я постою.

– Хорошо, если тебе так удобнее, – продолжила девушка. – У тебя есть серьёзная проблема, подруга.

– У меня нет проблем! – ответила Мирослава со злостью. – И ты мне не подруга!

– Даже так? – с удивлением в голосе произнесла Элина.

– А ты как думала? – с вызовом парировала Мирослава. – Думаешь, если сильнее, я буду тебя слушаться?! Не дождёшься!

Ожидая, когда девочка успокоится, Элина продолжала смотреть на неё, подбирая подходящие слова для дальнейшего "разговора по душам", способного в любой момент превратиться в рукопашную. Наконец, когда решила, что пора начинать, громко сказала:

– У тебя маленькая грудь, и в этом причина всех твоих комплексов.

Вместо того чтобы ответить, Мирослава будто застыла. В следующий момент её глаза увлажнились и по щеке стекла большая слеза. Шмыгнув носом, она поднесла ладонь к лицу, и медленно провела ей по коже.

– Ну, скажи, какие ещё у меня проблемы... сиплым голосом произнесла Мирослава. – Не стесняйся...

Глубоко вздохнув, Элина ответила:

– Во всяком случае, ты это признаёшь...

– И что дальше? – девочка попыталась улыбнуться, но получилось нечто противоположное. – Говори! Ведь ты такая честная, что на уме, то и на языке!

– Раз ты сама просишь, скажу!

Выдержав небольшую паузу, Элина продолжила:

– Проблема вовсе не в том, что у тебя маленькая грудь, а в том, что ты пытаешься это скрыть. Отсюда сутулость и скованность в движениях. Я давно заметила, что ты даже локти прижимаешь к бокам, будто от этого твоя грудь будет выглядеть больше. Сначала я не придала этому значения, мало ли причин, отчего люди чувствуют себя скованно. Только сегодня что-то щёлкнуло в голове, смотрю на тебя, и вдруг поняла! А раз диагноз ясен, можно к лечению приступать. Хирургические операции всегда тяжело переносятся, зато потом наступает облегчение. Не то что от таблеток, которые можно охапками в рот запихивать, а толку никакого. Ну что, начинаем лечение?

Заметив в глазах Мирославы удивление, девушка поняла, что мяч уже на её стороне. Теперь его требовалось отправить точно в цель, чтобы не растерять преимущество, достигнутое с таким трудом.

– Ты в зеркало когда последний раз смотрелась? – спросила Элина, затем уточнила: – Не только рожицу, а всё остальное?!

Мирослава пожала плечами. В её взгляде уже не было той злости, что раньше, скорее, интерес. И страх. Мысли путались – диагноз, лечение, хирургическая операция, таблетки. В голове девочки сейчас была какая-то каша. И надежда, что действительно наступит облегчение. Но совершенно непонятно, что для этого нужно делать.

– Все твои действия и слова подчинены лишь одной мысли, – продолжила девушка, – как бы кто не заметил твоего недостатка, который скрывать даже не нужно. Ты сама вырастила монстра, пожирающего тебя изнутри. Пришло время его убить – расправиться раз и навсегда!

Девочка уже почти успокоилась, но с образами Элина явно перестаралась, и её последние слова окончательно всё запутали.

– Что ты такое говоришь! – выкрикнула Мирослава, и слёзы снова брызнули из её глаз. – Какие монстры? Кого надо убить, я не понимаю?!

Элина подошла к ней и нежно обняла.

– Успокойся, милая, – произнесла она негромко. – Теперь мы вместе. Я тебе помогу.

– Правда? – ответила девочка настолько тихо, что Элина едва услышала.

– Конечно! – ответила она. – Ведь для того и нужны подруги...

Дождавшись, когда дыхание девочки нормализуется, она осторожно отвела руки и вернулась к дверному косяку, прислонившись к нему спиной.

– Успокоилась?

Размазывая ладонями сырость на щеках, Мирослава смотрела на Элину с надеждой, после чего кивнула.

– Давай, я тебе расскажу историю из жизни, – предложила девушка.

Та снова кивнула.

– Когда я была маленькой девочкой, меня родители на всё лето отправляли к бабушке в деревню. А когда закончился пятый класс, я в ультимативной форме заявила, что уже давно выросла и больше в эту глухомань не поеду. А если меня отвезут силой, то пешком или автостопом всё равно вернусь домой. Кстати, мне тогда было примерно столько же, сколько тебе сейчас.

Заметив, что история девочке нравится, Элина смешно нахмурилась:

– Не знаю, какой бес в меня тогда вселился? Дикая была! Это я сейчас – белая и пушистая!

Мирослава улыбнулась.

– Родители посовещались, и папа предложил устроить кругосветное путешествие по Европе, а заодно проведать дедушку, который живёт в Греции и давно мечтает встретиться с подросшей внучкой. Последний раз он был в Польше, когда мне исполнился год, и с тех пор не приезжал – хозяйство большое, надолго не оставишь. Идея кругосветки мне понравилась, тем более своего греческого деда я только на фотографиях и видела, а тут такой шанс.

– И что дальше? Вы встретились?

Засчитав себе очередной "плюсик в карму", Элина продолжила:

– Путешествие – это отдельная история, когда-нибудь подробно расскажу. Сейчас главное. Когда-то у дедушки был огромный виноградник, а ещё несколько овец, корова и большой фруктовый сад. Представь, два гектара винограда, который в урожайный год давал до двух тысяч литров молодого вина. Он его сдавал на местный винзавод, поэтому скопил на старость столько, что на две жизни хватит. Кстати, когда папа решил уволиться из своей старой фирмы, дед ему подарил огромный грузовик "MAN", совершенно новый с завода. Серебристый с перламутром, такой красивый, что глаз не отвести... Извини, отвлеклась!

– Рассказывай дальше! – потребовала Мирослава.

– Виноградник пришлось выкосить – дед уже не молодой мальчик, а два гектара – не лужайка перед домом. Если лето хорошее, пока одни пасынки пострижёшь, другие успевают вырасти – работа не для лентяев, отдыхать некогда. В общем, этот участок он кому-то сдал в аренду, а садом и животными продолжил заниматься. Тут как раз мы приехали. Родители немного потусили в Греции, потом махнули в Италию. Меня оставили с дедом – я их сама попросила, чтобы не указывали мне, каким пальцем в носу ковыряться. Первую неделю я из моря почти не вылезала, а потом надоело, и стала к деду приставать, чтобы он меня работой какой-нибудь озадачил. Лето длинное, а бездельничать не хотелось! Научилась вилами махать, к запаху говна в коровнике так привыкла, что даже потом скучала без него, прикинь? Но я опять не о том...

Мирослава улыбнулась, а Элина продолжила:

– Летом в Греции очень жарко, поэтому я почти голой ходила – майка да трусы. Однажды дед мне говорит – ты что сутулишься? Отвечаю, всё норм, типа фигура такая. Непорядок – отвечает, выпрямись! Моя внучка должна выглядеть как кипарис, а не как фонарный столб, в землю смотрящий! А у меня груди вообще нет, и признаться в этом даже самой себе стыдно. Он посмотрел на моё "недоразумение" и смеётся – ты сама им мешаешь расти, зажала локтями так, что им никак наружу не вылезти. Трава под кирпичом не растёт, ей солнце требуется! Не боись, за лето мы на твоей грядке хороший урожай вырастим! Я ещё тогда засомневалась, спрашиваю – а если не получится? Он отвечает – тогда моя внучка в модели пойдёт. Рожица у тебя что надо, ростом тоже в отца пошла! Вон какие ровные гладильные доски по подиуму ходят, а денег лопатой гребут! Папке новый грузовик купишь! Посмеялись, но я смекнула – дед дело говорит. Выпрямилась, и перестала свои пупырки от солнца прятать.

В этом месте рассказа Элина замолчала, и посмотрела на подругу вопросительно.

Мирослава ждала, что девушка продолжит свою историю, но когда пауза затянулась непростительно долго, она не выдержала:

– Что дальше произошло?

Понимая, что сама долго не выдержит, Элина сдалась:

– А потом лето кончилось, и я пошла в шестой класс.

– А пупырки? – с улыбкой на лице спросила Мирослава.

– Как дед и обещал – солнце, воздух и морская вода сделали своё дело! – резюмировала Элина.

Теперь Мирослава смотрела на подругу с благодарностью. В следующий миг на её лице мелькнула тень, и девочка нахмурилась.

Почуяв неладное, Элина спросила:

– Что на этот раз?

– Элли, ты меня простишь?

– За что?

– Просто, я тебе наговорила всякого... ну, ты понимаешь.

– Так и я тебя до слёз довела, – ответила Элина с хищной ухмылкой на лице. – Счёт один-один, ничья!

– Мы снова подруги?

– Но при одном условии!

– Каком?

Девушка покачала головой:

– Выпрямись!

Уже в следующую секунду Мирослава набрала полную грудь воздуха, и распрямила плечи.

– Вот так уже лучше!

Затем девочка сделал пару осторожных шагов к Элине, крепко её обняла, и негромко сказала:

– Если хочешь, можешь меня Славой называть. Я только Мареку разрешаю. И тебе...

– Это честь для меня! – торжественно произнесла Элина, в уме поставив себе сразу пять "плюсиков в карму"

* * *

Медленно сдавшись назад, Адам развернул трейлер, решив обратно двигаться уже привычным маршрутом, а не искать новый. Сидящий на соседнем сидении Марек раскачивался в такт музыке, которую слушал в наушниках, подключенных к плееру, лежащему в кармане его куртки. Отпустив руль, рука по привычке потянулась к кнопке включения приёмника на панели, но зависла на полпути, и в следующий момент лишь поправила зеркало заднего вида, направленное в салон, плотно заставленный картонными коробками с разноцветными наклейками. Заметив это движение, Марек вынул наушник из уха, и сказал:

– Дядя Адам, мне не помешает, тут громко.

– Не обращай на меня внимания. Делай, как тебе самому удобно, – ответил мужчина, решив, что тишина – это именно то, что сейчас нужно.

Привычное движение руки остановил едва слышный колокольчик, прозвеневший откуда-то из глубин подсознания. Тот, что поманил сегодня утром, заставив в одной пижаме выскочить на улицу босиком, чтобы взглянуть на небо. Лишь здравый смысл и никогда не спящая практичность, заставили по пути прихватить куртку с лежащими в кармане сигаретами, и влезть в шлёпанцы, как заботливая жена, которая всегда лучше тебя самого знает, что важно в данный момент, а что нет. К счастью, эта краткая заминка не помешала ухватить самое важное. Едва уловимое ощущение, которое возникает лишь в тот, до обидного краткий период, когда детство переходит в юность. Ты смотришь на небо, но видишь нечто иное – огромное, и вместе с тем – микроскопично малое, где как в капле воды скрыт целый мир. Адам не мог объяснить словами того, что он почувствовал в тот краткий миг, и поэтому просто смотрел туда, откуда исходило странное необъяснимое ощущение понимания бесконечности – в небо. Элина пришла позже, когда волшебство уже полностью растворилось в прохладном утреннем воздухе. Она увидела лишь небо и пожилого мужчину с дымящейся сигаретой в руке, пялящегося на огромное облако, возникшее на небе как нельзя кстати.

Сейчас колокольчик прозвучал вовремя – мерное урчание мотора, шелест шин, трущихся об асфальт – это всё снаружи и почти не слышно. К тому же, сознание умеет отключать лишние звуки, когда в них нет необходимости. Так и сейчас, Адам будто разделился на две независимые сущности. Одна продолжала рулить, объезжая препятствия, попеременно разгоняясь и притормаживая. Вторая – всматриваясь внутрь себя, искала отголоски детства – того времени, когда есть лишь маленький человек и огромный мир снаружи. И это не было сном наяву – всё настоящее, реальное и в то же время, какое-то совсем другое, не такое как в обычной жизни. Приятное ощущение безмятежности, которое не хотелось отпускать. Наоборот, сделать всё, чтобы оно длилось как можно дольше.

На этот раз внешние обстоятельства не мешали, а помогали вновь войти в это волшебное состояние. И если утром всё произошедшее напоминало мимолётный взгляд на огромный мир сквозь замочную скважину, то сейчас Адам будто бы стоял перед широко раскрытой дверью. Следующий шаг он сделал без колебаний.

Адам летел. Если точнее, возносился – выше и выше, ведь у него не было крыльев, и поэтому не нужно ловить восходящие потоки воздуха, маневрировать, делать взмахи, ускоряясь и планируя. Только сейчас он отчётливо осознал отличие между левитацией и полётом. Для полёта всегда что-то нужно – крылья из перьев, как у птицы, или из лёгкого и прочного алюминия, пропеллер или реактивная струя, на худой конец – большой шар с тёплым воздухом внутри. Левитация – нечто другое, не требующее никаких дополнительных приспособлений, кроме желания. Сейчас его было даже с избытком.

Вопреки здравому смыслу, разделение одного человеческого сознания на две независимые сущности не стало причиной возникновения логического конфликта. Он и не мог возникнуть, ведь каждая из реальностей не противоречила, а дополняла друг друга. Один Адам, сидящий в водительском кресле, целиком владел дорожной ситуацией, продолжая управлять автомобилем, везущим в родную Калиновку коробки с разнообразным компьютерным оборудованием, так необходимым для того, чтобы поскорее найти выход из непростой ситуации, возникшей по неизвестной пока причине. Второй он – без каких-либо эмоций наблюдал сверху за движением одинокого трейлера, мчащегося извилистой траекторией по широкому шоссе прочь от города. Не было ни страха высоты, ни эйфории от полёта, а лишь спокойное созерцание огромного мира вокруг.

Где-то вдалеке вновь прозвенел колокольчик, и состояние безмятежности сменилось тревогой. В следующее мгновение Адам увидел вокруг себя самый обычный мир с немногочисленными спешащими куда-то людьми и проезжающими мимо автомобилями. Не возникло никаких сомнений в том, что всё это – какая-то дополнительная реальность, ведь сидящий в водительском кресле Адам чуть отпустил педаль газа, чтобы заранее сбавить обороты перед съездом на Калиновку. Второй Адам, парящий высоко над ним, видел то же самое – трейлер готовится свернуть с автострады и поэтому снижает скорость. При этом третий Адам, стоящий посреди тротуара, тоже ничуть не сомневался в реальности собственного существования. Подтверждением тому были многочисленные малозначительные детали, а также запахи. Наконец, ощущение усталости в мышцах ног. Проходящий мимо человек задел Адама плечом, и от неожиданности удар показался довольно болезненным.

– Поосторожнее надо быть, молодой человек! – услышал он свой голос, прозвучавший с назидательной интонацией откуда-то издалека.

Затем последовал новый удар, в другое плечо, но уже не столь болезненный, как в первый раз. Теперь это была невысокая женщина средних лет в сером плаще.

– Да что тут такое творится?! – вновь прозвучал его голос, на этот раз заметно громче.

Проходящие мимо люди никак не реагировали на него, будто он прозрачный. Несмотря на болезненность ударов, ощущаемых им самим, столкнувшиеся с ним прохожие, казалось, ничего не чувствовали. Они не оборачивались, не скандалили, просто продолжали движение к только им известной цели. Озираясь по сторонам, Адам обернулся и увидел движущегося прямо на него велосипедиста. Вовремя сделанный шаг в сторону позволил избежать столкновения. Понимая, что нужно срочно выбираться из этого странного места, он судорожно искал какой-нибудь переулок поблизости, где можно не опасаться новых столкновений с людьми, по какой-то странной причине напрочь не желавших его замечать. Благо их было не так много, чтобы вовремя избежать нового столкновения. Заметив позади себя небольшой проём с высокой дверью, он направился туда, внимательно следя за всеми людьми, находящимися неподалёку. В этот момент он ощутил прикосновение к себе в районе пояса и мелкую вибрацию. Чуть повернув голову, и опустив взгляд, он не увидел ничего такого, что могло бы объяснить это ощущение.

"Может, я действительно сплю? Невероятно, но вдруг?! – промелькнула мысль. За ней тут же последовала другая: – Надо сильно зажмуриться, а потом резко открыть глаза, чтобы проснуться!"

Максимально напрягая лицевые мускулы, Адам закрыл глаза, сосчитал до трёх, после чего резко их открыл.

Вместо города с движущимися автомобилями и спешащими куда-то людьми, перед глазами возникла дорога, а чуть впереди на обочине большая алюминиевая табличка с надписью "Калиновка". Нога, лежащая на педали тормоза, чуть сильнее её прижала, и руки повернули рулевое колесо как раз в тот момент, когда начался съезд. Всё ещё не понимая, что происходит, продолжая движение, Адам осторожно повернул голову направо, и увидел испуганного Марека, вжавшегося в угол между сиденьем и пассажирской дверью. Резко нажав на педаль тормоза, он переключил коробку на нейтраль, и повернув ключ в замке зажигания, заглушил двигатель.

Мальчик продолжал смотреть на него испуганным взглядом, и Адам, ещё до конца не веря, что окончательно освободился от постигшего его морока, негромко спросил:

– Марек, что случилось?

Прозвучавшая вслух фраза будто бы включила какую-то важную кнопку, и мальчик вдруг ожил.

– Я так испугался... – произнёс он едва слышно. Сделав шумный вдох, а затем выдохнув, он добавил: – Дядя Адам, это действительно ты?

– Наверное...

Глава четвёртая

Как бы Андраш не пытался убедить себя в обратном, разум и трезвый расчёт уже смирились с неизбежным – сейчас он находится в каком-то другом мире, отличном от того, что знал с детства. И даже не в мире, а "фантоме", о чём ему сообщил молодой немец Ральф – немногословный и крайне обиженный за своё "задержание на месте преступления". В тот момент, когда они покинули огромный склад со злосчастными контейнерами загадочной фирмы "Balance Service", так непонравившимися Ёжефу Ковачу, Андраш всё ещё надеялся обнаружить своего друга где-нибудь на территории терминала, но к его огромному удивлению, ни единой живой души встретить не удалось. Все будто испарились. Несколько раздражало и то, что его молодой спутник Ральф, похоже, находился в привычной для себя обстановке. Во всяком случае, его дальнейшие действия выглядели более осознанными, нежели вполне зрелого, и как ему казалось, готового к любым неожиданностям старшего лейтенанта будапештской полиции Андраша Чарди. Первое, что сделал его спутник – отодрал от пожарного щита с развешанными там вёдрами, ломами и лопатами самую обычную монтировку, после чего направился к посту охраны. Находись Андраш в привычной для себя обстановке, он указал бы молодому человеку на его место в существующей системе координат, но как оказалось, Ральф оценивал сложившуюся ситуацию более адекватно, и мыслил минимум на два шага вперёд. Разбитое стекло тамбура, ведущего на пост охраны, можно было квалифицировать как мелкое хулиганство, но служитель закона, находящийся менее чем в десятке метров от "места совершения неправомерных действий", лишь поморщился, благоразумно не вмешавшись в творящееся у него на глазах безобразие. В помещении тоже никого не оказалось, как и на стоянке за большим тонированным стеклом, где Андраш оставил свою машину, в чём сейчас появился серьёзный повод усомниться. Притом, уже знакомые автомобили стояли на тех же местах, что и пару часов назад.