Текст книги "Рождённые из пепла (СИ)"

Автор книги: Акили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Линн всегда ждала королеву в карете, пока та разговаривала с портными. У двери мастерской всегда караулили стражники, и никто из посетителей не смел войти, пока там находилась Её Величество. У портных Микая не нуждалась в служанке, и Линн готовилась провести в карете час-другой за ничегонеделанием, но королева неожиданно сказала:

– Идём со мной.

Линн вошла в помещение за ней и с восхищением огляделась. Все стены были увешаны самыми разными тканями, на проволочных манекенах надеты уже готовые наряды. Настолько красивые, что у Линн загорелись глаза. Удивительно, что королева проходит мимо всей этой роскоши и заказывает платья абсолютно невзрачные. На длинном столе в лёгком беспорядке с ножницами и нитками вились атласные ленты, в коробочке лежали цветные блестящие бусины, рядом ткань, на которой помечены границы будущей вышивки.

Линн так засмотрелась на всё это, что упустила момент, когда королева ушла во внутренние помещения. Только услышала её настойчивый голос.

– Линн? Сюда.

Когда Линн прошла по путанному коридору и свернула в единственную находящуюся здесь комнату, то растерянно остановилась. В помещении с диваном и парой кресел стояли сама портниха – Линн знала, что её зовут Шарлотта – королева и незнакомый молодой мужчина. Очень худой. Судя по одежде, из простых горожан. Он стоял, облокотившись на стену, и настороженно смотрел на Линн из-под нависшей над глазами русой чёлки.

– Госпожа? – растерянно оглянулась на королеву Линн.

Но в этот момент из-за спины портнихи выпрыгнула девочка с длинными светлыми косами и серыми, как две жемчужинки, глазами. Она чуть не наступила на длинный подол новенького платья, когда бросилась в объятия Линн.

– Сестра!

– Мила! – выдохнула Линн и обвила руками тоненькие плечи.

Затем следовали слова. Много слов. Слёзы радости. Потом снова объятия. Мила что-то рассказывала, тараторила как дятел. Шарлотта смотрела на них с умилением. Микая отошла поговорить с незнакомцем. А Линн всё не могла перестать плакать и любовалась счастливым личиком Милы, которое боялась никогда больше не увидеть.

Её сестра, её малютка, её единственная семья и человек, ради которого Линн выживала, ради которого бросалась к каретам, выпрашивая крошки еды, ради которого готова на всё.

Когда Микая снова появилась в комнате, Линн бросилась к ней в ноги. Схватила край подола и благодарила, благодарила, вытирая рукавом мокроту с щёк и под носом.

– Я лишь попросила. Он всё сделал.

Микая кивнула в сторону незнакомца, и Линн принялась благодарить и его, из-за чего мужчина явно чувствовал себя неудобно и словно хотел провалиться под землю. Но потом Микая качнула головой в сторону коридора.

– Линн. На пару слов.

Это насторожило, сердце Линн на миг замерло. Она с опаской посмотрела на сестру, и та ответила ей доверчивым вопросительным взглядом. Но Линн всё же послушно последовала за королевой и готовилась услышать от неё… что угодно.

– Итак, твоя сестра в безопасности. Что ты теперь будешь делать?

Линн не знала, что ответить. Она об этом не думала. Но сказала то, что наверняка хотела услышать королева.

– Мне больше не придётся служить канцлеру, благодаря вам, госпожа.

– Ошибаешься.

– А?

– Канцлер больше не властен над жизнью твоей сестры, но твою он сможет забрать, когда пожелает. Поэтому у тебя есть два пути, Линн. Внимательно подумай над каждым и реши, – королева сделала паузу и посмотрела Линн в глаза. – Ты можешь вернуться со мной во дворец и продолжить служить мне. Канцлеру тебе тоже придётся отвечать, чтобы он не догадался о твоём предательстве. Во дворце твоя жизнь всегда будет в опасности, как и раньше, но если решишь остаться, я позабочусь о тебе и твоей сестре в меру своих сил.

– А… второй путь? – тихо спросила Линн.

– Второй путь и прост, и сложен: забирай сестру и уезжайте. Я дам вам серебра на первое время. Сама решай, куда вы поедете и что будете делать. Наверняка ты сможешь устроиться в чьё-нибудь поместье в услужение. Этикет и потребности знатных дам тебе известны. Но в этом случае лучше смените имена. У канцлера длинные руки, если он решит вас отыскать. Если не знаешь, куда ехать, спроси Шарлотту. Она знает многих и, может, подскажет.

– И вы отпустите меня? – удивилась Линн. – Позволите забрать сестру и уехать?

Микая тихо вздохнула.

– А ты думала, я поступлю как канцлер? Я не беру в заложники маленьких девочек. Или что, в городе и такое болтают? – Линн хотела что-то сказать, но королева жестом остановила её. – Не отвечай сейчас. Подумай обо всём. Вот серебро. Когда решишь, возвращайся ко мне… или не возвращайся вовсе.

На этом Микая развернулась и ушла, не обернувшись. Без лишних слов и прощаний. Линн заглянула в брошенный ей мешок и ахнула – этих денег хватит на год жизни. Она снова посмотрела в окно и увидела только, как отъехала королевская карета. А Линн стояла посреди мастерской с жмущейся к ней сестрой и серебром в руках… и была свободна.

***

Микая в задумчивости смотрела в окно. Она приказала просто ехать по городу и думала над тем, что сказал Ивор. Человек, который причастен к пожару, выходил из поместья канцлера в Визарде…

Микая предполагала, что Генрих причастен. Допускала лишь варианты. Но знать это наверняка, думать, сколько раз она смотрела в глаза убийце – это совсем другие чувства. Ивор не стал бы ей лгать. Генрих Уриен виновен.

Осталось понять, что с этим делать, как заставить его заплатить? Даже без короны, без единой капли Благословенной крови он стал самым могущественным человеком в королевстве. И он сделал это чужой кровью.

Микая качнула головой. Она знала, каким человеком стал Генрих Уриен сейчас, устранив все препятствия. Но каким он был тогда? Лорд очень скромного по происхождению рода. Он не мог сотворить переворот в одиночку. Кто ему помог? Какие цели преследовал, что ради них пролил столько Благословенной крови? Совершил страшнейший грех.

Королева постучала по стене, и окошко к кучеру тут же приоткрылось.

– Ваше Величество?

– В главную библиотеку. Я хочу взять книги.

Когда-то все ценные книги хранились прямо во дворце, но со временем там перестало хватать места. Один из королей был просто одержим обладанием книгами и тратил на них огромные средства, едва не опустошая казну. Можно было бы назвать его просвещённым, но тот король не прочитал ни одну из них. Его привлекало лишь чувство собственности. И редкие знания в кожаных переплётах и свитках текли в Этерну со всего мира.

Так возникла необходимость построить для них отдельное строение. Большое и массивное, как крепость. Полностью из камня. С широким золотистым куполом и четырьмя круглыми башенками. При желании в одной библиотеке можно было бы держать осаду, потому как, чтобы избежать возможных пожаров, её отгородили от с деревянных домов каменной стеной. Внутри раскинулся сад с цветами и колодцем.

Лишь главный храм стоял рядом и затмевал величие соседа. В храме творились религиозные таинства. В библиотеке – таинства знаний. Главная библиотека по праву являлась достоянием Адаманта, а её смотритель был уважаемым при дворе человеком и именовался хранителем знаний.

Когда-то. Сейчас хранителей знаний не приглашают на церемонии и праздники во дворец. И вообще вспоминают о них только по мере необходимости. Кажется, нынешний хранитель Амбер Тарт ничего не имел против. Он служил на своём посту уж много лет и проводил всё время в полутёмных залах библиотеки. Происходящее за её стенами его мало беспокоило – только книги.

Микая никогда с ним не встречалась, но наслышала. Пройдя мимо массивных высоких шкафов и увидев дряхлого старика, сразу поняла, что это Амбер Тарт.

Худой как древко от копья, что даже сквозь балахон хранителя виднелись острые углы на локтях и бёдрах. Через круглые очки на орлином носу он изучал книгу на пюпитре, бормотал что-то бумажными губами. Старческими крючковатыми пальцами с длинными ногтями водил по чернильным строчкам.

Когда Микая подошла он не сразу её услышал, а потом несколько мгновений вглядывался через очки, пока наконец не разглядел на её голове диадему и склонил голову. Когда-то Амбер так же склонялся перед королевой Ивайн и королём Асвальдом и даже его отцом и матерью. Настолько стар он был.

Королева оставила гвардейцев у дверей. В этом месте у них не было повода идти за ней, и Микая этим воспользовалась. Она хотела расспросить хранителя, и ни к чему канцлеру знать про её интерес.

– Ваше Величество? Чем скромная обитель обязана вашим присутствием? – вежливо осведомился Амбер голосом скрипучим, как старая калитка.

– Если ваша обитель скромна, то дворец – просто кладовая, – улыбнулась Микая, указывая на стены, теряющиеся за стеллажами и лестницами, и высокий, тёмный куполообразный потолок.

Здесь никогда не было слишком светло. Все свечи запирали в стеклянных фонарях и никогда не подносили открытый огонь к книгам. По старому закону за это даже грозила казнь, если хранитель сочтёт уместным.

– Для знаний любые стены будут тесны. За какими пришли вы, Ваше Величество?

– За историей, но недавней. Меня интересуют ушедшие от нас король Асвальд и его семья, да обрели они покой под крылом Богини смерти и памяти.

Хранитель Амбер потёр свой костлявый подбородок. Микая ожидала, что он вспоминал книгу, в которой могли быть записаны хроники, но Амбер заговорил своими словами. Уж он-то был свидетелем многих дел и помнил не столь отдалённые события.

– Король Асвальд не был выдающимся правителем, да простят меня за эти слова его душа и боги, но при нём царил мир. Нам, простому народу, большего и не надо – лишь сытость и безопасность. От принца Вальдера в его время, ждали таких же сытых времён, хотя он был молодым человеком куда более импульсивным, чем его спокойный отец. Но народ любил и его, и утончённую принцессу Илэйн. О, в семействах Благословенной крови кипели страсти с тех пор, как она родилась. Всем хотелось породниться со свежей ветвью Канвальдов.

– А что же принц? Я слышала, ему так и не выбрали невесту.

– Король Асвальд не спешил женить его, да и сам принц Вальдер не торопился. Но, конечно, это была бы невеста Благословенной крови. Канвальды никогда не отступали от этой традиции с тех пор, как возникли их благородные семейства.

– Вы не знаете, кого прочили на будущий трон рядом с принцем? А также в мужья принцессе?

Микая действовала наугад, но не могла полностью исключить и такие причины. Вдруг убийство королевской семьи и Ночь Пепла имели корни в предстоящих династических браках? Если нашлись те, кому будущие союзы были не по нраву, они могли сговориться с Генрихом.

– Если король и принял решение о браках, то мне о нём неизвестно. В конце концов, судьба сложилась так, что на троне оказались совсем другие люди… при всём уважении, Ваше Величество.

Микая разочарованно кивнула. Что она надеялась тут найти? Ответ на то, кто ещё повинен в Ночи Пепла? Наверняка единственный, кто знает все имена, это Генрих Уриен. А он эту тайну будет беречь до смерти.

Взгляд Микаи случайно упал на внушительных размеров книгу, которая была раскрыта на столе возле пюпитра – «Генеалогия знатных семей Адаманта».

Пожелтевшие хрупкие страницы пахли стариной, хранили сведения обо всех рождениях и браках аристократов на протяжении веков. Кое-где были вставлены страницы новее, потому что кончалось место.

Особо богато расписаны страницы с фамилиями семей Благословенной крови. Над именем родоначальников в искусно нарисованных завитушках красовались гербы. И сквозь строки и абзацы тянулись имена их потомков. Вот только не будет больше новых. Страницы, приготовленные для записи долгой жизни фамилий Благословенной крови, вырваны и вставлены в другие разделы.

Отныне в Адаманте правит новая знать.

– Вы знаете всех представителей дворянства? – кивнула Микая на книгу.

– О, многих. Я постоянно сверяю экземпляры. В Этерне есть всего три копии «Генеалогии». Одна, насколько я знаю, у вас – перешла из библиотеки королевы Ивайн, и её обновляли за год до трагедии Крови и Пепла. Самая древняя – вот она на столе. Эту копию, – он указал скрюченным пальцем на пюпитр, – сделали не так давно. Вот и проверяю, нет ли несовпадений. Это было бы вопиющим нарушением истории.

– А кто переписывает книги?

– Мои помощники. Я уже стар для этого, Ваше Величество, – Амбер поднял морщинистую ладонь на уровень глаз, она слегка дрожала. – У Тимма красивый почерк, но он вечно летает в облаках. Так, гляди, и ошибку сделает. Нашёл я одну такую. Заставил растяпу переписывать всю книгу.

– Оу? Он так серьёзно ошибся?

– Конечно. Записал Генриха Уриена как сына Эгмонда Орбурга. «Болван! – говорю я ему. – Лорд Генрих не сын ему, а пасынок! Он из рода Уриена, а не Орбурга!» Вот такие дела у нас происходят. Охранять историю тоже нелегко.

Микая резко вскинула голову. Да так, что даже Амбер встрепенулся и приготовился заверять, что больше таких серьёзных ошибок не случалось сроду. Но Микая подумала вовсе не о том.

– А кто ещё видел эту ошибку? – осторожно спросила она.

– Никто не видел. Лорд Генрих приходил изучать исконную книгу. Вот эту на столе. Он хотел взять её с собой, но я как хранитель библиотеки не разрешил. Этот экземпляр всегда должен быть здесь. Тогда лорд Генрих попросил сделать копию, и я согласился, что подобной книге это действительно необходимо. В его же присутствии приказал Тимму заняться переписыванием.

– Когда это случилось?

– Пять лет уж прошло, Ваше Величество. Но лорд Генрих приходил и после. Кажется, последний раз перед коронацией Арчивальда Холдена… нет, чуть раньше, до пожара. Он всё ещё спрашивал про копию, но я сказал, что та не готова. Я ведь заставил Тимма переделать.

– Почему он интересовался именно этой книгой?

– Я не спрашивал, Ваше Величество, – развёл руками Амбер.

– Значит, пять лет и перед пожаром… а что книга из библиотеки королевы Ивайн? Лорд Генрих не смотрел её?

– Та книга всегда была в распоряжении королевской семьи. Её никогда не отдавали в частные руки, поэтому я даже не говорил лорду Генриху о её существовании.

– И та книга написана без ошибок?

– Конечно, Ваше Величество. За год до ужасной трагедии я сам сверил с оригиналом всё до строчки. Не успели только записать смерти в Ночь Пепла и ваш последующий брак с Арчивальдом Холденом… простите Канвальдом. Если желаете, я посещу вас с помощником, и мы обновим экземпляр.

Микая глубоко задумалась. Чувство озарения, которое витало совсем рядом, вдруг затрепетало внутри, дразнило разгадкой.

– Благодарю вас, хранитель Амбер, – быстро попрощалась она. – Вы достойно служите Адаманту. Видят боги, встреча с вами принесёт королевству благо.

Карета с шумом проносилась по мощёным дорогам, подпрыгивала на маленьких ямках. Уже вечерело. Микая приказала прибавить ходу. Она держала на коленях бесполезные книги, которые взяла как предлог, но не собиралась тратить на них время. Всю дорогу до дворца она старалась ухватить ускользающие мысли и чувствовала, что близка к чему-то.

Сразу после коронации она приказала перенести к себе в покои книги покойной королевы Ивайн. Это был лишь формальный жест без какого-либо умысла, ведь отныне именно Микае предстояло играть роль королевы. За три года она добавила на полки и книги по экономике и даже военному делу. Некоторые открыто брала из дворцовой библиотеки.

Это были просто книги для чтения. За ними не было никакой угрозы, как бы внимательно враги не присматривались. Конечно, Микая пыталась вникнуть в дела государства и оправдывала это своим нынешним статусом. Никто не догадался бы, что королева планирует рано или поздно править одна.

Но «Генеалогия знатных семей»… Микая никогда особо не обращала внимания на эту книгу. Лишь однажды уже после коронации она увидела её на полке и пролистала. Наивно надеялась, что найдёт ещё кого-нибудь из Благословенной крови, кроме себя и Арчивальда, что всё случившееся – ошибка. Но пожар уничтожил их всех… тот, кто его устроил, убил всех до единого.

В исконной книге строки «погиб в пожаре в Ночь Пепла» написаны множество раз, под каждым именем Благословенной крови. Больше сотни абзацев завершали одинаковые слова.

Книга же королевы словно переносила в прошлое… когда все ещё были живы, потому Микая больше никогда её не открывала. Но сейчас Микая думала, что там мог затаиться ключ к пониманию всего.

Королева медленно вышла из кареты у ворот дворца, передала книги одному из гвардейцев и в их сопровождении спокойным размеренным шагом направилась в свои покои – притворство, отточенное за три года. Когда Микая держала лицо, никто не мог понять, о чём она думает.

У двери комнаты она отослала сопровождение, кроме тех, что сторожили двери – всегда чуть в стороне по её желанию.

– Я устала от поездок. Не беспокойте меня за отдыхом. Все, кто захочет видеть меня сегодня, пусть приходят завтра, – вальяжно махнула рукой королева.

Никто бы не понял, что мысли Микаи далеки от отдыха. Её замыслы в безопасности.

Как только дверь за ней прикрыли, и шаги стражника затихли в отдалении, Микая положила бесполезные книги на кровать и бросилась к книжному шкафу. «Генеалогия знатных семей Адаманта» всё ещё стояла там, никому ненужная и непримечательная.

Это был самый внушительный фолиант на полке, и Микае стоило усилий донести его до стола и тихо опустить. На улице темнело. Королева не стала никого звать, и сама зажгла свечи. Поставила канделябр на край стола, раскрыла книгу на середине и нетерпеливо принялась листать.

Канвальд, Алланис, Уэзерби, Холден, Валдис – фамилии и имена проносились перед глазами. Микая видела запись о собственном рождении, такую же об Арчивальде. Оба они имели длинную родословную, идущую от королей, наследовали имена и внешность своих предков.

Не унаследовавшие престол Канвальды всегда давали детям фамилию благородных супруги или супруга и становились частью старшей знати Благословенной крови. Так прапрадед Арчивальда по мужской линии был младшим принцем и женился на Аллии Холден. Прадед Микаи по женской линии стал мужем сестры короля Мербранта Лариолы Канвальд. Это были последние пересечения их семей с правящей династией.

В Этерне жили люди, куда более близкие по родству к трону… но все они сгорели в Ночь Пепла. Все до единого. Когда эту книгу допишут, то раздел Благословенной крови будет выглядеть печально.

Но всё же Микая искала не это. Она долистала до фамилии Орбург и углубилась в чтение последних записей.

Лорд Эгмонд Орбург Благословенной крови имел сына от первой жены. После её смерти женился снова на вдове лорда Уриена – Яне. Необычный выбор. Яна не принадлежала к старшей знати, и такие союзы встречались редко. Родственники Канвальда предпочитали блюсти чистоту крови.

Микая помнила, как почти отчаялась, что отец не одобрит её брак с Кристианом Ваэлем – всего лишь рыцарь, даже потомственного дворянства не имел. Родители подозревали, что Ваэли используют Микаю – хотят привнести в свою семью Благословенную кровь, возвыситься. Кристиан сделал всё, чтобы убедить их в своей порядочности и искренней любви к Микае.

Родители слишком сильно любили дочь и не смогли долго смотреть на её страдания, в конце концов они уступили. Микая не являлась наследницей рода, у неё был старший брат. Потому отец лишь выставил условие – Ваэли должны стать потомственными дворянами, тогда Микая войдёт в их семью.

Это должно было произойти во дворце на приёме в честь дня рождения принцессы. Там бы объявили о дворянстве семьи Ваэль. Там бы Кристиан прилюдно попросил у отца руку Микаи… но за день до этого огонь и кровь погубили всё.

Микая качнула головой. Всё это словно было в другой жизни. Михаэль Ваэль – последний призрак той жизни – мёртв. Микая снова оказалась бессильна. Но она ещё жива и может действовать.

Эгмонд Орбург женился на вдове Яне Уриен и взял её сына от первого брака на воспитание. Генриху тогда было всего семь лет, он должен лучше помнить своего отчима, чем родного отца. Неудивительно, что Генрих предпочитает цвета Орбургов, хотя не имеет на них прав.

У Эгмонда и Яны родилась дочь Благословенной крови – Генриетта Орбург, роды стоили Яне жизни… Королева в задумчивости повертела в пальцах чистое перо. Если бы Генрих ненавидел своего отчима и сестру за смерть матери, то не носил бы их цвет. Арчивальд – законный сын Холдена, но отказался от его имени и герба с первого же дня на троне.

Генрих не отказывался. Микая всегда думала, что его любовь к изумрудам и гербу Орбургов кроется в зависти. Его сестра родилась с Благословенной кровью по отцу. Генрих – нет. И всё же он любит и оберегает Арчивальда – сына Генриетты…

Что здесь может крыться? Микая пролистала ещё несколько страниц, пока не нашла родословную семьи Уриен. Последняя запись была о рождении Генриха, он так и не женился, чтобы продолжить род.

«Мендон Уриен. Карие глаза, пепельные волосы. Женился на Яне Сиин. Скончался от болезни сердца».

«Генрих Уриен. Зелёные глаза, тёмно-русые волосы», – прочитала Микая и, заложив палец, пролистала книгу на сотню страниц назад.

«Яна Сиин. Янтарные глаза, медно-каштановые волосы. Вышла замуж за Мендона Уриена. После смерти супруга вышла замуж за Эгмонда Орбурга. Скончалась при родах».

«Эгмонд Орбург. Зелёные глаза, русые волосы. Женился на Ванессе Алланис. После смерти супруги женился на Яне Уриен, урождённой Сиин».

«Генриетта Орбург. Зелёные глаза, медно-русые волосы. Вышла замуж за Северина Холдена. Скончалась при родах».

Снова на сотню страниц назад.

«Генрих Уриен. Зелёные глаза…»

Микая медленно откинулась на спинку стула. Понимание расцвело ядовитым цветком. «Если бы в Генрихе Уриене была хоть капля Благословенной крови, у нас был бы другой король».

«Генрих Уриен… Генрих Орбург». Сердце беспокойно забилось в груди.

В этот миг в дверь постучали. Микая вздрогнула и быстро перелистнула книгу на случайную фамилию. Вышла из-за стола, разгладила платье и приняла самый строгий вид.

– Я велела не беспокоить меня! – крикнула она.

Однако дверь всё равно приоткрылась, и в комнату проскользнула Линн. В новом платье и с совершенно спокойным лицом. Микая удивлённо посмотрела на неё.

– Линн, что ты здесь делаешь?

– Я ваша личная служанка, госпожа, – как ни в чём не бывало ответила та и сделала реверанс. – Располагайте мной, как вам угодно, королева. Я во всём помогу вам.

========== Глава 28. На лезвии ножа ==========

Ивор успешно уклонился от прямого выпада, но к последующему оказался не готов. Деревянный меч ударил по плечу, и даже сквозь тренировочную рваную стёганку Ивор почувствовал боль. Он размял плечо и снова принял боевую стойку.

– Ещё.

– Ты слишком усердствуешь, – сказал ему учитель с таким каменным лицом, словно носил маску. – Никто быстро не научится. Ты так рвёшься в армию, словно боишься, что все войны пройдут без тебя.

– А что? В армии платят хорошо, – пожал плечами Ивор.

Не раскрывать же было, что он тренируется ради мятежа и учит этому друзей в тесном подвале убежища. Если бы толпа горожан вдруг вознамерилась учиться сражаться, это бы привлекло ненужное внимание. А один человек непримечателен. Если ещё и Витарр поднатаскает ребят стрелять из лука, то, можно сказать, у них получится своя маленькая армия.

Ивору невероятно повезло найти учителя. Он увидел его случайно, когда тот упражнялся с мечом на заднем дворе трактира. Молод – может, чуть-чуть за двадцать – и крайне сдержан, на грани осторожности, будто находится в бегах. Но Ивору всё равно, кто научит его драться. Мало ли, дезертир из армии или наёмник прячется от прежних союзников.

Йорен, так он назвался, не создавал впечатление головореза с большой дороги. Напротив, иногда он разговаривал как дворяне, словно нахватался у них словечек, но говор деревенского парня всё равно проскальзывал.

Йорен согласился учить Ивора и брал какие-то жалкие несколько медяков за урок – ровно столько, сколько бы хватило на комнату в трактире и ужин. Странно это. По движениям Йорена видно, что навыки оттачивались не один год. Странно, что подобный ему не захотел срубить на этом побольше монет.

Впрочем, Ивор был только рад малой цене, хотя в поместье канцлера в Визарде подпольщики немного поживились, прежде чем спалить дом дотла. Конечно, они позаботились, чтобы обитатели поместья учуяли пожар раньше, чем бы он их настиг, и успели выбежать на улицу. Мила подробно рассказала подпольщикам обо всех уголках дома.

Ивор не знал, чувствовать ли ему удовлетворение от вида горящего поместья. Ивор помнил Ночь Пепла, помнил, как разрушительный огонь пожирал дома, в которых ещё каких-то полдня назад жило столько людей со своими надеждами и планами на будущее. С тех пор Ивор не любил огонь.

Но Витарр удовлетворение чувствовал. Огонь поместья отражался в его глазах, что горели местью. И это пламя как будто наконец сожгло тяготящее его чувство вины. Если Витарру это помогает, Ивор готов отвечать убийцам их же оружием.

Правда сейчас ему следовало научиться обращаться с оружием не горячим, а холодным, чтобы в следующей стычке со стражниками у всех было больше шансов выжить. Ивор не забыл провал со спасением Робера.

Он снова принял боевую стойку, которую ему показал Йорен, и сказал:

– Ещё.

– А не хватит на сегодня? Напоминаю, что в армию можно записаться и без навыков. Натаскают на месте. У границ всегда стычки.

– И будут держать меня за мальчика на побегушках. Я лучше пойду туда подготовленным.

– Сразу в рыцари не прыгнешь, – апатично заметил учитель.

– А тебе почём знать? – хорохорился Ивор.

Не то чтобы он стремился в рыцари, но легенду нужно было поддерживать… хотя бы затем, чтобы одна королева снова не подняла на смех всё их подполье за отсутствие – как она сказала? – конспирации.

Недавно закончилась война, и победа воодушевила многих записаться в войска. И это приветствовалось, обещалось хорошее жалование. Даже Ховар смекнул, что это неспроста. Победа обошлась дорого. Потому легенда Ивора прекрасно вписывалась в события.

Йорен тренировал его ещё час и объявил конец. Ивор хотел напроситься завтра, но Йорен сказал, что завтра Ивор с трудом встанет с постели, и ушёл. Такой сдержанный и официальный.

«Он точно был в армии. В наёмничьих бандах народ развязнее». Ивор даже проследил за тем, куда Йорен пойдёт, но тот просто вернулся в трактир, в котором снимал комнату.

– …казалось бы всё – конец! И тут появляется королева на белой лошади! Сама чёрная как ночь, в волосах серебро и алмазы. И ведёт за собой войско! – услышал Ивор из окна и хмыкнул.

В трактирах с самого возвращения королевской четы болтают о битве на Золотых полях, и один слух другого краше. Были даже те, что восхваляли отвагу короля, что лично отправился в бой, но чаще было слышно, что король извалялся в грязи и помер бы, кабы королева не привела на поле боя отряд и не обратила чугунную смерть против Норсленда.

Ивор поверить не мог. Зачем Микае спасать этого тирана и убийцу? Слухи наверняка преувеличивают её роль. Но когда он спросил её в портняжной мастерской, всё встало на свои места. Королева лишь ответила: «Я спасала не короля, а множество хороших людей, что были рядом с ним. И страну».

В тот момент, признаться, Ивор был восхищён. Обойти приказ, отравиться прямо в бой – для слабой женщины это было смело.

– Ивор, у меня просьба, – ещё сказала она.

– Зачастили вы с просьбами, – проворчал он в ответ.

– На площади выставили головы Седрика Гардена и Михаэля Ваэля.

– Ваэля? Погодите, а не Ваэлем ли звали вашего?..

– Это его брат. Я не знала, что он… Ивор, вы можете снять их головы и похоронить? Седрика в склепе рядом отцом. Михаэля… где-нибудь ещё на кладбище. То, что они оказались врагами, вина всецело тех, кто устроил День Крови и Ночь Пепла. Они не заслужили такой участи. Прошу.

– Будете должны, – закатил глаза Ивор и удивился, когда королева ответила:

– Буду.

Просьба оказалась не такой простой, как выглядела. Всё было не как с телом Розалин: Торн уехал по работе в другой город, а значит на прятки с его телегой не приходилось рассчитывать, головы же на площади охраняли двое стражников.

«Заняться им нечем, как сторожить мертвецов. Жаль, Седрик Гарден не помог подполью. Если бы он со всеми своими людьми и богатствами присоединился к нам, а не к Норсленду, всё было бы по-другому. Но он дал нам кучу оружия. Хоть так долг отдадим», – сказал всем Ивор и попросил помощи.

К ночи они подобрались к площади переулками. Подпольщики столько раз отвлекали стражников для того или иного дела, что с этим справлялись на ура.

Несколько силуэтов в капюшонах пробежали по обочине. В темноте переулков раздались звон и шепотки. Луна сегодня ярко светила, и со стороны было видно, как оба стражника переглянулись и начали медленно двигаться на шум, положив ладони на рукояти оружия. Только раз оглянулись на пики.

Сторожи́ они живых пленников, может и, не отошли бы, а мертвецы не убегут. Наверное, так подумали, а потому по возвращению удивились, застав пики пустыми.

Ивор в это время уже бежал переулками прочь со своей добычей. Головы пахли отвратительно и сквозь мешки, даже хуже обычных нечистот, которые выливали на улицы. У городских ворот Ивор бы наверняка привлёк внимание с таким запашком. Потому Витарр велел ему выходить другим путём – и правильно. Несмотря на то, что Ивор скрылся в тени нависающего балкона, запах, всё же привлёк внимание проходящего патруля. К счастью, проверять не стали.

Ивор забрался по балкону на крышу и скакал по скатам, доскам и рыжей черепице, как по кочкам в лесу. Не впервой. Каменная городская стена постепенно вырастала перед ним чёрной громадой. По ней двигались огоньки факелов – часовые.

Ивор зачем-то плюнул на ладони, растёр их и прыгнул на стену в наскоке. Проскользил вниз на фут, но в конце концов упёрся ногами в выступающий шершавый камень. Хорошо, что вся стена была такой. Замершее на миг сердце снова размеренно забилось, а щека прижалась к холодной поверхности. Головы в мешках Ивор привязал к ремню и взял в одну руку нож. Тот хоть и с трудом, но входил в щели между камней и помогал карабкаться.

Один раз пришлось замереть и выждать, когда пройдёт часовой. Удачно, что они не глядят вниз. В ярком лунном свете весь в чёрном Ивор прекрасно виднелся на фоне стены, как таракан на светлой скатерти.

Но всё же путь наверх пройден, а для спуска Ивор повязал на зубец парапета верёвку. Уильям научил так плести узлы, чтобы их можно было дёрнуть снизу и развязать. Жаль, что Уильям не выжил после сражения в день казни Робера. Эти узлы – единственная память, что осталась от него сопротивлению. И сегодня это пригодилось. Сегодня Уильям помог.

Когда под ногами оказалась твёрдая земля, Ивор облегчённо выдохнул. Наверху никто не поднял тревогу, значит впереди предстояла спокойная лунная прогулка к кладбищу. Но сначала Ивор присел в тени дерева и встряхнул болевшие руки.