Текст книги "Рождённые из пепла (СИ)"

Автор книги: Акили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

В этот раз королева велела о себе доложить. Наверняка генерал предпочёл бы, чтобы оба монарха вели себя тише воды и не создавали ему головную боль на и без того трудной войне. Микая понимала его и не осуждала.

Он не любитель официальный церемоний. Он человек другого склада. Он видит цель и действует. Он солдат и всегда будет стремиться к полю боя. После этой войны их пути разойдутся. Но, возможно, и нет…

– Добрый вечер, генерал.

– Добрый. Не ожидал… такой чести. Чем обязан вашему вниманию?

– Надеялась, что вы развеете мои сомнения.

– Королева, вас беспокоит битва?

– Конечно, она меня беспокоит. Но я бы не хотела показывать свои страхи подданным.

Микая красноречиво указала на вход, где за тряпичным пологом стояла стража. Некоторые власть имущие не принимают во внимание, что даже у самых маленьких людей есть глаза, уши и языки. И порой власть имущие за это дорого платят.

Генерал подумал немного и бросил солдатам снаружи, чтобы недолго погуляли. Когда их тени исчезли с тряпичных стен шатра, Микая присела за столом. Брейгон сел по другую сторону, не спрашивая дозволения. Не привык.

Он пододвинул карту к королеве и начал показывать, раз уж Её Величество увлекается военной тактикой. Король так сразу сказал, что ему неинтересно. Но Микая остановила его руку и заговорила сама:

– Генерал, прежде чем вы поделитесь своими тактическими выкладками с женщиной, которая ничего не смыслит в военных сражениях, позвольте спросить вас о другом. Надеюсь на вашу честность и даю слово, что этот разговор нигде и никогда не навредит вам.

Генерал сразу ощутил смену ветра и заметно напрягся. Он свободно чувствовал себя в открытой войне, но женские и политические игры воспринимал как липкую паутину и предпочитал не впутываться. Брейгон до последнего надеялся, что королева и впрямь пришла спросить про битву от скуки. Но она заговорила о другом.

– Вы были генералом ещё при короле Асвальде и так же служили на границе, когда Его Величество погиб.

– Верно. Был.

– Уже через несколько дней в столице провозгласили нового до того никому неизвестного короля. Как вы это восприняли?

– При моей жизни сменилось трое королей. Никто не вечен. Как я должен был это воспринимать, Ваше Величество?

– Это верно, но не все короли сменяются посредством переворота. А убийство королевской семьи и родных Благословенной крови иначе не назвать.

– В чём ваш вопрос, королева? Я старый солдат и туго понимаю намёки.

– Если бы вы могли тогда вмешаться, если бы могли привести свою армию в столицу… вы бы вмешались?

Брейгон ненадолго задумался – лишь самую малость, – а затем сдержанно ответил:

– Королева, мы солдаты. А солдаты умеют сражаться только с видимым врагом. Против огня и кинжалов в ночи мы бессильны. Наше дело – служба стране, её защита от внешних врагов, а не от внутренних. Внутренними занимается стража и гвардия.

– Вы служите власти.

– Я служу стране, – поправил Брейгон.

– Если страну будут губить внутренние враги, вы ничего не сделаете?

– Королева Микая, я снова вас не понимаю.

Брейгон откинулся на спинку кресла, давая понять, что не будет отвечать.

– В столице может бушевать пожар. Троны может заливать кровь. Власть может переходить в разные руки – хорошие и не слишком. Вас это не тронет. Я верно поняла?

– Я служу своей стране так, как велит мне долг и позволяет моя маленькая власть. Стараюсь сохранить как можно больше жизней тех, кто вверен мне. Если кто-то отдаст приказ, который навредит моей стране и моим людям, я приму казнь, но не выполню его. Такой ответ вас устроит, Ваше Величество?

– Что ж, – улыбнулась королева и поднялась. – Хорошо, что на войне распоряжаетесь вы, а не король. Как вы сказали, он может отдать приказ и, не понимая ситуации, навредить стране.

Микая сделала вид, будто говорила о нынешней войне с Норслендом, хотя не ждала, что генерал в это поверит. Впрочем, она говорила слишком завуалированно, чтобы собеседник мог понять, каков истинный предмет речи – прошлое или будущее, на троне ли враги или в подполье? Королева перевела тему и вернула беседу в русло предстоящей битвы.

В мыслях горело осознание: «Брейгон не поможет свершить справедливость. Но хотя бы не станет мешать».

========== Глава 21. Визард ==========

– Это точно оно? – в раздражении спросил Торн, разглядывая из-под ладони-козырька недалёкие домики.

Товарищи качались в его телеге и вместе с ним изнывали от долгой дороги. Даже старая кобылка начала спотыкаться от усталости и дорожных камней.

– Это Визард, да, – кивнул Витарр.

Он несколько раз спрашивал дорогу у проезжих. Когда подпольщики добрались до места, вечерело уже в третий раз.

– Стоило познакомиться с королевой, а она уже командует нами. Да ещё и Талию втянула! – закатил глаза Дани.

– Вы злы, потому что нас использует королева или потому что мы несколько раз заблудились? – хмыкнул Ивор.

– Как мы могли заблудиться, если всё время ехали прямо?!

Дорога перед ними то петляла меж залитых солнцем холмов и деревьев, то уходила вниз и обрастала кочками, то стремилась вверх и раздваивалась. Пару раз колесо застревало в колее, и приходилось толкать, пока бородач Торн подгонял свою гнедую кобылку, то заводя задорную походную песню, то ворча как старый дед.

«Ему пришлось оставить очередную «любовь всей своей жизни», чтобы помочь нам», – объяснил всем по секрету Витарр. Уж он-то знал старого товарища давно. Впрочем, любовь Торн всегда находил новую месяца через три, а вот других друзей у него не было.

Несколько раз вдалеке показывались домики, и Торн радостно сворачивал к ним, но это были фермы или лагеря лесорубов, и приходилось возвращаться и искать другую развилку. Да ещё так, чтобы не угодить в болота.

Все хитрости пути на телеге знали только те, кто регулярно перемещался между гаванью и столицей с товарами. Остальные путешествовали пешком.

– Я думал, Визард гораздо ближе. Ну и в глушь же нас отправили.

– Хотя бы одна хорошая новость в этой затее есть: Талии понравилось платье. Никогда не видел её такой довольной, – глубокомысленно заметил Ивор.

– Что б эту королеву. Завербовала нашу девчонку прямо у нас под носом. Во даёт! – посетовал Дани, которому было попросту обидно, что он об этом не знал.

– Ха! Смотрите, молодёжь, как бы она не подмяла под себя всё сопротивление, – рассмеялся Торн.

– За услугу ей придётся с нами расплатиться.

– Если мы найдём что-то стоящее, это и будет плата, – отозвался Ивор.

– Но Дани прав. Мне тоже не нравится, что в это впутали Талию, – сказал Витарр.

Когда Талия явилась перед ними в кружевном зелёном платье причёсанная по дворянской моде с ниспадающими локонами, все в убежище потеряли дар речи. Они привыкли видеть её с поникшими плечами в сером платьице и переднике, но в тот момент перед ними стояла гордая молодая леди, которая знала себе цену и уж точно не собиралась сегодня мыть за всеми посуду.

«У королевы для вас сообщение», – сказала она деловито. Ни Ивор, ни Витарр не могли поверить, что перед ними та самая Талия. Как одно платье могло её так изменить? Или нет? Может, её изменило то, что она наконец-то почувствовала себя значимой в сопротивлении, а не только кухаркой и уборщицей?

Ивор вспомнил, как она говорила об этом, как хотела сделать для ребят большее. Но разве ей отказывали не потому, что хотели уберечь?

Ивор так и не решил, злиться на королеву или нет. Как сияло лицо Талии, когда она передавала сообщение, кружилась по комнате, показывая ему новое платье… разве он сам смог дать Талии такую радость?

Сообщение было простым: вызволить сестру королевской служанки, через которую канцлер этой служанкой управляет и следит за королевой. Место назначения – городок Визард, поместье канцлера. Легко сказать!

Кроме самого сообщения королева написала длинную бумагу, явно не надеясь на память Талии.

«Если вы собрались делать то, что задумали, то доблестным защитникам справедливости и угнетённых это дело должно быть по нраву», – начиналось послание. Да она издевается!

«Визард стоит на пути между Красной Гаванью и Этерной и славен своими перекупщиками, из-за чего многие заморские товары прибывают в столицу подорожавшими. На этом разбогател отчим канцлера – Эгмонд Орбург. Он Благословенной крови. Мать Генриха Уриена вышла за него замуж после смерти первого мужа. Родила дочь Благословенной крови и скончалась.

Генриху ничего не полагалось из имущества Орбурга, но его престарелый лорд-отчим сгорел вместе с единственным родным сыном в Ночь Пепла, а дочь умерла задолго до того от послеродовой горячки. Богатое поместье в Визарде было первым, что Генрих забрал себе.

Я думаю, Генрих Уриен всегда был обижен, что родился не с Благословенной кровью подобно своей единоутробной сестре и племяннику. Он любит зелёный цвет и изумруды, порой надевает брошь с серебряной змеёй и изумрудным глазом – герб Орбургов. Хотя официально носит символы своего законного отца Уриена – круг с коричневым лосем.

Будь в Генрихе хоть капля Благословенной крови, история повернулась бы по-другому.

Поступайте с этими сведениями, как считаете нужным. Знайте только, что канцлер вырос в том поместье, и там могут быть спрятаны тайны, которые он предпочитает держать подальше от столицы. Займитесь ими и девочкой. А я добуду армию».

– Интересно, как она её добудет, – фыркнул Дани.

– Это заботы королевы, а мы и впрямь можем что-нибудь узнать. Если девочка все эти годы жила в поместье, то могла что-то слышать и про Ночь Пепла. Слуг не замечают и не прячут от них тайн. Особенно от маленьких девочек, – размышлял Витарр.

– Я ничего не запомнил, – скривился Дани. – Все эти фамилии и гербы. Зачем это всё?

– Запомнить нужно только то, что в поместье может что-то храниться. Надеюсь, нам повезёт… – ответил Витарр и устремил взгляд к медовому закату.

– А я-то думал, ты будешь нас отговаривать, – заметил Ивор.

– Не в этот раз.

– И с нами пошёл. Обычно это я на рожон лезу, а ты меня отчитываешь.

Ивор по-дружески пихнул локтем Витарра, но тот не отреагировал, просто смотрел задумчиво на горизонт. Всех очень удивило, что Витарр решил отправиться вместе с остальными. Но может, в этом был смысл? Дело могло обернуться опасностью, а самая светлая голова в их подполье у Витарра.

– Думаешь, это канцлер устроил Ночь Пепла? – уже серьёзно спросил Ивор, понизив голос.

– А чё нет? – громко отозвался на козлах Торн. – Сразу и поместье получил, и титул, и племяшу в короли отправил.

– Кроме Ночи Пепла, был и День крови. Узнать бы наверняка, одни люди их устроили или нет, – ответил Витарр.

– И как мы это узнаем? – устало потянулся Дани. – Думаешь, канцлер ведёт дневник, куда записывает все злодейства? Будь так, это бы намного облегчало дело.

– Тихо, мы подъезжаем, – поднял ладонь Витарр, когда шум маленького города уже долетал до них с ветром.

Главное правило подполья: не говорить на людях о подполье. Больше слушать.

Витарр в своё время даже наорал на Ховара за то, что тот чуть не проболтался про сопротивление посреди рынка. У дверей, окон и стен всегда найдутся глаза и уши.

Визард встретил путников вечерней суетой и шумом рынков. На главной улице, по которой можно было проехать через всё поселение, летали головокружительные запахи пряностей и заморских благовоний. Они здорово пробуждали аппетит, а также непреодолимое желание потратить весь кошель на всевозможную ерунду.

Возле мешков с порошками всех расцветок и ароматов выстраивались очереди. Запахи специй щекотали ноздри. Воздушные шелка – тонкие как крылышко стрекозы – взлетали в руках продавцов на показ покупателям. В деревянной бадье ползали ещё живые крабы, не подозревая о своей грядущей участи. Сладко пахло какое-то желе, которое торговец отрезал кусочками и насаживал на палочки.

В бочках плавала радужная форель с искрящейся в вечернем солнце чешуёй. Солёная и вяленая рыба с пустыми глазницами висела на верёвках рядом. Под ней горкой лежали какие-то красные стручки с зелёными хвостиками.

В палатке напротив продавцы зазывали купить заморскую икру и причмокивали, всем видом демонстрируя её божественный вкус, а ногами в это время отгоняли наглых котов.

– А я-то думал, на столичном рынке есть всё. – У Дани потекли слюнки, взгляд жадно скакал от одного прилавка с едой к другому.

– Если хочешь разориться, вот тебе подходящее место, – почесал бороду Торн.

Другие улицы выглядели пустыми, словно вся вечерняя жизнь Визарда крутилась вокруг рынка. Постройки все одноэтажные, и вокруг них было много свободного места – не как в тесной столице. Открытием оказалось, что жилых домов в городе совсем мало – весь городок состоял из лавок и мастерских.

Жили же люди в небольших общинах из нескольких домиков в полях по ту и другую сторону от тракта, а сюда приходили покупать товары. В самом Визарде жили только торговцы и ремесленники в своих мастерских.

Когда Золотые поля принадлежали Норсленду, все товары с Солёных островов и дальше свозились сразу в Красную Гавань. Потом с получением Колоса и плодородных земель на обмен стало больше зерна, а торговля выгодней.

Правда с восшествием на престол короля Арчивальда существенно увеличились торговые пошлины и взлетели цены. Если при его правлении Адамант ещё и потеряет Золотые поля, ему долго будут припоминать… если королю-мальчишке вообще есть до этого дело. Уже сейчас не только в столице, но и по другим городам пошла молва, что король не заботится ни о ком, кроме себя.

Но даже это народ бы простил. Каких только королей Адамант не видал. Но вот короля-убийцу сотен невинных люди не стерпят. Им нужно только поверить и объединиться…

Витарр и Ивор сделали большую работу, собрали десятки людей, потерявших родных в Ночь Пепла. Но как же этого оказалось мало. Им нужен был сильный союзник, честный союзник… и впервые они такого нашли.

«Ивор, ты веришь королеве?»

«Хочу верить».

Вот только и она сама нуждалась в сильном союзе.

– Смотрите, это то поместье?

За пределами Визарда вдали от шума рыночных улиц, но достаточно близко, чтобы пользоваться его благами, стояла роскошная каменная усадьба. Стену, увитую декоративным плющом, венчали квадратные башенки и выступающие треугольные скаты на крыше, из-за чего были похожи на каменную корону. Третий этаж каждого крыла украшали балкончики с парапетом. К восточной стене пристроен деревянный флигель и конюшня. У западной стоял амбар. Стены поместья выложены гладкими бурыми и серыми камнями. Вокруг подстриженные кусты и деревья, изящные каменные чаши и статуи. Колонны подпирали балкон над главным входом.

Всё это за высокой кованной оградой, у которой ходили стражники в зелёных мундирах, а ворота венчал каменный фигурный щит со змеёй.

Дани присвистнул.

– Вот к кому в карман течёт всё, что на рынке зарабатывают.

– И что мы собрались тут делать? Вход охраняют, – бородач Торн скрестил руки и красноречиво посмотрел на Витарра.

– Прямо спрашивать кого-то про Милу опасно, – задумался тот и посмотрел на ветви плюща, уходящие к верхним окнам. – Ивор… если б я мог сам…

– Положись на меня. У тебя грация как у медведя.

– А ты скачешь как белка. Если б ещё летягой себя не воображал.

Действовать решили утром. Нужно было не только найти девочку, но и убедить её пойти с ними. К счастью, королева оказалась очень предусмотрительной, и у Ивора в кармане лежала ситцевая лента Линн. А ещё в письме была бегло нарисована карта коридоров поместья и описана пара общих воспоминаний сестёр, если Мила попросит доказательств.

Подпольщики сняли в трактире Визарда комнату. Кроватей было только две, но Ивору дали выспаться на одной из них, чтобы боль в спине или шее не помешала ему карабкаться и разведывать.

Дани как самый младший на вид должен был прикинуться любопытным мальчишкой и заговорить стражу. «До смерти», – как всегда шутил сам Дани.

Торн стоял в стороне с телегой наготове на случай, если придётся быстро удирать. Его старая кобылка могла являть чудеса скорости, когда на неё бежали кричащие люди с оружием.

Витарр спрятался в роще с луком.

Когда горизонт посветлел, а факелы и фонари снаружи поместья погасили, четвёрка подпольщиков уже готовилась к вылазке. Утро встретило их серым светом и пробирающим холодом.

– Попробуй сначала найти девочку. Если она тебя не увидит, то не подходи сразу. Не пугай её. Присмотрись, – напутствовал Витарр.

– Я справлюсь.

– Как в прошлый раз во дворце?

– Тихо! – шепнул стоявший на стрёме Дани, и все пригнулись.

Роща с дороги уходила резко вниз, и там оказалось удобно прятаться от глаз привратников. Даже молодая трава могла спрятать их головы из вида.

Ивор накинул тёмный капюшон плаща и чуть приподнялся на локтях. Из ворот вышел мужчина в тёмном камзоле и вёл по уздцы коня, нагруженного седельными сумками. Рыжие волосы незнакомца были туго стянуты в хвост, открывая высокий лоб и придавая ему тем самым сходство с куницей. Мужчина остановился перекинуться парой слов со стражниками и готовился отъезжать.

– Кого-то уже несёт из дома в такую рань. Ну хоть народа меньше будет, – неунывающе рассудил Ивор, как вдруг почувствовал, что его напряжённо дёргают за рукав.

– Ивор, твоё стекло. Дай. Быстро.

Витарр раскрыл ладонь, не отрывая взгляда от ворот. Он сцепил зубы и смотрел вперёд с таким видом, будто готов в тот же миг броситься туда как хищный зверь на жертву. Ивор насторожился, но не стал спорить и вложил увеличительное стекло другу в ладонь. Витарр прильнул к нему глазом. Даже Дани притих и вопросительно посмотрел на Ивора, но тот пожал плечами.

– Витарр, что…

– Это он! – чуть ли не в полный голос воскликнул Витарр.

В это время незнакомец закончил разговор, вскочил на коня и умчался прочь.

– За ним, Ивор!

– Что? Подожди, а…

– Живо все к телеге Торна! За ним!

Витарр сорвался с места со скоростью охотничьего пса, не заботясь о том, что его увидят или услышат. Ивор и Дани бросились следом. Удивлённому Торну Витарр только бросил: «Едем!», – сам вскочил на место извозчика и дёрнул поводья. Ивор и Дани едва успели запрыгнуть в телегу.

Гнедая кобылка от неожиданности вздрогнула, но тут же помчалась вперёд с такой скоростью, словно за ней гонятся волки. Телегу трясло и качало. Колёса с плеском проносились по лужам, подскакивали на кочках. Ивору казалось, что телега вот-вот перевернётся или развалится на ходу.

Витарр подстёгивал лошадь с невероятной одержимостью, и Ивор впервые не узнавал своего друга.

Они гнали и гнали, но впереди никого не было. Возможно, тот незнакомец тоже торопился и пустился в галоп. Перед ними показалась развилка и, Витарр поколебавшись, свернул налево. Скачка продолжилась. Телега тряслась и качалась. Ивор вцепился в бортик. Дани начинало мутить. Торн бросал фразы в духе «Да что ж ты делаешь?!», но Витарр никого не слушал.

Солнце уже поднялось над горизонтом, когда кобыла замедлила ход и встала, потряхивая головой и фыркая. Витарр замахнулся на неё плетью, но Торн перехватил его запястье своей ручищей и примирительно сказал:

– Хватит, парень. Ты загнал скотинку. Она больше никуда не поедет, хоть убей её.

Витарр в раздражении кинул поводья, спрыгнул с телеги и пнул её по колесу.

– Проклятье!

– Витарр…

Ивор подошёл и положил руку ему на плечо. Витарр дёрнулся, но Ивор только сжал крепче.

– А теперь, пока мы не подумали, что ты спятил, давай вернёмся в Визард и поговорим, хм?

========== Глава 22. Правда ==========

Витарр ускользнул из дома, пока отец ещё спал. Стоило опоздать, и тот продержит сына в мастерской до тёмного вечера. Витарр не знал, как ему сказать, что не хочет продолжать семейное дело. Вся эта возня с деревом с рассвета до заката и любезности с богатыми покупателями. Их редкие заказы приносили деньги, но за это надо было стелиться перед ними как коврик.

Витарру хотелось ни от кого не зависеть. Он тайком брал телегу, которую отец держал на случай доставки крупной мебели, запрягал старую лошадь и катал по городу людей, развозил грузы – всё, что другие хотели. За звонкую монету, конечно.

Получалось мало, но это было только начало. Витарр отлично знал город: каждый закоулок, заведение и квартал. Мало кто в тесной и запутанной столице мог этим похвастаться. А он знал, где какая видная семья живёт, сколько в городе пекарен, где можно починить обувь или купить гвоздей.

Всё это он рассказывал и предлагал за плату отвезти прямо к месту. Некоторые соглашались. Знатные господа, конечно, не сели бы в телегу, в которой до них возили мебель, но простой люд был неприхотлив. Уж Витарр понимал, сколько времени и терпения порой уходит, чтобы найти что-то в незнакомом квартале. Большинство людей знало только свой.

Постепенно день за днём монет в кармане прибавлялось. Витарр всё чаще увиливал от работы в мастерской. Он знал, что расстраивал этим отца и хотел вот-вот рассказать о своём деле.

Пока однажды его телегу не остановил тростью человек в добротном камзоле. Он имел вытянутое худое лицо с впалыми щеками и острым подбородком, чем-то напоминал куницу. Прямые рыжие бакенбарды до челюсти аккуратно подстрижены, а волосы собраны сзади в короткий хвост. Если он сам не был дворянином, то определённо служил одному из них.

– Ты Штибор? Говорят, ты знаешь город.

«Штибор» – фальшивое имя, которым Витарр назывался, чтобы отец случайно не прослышал о его деле раньше времени. Даже красную шляпу носил для образа, и по ней Витарра всегда узнавали среди других возничих с телегами.

– Знаю. Кого нужно отвезти?

– Не «кого». Что.

Витарру на колени прилетел мешочек с серебряными монетами. Да он столько за полгода не заработает!

– Приезжай завтра утром к складу у восточных ворот. Груз будет там. Тебе всё объяснят. Выполнишь – получишь столько же.

Ничего подозрительного в словах незнакомца не было. Некоторые поручали забрать груз из одного места и перевезти в другое. Ящики, бочонки, тяжёлые ковры – Витарр не спрашивал, что везёт. Это было дело хозяев этих вещей. Преступлений не совершал и ладно. Пошлины за товары уплачивают в местах высадки, и стража у ворот столицы всегда досматривает крупные грузы, поэтому Витарру не нужно было волноваться, что он везёт что-то незаконное.

Он явился с телегой в назначенное место, и его там встретили люди. Без лишних слов погрузили на его телегу два десятка небольших бочонков и указали, куда их отвезти, чтобы на каждом месте выгрузить по одному. Всё на глазах прохожих и не таясь, потому Витарр окончательно расслабился.

Он проехал через весь город от восточных ворот к кварталу знати. Все места выгрузки были там возле конкретных домов. Список ему не дали, а заставили запомнить и не отпустили, пока Витарр чётко не назвал им все места: четвёртый переулок от дома Холденов, окраина сада Уэзерби, через улицу от дома Валдисов – и так двадцать мест, двадцать бочонков.

Понятно, почему они наняли именно Витарра, ведь он знал город и местоположение домов. Другой бы заплутал, а Витарр ехал и бережно вёз свой груз. В какой-то момент он принюхался и почувствовал от бочонков знакомый запах, но не мог вспомнить, что это. Тем более его всегда перебивали запахи из мастерских и лавок с едой.

На каждом месте его ждал человек в плаще с капюшоном, забирал бочонок, платил за него и исчезал. Некоторые прохожие останавливались и провожали Витарра любопытными взглядами, шептались о нём. А что он? Доставляет груз по заказу.

Чем меньше оставалось бочонков, тем богаче становился Витарр. Когда он отдал последний и уже выехал за пределы квартала, в голове пронеслась быстрая мысль: «Масло. Так пахнет масло».

Он быстро забыл об этом. В карманах звенело столько серебра, сколько его отец заработал бы только за огромный сложный заказ. Вот прямо завтра Витарр придёт к нему, позвенит монетами и скажет, что нашёл более интересное и прибыльное дело.

Сегодня он не пошёл домой. Только вернул телегу с лошадью и отправился в трактир выпивать за отличную работу. Там было многолюдно, пахло травяной настойкой, которую льют на угли для аромата. На кухне запекали мясо и готовились к празднествам, ведь завтра день рождения принцессы.

Все знатные семейства Благословенной крови отправятся во дворец, а простой люд просто выпьет в трактирах за любое веселье, которое устроит для них король. Многие сегодня уйдут спать пораньше, чтобы завтра праздновать ночь напролёт.

Витарр заказал баранину и даже разорился на кружку хорошего вина и острый сыр. Щедро заплатил сверх стоимости служанке, отчего та в благодарность построила ему глазки, хотя привлекательным полноватый Витарр не выглядел.

Уже темнело, а Витарр всё ещё сидел и пил, порядком захмелевший, когда через открытые ставни ветер стал доносить запах дыма. Сначала незаметно, потом всё явственней. Люди начали вставать со своих мест, выглядывать в окна, выходить на улицу.

Витарр тоже вышел, когда запах гари стал невыносим. У него сегодня прекрасное настроение, почему его кто-то портит? Но весь хмель как рукой сняло, когда он увидел яркое зарево на фоне темнеющего неба.

Горел квартал знати.

Люди охали. Смотрели. Молились. Некоторые плакали.

Пламя бушевало почти всю ночь. Никто не мог его погасить. Оно зловеще мерцало как преисподняя, пожирало все дома – один за другим. И спасения не было. Словно боги в гневе решили низвергнуть город в бездну.

Под утро тучи набухли и пролили на измученную Этерну дождь. Но было поздно. Квартал знати выгорел дотла, а вместе с ним двенадцать семейств Благословенной крови, их слуги и окружение, владельцы лавок и мастерских, прохожие, что гуляли там в позднее время. Все.

Эту ночь прозвали Ночью Пепла. Но и это не конец, потому что на утро было объявлено об убийстве королевской семьи. Короля и королеву, принца и принцессу нашли в их покоях заколотыми во сне, и вместе с ними в крови был вымазан и весь дворец… ещё в то утро, когда Витарр развозил бочонки. День Крови.

О смерти короля не объявили сразу. Пытались понять, что случилось. И едва ли кто-то в городе заметил, как всю стражу стянули ко дворцу. Но когда вслед за королём к богам отправилась вся их родня, это уже нельзя было скрыть.

Витарр не знал, что об этом думать, пока собственными ушами не услышал, как стража спрашивает прохожих о некоем Штиборе, что подвозил в квартал масло для поджога. Слышал, как его называют соучастником убийства короля и семей Благословенной крови.

В тот момент его ноги подкосились, и он устоял, только удержавшись за стену. Перед глазами поплыло, дыхание перехватило.

Масло! Он возил масло для…

Люди в капюшонах. Незнакомец с худым лицом и рыжими бакенбардами…

Витарр не помнил, как добрался до мастерской отца. Тот уже готовился разразиться на нерадивого сына праведным гневом за то, что тот долго пропадал. Но увидев его лицо, отец замолчал на полуслове.

– Папа… я… я, – только бормотал Витарр.

В тот вечер он рассказал отцу всё. Про своё дело, про заказ, про масло. Слёзы лились из глаз, голос срывался, но отец терпеливо слушал и не перебивал.

После этого он ушёл, и Витарр был готов поверить во что угодно. Даже в то, что отец сейчас приведёт стражу. Тот вернулся под ночь, бросил сыну на колени плащ и велел собираться.

Они пришли в дом дяди, и отец оставил Витарра там. «Мой кузен за тобой присмотрит. Не выходи на улицу».

Витарр не выходил. От происходящего он сильно похудел, отпустил бороду и стал почти неузнаваем. Дядя рассказывал ему новости о том, что виновника трагедии нашли, что «Штибор» – слуга Предателя и действовал по его приказу, на троне новые король и королева, а в Совете – новые лорды.

За несколько дней многие из тех, кто был внизу своей иерархии, взлетели как стая стервятников в опустевшие гнёзда.

– Странно. Очень странно, – всё повторял дядя. – Обычно столько обсуждают и грызутся за власть, а тут за считанные дни нашли и убийцу, и нового короля. Откопали кого-то последнего с Благословенной кровью. Что за дела у них? А люди стольких родных потеряли! Кормильцев. Им как теперь?

«Ты прав, дядя. Штибора обвинили неслучайные люди».

Когда Витарр наконец вышел на улицу обросшим и переодетым, что никто из случайных знакомых не смог бы его узнать, Витарр первым делом пошёл в сгоревший квартал… Пепельный, как теперь называют.

И не мог поверить своим глазам. Он словно оказался в каком-то другом месте. Не там, где проезжал мимо богатых поместий с коваными балкончиками, садами на заднем дворе и лепниной. Не там, где ходили нарядные люди, стучали колёса карет по мощёной дороге. Не там, где продавали сладости и пахло шоколадом и свежей выпечкой с кремом.

Квартал выглядел мёртвым, как были мертвы его обитатели. И всё это случилось руками Витарра… Когда он увидел вдалеке живого человека, то сначала даже не поверил. Вдруг это призрак? Ждёт его, чтобы отомстить?

Но нет. Паренёк был из плоти и крови. Помладше Витарра, может, чуть больше двадцати лет. Он стоял и смотрел на пепелище пустыми глазами.

Витарр не сразу определил место. Сгорев, оно изменилось до неузнаваемости, но по мелким уцелевшим деталям понял, что здесь стояло поместье семьи Уэзербри. У них над дверями раньше был вырезан лебедь – их герб.

«Окраина сада Уэзерби… тьма их раздери!»

Витарр сжал ладони в кулаки, и в этот момент парень пробормотал тихо и горестно: «Ирика». Кулаки тут же разжались. Это всё он, это Витарр привёз сюда злосчастный бочонок! Всё сделали его руками…

Витарр подошёл к парню и со скорбью и сочувствием сказал:

– Здравствуй. Ты молишься здесь? Давай помолимся за погибших вместе. Может, вдвоём мы лучше докричимся до богов.

Витарр сидел на кровати в трактире Визарда, наклонившись и спрятав лицо в ладонях. Дани присматривал за поместьем, Торн сидел внизу и следил за лестницей, чтобы ничьё ухо не приближалось к двери их комнаты. Ивор сидел напротив Витарра и поражённо его слушал.

Когда стало понятно, что друг закончил, Ивор хотел что-то сказать. Хоть что-нибудь!

«Вот, значит, в чём дело, – подумал он. – Вот почему ты подошёл тогда ко мне. Подошёл ко всем. Ты чувствуешь вину… Глупость!»

– Ты не виноват! – сказал Ивор чуть громче, чем следовало.

– Виноват, – тихо ответил Витарр.

– Ты не знал.

– Я не узнал. Я чуял, что там масло, и ничего не заподозрил! Совсем! Ты спрашивал, кто у меня погиб, Ивор. Так вот теперь ты знаешь – никто! Моя трагедия в том, что я своими руками…тц, и не заподозрил!

– А что бы сделал, если бы заподозрил?

– Что угодно.

– Тебя бы убили. Нашли бы кого-нибудь другого. Что бы это изменило? Ты не виноват в пожаре, и ты не смог бы его остановить. – Ивор поднялся и принялся ходить по комнате. – Во имя света! Хорошо, что они не знали твоего настоящего имени. Но как же так… я не понял.

– Чего?

– Зачем им был нужен ты? Разве не проще было выставить пожар случайностью, чем обвинять кого-то?