Текст книги "Бессмертие (СИ)"
Автор книги: Ахум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Подняться, не скинув с себя простыню, я никак не мог, и поэтому первым делом постарался прижать к себе спасительную махровую ткань, неумело её придерживая. Шурф помогал мне, спокойно заворачивая меня в простыню, как в кокон, понимая моё смущение. В итоге мы оказались стоящими лицом к лицу, я на одной ноге, как болотная цапля, и Великий Магистр укутывал меня, как маленького, в уютную мягкую ткань.
Он провёл рукой вдоль моего тела, и простыня на мне не только высохла, но и стала тёплой. Я оказался буквально спелёнутым, и Шурф слегка приобнял меня, помогая высвободить руки – так, чтобы вся эта матерчатая конструкция не съехала с меня на пол, вновь оставляя беззащитно-голым. И… И он замедлился, задержал свои жаркие ладони на моих обнаженных плечах .
Мы были так близко друг к другу. Он всё ещё приобнимал меня. Его ладони словно бы прожигали мне кожу. Он смотрел на меня своими невозможными серыми глазами, его пальцы касались моей кожи так невесомо…
И я так хотел, чтобы он сделал шаг назад, чтобы он признал это всё мороком, наваждением… О, Грешные Магистры, пусть это снова мне снится! Но это был не сон. Мы с ним оба это знали. И уже никак не спихнуть на то, что это всё творится на Тёмной Стороне, в каком-нибудь забытьи или под колдовством. Мы были в Ехо и, как говорится, в здравом уме и трезвой памяти. Но ведь если… Если всё это правда, и если позволить этому случиться, то назад дороги уже не будет.
Я так хотел, чтобы он никогда не убирал своих рук. Я знал – стоит мне едва заметно пошевелиться, и всё закончится, он просто возьмёт меня под руку и поможет подняться наверх, уложит на диване в гостиной и даже позаботится о том, чтобы мне было удобно, а потом исчезнет. Нет…
И уже чувствуя, как он делает едва заметный, едва уловимый шаг назад, я делаю шаг вперёд, ещё ближе к нему.
– Макс… – он смотрит на меня радостно, недоумённо, и я снова начинаю дрожать, но, кажется, уже совсем по другой причине.
Я сам, сам тянусь ему навстречу. К его губам, к его рукам. Молча, неотвратимо. И мне всё равно. Мне не важно, сошёл ли я с ума, почему это всё так, для чего и зачем. Если это безумие, то я с ним согласен, то я его очень хочу, этого жаркого сумасшествия.
Мне так странно, что он наклоняется, целуя меня – никто и никогда ещё не наклонялся ко мне для поцелуя, всегда это делал я сам.
Его губы мягкие и нежные, тёплые и настойчивые. Он словно пробует меня на вкус – и, как в моём сне, заходит чуть дальше. Спускаясь руками ниже, проводя губами по шее, чуть задерживаясь на бешено стучащем пульсе, останавливаясь, дотрагиваясь горячим языком…
– Шу-у-урф… – шепчу я, – Шурф… ч-ч-что… Что же мы творим?
– Макс, – он отстраняется, и в кои-то веки я вижу, как у Великого Магистра сбивается дыхание, – т-т-ты… Ты этого не хочешь?
Я снова делаю к нему шаг, как в омут – в его руки, в его такие желанные объятия, немея от его поцелуев, от которых у меня кружится голова. И одним выдохом, одним словом, не веря в то, что я действительно могу это сказать:
– Хочу.
И мы тут же садимся на пол, который, повинуясь его магии, оказывается сухим и тёплым. Шурф бережно укладывает меня, придерживая мне голову, и оказывается надо мной. Мне неловко оттого, что я практически совершенно голый, потому что махровая простыня всё-таки успела съехать вниз, и я в последний момент подхватил её и удержал на бёдрах. А Шурф запакован, как в латы, в свою мантию и скабу.
Я тяну его мантию на себя, и он понимает меня без слов, тут же оказываясь до пояса обнажённым, сняв Орденское одеяние и спустив с плеч скабу.
Я не могу сдержать стон. Он так красив! И это прикосновение, кожа к коже, такое чувственное, такое невозможно яркое. Я вдыхаю его терпкий запах – так близко… Он пахнет можжевельником и корицей, я целую его в плечи, в шею – и кажусь себе неумелым и неуклюжим. Мне так странно, что это Шурф. Мой Шурф. Я дрожу и никак не могу унять эту дрожь, я хватаюсь за него, как за спасательный круг. Мне так странно и страшно сейчас. Я растерян. Я ничего не знаю, ничего не понимаю. Остались только желания, вернее, только одно желание – Шурф. Только это имя – пунктиром в моём сердце.
Его глаза так близко надо мной, его чернеющие зрачки, в которых зыбкая жаркая топь, в которых радость и страх смешиваются, сплетаются в клубок так же, как сплетаются наши руки, соединяются наши губы.
Он проводит горячей ладонью по моей груди, и я чувствую, как предательски жадно отзывается моё тело. Сосок мгновенно твердеет, я прикусываю губы, стараясь не стонать, всё ещё не смея поверить, что это действительно происходит со мной, с ним, с нами, между нами, тут, наяву. Я не могу оторваться от его губ, не могу… Его рука спускается ниже, его пальцы словно прочерчивают немыслимый огненный узор на моей коже. Я чувствую, как этот жар серебряным бисером рассыпается по моему подрагивающему животу. И ещё… Ещё ниже.
– Ш-ш-урф… – я едва могу произнести его имя. Это так ярко, так ослепительно ярко. Никогда ещё… Никогда со мной не было такого.
– Всё хорошо, Макс, хорошо-о-о, – он проводит ладонью по моему лицу, касается моих губ нежными пальцами, и я непроизвольно целую их, прихватывая, дотрагиваясь языком, и, всё-таки не выдерживая, начинаю двигаться навстречу его руке, с моих губ срывается стон, когда вторая его рука обхватывает…
– А-а-а… Шурф… – я тут же кончаю, не в силах вынести прикосновения его ладони к моей плоти. Оргазм – такой внезапный и яркий, и едва я успеваю выдохнуть, как меня мгновенно окатывает стыд – жгучей пустынной волной. Я складываюсь почти пополам, подцепляя дрожащей рукой и натягивая на себя эту дурацкую простыню.
– Ч-ч-ч-ч-ёрт…
– Макс… – он обнимает меня.
– А, прости, – я, честно говоря, даже не знаю, что можно ещё сказать сейчас.
Мне просто безумно, безмерно стыдно.
Стыдно оттого, что мне так хорошо, оттого, что мне хорошо с ним, оттого, что я кончил, едва Шурф дотронулся до меня, оттого… Грешные магистры, кажется, мне было стыдно оттого, что мне стыдно, тьфу! И я не нашёл ничего умнее, как рассмеяться.
– Макс… – снова повторил Шурф, но в голосе его сейчас сквозила настороженность.
Он обнимал меня со спины, прислонившись ко мне животом, одну руку положив между моей головой и плечом, а второй обхватив меня сверху. Он прижал меня к себе, давая понять, что он тут, со мной. Я на своих лопатках ощущал его близкое тепло. Его дыхание щекотало мне шею. Мне было так уютно, так непривычно и хорошо с ним.
– Ты как себя чувствуешь, Макс? – его голос звучал глухо, кажется, он просто уткнулся носом мне в спину.
– Смотря что ты имеешь в виду, – после некоторого раздумья неоднозначно ответил я.
– Всё, – просто ответил он.
– Тогда… Не знаю, – я сказал совершенно искренне. Слишком много было всего. Слишком. Противоречивого и разного. Мне кажется, я испытывал все чувства одновременно. И понятия не имел, что с этим делать. Да пока, наверное, и не хотел.
Мы лежали с ним тут же, на полу, в подвале. Он всё так же обнимал меня, я чувствовал, как постепенно проваливаюсь в сон, и инстинктивно подвинулся к нему ближе, устраиваясь поуютнее. Он погладил меня по щеке:
– Ты так уснёшь.
– Угу, – ответить что-то более внятное я уже не мог.
Мне просто было хорошо. А обо всём этом я подумаю чуть позже. И, наверное, ужаснусь и удивлюсь, и всё сразу, но не сейчас.
И как только моё сознание затопила сладкая дрёма, я услышал в своей голове немилосердный и до невозможности бодрый голос шефа:
«Макс, ты уже успел выспаться? Давай, вставай, ты мне нужен».
Я заскрежетал зубами и едва ли не зарычал:
– Твою ж мать!
– Что? – похоже, для Шурфа это было слишком скорой сменой моего настроения. Вот я только-только укладываю голову на его руку, и потом тут же матерюсь – хорошенькое дело!
– А, к чертям, – в сердцах буркнул я, – Джуффин.
Конечно же, Шурф ничего не понял из моих, мягко говоря, не слишком внятных объяснений. Я сел, автоматически скидывая с себя его руку.
– Шурф, я… Я уже в порядке? – я имел в виду собственное физическое состояние.
«Макс, ты меня слушаешь? На что ты там отвлекаешься?» – бубнил в голове голос шефа.
– Да, я тут, – ответил я вслух, глядя на Великого Магистра, который от моих слов недоумённо приподнял бровь, – а, чёрт, – тут же спохватился я и уставился в одну точку, обращаясь к Джуффину:
«Я тут».
– Так что, Шурф, как я? – я пытался разговаривать одновременно и с ним, и со своим начальником. В голове от этого был полный кавардак, но я не сдавался.
– Макс, для этого тебе нужно лечь и спокойно полежать несколько минут, я посмотрю, – как ни в чём не бывало откликнулся мой друг.
И я снова принял горизонтальное положение. Кажется, я никогда сегодня не отклеюсь от этого пола.
«Да что там у тебя происходит?» – между тем терял терпение Джуффин.
– Погоди, сейчас, – проговорил я вслух, – а-а-а-а, чёрт!
«Погоди, Джуффин, я сейчас. Никто не умирает?»
«Нет… пока», – как-то он был подозрительно задумчив.
«Тогда дай мне пару минут, ладно? – Я пытался прекратить этот невозможный сумбур и хоть как-то упорядочить ход мыслей. – Я тут… В общем, я упал, ударился. Меня Шурф… Э-э-э-э, уже лечит. Ничего серьёзного».
Шеф мгновенно испарился из моей головы, я тут же увидел, как взгляд сэра Лонли-Локли стал отсутствующим, и понял, что Джуффин решил узнать, так сказать, из первых рук о серьёзности моих травм. И когда Шурф снова посмотрел на меня, я, ни секунды не сомневаясь в том, с кем он разговаривал, спросил у него:
– Ну что, шеф понял, что никакой смертельной опасности мне не грозит?
– Да, я сказал сэру Халли, что с тобой всё в порядке, и через некоторое непродолжительное время ты будешь в его распоряжении. А сейчас позволь, я всё-таки посмотрю, как идёт процесс регенерации.
Я глядел на него и не мог поверить в то, что это именно тот человек, который совсем недавно так жарко прикасался ко мне, от которого я не мог оторвать своих губ. Сейчас он говорил так спокойно. Мягко, но… Совершенно спокойно.
Я лёг на спину. Шурф снова положил мне руку на грудь. Я попытался успокоиться. Чёртов Джуффин! Ну что ему понадобилось-то?
– Макс, попробуй хоть ненадолго расслабиться.
Расслабиться? Если он ещё что-нибудь скажет этим своим монотонным спокойным голосом, я просто закричу. Я просто…
От его руки по телу снова разбегалось тепло. Я не мог этого вынести, просто не мог.
Я сел, скинул его руку и уставился на него:
– Я так не могу, Шурф. Я не могу делать вид, что ничего не было. Я всё ещё голый, завёрнутый в эту принесенную тобой простыню. Что это было? И как нам быть дальше?
Он вздохнул:
– А чем это было для тебя, Макс?
Я растерялся. Чем? Чем-то, чего со мной не случалось никогда раньше. Близостью столь яркой и откровенной, чем-то, от чего я совершенно потерял голову, чем-то запретным, и стыдным, и…
– Я не знаю, – мой голос словно бы не слушался меня, я боялся озвучить всё то, что крутилось у меня в голове, в сердце, что овладевало сейчас всем моим существом.
– Я тоже не знаю, – сейчас лицо его не выражало ничего, – Макс, как я уже сказал, я не хочу делать того, чего не хочешь ты сам, я не хочу, чтобы тебе пришлось хоть о чём-то пожалеть. И уж тем более я не хочу каких-то жертв с твоей стороны.
«Макс, ну, какой вердикт вынес наш Великий знахарь?» – внезапно ворвавшийся в мои мысли Джуффин говорил, почти смеясь.
«Драть тебя через нору, – мысленно рявкнул я, – да погоди ты!»
И тут же окружил себя защитой от Безмолвной речи – понятное дело, шеф её довольно быстро пробьёт, но так хоть какой-то запас времени у меня будет.
– Прости, – обратился я к Шурфу, – Джуффин всё…
И остановился на полуслове.
– Я не знаю, Шурф. Мне нужно время, чтобы это всё… как-то переварить.
– Разумеется, у тебя есть столько времени, сколько тебе требуется.
В его голосе было космическое спокойствие, и я просто взбесился:
– И тебя драть через нору, дорогой мой Магистр! Всё! К чёрту! Просто к чёрту. Не знаю. Ничего не знаю.
Я захлебывался чем-то странным и горьким, глупой обидой непонятно на что, и казался себе невозможно уязвимым, тонкокожим и нелепым со своим незнанием, своей глупой нежностью к Шурфу.
«Макс, ну ты обалдел там, что ли! – мой невозможный начальник все-таки сломал мои щиты – надо сказать, не очень-то бережно. – Сто вурдалаков тебе под одеяло! Ты что творишь? Что случилось-то у тебя?»
«Сейчас буду, – ответил я, – ты где?»
«В Обжоре» – лаконично отозвался он.
– Я всё-таки нужен Джуффину, – я посмотрел на Шурфа – он всё так же являл собой образец хладнокровия. – А-а-а, – я махнул рукой, совершенно не замечая того, что его стиснутые кулаки спрятаны в складках мантии, а губы плотно сжаты.
Я быстро дошёл до вешалки, на которой висели мои скаба и лоохи, скинул с себя эту проклятую простыню, ничуть не заботясь о том, что Великий Магистр узреет мою наготу, в мгновение ока оделся и, не оборачиваясь на Шурфа, не прощаясь, не говоря ему ни слова, сделал шаг и оказался на пороге любимого всеми тайными сыщиками трактира.
========== Часть 8 ==========
Часть 8
Джуффин сидел на своём привычном месте в дальнем углу и с завидным рвением поглощал что-то ароматное из небольшого чугунка. Подскочившему ко мне официанту я не стал распространяться о своих пожеланиях относительно блюд, а просто указал на еду своего начальника – мол, мне это же принесите.
– Что стряслось-то? – спросил я Джуффина, который оторвался от своего чугунка и внимательно на меня посмотрел.
– Это ты мне вначале скажи, с чего решил поставить защиту от Безмолвной речи против своего начальника?
– Ну-у, – я стушевался. Не рассказывать же ему всё, что случилось? – Да просто… В общем, нам нужно было с Шурфом договорить, – я не врал ни на йоту, так как знал, что Джуффин, будучи человеком весьма проницательным, раскусит моё враньё в одночасье, но и правды тут было маловато. Я пользовался прекрасным журналистским приёмом, который с успехом применялся в моей прошлой жизни на «исторической родине». И этот принцип гласил, что самая изощрённая ложь – это строгая дозировка правды. Вот и сейчас Джуффин не заподозрил лжи в моём ответе. Да, собственно, её и не было.
– Ну ладно, – ответил он, глядя, как передо мной ставят такой же чугунок, и раздумывая, не заказать ли ему ещё, – но ты ведь мог мне просто сказать, зачем же эти щиты? Макс, неужели ты и правда надеялся от меня спрятаться?
– Да нет, конечно, – я пожал плечами, – просто пытался выиграть пару спокойных минут.
Шеф кивнул, подзывая официанта и тыкая пальцем уже в мою еду, сказал:
– И мне ещё принесите.
Я посмотрел на него с удивлением. Уж насколько я не дурак поесть, но я бы, наверное, лопнул от такого изобилия. Вот тут же. А Джуффину – хоть бы что! Вот это я понимаю – могущественный колдун!
– С утра не жрал, – пояснил он свой поступок.
Я кивнул – дескать, ага, понятно. И вернулся к прежней теме:
– Так что стряслось-то?
– Змеи, – коротко ответил шеф и многозначительно замолчал.
– Змеи? – тупо переспросил я.
– На Тёмной Стороне, – ответил Джуффин почти разборчиво, прожёвывая здоровенный кусок мяса.
– О, так ты выяснил, что это за твари, – я тут же вспомнил, о чём идёт речь, и одновременно вспомнил и это странное неприятное ощущение внутренней пустоты, которое у меня тогда возникло. И даже некоторый страх пред этими мерзкими вертлявыми созданиями.
– Не совсем, – он задумчиво вертел в руках ложку, – ну, то есть, я точно знаю, откуда это добро взялось и кто его сотворил, но вот кто поместил этих чудных змей на Тёмную Сторону и с какой целью?
Мне было не то чтобы непонятно, а не понятно вообще ничего.
Джуффин вернулся из своих философских раздумий и глянул-таки правде в лицо. В данный момент олицетворением этой правды был я – то есть я, взирающий на него совершенно растерянно и недоумённо.
– Так, понятно, – сжалился шеф и, разумеется, достал трубку и принялся её набивать. Садист.
Но я был уже стреляный воробей, и вместо нетерпеливой заинтересованности нарочито зевнул и потребовал камры, всячески давая понять, что, в общем-то, не очень и хотелось слушать его пояснения.
– Ну, должен же был я тебе хоть как-то отомстить за твоё вероломство с Безмолвной речью, – пояснил Джуффин своё уже совершенно не странное поведение, – ладно, слушай. Итак, про змей. Вообще, это твой дружок Лойсо постарался…
Я вытаращил глаза:
– Лойсо? А он тут каким боком примазан?
– Да вот самым прямым. Помнишь Муримах? – на полном серьёзе спросил шеф.
– Муримах-Муримах, – я задумался. Вот что я должен был вспомнить-то? – Муримах… То, как мы с Гуригом и компанией чесали Чуб Земли? Ты это имеешь в виду?
– Молодец, Макс, какой ты сегодня сообразительный, всегда бы так, – радостно откликнулся Джуффин.
– Если честно, то вот сейчас я, кажется, соображать перестал, – ответил я ему куда менее радостно и скорчил зверскую рожу.
– А ты вспомнил, что там было? – попытался он подтолкнуть меня к воспоминаниям или воспоминания ко мне – поди разбери.
И я честно попытался вспомнить. Ну да, ходили-бродили по лесам, по полям, по болотам… Та-а-ак. Стоп! По болотам! И тут меня осенило.
– Болото Гнева, да? – и я тут же вспомнил это муторное ощущение слепой ярости, которое сопровождало меня тогда. Как будто бы ты враз становишься неким одноклеточным, которое может вместить в себя одну-единственную эмоцию, одно примитивное тупое чувство – неконтролируемого гнева, ни на кого конкретно не направленного, а возникающего просто из ничего и готового сметать всё на своём пути. Когда ты над собой не властен, а над тобой как раз и властвует это до дрожи сильное чувство.
– Правильно, Макс, – ответил шеф, подливая себе и мне камры.
– Слушай, так ведь… Вот да, то чувство, которое я испытал на Тёмной Стороне, было очень схоже с тем, что творилось со мной, когда я проходил это мерзкое болото. В меньшей степени, конечно, в существенно меньшей, но всё-таки. Очень похоже, – я был поражен мгновенным узнаванием однажды испытанного мною чувства. Его ни с чем не перепутаешь. – А змеи тут причём? И Лойсо Пондохва?
– Так змеи эти – как раз и есть Змеи Гнева, ну, то бишь, они сами и есть носители этой заразы, – Джуффин пожал плечами, дескать, выводы очевидные, – а твой добрый приятель и мой славный недруг Лойсо – как раз тот самый человек, который сотворил эдакую пакость.
– Да, кажется, я что-то такое слышал, на Муримахе говорили, что это Лойсо постарался, для воспитания своих магистров. Мол, если кто-то способен выдержать такие волны гнева, не поддасться ему и остаться в своём уме – вот и молодец, – выдал я Джуффину.– Но мы смогли тогда пройти это болото только поодиночке. Я до сих пор помню это гадкое чувство, когда ты просто себе не принадлежишь…
– Ну, так то ты, – протянул мой начальник, – вот уж чем-чем ты никогда не отличался, так это излишней уравновешенностью. Но, думаю, что тот же Великий Магистр нашего Благостного и Единственного Ордена прошёл бы сквозь это болото и глазом бы не моргнул.
– О, да! – непроизвольно вырвалось у меня. И, кажется, в это восклицание я умудрился вложить отнюдь не шуточный сарказм.
Джуффин опешил:
– Что с тобой, Макс? Неужели даже упоминание этого далёкого муримахского болота делает тебя… таким гневным? Шурф вот лечит тебя, можно сказать, не щадя живота своего…
Я ухмыльнулся. Да уж… Не щадя. И не только живота, да и меня, кажется, не щадя тоже. Ладно, что-то мысли мои побежали в не слишком желательном направлении. Я подумал, что пора бы сменить эту скользкую тему, и поэтому весьма своевременно вспомнил, что Шурф-то меня так и не долечил. Я понимал, что, скорее всего, со мной всё в порядке, но всё-таки…
– Слушай, а Шурф-то меня не долечил, кажется.
– Это как? – Джуффин снова начал набивать трубку. – Чтобы Шурф – да кого-то и не долечил? А тем более тебя? Сам-то он, грешным делом, не заболел?
Я смутился и ответил весьма лаконично:
– Да нет, он вроде вполне здоров.
– Ну ладно, – с этими словами мой шеф встал, подошёл ко мне и положил руку мне на затылок, – тихо сиди, не дергайся.
Я чувствовал, как от его руки по телу разливается сковывающий холод и очень хотел, разумеется, «подёргаться», но понимал, что раз Джуффин сказал сидеть тихо, то лучше так и сделать. Через пару минут он снова сел напротив и лукаво спросил:
– Это ты где ж так успел навернуться?
– Да как дурак, в душе упал, поскользнулся на мокром полу, – и глазом не моргнув, сказал я, – так что, моё бренное тело мне ещё послужит?
– Послужит, послужит, – он снова принялся вертеть в руках свою трубку, – почти как новое. Так вот, Макс, давай вернёмся к нашим милым змейкам, так активно хозяйничающим на Тёмной Стороне Ехо.
– Да, точно же! – я, конечно, успел уже о них почти забыть. – Тебе удалось их убрать?
– Да не особенно, – тут Джуффин посерьёзнел, – понимаешь ли, их отдельно убрать невозможно, а если я пытаюсь их выжечь своим Белым Огнём, то выжигаю вместе с самим пространством Изнанки, а это никуда не годится. И такое положение дел этим тварям только на руку.
– Слушай, а что, собственно, они делают? У меня было такое ощущение, что будто бы они… – я всё никак не мог подобрать нужное слово, – словно бы выжигают всё живое, оставляют после себя пустоту, съедают жизнь.
– Так и есть, Макс, так и есть. Ведь гнев – он выжигает всё живое, всю любовь и тепло, сострадание, оставляя после себя пустоту, – сказал мой шеф, – тут, в общем-то, вопрос другой – кто их сюда приволок? Ну, не сами же они сюда пришли или приползли. И зачем? Ведь этот тип явно понимал, что я рано или поздно это обнаружу – и ведь не убоялся. Это или очень могущественный колдун, которых можно по пальцам пересчитать – ну хорошо, пусть не одной руки, но всё-таки. Да и не станут эти господа такой вот дурью маяться, хотя… Кто знает, что придёт в голову тому же Мабе или Махи Аинти. Да что это я? Им-то как раз в голову и не придёт, но есть и другие. Ну, или это совсем безумец, причём достаточно могущественный, у которого есть какая-то пока непонятная нам цель, но, похоже, цель совершенно сумасшедшая.
– Погоди, – не унимался я, – ну, на Тёмной Стороне что они творят – это понятно, мы когда с Шурфом там были, такие в голову мысли лезли, что ужас просто, но… Но ведь тех, кто может попасть на Изнанку, не так уж много в Мире.
– Твоя правда, – подтвердил Джуффин, – в Мире эти милые почти прозрачные змейки не вызывают такого гнева у людей, иначе мы бы уже в нём захлебнулись, но, как ты справедливо заметил, лишают жизненного пространства, Искры, разрушают саму ткань жизни. Я думаю, что причина этих нелепых смертей, когда люди якобы беспричинно теряли Искру, как раз связана с этими тварями.
– Да-а-а, – протянул я, выуживая из Щели между мирами пачку сигарет и закуривая.
– Возвращаемся к пункту номер один, Макс, – чётко и спокойно произнёс шеф, – кому это нужно. И – зачем? Есть соображения?
Я тут же помотал головой. Ну, какие уж тут соображения…
– А ты, Макс, не спеши. Просто подумай, – Джуффин наконец закурил, выдувая дым аккуратными знаками вопроса.
Я искренне попытался напрячь все свои извилины, но так же искренне не понимал, кому и зачем это могло понадобиться. Может, кто-то хотел насолить конкретно Джуффину? Но это надо быть или беспрецедентно могущественным магом, или, как правильно сказал мой шеф, просто безумцем. Или что? Неужели второй Лойсо Пондохва выискался с непомерным стремлением уничтожить этот прекрасный Мир? Так ясное дело, шеф этого не допустит. Да и силы, мягко говоря, не равны. Что ещё? Что мы там говорили на совещании-то?
– Абилат? – вопросительно изрёк я. – Джуффин, неужели кто-то и впрямь пытается таким образом… Сместить? Или отомстить? Даже не знаю, как сказать… В общем, цель действий этого пока неизвестного типа – наш Королевский Знахарь?
– Всё может быть, – шеф задумчиво уставился в окно, – но в общем и целом ты где-то прав, уж слишком это заумная и запутанная комбинация, но совсем её исключать тоже нельзя. Ничего, наш вездесущий Кофа скоро будет всё знать про цех знахарей – может быть, у кого-то и правда развилась не в меру сильная неприязнь к Абилату Парасу. Всё-таки, действительно, Королевский Знахарь – не менкал споткнулся! Так что ты всё же подумай об этом на досуге. Голова у тебя светлая. Ну, местами…
Услышав последнюю фразу, я нарочито осклабился, на что мой шеф даже внимания не обратил.
– Да, и доставь уже Сафея к Франку. Сколько он может торчать у меня дома? – и Джуффин грозно на меня посмотрел.
– Кого? – озадачился я. – Это кто вообще?
– Ма-а-акс, – протянул немилосердный шеф и начал объяснять мне чуть ли не по слогам, – это мальчик. Способный мальчик, наш юный гений, перемещающийся между Мирами с поразившей тебя и меня лёгкостью. И мы с тобой договорились о том, что пока этот не в меру прыткий юноша отбудет к Франку на попечение и воспитание. И зовут его Сафей Сибинум.
До меня медленно начал доходить смысл его слов. Точно же! И как я мог забыть! А ведь прошло всего-то… Ну да, всего-то пара дней. Просто за эти дни столько произошло событий, что мне казалось, будто история с этим выдающимся путешественником между Мирами случилась, как минимум, лет сто назад.
Па-а-ачтеннейший Начальник наконец-таки увидел медленно озаряющее моё лицо прозрение и сказал:
– Ну вот, можешь, когда хочешь. Молодец. Так что забирай это юное недоразумение из моего дома, пока я не лишился дворецкого, а то он своими вопросами и досужей болтовнёй Кимпу с ума сведёт. Ну, и отправляйся в Шамхум да и сдай парня Франку с рук на руки. И давай, не затягивай с этим делом – такие дворецкие, как Кимпа, на дороге не валяются. А я пока потолкую со своей давней подругой Сотофой. Не оставлять же это безобразие на Тёмной Стороне в таком виде.
С этими словами шеф встал, расплатился, помахал мне рукой, попутно раскланялся с восхитительной мадам Жижиндой, да и вышел, как все нормальные люди, в дверь.
А я остался. Заказал себе пару воздушных пирожных, которые так любим мы с Курушем, и, пользуясь тем, что сижу за дальним столом и никто меня не видит, выудил себе из Щели между Мирами чашку ароматного капучино.
И задумался. Странные разрозненные куски одной, пока непонятной картины никак не хотели собираться воедино. Смерти эти нелепые, просто потеря Искры, да и люди все были жизнерадостные и хорошие, врагов не имели, звёзд с неба не хватали, просто жили себе и в ус не дули… С чего бы их кому-то убивать? Абилат тут везде маячит, вроде бы ненавязчиво и объяснимо, но всё-таки. И при чём тут тогда Шурфов Магистр, Оливус, кажется? Змеи эти дурацкие… Вот Джуффин тоже озадачил – подумай! Тоже мне, нашёл великого мыслителя. За мудрыми размышлениями – это вот к Шурфу, он у нас великий думальщик. Шурф… Что-то захлестнуло меня изнутри. Что-то странное, непонятное, больное и нежное. Его руки, его запах, его дыхание на моей шее… И его это ледяное спокойствие. А-а-а, ладно, ерунда это всё. Перемелется.
Я встал, сделал ещё глоток бодрящего напитка, быстренько испепелил чашку. К Франку отправиться? Да запросто! Тем более, можно устроить и так, чтобы побыть у Франка пару дней, а в Ехо вернуться через полчаса. Так и сделаю, пожалуй. Мой город вылечит меня. Мой Шамхум. Я с нежностью подумал об этом удивительном месте и понял, что безумно соскучился по нему, словно по живому человеку. Да он таким для меня и был. Живым и близким.
Недолго думая, я сделал шаг и оказался на пороге дома Джуффина. Охранный амулет оповестил Кимпу о том, что я пришёл. Старик был мне неподдельно рад. Да, в общем-то, я ему тоже. Я вспомнил, как он учил меня управлять амобилером. Кажется, это было так давно, что постепенно становилось легендой.
– Здравствуйте, Кимпа, – вежливо кивнул я, – я пришёл забрать… Как там зовут-то этого мальчишку?
– Сафей Сибинум, – подсказал мне дворецкий, обладающий совершенно безупречной памятью.
– Да, так вот, я за ним. Ваше стоическое терпение достойно награды, Кимпа, – попытался я сделать витиеватый комплимент, – но сегодня это испытание закончится.
– Может быть, сэр Макс желает камры? – он улыбался с таким явным облегчением, что мне даже стало любопытно, чем же мог ему надоесть всего за пару дней этот мальчишка.
– Нет, спасибо, – ответил я, – только что из трактира. Так где этот парень? Как вы говорите? Сафей?
– В гостиной, – бесстрастно ответил Кимпа.
– Ну и отлично. Я тогда сразу с вами и попрощаюсь, – сказал я ему, – потому что уйдём мы с этим юношей не через дверь.
– Я был вам очень рад, сэр Макс, – Кимпа слегка поклонился, – и, поверьте, безмерно благодарен.
На том мы и распрощались.
Добравшись до гостиной, я понял, что имел в виду Джуффин и отчего его дворецкий обрадовался моему появлению, как долгожданному спасению.
Наше юное дарование играло с Хуфом, местным домашним питомцем. Ну, как играло… В пасти у собаки была намертво зажата какая-то книга, которую Сафей пытался отобрать. При этом Хуф рычал, мальчишка визжал, и они вдвоём носились по гостиной, то тут, то там спотыкаясь о разбросанные вещи. Да-а-а-а…
– Привет, – сказал я, но, кажется, меня вообще никто не заметил.
– Эй! – гаркнул я, и тут же оба сели на пол – и Хуф, и Сафей.
«Макс пришёл», – донеслись до меня простые мысли пёсика.
И он тут же кинулся ко мне. Я подхватил его на руки и сразу же был облизан. Мы с ним всегда были рады друг другу. Когда наш с Хуфом неизменный ритуал приветствия был завершён, я обратился к парнишке:
– Меня зовут Макс, впрочем, я надеюсь, ты это помнишь. Сейчас мы с тобой отправимся к… дяде Франку, у которого ты проведёшь время до своего совершеннолетия. Но… – я многозначительно глянул на мальчишку, – сначала ты наведёшь тут порядок.
Нечего Кимпе горбатиться почём зря, этот парень кавардак устроил – пусть сам и приводит всё в прежний вид.
Я думал, сейчас мне придётся его или уговаривать, или стращать – ан нет, этот Сафей Сибинум оказался на редкость смышлёным молодым человеком и смекнул, что мне лучше не перечить.
Я ещё немного повозился с Хуфом, пока юноша трудился не покладая рук над водворением вещей на свои места.
Наконец гостиная снова стала напоминать жилое помещение.
– Вот и молодец, – похвалил я, – ну что, готов?
– А там как будет? Хорошо? – спросил он.
– Там, – я мечтательно закрыл глаза, – там сказочно, вот увидишь.
«Пока, Хуф, я зайду тебя проведать как-нибудь. Обещаю, что принесу печенье. Самое вкусное на свете».
«Макс уходит. Придёт с печеньем», – меня всегда радовало, как этот славный пёс умеет вычленять главное из сказанного.
– Давай руку, – сказал я Сафею.
И мы с ним шагнули в Хумгат.
А ещё через секунду – или вечность – Шамхум притянул нас к себе. И вот мы уже шли по вечернему саду, а навстречу нам выбежали щенки тумана, ластились, принюхивались ко мне и к новому человеку. Сафей смотрел на них во все глаза, тут же подхватил на руки двоих, и они тыкались мокрым носом ему в шею и в подбородок. Я улыбался, глядя на эту картину – самый настоящий мальчишка. Когда-то и я был таким.
