Текст книги "Бессмертие (СИ)"
Автор книги: Ахум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Закончив рассказ, он обратился к задумчиво смотрящему в пространство перед собой Лонли-Локли:
– То, что рассказывает Нумминорих, похоже на то, что происходило с твоим Старшим Магистром?
– Определённо нет и определённо да, – Шурф поднял руку, предвосхищая наше недоумение, и продолжил: – Нет – потому что Оливус потерял Искру куда медленнее – за четыре дня и с периодами, когда ему становилось относительно лучше, то есть его болезнь развивалась не так стремительно, а как бы волнообразно. И да – потому что то же ощущение дыр в оболочке, сквозь которые жизненная сила покидает тело довольно быстро. Правда, пересказывая всё это сэру Максу, я использовал метафору, что Оливус Токма напоминал сосуд с пробитым дном.
Моя растерянность и непонимание ситуации, кажется, достигли своего апогея, отчего я зевнул так, что едва не вывихнул челюсть, и заговорил, обращаясь ко всем сразу:
– Дорогие злые и мудрые колдуны, объясните мне, дураку неразумному, зачем вообще кому-то убивать леди Хенну? Ну вот зачем? Ну ладно, Старший Магистр Ордена Семилистника – это хоть как-то ещё понятно, ну, придворные там, хорошо, но леди Кута? Нумминорих, у твоей жены были враги? Может быть, какой-то обиженный покупатель, которому не достался, скажем, редкий артефакт, или… Я не знаю даже, что ещё придумать.
Наш нюхач на секунду задумался.
– Вообще ничего в голову не приходит. Совершенно. Не было у Хенны никаких врагов. Да откуда? Все знают, что в нашем деле многое зависит от везения и удачливости. Я не припомню, чтобы хоть кто-то был в претензии на людей, торгующих антиквариатом. Если кому-то что-то не удаётся купить, то тут, скорее, претензии стоит предъявлять собственной судьбе, да все это и так понимают.
– А к тебе, сэр Кута? – спросил Джуффин, внимательно вглядываясь в лицо своего подчинённого.
– Ко мне?!
– Ты служишь не в самой безобидной организации, – пояснил шеф. – Один из способов добраться до тебя и вывести из строя – через твою жену, в том числе и в такой вот отвратительной форме. У тебя самого есть враги?
Похоже, такая мысль не приходила Нумминориху в голову. Да и мне тоже, если честно. Но она была вполне разумна.
Над вопросом шефа призадумались все, вспоминая наши последние дела и расследования. Да что там… Мелочь одна – то соседи друг другу подколдовывают всякую ерунду, типа того, чтобы вкус сахара сделать горьким, а соли – кислым, то банда доморощенных пиратов, взявшаяся нападать в акватории Хурона, которых Анчифа разогнал в два счёта, а пару самых толковых ребят даже себе в команду взял. Что там ещё? Наш нюхач выследил по запаху фальшивых денег небольшую типографию, занимающуюся, помимо печати учебных пособий, ещё и нелегальным производством денежных знаков Соединённого Королевства, между прочим, с применением довольно высоких ступеней магии. Талантливые оказались ребята, прохлаждаются сейчас в Королевской Тюрьме.
Только пару человек мы отправили в Холоми за последние полгода, остальные отделались или Нундой, или вовсе строгим выговором, сделанным Джуффином с таким злобным лицом, что виновники учинённых безобразий, я думаю, навсегда зареклись даже думать о том, чтобы нарушить священный и уже сто раз переписанный Кодекс Хрембера.
Судя по растерянным лицам всех присутствующих и я, и мои друзья думали примерно об одном и том же. Раз уж в более тяжелые времена никому и в голову не приходило столь замысловато добираться до сотрудников Тайного Сыска, то что говорить о нынешнем спокойном положении дел?
Единственным, кто был не только растерян, но и рад, был Джуффин. Он любит такие вот сложносочинённые задачки. Мало кому удаётся нашего шефа поставить в тупик, а тут, в кои-то веки, в нашем до зубовного скрежета скучном и некриминальном Ехо вдруг случается нечто из ряда вон.
– Всё это в высшей мере странно, – подал голос Шурф. – Если рассматривать все случаи потери Искры, о которых вы говорили, – обратился он к Джуффину, – то, может, стоит попробовать провести параллели между имеющимися у нас жертвами и леди Хенной, которая, хвала магистрам, жертвой не стала. Что их всех объединяет?
– Отличный вопрос, – прокомментировал шеф и принялся набивать трубку, давая таким образом всем, да и себе, время на раздумья.
Я тоже задумался. Да что их может объединять? Совершенно разные люди. Королевские придворные, не состоящие между собой ни в романтических, ни даже в прямых коллегиальных связях, Старший Магистр Ордена Семилистника и леди Кута? Ну какие тут могут быть связи, в самом деле!
– Та-а-ак, – подытожил Джуффин, – судя по всему, мыслим мы примерно в одинаковом направлении, а значит – тупик. То ли время суток для этого процесса не слишком подходящее, то ли время года, то ли всех нас околдовали. Не знаю, как вы, господа Тайные Сыщики, и – да-да, и господин Великий Магистр, – но я начинаю чувствовать себя до крайности пустоголовым болванчиком. И мне это ощущение, мягко говоря, не слишком нравится. Так что предлагаю всем разойтись и хорошенько выспаться. Благо, на данный момент срочного ничего нет. Леди Хенне опасность больше не угрожает. Нумминорих, в случае чего, ты знаешь, кому слать зов. Встречаемся завтра в полдень в Доме у Моста. Шурф, поскольку ты не являешься моим непосредственным подчинённым, то на твоё усмотрение, конечно, но знай, что твоему присутствию я буду рад, так как твоя светлая голова и энциклопедические знания никогда не бывают лишними. Нумминорих, ты хоть и являешься моим подчинённым, но это тоже на твоё усмотрение. А я озадачу сэра Кофу и Куруша, и к завтрашнему полудню мы будем знать о жертвах утраты Искры всё и даже больше. Прости, Нумминорих, но и о твоей супруге тоже.
Наш нюхач только пожал плечами – дескать, раз надо, значит надо.
– А теперь я предлагаю не тратить время зря, а использовать его по назначению – то есть отдыхать, – закончил Почтеннейший Начальник. После чего коротко попрощался с нами и с хозяином дома и ушёл Тёмным Путём.
А я, честно говоря, был в некоторой растерянности. Судя по всему, утро только-только вступало в свои права – за окном едва брезжил сумеречный зыбкий рассвет. При всём при том после нескольких глотков бальзама Кахара я был вполне бодр и готов к любой продуктивной деятельности – типа распивания камры со своим лучшим другом, поедания пирогов мадам Жижинды, можно с ним же (эх, жаль, трактир ещё закрыт), ну или, на худой конец, банального сна. Я внутренне рассмеялся, потому что едва не добавил, что, дескать, и спать вполне себе можно тоже с ним. Впрочем, мы и так только-только из одной постели…
– Ну что, Шурф, нам стоит вернуться в спальню магистра Фило? – я постарался произнести эту фразу максимально легкомысленным тоном, сам толком не понимая, чего мне хочется больше – снова уснуть рядом с ним или, напротив, оказаться как можно дальше и постараться… Постараться больше никогда не хотеть уснуть с ним в одной постели. Ох, грешные Магистры, как же я запутался…
– Вы тут сами решайте, – вдруг сказал Нумминорих, прислушивающийся к нашей беседе и, кажется, пришедший к выводу, что быстро она не закончится, – да хоть тут оставайтесь, гостевых комнат у меня полно. А я к Хенне пойду. Не хочу надолго оставлять её одну. Там где-то камра есть и еда какая-то, сами поищите что-нибудь, ладно? Посмотрите на кухне. Только в левое крыло наверху не ходите, там дети спят, а остальной дом в вашем распоряжении.
С этими словами он встал с кресла, помахал нам рукой и пошёл по лестнице наверх.
Мы переглянулись.
– Если честно, спать сейчас я уже не очень хочу, – Шурф едва заметно пожал плечами, дескать, вот странность, – а ты, Макс?
Я бегло протестировал свой организм и пришёл к выводу, что спать я, разумеется, хочу, но только потому, что это вообще моё нормальное состояние – хотеть спать, а так…
– Пойдём поищем, что тут у Нумминориха есть из съестных припасов. Ну, раз уж он сам предложил, – и я потащил Великого Магистра за край мантии по направлению к предполагаемой кухне.
– Макс, – на ходу спросил Шурф, – а ты сам что думаешь по поводу всего этого?
– Ты имеешь в виду все эти странные смерти и внезапную немощь леди Хенны? – на всякий случай переспросил я, а то мало ли что.
– Да, – он нетерпеливо пожал плечами, – и наши практически одинаковые кошмары. Мне кажется, всё это взаимосвязано.
– Похоже на то, – кажется, мы наконец дошли до кухни, – только вот кому это всё понадобилось и зачем?
– Вот это интересный вопрос, – Шурф начал методично обследовать запасы продовольствия и уже нашёл вполне увесистый кусок ветчины и зелёного сыра, – ведь на первый взгляд все эти смерти действительно никак между собой не связаны.
– Ну, если наш шеф поручил Кофе разузнать всё обо всех жертвах, пострадавших от этой странной напасти, то, я думаю, к полудню и даже раньше мы и правда будем знать о них всё, – я увидел в дальнем углу кухни неприметную жаровню и внушительных размеров кувшин, стоящий на ней. Я поднял крышку – он оказался совершенно пуст. Так-с, ну и ладно. Обойдёмся напитками из других миров.
– Кажется, больше ничего нет, – сказал мой друг.
– Что? – переспросил я и обернулся, отвлекаясь от инспектирования очередного кухонного шкафчика, в котором обнаружил только несколько мешков крупы странного ярко-оранжевого цвета – и ничего более.
Шурф потрясал в воздухе добытыми трофеями и улыбался. Приглушённый свет двух грибных светильников освещал контуры его лица, мягко подчёркивая профиль, линию скул, длинную шею, серебря его ресницы…
Я так и застыл с открытым ртом и крышкой от жаровни в одной руке.
– Камры нет, – я отвернулся и с размаху шарахнул крышкой о кувшин, да так, что он треснул.
– Макс, что с тобой? – немедленно откликнулся мой друг.
Я глубоко вдохнул, выдохнул, снова вдохнул… Вот что это опять такое?
– Макс, – снова заговорил Шурф.
– Да не знаю я, – я обернулся к нему. – Не знаю, просто… Ты же знаешь, я не люблю не понимать, – это была чистая правда и, конечно, мой друг это почувствовал, только это была, гм… такая витиеватая правда, которая хитрее, чем самая изощрённая ложь. Я действительно не понимал. Но не только того, что творится в столице нашего славного Соединённого Королевства, но и того, что творится во мне самом.
Великий Магистр сочувственно покивал, положил тёплую руку мне на плечо:
– Как ты справедливо заметил, Макс, завтра в полдень мы будем знать про жертв этих обстоятельств совершенно и абсолютно всё – Мастер Слушающий свою работу знает.
Тем временем он быстро нарезал сыр и ветчину совершенно одинаковыми аккуратными ломтиками. Его чёткие отточенные движения выдавали профессионала этого ремесла. Помнится, Шурф говорил о том, что состоит в каком-то тайном поварском сообществе, в котором председательствует, если мне не изменяет память, дядюшка нашей Меламори – сэр Кима Блимм.
Любуясь его отточенными выверенными движениями, я автоматически сунул руку под первый попавшийся стул и извлёк оттуда большую чашку чая с бергамотом для него, а потом – латте для себя. Ну, заодно и выудил каких-то зерновых хлебцов, отлично подошедших к ветчине с сыром.
Наспех состряпанные бутерброды оказались как нельзя кстати, потому что, кажется, мы оба осознали, что ужин у родителей Мелифаро был как-то уж очень давно. Уничтожили еду мы с катастрофической скоростью и теперь сидели на кухонном полу, а не за столом – как-то так само получилось, не хотелось есть за чужим столом без хозяев. Мы сидели, прислонившись к тем самым шкафчикам с непонятной крупой, близко друг к другу, почти плечо в плечо.
Шурф смотрел перед собой и молча попивал чай, который я достал для него, а я смотрел на его красивые пальцы, обхватившие чашку. Он поставил её на пол рядом со мной, так близко от моего колена, и я…
Движение было абсолютно безотчётным – просто потому, что оно не могло не случится, не могло не сбыться сейчас. Я легко накрыл его руку своей. И почувствовал, как он мгновенно замер, застыл. Мне было горячо и стыдно. Мои сердца выстукивали наперебой сигнал «sos», в горле пересохло. Но я не мог… Уже не мог убрать руку.
Я боялся на него посмотреть, я безумно боялся повернуть голову и увидеть в его глазах… Что? Вот что? Злость? Отвращение? Недоумение?
Оказаться бы сейчас где-нибудь… где угодно, только не здесь. Где-то, где будет всё по-другому, где, возможно, он сможет унять мои страхи, понять их… И где я перестану чувствовать себя полным придурком.
И как только я об этом подумал, то увидел, что всё изменилось. Реальность словно бы подёрнулась сизой дымкой и вывернулась наизнанку. Мы всё так же сидели с ним рядом, и моя рука накрывала его руку. Только теперь мы были на Изнанке, на Тёмной Стороне Ехо.
========== Часть 6 ==========
Часть 6
Я не сразу понял, что случилось, а когда осознал, то внутренне возликовал. Радость захлестнула меня тёплой волной, как всегда бывает со мной в этом удивительном месте.
Сейчас мы сидели, прислонившись к стене дома, шершавой, кирпичной и тёплой. Лёгкий сиреневый ветерок, посвистывая, носился в траве, огибая разросшиеся серебряные стебли и, словно бы посмеиваясь, заползал моему другу за ворот, отчего Шурф едва заметно поёживался и улыбался, отмахиваясь от дразнящего юного ветра. А растрескавшееся твёрдое небо Тёмной Стороны было где-то высоко над нами, и мы оба смотрели в него. Смотрели, словно бы оттуда мог прийти ответ на наши невысказанные вопросы.
Почему-то сейчас, тут, на Изнанке Мира, мои пальцы на руке Шурфа не выглядели чужеродно или неправильно – казалось, будто здесь им самое место. И мое неожиданное влечение вдруг перестало казаться такой уж несказанной катастрофой.
Я поднялся на ноги, протянул руку, и он тоже встал. Мы оба, не сговариваясь, пошли куда-то вперёд, по невесть откуда взявшейся тропинке, а лёгкий сиреневый ветерок струился за нами следом, догоняя нас, обвивая Шурфа вокруг талии, чему я почти смеялся.
Я держал его за руку. Это было просто. Здесь – просто.
Темная Сторона, моя истинная родина, предсказуемо вернула мне самообладание. Не нужно паники – нужно постараться понять, что происходит между нами. Может быть, я просто, так сказать, сбился с пути истинного, но насколько все плохо? Может, это какая-то глупость, наваждение, которое рассеется, стоит мне подойти ближе и дать ему волю? Но что сказать Шурфу – этому невозможно красивому Шурфу?
А, драные вурдалаки, ничего лучше правды еще не придумали, да и враль из меня, мягко говоря, не очень. Скажу как есть, а уж мой рассудительный Магистр придумает, как нам быть с этим со всем.
Мы остановились возле узловатого дерева вахари, у которого была чёрная матовая крона тут, на Тёмной Стороне.
Я касаюсь руки своего друга, смотрю ему в глаза, в эти восхитительные серые глаза, похожие на талый жемчуг, набираю в грудь побольше воздуха, чтобы выдать все одним махом:
– Шурф… Понимаешь, я… Я не знаю…
И замолкаю.
Он делает всего один шаг – шаг ко мне. Чуть наклоняется и легко касается моих губ своими. Я замираю соляным столпом, ошеломленный, боясь пошевелиться, боясь спугнуть это хрупкое наваждение. Я даже не сразу понимаю, что нужно отвечать, нужно что-то делать, но Шурф настойчив и нежен. Он медленно проводит тёплыми пальцами по моему лицу, бровям, ресницам, ладонью по щеке… И я, наконец, раскрываюсь навстречу, поддаваясь, отвечая на поцелуй, сжимаю его руку, сплетаюсь с ним пальцами. Слиться, срастись, быть еще ближе…
У меня кружится голова, я не могу от него оторваться, желание электричеством пронизывает все мое тело.
И в то же время какая-то часть меня словно смотрит на это со стороны – с ума сойти, я целую мужчину! Да не просто какого-то мужика с улицы, а своего лучшего друга, Шурфа Лонли-Локли! Шурф, родной мой, что же мы творим?
Я, медленно-медленно отстраняясь, чувствую, что одно моё сердце бешено колотится где-то в горле, а другое выжидательно замерло.
Его ресницы вздрагивают, и он открывает глаза.
Невесомое ликование, охватывающее всё моё существо, тут же смешивается со жгучим стыдом:
– Шурф…
Я не знаю, что сказать, но мне кажется, я должен, мне нужно…
– Макс, – он вглядывается мне в глаза так внимательно, пытаясь уловить любой оттенок моих эмоций, и не замечает, что в кои-то веки дыхание его сбивчивое и прерывистое, – это… Разве ты не этого хотел?
В его взгляде сквозит тревога и недоумение.
Что мне ему сказать? Что хотел именно этого? И даже большего? Того большего, о чём я и подумать себе не позволяю?
– Как так, Шурф? Почему? – Я растерян и смущён, по спине пробегает озноб.
Он снова делает ко мне шаг, мы оказываемся близко-близко.
– Макс. Я сделал то, чего ты не хотел? – снова спрашивает он, смотрит мне прямо в глаза – не отвертеться, не отвести взгляд.
И я не могу его обмануть. Ни его, ни себя.
– Я хотел, Шурф, именно этого я и хотел.
Он снова проводит ладонью по моему лицу и говорит тепло и мягко:
– Всё хорошо, Макс, всё хорошо. Так просто – бывает. Дай себе время. Ничего плохого не произошло. Мы оба этого хотели.
– Но я… Я не знаю… Да, хотел, но как… Шурф, как я мог этого хотеть, ведь никогда, никогда раньше, – я захлёбывался сбивчивой скороговоркой, мне непременно нужно было выяснить, докопаться до истины, определить, откуда что взялось – и как с этим быть дальше.
Он улыбался, глядя на меня. Я почти и забыл, каким бывает этот парень на Изнанке Ехо.
– Ты так тараторишь, Макс, ты хоть сам-то разбираешь слова, которые говоришь?
Я остановился на полуслове.
– А-а, чёрт, – я рассеянно махнул рукой, случайно задел пролетающую мимо маленькую птичку, и она тут же шарахнулась от меня в сторону, гневно сверкнув черными глазками-бусинками.
И, отлетев на безопасное расстояние, обложила меня такими матюгами, что Джуффин, который ругался витиеватее и изощрённее всех, кого я знал, явно бы обзавидовался.
Я опешил, мгновенно уставившись на это пернатое недоразумение, а Шурф просто зашёлся в гомерическом хохоте. Его сложило пополам, он смеялся от души добрых минут пятнадцать, если не больше. Конечно, я тут же заразился его весельем, и уже через пару минут мы сидели на траве и ухохатывались, держась за животы и вытирая слёзы. А разговорчивая птичка, вероятно, подумала, что мы смеёмся над ней, и снова выдала такой поток нецензурщины, обзывая нас… ну, мягко говоря, парочкой жалких кретинов, что Шурф полез в карман лоохи в надежде отыскать там блокнот и карандаш – законспектировать столь дорогие его литературному сердцу выражения.
Отсмеявшись, мы снова поднялись.
– Макс, ну почему с тобой вечно что-то приключается! Даже… Даже тут? – он покачал головой, продолжая подхихикивать. – Ты просто кладезь комичных ситуаций!
Ну да, что уж тут… Я способен даже поцелуй превратить в комедию! Это очень про меня, так и есть.
– Если пойдём вперёд, то выйдем к Хурону, – сказал я, пытаясь заговорить о чём-нибудь другом, безошибочно зная, куда нам стоит двигаться, чтобы выбраться с Тёмной Стороны.
– Хорошо, – ответил Шурф, находясь в весьма приподнятом настроении, – думаю, нам стоит поторопиться, а то тут такие грозные птицы летают.
Я снова начал непроизвольно хихикать, вспомнив сердитое крылатое создание. Было легко. То мимолётное напряжение, которое просквозило на несколько минут между нами, бесследно улетучилось. Мы просто шли вперёд, под нашими ногами услужливо расстилалась довольно широкая тропа, никакие пернатые больше не обрушивали на нас свою словоохотливость. Справа от нас высились теневые дома – кажется, это было Правобережье.Через несколько минут я почувствовал, как что-то едва уловимо изменилось. Небо словно бы затянуло тучами. Я глянул вверх – разумеется, никакого солнца на растрескавшемся твёрдом небосводе Тёмной Стороны не было и в помине, было всё так же светло. Тогда откуда это странное ощущение? Я посмотрел на своего друга и увидел, что он тоже в недоумении озирается по сторонам.
На меня вдруг накатило невесть откуда взявшееся раздражение – мне показалось, что Шурф смотрит на меня как-то подозрительно, словно бы что-то скрывает. И вообще, зачем мы здесь? Может быть, он меня сюда затащил специально? Хотя он знает, что убить меня тут, на Изнанке, вообще невозможно… Та-а-ак. Стоп. Что это? Что это за ерунда такая лезет в голову? Я ошеломлённо посмотрел на него:
– Шурф…
– Тебе тоже всякая чушь мерещится, да, Макс? И мысли странные? – осторожно спросил он.
Я кивнул и в полном недоумении выдал то, что пришло в горемычную мою голову:
– Представляешь, вот сейчас подумал, что ты меня, наверное, специально затащил на Тёмную Сторону, чтобы убить.
– Я как раз подумал примерно то же самое, только на твой счёт, – ответил он, – Макс, что-то происходит с Тёмной Стороной. Ты, главное, этим мыслям не поддавайся. Подыши на десять счётов.
– Да отстань ты, – рявкнул я – и тут же устыдился: – Шурф, прости, я и сам не знаю, что со мной.
– Ничего, я понимаю, – в его голосе было космическое спокойствие. Всё-таки наш Великий Магистр владел собой в совершенстве.
Я внял дельному совету, несмотря на дикое нежелание слушаться своего друга, взял себя в руки и всё-таки задышал на десять счётов. Лонли-Локли едва заметно одобрительно кивнул, отчего мне тут же захотелось его пнуть, да посильнее. Но я справился с этим внезапным порывом, закрыл глаза и прислонился к рядом стоящему дереву. Мне просто жизненно необходимо было немного постоять и успокоиться. Шурф не торопил меня, а просто стоял рядом.
«Слабак», – раздражённо подумал я и тут же мысленно хлопнул себя по лбу. Минут через семь я открыл глаза, чувствуя себя намного спокойнее. Я не мог сказать, что меня ничего не раздражало, просто я почти успешно игнорировал это чувство.
– Что же это такое происходит, Шурф? Ты хоть что-нибудь понимаешь? Тёмная Сторона никогда не была для меня враждебной.
– Пока ничего не понимаю. Но, Макс присмотрись, – и он указал куда-то вперёд.
– И что там? – я чувствовал, что снова начинаю закипать. Показывает мне куда-то, где ничего нет. Ну, вот явно же издевается надо мной!
– Просто постарайся смотреть в пространство рассеянным взглядом, так, как ты смотришь на сновидцев, – спокойно сказал он, а мне почудилось, что он говорит со мной назидательным тоном, как с малолетним идиотом.
Но всё-таки краем сознания я понимал, что это не так. Поэтому я заставил себя расслабиться, активизировать периферическое зрение и немного «ослабить резкость» взгляда.
И увидел. В густом воздухе Тёмной Стороны словно бы лёгкие тонкие змейки пронизывали, пропарывали само пространство и проскальзывали дальше. Практически невидимые, почти не заметные глазу, они оставляли за собой едва уловимый след пустоты. Именно пустоты. Будто бы эти твари выжигали живое нутро, оставляя безжизненность и пустоту. Мне стало жутко.
– Ого, – сказал я, поворачиваясь к Шурфу, – это что ж такое? И откуда? И кто это сделал?
– Джуффину нужно сказать, – эхом откликнулся он, – может, он знает, что это за пакость.
– А мы с тобой что, беспомощные дети? – моё раздражение снова поднимало голову. – А мои Смертные Шары? А ты, Великий Магистр, что, ничего не можешь уже?
Я видел, как глаза Шурфа полыхнули яростью, но он тут же потупил взгляд и спокойно задышал – ме-едленно-ме-едленно.
Я чертыхнулся, прищёлкнул пальцами и выпустил Смертный Шар, нацеливая его на двух вертлявых небольших змей, которых я отследил периферийным зрением где-то справа от себя. Мой шар прошёл сквозь них, как будто бы их и не было, и постепенно растаял. Тьфу ты, драть вас через лисий хвост! Я готов был материться почище, чем недавняя птичка. Ещё один шар – никакого эффекта, ещё…
– Макс, остановись, – мой друг положил мне на плечо руку, которую я тут же скинул, – перестань. Нам нужно выбраться с Тёмной Стороны как можно быстрее, пока мы с тобой ещё можем держать себя в руках. Я вижу, как тебе это непросто.
– Да чтоб тебя, – гаркнул я, – прости, Шурф, прости…
Я распалялся всё больше и понимал, что дело – дрянь. Я снова остановился, ни слова не говоря, сделал пару глубоких вдохов и выдохов и, не глядя по сторонам, не глядя на Шурфа, которого вот совсем недавно целовал тут же, на Тёмной Стороне этого Мира… А сейчас готов был чуть ли не драться с ним. Да какое там – чуть!
Шурф прав. Нам нужно выбраться отсюда. И как можно скорее.
Стиснув зубы, я зашагал дальше, глядя себе под ноги, стараясь не смотреть по сторонам, а в особенности на Шурфа. Он последовал моему примеру. Так мы с ним и шли – молча и быстро.
В голове крутились мысли одна другой краше – начиная с того, что надо вот прямо сейчас убить Великого Магистра, пока он не сделал со мной то же самое, и заканчивая проблесками понимания всей абсурдности этой ситуации.
Мы всё шли и шли, и мне казалось, что этот поход никогда не закончится. Но как раз когда я уже почти потерял всякую надежду на то, что ландшафт прежде так любимой мной Тёмной Стороны изменится на привычные моему глазу улицы Ехо, реальность вдруг сжалилась надо мной, и мы с Шурфом действительно вышли к Хурону. Куда-то недалеко от моста Кулугуа Меночи.
И сразу дышать стало гораздо свободнее. Я остановился на набережной, вглядываясь в чернеющую глубину реки. Рядом стоял Шурф. Мы были в Ехо. Мне больше не мерещилось, что глава Ордена Семилистника и по совместительству мой лучший друг жаждет моей смерти.
– Мы вышли, Макс, – констатировал он вполне очевидный факт, – ты как себя чувствуешь?
– Если ты о том, хочется ли мне тебя убить – быстрее, чем ты меня, то нет, – лёгкое раздражение всё ещё владело мной, я всё-таки не такой стойкий, как Лонли-Локли с его многолетней практикой дыхательной гимнастики и сдерживания себя в жёстких рамках.
– А в остальном? – настойчиво спросил он.
В остальном… Теперь, вернувшись с Тёмной Стороны, я снова засомневался – был ли наш поцелуй хорошей идеей. Но это было так прекрасно! Так невозможно неправильно и прекрасно! Я закрыл глаза, вспоминая волну жара, охватившую меня.
– Макс? – Шурф сделал шаг по направлению ко мне, и я инстинктивно сделал два назад.
Что-то полыхнуло в его глазах. Он поднял руку в предупредительном жесте – дескать, не бойся.
– Я никогда не сделаю того, чего ты не захочешь, Макс, – спокойно сказал он, – не нужно бояться. То, что случилось на Тёмной Стороне, пусть там и останется. Разумеется, от меня об этом никто не узнает. Не о чём волноваться. Ты в порядке сейчас?
– Да, – я проклинал себя за эти два шага назад – ну что такого могло случиться? И видел, как Шурф привычно и быстро снова одевается, как в броню, в свою маску безупречного сэра Лонли-Локли, и на фоне этого незыблемого спокойствия я казался себе нелепым идиотом, вывернутым нежной изнанкой наружу, поэтому ответил я ему как можно нейтральнее: – Да, Шурф, со мной всё в порядке.
– Хорошо. Тогда предлагаю последовать мудрому совету предусмотрительного сэра Халли и немного отдохнуть, – он посмотрел на небо над Хуроном, – судя по тому, что едва рассвело – какое-то время до полудня ещё есть.
– Да, хорошая идея, – откликнулся я, – ну, тогда встретимся на общем сборе.
И не дожидаясь, пока он что-нибудь мне ответит, я картинно помахал ему рукой и быстро смылся, уйдя Тёмным Путём к себе в Мохнатый дом.
Моё появление в столь, я бы сказал, странный час заметил только мой пёс Друппи. Все остальные домочадцы благополучно дрыхли. Восемьдесят килограммов счастливого белого меха обрушились на меня с радостным лаем и тут же уронили на пол. Я был извалян и облизан весьма добросовестно и качественно. Закончилось всё тем, что я, сидя на полу и привалившись к дивану, уткнулся носом в бок своей собаки и благополучно задремал. Мне совершенно не хотелось сейчас подниматься наверх в спальню – казалось, что если я просто немного подремлю тут, в гостиной, в обнимку с Друппи, то это будет как бы понарошку и никакие сны мне сниться не станут. Ну, и что говорить… Мне хотелось прикоснуться к кому-то тёплому и живому. Пусть даже и к моей собаке. О том, что произошло со мной и Шурфом – с нами, между нами – мне думать и вовсе не хотелось. За последние несколько дней, кажется, я об этом издумался просто до невозможности.
Мне было не по себе. Меня разматывало каким-то сумасшедшим клубком в разные стороны – диаметрально противоположные и никак между собой не пересекающиеся, от «как это прекрасно!» до «ужас и кошмар!». И от Шурфа, стоящего на набережной Хурона, веяло таким безупречным хладнокровием, такой идеальной выдержкой, что у меня просто сводило скулы. И всё произошедшее на Тёмной Стороне казалось вовсе не реальным, а так – выдумкой, мороком. Было ли оно вообще? Сейчас мне хотелось одного – прислониться к тёплому шерстяному боку моего пса и ни о чём не думать. Друппи слегка толкнул меня, и я аккуратно съехал на него, уложив голову на его лапы. Он лизнул меня чёрным языком, уткнулся мне в шею прохладным носом, и мы с ним счастливо уснули.
Мне казалось, что я только что закрыл глаза, вот буквально секунду назад, и очень не хотелось просыпаться, но человек, который немилосердно меня тряс, был на удивление настойчив.
Надо ли говорить, что проснулся я с явной неохотой и не в самом добром расположении духа. Первое, что я увидел, было улыбающееся лицо Нумминориха, который перестал меня трясти и тут же протянул бутылку с бальзамом Кахара. Весьма предусмотрительно, надобно сказать. Какой молодец. Все бы так.
Я сделал два больших глотка, после чего жизнь мне показалась вполне сносным занятием, и я, наконец, смог удивиться тому, что делает Нумиинорих в моей гостиной. Совершенно не секрет, что Мохнатый Дом давно уже превратился в эдакую помесь филиала Тайного Сыска и Приюта Безумных, да и вообще по этому дому совершенно запросто шастают все, кому не лень, но всё-таки…
– Макс, просто Джуффин не смог тебя добудиться, вот и послал меня к тебе, снабдив тонизирующим средством, – не дожидаясь моих расспросов, пояснил своё появление мой коллега.
– А, ну тогда понятно, – сказал я, при этом отчётливо осознавая, что мне не понятно ровным счётом ничего, – а… а зачем?
– Так совещание же. В полдень!
Тьфу ты, грешные Магистры, а я и правда успел об этом начисто забыть! И что, уже полдень?
– А что, уже полдень? – уже вслух спросил я.
– Полдень был полчаса назад, Макс, – терпеливо ответил Нумминорих, – ты просто так крепко спал, что даже сэр Халли не смог тебя разбудить. А сейчас давай по возможности побыстрее отправимся в Дом у Моста, потому что, как ты понимаешь, совещание без тебя начинать не хотят.
– Дай мне хоть немного времени, – взмолился я, – я сейчас зов шефу пошлю, пусть начинают, мне хоть умыться бы.
Наш нюхач скорбно возвёл глаза к потолку, но промолчал. Я вскочил на ноги и по дороге в подвал, как и обещал, послал зов Джуффину:
«Джуффин, вы там начинайте без меня, я быстро. Ну, минут через пятнадцать».
