Текст книги "Бессмертие (СИ)"

Автор книги: Ахум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Слушай, а Шурф список-то тебе прислал? – вдруг вспомнил я, обращаясь к Джуффину. – Насколько я помню, он обещал это сделать в какие-то рекордно короткие сроки.

– А как же! – отозвался шеф и похлопал рукой по самопишущей табличке, которая лежала у него на столе. – Только толку от этой его так называемой записки – никакого.

– Почему так? – подал голос Нумминорих.

– Да примерно по тем же самым соображениям, по которым и твоя информация об этом странном маскирующем запахе почти бесполезна, – поморщился Джуффин. – В этом списке кого только нет, и проверка всех этих людей займёт уйму времени. Но ключевое здесь слово «почти».

Поначалу я совершенно сник, поскольку мне совершенно не нравилось признавать, что усилия, которые прилагают мои коллеги, да и я тоже, оказываются тщетными, но заметно приободрился при последних словах шефа.

– Давайте всё-таки попробуем отделить важное от неважного, нужное от ненужного и сузить круг условно подозреваемых, – наш Па-а-ачтеннейший начальник методично постукивал по столу курительной трубкой, чем начинал меня нервировать. Правда, глянув на меня, барабанить он перестал и невинно спросил: – Ты не знаешь, где Мелифаро?

Я понятия не имел, где он, и вообще, откровенно говоря, как-то позабыл о его существовании, но вопрос Джуффина немного отвлёк меня от собственного раздражения.

– Макс, нельзя быть таким чувствительным, это до добра не доведёт, – мягко сказал шеф и тут же обратился к Кофе: – Сделайте одолжение, пошлите зов нашему зелёно-золотому коллеге.

Я открыл было рот, чтобы ответить что-то не слишком доброжелательное нашему прозорливому начальнику, но он, не дожидаясь моей реплики, весело спросил:

– Что с Шурфом-то делать будем?

========== Часть 16 ==========

Часть 16

Все мои нелестные слова в его адрес разом выдуло из головы.

«Что бу-дем де-лать с Шур-фом» – эта мысль, яркая и чёткая, отчеканенная по слогам, прочно уложилась у меня в голове.

Именно об этом я размышлял, когда валялся на диване в гостиной, испросив себе полчаса времени на отдых и водные процедуры.

«Что бу-дем де-лать с Шур-фом»… Я так хотел, чтобы ничего не пришлось «делать», чтобы просто всё стало, как было. Не знаю, как именно, но легко и понятно.

«Что бу-дем де-лать с Шур-фом» – мне так хотелось с ним сделать что-нибудь… Я непроизвольно прикрыл веки, и перед моим внутренним взором немедленно начали разворачиваться картины всего того, что я бы предпочёл с ним сотворить… ну, или что он мог бы… со мной, или мы друг с другом, вместе.

Так, стоп. Я открыл глаза и глубоко вздохнул, ещё раз мысленно поблагодарив того прекрасного человека, который придумал такое замечательное просторное одеяние, как лоохи. Был бы я в своих любимых, но за давностью времён совершенно позабытых джинсах… Да, лоохи – это наше всё!

Кажется, Джуффин не заметил моего конфуза, ну или, во всяком случае, сделал вид, что не заметил, и на том спасибо.

– Макс, ты пробовал с ним связываться после того, как он вторгся в твои размышления о вечном, когда ты валялся на дне своего бассейна? – спросил меня Кофа.

– Пробовал… кажется, – чёрт, а я ведь действительно не помнил, такое ощущение, что всё было как в тумане, очень похоже на то чувство, которое я испытывал, когда рассказывал Джуффину о своих сновидениях, привидевшихся мне в спальне Магистра Фило и на Тёмной Стороне, – вы знаете, а я ведь точно-то и не скажу.

– Понятно, опять не помнишь? Воспоминания становятся размытыми и на них невозможно сосредоточиться? Попробуй сейчас ещё раз, – ответил шеф, внимательно меня разглядывая.

Я послушно повиновался и попытался послать своему другу зов.

Безрезультатно. Пробив первый, довольно легкомысленный предупреждающий щит, я натолкнулся на мощный заслон, который оберегал своего хозяина от вторжения не хуже, чем бронированный автомобиль – какого-нибудь босса мафии в криминальных боевиках моей далёкой родины. Поэтому я оставил попытки. Вот ещё, не хватало мне с Шурфом сражаться!

И незамедлительно доложил об этом шефу, а он, тихо хмыкнув, сказал:

– Интересно, это у нашего дражайшего Главы Ордена от тебя защита такая или он теперь ото всех прячется?

С этими словами Джуффин уставился в одну точку, пытаясь, видимо, наладить с Шурфом безмолвную связь. Пару минут он попеременно хмыкал и кивал, а потом обратился ко всем:

– Похоже, наш сэр Лонли-Локли крепко влип.

У меня от этих слов сердце бухнулось куда-то в пятки и мгновенно похолодели руки, потому что, кажется, шеф вовсе не шутил. Когда шутки заканчиваются, Джуффин делается именно таким, какой он и есть на самом деле. Спокойным и собранным, холодным и логичным.

– Неужто вы не смогли пробить его защиту? – удивился Кофа.

– А и не понадобилось.

Я сделал круглые глаза, мол, чего ж тогда переполох-то поднимать? Но Джуффин тут же пояснил:

– Сэр Шурф был со мной любезен до крайности, хоть на булочку его намазывай вместо травяного масла, до того приторно. По всей видимости, главной целью и задачей нашего Великого Магистра было как можно быстрее от меня отделаться под любыми, благовидными и не очень, предлогами. Он ссылался на страшную занятость, на то, что его одолевают все чиновники замка Рулх, вместе взятые, что в Ордене полы не метены, мантии не стираны и чуть ли не он сам лично должен заняться хлопотами по хозяйству. Всячески извинялся, что никак не может оторваться от дел и составить нам, простым угуландским колдунам, компанию.

– Да, плохо дело, – согласился Кофа.

– Да чего ж плохо-то? – я всё ещё не очень понимал. Какое-то неприятное ощущение на уровне едва заметного предчувствия, той самой пресловутой интуиции, как раз и соглашалось с коллегами, утверждающими, что дела плохи, но разум напрочь отказывался это признавать.

– Макс, неужели не понимаешь? – устало спросил шеф (я помотал головой, впрочем, не слишком уверенно). – Как только я спросил у него про щиты от тебя, он вообще начал нести полную околесицу насчёт того, что у вас с ним был то ли уговор, то ли спор, что это «просто так» и «ничего не значит». Он говорил ерунду и невпопад, а это совсем не похоже на безупречного сэра Шурфа, который морщится всякий раз, когда у меня самопишущие таблички лежат не в ряд, не говоря уже о нестройном ходе мыслей. Он вёл себя совершенно не так, как всегда, явно давая понять, что ему нужна помощь. Вероятно, он связан каким-то очень сильным заклятием. Таким, о котором поведать не может, иначе подвергнет опасности не только свою жизнь, но, похоже, и твою. Разговаривая с ним, я всё же умудрился очень незаметно (правда, и очень поверхностно) протестировать уровень его жизненных и магических сил и, скажу я вам, в этом отношении дела обстоят неважно.

– Слушайте, нужно же что-то делать, – мне хотелось треснуть своего дорогого начальника по башке за то, что он рассказывал про состояние Шурфа так спокойно, – что мы тут сидим?

– Макс, ты предлагаешь что-то конкретное, или это просто истерика? – он смотрел на меня своими холодными глазами, не отводя взгляд.

– Я не знаю, что предложить, – мне было наплевать на то, что он там говорит, – просто это же невозможно – вот так сидеть сложа руки, пока он там… Пока у него заканчиваются жизненные силы. Он теряет Искру, да? Так же, как и те придворные?

– Успокойся, – Джуффин, когда захочет, может быть непрошибаемо хладнокровен, – он не умирает. Ну, во всяком случае, у него есть ещё некоторое время в запасе.

– Некоторое – это сколько? – не унимался я. – День? Два? Сколько?

– День или два, – шеф и не думал меня передразнивать. Я понял, что это факт. Просто констатируемый факт, отчего мне стало совсем нехорошо.

У моего Шурфа есть день или два? У… моего Шурфа?

Я вскочил, мне нужно было его увидеть. Просто увидеть, немедленно. Я не мог сидеть на месте. Я должен был что-то предпринять. Как Джуффин может так легко говорить о том, что у Шурфа в распоряжении остался день… или два? Вот же чурбан железный! Тоже мне, великий маг, нечего сказать! Самый великий в своей чёрствости. Ему хоть кого в Тихий Город упечь, хоть… А, да что говорить!

Пока в моей голове крутились эти упаднические мысли, я и не заметил, как шеф мгновенно подскочил ко мне, лёгким, но быстрым движением коснулся пальцами моего затылка. Я почувствовал усилие, мощную силу его магии и… застыл. Просто окаменел. На краю сознания мелькнул рассказ Шурфа о том, как он познакомился с Кеттарийским Охотником. Тогда, на старом кладбище, повинуясь Ритуалу Призыва, Безумный Рыбник очутился у могильной ограды, и Джуффин проделал с ним этот фокус, полностью обездвижив на какое-то время.

– Вот так-то лучше, – донёсся до меня голос шефа.

Я услышал, как закашлялся Нумминорих, подавившись камрой, а Кофа, которого я сейчас мог наблюдать только периферийным зрением, не имея возможности повернуть голову, спросил у Джуффина, которого я как раз видел преотлично, так как он находился аккурат напротив меня:

– Неужели это действительно было необходимо? Может быть, Макс способен кое-что уяснить и без таких радикальных мер?

– Понятия не имею, – беззаботно откликнулся повеселевший Джуффин, глядя на мою застывшую в весьма нелепой позе фигуру: я как раз собирался почесать нос, да так и замер с поднятой рукой и скривившимся лицом, – но это мера ещё не самая радикальная. А про «уяснить» – я очень надеюсь, что так оно и есть, потому как сейчас мы постараемся объяснить Максу, который оказался не в меру прытким спасателем, что он был не прав и что я его заколдовал не смеха ради.

Тут в кабинет ярким вихрем влетел Мелифаро, чуть было не сбил меня с ног, отошёл, полюбовался моей неподвижностью, нахально захихикал и спросил у Джуффина, подхватывая с ближайшего блюда малюсенький пирожок:

– Э-э-э… а вы сейчас со всеми так, или это у нас Ночной Кошмар получил в качестве поощрения?

– Если захочешь, и тебя поощрю, – без тени улыбки изрёк шеф и обратился ко мне:

– Послушай, Макс, я понимаю твой порыв, но если ты сейчас вот так запросто заявишься к Шурфу, то, скорее всего, навредишь и ему, и себе. Как я тебе уже говорил, вы с ним связаны. Наложенное на него заклятие отражается на тебе. Если ты будешь в зоне досягаемости, то Шурфу ничего не останется, как выкачивать из тебя жизненные силы. Сейчас он пытается справиться самостоятельно, всеми доступными способами, замедляя потерю Искры и одновременно давая нам понять, в каком отчаянном положении находится. Не исключено, что если ты свяжешься с ним напрямую и начнёшь расспрашивать его о том, что с ним случилось, сработает заклятие, и он один или вы оба тут же лишитесь жизней.

Помнишь, я рассказывал о том, как в славном городе Гажине по неосторожности, не подумав, попытался снять похожее заклятие с главы местного Тайного Сыска? Вот то-то же! (Понятное дело, что ни кивнуть, ни вообще как-либо дать понять, что я воскресил в памяти ту историю, я не мог, но шеф и так отлично понял, что я вспомнил его рассказ о повелителе Морморры). Так что тут действовать нужно очень осторожно и деликатно.

Помимо прочего, поскольку, как я уже говорил, вы с Шурфом странным образом связаны, это колдовство распространяется и на тебя. Ты становишься раздражителен и несобран, импульсивен и в какой-то степени лишён здравого смысла. Это твои черты характера, просто под действием колдовства они обостряются, не стоит об этом забывать.

Если бы у Шурфа оставалось несколько минут, а не пару дней, то я действовал бы иначе.

Я тоже хочу помочь ему, Макс, поверь.

И предлагаю всем вместе подумать над тем, что нам предпринять.

Сначала подумать – он сделал ударение на последнем слове, – а потом действовать, хорошо?

Разумеется, кивнуть я тоже не мог.

– Ну вот и ладно, – ответил за меня мой суровый начальник, – я тебя сейчас расколдую, но ты уж, будь добр, веди себя хорошо, договорились? И имей в виду – снова тебя заколдовать мне совершенно не трудно.

С этими словами он подошёл и дотронулся до моей макушки ледяными пальцами.

Почувствовав, что могу шевелиться, я тут же глубоко вздохнул, потянулся и открыл было рот, чтобы высказать всё, что я думаю о… своеобразных методах убеждения нашего Па-а-ачтеннейшего начальника, но, встретившись с ним взглядом, просто попросил Нумминориха налить мне камры.

– Вот и молодец, – сказал Кофа, беря чашку из рук нюхача и передавая её мне.

Пока я истуканом торчал посреди кабинета, он успел ввести Мелифаро в курс последних событий, приключившихся с сотрудниками Тайного Сыска вообще и со мной в частности. Мелифаро только охал, ахал, кивал да искоса на меня поглядывал, дескать, ну надо же!

– Ну что, господа колдуны, – как ни в чём не бывало изрёк Джуффин, – резюмируя всю полученную информацию, что мы имеем в сухом остатке?

– Странные потери Искры в течение нескольких последних лет в замке Рулх, – начал Кофа, – идём дальше…

– Идём, – подхватил шеф. – Все смерти такие гладкие, что и не подкопаешься. А дальше и вовсе началась какая-то ерунда. Помимо придворных, умирает Оливус Токма, один из значимых Магистров Ордена, потом этот парнишка, Разин Мангс, которого Макс так неосторожно огрел своими Смертным Шаром, внезапно оказавшимся действительно смертным.

Я тут же поёжился, словно бы меня снова макнули носом… в общем, макнули, да.

И, конечно, мои наблюдательные коллеги не преминули это заметить.

– Да будет тебе, – Кофа вложил в эту фразу столько сочувствия, что я даже опешил, – ты ни в чём не виноват, ну разве ты мог знать…

– Это что касается смертей, – сказал Мелифаро, подливая себе камры, – а змеи?

– И запахи, – отозвался Нумминорих.

– Да, и змеи, и запахи, и Анум Тонит, который из предполагаемого злодея успел сделаться жертвой, хотя… – тут шеф задумался, – одно другому не мешает.

– Совершенно, – не удержался и вставил реплику я. – И Шурф.

– Именно, – шеф по-прежнему имел задумчивый и даже несколько отстранённый вид, – Шурф. Это сейчас наша главная задача. То, что он связан каким-то обетом молчания – тут и гадать не нужно, иначе бы он не вёл себя так необычно и нелогично. Это его сигнал о помощи. Только вот кто его околдовал и зачем? Есть версии?

– Может быть, этот человек болен? – вдруг спросил Нумминорих.– Ну, одной из тех болезней, которые прячутся под маскировочный запах?

– Болен? – пожал плечами Кофа. – Я не понимаю, зачем кому-то маскировать запах определённого заболевания? Не проще ли пойти к знахарю, чтобы вылечить эту болезнь?

– Не все болезни излечимы, – прищурился Джуффин, – не все… Что ещё маскирует этот запах?

– Страх, – отозвался нюхач, – приворотные зелья…

– Вряд ли дело в приворотных зельях, – отмахнулся Мелифаро, – а вот показывать свой страх точно мало кому хочется.

– Мелифаро, а ты можешь почувствовать запах страха? – спросил Кофа.

Тот на несколько мгновений задумался и ответил:

– Наверное, нет, ну, или крайне редко… Если честно, сейчас даже не могу припомнить.

– Да, я тоже, – я изо всех сил постарался припомнить, пахнет ли как-нибудь страх, но разумеется, не вспомнил.

– Неужели вы и правда не чувствуете никакого запаха, когда разговариваете с напуганным человеком? – удивился Нумминорих и тут же осёкся. – Хотя да, конечно, никто не чувствует.

– То есть отбивать запах страха резонов практически нет, – подытожил шеф и достал трубку, – разве что этот маскировочный аромат будет рассчитан на нюхача. Версия, конечно, так себе, но чего в жизни не бывает. Давайте поищем что-нибудь более вероятное. Что же тогда? Неужели любовные зелья? Что-то я в это не верю.

– Или болезни, – подсказал я, – хотя тут я вполне согласен с Кофой: зачем отбивать запах болезни, когда проще сходить к лекарю и избавиться от неё вовсе, ну, или хотя бы попробовать. Да и какие такие болезни имеет смысл скрывать? Разве что безумие, запаха которого я, кстати, совершенно не ощущаю, не в пример вам, коренные жители Хонхоны.

Коллеги разом обернулись и уставились на меня во все глаза.

– Макс, повтори ещё раз, – приказал Джуффин.

– Ничего себе! – протянул Кофа.

А Нумминорих просто восхищённо пялился.

– Да что такое-то? – я, конечно, люблю внимание к своей скромной персоне, но не до такой же степени!

– Безумие! Это ведь может многое объяснить! – шеф тут же обратился к нашему нюхачу: – Давай ты сейчас скажешь, что эта маскировка, будь она неладна, справляется и с запахом безумия тоже?

– Ну да, – Нумминорих даже слегка удивился – мол, что тут такого? – Безумие как раз входит в перечень двадцати пяти болезней, которые могут скрываться под этим ароматом, кстати, довольно интенсивным, он состоит из…

– Погоди-погоди, – шеф продолжал вертеть трубку в руках – вероятно, она помогала ему размышлять, – если наш главный герой – безумец, который притворяется здоровым, то и логика у него совершенно иррациональная.

– И нам каким-то невероятным образом предлагается её постичь, – угрюмо заключил мастер Слушающий.

– Может быть, сначала попробуем определить, кто это? – сказал я неуверенно. – Ну так, просто в качестве гипотезы?

– А ведь вы правы, Кофа: постичь логику сумасшедшего – пустая затея, потому как она может быть настолько… – Джуффин поискал подходящее слово.

– Вот именно, сумасшедшей, – подсказал Мелифаро. – Но Макс, кажется, дельную вещь сказал: раз у нас не получается понять, зачем человек это делает, может быть, попробуем понять, кто это?

– Кто до тебя дотрагивался за последние несколько дней, Макс? – вдруг резко спросил шеф, кинув на меня пристальный взгляд.

– Дотрагивался? – я несколько опешил от такого напора. И тут же перед мысленным взором появились картинки прошлой ночи с Шурфом. Дотрагивался… Его горячие ладони… Его жаркий шёпот, подушечки его пальцев, которые касались меня так… так… Я встряхнулся и переспросил у Джуффина: – Что ты имеешь в виду?

– Не могу утверждать с абсолютной достоверностью, но заклятий, подобных тому, которым связан Шурф, да и ты с ним за компанию, несколько. Сейчас я насчитал четыре варианта, возможно, их больше, но для того, чтобы они работали, тот, кто их накладывает, должен прикоснуться к жертве. Важен именно физический контакт, пусть кратковременный. То есть связать таким заклятием человека на расстоянии невозможно. Вот я и спрашиваю, кто к тебе прикасался. И к Шурфу. За последние… дня три-четыре, – в кои-то веки шеф объяснял дотошно и спокойно, как распоследнему дурачку, чему я, в общем-то, был рад, всегда бы так.

– Дотрагивался… – я добросовестно начал перебирать в памяти тех, с кем имел хоть какой-то физический контакт. – Да никто практически, ну, Шурф точно, и всё, – ответил я, будучи уверенным в собственной правоте на все сто процентов.

– Макс, – обратился ко мне Кофа, – ты что, не заходил ни в один трактир? Не рассчитывался там за еду? Вряд ли ты ел за счёт Короля, а значит, прикасался к рукам других людей. Да вот недавно – я передал тебе чашку и невзначай коснулся твоей руки.

– Так что, и такие контакты считаются? – обалдел я. Джуффин и Мелифаро практически одновременно, не сговариваясь, возвели глаза к потолку и натужно вздохнули. – Ну, тогда список будет длинным. И, наверное, очень.

– Пиши, – Кофа выдал мне самопишущую табличку.

Мне полагалось вспомнить и записать всех, включая всех трактирщиков, случайных и не очень знакомых, всех, кого я невзначай коснулся или кто коснулся меня. Я не кривил душой, когда говорил, что список получится внушительный. Таким он и вышел. И то я точно знал, что наверняка кого-то упустил, о чём и сообщил своим коллегам. Те только отмахнулись – мол, и так знаем.

Потом мы сопоставляли факты – всех, с кем я имел возможность соприкоснуться, с их возможными мотивами, маскировочным запахом, могуществом, и так далее, и так далее. И это было на редкость утомительно. Я понимал, что это обычная аналитическая работа, которой и должны заниматься сыщики, хоть тайные, хоть нет, но всё равно мне было сонно и тоскливо.

Я волновался за Шурфа. И скучал по нему. И злился. Я понимал, что не разговаривая со мной и полностью от меня отгородившись, он действует наилучшим образом и из самых гуманных побуждений, но… Но когда я отличался рациональностью?

Через пару часов, когда толстощёкое солнышко стало подниматься из-за горизонта, обозначая начало нового дня, у меня начала кружиться голова, Мелифаро откровенно дремал, Нумминорих на автопилоте выдавал версию за версией, а Кофа философски раскуривал трубку. Мы сошлись на том, что кандидатом на место главного злодея может быть либо кто-то из придворных (включая самого Короля), либо кто-то из Тайного Сыска (включая всех присутствующих), либо… Либо мы возвращаемся к пункту номер один – это может быть вообще кто угодно!

От самой последней фразы про «кого угодно», которую глубокомысленно изрёк Джуффин, у меня потемнело в глазах и захотелось заорать «Какого чёрта!», но я сдержался.

Я устал. Дико устал. За этот невозможно длинный день произошло столько событий, что мне казалось – они вот-вот посыпятся наружу, как ягоды из переполненной корзины. Слишком много. Всего – эмоций, ощущений, действий. Меня на них уже не хватало. Мне было слишком. С тем самым лишком, от которого перестаёт хотеться чего бы то ни было.

Я откинулся на спинку кресла, даже и не думая засыпать, просто непроизвольно закрыл глаза – и сразу же упал в сон, в котором леденящая тоска смешивается с невыразимой бессмысленностью. И нет Шурфа. Моего Шурфа. Я пытаюсь его найти, я бегу за ним, хоть и понимаю, что все мои усилия ни к чему не приведут, что я всё равно его потеряю.

«Шу-у-урф, – я кричал во сне что есть силы, – Шу-у-у-урф!» – я догнал очередного прохожего, уже совершенно не надеясь на то, что он окажется моим другом, повернул его к себе лицом – и опешил от радости и удивления: это был он, Шурф, мой дорогой, мой… В мгновение ока его напряжённое лицо, весь его облик вздрогнул, исказился невероятной болью, такой, от которой жизнь прекращается сама, не имея возможности в этой боли быть и длиться. Я видел, как змеи терзают его, выжигая, выхолащивая изнутри, не оставляя от него даже тени. Во внезапном порыве я дотронулся до его лица – и в тот же миг его образ рассыпался клубком полупрозрачных гадов, которые спешно расползались в разные стороны.

Ледяной ужас сковал меня. Кажется, я не мог даже закричать.

– Макс, – услышал я голос, доносящийся из далёкого далека. Я не сразу понял, кому он принадлежит. – Ма-а-а-акс, – голос был настойчивый. И кто-то тряс меня за плечо, сначала вполне миролюбиво, потом более активно, заставляя вернуться в реальность. Для чего? Зачем? Куда возвращаться, к кому?

Я наконец открыл глаза. Тряс меня, разумеется, Джуффин, кто ж ещё. И всё внимание коллег было обращено на меня.

– Я же тебе говорил – не спать, – укоризненно, но вполне миролюбиво сказал шеф, – что тебе снилось?

Я внимательно на него смотрел, пытаясь уловить смысл сказанных им слов, но пока это не очень получалось. Я всё ещё был там, в том невозможном, невероятном, что несовместимо с жизнью и хуже смерти. Я даже не знал, как дать этому название. А ведь раньше я думал, что знаю, что такое страх. Оказывается, я не имел об этом ни малейшего понятия. Любой страх можно было пережить. Раньше я думал, что пережив и переборов, я смогу получить нечто ценное, нечто, что заслуживает жизни. А сейчас единственное, о чём я мог думать – в том времени и месте, в котором я был сейчас с Шурфом, пусть даже и во сне, я словно оказался в невозможном перевёрнутом зазеркалье, в котором жизнь – это тяжёлая непосильная ноша, невозможная обязанность, бесконечная боль, а смерть – избавление и награда, столь же ценная, сколь и недостижимая.

И у меня не было слов, чтобы рассказать об этом.

– Ч-что случилось? – еле выговорил я.

– Ты бледный как полотно, – серьёзно констатировал Кофа, – на-ка вот, выпей камры, – он протянул мне кружку.

Я взял её трясущимися руками, не удержал и, проливая на себя камру, выронил. Кружка разлетелась на куски.

Джуффин подошёл к моему креслу.

– Вечно с тобой что-то приключается, Макс, – вздохнул он и снова положил мне руку на голову. Хорошо всё-таки, когда рядом всегда есть отменный лекарь.

На этот раз мне было неприятно его прикосновение, будто что-то внутри меня явно сопротивлялось его вторжению. Я рефлекторно вскочил и шарахнулся от него в сторону, совершенно не понимая, с чего бы мне бояться Джуффина?

– Вот оно как, Макс, – мягко сказал мой начальник, и тут же повторил задумчиво: – Во-о-от оно как…

Кофа отложил трубку и уставился на меня.

– Я не знаю, что это было, Джуффин, – мне было дико стыдно, но приближаться к нему по-прежнему очень не хотелось.

– А что это значит? – спросил Нумминорих, разделяя, но не очень понимая тревогу старших коллег.

– А это значит, – наставительно произнёс шеф, – что наш Макс попал примерно так же, как и Великий Магистр, что он ощущает присутствие чужой навязанной воли, но сделать с этим ничего не может, так как связан заклятием. Правда, его жизненная сила убывает с куда меньшей скоростью, а может, и не убывает вовсе, я пока не понял. Во всяком случае, я всё ещё чувствую Макса как сильного мага. Во многом это заслуга Шурфа – он всеми доступными средствами перекрывает между вами контакт. Но, кажется, тебе дали посмотреть, что будет, если этот контакт восстановится.

Я похолодел от самой вероятной догадки.

– Это ему… ему сейчас так?! – ужаснулся я.

– Вероятнее всего, – вздохнув, ответил Джуффин.

Я снова ощутил колкий лёд ужаса, на мгновение представив и почувствовав то, что творится сейчас с Шурфом. Снова накатил беспредельный страх. Я готов был захлебнуться в нём, утонуть в мутном вареве отчаяния и боли, стать слабым, обернуться никем, но услышал холодный спокойный голос Кеттарийского Охотника, нисколько не похожий на голос Почтеннейшего начальника. В этом голосе кипела скрытая сила и мощь. Чуть хрипловатый, с оттяжкой на гласных и лёгким присвистом на шипящих, голос, которого невозможно было ослушаться:

– Прекрати, Макс. Ты сильнее. Так ты ему ничем не поможешь. Успокойся. Я знаю, что это непросто. Но ты должен. Дыши. Просто дыши. На десять счётов. Давай.

И он начал методично отстукивать ритм курительной трубкой по столу. Я дышал, следуя за этим размеренным стуком. Вдох. Вы-ы-дох. Вдох. Ничего не осталось вокруг, только это равномерное постукивание – и

моё дыхание, попадающее в такт.

– Ну, вот и молодец, – сказал Джуффин через некоторое время, и обратился к остальным: – Из сложившейся ситуации я вижу только один выход. Несколько рискованный, но вполне закономерный.

– Тёмная Сторона? – в один голос спросили Кофа и Мелифаро.

Джуффин кивнул.

– А… а расскажите и мне, пожалуйста, – робко попросил Нумминорих.

– Ага, и мне, – поддержал я, потому что тоже ничего не понимал, но мне было страсть как любопытно. Да и слово «рискованный» в устах Джуффина как-то настораживало.

– А что рассказывать, – пожал плечами шеф, – нужно и тебя, и Шурфа затащить на Тёмную Сторону. Ты-то и так пойдёшь, а вот с Шурфом, возможно, возникнут сложности. Ну да справимся как-нибудь, чай, не совсем беспомощные.

– А… зачем? – не унимался я.

– Сначала дай договорить, а потом переспрашивай, – отчеканил Джуффин и обвёл нас глазами, как бы спрашивая, имеет ли кто-нибудь ещё намерение его перебить. – На Изнанке такие заклятия проявляются – помните Хамбару Гаттона и историю с королевской парфюмерией? Заклятия, налагающие запрет, на Тёмной Стороне становятся видимыми, и их можно снять не вслепую, как тут, в Мире, а сначала поняв, что это такое, и безопасно расколдовав носителя. Да и вообще, Тёмная сторона имеет такое свойство – на ней всё тайное становится явным. Если Ритуал Призыва произнести вовремя и с умом, виновник сего безобразия появится.

– Ну, отлично, – обрадовался я, – вот же оно, решение! Чего тянуть?

– Не скажи, – вклинился Мелифаро, – Джуффин рассказал про идеальный вариант развития событий, а я как Страж скажу, что всё тайное-то, конечно, проявится, но ведь заклятие просто может сработать, а не обнаружить себя.

– Да? – идея с Изнанкой Ехо показалась мне куда менее привлекательной.

– Да, Макс, – вздохнул Джуффин, – но другого выхода я пока не вижу. Если ты что-то придумаешь – буду рад тебя выслушать.

– Насколько я знаю, – после некоторого размышления сказал Кофа, – Ритуал Призыва на Тёмной Стороне тоже не всегда работает.

– Всё так, Кофа, всё так, – кивнул шеф, – но Шурф стремительно теряет Искру, а вычислить виновника нам никак не удаётся, мы смогли лишь сузить круг подозреваемых.

– Чем мы рискуем, Джуффин, – напрямик спросил я, – жизнями? Моей и Шурфа? Можно ли сделать так, чтобы рисковать только одной? И пусть это будет моя жизнь.

– Макс, – ласково улыбнулся он, – ты и так каждый день рискуешь жизнью. Сколько бы ты ни прожил, с каждым вдохом ты неминуемо приближаешь смерть. Ничем не рискуют только мёртвые, да и то в нашем мире это утверждение весьма сомнительно. Риск есть всегда и во всём. И да – никаких гарантий. Вообще-то, конечно, тут я перегнул – гарантии есть, но их всего две. Первая – ты тот самый человек, с которым гарантированно проживёшь всю жизнь, а вторая – ты непременно умрёшь. Рано или поздно…

– Так или иначе, – подхватил я знакомый припев.

– Вот именно, – беззаботно откликнулся мой добрый начальник.

– Тогда стоит попробовать, – я почти заразился его легкомыслием. – Пожалуй, это решение не самое безопасное, но не хуже прочих.

– Тем более, что прочих-то и нет, – уточнил Кофа.

– Дело за малым – осталось убедить Шурфа прогуляться по Тёмной Стороне под каким-нибудь благовидным предлогом, – неожиданно серьёзно сказал Нумминорих.

– Вот ты этим и займёшься, – обрадовал его Джуффин, – поверь мне, у тебя получится.

– Я? – переспросил наш нюхач, и глаза у него стали круглыми, как у Куруша.

– Ты, ты, – посмеиваясь, ответил шеф, – потому что тебя Шурф воспримет как наименьшую угрозу. Нужно вытащить его на прогулку, срочный и важный предлог мы сейчас придумаем, а потом ты пройдёшь на Тёмную Сторону и протащишь за собой Шурфа. Ни меня, ни Макса он к себе и близко не подпустит – заклятие не даст, сэр Кофа и Мелифаро тоже вызовут у него подозрения, а ты у нас парень добродушный и безобидный.

– Х-хорошо, – протянул Нумминорих, одновременно и обрадованный, и напуганный возложенной на него миссией.

Джуффин выглянул в окно.

– Ого, уже утро, – весело сказал он, – чтобы не терять времени даром, предлагаю всем поспать.

Я оторопел. Неужели я ослышался?

– Поспать? – переспросил я, не веря своим ушам.

– За исключением Макса, конечно, – тут же поправился шеф, – тебе спать настоятельно не рекомендую. Ты уже вылакал всю бутылку бальзама, которую я тебе дал? Нет? Ну и отлично.

– Джуффин, но… спать? – не унимался я, кипя праведным возмущением. – Ведь Шурф…

– Вот именно поэтому все отправляются спать. Потому что всем понадобятся и силы, и трезвая отдохнувшая голова, – спокойно ответил Джуффин, – а Шурф пока жив, и, надеюсь, живым и останется. Кофа, вы берёте на себя все дела в Управлении, пока нас не будет. Нумминорих, твоя цель – привести Шурфа на Тёмную сторону. Мелифаро… ну, со Стражем понятно. А мы с Максом будем ждать Шурфа на Изнанке, заодно и за змеями присмотрим. Встречаемся в полдень. Тут же.