Текст книги "Бессмертие (СИ)"
Автор книги: Ахум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Ну что, Макс? Как планируешь другу в глаза смотреть? А, к черту! Будь что будет. Вообще, так много думать – на меня не похоже.
– Или входи, или возвращайся в бассейн, – голос Шурфа вывел меня из задумчивости, в которой я застыл на пороге комнаты.
Этот потрясающий парень уже лежал в постели и без тени скуки на лице читал какой-то тяжеловесный трактат из коллекции отца Мелифаро – от одного вида этого толстенного тома меня потянуло в сон.
Его волосы успехи высохнуть, пока я занимался непотребством этажом ниже, и немного торчали в разные стороны, делая Шурфа таким живым и милым. Лохматый сэр Лонли-Локли… Я невольно улыбнулся.
И вот сейчас я к этим волосам прикоснусь – мне придется, если я лягу рядом… От этой мысли я тут же покраснел.
Так, все. Завязывай. Просто иди и ляг. Ничего не случится.
– Макс, с тобой все хорошо? – озабоченно спросил Шурф, выглядывая из-за огромной книги.
А что я скажу? “Я только что ласкал себя, представляя, что меня трогаешь ты. Всё со мной хорошо, как по-твоему?”
Макс, кажется, ты сошел с ума окончательно и бесповоротно. Просто свихнулся.
– Я просто очень устал, – соврал я, укладываясь на край кровати. – Усыпишь меня?
Я понимал, что сам ни за что не усну, особенно если рядом будет Шурф, к которому меня так внезапно повлекло.
Пытаясь игнорировать тепло лежащего рядом Шурфа и не вдыхать его неожиданно притягательный запах, я лег и прикрыл глаза, доверяясь его рукам, надеясь уйти в сон и подольше оттуда не выходить. В идеале – никогда.
Как только я провалился в сон, мне показалось, что я попал в иную реальность. Да видимо, так оно и было.
Это был какой-то странный монохромный мир, состоящий из всех оттенков синего, от полупрозрачного голубого до густого ультрамарина, переходящего в черноту. И чувствовал себя я тоже странно. Было ощущение, что это всё понарошку, что я нахожусь в заданных обстоятельствах, но заданных именно кем-то, словно я попал в наспех нарисованную детскую раскраску. Не успел я в этом Мире осмотреться как следует, как словно бы кто-то перелистнул страницу…
Следующим кадром были какие-то запредельно жаркие джунгли, в которых я даже и идти никуда не стал – просто ждал, пока декорации переменятся.
И они сменились на узкие кривые улочки незнакомого мне города с тёмным низким небом и свежим ветром. Ещё через пару-тройку иных реальностей я понял, зачем я здесь и что мне, собственно, нужно. Я должен был найти Шурфа. Все эти пейзажи, миры, эти объёмные картинки – словно кто-то хотел сбить меня с толку, отвлечь, увести от главной цели. Шурф!
Я бежал за ним в мутном сером тумане, мне мерещилось, что я вижу его спину, но хватаю при этом лишь липкую пустоту. Шурф… Туман сменился запутанным лабиринтом с кирпичными стенами и низким потолком, и в каждом углу, за каждым поворотом мне мерещилась его тень. Я должен был успеть, догнать, найти его. Шурф… Кажется, я кричал. Я пробивал своими Смертными Шарами стены этого запутанного лабиринта и выходил к свету и солнцу, забывая, зачем я тут.
Вдыхая свежий утренний ветер, я снова вспоминал – и шёл куда-то уже наугад. Небо стремительно темнело, ветер усиливался, я бродил по улицам незнакомого города. Вот тот высокий прохожий был Шурфом, я подбегал к нему, и он оборачивался совершенно незнакомым чужим лицом, нет, вот, вот тот, другой… Я подбегал к следующему, и это тоже оказывался не он.
Небо сгущалось кромешной темнотой, начинался дождь, а я метался от человека к человеку в надежде, что хоть кто-то из них окажется моим дорогим другом. Я должен был его найти, должен. Шурф… Я кричал что есть силы, я подбежал к очередному силуэту и, когда он обернулся равнодушной чужой маской, схватил его за плечи и затряс. Мне казалось, что если я достаточно сильно его потрясу, то что-то изменится, с него слетит это чужое лицо, приобретя знакомые и такие родные черты, потому что сейчас мне очень важно его найти. Шурф… Зачем-то очень важно, жизненно необходимо, он в беде. И я тряс и тряс этого несчастного постороннего человека. Тряс и тряс…
– Макс. Макс, проснись, – я открыл глаза. Надо мной было взволнованное лицо Шурфа.
Кажется, я намертво вцепился в его скабу и наяву тряс реального Великого Магистра.
– Шурф… – выдохнул я и безумно улыбнулся, глядя ему в глаза.
Я не смог удержаться, просто притянул его и прижал к себе. Всего на секунду, просто чтобы ощутить, что он реальный и живой, а не призрак и морок. И почувствовал, как буквально на пару мгновений он замер в моих руках. Даже, кажется, дышать перестал, просто застыл. И сказал куда-то мне в скулу и шею – очень вежливо, очень спокойно, даже чересчур, на мой вкус:
– Макс, я жив. Всё в порядке. Я так полагаю, тебе приснился кошмар со мной в главной роли?
Я разжал руки. Он медленно отстранился, отодвинулся от меня на краешек кровати. И мне вдруг стало так неловко, так дико неловко – я почувствовал, как заалели у меня щёки, и тоже отодвинулся подальше. Сел, подтянув колени к подбородку. Грешные магистры, да я же… Я же вообще… Я же ничего… Я просто… Да что ж такое! Я не мог поднять на него глаза, мне казалось, что он тут же всё прочитает на моём лице. Что именно «всё», объяснить я не мог, но точно знал, что уж кто-кто, а сэр Лонли-Локли запросто прочитает это самое «всё», чем бы оно ни было. Я всё-таки украдкой глянул на него и с удивлением увидел, что Шурф смотрит не на меня, а куда-то в сторону. Похоже, моя неловкость передалась и ему.
Молчание становилось тягостным. Я почти физически ощущал, как секунды обрушиваются в пустоту с оглушительным грохотом.
– Так что тебе приснилось, Макс? – мой друг первым нарушил тишину.
– Ну-у… – я попытался отбросить всяческие сантименты и добросовестно вспомнить, что же мне такое приснилось, что вызвало у меня такой панический ужас, такой, что я кричал и разбудил Шурфа. Только сейчас я заметил, что сидит он в одной скабе, а значит… Значит, я его действительно разбудил, и ещё глухая ночь. Или нет?
– Ещё же не утро, да, Шурф? – спросил я невпопад.
– Прошло всего около часа, как я тебя усыпил, – заметил он, – ты просто вцепился в меня, начал трясти и звать по имени, при этом никак не желая просыпаться. Чтобы тебя разбудить, пришлось приложить некоторые усилия. Дело в том, что мой сон тоже был не из приятных. Я тебе обязательно расскажу, но сначала мне бы хотелось услышать, что так встревожило тебя. И сверить наши версии.
– Мне снилось… – начал я, пытаясь вспомнить весь этот кошмар. И вдруг почувствовал, что проваливаюсь в странное забытьё, будто бы теряю сознание. Перед глазами заплясали тошнотворные цветные пятна.
– Оу, – я попытался за что-то ухватиться.
Шурф мгновенно отреагировал: увидев, как я бревном валюсь на кровать, он тут же схватил меня за скабу, встряхнул, положил мне ладонь на лоб. В голове моментально прояснилось, я словно бы сделал глоток морозного свежего воздуха.
Он предусмотрительно прислонил меня к спинке кровати.
– Посиди так пока. Как себя чувствуешь? – спросил он, внимательно вглядываясь в моё лицо.
– Да не знаю я, странно как-то, что это было-то вообще? – я в недоумении оглядывался, одновременно пытаясь наскоро протестировать собственный организм на предмет всевозможных хворей.
– Макс, ты начал рассказывать о своём сне, – Шурф не переставал внимательно смотреть на меня, – и, похоже, тебя связали довольно простым, но эффективным заклинанием, препятствующим разглашению твоих сновидений.
– Ничего себе! – сказать, что я был удивлён – ничего не сказать. – С чего бы это? Да я же… Да даже особо и не помню, что мне снилось. Да и кто? И зачем? Шурф, ты что-нибудь понимаешь? С какой стати, кому я мог помешать?
Мой друг покачал головой и посмотрел на меня, как на пациента Приюта безумных.
– Стоит ли тебе напомнить, что ты являешься одним из самых могущественных людей этого мира? – осведомился сэр Лонли-Локли.
– И что? – я талантливо изображал из себя непонятливого дурачка. – Да кому я помешал? Я же существо вполне себе безобидное!
Шурф хмыкнул и поморщился, словно бы откусил разом половину лимона:
– Макс, ты сначала думай, а уж потом говори. Хоть изредка.
– Ну ладно, – я понял, что сморозил ерунду, но при этом действительно понятия не имел, кому это перешёл дорогу.
В последнее время в столице Соединённого Королевства воцарился такой мир и благолепие, что Джуффин порой от тоски готов был на стены бросаться и чуть ли не устраивать очередные смутные времена – просто так, развлечения ради. Меня, впрочем, мирное время не особенно раздражало, я довольствовался простенькими расследованиями и не испытывал отвращения к тому, что у меня нет врагов.
– Так что, стоит мне попробовать снова рассказать тебе мой сон? – спросил я, одновременно понимая, что те разрозненные кадры моего недавнего сновидения, которые я пытался собрать воедино, каким-то неведомым образом ускользают, разбегаются, словно бы я никак не могу собраться с мыслями.
Мой друг заметил недоуменное выражение на моём лице и спросил:
– Что, сложно сосредоточиться?
– Ты знаешь, да, – я посмотрел на него совершенно растерянно. Но потом, разозлившись, усилием воли попытался призвать к порядку свою память. Да, в конце концов, я могущественный колдун или так, погулять вышел? И какого драного вурдалака кто-то там будет за меня решать, что мне помнить, а что нет? Я выдохнул и начал методично излагать всё, что помнил из своего сна, последовательно и по возможности подробно. У меня кружилась голова, перед глазами то и дело снова обнаруживалась разноцветная рябь, но я просто старательно делал вид, что всё в порядке. И это работало! Я не дам какой-то непонятной твари управлять моими сновидениями. Нет уж! Я обхватил подушку и вцепился в неё что есть силы. Когда я закончил, то увидел, что край подушки слегка надорван, а Шурф смотрит на меня почти с восхищением.
– Сэр Макс, – отметил он, – порой твоё желание переупрямить мир и сделать по-своему достойно всяческих похвал. Я очень рад, что ты всё-таки смог рассказать мне свой сон, потому что стоит заметить – тебе снилось ровно то же, что и мне, только, разумеется, с той лишь разницей, что я в этих снах искал и не мог найти тебя.
– Ого, – я был искренне удивлён, – а что это значит, Шурф? Расскажи мне, ты же из нас двоих самый умный. И почему этот сон привиделся нам именно тут, в спальне магистра Фило? В предыдущие разы, когда я тут спал, мне снилось что-то исключительно чудесное. А сейчас чего? Ну, не-е-ет, на кошмары я не соглашался!
– На самом деле, очень хорошо, что мы смогли поспать в этом месте, – спокойно заметил Лонли-Локли, перейдя на почти лекционный тон. – Эта комната устроена таким образом, что здесь, кроме всего прочего, проявляются сны. Судя по всему, магистр Фило зачаровал эту комнату так, что всё, что видит во сне тот, кто здесь пребывает, идёт ему на пользу. В том числе – тайное становится явным. На самом деле, тебе всё это снилось и раньше, как и мне, но мы оба этого просто не помнили и думали, что просыпаемся разбитыми и невыспавшимися просто так. Или по какой-то иной причине. Смутное беспокойство, которое ты ощущал после пробуждения, общее ощущение усталости вместо причитающейся бодрости – это и есть последствия кошмаров.
– Ну хорошо, даже если и так, но зачем? – удивился я. – Ладно бы просто наслать кошмары – это понятно. Человек, который регулярно видит по ночам что-то ужасное, вполне себе заслуженно мучается, с точки зрения самого мучителя. Но насылать кошмары и… И сделать так, чтобы спящий о них забывал? Где тут логика?
– О, Макс, логика тут превосходная, – возразил мне Шурф и даже улыбнулся. – Если бы речь шла о простых смертных, то, пожалуй, ты был бы прав – наслал на человека кошмары, он мечется по ночам в страхе, ты радуешься… Но с такими магами, как мы с тобой, этот номер бы не прошёл. И ты, и я непременно бы обратили внимание на такие сновидения в первую же ночь. И тут же ринулись бы с ними разбираться. А так… Невидимые кошмары имеют ровно тот же эффект на момент пробуждения, что и обычные – у человека рассеивается внимание, он становится раздражителен, несобран, пребывает в перманентном состоянии усталости, не чувствует себя отдохнувшим…
– То есть, если я правильно тебя понимаю, – продолжил я, – цель этого неизвестного, который таким образом развлекается с нашими снами – просто сделать из нас уставших раздражительных кретинов?
– Если коротко и ёмко, то да, – промолвил мой друг, – а вообще такие невидимые кошмары просто здорово подрывают силы любого человека. И мага в том числе. Видимо, открыто нападать на нас этот неизвестный тип не решается, а вот подточить силы и напасть потом в удобный момент – отчего бы и нет. Хороший план, надо признать.
– Ну да, замечательный, – скривился я.
– В принципе, такой его ход сужает круг подозреваемых. Само по себе заклинание, насылающее невидимые кошмары, не такое уж и сложное, просто магов, которые его знают – не так много. Оно старинное и малоизвестное, так что знать его может ограниченное количество людей, – не обращая внимания на моё саркастическое замечание, продолжил Шурф, – но мы не будем думать об этом прямо сейчас. А подумать есть над чем, согласись?
Я кивнул.
– А сейчас давай-ка спать, думаю, если мы уснём сейчас, то до утра у нас будет время посмотреть множество прекрасных сновидений.
– А если снова кошмары? – сказал я, боязливо поглядывая на собственную подушку.
– Всё будет в порядке, я снял с нас заклятие – это тоже не сложно. Я же говорю, тут скорее вопрос смекалки и знания самого заклинания, нежели сложности.
– И когда успел? – я был удивлён. И правда – когда он…
– Когда положил руку тебе на лоб, Макс, – пояснил Шурф. – А потом, когда у тебя кружилась голова и ты не мог сосредоточиться – это были последствия, с которыми тебе пришлось справляться самостоятельно. Я рад, что ты смог это преодолеть, не прибегая к моей помощи, это хороший признак. А теперь я всё-таки предлагаю нам отдохнуть. Если ты не возражаешь, я бы предпочёл всё же разделить наши сны. Перестраховка в данной ситуации совершенно не помешает.
– Хорошо, – сказал я и тотчас же опять стушевался, видя, как мой друг убирает одну подушку подальше, оставляя по центру кровати другую, на которую мы должны были уложить наши головы – так, чтобы они соприкасались.
Я лёг и почувствовал, как у меня враз похолодели ладони оттого, что его голова придвинулась к моей. Висок к виску. Пряди его волос щекотали мне ухо, я ощущал их мягкое шёлковистое прикосновение к своей шее. Он был так близко, я снова вдыхал его аромат – едва уловимый.
И тут он немного повернулся ко мне, задевая мою щеку носом. Сердца мои, казалось, готовы были выскочить из груди.
Он положил тёплую ладонь мне на лоб.
– Спи, Макс, – мягко сказал он, и я выключился, словно бы кто-то выдернул вилку из розетки.
========== Часть 5 ==========
Часть 5
Во сне я ловил каких-то фиолетовых бабочек детским пластиковым ведёрком, а потом отпускал. Они благодарно меняли цвет на серебристо-бронзовый и пели мне на прощанье тоненькими голосами, почти как арварохский хуб.
И вот среди этой забавной галиматьи вдруг возник голос сэра Джуффина Халли, упорно произносящий одну и ту же занудную фразу: «Макс, ты мне нужен. Макс, проснись, ты мне нужен». Я наконец осознал, что голос моего начальника не относится к развесёлой чепухе, которая мне снится, и соизволил открыть глаза. Если быть совершенно честным, то глаз. Один.
«Ну наконец-то, – послышался облегчённый вздох Джуффина, сквозивший даже в Безмолвной речи, – Макс, ты мне нужен. Жена нашего нюхача стремительно теряет Искру».
«Леди Хенна?» – тупо спросил я, потому что не мог в это поверить. Но и совершенно не мог допустить тот факт, что Джуффин по этому поводу способен шутить.
«У сэра Куты пока только одна жена. Да, леди Хенна, – ворчливо ответил мой шеф, – так что давай, не теряй особо времени, твои Смертные Шары вполне могут пригодиться. Абилата я уже вызвал».
«А Шурф?» – спросил я – кажется, мне всё-таки никак не удавалось проснуться.
«Особой необходимости в его присутствии нет, так что – на ваше усмотрение, – скороговоркой ответил он, – всё, давай, поторопись, тут поговорим. Мы у Нумминориха дома».
Вот тут я испугался не на шутку и проснулся окончательно, потому что таким взволнованным я шефа не помню уже… сколько? В общем, давно я его таким не помню. Неужели и вправду всё так серьёзно?
«Хорошо, – сказал я ему, – отбой».
И тут же начал расталкивать коллегу.
Шурф проснулся за пару секунд, не в пример мне. Открыл глаза, причём оба сразу, и спокойно спросил:
– Что случилось, Макс?
– Толком не знаю, – я уже успел выбраться из-под одеяла и натягивал на себя лоохи, попутно пытаясь нацепить тюрбан, затолкать под него свои нечесаные патлы, наскоро собирая их в хвост, – леди Хенна, жена нашего Нумминориха, теряет Искру. Да так стремительно, что могут понадобиться мои Смертные Шары. Так что я пошёл, а ты… Я не знаю, если хочешь… Джуффин сказал, что в твоём присутствии необходимости нет.
– Есть, – спокойно ответил Шурф, – я видел, как угасал Оливус Токма, и могу сказать, похоже ли то, что происходит сейчас с леди Хенной, на то, что было с Оливусом, соответственно, можно будет сделать выводы – идентичные это процессы или разные. И на этом основании сделать заключение о том, может ли у обоих процессов быть один и тот же инициатор.
Я открыл было рот, закрыл… Ну, да. Что-что, а изъясняться витиевато, но в то же время предельно логично, мой друг умеет.
Нужно ли говорить, что к тому моменту, как Шурф закончил свою речь, он был полностью одет и спокойно взирал на нерадивого меня, пока я пятый раз перевязывал тюрбан и возился со ставшими невозможно длинными волосами.
– Всё-всё, – мне было неловко, я оставил в покое тюрбан, волосы и голову в целом, и мы шагнули прямиком в гостиную нашего нюхача.
Там сидел наш друг и коллега Нумминорих. Сидел с ногами в кресле, обхватив руками колени, уставившись куда-то в пространство совершенно стеклянными глазами. Больше в комнате никого не было.
Шурф тут же подошёл к нему и положил руку ему на голову. Через пару секунд взгляд нашего друга стал более осмысленным, и он перевёл его со стены на нас.
– Ну что? – спросил я, внимательно вглядываясь в его лицо. – Что там?
Я почти его не узнавал. Всегда такой улыбчивый и жизнерадостный, Нумминорих казался сейчас бледной тенью. Он выглядел не тем весёлым парнем и могущественным колдуном, которого я знал, а растерянным мужем женщины, чья жизнь в опасности.
– Я не знаю, – шёпотом ответил он, – я вообще не знаю, как это может быть. Вчера… Ещё вчера всё было хорошо.
– Постарайся успокоиться, – тепло сказал Шурф. – Леди Хенна наверху?
Нуминнорих кивнул.
– С ней кто – Джуффин?
– И Абилат, Королевский Знахарь, – сказал наш нюхач, – недавно вот перед вами пришёл. Пахнет он странно.
– Если там наш шеф и Абилат, всё будет хорошо, – поспешил я утешить своего друга, – ты ведь понимаешь, что лучше них знахарей просто нет. В конце концов, есть мои Смертные Шары, так что волноваться не о чём.
– Почему Абилат пахнет странно, – насторожился Шурф, пропуская мимо ушей мои поддерживающие речи, – чем?
Нумминорих пожал плечами:
– Понятия не имею, какой-то совершенно незнакомой то ли пряностью, то ли травой. Ни разу не слышал этот запах, причём он довольно сильный. Неужели вы не чувствуете?
Разумеется, мы не чувствовали.
«Поднимись наверх, Макс», – в голове зазвучал размеренный голос Джуффина, и я понял, что дело – швах. Именно тогда, когда всё совсем плохо, шеф становится на удивление хладнокровным.
– Я поднимусь, посмотрю, как там дела, – как можно спокойнее постарался сказать я, но Нумминориха провести всё равно не удалось.
– Макс, ей хуже, да? – он побледнел ещё больше и посмотрел на меня широко распахнутыми глазами, в которых поселился ужас.
– Я не знаю, – ответил я, отводя взгляд.
Нумминорих рванулся было за мной, но железная рука Шурфа преградила ему дорогу. Он заговорил – голос был уютным, утешающим и тёплым, и на секунду, уже поднимаясь по лестнице вверх, я засмотрелся на Шурфа – сейчас он был не хладнокровным убийцей, а очень чутким и поддерживающим другом:
– Не нужно. Не сейчас. Дай им сделать всё, что в их силах. Я не верю, чтобы такие могучие колдуны не справились. Ты будешь им только мешать сейчас. Если будет нужно – тебя позовут.
– Шурф, она… Она же выживет, выживет, да? – наш коллега уже не владел собой, он цеплялся за лоохи Шурфа, словно за спасательный круг, и я видел, как Шурф чуть ли не силой усадил его обратно в кресло, сам сел на подлокотник и обнял Нумминориха за плечи.
Он что-то ещё говорил ему, но я уже не мог услышать, потому что поднялся на второй этаж и вошёл в спальню.
На постели лежала женщина. И я совершенно не мог поверить в то, что это и есть леди Хенна. Я помнил жену нашего нюхача весёлой бойкой леди, симпатичной и смешливой, с искрящимися жизнью и смехом глазами, лукавой улыбкой и безоговорочной жизнерадостностью.
А сейчас передо мной лежала едва ли не прозрачная тень. Почти призрак. Леди являла собой практически пустую оболочку. Её кожа была тонкой, пергаментно-белой, глаза – выцветшими, всё её тело словно бы истончилось, высохло. Руки лежали поверх одеяла, и к ним было страшно даже прикоснуться – казалось, что вот-вот сломаются, стоит дотронуться, – и сама она просто рассыплется в пыль. Мне стало жутковато. Нет, Нумминориху сюда точно нельзя. По крайней мере, пока.
Джуффин обернулся на меня, увидел, как я смотрю на леди Хенну.
– Плохо дело, Макс, – он говорил шёпотом, стараясь, чтобы нас не услышала больная, – мы с Абилатом ничего не можем сделать.
Он встал:
– Абилат, ты подежурь пока, а мы с Максом поговорим, – и потащил меня в противоположный конец комнаты.
Мы с Королевским Знахарем успели обменяться приветственными взглядами, кивнуть друг другу, да и только.
– Макс, это что-то невероятное, – говорил Джуффин, и глаза его блестели, – уж насколько я неплохой знахарь, да и – тем более – Абилат… Но ощущение такое, что внутреннюю оболочку леди Хенны просто прострелили из бабума. Причём несколько раз и в разных местах. И, похоже, что этих прорех становится всё больше. И как только я или Абилат начинаем пытаться залатать эти сквозные дыры, её внутренняя энергетическая оболочка тут же истончается, расползается. Уму непостижимо… Кто это сделал? Как и зачем?
– Джуффин, а ты уверен, что это именно кто-то сделал? Иногда ведь люди просто умирают. Такое бывает, – сказал я, раздумывая о том, кому вообще могла помешать эта добродушная милая леди.
– Чего только не бывает, Макс, – кивнул шеф, – только вот не нравятся мне эти совпадения. Ох как не нравятся. Ну, да некогда сейчас разбираться.
– Понятно. Так что – Смертный Шар? – я заранее знал, каким будет ответ.
– Ничего другого не остаётся, – тихо ответил Джуффин.
Я едва заметно пожал плечами – что тут ещё скажешь.
И мы снова подошли к кровати, на которой лежала жена нашего друга и коллеги.
Абилат держал её за руку и что-то шептал. Глаза у Хенны были закрыты.
– Ну что? – спросил Джуффин.
– Всё то же. Она стремительно теряет силы. Искра покидает её тело.
– Давай, Макс, – шеф спокойно, одной рукой отстранил Абилата, чтобы тот уступил мне место на краешке кровати, на которой покоилась леди Хенна.
Я присел, сосредоточился и, ни секунды не сомневаясь, прищёлкнул пальцами, с которых сорвался ярко-зелёный шар и тут же растворился в теле лежащей женщины.
Она шепнула еле слышно:
– Я с тобой, хозяин.
Меньше всего мне эту формулировку хотелось услышать от такого человека, как супруга нашего Нумминориха. Но ничего не поделаешь, как говорится, что есть, то есть.
Я заговорил спокойно, размеренно, тщательно подбирая слова:
– Когда я закончу говорить, ты откроешь глаза и будешь чувствовать себя абсолютно здоровой. Твои жизненные силы вернутся к тебе в полном объёме. Ты будешь ощущать себя отдохнувшей и бодрой. И, как только я перестану говорить, ты освободишься от моей власти. Давай!
Я увидел, как буквально на глазах меняется облик леди Хенны. Её черты снова приобретали всю полноту жизни, становились здоровыми чертами глубоко спящей женщины, лицо порозовело, руки перестали напоминать истончённые веточки. Она открыла глаза и в испуге уставилась на нас, тут же натянув и так закрывающее её одеяло до носа, и пробормотала сдавленно:
– Здрасьте…
Джуффин заулыбался и принял картинно-галантный вид:
– Дорогая леди Хенна, вы были больны, а мы… Мы вас вылечили. Точнее, мы с Абилатом тщетно пытались справиться с вашей болезнью, а вот пришёл сэр Макс, быстренько поколдовал – и вы снова здоровы и полны сил. Как вы себя чувствуете?
– Х-хорошо, – пробормотала исцелённая, всё ещё глядя на нас растерянно и, видимо, плохо помня, что происходило с ней за последние дни.
– Ну вот и славно, – заключил шеф, – тогда мы, пожалуй, откланяемся и вернём вам вашего супруга, который места себе не находит от волнения.
И мы дружно выдвинулись в сторону лестницы, ведущей вниз, в гостиную. И только выйдя из комнаты и попав в совершенно другое освещение, я увидел, как бледен Абилат. Я даже испугался.
– Что с тобой? – спросил я. Было такое ощущение, что вся та бледность и мертвенность облика, которая несколько минут назад была присуща Хенне, враз перекинулась на Абилата.
Джуффин обернулся и посмотрел на лекаря.
– Ты как себя чувствуешь? – в его голосе тоже звучала тревога.
Абилат как-то странно поморщился, словно наши вопросы были крайне неуместны.
– Я просто устал, не обращайте внимания, ничего страшного. Конечно, я чувствую себя не очень хорошо, ведь я пытался поделиться с леди Хенной своей энергией, но ничего не вышло, как видите, ну, и расстроен тем, что оказался бесполезен. Вы же знаете, Джуффин, что для знахаря это…
– Знаю, знаю, – махнул рукой шеф, – знахарское призвание – это величайший дар, конечно, но и величайшее же проклятие. И очень понимаю тебя. Спасибо, что помог.
Абилат пожал плечами:
– Да в том-то и дело, что не помог.
В его голосе сквозила грусть. И я с несказанным облегчением подумал, что, хвала Магистрам, я по призванию не знахарь, иначе с моим характером бы уже точно с ума сошёл.
В гостиной нам навстречу вскочил Нумминорих. И, увидев наши улыбки, тут же рванул наверх, к жене.
Шурф тоже встал, приветливо поздоровался с Абилатом, начал расспрашивать что и как… И вдруг я увидел, как он едва заметно принюхивается. Принюхивается к Королевскому Знахарю.
Мы растерянно остановились в гостиной, не очень понимая, что делать дальше – оставаться тут или… Или что? Я покосился на Джуффина, ожидая от него дальнейших указаний. А он всё смотрел и смотрел куда-то перед собой. Потом, словно бы спохватившись, обернулся к Абилату:
– Спасибо, что так быстро пришёл, но, как видишь, мы с тобой ничего не смогли сделать. Кстати, есть у тебя какие-нибудь соображения на этот счёт?
Абилат, всё ещё какой-то бледный и несобранный, растерянно посмотрел на шефа, помотал головой:
– Впервые с таким сталкиваюсь, чтобы здоровый человек терял Искру, да так стремительно… Даже и не знаю, что сказать. Хотя, конечно, всякое бывает. Порой люди просто умирают.
– Это точно, – Джуффин достал трубку, оглядел нашу не слишком весёлую компанию, потом снова обратился к знахарю:
– Всё равно, спасибо, что пришёл. Иди давай, досыпай, отдыхай, а то ты и правда бледный какой-то, лица на тебе нет. А мы тут с коллегами посидим в тёплой дружеской компании, подумаем, глядишь – и додумаемся до чего-нибудь путного. Ты тоже там поразмышляй. Что-то я не очень верю в то, что такие здоровые и жизнерадостные люди, как леди Хенна, вот так запросто могут взять да и умереть ни с того ни с сего.
Абилат сердечно с нами распрощался, почему-то стараясь не смотреть на Шурфа, да и исчез, ушёл Тёмным Путём. То ли в замок, то ли ещё куда, поди разбери.
– Ну что, господа Тайные Сыщики, – тем временем сказал мой начальник, лучезарно улыбаясь и неспешно усаживаясь в одно из кресел, – какие будут соображения на этот счёт?
– Смею заметить, – монотонно начал Шурф, – что в данный момент я не являюсь вашим непосредственным подчинённым и не состою на службе в Тайном Сыске, между тем вы своим обобщённым выражением…
– А, – перебил его Джуффин, – я уже успел отвыкнуть от твоего занудства, Шурф! Ты же понял, что я имею в виду, зачем препираться?
– Хочу вам заметить, сэр Халли, – ничуть не смущаясь, продолжил Шурф, – что точность формулировок – это важно, особенно…
Я душераздирающе зевнул и уставился на них обоих. Мои коллеги тут же замолчали.
– Может, у кого завалялось немно-о-ожечко бальзама Кахара? – как ни в чём не бывало спросил я. – Потому как препираться вы тут будете ещё часа два, а пока вы не выясните, какова значимость точности формулировок, мы явно с этого места никуда не сдвинемся. А я спать хочу. И, кстати, сколько сейчас времени? Ну, или хотя бы утро уже или ещё ночь? За окном как-то подозрительно темно.
После моей прочувственной речи Джуффин заржал так, что сверху из спальни вылетел всклоченный Нумминорих и спросил, все ли живы. Я махнул ему рукой – мол, это наш начальник изволит веселиться; счастливчик понимающе кивнул и снова скрылся в комнате.
Шурф на всё это взирал с совершенно постным лицом и, кажется, просто ждал, пока все успокоятся и можно будет, наконец, приступить к обсуждению сложившейся ситуации.
И вот этот светлый миг настал. Сэр Халли перестал хохотать, я перестал зевать, потому что спустившийся к нам Нумминорих всё-таки достал из закромов вожделенную бутылочку с самым действенным из всех известных мне тонизирующих средств, а Шурф… А Шурф, собственно, ничего не переставал, он так и сидел, спокойно ожидая, когда мы вернёмся к обсуждению случившегося.
– Сэр Нумминорих, расскажи вкратце, как дело было, потому что я-то знаю, а вот Макс с Великим Магистром – вряд ли, – обратился шеф к нашему нюхачу.
– Да рассказывать особо нечего, – вздохнул тот. – Вчера утром Хенна почувствовала слабость, решила, что просто устала за последние несколько дней, потому что и работы было много, и дочка капризничает… Попросила меня съездить в лавку, запереть там всё. Я съездил, закрыл, а когда приехал, она лежала в кровати и говорила, что всё пройдёт и что не надо волноваться. Я вызвал нашего домашнего знахаря, к которому мы и обращались-то всего пару раз. Он приехал, сказал, что понять не может, что такое с моей Хенной – вроде всё в порядке, а человек слабеет. К вечеру я понял, что совсем дело плохо – и отправил зов сэру Халли. Ну, а дальше – дальше вы знаете.
Мы немного помолчали, после чего Почтеннейший Начальник вкратце рассказал нам о том, в каком состоянии он нашёл леди Хенну, как и он, и Абилат заметили странные, будто бы нарочно сделанные прорехи в энергетической оболочке, как быстро жизненная сила покидала тело и ни он, ни Королевский Знахарь ничего с этим не могли поделать. Пришлось задействовать мои Смертные Шары как последнее средство для спасения жены нашего коллеги.
