Текст книги "Унесенные ветром (СИ)"
Автор книги: Ahe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Моран настороженно втянул воздух, после чего нахмурился и, схватив за руку омегу, потащил в кабину лифта.
– Нечего терять время, – буркнул Себастиан и нажал кнопку, ведущую на крышу здания.
– Согласись, здесь что-то не так, – Джон постарался вложить в свои слова больше значимости, но ручного пса Джима Мориарти мало волновало сказанное омегой.
– Без разницы, – Себастиан вновь выставил пистолет перед собой, готовясь в любой момент поразить цель.
– В таком случае я не представляю, как ты дослужился в свое время до полковника, – ощетинился Джон.
– Поверь мне – это как раз то, что тебе и не следует знать, – зашипел Моран.
– Просто скажи, что тебе самому прежде не приходилось встречаться с ними .
– С каких пор ты ожидаешь от меня озвучивание очевидных фактов? – огрызнулся Себастиан.– Встань за мою спину, меньше чем через двадцать секунд двери откроются.
Сделав шаг вправо, Джон с волнением посмотрел на пришедший в движение механизм дверей – за ними полная неизвестность. Он был даже не до конца уверен в том, что из этой передряги они выбрались сравнительно малой кровью. Звонок, двери лифта раскрылись, Себастиан бесшумно ступил на платформу, Джон повторил его движение. Впереди был безлюдный коридор, в конце которого дверь, ведущая на крышу здания.
– Я провожу тебя до вертолета, придется тебе лететь без меня, – Себастиан проверил обойму своего пистолета, а после еще раз взглянул на предохранитель.
– С чего бы такое доверие? – Джон прищурился, понимая, что тут какая-то ловушка.
– Ты умный парень и сам понимаешь, что разыскать тебя не составит особого труда, – Себастиан ухмыльнулся.
– А может, прежде чем вы меня найдете, я успею нанести вред вашей организации? – решил вдруг уточнить Джон, понимая, что приставленный к нему телохранитель, несмотря на странные и вполне дружелюбные отношения, все еще оставался верным своему хозяину и представлял хоть меньшую, но опасность.
– Ты знаешь ровно столько, сколько позволено, – Себастиан похлопал его по щеке, – могу поспорить, что ты рванешь в Лондон, будешь искать встреч с тем альфой инспектором и попытаться внушить этим остолопам из Скотленд-ярда, кто на самом деле очень опасен, но без доказательств никто не поверит омеге. Не забывай что одно слово альфы ценнее десяти слов беты и двадцати слов омеги.
– Я в курсе, – Джон надел вторую лямку рюкзака, – и я терпеть не могу эти стереотипы.
– Лишь потому, что ты совсем не похож на своих собратьев, – альфа пошел к двери, – будь бы твоя природа иной в твою голову даже не пришла такая мысль.
– Тупое повиновение, – констатировал Джон, – ты прав, иногда я благодарен той самой “природе” за то, что мне удалось избежать этого.
– Но вспомни, каким ты был три года назад, – Моран остановился перед дверью, – и слова из тебя не вытянуть.
– Тогда я действительно был неокрепшим юнцом, не представляющим, что могу ощущать эмоции окружающих меня альф, влиять на них и при этом я был не так физически развит и психологически стоек. Наверное, я должен без конца повторять, как тебе благодарен.
– Готов? – Моран взял ручку двери и осторожно опустил её вниз и толкнув плечом массивную железную дверь.
Крыша была совершенно пуста, но откуда-то снизу доносились людские крики и оглушающий вой сирен.
– Я так понимаю, настал момент прощаться, – Джон посмотрел на единственный вертолет. – Это моя единственная возможность уйти от него.
– Помни, что если ты окажешься по ту сторону, то я предпочту всадить в тебя пулю первым и тем самым не заставлю тебя долго страдать, – в голосе альфы как по иронии не звучало ни капли злобы, а лишь что-то отдаленно напоминающее подбадривание старого друга.
– Поверь мне, я сам не упущу случая убить тебя, ведь ты слишком много знаешь обо мне, – Джон горько улыбнулся, какая-то часть его вовсе не хотела терять такого великолепного учителя.
– До встречи, Джон, – Моран развернулся и твердым шагом пошел прочь, Джон же направился к вертолету, чувствуя наряду с грустью прилив неведомо откуда взявшихся сил и невероятное чувство удовлетворения происходящим. Все, наконец, может измениться в лучшую сторону, ведь он возвращается домой, может отомстить своему истязателю и помочь поймать его. Из всего единственное, что казалось трудным – это убедить в своей правоте, ведь улика не была столь неопровержимой, как, например, возможные записи разговоров во время сквоша, или короткие едкие замечания Джима во время просмотра сводок новостей. Лишь небольшая доля вероятности, что ему поверят, и в этом Себастиан как всегда не ошибся. Открыв дверь, Джон сел в кресло летчика-штурмана и сосредоточенно начал поднимать вертолет в воздух. Управлять самому и без помощников ему не впервой – Моран считал своим долгом обучить его всему, что он умел сам. При мыслях об этой альфе вновь стало как-то невыносимо одиноко, ведь они три года провели бок о бок, и их взаимоотношения настолько трансформировались за это время, что иногда Джон ловил себя на мысли, что мог бы еще потерпеть выходки своего партнера Джима Мориарти ради Себастьяна Морана. Он был первым альфой, который никогда не видел в нем слабака, не показывал своей жалости, когда обрабатывал новую порцию ссадин, порезов и синяков, оставшихся после бурной ночи с Джеймсом, и не считал его неженкой. Но с другой стороны эти три года обернулись душевной пыткой. Потаенную часть души и сознания на протяжении этих лет пришлось игнорировать, но она возвращалась и брала вверх ночью, принося с собой выматывающие кошмары. Этот извечный густой туман, обволакивающий тело плотными кольцами – он был всюду и никуда от него не деться. В той тьме и дымке он был не один. Во мраке он слепо искал безымянного человека, будто тот был неведомым безопасным убежищем, спасением от собственных страхов и тем, кто заполнит пустоту в груди. Джон ненавидел и одновременно жаждал пробуждений, каждый раз боясь момента, когда сон полностью захватит его и никогда не закончится.
Проверив основные показания и связавшись с диспетчером, Джон постарался отгородиться от ненужных мыслей и воспоминаний. Все вот-вот закончится, и он вернется назад. К Грегу, к тому, о ком он запрещал себе думать и с кем хотел быть рядом. Ну, и конечно, какая-то крохотная часть хотела вновь встретиться с тем невероятным, удивительным и проницательным человеком, имя которого Шерлок Холмс.
Джон забежал в квартиру на О’Коннел-стрит*, расположенную в доме, выполненном в готическом стиле из красного кирпича. За те три года, что он прожил здесь, в Дублине, Джон несколько раз успел полюбить и возненавидеть это место. В этих больших комнатах Уотсон не раз задумывался о побеге. В одной из них он получал первоклассные уроки самообороны от Себастьяна, другая же – спальня Джима, служила изощрённой пыткой для него, и от одного только взгляда на темную, выполненную из дуба дверь в памяти мгновенно воскресал металлический привкус крови, когда он задыхался и глотал её. Гостиная напоминала об играх в сквош и той странной компании, что приходила в этот дом. Джон провел рукой по спинке бежевого кожаного дивана и усмехнулся, посмотрев на подушки цвета фуксии. Еще в прошлый вторник одну из них подкладывал себе под поясницу представитель ирландской властной верхушки. И да, Джон еще в Лондоне понял, что актерство для Джима прикрытие, а его настоящая роль в политике, впрочем, как и в масштабах планеты – слишком тонка для понимания обывателя. Его партнер вел двойную игру и опережал всех на несколько шагов, поэтому к нему нельзя было подкопаться, хотя кто, будучи не в горячке, может подумать или хотя бы предположить, что отпрыск аристократической семьи может вершить судьбы всего мира? Ответ напрашивался сам собой.
Среди странных привычек Джон также подметил то, что Джим любил находиться в кругу англо-ирландской элиты, чьих прадедов когда-то высылала Англия для укрощения неверных. Понятное дело, что сам род Мориарти имел ирландские корни, вероятно даже претерпел англизацию, ведь исходная ирландская фамилия О’Мерчирти*, что означает «искусный мореплаватель». Но стоит вернуться к гостям, ведь настоящая цель игры была скрыта и не сразу непонятна. Джона всегда поражало, что эти холеные, уже с проплешинами и залысинами мужчины, все еще чувствовали себя оскорблёнными и всякий раз упоминали, что родина их забыла и стерла из памяти. Порой Уотсон замечал, как его партнер упивался теми вечерами, смотря на собравшихся свысока, и с немалой долей иронии. Мориарти до безумия нравились эти выскочки, решившие, что своими скромными силами и полномочиями они могут восстановить данную вселенскую несправедливость. Среди них не было никаких сторонников гомруля*, исключением являлись лишь два политика-бунтаря, по случаю и при надлежащем количестве публики, кричавших, что Ирландия нуждается в независимости, и желавших собрать всех, разделяющих их мнения, для проведения масштабной акции протеста. Однако, как только наступала полночь и последняя партия игры в сквош подходила к концу, абсолютно все гости с чинным видом вставали из-за стола и напрочь забывали о своих планах. Среди сказанного за этот вечер Джим находил что-то интересное и непременно решал воплотить в жизнь. И эта его безграничная власть пугала Джона. Границы для человека, который с неконтролируемой яростью брал его каждую ночь, не существовало.
Зайдя в свою комнату, Джон лишь закинул несколько рубашек в рюкзак и достал заначку в виде пары тысяч фунтов, которых ему будет достаточно на первое время. Взглянув на свой рабочий стол, заваленный медицинскими справочниками и конспектами, он лишь на секунду пожалел о том, что придется покинуть Тринити колледж. Джону нравилось учиться, он любил узнавать что-то новое, да и в целом все давалось ему легко. Он был влюблен в медицину, она была его отдушиной, ведь именно благодаря ей Джон ощущал себя нужным. Однако для учащихся, сравнительно умственно уступавших ему альф, каждая его победа служила поводом для насмешек. Они передразнивали его акцент, придавая голосу несвойственную ему мягкость и почти женскую жеманность. Старались выставить его идиотом, который не заслуживает таких высоких оценок. Джону уже случалось столкнуться с таким отношением, а эти богатенькие мальчики лишь подтверждали, насколько закостенело общество. В их шутках о том, как удалось «недалекому» омеге пройти тест по анатомии и установить рекорд в колледже, получив максимальное количество баллов, не раз прозвучали вполне прозрачные намеки на интимную связь с комиссией и преподавателями, упоминая особые трюки, которые безотказно действовали на альф, забывая одну немаловажную деталь – у Джона уже был партнер. В их мозгах и сознании лишь крепла мысль о том, что их сокурсник получает все просто так, а наличие ссадин и синяков, только подтверждает это. Джон не поддавался на их провокации и не опускался до плебейских драк и выяснений отношений, хотя Себастиан подтрунивал над ним за такое спокойствие.
– Почему ты даже не хочешь проучить их пару раз, просто покопавшись у них в мозгах? – Моран надел очки и завел двигатель Mercedes-Benz CL 65 AMG. – Тебе, как истинной омеге, ничего бы такие фокусы не стоили.
– Неверно, – Джон пристегнулся, – я не могу прочитать чужие мысли, только лишь понять настроение, подлинные эмоции альфы и по возможности изменить их.
– В моем понимании это одно и тоже, – Себастиан внаглую пересек двойную сплошную и перестроился.
– Ты хоть раз не нарушал правила? – недовольно произнес Джон. – Кто дал тебе права?
– Видимо тот же, кто позволил тебе носить оружие, – сострил Моран.
– Государство, – скучающе подтвердил Джон, – может, махнем сразу на полигон? Я давно не стрелял по мишеням, а злость не мешало бы высвободить, иначе боюсь, всажу по паре пуль этим буржуазным выскочкам.
– Джим сказал, что мне не стоит быть к тебе снисходительным. Ты порядком достал наших парней, – Себастиан посмотрел в зеркало заднего вида.
– А меня достали они. – Джон нахмурился. Его изрядно выводили из себя люди, работавшие на Джима и провозгласившие себя «ассистентами», хотя обладатели такой наружности больше тянули на свору рецидивистов, а дорогие марки костюмов вовсе не придавали им шарма, а наоборот ухудшали впечатление.
– Это их работа, – с мрачным видом изрек Себастиан, поняв какую тему вновь хочет затронуть омега.
– Странную профессию они выбрали, – философски сказал Джон.
– Бывшие солдаты, – отчеканил Моран, – тебе не понять.
– Куда уж мне, – Джон посмотрел на водителя и прищурился. – Зачем ты обучаешь меня? Боишься, что из-за настоящей деятельности моего партнера я окажусь легкой мишенью для его врагов?
– Как насчет того, что ты не похож на сопливых омег? – Моран облизнул нижнюю губу и включил дворники. Вновь начал моросить дождь. – Ты никогда не умоляешь и не просишь Джима остановиться. Я ни разу не слышал твоих криков, хотя могу поспорить, то, что он вытворяет с тобой каждую ночь, доставляет адскую боль. – Задумчиво произнес он.
– Такой ответ не принимается. Сомневаюсь, что тобой руководит жалость ко мне, – Джон скрестил руки на груди. Ему было неприятно и одновременно стыдно, что именно Морану приходилось каждое утро приводить его в порядок и помогать обрабатывать свежие раны.
С его приездом в Ирландию сексуальные предпочтения Мориарти кардинально поменяли курс. Джим любил его брать, причинив перед этим как можно больше боли, когда Джон уже был на краю болевого шока. Шлепки альфы были ничто по сравнению с плетью и тем маниакальным блеском в его глазах в момент нанесения ударов.
Джон не привык думать и вспоминать об этом, тем более, какой смысл, если соитие произойдет тем же вечером, а потом на едва стоящих ногах Джон доберется до собственной спальни, нырнет под одеяло и уснет. Скупых слез, истерик и особого сожаления у него никогда не было. Джон Уотсон понимал, что в Ирландии окончательно лишился последних проявлений эмоций. Он теперь был слишком собран и, казалось бы, растерял всё былое дружелюбие. Его потухший взгляд и осунувшееся лицо лишь подтверждали, что того омеги попросту не стало, а мысли о прошлом оставляли неприятный осадок. Джон не любил вспоминать, оправдывая себя тем, что ему достаточно для осмысления событий, происходящих сейчас. Через год-полтора такая жизнь и затянувшаяся черная полоса изрядно доконала его. Джон нуждался в том, чтобы определить смысл своего существования.
С экранов телевизоров и планшетов, доносились сообщения о новых терактах, кадровых перестановках в парламенте и, как следствие, загадочные убийства представителей правящей элиты. Гости Джима упоминали их имена, и Джону была вполне знакома юрисдикция каждой жертвы, которую так удачно устранили. В тот момент, подобно карточному домику, его желание придерживаться правил и всецело доверять своему партнеру – рухнуло. Целью Джона стал сбор компромата на актера Мориарти, в криминальных кругах известного под псевдонимом Ричард Брук.
– Как хочешь, ведь другого «ответа» на твой вопрос у меня нет, – сказал Себастиан после затянувшейся паузы и свернул на автостраду.
– Никак не могу понять, почему ты работаешь на этого психа? – Джон уже давно не скрывал в присутствии Морана своей неприязни к тому, кого нарекла ему в партнеры судьба.
– Я его должник, – коротко ответил полковник.
– У тебя нет семьи, – равнодушно подметил Джон, – кому грозила опасность?
– Такие сведенья тебе ни к чему, – Моран повернул голову и пристально посмотрел на него, – я уважаю Джима.
– Именно поэтому у тебя нет даже партнера? – Джон не знал, зачем он вообще задал этот вопрос, но чем больше проводил времени с телохранителем, тем больше в биографии Себастиана возникало белых пятен.
– Я не чувствую запаха омег, если тебе интересно, – ответил Моран.
– Ни разу в жизни у тебя не было влечения? – удивленно спросил Уотсон.
– Один раз во время службы в одном из горных поселков я учуял запах, но мне пришлось убить этого омегу, иначе он убил бы меня.
– И ты не жалеешь? – на лице Джона при этом ничего не отражалось.
– Если бы я вернулся в прошлое, то непременно сделал бы это снова. – Несколько отстранено прозвучал его ответ.
– Не любишь омег?
– Терплю, но не очень.
– Рад, что мы это выяснили, – Джон улыбнулся, а Моран еще раз подумал о том, что этот парень не так прост, как кажется на первый взгляд.
Мысленно пробежав по списку вещей, необходимых ему, Джон понял, что вроде бы это всё, больше ему ничего не раздобыть, а кабинет Джима как всегда заперт. Ничего не держало его в этом месте. Спустившись вниз и выкинув в ближайшую урну выданную ему денежную карточку и телефон, Джон поймал такси и отправился в дублинский аэропорт. Причин скрывать свой путь у него не было, в конце концов, Джим всегда знал, где его можно будет найти.
Проходя регистрацию, Джон задумался над тем, что произошло в офисном центре. Налетчики были незаметны, но целились метко. Среди всей суматохи Джон на автопилоте выполнял каждое действие. Люди же Джима разъединились и начали прочесывать все здание, насколько успешно – трудно сказать. Единственная мысль, что пришла в голову и стала причиной нападения, показалась Джону абсурдной, но не лишенной логики. Поднимаясь по трапу на борт самолета, он попробовал определить вероятность правильности своих выводов, ведь фактов было мало, а объективно посмотреть на произошедшее не удавалось.
Когда по громкой связи раздался голос пилота, Джон невольно вспомнил, что произошло, когда он только летел в Дублин.
Джон опустил подлокотник и закрыл шторку иллюминатора. Себастиан сидел на соседнем сидении в повязке для сна. Покосившись на своего спутника, Джон надел наушники и постарался сосредоточиться, но это было невозможно. В груди появилась зияющая пустота – она засасывала, пугала, будто выворачивала все внутренности на изнанку. Дыхание его участилось. Необъяснимо было так же чувство паники и гул в ушах. Джон заерзал в кресле, сжав челюсти, пытаясь подавить вырывающиеся из груди стоны. Чем дальше самолет удалялся, тем становилась нестерпимее боль. Закрыв на секунду глаза, Джон увидел появляющийся из клубов пара расплывчатый образ Шерлока. Омега не мог разобрать ни одной его черты – слишком уж прозрачный и невесомый он был.
«Нет, ты не моя пара… Это все мифические выдумки, нет никаких истинных партнеров, мы не связаны. Просто аэрофобия», – упрямо повторял Джон.
– Выпей, – Себастьян сунул в его руку стакан, – полегчает.
Омега принюхался к жидкости, налитой в него. Ощущался запах спирта и еще чего-то, напоминающего размоченную древесину. Сделав один маленький глоток, Джон закашлялся – его горло мгновенно обожгло крепким напитком.
– От боязни высоты самое лучшее средство, – Моран взял в руки еще один стакан, – пара глотков и никакой паники.
Джон все еще ощущал горечь во рту, но стакан не отпускал. Впрочем, не было смысла объяснять этому альфе, что на самом деле его тревожило. А кровь продолжала шуметь в ушах. Он заставил себя думать о Джиме, о том, что он возможно никогда не увидится с родителями и сестрой и не вернется в Лондон. Джон Уотсон больше не наивный омега, который не смог толком «расправить крылья», он заключил связь с альфой, теперь это его семья.
Джон вцепился правой рукой стакан и сделал еще один глоток. Паника подступила к горлу горькой желчью. Он посмотрел на людей, летевших вместе с ним в салоне, и на секунду ему показалось, что в конце коридора он видит знакомую кудрявую макушку.
Повернувшись и повинуясь непонятному порыву, Джон встал с сиденья, предупредив спутника, что направляется в уборную. Осознавая, что ему мерещится, и осторожно ступая вдоль узкого прохода, он старался сконцентрироваться, оглядываясь и изучая падающие тени, ловя заинтересованные взгляды. Оказавшись в маленьком пространстве уборной, Джон осознал, что просто не может это сделать. Ему нельзя здесь оставаться. Легкие горели огнем. Вцепившись в раковину, он посмотрел на кисти рук с просвечивающимися набухшими венами.
«Нет, Джон, ну же, соберись, – Джон посмотрел на свое отражение в небольшом зеркале. – Не смей отключаться! Все нормально».
Включив холодную воду, Джон несколько раз плеснул себе в лицо, прежде чем вернуться в салон и сесть на свое место. Он не чувствовал, что все будет нормально, как раз наоборот.
– Будете что-нибудь заказывать? – произнесла миловидная стюардесса-бета, обращаясь к нему.
– Нет, спасибо, – Джон улыбнулся уголками губ и перевел взгляд на экран телевизора, где показывали какую-то глупую американскую комедию, однако происходящее там мало волновало его. Чуть опустив спинку сидения, Джон подумал о том, что это был единственный раз, когда он так явно тосковал по Холмсу. Поток его мыслей тут же поменял направление.
Стоило только переступить порог своего нового дома, как один из «ассистентов» тут же оповестил Джона о том, что Джим немедленно желает его видеть. Бросив сумки в комнате, что была отведена ему, он пошел в ванную, где был его альфа.
Осторожный стук в дверь. Молчание в ответ. Мысленно чертыхнувшись, Джон медленно вошел в комнату.
– Вижу, что ты плохо перенес отъезд, – небрежно произнес Мориарти, – неужели так тяжела для тебя разлука?
Джон закрыл за собой дверь и вопросительно посмотрел на партнера.
– Мы ведь с тобой семья, Джонни, – Мориарти улыбнулся, – не стоит стоять так далеко, подойди ближе.
Поджав губы, омега нехотя сделал несколько шагов до ванны, в которой сидел альфа.
– Ты как не родной, – Джим схватил его за руку и силой заставил сесть на её бортик, после чего подался вперед ближе к его лицу. – Как же я скучал по этому запаху, не думал, что так быстро привяжусь к нему, – его рука вновь исчезла в теплой мыльной воде.
– Я должен составить тебе компанию, верно? – без капли радости сказал Джон.
– Нет, – взгляд Джима бесцельно блуждал по телу омеги, будто видя его впервые. – На тебе слишком много одежды, – сказал Мориарти и криво ухмыльнулся.
Джон напрягся, как только услышал это, что не могло не позабавить Мориарти, наполняя кровью его член, возбуждая одной только фантазией о том, как он перегнет омегу через любую поверхность и заставит его кричать, извиваясь под ним.
– Дай свою руку, – почти приказал Джим, – ну же!
Джон протянул её после чего, перехватив её, Джим положил чужую руку на свой член, заставляя Джона сжать его.
– Не кривись, – сделал замечание альфа, – можно подумать, ты никогда не ласкал себя, Джонни. – Джим заставил пройтись рукой вдоль всей длины. – Не поверю, что ты не придавался мечтам о том инспекторе! – Джим повторил свою манипуляцию. – Малыш Джонни наверняка мечтал о том, чтобы его хорошенько оттрахали. – На лице омеги не дрогнул ни один мускул. – Ох… какой же ты пассивный, – Джим отпихнул его руку и потянулся к лицу Джона, сминая его губы своими в яростном, собственническом поцелуе. Наигравшись, Джим отстранился и встал, не скрывая своей наготы.
– Мне следует подготовить себя, – без тени эмоций оповестил своего альфу Джон.
– У тебя меньше десяти минут, – Джим вылез из ванной и накинув халат вышел.
«Как же я рад, что уже не буду больше ублажать тебя, поддаваться твоим странным капризам и слышать этот голос, – Джон открыл бутылку с минеральной водой, – мне необходимо сегодня же встретиться с Грегом и все рассказать. Он не бросит меня».
________________________________________________________________________________________________________________________________
Ruger MK22 LR* – высокая точность попадания на расстоянии до 70 метров и более. Такие пистолеты пользуются спросом у многих лучших специальных служб мира. Общая длина 11.12 дюймов, 22 калибр, 10 патронов, нержавеющая сталь.
Premier Business Centres* – ведущая группа центров Ирландии, Англии и Бельгии, входящих в APL. Premier Business Ирландии является самым крупным поставщиком профессиональных офисных помещений, услуг виртуального офиса и конференц-залов. Расположены здания по всему Дублину, помимо главного одноименного здания в это объединение входят Citywest Business Campus, Dublin City Centre и Sandyford.
О’Коннел-стрит* – так же известна как улица свободы и центральная улица в Дублине. Она была основана в XVIII веке стараниями ирландского аристократа Люка Гардинера, который купил землю под строительство своего рода Елисейских полей с бульваром. Началось возведение дорогих домов, но в 1790 улица была соединена с другим берегом реки Лиффи новым мостом – Карлайла (сегодня мост О’Коннела). В одночасье из тихой аристократической улочки она превратилась в главную дорогу, связывающую север с югом. О’Коннелл-стрит начинается памятником и памятником заканчивается. А между этими двумя памятниками установлено ещё множество.
О’Мерчирти* – взято с просторов интернета и я не представляю, насколько достоверна эта информация, ведь у АКД такого упоминания не было.
Гомруль* – движение, выступавшее за самоуправление Ирландии.
========== Глава 11. Сотрудничество. ==========
Джон расплатился с таксистом и вышел из кэба. Выпрямившись, он поднял голову и решительно стал подниматься по лестнице ко входу в здание Нового Скотланд-Ярда. В холле оказалось не так много народу, но ограждающие турникеты давали понять, что посетители должны оповестить о причине своего прихода. Джон подошел к специальному окну, где выдавались временные пропуска.
– Здравствуйте, – обратился он.
– Куда направляетесь? – в тоне дежурного не было ни капли вежливости, присущей почти всем британцам.
– Мне нужно встретиться с инспектором Лестрейдом, – на его манер произнес Джон, отчего тот скривился, явно не одобряя передразнивание.
– Инспектора Лестрейда нет, он в отпуске, но вы можете встретиться…
– Спасибо, – перебил его Джон и сразу пошел на выход, чувствуя, что это могло оказаться далеко не первой неудачей, ведь всё теперь значительно отличалось от его представлений о том, как должно было быть.
«Можно подумать в моей жизни это впервые, – подбодрил внутренний голос, – с моей удачей планы стоит строить лишь на час. Интересно, каковы в целом мои шансы на успех?»
Оказавшись на свежем воздухе, Джон начал размышлять о том, как можно связаться с Лестрейдом.
«Обратиться к Молли», – пришла вполне разумная мысль, но существовала огромная вероятность, что её можно так же не застать на рабочем месте, ведь – как подобало супружеским парам – они могли выбирать время для отпуска так, чтобы провести его вместе. Несмотря на наличие у себя собственнических чувств к Грегу, Джон не почувствовал злости при мысли о том, что Молли была все время рядом с ним. Джон попытался зацепить эту мысль, попробовал проанализировать свои же чувства – и догадка пришла мгновенно – он больше не ревновал её к Грегу. Улыбнувшись, Джон спокойно признался самому себе, что даже скучал по ней.
Он спустился по ступенькам, чуть разобравшись с чувствами. Основная же проблема так и не была решена – Джон не знал ни их номеров телефонов, ни адреса.
«Просто напасть какая-то», – Джон направился к ближайшему кафе, по пути взяв выпуск ежедневной бесплатной газеты из специального металлического ящика, стоящего на тротуаре. Устроившись за одним из столов на летней веранде кафе, Джон неспешно начал читать газету. В его голове было слишком много вопросов и ни одного ответа. Вдруг взгляд остановился на названии улицы. Бейкер-стрит… Джон совершенно точно помнил, что не раз слышал его в прошлой жизни. Свернув газету и отложив её в сторону, он постарался вспомнить и разобраться, почему его сознание зацепилось за эти два слова. Он бросил еще один взгляд на статью – и тут же пришло озарение. Шерлок Холмс жил на Бейкер-стрит 221-Б и, насколько он понял из слов Грега, у него было что-то вроде частной практики, и он принимал на дому клиентов.
Покинув одно кафе, Джон решительно пошел вдоль улицы, надеясь отыскать другое – интернет-кафе для того, чтобы подтвердить свою догадку, не секунды не сомневаясь в том, что Шерлок наверняка имел свою страницу, сайт или блог – место, где клиент мог бы в письменной форме обратиться к нему. Однако в Лондонском Сити такие кафе хоть и встречались, но достаточно редко. Взвесив перспективу бродить по улицам города и искать место выхода во всемирную сеть, или же сразу отправиться на Бейкер-Стрит – выбор окончательно пал на последний вариант.
Кэб ехал не спеша, дорожное полотно было свободным, и водитель напевал мотив какой-то песни под нос, неотрывно глядя на дорогу. Джон откинулся на спинку сидения и постарался подумать о том, с чего начать разговор, ведь ему было необходимо заинтересовать детектива, прежде чем выложить на стол все имеющиеся у него «карты».
«Шерлоку стоит только дать ниточку, подкинуть часть загадки – и он тут же бросится её решать. Заставить поверить его не составит труда, ведь только он способен понять, говорит ли человек правду. Пожалуй, именно за это качество его можно уважать», – Джон стучал пальцами по коленке, внутренне настраиваясь на нужный лад, ведь предстоящая встреча вызывала непонятную тревогу. Машина остановилась.
Посмотрев из окна на фасад здания, а после на счетчик, Джон сразу полез в карман джинс за кошельком, достал из него нужную сумму и расплатился, затем вышел из кэба и пошел к входной двери. Несколько раз нажав на дверной звонок, Джон нетерпеливо посмотрел на часы, а после еще раз позвонил. Никто не открывал.
«Они что проводят отпуск втроем? – Джон закусил губу, собираясь уже развернуться и уйти, но раздался щелчок замка и дверь отворили. На пороге стояла женщина в лиловом платье и таких же лиловых колготках, при этом выглядела она встревоженно.
– Добрый день, – вежливо произнес Джон, – я хотел бы увидеться с Шерлоком Холмсом.
При упоминании его имени, лицо женщины тут же стало бледным, а глаза увлажнились.
– Он больше не занимается расследованиями, – сдавленно произнесла она, – вам следует обратиться к кому-нибудь другому, – она собиралась уже закрыть дверь, но Джон воспрепятствовал этому, быстро сунув ногу в сокращающуюся щель между косяком и дверью. Женщина возмутилась.
– Что вы себе позволяете?
– Шерлок Холмс лучший, – упрямо произнес Джон, – мне нужно с ним переговорить, я знаю, что он все еще живет здесь. – В этот момент Джон был как никогда уверен в своих словах, ведь в доме витал слабый, будто разбавленный чем-то природный запах альфы.
– Простите молодой человек, но это бесполезно, Шерлок никому больше не помогает и вас слушать не станет. Просто уходите, – устало произнесла она, – вы не первый, кто приходит к нему за помощью, рискуя оказаться одним из многих, кто разъяренно выбежит из этого дома, услышав о себе много неприятных вещей. Поймите, Шерлок не собирается идти ни с кем на контакт.
Джон, не скрывая своего удивления, слушал всё это, пытаясь понять, с чего бы Холмсу вдруг отстраняться от работы, ведь еще три года назад он получал кайф, принимая участие в расследованиях? Все это было более чем странно и походило на плохой постановочный розыгрыш.
