Текст книги "Унесенные ветром (СИ)"
Автор книги: Ahe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
========== I. Глава 1. Плохие новости. ==========
Джон Уотсон никогда не причислял себя к красивым людям. В его внешнем облике не было лоска и утонченности, которые постоянно встретишь среди омег, вступивших в наследие. Он никогда не переживал о том, что его кожа не обладает достаточной белизной, а фигура не выглядит по-детски хрупко. Все в своем облике его устраивало, но больше всего он ценил в себе взгляд.
Для омеги это не имеет значения, подумаете вы, ведь каждый знает, что альфу привлекает особый запах, то, какие феромоны и флюиды источает она, которые способен учуять лишь определенный альфа, та самая пара. Однако, каждый, кто встречал его, запоминал навсегда – обладателю столь выразительных голубых глаз достаточно было лишь взглянуть в сторону своего собеседника для того, чтобы пленить. И этим очарованием он обязан своей матери – уроженки графства Норфолк, прекрасной Маргарет, все представители которых являются потомками истинных омег*. Его обаяние и манеры так же подкупали, ведь даже беты находили его привлекательным. Но и на этом его исключительность не заканчивалась, поскольку природа вознаградила Джона, в отличие от сородичей, твердым характером, решительностью и непокорностью. Последнее тщательно скрывалось его семьей.
«Никакая альфа не придет в восторг от непокорной омеги», – без конца твердила ему мать в дни, когда вместо того, чтобы постигать тайны управления собственным телом, контролирования течки и всего прочего, что должна знать каждая омега, Джон предпочитал убегать на утренних поездах в Лондон, где проводил время за чтением книг по медицине и веселился с Лестрейдом. Да и сам Джон понимал, насколько зыбко его положение, поэтому за глупыми стандартными фразами при общении с альфами скрывал свои настоящие мысли и чувства. За улыбкой приходилось прятать то, что собеседник совершенно ему не интересен, да еще и откровенно глуп. За столько лет притворства во время пребывания в пансионате для омег Джон вынес урок, что светское общество больше интересует внешняя красота и кротость омеги при общении с альфой, все остальное не имело для них никакого значения.
Джон поправил воротник смокинга и в третий раз глянул на собственное отражение, ощущая холодящее разум волнение.
– Ты хорош, – Гарри подкралась сзади и приобняла его за пояс. – После твоего возвращения альфы вновь будут волочиться за тобой, а я только нашла свой идеал. Тебе не кажется, что у тебя какой-то универсальный запах? – насмешливо произнесла она.
– Я не собираюсь отбивать его у тебя, более того, я хочу заключить связь.
Гарри отошла и села на кровать.
– Ты только вернулся из пансиона и уже готов на этот шаг? Сегодня твой первый официальный выход в свет, Джон, для семнадцатилетнего мальчишки это слишком поспешное решение.
– Гарри, ты ведь понимаешь, что я вернулся в Лондон только из-за него, – ответил Джон устало.
В этот момент лицо сестры исказила гримаса боли.
– Тебе плохо? – Джон подошел к ней и присел перед ней на корточки.
– Нет, со мной все хорошо… но я слышала кое-что, что тебе совсем не понравится, точнее, Салли сказала мне, что… – Гарри вдохнула глубже и остаток фразы просто выпалила, словно считала, что, чем быстрее скажет это, тем меньше неприятных моментов доставит брату, – инспектор Лестрейд уже заключил связь. Сегодня вечером это будет официально объявлено.
– Нет, – Джон встал и побледнел, – я не верю, он не мог! Грегори всегда был близок со мной, у нас с ним идеальная совместимость! – уверенно возмутился он. – Салли всегда была слишком болтливой, я уверен – это очередной её домысел.
– Как знаешь, но этот вечер принадлежит тебе, не стоит забивать голову мелочами, – ободряюще сказала Гарриет и обняла его за плечи, – мой младший брат стал полноценным омегой, и я хочу видеть тебя счастливым.
Губы Джона растянулись в улыбке, но на душе была тревога. Салли Донован хоть и была болтуньей, но большинство сплетен оказывались правдой.
«Лишь бы было не поздно, и они не заключили связь… Сегодня же скажу ему о своих чувствах, он не должен совершать ошибку, мы созданы друг для друга!» – беззвучно твердил он себе, но волнение возрастало.
– Через полчаса будут прибывать гости, тебе следует спуститься вниз и поприветствовать их, – Гарри ушла, после чего Джон позволил себе проявить истинные эмоции. Улыбка его сошла на нет. Лихорадочный и взволнованный блеск глаз, подрагивающие губы – все, что отражалось в зеркале, словно затмив и смазав остальные черты. Джон Уотсон действительно волновался.
Джон расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и развязал бабочку, чтобы облегчить приток воздуха и восстановить сбившееся дыхание. Новость, которую сообщила ему сестра, все ещё терзала его сознание. Он как сейчас помнил тот день: он был четырнадцатилетним мальчишкой, когда в нем впервые проснулась природа омеги. Тогда он ощутил дурманящий голову аромат, что исходил из холла. Он выбежал из спальни, не заботясь о том, что на нем по-прежнему была только пижама.
Мальчик шел на источник запаха, и, сбежав по лестнице вниз, увидел на пороге дома Грегори Лестрейда, который был старше его на семь лет и должен был в тот день отбывать в Лондон для прохождения дальнейшей службы в Скотланд-Ярде. Грег был его другом детства и никогда прежде не вызывал такого водоворота чувств.
Джон закрыл глаза и воскресил в памяти его образ. Все было как в кино: юный Джон застыл на ступенях и вцепился в перила, словно окаменев. Лестрейд был в темно-синем костюме из тонкой ткани, что слегка блестела на солнце, и белоснежной сорочке. Даже такую мелочь как начищенные до блеска ботинки, на которых не было и следа дорожной пыли, и две расстегнутые верхние пуговицы на рубашке он помнил, как будто это было только вчера.
«Рад видеть тебя, Джон», – произнес Грег своим восхитительным голосом, и Джон помнил, что был не в силах справиться с собственной новообретенной природой чувств, и смог только моргнуть. И именно в тот миг в нем вспыхнуло желание быть с ним, чтобы Грегори безраздельно принадлежал только ему.
После этого последовало три года мучительно коротких встреч. Грег стал инспектором и все реже приезжал домой, где был Джон, тем более, насыщенная жизнь мегаполиса привлекала его больше, чем унылые пейзажи деревенской жизни. Но Уотсоны просто так не отступают. Джон сбегал в Лондон, присылал Лестрейду подарки и письма. За два года, которые он провел в пансионе для омег, их общение не прекращалось. Вопреки установленным правилам, благодаря своему обаянию, он раздобыл сотовый и изредка посылал инспектору смс. Вот только никогда их общение не выходило за рамки дружеских. Лестрейд никогда не говорил о чувствах, и ни словом, ни намеком не показывал, что он может претендовать на Джона. Не было сказано ни слова о том, что они могли бы стать парой. Но это ничуть не мешало ему думать, что Грег любит его, но отчего-то боится своих чувств.
Джон сразу заметил, каким немного отстранённым становился взгляд инспектора, когда тот смотрел на него – будто строил внутри барьер, стены и преграды. Это несколько забавляло Джона. Впрочем, как и то, с какой заботой он относился к нему, хотя всячески скрывал это.
«Но он любит меня», – упрямо говорило сознание Джона.
Интуиция никогда не обманывала его. Он знал, что как омегу его привлекало в Лестрейде его стремление к справедливости, сила и желание защищать. Как истинный омега, способный выбирать, Джон иногда удивлялся тому, почему он остановил свой выбор именно на нем. Будучи учтивым со всеми, мысленно он был только с этим альфой. Даже скучными разговорами о том, что произошло на работе, Грег был способен увлечь Джона больше, чем Майкл Стэнфорд, знающий все о человеческой природе и теле.
В мире Джона Уотсона все вращалось вокруг холодного, но одновременно учтивого инспектора Скотланд-Ярда. Его поведение было загадкой, ведь остальные открыто проявляли свои чувства к Джону. Окутавший Грега ореол тайны привлекал его и околдовывал.
«Я должен быть безупречен сегодня, чтобы Грег понял, какое счастье обретает», – Джон с педантичной аккуратностью завязал бабочку. Он поискал несуществующие складки на одежде, придирчиво посмотрел на себя в зеркало и спустился вниз. К дому уже начали подъезжать гости.
========== Глава 2. Лицом к лицу. ==========
В этот день Джон машинально исполнял роль хозяина вечера. Он всех одинаково беспристрастно приветствовал, знакомился с каждым и всем желал приятного вечера. Постоянная концентрация помогала ему в этом, ведь сегодня в их доме отобедают сотни альф. Джон контролировал свое тело, заглушал инстинкт, ему вовсе не хотелось свалиться в обморок от переизбытка ароматов, что витали в воздухе. Тем более, тогда он бы выдал свой секрет. Обычные омеги никогда так не реагируют.
Когда через порог переступил дядя Джеферсон, который обычно приезжал самым последним, Джон устало вздохнул и прошел в зал. Среди собравшейся здесь толпы не было того, самого главного человека, что еще больше взволновало его. Мысли неотступно возвращались к известию о том, что Лестрейд заключил связь.
«Интересно, кто же его избранник или избранница?» – Джон прошел в центр зала, раздумывая о том, к кому бы из членов семьи подойти, чтобы было спокойнее. По крайней мере, когда они были рядом, ему не стоило беспокоиться о контроле. Его родители стояли у колонны и учтиво беседовали с каким-то представительным мужчиной, облаченным в серый костюм и опирающимся на зонт вместо трости, а зачем – Джон недоумевал, ведь на небе не было ни облачка. Он обернулся назад и заметил в дальнем углу свою сестру, которая общалась со своим альфой. Она как завороженная смотрела на него, будто перед ней во плоти было самое настоящее божество. Джон поморщился. Именно это его и пугало: то, как человек в одночасье способен лишиться собственного «я» и всецело отдать себя другому. В глубине души Джон гордился, что никогда не сможет испытать этого чувства.
«Если, конечно, Лестрейд не окажется им, – Джон беззвучно посмеялся над своими мыслями, – истинные омеги редко могут найти идеального партнера, который бы подходил им эмоционально, даже прочные узы среди них редкость. Хотя, я уверен – Грег тот, кто нужен мне».
– Привет, – Мэри Морстен, подруга детства и самая обычная бета, подошла к нему. Джон мягко улыбнулся и приобнял в качестве приветствия. – А ты, смотрю, вырос за два года! – подшутила она. – Кого-то ждешь?
– Только тебя, – Джон не кривил душой. Мэри была прекрасной девушкой и отличным другом, и если бы он не остановил свой выбор на Лестрейде, то она вполне бы могла быть его невестой.
– Я до конца не верила в то, что в пансионатах запрещено выходить в интернет и иметь сотовый, но, черт возьми, Джон, ты два года прожил вне цивилизации, я очень соскучилась по тебе, – когда она улыбнулась, на её щечках появлялись две симпатичные ямочки, и Джон невольно улыбнулся в ответ.
– Ты не представляешь, какими унылыми были эти два года!
– Верю на слово! – Мэри взяла его за руку. – Надеюсь, мне еще можно так делать? – слегка игриво спросила она.
– Пока я не обзаведусь переполненным собственнических чувств альфой, то да.
– Что ты скажешь насчет новости, что тут все обсуждают? – она повела его к столику, где можно было поговорить, не привлекая к себе внимания и без лишних ушей.
– Какую новость? Я, видимо, что-то пропустил, пока встречал гостей, – он сел за стол, Мэри положила свою руку поверх его и сочувствующе посмотрела ему в глаза.
– Так ты еще не знаешь? – Джон сглотнул и отрицательно помотал головой. Если это то, о чем он думает, лучше было бы ему не знать об этом. – Грегори Лестрейд заключил связь с Молли Хупер.
Боль, будто хищный зверь, вонзила свои когти в его сердце. Он перевел свой взгляд на гостей, видеть в глазах Мэри сострадание и досаду было невыносимо.
– Кто она? – безжизненным голосом спросил он.
– Вроде как патологоанатом в Госпитале Св.Бартоломея, но я точно не знаю, – Мэри искренне желала счастья своему другу и действительно хотела ему помочь, – пожалуйста, не подставляй себя, Джон. Все только и ждут того, как ты выставишь себя на посмешище, – тихо произнесла она, – омеги нашего графства точат на тебя зуб, и в Лондон многие приехали только из-за этого.
– Давно об этом известно? – по-прежнему глядя в никуда, поинтересовался он.
– Молли появилась в его жизни почти сразу, как тот занял должность инспектора. Я часто с ним пересекаюсь по работе, ведь теперь я журналист.
Джон поджал губы. Ещё один плюс родиться альфой или бетой. Им в полной мере позволяли самостоятельно жить и принимать решения, учиться, выбирать профессию, в отличие от омег, которые должны были целиком полагаться на решение альфы: если тот позволит получить образование и работать, то вперед, а если нет, то омегу уже этот вопрос не волновал. Хотя бывало и так, что омег брали в высшие учебные заведения или на работу, но только в том случае, что семья и сама омега обязуется исполнять особые требования и никогда не появляться во время течки. Семья Джона была привержена старым традициям, поэтому такого разрешения никто Джону не давал.
– Что ещё тебе известно? – Джон повернулся к ней.
– Джон, забудь об этом человеке, – Мэри погладила его руку, – он совершенно не тот, кто тебе нужен, – Джон фыркнул, – пойми, он и в половину не так умен и сообразителен, как ты.
– Тогда как он стал инспектором в свои двадцать четыре? – нетерпеливо произнес он.
– Я бы тебе ответила, но не уверена, что ты услышишь меня. Ты слишком идеализировал его.
– Мэри, – упрямо начал он, – я знаю, что для него я – не просто друг. Я чувствую это, его запах действительно манит меня и, если бы не этот чертов закрытый пансионат, у меня бы было бы больше времени для того, чтобы Грегори смог признать свои чувства ко мне.
– Природа альф не так устроена, Джон. Если бы он действительно был к тебе неравнодушен, то бы заявил о своих правах на тебя и ничто, никакие моральные и этические нормы его бы не остановили. Ты ведь это сам понимаешь.
Джон резко встал.
– Я все равно попытаю счастье, Мэри, – Джон стиснул кулаки, – и скажу ему о своих чувствах. Он ведь наверняка считает, что его чувства ко мне безответны, что связь односторонняя, ведь я придерживался этих навязанных мне правил общения и вел себя с ним сродни этакой кисейной барышне.
– Ты совершишь большую глупость, если сделаешь это, – заволновалась девушка.
– Ну и пусть, но я все равно уверен, что если позволю ему остановить свой выбор на этой Хупер, то сделаю несчастными их обоих. Он не любит её, – Джон вспомнил, как не раз ловил на себе взгляд этих голубых глаз, в которых за показной непринужденностью, на сотые доли секунды были видны подлинные чувства инспектора: безнадежность и боль.
«Уверен, Грегори думает, что я увлечен кем-то другим, раз был так холоден к его знакам внимания».
– Прости, но мне ещё нужно обойти гостей, – Джон помчался вон из зала, чтобы дождаться прихода Лестрейда в холле. Пробираясь сквозь толпу, он неожиданно налетел на мужчину и больно ударился плечом.
– Осторожно, – буквально выплюнул тот, Джон невольно остановился – барьер, который он строил весь этот вечер, дал трещину. В нос ударил запах, исходящий от этого мужчины.
«Альфа, – пронеслось в голове, – какое удивительное сочетание…»
Легкие буквально пытались вобрать в себя как можно больше воздуха, будто никак не могли насытиться ароматом. Он с трудом смог сконцентрировался.
– Простите, – только и смог выдавить Джон.
– Ничего, но стоит быть осторожней, – голос был глубоким, бархатным, не каждый может похвастаться таким тембром. Его взгляд буквально сканировал его и видел Джона насквозь. Никто прежде не смотрел на него так пристально и нахально.
«Да как он смеет смотреть на меня так, будто я стою перед ним нагишом?!» – мысленно возмутился Джон. А молодой человек лишь усмехнулся и вновь вернулся к разговору с незнакомой Джону женщиной. Джон искоса глянул на неё. Фигура была неплоха, но по её тону и взгляду нетрудно было догадаться, что она тоже альфа.
– Вам что-то ещё? – иронично задал свой вопрос он. Отрицательно покачав головой и вспомнив о своей гордости, Джон поспешил в холл, не желая попусту тратить свое драгоценное время. Да и что такого особенного может быть в этом альфе?
«Запах как запах, – вот только собственное сердце, вопреки этому мнению, никак не хотело переставать громко биться. Он никогда прежде не встречал настолько совершенного во всех смыслах альфу. Идеальное, атлетически сложенное тело, утонченные черты лица: острые скулы, необычно пухлые и притягательные на вид губы и ясные серые глаза, которые, казалось, способны были заглянуть в душу и узнать все тайны. Даже этот необычный тембр голоса был большой редкостью среди альф. Но стоило только выйти из зала, как ему навстречу, держа под ручку миниатюрную молодую девушку, шел Лестрейд. Все мысли о том альфе быстро улетучились, а на их место пришла ревность.
– Привет, Джон, – радостно сказал он, – а ты похорошел за эти два года!
Джон бросил недовольный взгляд в сторону девушки, которая на вид ничем не отличалась от серой мыши. Худенькая, невзрачная, да еще и ни в какое сравнение не шла с ним самим.
– О, вижу, ты заметил её, – неловко начал Лестрейд, – познакомься, Джон, это Молли, моя невеста.
«Невеста, – сознание зацепилось за это слово, как за спасительную соломинку, – он ещё свободен и связан лишь обещанием взять её в жены», – эта мысль так обрадовала его, что он едва не вскрикнул.
– Рад знакомству, – губы растянулись в искренней улыбке. Щеки невесты слегка порозовели.
«Вот оно, идеальное воплощение омеги: чуть слово и уже смущение, – раздраженно произнес внутренний голос Джона, – и что он в ней нашел? Неужели у нее настолько приятный для него аромат?»
– Проходите, уже все собрались, – тон радушного хозяина не мог оставить равнодушным гостей, и Джон сопроводил их в зал.
– Я никогда прежде не была на таких мероприятиях, – голос Молли был тонким, она с волнением озиралась по сторонам, – вы, видимо, очень любимы своими родителями, раз они решили устроить такой прием в честь вашего совершеннолетия, – пролепетала она. Джон не мог этого отрицать.
– Шерлок, – Лестрейд неожиданно окликнул парня, в которого врезался Джон, и загадочный альфа обернулся.
«О, только не это! Теперь мне ещё ждать того момента, как я смогу незаметно увести Лестрейда», – Джон постарался выглядеть бесстрастным.
– Инспектор, – он подошел к ним, – Молли, – идеально очерченные губы легко коснулись ручки дамы, – я ждал вашего появления. Тут так скучно, а когда ты рядом, – он переключил взгляд на инспектора, – есть надежда, что где-нибудь поблизости произойдет убийство, и тебя срочно вызовут.
– И не надейся, у меня сегодня официальный выходной от всех убийц и маньяков, – весело сказал Грег, – кстати, познакомься – это Джон Уотсон, виновник сегодняшнего торжества, – Грегори мягким жестом указал на Джона.
– Нетрудно догадаться, – интонация этого странного молодого человека заставила Джона насторожиться, – Шерлок Холмс.
– Очень приятно, – без намека на дружелюбие ответил Джон.
– Позвольте спросить, куда вы так неслись пару минут назад? – взгляд у Холмса приобрел странный блеск.
«Как у хищника при виде жертвы. Я не глуп и не поймаюсь на такую наживку», – отметил про себя Джон, а вслух произнес:
– Хотел подышать воздухом на веранде.
– Какая откровенная ложь, – иронично заметил Холмс, – вы явно спешили, но не ради этого, а ради тебя, Лестрейд, – Джон застыл, подобно каменному изваянию. Все замерло внутри, а голове был только вопрос:
«Как? Как такое возможно?!».
– Шерлок, сейчас не время для дедукции, – достаточно резко прервал его инспектор, и Джон был благодарен за это, поскольку сам отчего-то не мог подобрать слов.
«Этот тип странно на меня влияет. И вообще, что такое дедукция? А, впрочем, какая мне сейчас разница, самое главное – поговорить с Грегори».
– Ты не против, если я похищу у тебя на некоторое время Молли. Мне нужно узнать у неё, как скоро она сможет одолжить труп из морга и кое-какие приборы, – Холмс попытался придать своему лицу выражение любезности, но не особо, кажется, старался.
– Хорошо, – Молли не выглядела удивленной и выпустила руку Лестрейда без малейшей заминки.
– Зачем вам труп? – неожиданно даже для самого себя поинтересовался Джон.
– Эксперимент, – коротко и лаконично ответил он, – так что, Молли?
– Пойдемте, – она так же ловко взяла его под локоть, и они удалились. Как бы Джона ни раздражал этот парень, он испытывал к нему легкую благодарность. Он повернулся к мужчине рядом.
– Грег, нам необходимо поговорить, – голос его задрожал.
– Что-то случилось? – Грег понизил тембр до шепота.
– Может случиться, если мы не поговорим, – Грег ободряюще похлопал его по плечу, отчего по телу Джона прошла дрожь. Инспектор выглядел серьезным как никогда. – На веранде сейчас никого нет.
Лестрейд кивнул. Оба немедленно отправились в конец зала и, пройдя через витражные двери, очутились на просторной веранде.
Джон остановился и посмотрел в глаза инспектора, едва удостоверился, что вокруг никого не было. Собственные мысли никак не могли найти выражение в словах.
– Так, может быть, ты теперь скажешь, зачем позвал меня сюда? – голос Лестрейда казался мягким и обволакивающим. Джон прекратил контролировать свое тело и инстинкт.
– Я люблю тебя, – произнес внезапно обретший дар речи Джон.
Лестрейд удивленно посмотрел на него. В его глазах читался испуг и что-то другое, не поддающееся объяснению.
– Ты слишком молод, чтобы осознать природу этого чувства, Джон, – насмешливо—ласковый взгляд вывел Уотсона из себя, – знаешь ведь, как меня привлекает твой запах. Но не стоило ослаблять контроль.
Джон нахмурился. Все было не так, как он представлял долгими вечерами в пансионате. Грегори не кидался на него, словно обезумевший от страсти альфа. Он вел себя так, будто думал, что Джон решил пофлиртовать с ним.
– Грегори, но я действительно думаю лишь о тебе! Я ведь знаю, что ты любишь меня, верно?
– Да, – проговорил он глухо и сделал шаг назад, – ты привлекаешь меня, но я так же понимаю, что из всех альф, меньше всего подхожу тебе.
– Это неправда, Грегори.
– Чтобы любить тебя, потребуется много душевных сил. Ты как лучик солнца – озорной, веселый и любознательный, всего три года в наследии, а уже свел меня с ума, но я сомневаюсь, что смогу сделать тебя счастливым, – Джон потряс головой, не в силах поверить в сказанное.
– Раз ты чувствуешь мой запах и любишь меня, зачем ты хочешь заключить связь с ней? – прошептал он. Все происходящее казалось сном.
– Молли прекрасная девушка и мне с ней комфортно, её аромат уступает твоему, но когда она рядом, я понимаю, что она олицетворяет то, что мне нужно, – несколько эгоистично и грубо ответил он.
– Но я люблю тебя, – только и мог сказать Джон. Грегори резко схватил его за руки.
– Джон, мне тяжело это сейчас говорить, но ты должен забыть этот разговор и то, что я тебе говорил. Связь между мной и Молли будет заключена уже в следующем месяце.
– Нет, – Джон вырвался и недоверчиво уставился на Лестрейда.
– Мы разные. Я не смогу надолго увлечь тебя, Джон.
На смену растерянности пришла ярость. Он вдруг вспомнил слова Мэри о том, что они не подходят друг другу.
«Почему? Какие различия между мной и им, кроме возраста? Она ведь не особенная для него. Какой у него загнанный взгляд!»
– Ты боишься меня, – удивленно произнес Джон, – боишься того, что наша связь будет хрупкой, именно поэтому ты остановил свой выбор на этой омеге, которая кроме «да» и «нет», слова произнести не может, чтобы не залиться краской. Эта скромная омега нарожает тебе таких же безъязыких трусливых котят, как она сама! Разве ты этого не понимаешь?
– Не смей так говорить о моей невесте! – едва сдерживая раздражение, сказал Лестрейд.
– Даже правда тебя страшит. Но по сравнению с тем, что ты заставил меня поверить в то, что однажды ты заключишь со мной связь, это не так подло.
– Разве я когда-нибудь…
– Ты бесчеловечен! – он резко перебил его. В этот момент Джон не хотел слушать, ведь правда была не на его стороне. Отношение Грегори всегда было дружеским. Это он навязывался ему без всякого с его стороны повода. И почему же он не послушался Мэри!
– Я действительно не должен был давать тебе надежд, а теперь, если ты не против, я вернусь к Молли.
Только одно упоминание этого имени будили в душе Джона самые подлые, низкие порывы. Подобная ненависть нередко настраивала на убийство.
– Не хочу больше видеть тебя, – Джон, собрав остатки своей гордости и самолюбия, покинул веранду. Только что своим признанием он потерял Лестрейда навсегда и уничтожил дружбу. Ноги ступали неуверенно. Злоба на самого себя за первую детскую любовь и за собственное унижение росла в груди. Многие смотрели ему вслед, нетерпеливые и несдержанные альфы пожирали взглядом, все внимание собравшихся было приковано к нему. Джона это ничуть не волновало, как и то, что его секрет раскрыт. Его сознание пребывало в глубине собственных мыслей и переживаний. Перед глазами была пелена.
Рывок – и сильные, заботливые руки прижимали его лицом к стене.
– Соберись, – сдавленно прошептал голос.
– Я не могу…
– Пока все находятся в замешательстве и не принялись искать тебя, попробуй, ты ведь не хочешь, чтобы альфы передрались тут из-за тебя.
– Хорошо, – Джон не видел лица, своего «спасителя», но его голос, даже несмотря на хрипотцу и тихое звучание, был знаком. Сконцентрироваться в этих уютных объятьях оказалось просто. Волнение резко сошло на нет, как и все прочие чувства. – Спасибо.
Незнакомец убрал руки.
– Ваше признание продлилось дольше, чем я полагал, и имело для всех собравшихся неприятное последствие, – уже с прежней грубостью звучал голос Холмса – это был именно он – за спиной. Джон развернулся и в ужасе посмотрел на него. Поверить в то, что пару секунд назад он считал объятия этого человека самыми уютными, было трудно.
– Откуда вы знаете, о чем мы с ним говорили? Вы что, подслушивали? – не сдерживаясь, выкрикнул он.
Холмс усмехнулся явно не собираясь напрямую отвечать на вопрос.
– У вас действительно есть темперамент, и вы в состоянии поднять голос на альфу, редкое явление среди омег, вы не находите? – весело заметил он.
– Что вам от меня нужно?
– Контроль собственного инстинкта. Не люблю, когда мой разум отвлекается на низменные порывы.
– Вы считаете связь альфы и омеги чем-то непристойным и низким?
– Я вовсе так не думаю. Вы – первая омега, чей запах я почувствовал, – выражение лица Холмса при этом ничего не выражало. Обычно альфы реагировали по-другому – более эмоционально и были не в силах сдерживать себя.
– Польщен, – фыркнул Джон.
– Это не комплимент, – сверкнув глазами, Шерлок отстранился и скрылся в толпе. Джон до крови прокусил нижнюю губу. Праздничный вечер обратился для него позором. Мысленно он взмолился о том, чтобы его родители ничего не узнали о том, что произошло пять минут назад на веранде.
Обойдя зал в поисках родителей, Джон нигде не заметил их. Единственное, что привлекло внимание, так это компания омег, стоящих возле колонны, среди которых была Салли, которая, судя по её высокомерному выражению, что-то им доказывала. Он подошел ближе.
– Нет, я вам говорю, Джон Уотсон признался ему, Лестрейд вышел после него следом, весь бледный как полотно. Он – единственный альфа в нашем графстве, за которым наш именинник-омега волочится подобно собаке.
– Вы правы, но меня иногда поражает, как альфы смотрят на него, будто он кусок мяса, – поддакивала Сара.
– Не хотела бы я, чтобы он и дальше жил у нас в графстве, без него спокойней, – не унималась Салли.
– Ты просто обеспокоена тем, что твой альфа Андерсен постоянно им интересуется.
– Пока тот был в отъезде, он его не помнил, как будто его никогда не было, но стоило получить приглашение от Уотсонов… – заговорчески прошептала она. Те понимающе кивнули.
– Джон из тех, кем восхищаются, но не спешат заключить связь. Вспомните, сколько альф крутилось возле него, когда он только вошел в наследие! – со знанием дела сказала Мегги.
«Лучше вернуться к себе в комнату, постараться уснуть и во сне уничтожить все воспоминания об этом ужасном вечере». – Джон развернулся и хотел было уже уйти, как новая мысль заставила его замереть на месте. Проигрыш – это не для него. Он не позволит этим девчонкам насмехаться над ним, как и не позволит Лестрейду думать о том, что он единственный, кто волнует его. Решение проблемы пришло моментально, благо и Мэри не покидала своего столика.
Решительно он подошел к ней и опустился на одно колено. Она недоверчиво посмотрела на него.
– Джон, что с тобой?
– Я хочу, чтобы ты, Мэри Морстен, стала моей женой.
– Но, я…
Он со всей искренностью и любовью заглянул ей в глаза. Она действительно была последней надеждой на обретение счастья.
– Прошу тебя, пожалуйста, – его голос ни разу не дрогнул. Слова были совершенно искренними.
– Я бета.
– Для меня это не имеет никакого значения, – Мэри внимательно посмотрела на него, будто ища подвох, после чего кивнула. Кончики ее пальцев подрагивали от сдерживаемого волнения. Джон улыбнулся и обнял её. Она действительно казалась воплощением всего, о чем он мог мечтать.
– Мне нужно найти родителей и сообщить им, – он взял её за руку, – ты не против предстать перед ними в качестве невесты и пары прямо сейчас? – его голос, вопреки собственным стараниям, не звучал задорно и весело. Но Мэри, казалось, ничего не уловила.
– Нет, не против.
– Тогда идем.
========== Глава 3. Неприятные последствия. ==========
То, что произошло через месяц, описать невозможно, поскольку такого от своих родителей Джон не ожидал. Известие о том, что единственный сын желает жениться на бете, осознавая, что никогда не сможет установить с ней связь и у них не будет потомства, привело их в ужас. Ультиматум поставил отец: либо Мэри, либо семья. Джон выбрал первое. Громкий скандал, быстрый переезд, отречение от наследства – все это было лишь началом того, как закончилась беззаботная жизнь. Хотя и свои положительные моменты были, поскольку был повод не ходить на официальное бракосочетание Грегори и Молли, которое произошло спустя месяц после совершеннолетия Джона. Что касается его дальнейшей судьбы в Лондоне – начались проблемы с работой: никто не хотел рисковать из-за омеги. Мало ли какой альфа западет на него; тем более, что неизвестно, когда у него начнется течка. Все осложнялось ещё и тем, что у Джона нет положенного природой партнера. Мэри не могла пропитать его кожу особым запахом, чтобы другие альфы не могли приставать к нему, а Джон физически был не способен постоянно сдерживать свою природу, ведь на это уходило много сил. Единственное, что она могла для него сделать – это поддержать его после очередного отказа, без конца повторять о том, что темная полоса в жизни пройдет, а выход найдется. Он также прекрасно понимал, что, будучи начинающим, малоизвестным журналистом, Мэри не могла оплачивать совместные счета, покупать еду и откладывать деньги на аренду.
