Текст книги "Дух войны (СИ)"
Автор книги: add violence
Жанр:
Роман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Зачем? Что я наделал…
– Напишите об этом книгу, дружище, – Нокс закурил и выпустил облачко горького дыма.
– Вы с ума сошли, Нокс! – Марко от возмущения поперхнулся.
– Напротив, Марко. Напротив. Как иначе… – он осекся и уставился в стену.
Марко кивнул и наконец осушил свою импровизированную стопку. Нокс был прав. Некоторые открытия явно стоили того, чтобы о них написали.
========== Глава 24. Игры не для нас ==========
Агнесс Эдельвайс сидела на краю кровати. Две соседние койки опустели – один из больных умер, второго отправили обратно в лагерь. Голова по-прежнему кружилась, мутило, не было сил встать с кровати, и, что хуже всего, Агнесс ощущала себя как никогда никчемной и бесполезной. По последним просочившимся к ней данным, Исаак Макдугал и Джейсон Дефендер пали смертью храбрых в финальном бою. Но Агнесс не верила: липкий страх вползал ей куда-то под ребра, нашептывал на ухо, что их раскрыли, раскрыли их измену – и покарали. Никто не смеет отворачиваться от Аместриса и фюрера его, Кинга Брэдли. Собственный поступок теперь казался ей малодушием, предательством: не реши она избежать этого боя, не дезертируй она так позорно, может, все обернулось бы совсем иначе.
– Успела прогуляться к Вратам? Или видела только разноцветные сады?
Зельда всегда говорила с ней пренебрежительно, и той ночью накануне зачистки Дарии ее презрение, казалось, достигло небывалых высот.
– Слабовольная дрянь! Разбрасываешься жизнью там, где остальные цепляются за нее из последних сил!
Агнесс казалось, что Зельда надает ей хороших пощечин, но та не только не сделала этого – она больше даже не удостаивала ее ни полусловом. Теперь Зельда опять куда-то ушла, да еще и увела с собой почти весь медперсонал. Госпиталь точно вымер; кое-где лежали так и не пришедшие в себя раненые; кто-то, пользуясь случаем, вышел из опостылевшего помещения на прогулку.
– Агнесс Эдельвайс, Хрустальный алхимик, – раздался сверху насмешливый голос.
Агнесс вздрогнула: она не заметила вошедшего.
– Даже не поприветствуешь, – Зольф покачал головой и сел на край соседней койки. – Чего же не вынес наш хрустальный цветочек?
– У меня было отравление, майор Кимбли, – слова будто застревали в горле. Агнесс совершенно не хотелось разговаривать с этим человеком.
– Ах да, конечно, – кивнул тот. – Как самочувствие? Состояние, я смотрю, стабилизировалось, – он поддел носком сапога стоящий на полу алюминиевый таз; грохот прокатился эхом по полупустому помещению.
– Что вам от меня нужно? – Агнесс буравила взглядом пол.
– Сущую ерунду, – улыбнулся Зольф, пересел на ее кровать и, взяв пальцами за подбородок повернул к себе.
– Не трогайте меня! – едва слышно пролепетала Агнесс.
– Вы же знаете, кто виноват в их смерти, правда?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – Агнесс почувствовала, как горячие слезы текут по ее щекам, она отчаянно хотела отвернуться, но Зольф держал крепко.
– Понимаете, Агнесс… О, вы все отлично понимаете! – казалось, он веселился.
– Отпустите меня! Вы не имеете права! Я… Я доложу начальству!
– Валяй, – усмехнулся он, почти вплотную приблизив свое лицо к ее. – Легко было убивать на расстоянии? Когда это вовсе не ты – а стекло?
– Ты псих! – она уперлась руками в его грудь, силясь отодвинуть от себя.
На какой-то момент это ей даже удалось – Зольф, запрокинув голову, исступленно рассмеялся; Агнесс поймала себя на мысли, что может как следует рассмотреть бугорки на его зубах.
– Возможно, – легко согласился он, перехватывая ее сзади за шею и почти прислонившись к ней лбом. – Но я, по крайней мере, не убегаю от собственного долга. Не дезертирую с последней битвы, нашпиговав себя таблетками!
Агнесс вздрогнула. Зельда дала ей понять, что доложи она начальству об истинной природе состояния Агнесс, незадачливую самоубийцу попросту отдали бы под трибунал.
– Она… Эта змея… Рассказала тебе?
– Нет-нет, – Зольф убрал за ухо ее выбившуюся прядь – от этого жеста Агнесс стало еще страшнее. – Я видел тебя за ужином. Я видел, как ты делаешь то, что делаешь. А еще… – он улыбнулся и подмигнул ей. – Я прекрасно знаю, что связывало тебя с Макдугалом и Дефендером, Агнесс.
Его горячее дыхание обжигало ее щеку. Его вкрадчивый голос заползал под кожу вместе с могильным холодом. Страх переворачивал все внутренности, выворачивал их наизнанку.
– Ну так расскажи это всем! – выплюнула она прямо ему в лицо. – Выслужись перед ними еще больше! Цепная псина! Аместрис превыше всего! Ну же, давай!
Агнесс зажмурилась, ожидая удара.
– Нет, Агнесс, – едва слышно проговорил он. – Не надейся. – Зольф потянул ее за волосы, вынуждая запрокинуть голову, и посмотрел прямо в глаза. – Живи с этим. Живи до тех пор, пока снова не решишь позорно сбежать.
Он выскользнул прочь так же неслышно, как появился. Агнесс обняла себя руками и зашлась в беззвучных рыданиях – страх разливался волнами по ее телу, ее бросало то в жар, то в холод. Она сжалась в комок, закашлялась, а после наклонилась, и ее бурно вырвало.
*
Все, кто мог стоять, собрались в центре лагеря. Фюрер Кинг Брэдли объявил о завершении войны, поздравил с победой, помолчал за павших. Теперь рекой лилось вино, провиант же по-прежнему был скуден – дороги все еще налаживали. До отбытия в Централ оставалась пара дней – как раз на устранение проблем с транспортным сообщением. Судя по новостным сводкам, выживших не осталось даже на границе, бои прекратились.
– Я уезжаю, – сощурила голубые глазищи генерал-майор Оливия Армстронг. – Хватит с меня этого дерьма!
Рой едва не подавился – такая откровенность среди солдат!
– Вернусь в Бриггс, – Оливия опрокинула добрую кружку крепкого вина и скривилась. – Там хотя бы понятно, за что сражаться. Бывай, майор, – она усмехнулась. – Или ты уже подполковник?
– Все по возвращении в Централ, – сверкнул очками Хьюз. – Все награждения, парады…
– И прочие цирковые представления на потребу толпе, – хмыкнула Оливия. – Не армия, а балаган! С дрессированными собачками на задних лапках, – она зло кивнула в сторону Мустанга. – Бывайте. Надеюсь больше никогда не встретить вас в Бриггсе.
– А мы-то как надеемся, – повел плечами Хьюз, пихая Роя локтем. – Вовек эти чертовы учения не забуду!
– А мы там как-нибудь проживем без алхимиков и их прихвостней, – выплюнула Оливия. – Никогда не знаешь, чего от вас таких ожидать!
Рой нахмурился и отвернулся – он не хотел вступать в полемику.
– Здесь бы без алхимиков не справились, – возразил Хьюз.
– Справились бы, – отрезала Оливия. – И без таких, как мой братец, – она гневно сверкнула глазищами, – и без всяких психов. Медленно, но верно. Здешним шалопаям до моих ребят в Бриггсе далеко, но даже эти охламоны бы управились. Без этих ваших штук и бомб замедленного действия, – она кивнула на Роя. – Подумать только, еще и упиваетесь этой силищей… И черт вас разберет, кто может с таким в руках остаться нормальным, а кто превращается в конченого подонка. Ну, бывайте. Надеюсь, не доведется нам снова вместе воевать, – Оливия махнула рукой и пошла прочь.
– Она права, Маэс, – покачал головой Рой, глядя вслед Оливии. – Столько крови…
Они осмотрелись – народ ликовал, восхваляя победу. Поодаль, на крыше одного из зданий, за импровизированной трибуной стоял фюрер Кинг Брэдли в окружении нескольких генералов и сдержанно улыбался.
– Эта война разрушила мои детские идеалы, – Рой поджал губы и тяжело вздохнул. – Сколько раз я говорил, что защищу эту страну? Все, на что я оказался способен – это спасти горстку своих людей.
Рой махнул рукой. Вокруг гомонили военнослужащие: кто-то с перевязанными ранами, кто-то с трудом мог передвигаться, но все они были охвачены эйфорией. Хьюз покивал, давая понять Рою, что готов слушать его, что готов подставить плечо.
– Я смог защитить… Всего лишь… – Рой сжал кулаки. – Да как же мне осточертела моя собственная глупость! – воскликнул он.
– Не мучай себя, Рой, – Хьюз положил широкую ладонь Рою на предплечье. – Не надо. Сила человека… Она ведь не безгранична. Мы – люди… Всего лишь мусор.
– Я понял это в боях, – кивнул Рой. – Ты прав, Маэс. Прав.
Он уставился в землю. В голове все еще звучало эхо слов фюрера Брэдли: о долге, доблести и славной победе.
– Но… Даже у мусора есть своя гордость, Маэс. Своя честь, – Рой нахмурился и огляделся. – Да, сила одного человека не безгранична…
Рой принялся рассматривать штандарт с гербом Аместриса, висящий на здании, с крыши которого Брэдли произносил речь. Только теперь Рой отметил, что на крышу невесть как взгромоздили танк, вокруг на ветру трепетали флаги, фюрер с гордостью во взгляде, отчего-то показавшемся Рою всевидящим, осматривал людей.
“Точно упивается их экстазом”, – подумалось Рою.
– В таком случае, – он кивнул, – я защищу всех, кого смогу. Пусть это будет всего-то горстка людей… Я защищу их! А они, в свою очередь, защитят тех, кто дорог и важен им, тех, кто слабее их.
Рой потер переносицу и выпрямился во весь рост – Хьюзу на какой-то момент даже показалось, что теперь на него смотрят сверху вниз.
– Хоть на это-то способен маленький человек!
– Это же детская математика, – развел руками Хьюз. – Геометрическая прогрессия. Очередной аргумент идеалиста…
– Не важно, что меня считают ребенком! – в глазах Роя заискрилось пламя – такое же живое, неукротимое, как пламя его алхимии. – Зови это как угодно! Хоть идеализмом, хоть идиотизмом – но я не отступлюсь! И когда я дойду до самого конца, это-то и будет тем, что смог сделать человек!
Хьюз поправил очки и изучающе уставился в лицо друга. Воодушевленное, непокорное лицо истинного борца – именно таким Рой сейчас казался Хьюзу.
– Может, поговорим о твоих идеалах, Хьюз? – распалялся Рой: то ли ему почудилось недоверие во взгляде друга, то ли он наконец позволил своим чувствам выйти наружу. – Как тогда, в военной академии! Помнишь? – он испытующе заглянул Маэсу в глаза. – Ведь когда мы перестаем говорить о своих идеалах, мы застываем. Как мухи в янтаре. Застываем… – повторил он, рассматривая вышитую на перчатке алую саламандру. – И перестаем развиваться.
Хьюз снова поправил очки и рассмеялся.
– Ты рассуждаешь уже не так, как раньше, – он предупредительно выставил ладони вперед, – но в душе ты еще ребенок! Смотри…
Он заговорщически улыбнулся и указал на стоящего на крыше фюрера Брэдли:
– Если ты хочешь защитить целую страну, тебе придется оказаться на самой вершине пирамиды.
Рой запахнул полы тренча и отвел взгляд от Брэдли – тот ровно в этот момент скосил на них свой единственный глаз.
– Это было бы правильно, Хьюз, – кивнул Рой. – Но… – он замялся. – Я не смогу проделать весь этот путь в одиночку. Не смогу, понимаешь?
Хьюз прищурился, рассматривая штандарт.
– Теперь я осознал это, – подытожил Рой.
– Что-то ты сегодня больно угрюмый, – покачал головой Хьюз, пихнув друга локтем.
Рой отмахнулся и промолчал, продолжая буравить взглядом Брэдли.
– Звучит чертовски интересно, – усмехнулся Хьюз. – Знаешь… Я тоже в деле.
Рой с интересом уставился на друга.
– Я хочу посмотреть, как твои детские идеалы изменят эту страну, – Хьюз сверкнул стеклами очков. – Хочу посмотреть, как они изменят страну, созданную Кингом Брэдли, который не боится самого бога.
Они оба посмотрели на стоящего наверху Брэдли. На миг Рою почудилось, что фюрер глядел прямо ему в глаза – или даже в самое нутро.
– Увидишь, Маэс, – пообещал Рой. – Обязательно увидишь.
*
Они шли по пустыне. Солнце взошло; впервые за последние годы не было слышно непрекращающейся стрельбы и разрывов снарядов. Уцелевшие крались вперед, вздрагивая и оборачиваясь; но те, кто шел впереди – с гордо поднятой головой и расправленными плечами – постоянно подгоняли.
– Мне осточертело прятаться! Почему я должен уходить с родной земли? Бежать, точно поганый вор! – вспылил старик; в морщины его забилась пустынная пыль, но глаза горели непримиримым огнем.
– Мы не прячемся, – веско отозвался Хайрат. – Мы отступаем, перемещаемся – да назовите это как угодно! Но мы выживем во славу Ишваре!
– Точно живые псы! Утратившие достоинство… – старик шумно высморкался.
– Не время для споров! – рявкнул Хайрат. – Наверняка аместрийцы прочесывают границы и даже пустыню! Нам нужно опередить их!
– Успеть смотаться, поджав хвосты! – выплюнул старик.
– Называйте это как хотите, – осмелевшая Элай вышла на шаг вперед и с вызовом посмотрела на старика. – Мы выжили. Какой ценой мы выжили? – алые глаза увлажнились, лицо скривилось, но она продолжала буравить старика взглядом.
– Баба с детенышем, – махнул рукой тот. – Лишь бы в нору забиться, как крыса…
– Что же ты тогда сам голову под пулями не сложил? – взъярился Хайрат. – А она дело говорит.
– И долго ты нас по пустыне водить будешь, избавитель? – хмыкнул старик, но в голосе его уже не осталось прежней непримиримости; он словно растратил запал, но не решался признаться в этом даже себе.
– Сколько потребуется, – буркнул Хайрат, глядя на светлеющее небо над бескрайней выжженной твердью.
Они шли. Сбивая в кровь ноги, уничтожая запасы воды. За ними уже не гнались – должно быть, не верили, что в этом покинутом богом и людьми месте способна теплиться жизнь. Беглецы по-прежнему оборачивались, напряженно вслушивались в тишину – и не верили ей. Эхо фронта все еще гудело в их измученном войной сознании, сидело глубоко под кожей, отравляло кровь.
Элай оглядывалась назад в слепой надежде, что, быть может, за ними следует кто-то еще из беглецов.
– Не смотри назад, – Хайрат осторожно сел рядом и накрыл ее ладонь своей. – Только вперед. Ты нужна ей, – он кивнул на мирно спящую на руках Элай малышку.
Элай поджала губы и молча кивнула – в горле застрял противный ком.
– Ты нарекла ее? – Хайрат рассматривал безмятежное личико спящего младенца, на губах его блуждала легкая улыбка.
Элай подняла глаза и – снова так же молча – кивнула.
– Здесь все друг другу родня, – серьезно проговорил Хайрат. – Нас осталось мало. Разве могут дети Ишвары не протянуть руку сестре или брату в моменты невзгод?
Элай вспомнила барак. Вспомнила Наилю – та вечно пусть и лезла на рожон, но защищала и ее, и дитя от нападок: озверевших от нечеловеческих условий соплеменников, аместрийцев…
– Ее будут звать… – голос Элай сорвался, по щекам потекли слезы. – Ее будут звать, как ту, что не дала разорвать нас, точно падаль, на куски…
Хайрат огляделся – он не хотел, чтобы кто-то слышал их разговор. Элай оказалась единственной, кому удалось вырваться из аместрийского плена. Разумеется, это пришлось по нраву далеко не всем членам новоявленной большой и дружной семьи.
– Ну… Полно… – он растерялся и лишь неуклюже приобнял Элай; та уткнулась ему в плечо и едва слышно всхлипывала, стараясь не разбудить ребенка.
– Знаешь… – она покачала головой и утерла нос рукавом. – Я ведь уверена… – она замялась, набирая в грудь побольше воздуха, точно перед прыжком в воду. – Я уверена… Что Наиля – не моя дочь! – выпалила она на одном дыхании.
Хайрат резко выпрямился, не выпуская Элай из объятий. Он не вглядывался в девочку. Теперь самым главным было то, чтобы младенец оказался ишварской крови.
– Почему ты в этом уверена? – он посмотрел Элай в глаза.
– Уверена, – она упрямо мотнула головой. – Мы с Фирузом сына ждали, – Элай потупилась – Хайрату показалось, что вот-вот с пепельных ресниц сорвется вниз блестящая капля.
– Традиции, – кивнул Хайрат. – Понимаю. Вон, бабка давно говорила, что мать вместо меня дочь ждала… Может…
– Нет, Хайрат, – Элай всмотрелась в черты ребенка. – Я чувствую это, понимаешь? Мое сердце… Им там… – она запнулась, но продолжила. – Им там, должно быть, все едино было. Какая разница, где чей ребенок… Мы для них – не больше чем звери. А моего сыночка…
Она вздрогнула и только теснее прижалась, словно ища поддержки и защиты.
– Что стало с остальными? – наконец, Хайрат нашел в себе силы, чтобы задать этот вопрос.
– Они все у бога, – серьезно проговорила Элай, глядя вдаль. – Знаешь… Моя Наиля дочь или нет… Все одно – моя. Кто же еще о ней позаботится?
Маленькая Наиля заворочалась, скривилась и распахнула глазенки. “Красные”, – с облегчением выдохнул Хайрат.
На привале, убедившись, что за ним никто не следует, Хайрат отошел за пологий песчаный холм – в импровизированном укрытии, согнувшись в три погибели, сидел Исаак Макдугал, Ледяной алхимик.
– Когда они проснутся, у вас будет вода, – выдохнул Макдугал, потирая небритый подбородок. Хайрат всмотрелся в него – некогда государственный алхимик, а теперь преступник и дезертир. Постаревший на целую жизнь.
– Зачем вы следуете за нами?
– Вы умрете без воды, – покачал головой Макдугал. – Хоть чем-то я могу помочь вам…
Хайрат покивал и отвел глаза.
– А потом? – не выдержал он повисшего тяжелого молчания.
– Потом – уйду, – отрезал Макдугал. – Найдете приличное место, тогда и я своей дорогой отправлюсь.
– Куда?
– Куда нелегкая приведет, – отмахнулся он.
Хайрат сел на камень и вытянул ноги. После проделанного пути они горели, точно огнем. Множество вопросов занимало разум Хайрата – но он не решался ни о чем больше спрашивать.
– То, что ты мне дал, – Макдугал в упор посмотрел на собеседника, – останется со мной.
Хайрат пожал плечами – не в его положении было спорить. Да и потом, на кой ему эта богомерзкая стекляшка?
Макдугал хмыкнул, рассматривая Хайрата.
– Даже не возразил, – кивнул алхимик. – Правильно.
– А на кой оно мне? – огрызнулся Хайрат. – В побрякушку вставить? Ты лучше мне вот что скажи… – он прищурился. – Ваши… Довольны?
Вопреки собственным чаяниям он все же вскочил на ноги, позабыв о боли, и теперь нависал над Макдугалом, буравя алыми глазами ненавистную сизо-синюю форму.
– Почем мне-то знать? – равнодушно отозвался Макдугал – даже бровью не повел! – Ты о своем народе-то позаботься. Пока я с водой вам, так уж и быть, помогу. Но потом разойдутся наши пути-дороги.
Макдугал умолк и уставился куда-то вдаль. Хайрат, поняв, что больше ни слова не вытянет из собеседника, пошел было прочь, но в последний момент обернулся.
– Спасибо тебе.
Макдугал невесело усмехнулся, но промолчал.
Он не смотрел вслед уходившему Хайрату. Он сам толком не понимал, от чего крадется, словно ночной хищник, по пятам за этими людьми. Почему пополняет их запасы живительной влаги, зная, что почти каждый из них готов разорвать его на куски голыми руками. Но когда на поле боя он увидел то, что постижимо лишь при помощи алхимии, при помощи обращения к самой, по его мнению, темной ее части, Исаак Макдугал понял, что еще вернется в Аместрис. Найдет того – или тех! – кто подобрался к самому верху, возможно, даже к самому фюреру Кингу Брэдли. И тогда у него будет, что противопоставить отвратительным тварям – гомункулам.
Макдугал достал из кармана камень. Он жил своей жизнью. Он бился тысячей сердец, кричал тысячей голосов – и питал его алхимию тысячей душ. Должно быть тот, кто создал его, тоже совершил что-то ужасное – но и великое. Макдугал понятия не имел о том, как можно получить камень; но раз уж это кому-то удалось, то он использует его во благо.
*
– Выходит, Дрейзе увидел больше, чем ему полагалось, – Ласт скрестила руки на груди.
В темноте полуподвального помещения ее лицо казалось высеченной из камня маской – прекрасной маской.
– Ну да, увидел! – подбоченился Энви. – Ну да, из-за меня! И что теперь, а?
Он пнул ногой мелкий камешек – тот с гулким стуком покатился по полу.
– У нас есть контрразведка, – раздался третий голос.
Его обладатель стоял там, где тень была особенно густа; хотя он вовсе даже не пытался затаиться в ней, а, напротив, держался со всем возможным достоинством хозяина положения, он все равно был укутан тьмой, точно камуфляжным плащом.
– Не стоит, Рас, – Энви откровенно веселился. – Я думаю, этот вопрос решит еще кое-кто, кто увидел лишнего.
Ласт недовольно покачала головой.
– Кимбли, – произнес тот, кого назвали Расом.
– Он самый, – ухмыльнулся Энви. – Тем паче папочка будет счастлив! Он как раз говорил о том, что алхимики…
– Алхимиками нельзя разбрасываться, Энви, – строго проговорила Ласт.
– А я…
– Может, все-таки не стоило? – продолжила Ласт, буравя аметистовыми глазами брата.
– Чтобы Дрейзе захапал камень? – Энви аж задохнулся от возмущения. – Чтобы он тоже стал таким, как мы? Не много ли хочет этот генерал-слизняк?
– А ведь он не дождался совсем немного, – Рас как-то печально покачал головой.
– Ты про тот идиотский план Отца с бессмертием? – скривился Энви.
Ласт выразительно посмотрела на брата и тяжело вздохнула.
– Что? – Энви упер руки в бока и исподлобья оглядел остальных. – Можно же обойтись без подачек этим жалким людишкам! Обойдутся!
– Люди – те, на кого мы опираемся, Энви, – в голосе Раса зазвенел металл. – Ты совершенно напрасно относишься к ним с таким пренебрежением.
– Ага, конечно, – ядовито процедил Энви, но замолчал. Он никак не мог привыкнуть к тому, что Рас мало того, что относился к людям с совершенно, по мнению Энви, лишним пиететом, так еще до крайности и походил на них сам.
– Лучше ответь мне, Энви, насколько ты контролируешь тот ущерб, который может нанести Багровый алхимик? – поинтересовался Рас.
Ласт поджала накрашенные губы – по ее мнению, затея Энви была слишком рискованной.
– Да ни насколько, – отмахнулся тот, все еще надутый и от того похожий на взъерошенного зверька. – Ну генералом больше – генералом меньше… Какая, к черту, разница? Сколько их вон полегло?
– У него камень, – даже в темноте единственный глаз Раса полыхнул фиолетовым огнем.
– И что? – развел руками Энви. – Я решил твою проблему, братец. И отчитываться я буду не перед тобой.
Он развернулся и зашагал прочь – тощий, голенастый и немного нескладный – вечный подросток.
– Рас… – Ласт покачала красивой головой.
– Не стоит волноваться, Ласт, – уверенно проговорил Рас из тени. – Главное, чтобы не задело алхимиков. Они нам еще понадобятся. А за одним из них и вовсе нужен глаз да глаз.
Ласт вопросительно приподняла брови – она точно знала, что от Раса не скроется ни одно движение.
– В сегодняшней толпе… – задумчиво начал Рас. – В сегодняшней толпе был человек, не опьяненный победой. Он так смотрел на меня…
Ласт подобралась – то, что на свет выплыла природа Энви, оказалось неприятным обстоятельством. Нельзя было допустить, по крайней мере, пока, чтобы раскрыли еще чью-то истинную суть – тем более, суть Раса.
– Нет, – Рас усмехнулся в усы и покачал головой. – Он смотрел сквозь меня. Огненный алхимик. Вполне возможно, он метит на мое место.
– У нас найдется для него иная роль, – хищно мурлыкнула Ласт. – Только я не уверена, что она придется ему по вкусу, Рас.
========== Глава 25. Война осталась в прошлом ==========
Зольф неохотно плелся в Штаб. Часть руководящего состава уже разъехалась – сразу после речи фюрера. Остальные ждали эшелон. И вот только ему, майору Кимбли, по приказу генерал-лейтенанта Дрейзе было велено явиться к девяти утра в Штаб.
Зольф прекрасно понимал, зачем. Он понимал это даже без намеков гомункула Энви. Но лишь одно грело его душу – у него были развязаны руки. Он получил прямую директиву не возвращать камень Дрейзе – и это совпадало с его желаниями, входило с ними в резонанс и дарило надежду. И, разумеется, легкий привкус опасности. Зольф Дж. Кимбли понятия не имел, как он вообще собирается дальше жить за пределами поля боя. Понимание того, что настал мир не пришло к нему до конца, эта весть казалась лишь мороком, сном, иллюзией – весьма, к слову, неприятной.
Он не заметил, как дошел до полузаброшенного, изрешеченного пулями белого здания. Окна-дыры казались еще чернее на ярком солнце, потрепанный штандарт с аместрийской химерой поблек и запылился, и, хотя в воздухе все еще витал запах пороха, крови и гнили, это был запах прошедшей, законченной войны.
Кимбли вошел внутрь – в каменном здании было холодно и немного сыро. За столом, под флагом, сидели пятеро генералов: Дрейзе, Льюис, Москито, которого совсем недавно повысили до бригадного генерала, здоровяк среднего возраста и крепкий пожилой мужчина с окладистой седой бородой – Зольф не знал его имени, но несколько раз видел и помнил его лицо. На столе стояли несколько бутылок вина и бокалы.
– Проходите, майор Кимбли, садитесь. Выпейте вина, – слово взял генерал Дрейзе. – Основные сражения окончены. Осталась лишь охота на выживших.
Зольф сел и налил в бокал багровую тягучую жидкость – она живо напомнила ему о том, что лежало во внутреннем кармане его кителя. О том, с чем он вовсе не собирался расставаться. Любой ценой.
– Для охоты на выживших нам больше не понадобится ваша сила, – Дрейзе обезоруживающе улыбнулся – Зольфу на миг показалось, что он говорит с ним, точно с агрессивным сумасшедшим. Или с сорвавшимся с цепи псом. – Мы высоко оценили ваши старания, майор Кимбли, – Дрейзе кивнул и пригубил вино.
Зольф внимательно проследил за тем, как кадык генерала подпрыгнул вверх, а после утонул в вороте белоснежной рубашки.
– Как вам философский камень? – Дрейзе облизнулся. Остальные не сводили с Кимбли глаз.
– Восхитительно! – Зольф искренне улыбнулся, отставил бокал на стол и вынул из внутреннего кармана алый кристалл, посмотрел на него на просвет и обернулся к Дрейзе. – Я мог совершать любые преобразования, совершенно не думая о равноценном обмене.
– Ну конечно, – серьезно кивнул крепкий с бородой. – Я обязательно доложу о ваших успехах в столицу.
– А теперь верните мне камень! – Дрейзе вновь взял слово. – Его следует поместить под охрану.
Зольф помедлил, повертел кристалл в руках – он переливался всеми оттенками самой жизни. Он говорил с ним. Он делился своей силой – с ним. Зольф оглядел генералов поверх стола – те напряженно ждали. Он усмехнулся и привычным движением отправил алый кристалл себе в рот, почувствовал его вкус – и проглотил.
– Какого? – бородатый нахмурился. Дрейзе расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Льюис судорожно нащупал носовой платок и промакивал покрывшуюся потом лысину.
– Что ты задумал? – взвизгнул Льюис. – Выплюнь! Выплюнь его немедленно! Сейчас же!
– Выплюньте, майор, – Дрейзе совладал с собой, теперь его голос звучал почти спокойно. – Это приказ.
Зольф взял бокал со стола, вдохнул аромат вина и немного пригубил.
– Сейчас ведь… – он ухмыльнулся и сощурился. – Сейчас ведь только вы знаете, что Философский камень у меня.
Он развел руки в стороны. Сила – ничем не сдерживаемая, такая же, как во время самых рискованных операций – текла вместе с кровью по его венам, будоражила тело и душу.
– Что ты?.. Что ты делаешь?.. – они кричали откуда-то издалека.
Кричали, пока их крик не утонул в роскошном, объемном звуке взрыва, потрясшего землю и стены здания – так, что от него остался один фасад да дверной проем с висящим над ним пыльным штандартом.
Это был потрясающий взрыв – настоящее произведение искусства. Точный, мощный, безжалостный, словно сама неизвестность. С ним выходила наружу ярость и боль душ, жаждавших отмщения; им Зольф словно говорил свое “нет” жизни, в которой нет места боям, его алхимии и ее безудержной мощи; этот взрыв явил собой отрицание рамок и манифестацию самого основного права на этой земле – права сильного. Права выжившего.
Покачиваясь, Зольф вышел наружу. В ушах все еще звенело и грохотало эхо взрыва, ноги тряслись от дрожи земли. Камень остался с ним. Приказ гомункула был выполнен. Зольф посмотрел на небо – синее, пронзительное, не отделенное от земли зыбким дымом – и рассмеялся. Он смеялся до изнеможения, пока внезапно все не погрузилось в тишину и мрак.
*
– И что нам теперь с этим делать?
Ласт скрестила руки на груди и гневно взирала на сияющего, точно начищенный медяк, Энви. Поодаль, в тени стоял Рас; по правую руку самой Ласт переминался с ноги на ногу толстяк Глаттони, бросая голодные взгляды на лежащего без чувств человека в сизо-синей форме.
– Ты про этого? – ухмыльнулся Энви, кивнув в сторону бессознательного Кимбли.
– Как ты только догадался? – притворно удивилась Ласт.
– Я бы тоже ознакомился с твоим планом, Энви, – поддержал сестру Рас.
– Как?.. Но… Это… – лицо Энви вытянулось, он отчаянно пытался подобрать слова. – Я думал… Ты сам решишь, на кой он тебе нужен. Я убрал Дрейзе…
– И еще четверых генералов, Энви, – Рас прищурил единственный глаз. – Среди которых был глава контрразведки. А теперь предлагаешь мне решить судьбу твоего живого оружия?
– А можно я его скушаю? – осмелевший Глаттони дергал Ласт за юбку, умоляюще вытаращив на сестру фиолетовые глазки-бусинки.
– Нет, – отрезал Рас, прежде чем Ласт успела вставить хоть слово.
– Ласт, ну можно? Ну пожа-а-алуйста! – Глаттони не унимался.
– Нет, – проговорила она с нескрываемым неудовольствием. – Ты же слышал Раса.
Глаттони тяжело вздохнул и понурил толстые плечи. Его раздражала необходимость прислушиваться к кому-то кроме Ласт.
– Рас, ну неужели ты не сообразишь, что с этим делать? – Энви надул губы, точно обделенный ребенок. – Я, вон, и от Дрейзе вас избавил, и этого на блюдечке принес – между прочим, уже в безопасном состоянии, – а мне опять – ни паршивого спасибо, ни черта! – он сжал кулаки и гневно сверкнул глазами.
– Большое тебе спасибо, Энви, – ядовито протянула Ласт. – Что бы мы без тебя делали!
– На себя посмотри! – огрызнулся Энви; волосы его встали дыбом и он отчаянно пытался казаться больше и значимее, чем был на самом деле. – Кто с Огоньком облажался?
– Не время, – Рас поднял руку. – Надо решать с Кимбли, пока он не пришел в себя. Камень, как я понимаю, при нем?
– Угу, – довольно кивнул Энви. – Он его – прикиньте! – сожрал! Псих…
– Ты же понимаешь, что ему не нужен круг для преобразования, пока у него есть камень? – нахмурился Рас. – Пока камень у него, даже если заточить его в самую неприступную тюрьму, ему не составит труда выбраться оттуда и не оставить камня на камне от половины Аместриса?
Ласт нервно передернула плечами: ей с самого начала не нравилась идея давать Кимбли карт-бланш. Теперь же они получили бомбу замедленного действия – в самом что ни на есть прямом смысле.
– А он сговорчивый, – ухмыльнулся Энви. – И не такой-то уж и нетерпеливый. Если с ним правильно поговорить…
– Значит, тебе это точно поручать нельзя, – заявила Ласт.
– Об этом нет речи, – согласно кивнул Рас. – Говорить придется мне. И я уж точно сделаю так, что наша бомба никуда из каменного сейфа не денется.
– Пару дней? – не сдержалась Ласт.
– Столько, сколько потребуется, – Рас уставился единственным глазом на слегка пошевелившегося Кимбли.
*
Инженерные войска наконец наладили сообщение. Лагерь сняли, и теперь всех сажали в фургоны грузовиков и везли к железной дороге – там должен был ожидать эшелон. Первые партии военных уже уехали, и своей очереди дожидались, в основном, рядовые да несколько унтер-офицеров. Кто-то присвистнул и отвел взгляд, увидев в этой толпе майора Мустанга и капитана Хьюза. По толпе прошелестели шепотки, но дальше дело не зашло.
