Текст книги "Пустынный океан (СИ)"

Автор книги: Ad Astra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21

– Ну же, открой ротик, – зачерпнув из миски немного овсяной каши, я поднесла ложку к губам Ориаса, упряма тыча ею в плотно сомкнутые зубы. – Давай, что ты, как дите малое?

– Я мог бы и сам поесть…

– Неужели? – наигранно удивленно я посмотрела на забинтованные руки, безвольно лежащие на одеяле. – Пошевели хотя бы пальцем, герой.

Ориас нахмурился и одновременно покраснел, отворачивая голову к окну. Всего лишь три дня, но за это время он сильно истощал и был также бледен, как после самого ранения. Остальные видели в нем все того же сильного воина, не потерявшего боевой дух, но сейчас передо мной сидел простой ослабевший человек, неспособный даже взять в дрожащие пальцы ложку. Сказал ли ему лекарь о том, что он больше не сможет сражаться, как прежде? Навряд ли, но Ориас и сам прекрасно все понимал, глядя на свое серое лицо в отражении. Он тихо говорил, почти ничего не ел и вместе с тем бодро уверял о том, что все в порядке. Что постоянно кровоточащие раны – последствия яда, а ослабевшие руки – явление кратковременное. Так ли это? Конечно, нет. Из-за яда мышцы атрофировались, даже если он восстановит свои силы, на это уйдет слишком много времени. Я не хочу, чтобы он думал только об этом. Быть может, именно сейчас, когда его эпоха сражений зашла за горизонт, он задумается об иных вещах…

– Где Альфинур?

Опустив ложку в миску, я нервно прокашлялась, выдавливая из себя неестественную улыбку, не говоря ни слова. Почему-то, когда речь заходила о нем, я впадала в какую-то растерянность, пытаясь скрыть поднимающиеся из глубин слезы. Он не вернулся, он не мог, его держали где-то, возможно, вновь из-за меня, а я даже не знала где, сидела и ждала, что он постучится в дверь, ласково улыбнется и все мне расскажет.

– Я действительно не знаю, кто это был, Эолин. Прости…

Ориас вновь нахмурился, но послушно приоткрыл рот, позволяя мне ввести туда ложку.

– Как твоя нога?

– Болит, но меньше. Баал на славу постарался, прокусывая её, – маар рассмеялся, но тут же закашлялся. Вскочив со стула, я подала ему воды, но он лишь небрежно махнул рукой, вновь хмуря брови. Эта складка на лбу в последнее время не сходила с его лица.

– Эолин, я понимаю, что ты хочешь помочь, но…Но когда ты не отходишь от меня ни на секунду, я чувствую себя жалким.

Остановившись в метре от кровати, я поставила кувшин с водой на место. Уголки губ непроизвольно дернулись в улыбке. Значит, ты просто не хочешь показывать мне свою слабость? Вновь ты только о себе думаешь, Ориас.

– Но мне все равно, – подойдя к маару, я обхватила его голову руками и прижала к своей груди, поглаживая его по плечу. – Если ты не можешь быть со мной рядом, значит, я буду с тобой.

Он замер. Глубоко и тяжело выдохнул, обдав горячим дыханием кожу, а затем прижался своей худой щекой ко мне, прикрыв глаза. Я ласково улыбнулась, ведь действительно, как маленькое и дорогое мне дитя. Проведя ладонью по синим волосам, я почувствовала легкий поцелуй на руке и еще крепче обняла Ориаса, слыша, как его сердце начинает биться все чаще. Внезапно его голова стала слишком тяжелой, и я несколько отстранилась назад, всматриваясь в его бледное лицо. Он спал. Мирно и беззаботно сопел, пригревшись на груди, провалившись в мир грез за жалкую минуту. Теперь ты для меня гораздо больше, чем просто телохранитель. Ты вновь и вновь спасаешь меня, а я даже не могу тебе сполна отплатить. Пускай, это малое, что я могу сделать, но позволь хотя бы любить тебя в надежде услышать когда-нибудь столь важные слова в ответ. Каким бы сильным ты не был, каким бы немощным не казался, я никогда не отвернусь от тебя. Не только из-за обещания, но и из-за того, что ты дорог мне. Позволь эгоистически думать, что и я дорога тебе.

Положив маара на подушку, я попыталась уйти, но поняла, что он во сне продолжает сжимать мою руку. И я не смогла её выдернуть. Настолько крепкой и горячей была его слабая, некогда не двигающаяся ладонь…

Сидя в старом кабинете, я смотрела в окно, держа руки на животе. Маленькая часть меня. Маленькая часть его. Словно и не со мной вовсе происходит…Сколько дней этому малышу, силой проложившему дорогу к своей жизни? Всего лишь неделя, но я чувствую его крохотный магический поток, согревающий низ живота. Моя маленькая радость, что дарит страх. Я боюсь. Материнство казалось мне таким далеким, что я никогда не задумывалась о том, каково быть мамой. Каждый день не несет в себе хороших вестей, ты появился в тяжелое и смутное время, малыш. Стоит ли впускать тебя в этот мир, наполненный ложью и смертью? Смогу ли я подарить тебе улыбку, если не могу подарить её мужьям? Мне страшно. За тебя. И за себя. За то, что дорогие мне люди исчезают или слабеют, что скоро я могу потерять все, что гарантировало мне счастливую и богатую жизнь, что ты, получив опасную кровавую смесь, станешь новой мишенью этого несправедливого мира, где тех, кто любит, убивают сразу. Что мне делать? Ты не скажешь…Никто мне не скажет…

– Госпожа… – сморгнув слезу, я повернулась к двери, в которой стоял Барбатос. Увидев мое лицо, он неуверенно сделал шаг вперед. – Могу ли я…

– Конечно, присаживайся. Какие новости?

Командир потоптался на месте, после сев в кресло напротив. Его хмурое лицо не обещало благих вестей. Впрочем, за последнее время я уже привыкла к этому…

– Наши разведчики смогли выяснить местоположение господина Альфинура…

– Где он!? – вырвалось у меня из груди так громко, что я даже вскочила со стула.

– Госпожа, – Барбатос медленно поднялся, так осторожно, будто боялся, что я сбегу, – прошу вас, вы еще восстанавливаетесь, поберегите силы.

– Где он, Барбатос, прошу, скажи мне!

– В горах орлов.

– Но…Это же…Это…Целый месяц, чтобы до туда…

– Госпожа, – оборотень аккуратно обогнул стол, – какой-то мощный маг применил телепорт, чтобы перенести вашего мужа в горы. Мы уже выслали туда вооруженный отряд. Они применят свиток телепорта.

– Вооруженный?..

Барбатос прижал уши к голове.

– Альфинур – потомок главы фениксов, неудивительно, что феникс захотел вернуть свое дитя, и…

– Альфинур кто? – в глазах темнело. Кто потомок? Куда вернуть? Я не понимала уже совершенно ничего…

– Так он не рассказал вам…Альфинур – союз орлицы и главы фениксов. Но, когда фениксы покинули те горы, глава не знал о том, что орлица беременна, а та разродилась двойней, и…

– О, Небеса…Мне все равно! Где Альфинур?

– Если фениксы узнают, что орлы обрубили их детям крылья, начнется новая война. Мы не знаем, зачем они похитили вашего мужа, если он однокрылый. Тем более мы не знаем, зачем главе фениксов внезапно потребовались дети. Можно лишь предположить, что орлы хотят каким-то образом вернуть господину крыло, чтобы отдать Альфинура затем фениксам, но…

Я понимала, что падаю. Маленький сгусток энергии внезапно разбушевался, и перед глазами померкло. Больно не было. Сильные руки схватили меня прежде, чем я упала на пол. Его похитили, его держат в плену, чтобы затем отдать в другой плен. Мне все равно. Глава фениксов? Да пусть хоть их божество. Я не отдам Альфинура никому.

Но я так устала…Почему бороться за свое счастье так сложно…

Что мне делать, папа?

Из наблюдений старого дворецкого

– Прошу, Валефор, она должна бежать!

Госпожа Фирюэль, укутанная в плащ, со слезами на глазах впивалась в руку господина. Позади нее, понурив голову, стоял младший сын Изумрудной Императрицы. Теперь было понятно, с помощью кого эта девушка смогла сбежать из дворца.

– Я понимаю, но…все, что ты говоришь, кажется слишком нереальным, – натянув свой аристократический образ, Валефор скрестил перед собой пальцы. Так он делал всегда, когда начинал нервничать. – Иараль не может быть беременна. Все знают о её бесплодии.

– Валефор, прошу, послушай. У нас очень мало времени! Лийам, расскажи ему! – госпожа повернулась к своему зеленоволосому спутнику. Тот нерешительно дергал рукава плаща, чувствуя на себе строгий взгляд вампира.

– Моя мать действительно беременна. Эта новость всколыхнула весь дворец, только поэтому мы и смогли сбежать. Я уверен, что это благодаря старому лекарю-нагу, с которым у нее была какая-то сделка. Не знаю…Я не знаю, как, что он дал ей, что она смогла забеременеть, но…

– Но?

– Несколько дней назад Иараль с ножом напала на госпожу Фирюэль. Она кричала что-то о крови, и если бы не я, то госпожи бы уже не было в живых…

Валефор наклонился вперед. Его темные брови все больше сдвигались на переносице.

– Обряды на крови всегда заканчиваются чьей-то смертью. Очень характерно для нагов. Если ради беременности она начала все это, значит, ей нужна кровь не сыновей, а приемных дочерей, чтобы закончить этот обряд?

Верно, уж кто-кто, а именно вампиры лучше всего разбираются в магии крови.

– Простите господин, мы не знаем. Однако, и госпоже Эолин теперь угрожает опасность, и мы хотели вместе с ней бежать в Северную Империю. Служанка Айе пропала из дворца, в деревнях открываются потоки черни – мы не можем больше рисковать своими жизнями.

Фирюэль согласно кивнула. На её сером лице я заметил свежую глубокую царапину от подбородка до шеи. Видимо, императрица метила прямо в цель.

– Валефор, поедем с нами! Чатритан как раз недалеко от границы с Северной Империей! Заберем Эолин и сбежим!

Я обеспокоенно посмотрел на господина. Для него статус и род были превыше всего. Бросить все это, стать изгнанником? Господин слишком горд, к тому же его жизни ничего не угрожает. Он поможет госпоже, но, я уверен, он останется здесь. Он никогда не променяет эту гордость на бедность в чужой стране.

– Хорошо.

Я стар, не глуп, но как дышать забыл. Господин согласен? Согласен бросить своих слуг, свое роскошное будущее? Все-таки я глуп, раз за все это время так и не смог узнать того, кому служу всю свою жизнь.

– Времени на ночевку у нас нет, поэтому отправимся в путь сегодня. Прикажите Баалу собираться. Понимаю, что он только пришел в себя, но нельзя терять время. Лийам, позволь задать вопрос: почему и ты бежишь?

Паренек мгновенно покраснел и опустил взгляд. Фирюэль вскочила с кресла.

– Какая разница! Нам нужно собираться!

 
Отрывок из баллады «О кровавой деревушке Чатритан»,
написанной через десятилетия путешествующим бардом.

 
 
Она спасла народ, мужей,
Став талисманом жизни.
Прекрасна средь других вождей,
И вождь к народу ближний.
 
 
И Госпожа, подняв глаза,
Смотрела в лицо смерти.
На землю падала слеза,
Душа желала мести.
 
 
И там, где слеза, схоронила мечты,
Уд десять как лет прорастают цветы…
 

Глава 22

– Как это там ничего не было…

Прибывшие с разведки стражи еще раз переглянулись. Мои интонация и искреннее удивление, должно быть, вызывали неуверенность и в них самих, отчего их отчет с каждой минутой все больше становился тихим и невнятным. Стоявший позади меня Барбатос недовольно скрестил на груди руки, вызывая в стражах еще большую растерянность, но факт оставался фактом – деревни не было.

Если верить словам разведчиков, то они прибыли на предполагаемое место незадолго до заката. Координаты полностью соответствовали указанным данным, да и в сроке годности свитка можно было не сомневаться, однако…Деревни не было. Осколки разрушенных камней, обрывки какой-то одежды и ни одной живой и неживой души. По словам предводителя данной вылазки, все выглядело так, будто горный народ второпях покинул свой дом, забрав при этом абсолютно все вещи.

– Госпожа, безусловно, прямого подтверждения этому нет, но смею предположить, что подобное нельзя трактовать иначе, кроме как война.

– Война между орлами и фениксами? Два клана, что сами смешали свою кровь, вдруг решили начать воевать? – с моих уст слетела язвительная усмешка. Все-таки это даже звучало глупо. – Что же они не поделили? Детей?

– Прошу прощения, Госпожа, однако, как бы странное подобно не звучало, но война – это не просто предположение, – Барбатос сделал шаг вперед, чтобы я могла его видеть. – Несмотря на то, что орлы действительно смешали свою кровь с кочующими фениксами, их обычаи и культура слишком жестоки. Даже к детям, как вы знаете…В противовес фениксы с их сильным материнским инстинктом. Однако, не думаю, что это основная причина войны.

– Говоришь так, будто война – это уже что-то вполне разумеющееся…

– Простите, если это прозвучало так. Но позвольте высказать личное мнение.

– Говори.

– Нам не стоит вступать в эту войну.

На мгновение я даже дар речи потеряла. Как он может так говорить, зная, что в этой войне участвует Альфинур? Это уже автоматически и наше сражение! Что за бредни…

– Госпожа, учитывая нынешние обстоятельства, мы ничем не поможем. Наши силы ослаблены, да и не тягаться нам ни с фениксами, ни с орлами.

Хлопнув рукой по столу, я резко поднялась со стула, стараясь не показывать хотя бы лицом свою злость. Связано ли это с ребенком или с моей привязанностью к Альфинуру, но, когда речь заходила о нем, я всегда реагировала слишком бурно. Конечно, я могу оправдать Барбатоса тем, что его первоначальной целью является моя защита, но пусть хотя бы немного поймет, каково мне. Проще всех и все бросить да жить в свое удовольствие, не думая ни о чем, да вот только уже поздно.

– Госпожа…

– Довольно. Я плохо себя чувствую. Вечером будет собрание, пока мне нужно все обдумать.

Стражи склонили головы, и я вышла в коридор, отправляясь к себе в спальню. Как же мне уже надоело плакать от распирающего грудь горя…

Да, нам не тягаться с этими расами. Фениксы за свою семью спалят чужих им людей дотла, а орлы пронзят молниями, гремящими в небесах. Я знаю, что, если вступлю в эту войну, то своими действиями подвергну опасности всю Империю. Что же все-таки стало причиной скорой битвы? На чьей стороне находится Альфинур? Что же делать мне…

На собрании было решено отправляться в обратный путь. Ориас, как и Барбатос, даже думать не стал над тем, чтобы хотя бы узнать причину войны. Поэтому заснуть этой ночью я не могла. Складывалось ощущение, будто только я боялась грядущего пороха войны, боялась за тех, кто может в него попасть. Безусловно, маар и оборотень знали сражения лучше меня, знали, сколько погибнет, знали, к каким последствиям все приведет, и…Именно поэтому мы возвращались домой. Вступив в эту войну, бой перейдет на всю Империю, затронет каждый уголок невинных жертв, и падет гораздо больше людей, нежели за эту неделю от черни. Я понимала это, но мне было слишком тяжело. Невероятно трудно попросту пускать все на самотек, надеясь, что дорогой сердцу мужчина скоро вернется невредимым. Волновало меня и отсутствие письма от Валефора. Почему он не пишет? Неужели что-то случилось за время нашего отсутствия…Как Баал? Давит ли на него содеянное? Столько вопросов, а ответов нет…

Поднявшийся на балконе ветер снес горшок с цветком, что с грохотом упал на плитку. Я поднялась с кровати, чтобы закрыть ведущую на балкон дверцу. Такими темпами я и вовсе не усну, а завтра долгий путь. Как представлю, что вновь придется перебираться через пустыню, так сразу пить хочется, да и усталость тело сковывает.

Взявшись за ручку дверцы, я потянула её на себя, подмечая, что грозовые облака, закрывшие собой яркую ночь, переливались цепями молчаливых молний. Наверняка скоро пойдет сильный дождь столь редкий и долгожданный в данных местах.

Увидев в темноте два сверкнувших глаза, я еле сдержала не то крик, не то писк, дернув на себя дверь изо всей силы. Зверь? Нет. Чья-то рука схватилась за косяк, и, вместо того, чтобы закрыться внутри, я ударила дверью по этой самой руке, да так сильно, что дверь отпрыгнула в сторону. В похвалу себе же я заметила, что стала реагировать на все гораздо быстрее, иначе объяснить свой стремительный побег из спальни я не могла. И все же до выхода я не добежала. Та самая рука схватила меня за запястье, и я уже было открыла рот, чтобы закричать, но…

– Эолин! Это я…

Медленно обернувшись, я так и застыла с открытым ртом, не веря своим глазам. Наверное, я все-таки уснула, и теперь мне это снится. Ущипнув за кожу сначала себя, а затем и чужую руку, я услышала добрый родной смех.

– Не спишь, не спишь, Эолин. Прости, что оставил тебя…

Я с силой прижалась к груди Альфинура, зажмуривая глаза и вдыхая запах паленой травы и свежих яблок. Он крепко обнял меня в ответ, упираясь своей щекой на мою голову. Так тепло…Так хорошо…

– Где ты был…

– Эолин, послушай меня. Вам сейчас же всем срочно нужно уходить отсюда.

Подняв голову, я с недоумением посмотрела в лицо своего мужа.

– С тобой?

Он с силой закусил губу и отрицательно покачал головой.

– Если я пойду с тобой, то предам отца. Если заберу тебя, то подвергну большой опасности. Я разрываюсь на части, потому что не хочу войны и потому что не хочу оставлять тебя…Никому не хочу оставлять…Я так люблю тебя…

– Тогда почему ты опять уходишь, Альфинур?! – из глаз потекли слезы, и мужчина сник окончательно. Да, у тебя есть причина, у тебя тоже есть семья, но да, я эгоистка! Я не хочу, чтобы ты уходил, не хочу, чтобы ты просто исчезал из поля зрения! Сердце болит, а ты вновь вот так запросто собираешься оставить меня. Меня и…

– Альфинур, я бе…

Вдали сверкнула яркая молния, пронзив небеса своим светом. Отпустив меня из объятий, Альфинур быстро рванул к шкафам, доставая оттуда одежду, обувь и начиная сметать в мешок все, что казалось ему ценным.

– Я не знаю наверняка, как связаны орлы и Императрица, но Эолин, – он обернулся и обеспокоенно осмотрел меня с головы до ног, задерживая взгляд на узорах на руке, – не подходи к Императрице, слышишь? Ни к своей матери, ни к Рубиновой, слышишь? Пообещай!

– Но куда мне тогда…

Вдалеке опять прогромыхало. Натянув мне на голову поверх сорочки какое-то платье и всунув в ладони мешок с неизвестно чем, Альфинур взял меня на руки, выбегая на балкон. На улице уже носились проснувшиеся люди и стражи, несмотря на то, что в самой деревне было тихо и мирно, однако…Вдалеке, там, где, казалось, был горизонт, бушевал пожар. В эпицентр этого пламени изредка попадали сверкающие молнии, кружащиеся в грозовых облаках. Так далеко, и в то же время так близко. Это не наша война. Но она не пройдет бесследно для нас.

– Ориас и Барбатос уже ждут тебя на выходе из деревни. Бегите в Северную Империю, договорились? – на серьезном лице возникла приободряющая улыбка, на которую я отреагировала злым взглядом. Видимо, судьба сулит мне узнавать все самой последней. Почему бежать? Почему именно в Северную Империю? Не сказала бы, что против, однако…Это ведь равнозначно предательству Центральной Империи!

Альфинур расправил огромное крыло, компенсируя второе призванной огненной магией, характерной для фениксов. Один взмах, и ветер стремительно врезается в лицо и волосы, обдает холодным ночным потоком, пронзающим кожу до мурашек. Я крепко зажмурила глаза, прижавшись к груди оборотня. Страшно и тепло. Ужасающе и уютно. Я совсем ничего не понимала. Стоило мне смириться с мыслью об отце, как мне говорят избегать Иараль. Да, она виновата в смерти моих родных, но она сохранила мою жизнь, совершив тем самым фатальную ошибку. Она узнала о том, что мне стало все известно, и решила избавиться от теперь мешающего фактора? Значит, остается лишь бежать…В чужую Империю с ребенком под сердцем, не зная, что стало с другими мужьями? Я обещала себе стать сильной, обещала смотреть на все уверенно и твердо, но мне опять страшно. Так страшно, что хочется не бежать, а заснуть и больше не проснуться. Императрице на радость. Себе на успокоение.

Опустившись на землю, Альфинур не ослабил хватку, продолжив нести меня в руках. Он не врал. Он действительно не хотел расставаться, хотел, как и я, подольше насладиться теплом, идущим от тел. А когда мои ноги, наконец, коснулись земли, я увидела его печальный взгляд. Раньше война была для меня лишь словом. Теперь это то, что я ненавижу всем своим сердцем. За смерть. За разлуку.

– От Чатритана до Чайраля верхом на конях дня два. Оттуда до границы еще день пути. Прошу, будьте осторожны, – произнес Альфинур, смотря мне через плечо. Я обернулась. Три лошади. Только самые необходимые вещи. Ориас и Барбатос в полной экипировке.

– Кто бы подумать мог, – маар подошел ко мне, взяв из рук мешок, – что орлы – зачинщики войны. Устроить бойню из-за одного артефакта.

– Я помогу отцу вернуть артефакт, а затем сразу же вернусь к тебе!

– Нужно торопиться, – Барбатос подвел ко мне мою лошадь. – Если орлы заметят нас, то мы не сможем уйти спокойно.

– Верно, – Альфинур грустно улыбнулся напоследок, поворачиваясь в сторону, где бушевал пожар. – Будьте осторожны, прошу…

– Сам хоть не помри, – вскочив в седло, Ориас поморщился. Его нога до сих пор так и не зажила.

– Госпожа, нам пора…

– Да, но… – я еще раз обернулась на Альфинура. Я должна ему сказать, он должен знать, но ком в горле встал. Не могу ни слова выдавить…Достав из мешка набор для писем, я дрожащей рукой нацарапала пером на бумаге то, что с радостью хотела бы сказать сама, а после молча протянула её мужу, целуя того в щеку.

Ударив по бокам лошадей, мы рысью отправились в путь. В долгий путь, который я запомню на всю жизнь. В путь, что сведет меня с новыми людьми, что покажет правду этой жизни, что закалит мой характер во веки веков. В путь, который подарит мне несколько новых дней рождений. В путь, что начался со слов «У нас будет ребенок» и с счастливого взгляда, подаренного мне вслед той полыхающей ночью…