Текст книги "Пустынный океан (СИ)"
Автор книги: Ad Astra
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Пустынный океан
Ad astra
Пролог
– Нет-нет, довольно с меня камней. Все эти цепочки спутываются с волосами, и перед сном мне приходится тратить целый час, чтобы все это расплести! Распустите волосы, да, вот так. А эти пряди соберите сзади. Нет, в не косу, а в пучок. Ослабьте. Ослабьте пряди! Ну и что, что свисает на лицо. Это лучше, чем, если все будет зализано.
– Госпожа Эолин, но этот черный цветок, которым вы желаете заколоть пучок, совсем не гармонирует с вашими украшениями и с платьем.
– Я не буду переодеваться! Давайте сменим серьги. Да-да, вот те, черные, опаловые. И ожерелье из опалов…Как это, у меня нет черного ожерелья? Тогда я хочу черное ожерелье!
На деревянном полу, среди разбросанных лент и тканей, строили блики яркие лучи взошедшего солнца. Их жаркое опаляющее дыхание, пройдя сквозь густые сады, меркло у самой веранды, что пропускала еле заметный ветер в открытую комнату. Распустившиеся олеандры испускали от своих розовых лепестков приятный запах, что в одно мгновение становился горьким и пряным, стоило закрыть в помещении все двери и окна. Когда они надоедали, их заменяли белоснежными эухарисами, заполняющими воздух сладковатым ароматом, перебивающим любые другие запахи.
– Как думаете, что это за цветок? – не скрывая улыбки, я немного повернула голову влево, чтобы разглядеть драгоценную заколку, от которой по волосам спускались связки блестящих опалов.
– Гардения.
– Нет же, хризантема.
– А издалека, словно роза вовсе…
Я рассмеялась, рассматривая в зеркале спорящих служанок, коих столпилось в этой комнате не менее десяти. Одна из них расчесывала и укладывала мои шелковистые длинные волосы, что переливались от бирюзового до морского цвета. Другая – втирала в кожу питательное масло с цитрусовыми нотами, третья же – прикрепляла изумрудную ткань довольно обнажающего платья к массивному ожерелью и к браслетам из чистого золота.
– Госпожа Эолин, госпожа Эолин, а эту заколку он вам подарил? – молоденькая служанка, закусив губу, показалась в зеркале.
– Да, это он мне подарил, – переполненная эмоциями и предстоящей встречей, я широко улыбнулась, вновь смеясь, когда все девушки разом ахнули и смущенно опустили взгляд на дорогой моему сердцу подарок.
– Ой, нам лучше поторопиться, их клан прибудет с секунды на секунду!
– И то верно, – я вскочила с обитого бархатом пуфика, разглядывая свое лицо в зеркале. Из-под черных длинных ресниц на меня смотрели взволнованные аметистовые глаза. Красивое ухоженное лицо в зеркале по-детски надуло губки, крася их неяркой дорогой помадой, большие круглые сережки, качнувшись в такт наклоняющейся голове, звонко брякнули. Приятная ткань упала на пол, и я оправила платье на груди. Изумрудное одеяние, половину из которого составляли украшения, открывало вид на плечи, руки, спину, а также часть живота. Шлейф у платья был небольшой, что заметно облегчало мне передвижение.
– Ну, как я выгляжу? – я никогда не восхваляла свою красоту, не погрязла в алчности, которую так часто навязывает богатство, и заслужила репутацию госпожи, на которую сердиться было не за что. Но сегодня, буквально прыгая от радости, я с наслаждением рассматривала свою внешность, чем вызывала улыбки на лицах служанок. Ответ я, безусловно, знала заранее. Но не задать вопрос не могла.
– Великолепно!
– Прекрасно!
– Вы невероятно красивы!
Я почувствовала себя ребенком. Ребенком, которого впервые вели в зоопарк или на фестиваль. Это ожидание чего-то удивительного, настолько желаемого, что хотелось уткнуться в подушку и закричать, колотя мягкую кровать с зеленоватым балдахином ножками. Вот, я готова. Интересно, ему понравится?
Мой милый Табрис. Милый и красивый Табрис, с которым я дружила все свое детство. Он всегда заботился обо мне, всегда был рядом, когда это требовалось, и я влюбилась. Как в него было не влюбиться? Табрис очень красивый и невероятно талантливый. У него добрый взгляд и располагающая улыбка, а еще он один из наследников Опалового клана. Как бы я желала, чтобы именно Табрис стал моим первым мужем, но в высших сословиях первые два брака всегда планируют родители, чтобы сохранить связи в кланах, которых у нас всего шесть: сапфировый, рубиновый, александритовый, опаловый, падпараджавый и изумрудный, в котором состою я. Каждая богатая и влиятельная госпожа должна иметь шесть мужей, но здесь присутствуют определенные правила и ограничения. Так, к примеру, жена не может иметь мужей, что будут из одной семьи. Поэтому я всегда боялась, что моя мама на предстоящей встрече с Опаловым кланом, договорится о моей помолвке с иным наследником, и я больше не смогу видеться с моим Табрисом. А как бы я хотела, чтобы он стал моим мужем! Мы бы жили с ним в одном из дворцов, и у нас было бы много детей. Я бы любила только его! Зачем мне остальные мужья, если у меня есть Табрис!
Честно признаться, я не понимала многомужества. Меня воспитывали согласно традициям и правилам, и я осознавала, что в этой большой стране, поделенной на три различных Империи, это не прихоть, а необходимость. Девушки из низших сословий могли иметь и одного мужа, но высокопоставленные госпожи этой участи были лишены. Почему обязательно шесть? Для нас это число магическое, таящее в себе совершенство, равновесие, абсолютную защиту и истину. Шесть кланов, шесть рек, пронизывающих наши Империи, составляющих одну страну, шесть основных рас, шесть Великих Храмов и, безусловно, шесть мужей. Наверное, все это кажется мне странным, потому, что я родилась не здесь, хотя и живу сейчас в Центральной Империи Харран. Что уж говорить, пускай я и являюсь одной из наследниц Изумрудного клана, но во мне не течет их кровь.
Мою мать зовут Иараль. Она забрала меня, когда мне было всего пять лет, и, сказать по правде, те годы я помню смутно. Знаю лишь то, что Императрица Изумрудного клана забрала меня из нищей страны, где царствовала анархия и революция. Кстати, Императрица Изумрудного клана и есть моя приемная мать. В нашей стране абсолютный матриархат, поэтому кланами руководят женщины. Матриархат, если верить истории, потому, что три Империи создали три сестры, что были невероятно талантливыми волшебницами. Поэтому именно женщины сильнее в магическом плане. Это вовсе не значит, что здесь мужчин угнетают, даже наоборот. Они имеют такие же права, очень сильны физически и являются нашими защитниками. Но рождаются чаще всего мальчики. У моей матери даже пять сыновей.
Иараль всегда была ко мне очень добра. Баловала и всегда покупала мне то, что я хотела. Служанки рассказывали, что когда я была маленькой, Иараль почти не отходила от меня и называла своим сокровищем. Я любила её так же, как и она меня, и была ей благодарна за все, что она для меня сделала. Себе я пообещала, что сделаю и для нее все, что возможно. Некоторые из моей прислуги шептались, что глава клана немного не в себе, но я всегда пропускала это мимо ушей, ратуя на то, какими сплетниками могут быть служащие во дворце. Как будто им делать нечего. Только строят и разносят ложные сплетни!
Маме о Табрисе я рассказала, и, судя по её улыбке, на этом собрании она выберет именно его. Как же я была счастлива! Щеки жгло румянцем, стоило мне только представить в своей голове, как нас венчают с Табрисом, как я сижу с ним на небольшом помосте в центре стола, уставленного дорогими яствами, как он нерешительно обнимает меня за талию, называя своей женой и самым прекрасным созданием в этом мире. Неловко-то как! Я даже не обращала внимания на слуг, у которых сегодня было столько дел, буквально бежала по коридору, желая поскорее увидеть моего милого Табриса, броситься ему в объятия и с удовольствием посмотреть на подаренное мною ему кольцо, которое он никогда не снимал. Как же сильно я его любила! Как же сильно я благодарна судьбе за то, что она свела меня с ним.
А вот и поворот! Быть может, он уже стоит там? Он, такой красивый и такой добрый. Он, что радостно улыбнется мне и раскроет свои теплые руки. Когда Табрис был маленьким, его иногда путали с девочкой, настолько он был милым, а его большие рубиновые глаза западали прямо в душу. Моя младшая сестренка, которую мама приютила так же, как и меня, часто смеялась надо мной, говорила, что все мои мысли только об этом юноше. Я дула губки, отнекивалась, но ведь так оно и было! Я писала ему письма почти каждый день, а он, такой заботливый, всегда быстро мне отвечал. Я рассказывала ему все свои тайны, а он рассказывал свои, и мы давали друг другу обещания держать все это в секрете. И так нам радостно было от того, что во всем мире эти тайны знаем только мы вдвоем. Выскочив из-за поворота прямо на веранду, я врезалась во что-то твердое и тут же подняла свое улыбающееся лицо, надеясь увидеть там моего Табриса, но…это был не он.
Улыбка тут же спала с моего лица, и я, смущенно понурив голову, отскочила в сторону, невольно дотрагиваясь до заколки, чтобы убедиться, что она в порядке.
– Будьте более осмотрительны, госпожа, и смотрите, куда вы идете, – услышав беспристрастный и холодный голос, я скривила губы. Уверенна, что сейчас он как всегда надменно смотрит на меня сверху вниз, поэтому даже голову поднимать не буду. Пусть уже уйдет отсюда. – Мне еще долго ждать извинений?
Ох уж этот…этот…Злобы на него не хватает! Как вообще кто-то вроде него может быть старшим братом Табриса! Зазнайка – вот, кто он! Словно весь свет ему принадлежит. Высокомерный и беспринципный, а еще лишен всякой морали! Говорят, что так он ведет себя потому, что является кандидатом на звание сильнейшего в Опаловом клане, но мне все-равно. Он и мизинца Табриса не стоит. Пусть весь такой сильный идет куда подальше! Я гордо вскинула голову, пряча сжатые кулаки позади себя.
– Прошу прощения за то, что в собственном замке не могу нормально передвигаться!
По-детски, наверное, но произнесла я это злобно. Моя макушка ему еле до груди доставала, поэтому задирать голову высоко пришлось. Его вечно спокойные красные глаза смотрели так, словно со стороны все это выглядело так, как если бы бабочка пыталась укусить дракона и считала, что сделала это успешно. К сожалению, он был похож на Табриса. Но, к моему облегчению, не сильно. Валефор имел длинные, почти ниже лопаток, волнистые и белоснежные волосы, в то время как у Табриса они были короткими и прямыми. Брови у этого эгоиста были темными, а глаза кровавыми, а у моего любимого – светлые, а радужка рубиновая. И есть эта разница, я знаю! Нос у Валефора был ровным, подбородок острым, а еще он был очень и очень бледным, как и все в аристократическому роду вампиров. Табрис же имел лицо более круглое, а кожу светлую, но не мраморную, а еще он всегда улыбался, обнажая ямочки. Высокий зазнайка, как я его всегда называла, был одет во все черное, как и было положено его Опаловому клану. Черная рубашка, черный жакет, брюки, высокие сапоги, большие наплечники, от которых до пола шел темный плащ и высокий воротник. Один из ремней шел от плеча до бедра, другой – висел на поясе, служа прикреплением для ножен, в которых покоился дорогой меч. Его синюшные пальцы, которые я всегда считала отвратительными, были исполосованы шрамами.
– Это не ваш замок, госпожа Эолин, и не ваша семья, – он сказал это так безэмоционально, что я потеряла всю свою злобу и мое лицо предательски выказало удивление и обиду. Все знали, что госпожа Иараль приютила двух девочек из-за того, что после родов пяти сыновей больше не смогла зачать. А попытка забеременеть с помощью магии привела к…Неважно. Важно то, что многие относились к этому с пониманием и одобрением. Более того, некоторые госпожи последовали этому примеру, ведь девочки рождались редко. Но были и те, для кого частота крови была слишком важна. Вот еще почему я не любила старшего брата Табриса. Он Валефора почему-то очень боялся и уважал. А я нет!
– Прошу прощения. Чувствуйте себя, как дома.
Вернув себе маску горделивости, я быстро прошла мимо, складывая руки перед собой. Этот зазнайка не испортит мне сегодняшний день. Более того, раз этот эгоист здесь, значит и Табрис тоже прибыл! Это куда важнее. Я вновь ускорилась, отбивая стуком каблучков по деревянной веранде, на руках побрякивали цепочки, шедшие от браслетов. Собрание, должно быть, уже началось, а значит, мы сможем вдвоем погулять в саду. Мне так много нужно рассказать моему Табрису! А еще, я обязательно пожалуюсь ему на Валефора! Скажу, какой его брат грубиян.
Где же ты? Я осторожно заглянула во двор, куда прибывали все гости. Это была небольшая площадь, к которой с разных сторон вели аллеи из пальм. Среди карет и верховых животных Табриса не было. Неужели он пошел на собрание? Нет-нет, он обещал мне, что мы обязательно увидимся и что он не пойдет на это скучное мероприятие. Но я не буду говорить ему о том, что госпожа Иараль обо всем договорится, пусть это станет сюрпризом!
Я уже почти весь дворец обошла. Наверное, он тоже ищет меня, и мы с ним просто ходим кругами, как в тех смешных рассказах из книжек. От одной мысли об этом я тихо расхохоталась. Точно! Я же в саду еще не была! Вспомнив про одно из достояний нашего дома – великолепный сад, на который садовники тратили уйму времени, чтобы сохранить его среди пустыни – я стремглав помчалась туда. Уложенные камнем дорожки вели внутрь, ветвясь и уводя в глубь настоящего лабиринта из прекраснейших цветов и деревьев. Пальмы росли рядом с кустами бордовых роз, и выглядело это до того необычно, что, если бы не магия садовников, то навряд ли это можно было бы увидеть вживую. Я бежала вперед, к беседке в самом центре сада, и тихо вскрикнула, когда резво выскочивший со стороны Табрис поймал меня в объятия и подкинул вверх. Милый-милый Табрис, как же я люблю тебя! Пусть, пожалуйста, будет так, что мы поженимся и будем вместе навсегда!
– Ты надела её! Она очень тебе идет! – он поставил меня на землю и убрал руки с моей талии. Я бы так хотела, чтобы он обнимал меня вечно!
– Конечно, я надела её! Это ведь ты подарил, – я смущенно улыбнулась и засмотрелась на красивое лицо Табриса, которое покрылось румянцем.
– Я искал тебя, – юноша взял меня под руку и повел к выходу из сада. Действительно, судя по времени, собрание уже закончилось, и начинался обед.
– А я тебя! Знаешь, пока искала тебя, встретила твоего брата. Какой же он все-таки грубый!
– Его черствость вполне оправдана, – Табрис виновато завел руку за голову, – не принимай его слова близко к сердцу, хорошо? Он всегда все говорит в лицо…
Я замолчала. Всегда, когда я жаловалась ему на Валефора, Табрис выглядел отстраненно и напугано, поэтому я тут же решила сменить тему.
– Вы приехали всей семьей?
– Конечно, судя по слухам, на этом собрании хотят свести наши кланы, – он вновь улыбнулся. Какой же он милый, когда смеется!
– Ну, надо же, – наигранно удивленно протянула я, мысленно упрашивая судьбу помочь.
Табрис кивнул и протянул мне руку, когда я поднималась по ступенькам. Он всегда был таким вежливым и галантным. Идеальнее мужчины я в жизни не видела! Его губы мягко коснулись моей руки, и я против воли потянулась вперед, желая, чтобы этот поцелуй не был предназначен только моей кисти. Он никогда не заходил дальше объятий, а мне, к своему стыду, хотелось большего.
– Увидимся за обеденным столом.
– Да, конечно! – помахав Табрису рукой, я, приподняв подол платья, быстро поднялась по лестнице на второй этаж, где располагался кабинет моей матери. У меня сердце было готово вырваться наружу при мысли о том, что сейчас я открою дверь, и все решится. Если все получится, то уже за обедом объявят о нашей с Табрисом свадьбе!
Быстро постучала в массивную дверь и, не дожидаясь ответа, вошла внутрь. Госпожа Иараль сидела за столом, водя ноготком по золотой клетке, в которой сидела маленькая колибри. Мама была очень красивой. С мягкими изумрудными волосами и золотыми глазами, в которых иногда проскакивал какой-то нездоровый блеск. Я не верила в слухи о том, что моя мама психически нездорова. У нее, как у любой достопочтенной госпожи, было шесть мужей, но один умер от болезни, а двое других погибли на войне. Иараль была очень умной женщиной и не умела сдаваться, шла по головам, если жаждала что-либо получить. Увидев меня, она широко улыбнулась. Мне от этой улыбки словно легче стало. Неужели все получилось!
– Эолин, птичка моя, споешь мне сегодня перед сном?
Сев на кресло перед Иараль, я уверенно кивнула головой. Я гордилась своей песенной магией, которая досталась мне в наследство от моей расы. Моя мать была русалкой, а отец – простым человеком, поэтому хвоста у меня не было, и проявить его я не могла, зато силы передались. Изумрудный же клан происходил от дриад.
– Простите мне мое нетерпение, но что же на собрании решили? – я чуть ли подпрыгивала, сидя на кресле.
– Мы все решили! – Иараль довольно улыбнулась и похлопала в ладоши. – И скоро моя девочка первый раз выйдет замуж!
Я взвизгнула от восторга, и моя мама рассмеялась.
– Конечно! Валефор сможет сделать тебя счастливой!
Думаю, что в тот момент я перестала дышать. Послышалось? Да, наверное, этот зазнайка настолько разозлил меня, что я непроизвольно подумала о нем. Ну, конечно!
– Вы же сказали о Табрисе, верно? Я от счастья не расслышала, представляете!
– Нет-нет, я сказала о Валефоре, что он сдел…
– Но я хотела замуж за Табриса! – я вскочила с места, хватаясь за ткань на груди. В горле сильно пересохло, а дыхание стало очень шумным. Да быть этого не может! Чтобы я, да за этого идиота! Да никогда!
– Эолин, – мама внезапно стала очень серьезной. От её улыбки не осталось ни следа, глаза безумно сверкнули. – Мои дети меня слушаются.
Я обреченно свалилась в кресло.
– Церемония обручения будет закрытой, она запланирована на завтра. Поэтому вместо обеда ты поедешь подбирать платье, я все объявлю сама.
– Но Табрис…
– Мне нет до него дела.
Глаза начали болеть, и через секунду вся картинка перед глазами поплыла из-за выступающих слез.
– Валефор не любит меня, – я всхлипнула, – а я его!
– Поверь мне, лучшей партии для тебя не найти. Ты же сама говорила, что все сделаешь для своей семьи, разве нет?
Глава 1
Мне вновь приснилась собственная свадьба. Торжество, о котором я желала вспоминать с приятной истомой, обратилось в крах собственных надежд и построенных иллюзий, коими я с детства окружала себя. Человеческая душа слишком быстро привыкает ко всему хорошему, оказываясь в условиях, где телу необходимо заботиться лишь о собственной внешности. Нет черного колье, платье неправильно подшили, задержали обед на пять минут – не те проблемы, что появившись в моей жизни, научили меня чему-то важному. И вот, впервые столкнувшись с отказом, я поняла, насколько сильно меня, обычную девочку из трущоб, избаловала эта роскошная жизнь. И все же…Мне было очень и очень больно.
Первая свадьба, первый муж – все это должно было стать для меня чем-то незабываемым, чем-то важным, что оставило бы теплый след в душе. Но вместо этого мне в душу плюнули и потоптались грязными сапогами на всех детских мечтах. Свадьба была очень пышной, моя мама светилась радостью, принимая многочисленные поздравления и подарки. Великолепное платье, сложная прическа, украшенная цепочками из изумрудов и опалов, тяжелые украшения, что сверкали на телах приглашенных гостей, длинные столы, уставленные невероятно дорогими деликатесами. Серебряная посуда, старинные гобелены, веселая музыка нанятого оркестра – думаю, это именно та свадьба, о которой я всю жизнь мечтала. Это была моя свадьба, на которой я впервые в жизни желала отрастить хвост и уплыть далеко-далеко. От всех этих гостей, от вездесущих песков, от Валефора, что весь вечер вел себя почтительно, не выказывая эмоций, от…Табриса.
Мой милый, милый Табрис…Мой сон всегда заканчивался на нем. На том, как я, разглядев его чудесное лицо в огромной толпе, побежала к нему, игнорируя взгляд новоиспеченного мужа. На том, как он, увидев меня, внезапно повернулся и пошел прочь по одному из коридоров. На том, как я бежала в длинном тяжелом платье позади, протягивая пальцы и хватая его за одежды, желая дотронуться до его мягких волос, желая прикоснуться к его теплой руке, что вдруг оказалась холодной. Звук, когда по моей кисти ударили, отбросив её в сторону, я запомнила на всю жизнь. Взгляд глаз, что вдруг стали кровавыми, а не рубиновыми, навсегда остался где-то в сознании. Мой Табрис…Мой милый и любимый Табрис…Впервые я видела на твоем лице раздражение и скуку. Табрис…Я ведь попыталась тебя обнять, говорила слова о любви, утирала слезы, прося прощения неизвестно за что, но ты…
Мой сон всегда заканчивался на нем. На его словах. Жестоких словах, разбивших мне сердце. За что? Я любила тебя так сильно, что готова была отдать жизнь ради твоего счастья. Я помнила все дни, когда ты приезжал в гости, все письма, которые всегда пахли розмарином. И как же неистово я теперь хочу все это забыть, но…Она гложет. Раздирает на части. Она – беспощадная и всегда сильная – настоящая первая любовь. А ты…А ты никогда меня не любил так, как любила тебя я. Почему? Вина во мне?
«И что теперь?»– сказал ты тогда. Сказал злобно, жестоко, с такой ужасной насмешкой, что я, проглотив слезы, не смогла ничего тебе сказать. Кажется, я вновь начала говорить о любви, о том, как сильны мои чувства, и ты снова задал мне тот же вопрос. Почему тогда я не могла остановить слезы? Потому ли это, что уже тогда все поняла, пускай и не признавала? Я ведь бежала за тобой до самого выхода, где ты, обернувшись, криво мне улыбнулся. Быть может, это был не ты? Твое красивое лицо никогда не искажалось этим выражением, но…Но ты не оттолкнул, ты разорвал все мои чувства, которыми я жила. Ты, обернувшись, попал в самое уязвленное место. Ты ушел.
«Как будто у меня нет запасного варианта. Спустись уже с небес, Эолин».
На всю жизнь я запомнила эти слова. Мой сон всегда заканчивался на них, и я просыпалась на мокрой от слез подушке, пахнущей, как назло, розмарином. Как скоро затянется этот рубец, оставленный на сердце острым кинжалом, на лезвии которого был яд?
Я открыла глаза. Медленно повернулась, посмотрев на вторую половину помятой постели – там никого не было. Валефор всегда уходил очень рано. Я не любила его. После того, что произошло, было бы замечательно вообще более не испытывать подобного. Нет любви, не будет и предательства. И все же, спустя три дня нашей совместной жизни, я поняла, что была ему несколько признательна. За то, что в нашу первую брачную ночь, так ничего и не случилось. Он все знал. Знал о моих разбитых чувствах, стоило ему лишь взглянуть на мое заплаканное лицо, и ничего не говорил. Уходил рано утром, оставляя на прикроватном столике записку о том, какие у него сегодня дела, и пропадал на весь день. Знаешь, сегодня перед сном я обязательно скажу тебе спасибо. Не думаю, что ты будешь счастлив со мной, но назло всем я сделаю так, чтобы и ты был свободен в своих решениях, ведь и у тебя были причины жениться на мне столь внезапно, о которых я пока не знаю. Довольно жалеть себя. Мое лицо опухло от постоянных слез, что текли из глаз три дня. Не пристало так выглядеть дочери Изумрудной Императрицы, что теперь живет в своем собственном небольшом замке с мужем. Теперь, как независимая особа благородного происхождения, я автоматически вступала в Совет, и вскоре на мои плечи лягут обязательства. Я стану такой могущественной, продвинувшись в Совете на самый верх, что Табрис будет жалеть о сказанных им словах всю свою оставшуюся жизнь!
С этим настроем я наконец-то встала с кровати. Замок представлял из себя деревянное сооружение прямоугольной формы на сваях с массивной двускатной крышей. Первый этаж был сродни приемному залу. Он был окружен верандой и прекрасным садом. Второй этаж, на котором располагались кабинеты и выставочные залы, был украшен невероятной живописью. Третий же, где располагались спальни, – имел большие арочные проемы для окон, и утром там было очень красиво. Когда-то давно этот замок принадлежал одному из моих братьев, который, вступив в гарем одной знатной особы, покинул его. Теперь же он по праву принадлежал её Императорскому Высочеству Эолин, то есть мне.
Многие называли меня невероятно красивой. Думаю, это одна из причин того, почему Иараль в свое время приютила именно меня. Часть считала, что я слишком наивна, и, учитывая последствия моего разбитого сердца, они были совершенно правы. Некоторые полагали, что я глупа и меня легко обмануть, и, к сожалению, теперь я смотрела на эту критику с иной стороны. Все, Эолин, довольно. Теперь ты станешь самой красивой, богатой и сильной девушкой этой Империи. А для этого пора перестать думать о прошлом и начать действовать. Возьми пример с Валефора. Он считается сильнейшим в Опаловом Клане, девушки засматриваются на него, хотя он и не смотрит на них в ответ, и он, пускай и высокомерен, но со всей ответственностью взял на себя новые обязанности. И при всем при этом кроме пренебрежения или спокойствия иных эмоций на его лице я не видела. Значит, если спрятать свои чувства, то все получится? Значит, именно чувства мешают смотреть на все трезво и расчетливо?
Умывшись и одевшись с помощью служанок, я спустилась на обед, так как проснулась довольно поздно. В углу начинали пылиться стопки подарков, которые я не успела распаковать. Мне было достаточно того, что от Табриса там ничего не было. Но удивило меня и другое: от матери Валефора среди подарков также ничего не нашлось. Я обедала в одиночестве, довольно грустно, учитывая собственную неуверенность в дальнейших действиях и то, что в родовом замке у меня двое еще не женатых братьев, старшая сестра, что все время проводит в своей комнате и всегда улыбается, и младшая, с которой мы очень близки. Теперь я одна. С мужем, которого не хочу принимать, как мужа, и со слугами, коих в замке пока очень мало.
Весь день я провела в саду. Тщетно потратила свободное время, просто вглядываясь в аккуратный фонтанчик у беседки. Почитала книгу, которая оказалась довольно предсказуемой. Отужинала, и затем направилась в библиотеку вместе с пришедшим ко мне письмом от Совета. Всего в Совете было более сотни участниц, но большинство из них на деле являлось массовкой, наделенной большим статусом. Основу, безусловно, составляли шесть Императриц, их предложения всегда выслушивались, и без них не проходило ни одно важное собрание. Далее шла четверка глав, отвечающих за четыре сферы нашей Империи: военная, политическая, культурная и экономическая. В каждую сферу входило еще по четыре главы, между которыми были перераспределены обязанности, и именно эти главы имели в своем роде реальную власть, возможность что-то изменить, ввести и предложить. Всего их было шестнадцать, и именно они были моей целью. В виду своего статуса, я, перескочив сразу несколько этапов, стала подчиненной одной из глав, что крутилась в культурной сфере. Это была уже пожилая дама из Рубинового Клана, и я знала её еще с детства. Кажется, они дружили с моей матерью. Если я смогу занять её место, то мгновенно стану заметной фигурой.
Это письмо, которое я развернула, сидя в библиотеке, было именно от неё. Она просила меня на следующей неделе навестить сапфировые шахты и оценить условия, в которых живут сосланные туда работники. Не очень приятная работенка, учитывая, что в шахты ссылают или тех, кто такими работами избежал тюрьмы, или неблагополучных. Представляю, в каких условиях они живут. Финансирование на их проживание выделяется скудное, хотя я слышала, что среди тех работников есть множество талантов по работе с драгоценностями. Пришло и другое письмо. От целительницы, что желала осмотреть меня завтра. Это письмо напрягло меня намного больше, ведь обычно такое приглашение приходило тогда, когда целители, подкупленные родственниками, желали убедиться, что первая брачная ночь прошла успешно. Не в плане беременности, а в плане лишения своего целомудрия. Я же была чиста, как едва распустившийся цветок. Быть может, отказаться? Но тогда возникнут слухи, и появится мнение, что молодожены и не живут-то вместе. Моя мама будет в гневе. Она всегда твердила мне о том, как должна настоящая женщина заботиться о своем гареме. Я несла ответственность за всех своих мужей (вариант отсутствия любви почему-то никто никогда не учитывал), за своих защитников, дарующих мне силу и влияние. И, если первых двух мужей всегда выбирала семья, то далее шел бой сердца и разума. Часто знатные дамы избирали мужей, исходя из влюбленности, другие же, руководствовались выгодой.
Я посмотрела на часы. Валефор должен вот-вот вернуться с очередной встречи. Нужно ли мне рассказывать ему о письме? Понимаю, что он мой муж, но я не хочу смотреть в его эгоистичные глаза и терпеть усмешку, которой он непременно меня одарит. «Созрела» или «Влюбилась», да, он определенно скажет мне что-то такое. А я буду молча краснеть, боясь перед ним даже раздеться. Тем не менее, моя семья желает убедиться, что я вступила в полноценную супружескую жизнь…Что же мне делать? От волнения я скомкала в руках присланное мне письмо. Точно! Я просто дам ему прочитать его, и он все поймет. Скажу равнодушным тоном, что у нас нет выбора и что мне, впрочем, все-равно. Затем мы поднимемся в спальню, где, надеюсь, все пройдет быстро и нежно. Да, хорошо, пусть будет так. Рано или поздно это все же придется сделать, поэтому, наверное, нет смысла оттягивать все это.
Когда я состроила в голове идеальный вариант событий, в библиотеку заглянула старшая немолодая служанка по имени Цейхан, известив о том, что мой муж прибыл домой. Я вежливо попросила её позвать его в библиотеку. Да, тут будет проще. Здесь никого нет, и здесь я отчего-то чувствую себя спокойнее. Надо принять уставший и равнодушный вид. Словно я была занята весь день. Выпрями спину, поправь волосы, открой письмо от главы, будто занимаешься изучением содержимого, а письмо от лекаря на край стола. Да, вот так. Отлично.
Он зашел без стука, и я обернулась лишь тогда, когда он встал рядом со столом, хотя я и отчетливо слышала его тяжелые шаги. Его распущенные волнистые волосы были разбросаны по плечам, черные одеяния скрывали стройную красивую фигуру с широкими плечами и узкими бедрами. Он как всегда был в черном, и на его лице была предсказуемая маска спокойствия. Первый муж совершенно ничего мне не сказал, молча стоял у стола, смотря прямо на меня. Я видела, как его зрачки, что были отчетливо видны в красной радужке, бродили по моим глазам, губам и ключицам. Он смотрел на меня так в первую брачную ночь, но это был лишь взгляд. За эти три дня он даже ко мне не прикоснулся. И я была ему действительно благодарна. Я бы хотела когда-нибудь извиниться за то, что он не смог жениться на той, кого любил или любит, пускай я даже представить не могу, что этот сухарь на подобное способен. Завидую ему. Уж он-то точно никогда не страдал от любви.
