Текст книги "Богатство души (СИ)"

Автор книги: _Dementra_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Так ты не ушёл? – едва отойдя от шока, спросил Азъен, смотря на юношу с приоткрытым ртом.

– А тебе этого хотелось бы? – улыбнулся Дерек. Азъен лишь рассеяно покачал головой. – Ещё вчера вечером я думал, что дождусь утра и уйду.

– Азъен, я предложила Дереку работать в конюшне. Ты ведь не против? – заговорила Катарина, когда между ними повисло неловкое молчание.

– Ага… – едва слышно ответил Азъен, не в состоянии отвести взгляда от тёмно-голубых глаз.

– Вот и я так подумала, – затараторила девушка, привлекая к себе внимание обоих мальчишек. – Нам давно нужен помощник в амбаре. Дерек мог бы жить тут. К тому же с работой он справлялся вчера. А потом научится всему, будет работать не хуже Алэна.

– А кто это? – Поинтересовался Дерек, когда при упоминании этого имени во взгляде Азъена появилась тоска.

– Алэн работал раньше в этой конюшне. Они с Азъеном дружили.

– Почему он тут больше не работает?

– Им пришлось уехать, – коротко ответил Азъен, давая понять, что разговора на эту тему не будет.

Катарина сразу уловила настроение брата и увела Дерека на второй этаж амбара, где тот смог переодеться в новую одежду. Юноша оказался достаточно способным и выносливым, несмотря на видимую немощность. Девушке пришлось признать, что она ошибалась на его счёт. Хотя мальчишка не знал грамоты, но оказался любопытен, немного болтлив и, на её взгляд – не в меру дерзок, из-за чего они только в первый день успели сцепиться не меньше пяти раз. К вечеру не осталось никаких обид, только приятная усталость от работы.

– Дерек, а сколько тебе на самом деле лет? – Спросила Катарина, отдыхая после ужина на втором этаже амбара. Азъен сидел рядом, внимательно слушая разговор.

– Я не знаю, – пожал плечами тот. Увидев удивление в глазах девушки, он объяснил. – У меня нет родителей, которые сказали бы, когда я родился. Мало людей, живущих на улице, знают свой возраст.

– А сколько по-твоему, тебе лет?

– Не больше, чем вам, я думаю. Только какое это имеет значение? Что меняется от знания своего возраста?

– А разве ты никогда не хотел знать, сколько лет уже прожил, отпраздновать свой день рождения?

– Наверно, хотел бы, но я никогда об этом не думал так. Ещё вчера я думал, что умру на улице и никак не мог вообразить, что однажды найду работу и буду спать в тепле под крышей.

– Ты именно поэтому решил остаться? – спросил Азъен. Этот вопрос мучил его весь день, но он боялся спросить, точнее – боялся услышать ответ.

– Не поэтому, – покачал головой Дерек, смотря в золотые глаза. – Я считал, что меня ничто не сможет переубедить. Но вчера, когда я спал, я услышал музыку. Она была волшебной и такой прекрасной, что я не смог бы описать её словами. Однажды я уже слышал похожую мелодию – два лета назад сюда приезжали музыканты. Я влюбился в их музыку и думал, что больше никогда не услышу её, до вчерашней ночи. Это и заставило меня передумать.

– Да, Азъен у нас может творить чудеса своей флейтой, – улыбнулась Катарина, толкая брата локтем в бок.

– В каком смысле? – Дерек непонимающе смотрел то на брата, то на сестру.

Вместо того, чтобы ответить, Азъен достал из сумки свою флейту, поднося к губам. Он не отводил взгляда от Дерека, смотря, как тёмно-голубые глаза расширяются от удивления, едва он заиграл. Ему вспомнилась та мелодия, что он играл два года назад на площади в третий день. Тогда он всего лишь импровизировал и никогда не запоминал, что играл – мелодия всегда шла из сердца. Он знал, что мелодия та самая, как будто сердце подсказывало, что нужно именно сейчас. В тот момент – два года назад – играя на площади, он ещё не знал Йенса, не знал, что влюбится в него. Сейчас он испытывал то же чувство – лёгкость, трепет от музыки и блаженного неведения за будущее.

– Это она… – словно очнувшись от гипноза, пробормотал Дерек. – Это та самая музыка. Ты был там… Но они же… Я думал, что они уехали…

– Они уехали, – подтвердил Азъен, тяжело вздыхая, а рука непроизвольно потянулась к левому виску.

– Но… А ты? Разве ты не был с ними?..

– Нет. Это воля судьбы, что я играл с ними.

– А могу я?.. Если ты позволишь?.. – неуверенно бормотал Дерек. Его глаза горели любопытством, смотря на инструмент в руках Азъена. Он протянул флейту юноше, смотря на то, как внимательно тот изучает металлический предмет, с каким трепетом проводит по нему тонкими пальчиками вдоль всего корпуса. Тёмно-голубые глаза светились счастьем и детским восторгом, отчего Азъен и сам начал улыбаться.

– Братик, мне не хотелось бы прерывать такой прекрасный момент, – заговорила Катарина, привлекая внимание юношей. – Но нам пора возвращаться домой, а то отец будет волноваться.

– Вы не останетесь здесь? – голос Дерека задрожал, когда он понял, что его собираются оставить тут одного.

– Мы ночуем дома, – объяснил Азъен, забирая у Дерека флейту. – Тебе не о чем беспокоиться – завтра с утра мы вернёмся. Здесь у тебя есть всё, что нужно. Мы не оставим тебя тут одного надолго.

– Надеюсь, что это так. Не хочется оставаться одному взаперти.

– Ты не будешь взаперти, – успокоил его Азъен. – Все двери и окна открываются, но если хочешь, можешь запереться изнутри. Только утром открыть не забудь.

Дерек обречённо кивнул. Как бы ему не хотелось, но придётся отпустить своих новых знакомых. Азъен и сам не хотел бросать тут юношу одного, но, если они не вернутся, отец действительно начнет беспокоиться и, чего доброго, пришлет сюда своих рыцарей. Тогда Дерек поймет, к какой семье тот принадлежит. Ему не хотелось, чтобы он узнал об этом слишком рано, чтобы видел в нём человека, а не высокомерного принца. Мальчишка и так считает их с Катариной такими, но пусть лучше узнает правду позже, чем раньше.

Отсутствуя во дворце два дня, начинало казаться, что прошли месяцы и более того – они никогда и не принадлежали к этому миру. Фредерик обрадовался возвращению детей и действительно начинал переживать, но ещё не настолько, чтобы отправлять людей на их поиски. Несмотря на то, что они уже ели в амбаре, от горячего ужина, поданного к их возвращению, они не отказались. Уставшие за день и после дороги, они с наслаждением приняли горячую ванну, смывая с себя весь пот и грязь, скопившиеся за два дня.

После ужина Азъен не видел сестру. Он даже не помнил, как дошел до кровати, в голове образовалась непривычная пустота и лёгкость после горячей ванны с ароматическими маслами, которые позволили ему моментально уснуть, едва голова коснулась подушки.

Ночь пролетела, как одно мгновение. Азъен ещё не успел подняться, а Катарина уже ворвалась в его покои маленьким ураганчиком.

– Доброй утро, братик! – провозгласила она, закружившись по комнате. Азъен удивлялся её неиссякаемой энергии – в то время, как он с трудом мог открыть глаза, она уже была бодра, словно уже давно проснулась. – Ты готов к новому дню?

– Доброе, Катарина, – зевнув, ответил Азъен, не поднимая головы с подушки. – Скоро я поднимусь и буду готов. А мы торопимся куда-то?

– Пока нет, но ты же не хочешь, чтобы Дерек переживал. Мы обещали приехать с утра.

– Да, я помню. Но спасибо, что сказала.

– Скажи, братик, а этот мальчик тебе действительно понравился? – жёлтые глаза Катарины заблестели от любопытства.

– Катя, ты такие вопросы задаешь… – он смутился, пряча лицо в подушке.

– Обычные вопросы. Или тебя смущает, что вы оба мальчики?

– Меня смущает, как спокойно ты об этом говоришь.

– А меня нет. Мне очень интересно. Так он тебе понравился? Я видела, как ты смотрел на него вчера…

– Он мне понравился, Катарина, – оборвал сестру Азъен. – Но что это меняет? Он-то вряд ли ответит мне взаимностью.

– Не знаю, как насчёт взаимных чувств… – задумчиво протянула девушка, смотря куда-то в потолок. – Но вчера вечером, когда ты играл, у него был такой взгляд, что у меня мурашки по спине побежали.

– Я ничего такого не заметил. Может, тебе показалось?

– Как знать, как знать… – загадочно ответила она, качая головой. – Я буду ждать тебя внизу. Догоняй.

Катарина, должно быть думала, что, сказав подобное, чем-то облегчит брату жизнь. А сделала с точностью да наоборот. Возможно ей всё показалось или она хотела что-то увидеть, а если нет, то что тогда? Азъен теперь не знал, как ему общаться с Дереком, как смотреть ему в глаза. Что, если он сделает шаг в его сторону, а это окажется не взаимным? Более того – он расскажет всем об этом. Азъен не боялся наказания, даже зная, что его ждёт. Нет – он боялся ошибиться, сделав поспешные выводы.

За последние несколько месяцев спокойной жизни Азъен успел позабыть, что значит – находиться в состоянии постоянного напряжения и переживать. Похоже теперь для него это неизбежно и так будет изо дня в день.

В амбаре Дерек уже успел приготовиться к приезду своих новых друзей, или хозяев… Он еще не знал, как к ним относиться. Страх, что его оставят тут одного, рассеялся, едва ворота конюшни открылись.

На этом всё и закончилось – Азъен не замечал за юношей никаких взглядов, что могло бы дать ему хоть какую-то надежду. Даже Катарина и та начала сомневаться, а её обычно трудно в чём-то переубедить. Только природное упрямство не позволяло ей отказаться от своих слов.

Азъен уже оставил мысли о возможной симпатии Дерека. С наступлением весны, когда снег начинал сходить, в амбаре начало появляться всё больше людей, а свободного времени становилось всё меньше. Катарина, как могла, в свободное время пыталась научить мальчишку счёту и письму. Забавно было за ними наблюдать со стороны, когда он учился считать данные ему монеты, постоянно сбиваясь и путаясь. Для Азъена или Катарины это как само собой разумеющееся – их учили грамоте ещё с раннего детства. Для Дерека же наука оказалась достаточно тяжёлой. Пройдёт немало времени, прежде чем он научится всему. Сложнее всего ему давались простейшие правила этикета в общении с людьми – далеко не всегда к ним приходили простые крестьяне. К ним иногда заглядывали и путники, и люди из знатных семей. Несколько раз Дереку доставалось за его дерзость и Азъен мог лишь надеяться, что тот понимал свою ошибку.

В конце дня Дерек валился с ног и моментально засыпал. Всего за один месяц он успел измениться до неузнаваемости – исчезли бледная кожа и впалые щеки; он заметно подтянулся, набрав вес и исчезла видимость, что кости обтягивают лишь бледная кожа; свои отросшие чёрные волосы юноша собирал в высокий хвост на затылке, что придавало его внешности экзотический вид.

Катарина сдружилась с этим дерзким и упрямым мальчишкой. Оказалось, что у них очень много общего: кроме своего упрямства, Дерек обладал неутолимым любопытством и любовью к прогулкам верхом (когда научился держаться в седле). А Азъену только и оставалось наблюдать за мальчишкой и оставаться его другом. Иногда у него возникало чувство, что подобное уже происходило, но только не с ним – словно призраки прошлого, оставшиеся здесь, хотели, чтобы история повторялась. Алэн оставил здесь частицу себя – своих призраков. Ведь он когда-то переживал то же самое – когда был влюблен в Азъена, но боялся открыться.

Видимо, эта история обречена на повторение, вот только каков будет её исход?

========== Глава 13 ==========

В середине весны, когда стоял самый разгар работ на полях, Катарине исполнялось пятнадцать лет. Теперь она считалась взрослой и по законам Элладеи могла выйти замуж, не требуя на то согласия родителей. Конечно, ни о какой свадьбе речи и не шло – она никогда не думала об этом, даже когда была влюблена в Эрика.

Дни рождения никогда не обходили стороной в их семье, поэтому девушке пришлось остаться во дворце, а Азъен оказался вынужден ехать в амбар в одиночестве, пообещав вернуться пораньше, если удастся. Отросшие за зиму волосы он решил состричь – на улице иногда стояла очень жаркая погода, от чего становилось тяжело дышать, а волосы лишь всё усугубляли. Дерек немало удивился, впервые увидев две длинные полосы белого цвета на висках.

– Не думал, что они выглядят так… – он завороженно смотрел на Азъена, не веря своим глазам. – Никогда раньше не видел подобного. С тобой что-то произошло?

– Это две длинные истории, – уклончиво ответил Азъен, смотря в глаза Дереку.

– Не хочешь рассказывать?

– Нет. Не сейчас. Однажды расскажу.

– А где Катарина? Ты приехал один? – сменил тему Дерек, а Азъен словно отошёл от гипноза, завороженный его глазами. Он немного потупился, поймав себя на мысли, что хотел бы почувствовать прикосновения его пальцев к своим волосам, и сразу отогнал от себя эти мысли.

– Да, сегодня её не будет.

– Почему? Ей нездоровится?

– Нет. Наш отец устраивает праздник по случаю её пятнадцатилетия.

– Сегодня ей исполнилось пятнадцать лет? Она ничего не говорила об этом. А когда твой день рождения?

– Он был зимой. Мы с сестрой не очень любим отмечать их – того хочет наш отец.

– Тебе столько же лет, как и сестре?

– Нет, – улыбнулся Азъен абсурдному вопросу. – Мне семнадцать.

– Катарина говорила, что у вас ещё есть братья.

– И сёстры тоже. Нас в семье всего девять – трое братьев и шестеро сестёр.

– Повезло тебе, – Дерек опустил голову. – У тебя есть большая семья. А я не знаю, есть ли у меня братья или сёстры. Да я никогда и не смогу об этом узнать.

– Не расстраивайся из-за этого, – уловив тяжёлое настроение, нависшее над другом, Азъен поспешил приободрить его. – Пусть ты не имеешь сейчас семьи, но ты сможешь завести её в будущем – жениться, завести детей, и ты думать перестанешь о прошлой жизни.

Он поспешил удалиться на второй этаж амбара – эти ободряющие речи подействовали на него крайне негативно. Разум отвергал мысль, что Дерек однажды найдёт себе жену и заведёт детей. Он хотел подбодрить, но сам не желал того по-настоящему. Уходя, он слышал, как Дерек пробормотал что-то, но так невнятно, что Азъен не смог разобрать. За день он неоднократно ловил на себе любопытные взгляды, видимо, хотел что-то спросить, но не решался.

Жара, простоявшая целый день, не прошла безрезультатно и уже вечером вдалеке слышались звуки приближающейся грозы. Люди спешили вернуться с полей, чтобы привести лошадей и самим не оказаться под проливным дождем. Азъен с замиранием сердца смотрел, как на горизонте со стороны замка на них надвигаются густые грозовые тучи. Со второго этажа открывался хороший вид на то, как чёрная пелена накрывает город, сначала касаясь самых верхних башен замка, а потом ложась на остальные дома. Издалека слышались первые раскаты грома – совсем тихие и далёкие. Но это только пока.

Ветер принёс с собой прохладу, запах дождя и грозы. Похоже, сегодня опять не удастся попасть домой – ездить в такую погоду верхом значит подвергать опасности себя и животное. В том он не видел никакой необходимости, к тому же отчасти он хотел остаться тут на ночь с Дереком, но не находилось веской причины.

С приближением грозы Дерек мрачнел всё сильнее, становясь похожим на чёрную тучу, что уже нависали над ними. Отпустив последних людей, он ушел распрягать лошадей. Его поведение показалось Азъену странным, но пока он не придавал этому значения. Он ещё не сказал, что остаётся здесь, а Дерек так и не появлялся. Когда чёрные тучи полностью накрыли небо и на улице потемнело, словно ночью, Азъен зажёг в амбаре несколько фонарей.

Первая яркая вспышка молнии осветила небо, но прошло не меньше пяти секунд, прежде, чем ударил гром. Азъену показалось, что вместе с громом он услышал ещё какой-то звук, но столь мимолетный, что он мог принять его за ветер, проникающий в щели. Второй удар грома прозвучал намного ближе и громче. Жалобный крик утонул в шуме дождя, обрушившегося на Илай, а Азъен не на шутку испугался. Ему не послышалось – он слышал крик откуда-то из дальнего угла амбара. Дерека он нигде не видел. Пришлось брать с собой фонарь и искать.

Мальчишка обнаружился в самом дальнем стойле – прижав ноги к груди, он вжимался в угол, пряча лицо в коленях. Когда Азъен открывал дверцу, очередная вспышка осветила помещение, а спустя три секунды последовал оглушительный грохот, от которого даже он вздрогнул. Сидящий в углу Дерек издал испуганный крик, сжимаясь ещё сильнее. Его плечи дрожали от приглушенных рыданий.

– Дерек, – позвал Азъен, кладя руку ему на плечо. Тот вскрикнул от неожиданности, поднимая полные слёз глаза. Азъен поставил лампу на пол, опускаясь перед другом на колени. – Дерек, ты почему не сказал, что боишься грозы? – его спокойный голос подействовал на юношу, и в тёмных глазах появилась осмысленность.

– Азъен… – прошептал он мертвенно-бледными губами. Его шепот утонул в шуме дождя, бьющего по крыше. – Я думал, что ты ушёл…

– Ты куда-то исчез, и я не успел тебе сказать – в такую погоду опасно куда-то ехать.

– Я не хотел, чтобы ты видел меня… – последние его слова перекрыл оглушительный гром. Дерек закрыл уши руками, вжимаясь лицом в колени.

– В грозе нет ничего страшного, – постарался успокоить его Азъен, а у самого всё клокотало в груди. Он придвинулся к Дереку сбоку. Тот, почувствовав это, прижался к другу, ища защиту. Азъен положил руку ему на плечо, замечая, как тот дрожит всем телом. – Не бойся.

– Я ненавижу себя за это, – шмыгнув носом, процедил Дерек. – Я всегда боялся грома, но раньше я был ребёнком и это казалось нормальным. А сейчас… Я не могу с этим справиться.

– Многие люди боятся грома. В этом нет ничего постыдного. У всех есть страхи. Надо бороться с ними.

– Но я не могу… – он прижался к плечу друга, вздрагивая от очередного раската.

Азъен молчал, обнимая юношу за плечи. Он не знал, какие нужно подобрать слова, чтобы успокоить его. Ему самому было неспокойно от погоды и от того, что Дерек так прижимается к нему, как ребёнок, нуждающийся в защите.

Дождь всё усиливался. Казалось, небо обрушивается на них за какие-то грехи, желая смыть их. Молнии сверкали всё чаще, раскаты грома не стихали надолго и одному богу известно, когда это закончится. Азъен сидел неподвижно, прислушиваясь к шуму дождя и задавался вопросом – а можно ли устать бояться? Смотря на Дерека, он понимал, что нет. Такая погода может продолжаться до самого утра. Неужели он не успокоится, пока всё не стихнет?

Уже второй час с тех пор, как пошел дождь, Азъен слышал музыку и ему нестерпимо хотелось сыграть самому. Дерек, словно уловив настроение друга, наконец отстранился, давая свободу его рукам. Тот достал свою флейту и с минуту вертел её в руках, вслушиваясь в шум дождя. В его голове звучала прекрасная и ужасная музыка одновременно – под стать грозе. Он боялся, что может напугать ею мальчика ещё сильнее. Тот и так еле живой от ужаса и дышал через раз. Впервые ему пришлось идти наперекор своему желанию и искать иные пути. Он хотел играть, но сейчас нужно что-то другое – что-то, что помогло бы Дереку.

Неожиданно звучавшая в его голове музыка переменилась, услышав его желание. Или это изменилась «песня» дождя? Азъен уже не стал разбираться, принимая дар, данный ему богом. Тихая и легкая мелодия растекалась по амбару, постепенно наращивая темп. Она звучала то звонко и переливисто, то медленно, почти угнетающе. Но в этом чувствовалась своя красота – музыка подчеркивала все прелести погоды, позволяя понять, что во всём есть что-то прекрасное – даже, на первый взгляд, в ужасном. Казалось, Азъен подыгрывал шуму дождя, то почти сливаясь с ним, то заглушая его. Или это дождь пытался слиться с мелодией, перекрикивая её, но потом сдавался и отступал. Гроза продолжала бушевать прямо над ними, но теперь она звучала иначе – словно издалека доносились раскаты грома, теперь казавшиеся какими-то нереальными, менее пугающими.

Азъен закончил играть, когда почувствовал, что ему уже не хватает воздуха. Посмотрев по сторонам, он заметил, что принесённая им лампа уже почти догорела – тусклый огонек едва освещал его и сидящего рядом юношу. Едва всё стихло, Дерек, словно очнувшись от чуткого сна, отодвинулся в угол. В тёмных глазах отражался огонёк от лампы, а Азъен с трудом перебарывал в себе желание вновь прижаться к нему.

Яркая вспышка молнии на секунду озарила небо, даже в амбаре стало светло. Оглушительный гром с треском разрезал шум дождя. Азъен ожидал услышать очередной крик, но вместо этого в свете тусклого огонька он заметил улыбку на лице Дерека.

– Я никогда не думал, что смогу получать удовольствие от грозы, – не прекращая улыбаться, сказал Дерек. – Азъен, ты действительно творишь чудеса своей музыкой.

– Спасибо, но ты преувеличиваешь мои возможности…

– Нет, не преувеличиваю! Я перестал бояться и это только благодаря тебе. Ты смог показать, что в грозе может быть что-то не только страшное, но и прекрасное. Она действительно прекрасна! Как я не замечал этого раньше? Твоя музыка проникает в самое сердце и заставляет слушать им, а не разумом.

– Спасибо… – ответил Азъен, смущённый таким непростым комплиментом. – Я просто играю то, что сам чувствую сердцем.

– В нём звучит волшебная музыка, – он на несколько секунд умолк, смотря на Азъена. – Ты мне расскажешь?

– Что? – непонимающе спросил тот.

– Что случилось с тем парнем, что работал тут раньше? Я понял, что вы были друзьями. Почему он уехал?

– Он не мог тут больше оставаться, – после долгого молчания заговорил Азъен, внимательно смотря на Дерека. Сомнения терзали его – он не знал, стоит ли говорить всю правду. Вот только не сказав её, он не узнал бы того, что так хотел. – Алэн был и остаётся моим лучшим другом с одиннадцати лет. Он работал тут один несколько лет, пока в прошлом году Дирк, державший эту конюшню, не взял ещё одного помощника – Эрика… – Азъен замолчал, думая, как продолжить, как объяснить. Нужные слова сами нашлись в этот момент. – Наша религия жестока по отношению к однополой любви – мужеложство здесь карается очень жестоко. Однажды Дирк застал их вместе, а потом… Потом было публичное наказание… – Азъен прикусил нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Он помнил тот день, словно это произошло вчера. Рука невольно потянулась к правому виску, где тянулась белая полоса. Дерек внимательно слушал его, не перебивая. На его лице застыла сосредоточенность, но не отвращение или презрение.

– Это было прошлой весной? – наконец, спросил он. Азъен кивнул. – Я помню их. Помню, как король вынес им приговор… – он на секунду умолк, о чём-то задумавшись, но потом продолжил. – Это было ужасно – как с ними поступили. Ты знал о них?

– Знал. И очень сожалею, что ничего не мог изменить.

– Вряд ли ты на что-то мог бы повлиять – это случилось, а прошлого уже не изменишь. Сейчас с ними всё хорошо?

– Я надеюсь на это. Они обещали сообщить, когда освоятся на новом месте. Уже год прошёл…

– Не грусти. Они обязательно сообщат, – Дерек придвинулся к Азъену ближе, смотря ему в глаза. – Твоя седина… Она появилась тогда – год назад? – Дерек протянул руку, касаясь пальцами серебряных волос на правом виске. Азъен не нашёл в себе сил отстраниться, продолжая сидеть неподвижно.

– Да, – тихо выдохнул он, смотря в тёмные, почти бездонные глаза, находившиеся от него так близко.

– Я тогда так и не извинился перед тобой за тот раз, когда ты ночевал тут… Я тогда не специально обнял тебя, но потом просто не смог отпустить. С тобой было так уютно, а твои волосы так приятно пахли цветами.

Сердце Азъена замерло. Казалось, он даже дышать перестал, ловя каждое слово, доносившееся до него. Он чувствовал подушечки пальцев, скользившие по его волосам, касающиеся кожи головы, где тут же выступали мурашки. Мир вокруг него исчез, перестал существовать, остались лишь эти ощущения и тёмные глаза напротив.

– Ты тогда так быстро ушел… – продолжал Дерек. – Я решил… Наверное, я напугал тебя…

– Ага… – выдохнул Азъен. Сколько всего он хотел сейчас сказать, но слова застряли в горле.

– Я тогда тоже испугался, что сделал что-то не так и долго жалел об этом. Сам не знаю, почему… Тогда не знал. Азъен?

– Ага, – находясь в полубреду, ответил он, до конца не понимая, о чём его спрашивают. Огонек в лампе догорал всё быстрее, делая черты лица Дерека почти неразличимыми.

– Азъен, могу я?.. – он замолчал, не договорив последние слова.

– Ага… – ответил тот. Свет вокруг погас. Он только и мог почувствовать, как его губы накрывают мягкие губы Дерека в робком поцелуе. Он невольно выдохнул от удовольствия, приоткрывая рот и подаваясь вперёд.

Раскат грома стал для обоих неожиданностью. Дерек отскочил от Азъена, как от огня. В темноте он не видел лица, но тяжелое дыхание слышал даже через шум дождя. Азъен замер, вынося себе смертный приговор. Он уже опасался худшего.

– Азъен… – прохрипел Дерек. Его трясло и это слышалось даже в голосе. – Я… Прости, я не мог иначе… Ты мне очень понравился. Даже если ты сдашь меня, я понесу наказание… Всё было не зря.

– Не зря… – эхом повторил Азъен, не веря своим ушам. Дерек боялся. Он решился сделать шаг вперёд, о чём так долго мечтал Азъен, чтобы потом отступить на два назад? Нет, этого нельзя допустить. Он подполз к мальчишке ближе, почти нависая над ним. Тот попытался отстраниться, но Азъен удержал его за руку. – Ты не зря это сделал. Надо было сделать это раньше.

Дерек машинально отпрянул. Его удивление чувствовалось даже на расстоянии. Азъен приблизился к тёмному силуэту, касаясь его губ. Они были соленые от слёз и дрожали, точно в ознобе. Юноша вымученно застонал, не зная, что ему делать – бежать или ответить. Его губы всё плотнее сминались, на затылке он почувствовал руку, зарывающуюся в длинные чёрные волосы.

Страх и сомнения быстро улетучились благодаря уверенности Азъена. Опухшие губы разомкнулись в ответном поцелуе, а Азъен невольно выдохнул от удовольствия, растекающемуся по всему телу приятным теплом. Дерек напирал на него, оттесняя назад, пока за его спиной не появилась стена, отсекая все пути к отступлению. Азъен оказался прижат без возможности вырваться, но с тем напором, с которым действовал Дерек, ему совершенно не хотелось этого делать. Они уже не замечали что-либо вокруг себя, сминая губы в страстном поцелуе. Не желая останавливаться, они не могли насытиться друг другом.

Ливень то усиливался, то отступал, молнии сверкали одна за другой, а раскаты грома не стихали дольше, чем на несколько секунд. Дерек отпустил Азъена лишь когда в легких не осталось воздуха. Они оба тяжело дышали, волосы блестели и слиплись от выступившего пота.

– Никогда раньше не испытывал ничего подобного, – сказал Дерек, проводя рукой по мокрым волосам Азъена. – А ты?

– Ага, – выдохнул Азъен, но в этот раз уже более осознанно. Вот только он не смог бы сказать, что уже испытывал подобное и даже большее с другим человеком, которого до сих пор любит. Дерек ему очень понравился – его к нему тянуло, но он точно не испытывал к нему того же, что и к Йенсу, которому он отдал своё сердце два года назад.

– Азъен, ты заметил? – вопрос Дерека прервал его раздумья. Он посмотрел на друга.

– Гроза закончилась. Уже светает.

Азъен действительно не заметил, что в амбаре всё стихло и он уже мог разглядеть черты лица Дерека. Тот улыбался и выглядел самым счастливым человеком на земле. Видя счастье в этих тёмно-голубых глазах, Азъен сам не мог не улыбнуться.

– Нам надо бы подготовиться, если твоя сестра решит приехать пораньше и найдёт нас тут, – Дерек поспешил покинуть стойло, а Азъен продолжал улыбаться, слыша об опасениях друга. Его сестра, возможно, будет единственным человеком, кто благословит их и, если понадобится – будет защищать. Скоро он сам поймет, что она не враг им.

Катарина появилась в амбаре спустя полчаса. К тому моменту Азъен успел умыться и привести себя в порядок. Однако изучающий взгляд сестры сказал ему, что он что-то не заметил.

– Доброе утро, братик! – поздоровалась она, широко улыбаясь. – Ну и гроза была ночью. Я думала, что небо раскалывается, обрушивая на нас всю воду мира.

– Наверно, так и было, – согласился Азъен. – Ты извини, что не пришёл вчера. Я не успел до грозы.

– Я на тебя не в обиде. А вот наш отец немного расстроился – он хотел, чтобы на празднике были все. Я считаю, что ничего страшного не произошло, ведь это же не последний день рождения, верно?

– Верно.

– А где Дерек? – она осмотрелась по сторонам, но среди загонов мальчика не увидела.

– Он уже работает. Нужно подготовить лошадей – дождь не дал людям закончить работы и сегодня нам всем придётся потрудиться.

– Да-да, – Катарина лукаво улыбнулась брату. – Вы хоть спали этой ночью?

– С чего ты взяла?

– Ты сегодня в зеркало ещё не смотрел? Настоятельно рекомендую.

Она звонко засмеялась увидев, как брат заливается краской. На втором этаже амбара он нашёл небольшое зеркало, оставшееся ещё от Алэна. Видимо Дирк не знал о нём, иначе бы выкинул, как и другие вещи бывших помощников. Смахнув осевшую пыль, Азъен увидел причину веселья сестры – раньше бледно-розовые губы сейчас приобрели яркий насыщенный цвет и сильно опухли; кожа вокруг них тоже покраснела, она ещё хранила на себе воспоминания о страстных поцелуях и ненасытных губах. Если Дерек выглядит точно так же, то лучше бы им не показываться вместе, иначе кто-то очень внимательный может о чем-то догадаться.

В середине дня, когда суета улеглась и трое подростков позволили себе сделать перерыв на обед, возле амбара остановилась карета, а через минуту в конюшне они услышали тяжёлые шаги и лязг стали. Азъен обменялся с сестрой тяжёлыми взглядами. Они оба понимали, кто пожаловал к ним в гости. Дерек предпринял попытку встать, чтобы спуститься, но Азъен остановил его, взяв за руку:

– Оставайтесь здесь. Я сам поговорю с ним, – твёрдым голосом сказал он. Дерек заметил в его взгляде какую-то обречённость перед неизбежной встречей, но не мог понять, что послужило тому причиной. Катарина тоже молчала, что рождало подозрения, что от него что-то скрывают.

Спустившись по лестнице на первый этаж, Азъен увидел двух вооружённых рыцарей, облаченных в доспехи. Их широкоплечие фигуры закрывали третью, не столь высокую и крупную, но именно эту фигуру они защищали и подчинялись, как и все в Элладее.

– Добрый день, отец, – поздоровался Азъен, привлекая к себе внимание. – Что привело тебя сюда?

– Здравствуй, Азъен, – тепло улыбнулся Фредерик, но тон его всё равно оставался сдержанным. Рыцари отступили на пару шагов, превращаясь в незаметные тени. – Я не знаю, сообщила ли тебе сестра новость, что я озвучил вчера. Я сегодня уезжаю.

– Как сегодня? Куда?

– Азъен, мое королевство очень большое и сложно контролировать его на расстоянии долгое время. Я должен лично убедиться, что в Элладее всё ладно или помочь по мере моих сил.

– Но разве такие поездки не планируют заранее?

– Я планировал эту поездку уже пару месяцев назад. Извини, что не говорил – вы с сестрой пропадаете здесь целый день и не было времени сказать. Мартирас и Гавриил знали об этом. Они останутся здесь вместо меня.