Текст книги "Слёзы Марии-Антуанетты"
Автор книги: Жюльетта Бенцони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
– Разумеется, но несчастного едва не хватил удар.
Троица кое-как расположилась в маленьком автомобиле. Каролин заняла место рядом с шофером, в заднюю часть кузова поставили чемодан, на который Альдо сел верхом, и машина покатила в «Трианон-Палас» на разумной скорости, чтобы не слишком шуметь. В гостинице горничная повела девушку в освободившуюся комнату, а портье тем временем сообщил Альдо и Адальберу, что их желает немедленно видеть маркиза де Соммьер…
Сразу встревожившись, они бросились к ней в номер, дверь которого она открыла сама. Лицо ее было белей, чем домашний халат с лиловыми лентами.
– Я видела из окна, как вы подъехали. План-Крепен не с вами?
– Нет, – ответил Альдо. – А почему одна должна быть с нами?
– Когда вы вчера вечером ушли, она последовала за вами. Вы же знаете ее: как только вам одновременно захотелось пойти спать, она не смогла сдержать любопытства. И «снарядилась», чтобы выследить вас!
– Да, она вполне способна на такое, – проворчал Видаль-Пеликорн, – где же она может быть?
– Я бы тоже хотела это знать, – прошептала старая дама с нескрываемой тревогой. – Не надо было ей участвовать в этой выставке, такие вещи сводят ее с ума!
– Не упрекайте себя, тетя Амели! Вы же знаете, когда она загорается какой-то идеей, переубедить ее невозможно… На каком расстоянии от нас она держалась?
– Мари-Анжелин не хотела терять вас из виду. Но было темно, и шел дождь. Не думаю все же, что она сильно отстала.
– А мы не видели ни одной живой души, – подумал вслух Адальбер. – Но вот что мне пришло в голову, – тут же добавил он. – Когда мы проходили мимо дома Карлова, в окнах горел свет. Мари-Анжелин, выяснив, куда мы идем, могла зайти к его жене, чтобы узнать, нет ли новостей!
– Ты прав! – одобрительно сказал Альдо. – Едем!
Однако, когда Адальбер остановил свой автомобиль перед домом Карлова, там не было ни света, ни каких-либо других признаков жизни. Альдо взглянул на часы:
– Слишком рано. Мне совестно тревожить сон – несомненно, чуткий – этой несчастной женщины! Если бы Карлов вернулся, такого унылого безмолвия здесь бы не было…
Сидя в машине, они наблюдали, как светлеет небо, которое со временем стало переливаться розовыми бликами. Альдо закурил сигарету.
– Заря! – прошептал он, выпустив струйку дыма изо рта. – Радуга и заря, любимейший мой свет. Она предвещает ясный день…
– Или ветреную погоду, – пробурчал Адальбер, набивая трубку. – Что будем делать?
– Никаких идей! – устало произнес Морозини. – Кажется, у тебя тоже?
– Можно медленно проехаться по улицам Версаля. Может быть, обнаружим какой-то след? Смотри-ка, ласточки! – добавил он, указывая на двух полицейских на велосипедах, кативших прямо к ним в своих больших развевающихся плащах, из-за которых их так и прозвали.
Первый из них, притормозив около пассажирского окошка, наклонился и тронул двумя пальцами свою плоскую каскетку.
– Можно узнать, что вы тут делаете, господа? – вежливо осведомился он.
– Мы уезжаем, – ответил Видаль-Пеликорн. – Нам не пришло в голову, что для визита к даме слишком рано…
Полицейский взглянул на дом, чтобы уточнить его номер.
– Вы хотели повидать мадам Карлову?
– Именно так! Это супруга нашего друга, который недавно исчез…
– Ваши документы, пожалуйста.
– Вот, – сказал Адальбер, вытащив бумажник. – Правда, не понимаю, зачем они вам понадобились. У нас самые чистые намерения…
– В таком случае вы нам поможете, – сказал полицейский, тогда как его товарищ, проверив бумаги Альдо, направился к крыльцу и стал энергично дергать за колокольчик.
Морозини почувствовал, что бледнеет.
– У вас новости о полковнике? Он не…
– Умер? Нет. Два часа назад его доставили в больницу с кошмарной раной на голове…
Адальбер вспыхнул:
– И вас послали предупредить его жену? Неужели Лемерсье не мог найти машину? Ведь несчастная женщина, конечно же, захочет отправиться к мужу. Вы посадите ее на раму велосипеда?
– Нас послали, чтобы известить о случившемся, а не заниматься транспортировкой!
– Что ж, к счастью, здесь оказались мы, – сказал Адальбер, покидая свое водительское место.
Видимо, обитатели дома спали куда более крепким сном, чем предполагали друзья. Полицейским пришлось долго звонить, прежде чем приоткрылась одна из ставен и в окне показалась Марфа в платке. Убедившись, что это полиция, толстуха поспешно спустилась к входной двери, но ее причитания вкупе со звоном колокольчика привели к тому, что из соседних окон высунулись головы – всклокоченные или в папильотках.
– Займись, мадам Карловой! – бросил Адальбер. – Ей понадобится участие, а от полицейских этого трудно ожидать. Я пойду искать такси. Нам придется отвезти в больницу обеих женщин, а у меня не автобус.
– Договорились.
И Альдо, как только плачущая служанка открыла дверь, вошел в дом вслед за «ласточкой». Он подоспел вовремя. Когда они оказались в прихожей, мадам Карлова уже сходила вниз по лестнице, опираясь на перила. Марфа бросилась к ней, что-то быстро говоря по-русски и постоянно осеняя себя крестным знамением, отчего хозяйка дома заметно пошатнулась. Альдо без колебаний оттолкнул служанку, крепко ухватил Любу за руку и помог ей спуститься. Она смотрела на него полубезумным взглядом:
– Скажите мне правду! Мой Николай умер?
– Нет, только ранен. Возможно, серьезно, я знаю не больше, чем вы, но он жив, не сомневайтесь! Сейчас мы отвезем вас в больницу, только попросите служанку дать вам пальто, на улице свежо, – добавил он, заметив на ее плечах легкую трикотажную шаль.
– Да, да, вы правы! Марфа, будь добра! Адальбер выказал проворство и через несколько минут приехал в сопровождении такси, в котором разместились Альдо и обе женщины – служанка и слышать не хотела о том, чтобы остаться дома! Люба с Марфой сидели среди вороха пижам и домашних халатов, обмениваясь пугливыми предположениями и тяжко вздыхая. Машина быстро доставила их к больнице, расположенной рядом с рынком Нотр-Дам, то есть совсем недалеко. Санитарка повела Любу в палату к мужу, а всем остальным вежливо, но твердо приказали подождать в приемном покое. Альдо не очень хотелось слушать жалобные причитания Марфы, и он уже вознамерился предложить своему другу пойти покурить во двор, как вдруг оба в едином порыве бросились в комнатку с застекленной дверью.
– Анжелина! – вскричали они хором. – Что вы здесь делаете?
Это и в самом деле была она. Смирно присев на краешек скамьи в своем черном, блестящем от воды непромокаемом плаще, она неотрывно смотрела на свои колени и машинально теребила перчатки. При виде обоих мужчин она сильно вздрогнула, и лицо ее просветлело.
– Ах, это вы? Я очень рада, – со вздохом сказала она.
– Что же вы не поторопились оказаться в нашем обществе раньше! Вы знаете, что тетушка Амели умирает от волнения и вас ищут повсюду? – проворчал Альдо.
– Но, прежде всего, – добавил Адальбер, – каким образом вы оказались в приемном покое больницы?
– Очень просто: это я нашла полковника Карлова… И вы не представляете, как я беспокоюсь за него!
– Мы вам охотно верим, но где же вы его нашли? Судя по последним новостям, вы помчались по нашим следам! Черт бы побрал ваше любопытство!
– Мое любопытство вам много раз помогало! – оскорбилась старая дева. – И вам следовало бы поблагодарить меня, а не метать громы и молнии! Это правда, я шла за вами, но в отдалении, и собиралась перейти через круглую площадь в конце Королевского бульвара, когда прямо на меня, можно сказать, налетела какая-то черная машина с выключенными фарами. Она чуть меня не сбила, и меня спасло лишь то, что я поскользнулась. Упала носом на асфальт, но, к счастью, ничего себе не сломала. Поднялась, правда, с трудом, и вас уже не увидела, вы исчезли. Зато в свете фонаря разглядела, что поблизости, всего в нескольких метрах, лежит какой-то человек, прижавшись лицом к. земле. Естественно, я бросилась к нему: он не шевелился, седые волосы окровавлены. Но он был жив: на шее еле заметно пульсировала артерия. А вокруг никого не было, даже кошки куда-то попрятались! Собрав все силы, я сумела его перевернуть и узнала полковника. Можно было догадаться и раньше по его серой блузе, но она насквозь промокла. А дождь все лил и лил! Я растерялась, не зная, что делать. Я позвонила в одну дверь, потом в другую, но безрезультатно. Совсем отчаявшись, я подтащила полковника к козырьку над входом и пошла искать помощи. Поверьте мне, это было нелегко! После девяти вечера Версаль закрывается, как театр, в котором окончилось представление…
– Вы правы, – задумчиво кивнул Адальбер. – Американцы говорят о некоторых городках на восточном побережье: «Тротуары сворачивают и убирают до утра!»
– Я позвонила даже в домик смотрителя на кладбище Нотр-Дам. И ничего не добилась! Его интересуют только покойники. Тогда я побежала по улицам наугад и в конце концов встретила двух полицейских на велосипедах. Они поехали со мной к полковнику, потом один отправился в больницу за машиной «Скорой помощи», а второй остался. Он даже предложил мне уйти, но я очень беспокоилась за полковника. Сказала, что это старый друг и мне надо выяснить, насколько плохи его дела. Они любезно проводили меня до больницы, и с тех пор я жду здесь!
– Но ведь есть же телефон? – укоризненно спросил Альдо. – Почему вы не могли предупредить тетю Амели?
Она повернула к нему такое измученное лицо, что Альдо устыдился своего, хотя и очень мягкого, упрека.
– Вы переутомились. Адальбер отвезет вас в гостиницу, вам надо отдохнуть. И он расскажет все тетушке Амели. А я останусь здесь. Хотя бы для того, чтобы помочь мадам Карловой, – добавил он, увидев, как Люба, поддерживаемая Марфой и санитаркой, входит в приемный покой.
– Эта дама отказывается ехать домой, – объяснила санитарка, помогая Любе сесть на скамью. – Она хочет дождаться конца операции.
– Что за операция? – спросил Адальбер, взяв под руку Мари-Анжелин.
– Трепанация черепа. Раненый очнулся, проявил сильное беспокойство и заговорил на непонятном языке…
– Должно быть, по-русски?
– Нет. У профессора Дебре одна из ассистенток – беженка из России, но она ничего не поняла. Конечно, у него сильный жар. А эту даму мы с великим трудом убедили подождать здесь: она не хотела отходить от двери в операционную. Вы не будете так. любезны присмотрель за ней?
– Конечно, я позабочусь о ней, не беспокойтесь! Впрочем… можно ли дать ей и ее спутнице по чашечке кофе?
– Чаю! – прорычала Марфа. – Очень крепкого чаю!
Санитарка посмотрела на нее с таким отвращением, слово она попросила мышьяку.
– В больнице есть только кофе!
– Очень хорошо! – примирительно сказал Морозини. – Им надо выпить что-нибудь горячее.
Его обаятельная улыбка произвела обычное действие. Санитарка растаяла, как масло на солнце.
– А вам? – промурлыкала она.
– Не откажусь. Большое спасибо!
Ожидание длилось почти три часа. Оно показалось бы Морозини нестерпимым, несмотря на кофе с цикорием, очень полезным для здоровья, но для него ненавистным, если бы в конце второго часа не появился комиссар Лемерсье.
– Как, опять вы? – осведомился он с присущей для него любезностью.
– Да!
– А в каком качестве, позвольте узнать?
– Я пытаюсь утешить мадам Карлову. Боюсь, без особого успеха, – со вздохом объяснил Альдо, бросив взгляд на расстроенное лицо Любы, по которому текли горькие слезы.
Марфа же, выпив чашку кофе, забормотала свою бесконечную молитву, напоминавшую жужжание пчел.
– Кажется, Карлову сильно досталось? И мне сказали, что обнаружила его ваша кузина. Любопытно, что ей понадобилось на этой пустынной улице, в полночь и под проливным дождем?
Альдо с трудом подавил отвращение к этому человеку. Комиссар был способен подвергнуть Мари-Анжелин допросу с пристрастием, и его следовало отвлечь любыми способами.
– Мадемуазель дю План-Крепен – ревностная христианка и, где бы она ни находилась, каждое утро, в шесть часов, ходит на мессу. У нее великодушное сердце, и она остро чувствует страдания других людей. Вчера вечером, под влиянием искреннего порыва, она решила навестить мадам Карлову. По дороге к ее дому она увидела, как похитители выбросили полковника из машины, будто мешок с мусором. Полагаю, остальное вам известно…
– И вы не проводили ее? В такую-то погоду…
– Ни я, ни месье Видаль-Пеликорн даже не подозревали о ее намерении. Как всякий порядочный человек, она не афиширует свои милосердные деяния, – сурово пояснил Альдо, и это произвело должное впечатление.
«Дикобраз» заметно смягчился:
– Она сумела разглядеть машину похитителей? Это было такси полковника?
– Полагаю, что ей, несмотря на сильный испуг, удалось это сделать. Мари-Анжелин очень наблюдательна…
– Я обязательно повидаюсь с ней. После обеда! Надо думать, сейчас она спит?
– Благодарю вас за понимание, комиссар!
Восхваляя достоинства Мари-Анжелин, Альдо. нисколько не преувеличивал. Он сам удивился, когда она детально описала комиссару Лемерсье машину: это был черный «Рено», еще не старый, дверцы украшены черно-желтой вязью, напоминающей рисунок на плетеном стуле. К несчастью, номер, заляпанный грязью, ей разглядеть не удалось.
– Весьма предусмотрительно, – прокомментировал Адальбер, – но явно недостаточно. По вязи на дверцах машину легко опознать, тем более что это редко встречается…
– Возможно, машина была просто украдена, – ответил Альдо.
Такого же мнения придерживался и Лемерсье. Комиссар уже собирался уходить, когда Альдо придержал его за рукав.
– Никаких новостей об убийце? – спросил он, понизив голос, чтобы не услышали Люба и Марфа.
– Никаких. Новых требований он не предъявлял, что меня, признаюсь, очень удивляет.
– Возможно, он все-таки не полный идиот? И должен был понять, что ему не дают того, что он вымогает, по очень простой причине: у нас просто нет этого украшения. Или ему нужно время, чтобы подготовиться к чему-то другому?
– Он уже совершил что-то другое. Я готов поклясться, что похищение Карлова – дело его рук.
– Карлов никак не связан с выставкой в память Марии-Антуанетты, – сказал Альдо с притворным удивлением, которое не обмануло комиссара.
– Возможно, зато он очень тесно связан с людьми, для которых эта выставка имеет огромное значение… например, с коллекционерами, любителями драгоценных камней.
– Давайте не будем преувеличивать! Он просто предложил помощь своим друзьям, мне и Видаль-Пеликорну, вот и все. А мы хотим выяснить, кто с ним так обошелся и куда делось его такси. Вы не нашли машину, не так ли?
Лемерсье пожал плечами и водрузил на голову котелок.
– Здесь полно прудов… Нам пришлось бы искать до дня Страшного суда!
– Это означает, что у Карлова, если он выкарабкается, не будет средств к существованию, – серьезно сказал Альдо. – Вам следовало обыскать все, не дожидаясь, пока мы все предстанем перед вечностью!
– Не суйтесь не в свое дело! Я свое ремесло знаю.
И Лемерсье, в ярости нахлобучив котелок ударом кулака, что отнюдь не пошло на пользу головному убору, ринулся к двери.
Когда операция завершилась, Любе позволили подойти к мужу и поцеловать его. Голова полковника почти полностью утопала в бинтах. Карлову выделили отдельную палату, поскольку Альдо объявил, что оплатит все расходы. Раненый все еще находился под воздействием хлороформа. Жене разрешили вновь прийти к нему только завтра, а когда она подняла на хирурга затуманенные слезами глаза, тот постарался подбодрить ее:
– Все прошло лучше, чем я ожидал, учитывая тяжесть ранения. Невзирая на возраст, он человек могучий, с твердым черепом, и могу заверить вас, мадам, что у него очень неплохие шансы на выздоровление… А сейчас ему нужен прежде всего покой… Судя по всему, и вам тоже, – добавил он, мягко отнимая руку, которую бедная женщина поцеловала, не в силах произнести ни слова.
– Будьте спокойны, доктор, – вмешался Альдо. – Я беру это на себя и завтра привезу сюда мадам Карлову. И зайду вечером, чтобы узнать, в каком состоянии больной.
Вернувшись в гостиницу, он обнаружил маркизу де Соммьер с развернутой в руках газетой, наполовину прикрывающей ее лицо. Услышав, как он вошел, она бросила газетный лист на пол.
– О! – удовлетворенно произнесла она. – Наконец появился кто-то, еще способный стоять на ногах и, если мне немного повезет, разделить со мной обед.
– Значит, кроме меня, здесь никого нет? А где все остальные?
– Спят! Может быть, и тебя клонит в сон?
– Да нет, не слишком. Зато я хочу есть.
– Слава богу! Ты-то мне и нужен!
Он помог ей приколоть к волосам шляпку, без которой приличная дама не имеет права появиться на трапезе в публичном месте. Пусть даже речь идет о кусочке фетра или бархата размером с почтовую марку. Выйти «простоволосой» – верх вульгарности! Головной убор маркизы походил на поднос из тонкой лавандовой соломки, украшенный белыми шелковыми розами, – в тон к платью и перчаткам. Вопреки или, быть может, благодаря осознанной архаичности своего наряда старая дама была ослепительной, и Альдо, предложив ей руку, не преминул сделать комплимент:
– Вы выглядите как королева, тетя Амели!
Метрдотель гостиницы, явно разделяя это мнение, церемонно провел их к столику рядом с высоким окном, выходившим во французский сад, за которым виднелись благородные боскеты королевского парка.
Вокруг царили порядок, красота, покой. Усаживаясь за стол, Альдо почувствовал истинное умиротворение и удовлетворенно вздохнул.
– Надо делать это чаще!
– Что именно, мой мальчик?
– Обедать или ужинать вдвоем! Вы действуете на меня в высшей степени благотворно, дорогая тетя Амели!
– Всегда приятно это слышать. Но расскажи же мне, что с бедным Карловым? У него есть шанс выкарабкаться?
– Профессор Дебре надеется на это. Только бы не было никаких осложнений…
– Это было бы ужасно! – пробормотала она, придвинув к себе тарелку с крабовым салатом. – Что с ними будет; если Карлов не сможет работать?
– Я и сам постоянно думаю об этом. С тех пор как нас обволокла эта атмосфера ужаса и роскоши, я решил придерживаться простого принципа: «Каждому дню – своя задача». Тем более что есть еще юная Каролин и ее дом с привидениями.
– Там действительно пошаливают привидения?
– Насколько я мог убедиться, это истинная правда. В любом случае мы с Адальбером собираемся провести там следующую ночь.
– Иисус милосердный! Только не берите с собой План-Крепен. С тех пор как убийца ополчился на версальцев, она словно парит между двумя мирами, и я стала опасаться, что нить, привязывающая ее к земле, может оборваться!
– Будьте спокойны! Мы доверим ее попечению мадемуазель Отье. Этого ей вполне хватит…
Им уже подали на десерт пирожные с персиком, когда в ресторане появилась чета Кроуфордов: он – заметно озабоченный, она – как всегда сногсшибательная в своем платье из китайского крепдешина кораллового цвета, с ниткой тонкого жемчуга на шее и крохотной шляпкой с пучком бело-красных перышек. Заметив мадам де Соммьер и Морозини, лорд Квентин указал метрдотелю на соседний с ними столик, который только освободила какая-то семейная чета.
– Какое счастье, что мы вас встретили! – воскликнула Леонора своим певучим голосом (казалось, в любой момент от разговора она готова перейти к исполнению оперной арии!). – Я убедила мужа прийти сюда, а не оставаться дома. С самого начала выставки потолки словно падают нам на голову, рассыпаясь на куски!
– У вас неприятности? Но почему? – спросила маркиза.
– Именно я был инициатором торжеств в память королевы, и мне хотелось сделать их блистательными, – вздохнул Кроуфорд. – Вы видите, что из этого получилось? Я начинаю думать, что у кого-то на меня зуб. Надо вам пояснить, – продолжил он, залпом осушив поданный ему бокал шампанского, – что примерно месяц назад у меня угнали одну из моих машин в предместье Сент-Оноре, рядом с посольством Англии…– У вас же есть шофер, который должен присматривать за автомобилем в ваше отсутствие, – удивился Морозини. – Как это могло произойти?
– У Филдза с утра болели зубы, и я отпустил его. Впрочем, мне нравится водить самому. И я приехал всего лишь для краткого разговора с атташе по культуре, поэтому не стал заезжать во двор. Кроме того, я спешил…
– И когда вы вышли из посольства, машины не было! – заключил Альдо, сначала поразившись тому, что богатейший шотландец плачется по поводу автомобиля, украденного месяц назад, а потом испытав внезапное озарение: – А какой фирмы ваш автомобиль?
– К счастью, не «Роллс-Ройс», – ответила Леонора, – но все-таки вещица красивая: заказная модель «Рено». Черный с…
– …желтым плетением на дверцах, – договорил ее супруг.
«Я попал в точку», – подумал Морозини, а вслух произнес:
– И вы недавно узнали, что вашу машину не только видели вновь, но что она стала орудием преступления? Или нечто подобное!
– Вы совершенно правы! – воскликнула Леонора. – Нам позвонил комиссар и рассказал эту ужасную историю. Мы просто потрясены!
– Мы озадачены! – поправил сэр Квентин. – У моей жены слишком богатое воображение. Впрочем, признаю, что это весьма неприятно… К тому же я не понимаю, кому мог помешать несчастный водитель такси?
– Этот несчастный водитель такси командовал казачьим полком на царской службе в России, – сухо уточнил Альдо, оскорбленный пренебрежительным тоном шотландца. – Вдобавок он мой друг… и друг Видаль-Пеликорна…
– И мой, кстати, тоже! – эхом откликнулась мадам де Соммьер.
– …И он прикрывал нам тыл во время операции «Бассейн Дракона». Именно тогда его, видимо, и схватили.
– О! Прошу вас простить меня! Я не знал…
– Но это же изумительно интересный человек! – воскликнула Леонора. – Я обязательно навещу его в больнице!
Глаза молодой женщины зажглись огнем, и Морозини мысленно посочувствовал своему другу Вобрену. Эта дама легко увлекалась, и роман с Жилем мог быстро закончиться! Что за мания набрасываться на первый же блестящий камешек, принимая его за алмаз!
Вдруг Альдо заметил, что в поле его зрения появился новый персонаж. Склонившись над плечом Кроуфорда, молодой человек лет двадцати пяти что-то шептал тому на ухо. Писаный красавец! Тициановский «Юноша с перчаткой», в безупречном английском костюме! Тетушка Амели рассматривала его в лорнет с чисто аристократической дерзостью. А черные бархатные глаза Леоноры затуманились – прямо-таки океан нежности… Между тем Кроуфорд встал и с извиняющейся улыбкой поклонился старой даме:– Прошу простить меня, маркиза, но я должен немедленно вернуться домой. Мой секретарь – Фредерик Болдуин – сообщил мне о неожиданном визите…
– А как же обед? – простонала Леонора. – Нам уже подают на стол!
– Вы можете остаться, дорогая! Машина будет ждать вас у входа. Мы возьмем такси.
Он быстро расплатился по счету, кивнул всем присутствующим и покинул зал ресторана. Секретарь следовал за ним, соблюдая почтительную дистанцию в три шага. Тем временем маркиза дала знак метрдотелю перенести на свой столик прибор Леоноры, которая рассыпалась в благодарностях:
– Как это мило с вашей стороны! Я терпеть не могу обедать в одиночестве, и Квентин это прекрасно знает!
– Он, конечно, понимал, что мы не лишим себя удовольствия насладиться еще немного вашим обществом…
В устах Морозини это был банальный комплимент, но Леонора тут же приняла кокетливый вид и шаловливо похлопала его по руке.
– Замечательно сказано! – промурлыкала она. – Нам следует познакомиться поближе, ведь пока мы встречались только в толпе… А я так много слышала о вас! Я безумно люблю…
Слегка приподнятые брови тетушки Амели и тень улыбки, скользнувшая по ее губам, были более красноречивыми, чем любая пространная речь. Альдо же лишь сухо спросил:
– В самом деле?
– В самом деле! Я безумно люблю драгоценности, особенно те, у которых есть интересная история, а вы – признанный авторитет!
– Князь прекрасный специалист и в других, более мелких вещах, – проговорила маркиза де Соммьер. – Но скажите мне, давно ли этот молодой человек служит у лорда Кроуфорда?
– Фредерик? Около пяти лет. Он очарователен, правда? И у него множество талантов!
Слушателям хватило такта не спрашивать, что это за таланты, но молодая женщина, желая продолжить явно дорогую ее сердцу тему, пустилась в объяснения. Она рассказала, что происхождение молодого англичанина никому толком не известно, но сам он «дает понять», что в жилах его есть несколько капель королевской крови – естественно, речь идет об английских монархах! Супруг Леоноры встретил его в казино Монте-Карло, точнее говоря, на прибрежных скалах, где он собирался совершить последний прыжок в Средиземное море, после того как вдрызг проигрался, оставив все свои деньги на зеленом сукне карточного стола…
– Как вы знаете, мой муж коллекционирует произведения искусства, а Фредерик, несомненно, относится к ним. Квентин спас ему жизнь и ввел в наш дом, где он быстро стал незаменимым. Он мастер на все руки, и у него такая прекрасная душа! – довольно неожиданно заключила она и тут же занялась шоколадной шарлоткой, которую поставил перед ней официант.
По лукавому взгляду тетушки Альдо догадался, что она умирает от желания выяснить некоторые подробности истории столь редкого образчика человеческой породы, но леди Кроуфорд, быстро расправившись с шарлоткой, взяла в оборот Альдо. Она стала расспрашивать его, сколько в точности украшений было у Марии-Антуанетты, хотя на этот вопрос никто не смог бы ответить, ведь какие-то драгоценности юная эрцгерцогиня привезла с собой из Австрии. Особо интересовали Леонору украшения из личной шкатулки, поскольку злополучная судьба драгоценностей Короны была известна всем.
Вопросов было слишком много, и Альдо отделался от любознательной особы, сославшись на то, что их с маркизой ждут ее старые знакомые. Он проводил Леонору к ее «Роллс-Ройсу», а затем поднялся в номер к тетушке, которую застал сидящей в кресле. Амели так глубоко задумалась, что даже не сняла шляпки с белыми шелковыми розами.
– Что-то не так?
– Да… или все же нет! Этот молодой человек… у него слишком обольстительная наружность!
– Странный способ выразить неодобрение.
– Он напоминает мне Люцифера. Который тоже был обольстителен… и ты знаешь, куда это его привело?
– Если верить традиции, он вроде бы не роптал на судьбу. Но если вдуматься, вы скорее правы. Надо бы поговорить с Мари-Анжелин. Она должна его знать, ведь ей приходится принимать участие в заседаниях комитета.
– Кого я должна знать? – спросила мадемуазель дю План-Крепен, войдя в гостиную именно в этот момент. Одета она была безукоризненно, но с трудом подавляла зевоту.
– Вы должны знать некоего Фредерика Болдуина…
– …восхитительного секретаря лорда Кроуфорда? Увидевший его хоть один раз больше не забудет, – со вздохом добавила она.
– План-Крепен! – вознегодовала маркиза. – Только не говорите мне, что вы влюбились!
Старая дева вспыхнула, стала искать платок в рукаве, не найдя его, порылась в подушках на канапе и также не нашла, шмыгнула носом, словно напав на след, и вышла из гостиной. Через несколько секунд она вернулась, уткнувшись в большой квадратный кусок батиста.
– Какие новости о полковнике? – невинно осведомилась она.
– План-Крепен, я задала вам вопрос.
– Правда? Ах да, припоминаю…
– Ну и?
– Ну и нет! Во взгляде этого молодого человека есть нечто… нечто невыразимое, но очень напоминающее падшего ангела… Вы сейчас поедете в больницу, Альдо?
Положительно, она не хотела поддерживать эту тему!
– С вашего позволения, я хотел бы пару часов поспать. Предстоящая ночь будет долгой… Нет, Анжелина, – добавил он, увидев, как в ее глазах с белесыми ресницами вспыхнул огонек, – сделайте мне одолжение и останьтесь с тетей Амели. Мы с Адальбером вполне справимся… А новости о полковнике вы можете узнать по телефону. Его лечащий врач – профессор Дебре…
Уже собираясь выйти, он вдруг вспомнил:
– Главное же, позаботьтесь о мадемуазель Отье! Она уже проснулась?
– Я заглянула к ней в спальню: она спит, как сурок!
– Как любой человек, который ночью не сомкнул глаз! Что ж, это очень хорошо!
