Текст книги "Эридиана"

Автор книги: Жумабек Алыкулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

е) еще раз предупредить инопланетян об опасности приближения к зонам «Обруча» вокруг земного шара.

Обценупр. Борт авианосца «Конвенция».

Прибегая к этим оградительным мерам, Обценупр вынужден был заморозить на неопределенное время всю программу «Демиург» по освоению планеты Икс. Орбитальную станцию «Паритет» предстояло перевести на другие параметры вращения и использовать ее для текущих космических наблюдений. Кооперативный научно-исследовательский авианосец «Конвенция» было решено передать на сохранение нейтральной Финляндии. После запуска в дальний космос системы «Обруч» всем паритетным службам, всем научным и административным работникам, всей подсобной обслуге предстояло расформироваться при строжайшей подписке не разглашать до самой смерти причины свертывания деятельности Обценупра.

Для широкой общественности предполагалось объявить, что работы по программе «Демиург» приостанавливаются на неопределенное время в связи с возникшей необходимостью капитальных изысканий и коррекций на планете Икс.

Все было тщательно продумано. И всему этому предстояло быть сразу же после экстренного вывода «Обруча» вокруг земного шара.

Перед этим, непосредственно после окончания заседания комиссий, все документы, все шифровки, вся информация бывших паритет-космонавтов, все протоколы, все пленки и бумаги, имевшие какое-либо отношение к этой печальной истории, были уничтожены.

На Тихом океане, южнее Алеутов время клонилось к концу дня. Погода стояла все такая же сравнительно сносная. Но все-таки волнение океана постепенно усиливалось. И уже слышен был рокот вскипающих повсюду волн.

Служба авиакрыла на авианосце напряженно ждала момента выхода членов особоуполномоченных комиссий к самолетам по завершении заседания. Но вот они вышли все. Распрощались. Одни пошли на посадку к одному самолету, другие – к другому.

Взлет прошел отлично, несмотря на качку. Один из лайнеров взял куре на Сан-Франциско, другой в противоположную сторону – на Владивосток.

Омываемая вышними ветрами, плыла Земля по вечным кругам своим. Плыла Земля… То была маленькая песчинка в неизмеримой бесконечности Вселенной. Таких песчинок в мире было великое множество. Но только на ней, на планете Земля, жили-были люди. Жили как могли и как умели и иногда, обуреваемые любознательностью, пытались выяснить для себя, нет ли еще где в других местах подобных им существ. Спорили, строили гипотезы, высаживались на Луну, засылали автоматические устройства на другие небесные тела, но всякий раз убеждались с горечью, что нигде в окрестностях Солнечной системы нет никого и ничего похожего на них, как и вообще никакой жизни. Потом они об этом забыли, не до того было, не так-то просто удавалось им жить и ладить между собой, да и хлеб насущный добывать стоило трудов… Многие вообще считали, что не их это дело. И плыла Земля, сама по себе…

* * *

Вот уже вторые сутки на площадках космодрома царило напряжение, работа шла беспрерывно днем и ночью. Весь космодром со всеми прилегающими спецслужбами и зонами ночью был ярко освещен сотнями мощных прожекторов. На земле было светлее, чем днем. Десятки тяжелых, легких и специальных машин, много ученых и инженеров были заняты подготовкой к осуществлению операции «Обруч».

Антиспутники, изготовленные для уничтожения летательных аппаратов в космосе, давно уже стояли, нацеленные к подъему, на особой площадке космодрома. Но по соглашению ОСВ-7 они были заморожены в использовании до особой договоренности, так же как подобные средства американской стороны. Теперь они находили свое новое применение в связи с экстренной программой по осуществлению транскосмической операции «Обруч». Такие же ракеты-роботы готовились к синхронному запуску по операции «Обруч» и на американском космодроме Невада.

Время старта в сарозекских широтах приходилось на восемь часов вечера. Ровно в восемь ноль-ноль ракеты должны были стартовать. Последовательно с интервалом полторы минуты в дальний космос должны были уйти девять сарозекских антиспутниковых ракет, предназначенных образовать в плоскости Запад – Восток постоянно действующий обруч вокруг земного шара против проникновения инопланетных летательных аппаратов. Невадским ракетам-роботам предстояло установить обруч Север – Юг.

Ровно в три часа пополудни на космодроме Сары-Озек-1 включилась контрольно-предпусковая система «Пятиминутка». Через каждые пять минут на всех экранах и табло по всем службам и каналам вспыхивали напоминания, сопровождаемые звуковым дубляжем: «До старта четыре часа пятьдесят пять минут! До старта четыре часа пятьдесят минут…» За три часа до старта должна была включиться система «Минутка».

К тому времени орбитальная станция «Паритет» успела изменить параметры своего местонахождения в космосе и одновременно были перекодированы каналы радиосвязи бортовых систем станции, чтобы исключить всякую возможность контактов с паритет-космонавтами 1-2 и 2-1.

А между тем совершенно напрасно, поистине как глас вопиющего в пустыне, из Вселенной шли беспрерывные радиосигналы паритет-космонавтов 1-2 и 2-1! Они отчаянно просили не прерывать с ними связи. Они не оспаривали решение Обценупра, предлагая еще и еще раз изучить проблемы возможных контактов с лесногрудской цивилизацией, исходя, разумеется, прежде всего из интересов землян, они не настаивали на немедленной реабилитации своей, соглашаясь ждать и делать все, чтобы их нахождение на планете Лесная Грудь служило обоюдной пользе межгалактических отношений, но они возражали против предпринимаемой сторонами операции «Обруч» – против той глобальной самоизоляции, ведущей, как они считали, к неизбежной исторической и технологической рутине человеческого общества, на преодоление которой потребуются тысячелетия… Но было уже поздно… Никто на свете не мог их слушать, никто не предполагал, что в мировом пространстве безмолвно взывают их голоса…

Тем временем на космодроме Сары-Озек-1 уже включилась система «Минутка», необратимо отсчитывающая приближение старта по операции «Обруч»…

БЕГАНАС САРТОВ
ЭКСПЕРИМЕНТ

Закирия любил пошутить. Треплясь о том, о сем со своими многочисленными дружками, ради пущего эффекта он мог иногда и приврать и, самое удивительное,– что бы он ни болтал, слушатели всегда все принимали на веру, ничуть не сомневаясь в его справедливости. Иногда он даже удивлялся: «Странно… Разве можно быть такими доверчивыми?… Интересно, если я объявляю, что я – пришелец с другой планеты,– поверят они мне или нет? Черт побери, а ведь это идея?… Надо попробовать это на ком-нибудь!»

Закирия был студентом последнего курса университета. Была весна – время дипломной практики, и дипломники почти все время проводили в стенах Академии наук. Однако, завтра Закирия со своими однокурсниками должен был ехать в экспедицию и поэтому их группу сегодня пораньше освободили от работы.

…Он шел по улице и, завидев вывеску пивного бара, зашел туда. У стойки выстроилась длинная очередь. Перспектива из-за кружки пива стоять целый час не прельщала Закирию и он, набравшись нахальства, пробрался в самую голову очереди, как с хорошим знакомым поздоровался с одним из первых очередников и попросил взять для него кружку пива…

Они сели за один столик. Тот парень все присматривался к Закирии, видимо, стараясь припомнить, где они могли видеться.

– Простите, где я вас мог видеть? – наконец, решился он спросить.

Закирия неторопливо отпил пива и, не долго думая, ответил:

– Или на автобусной остановке, или у кассы какого-нибудь кинотеатра, а может, у женского общежития…

Они расхохотались.

Закирия, похоже, понравился своему собеседнику. Между ними сразу же завязался непринужденный разговор, и уже через несколько минут они перешли друг с другом на «ты». Выйдя из бара, они долго ходили по вечернему городу, провожая друг друга. По ходу разговора незнакомец спросил у Закирии, из каких мест тот будет родом. Закирия, не задумываясь, брякнул:

– Во-он оттуда! Я пришелец!

– Ну да! – засмеялся незнакомец.

– Не веришь?– завелся Закирия, решив проэкспериментировать на незнакомце. – Видишь вон ту звезду?– показал он на Марс.– Это планета Марс. Много-много лет назад мой дед прилетел оттуда в качестве исследователя. Однако во время посадки его корабль получил повреждения, и дед не смог вернуться на родную планету. Так он и стал землянином. Он уже давно умер, но когда я был маленьким, он частенько рассказывал мне про Марс.

– Ты не врешь?

– Провалиться мне на месте!– поклялся Закирия.

Незнакомец начал прощупывать Закирию:

– А почему ты не возвращаешься на Марс?

– Я бы с удовольствием, да времени нет,– засмеялся Закирия. – К тому же до Марса далеко, а я плохо переношу дорогу… Долгая дорога всегда скучна…

– А ты полетел бы, если бы я тебя доставил на Марс так быстро, что ты даже не успел бы заскучать?

– А девушки там есть? Если есть, то поеду, провалиться мне на месте,– продолжая смеяться, сказал Закирия, слегка сожалея, что его «эксперимент» провалился и в то же время довольный, что на этот раз ему попался собеседник под стать ему самому.

– Тогда пошли.

Они пошли в сторону реки. Шли они, посмеиваясь, пошучивая и Закирия даже не заметил, что они довольно далеко углубились в лес. Вдруг незнакомец остановился и сказал:

– Вот и мой корабль.

Закирия расхохотался, довольный и прогулкой и этим шутником.

– Ну и хохмач же ты! Где ж твой корабль, что-то я не вижу его?

Перед ними была абсолютно голая площадка.

– Давай руку. Иди за мной!

…Закирия остолбенел: взявшись за руку незнакомца и сделав один-единственный шаг, он вдруг оказался на борту межпланетного корабля! Вокруг светились голубоватые экраны и на них Закирия увидел лес, по которому они только что шли, реку, смутно блестевшую в густых сумерках…

Закирия оторвался от экранов, принялся растерянно осматриваться. Пульты со многими приборами, круглые иллюминаторы… Все чужое, незнакомое… Незнакомец!

Их взгляды встретились.

Тот шагнул вперед и положил руку на плечо Закирии:

– Закирия, я не хочу сейчас читать тебе лекцию. Парень ты неглупый и уверен, что ты поймешь меня правильно. Ты ведь знаешь, что долг любого Сообщества разумных существ – наладить контакты с Братьями по Разуму других планет. Мы уже много лет отправляем на Землю, другие планеты Солнечной системы научные экспедиции, цель которых– найти разумную жизнь и, если таковая обнаружится, исследовать ее, определить, на каком уровне развития она находится, а если понадобится, помочь Братьям по Разуму. К сожалению, ни одна наша экспедиция, отправленная на Землю, назад не вернулась. Я уверен, что вернусь на родную планету – меня убеждают в этом сделанные мной расчеты. Однако мой научный доклад о жизни землян нуждается в дополнениях. И самым оптимальным вариантом было бы пригласить на Марс землянина, человека, который смог бы прокомментировать и дополнить мои исследования. Ты – потомок оземлянившихся марсиан, и потому ты просто обязан полететь со мной.

Закирия ущипнул себя, проверяя, не сон ли это.

– О чем ты говоришь?

– Брат, неужели дед не говорил тебе…

– Какой еще дед? – прервал марсианина Закирия.– Все мои предки до сотого колена – коренные земляне… Нет, браток, не нужен мне твой Марс. Пошутили и хватит, мне пора домой. – Он попытался улыбнуться. – А ты шутник! Наверное, в цирке работаешь?… Фокусник?… Или гипнотезер?…

– Закирия! Не пори чепуху!

– Ничего я не порю!

– Твой дед, действительно, не марсианин?

– Действительно… Чтоб мне провалиться на месте.

На этот раз он клялся искренне.

– Так ты настоящий землянин?

– Да!

– Знают ли земляне о том, что на Марсе есть жизнь?

– Только предполагают.

Марсианин задумался, затем решительно сказал:

– Ты должен полететь со мной и рассказать нашим ученым об эволюции жизни на Земле. Вернее, ученые сами получат все сведения, подвергнув анализу протоплазму, из которой ты состоишь. Твой полет на Маре будет выдающимся вкладом в дело сотрудничества цивилизаций, населяющих Солнечную систему. Это твой долг!…

Закирия совершенно растерялся. Марсианин продолжал убеждать его, одержимо сверкая глазами и его звонкий голос, казалось, заполнил собой весь салон корабля:

– Отбрось сомнения, Брат по Разуму! Эксперимент, в котором ты примешь участие, изменит судьбы двух планет. Ради истины, ради торжества Разума мы с тобой должны стать выше личных привязанностей, выше условностей! Решайся!…

Закирия нерешительно кивнул головой. Марсианин подошел к самому большому пульту, оглянулся на Закирию, подбадривающе улыбнулся и нажал на красную кнопку…

Земля погружалась в темноту. Высыпали на небе мириады звезд и среди них крупной красноватой точкой мерцал Марс.

Взревели дюзы двигателей… Человек и марсианин снова встретились взглядами…

…В тот поздний вечер еще одна звезда летела по небу, оставляя за собой короткий след…

ЧЕЛОВЕК И РОБОТ

– Аскарбек-второй! – окликнул Аскарбек робота, застегивая воротник рубашки.

– Слушаю,– отозвался тот, поправляя галстук у себя на шее. Этот биоробот был создан по образу и подобию своего хозяина и не только повторял его внешность, но и перенял его эмоции, привычки, наклонности, то есть все, чем один человеческий индивидум отличается от другого и что мы называем человеческим «я». Сотрудники Аскарбека по Кибербиосубмолекулярному институту иногда не могли отличить от Аскарбека его двойника.

– Значит, так,-сказал деловито Аскарбек. – В пять вечера в институте состоится заседание ученого совета. Ты пойдешь вместо меня на это заседание, посидишь, послушаешь, если понадобится– выступишь. А я побегу в театр за билетами, затем поеду в космопорт. В шесть должна прилететь с Малой Медведицы Лайли и мне надо встретить ее. А вечером мы с ней пойдем в театр. Ты ведь знаешь, нам с ней надо решить вопрос о нашей свадьбе.

– Хорошо,– буркнул робот. -Но…– Он сделал паузу. – На заседание Совета иди сам. А я встречу Лайли…– Он вынул из нагрудного кармана пиджака два узеньких билета: – И в театр Лайли пойдет со мной!

Аскарбек, опешив, выронил из рук шляпу:

– Что?!.

Аскарбек-второй вежливо поднял шляпу и подал ее Аскарбеку:

– Неужели ты не понимаешь, что я соскучился по Лайли и с нетерпением жду встречи с ней?

Аскарбек остолбенел.

– Но ведь… это не ты, а я скучаю по ней,-задыхаясь, прошептал он.

– Что? Ведь ты – это я! Значит, Лайли…

– Нет! – запальчиво прервал Аскарбек своего двойника. – Я – это не ты! Наоборот, ты – это я! Ты мой двойник!

– Это не так…– усмехнулся робот. -Ты – это я!

– Прекрати, браток,– сказал Аскарбек, стараясь сдержать злость. – Это я сконструировал тебя по образу и подобию своему. Я вдохнул в тебя жизнь! Следовательно, ты – это я!

– Аскарбек! – сверкнул глазами робот, – Не горячись. Кто кого создал – ты меня или я тебя– это вопрос спорный. Если честно, то никто практически не сможет установить, кто из нас человек, а кто – робот. Может, ты меня сотворил, а может… Да и чепуха все это… Спорить со мной не надо: ты член президиума Совета, тебе и идти на заседание. Билеты в театр у меня, значит в театр с Лайли пойду я. Вот так-то, Аскарбек!

Он подмигнул и направился к двери.

– Постой, постой, но ты же никогда не видел Лайли, как же ты…– бросился Аскарбек за роботом.

Робот остановился у двери и снисходительно улыбнулся:

– Ты разве никогда не встречался с ней?

– Я-то встречался, а вот ты…

– Раз ты встречался, значит и я встречался! Помнишь, как на эстакаде у вокзала я впервые поцеловал Лайли?

Аскарбек был ошеломлен. На шее вздулись вены, лицо его побагровело.

– Ну и подлец же ты! Это ведь я поцеловал ее! Я!…

– Успокойся, Аскарбек,– соболезнующе улыбнулся робот.– К чему волноваться, мы ведь с тобой один человек! Ты это я, я – это ты!…

Заседание ученого совета закончилось поздно. Задумчивый Аскарбек медленно шел по ночной улице.

Внезапно ему вспомнилась Лайли: «Вот черт. Ну и идиот же я!… Интересно, что ей наболтал этот прохвост?»

– А действительно, кто из нас кто? Я – он, или он – это я? Может, я его двойник?.

СВЕТЛАНА КАСЫМКУЛОВА
ЯНАТА

Конечно, деревня, бабушкин сад, душистый липовый мед и стремительная речка – веши приятные, что и говорить! По крайней мере, приятнее, чем невыносимый голос председателя пионерского отряда Ирки Мухиной, которая вот уже, наверное, целый час бубнит о металлоломе и макулатуре. Я вздохнул и снова погрузился в сладкие думы.

– Борька, Борька! Бо-о-р-ь-к-а, ну Боря же! – это шепчет мой самый лучший друг Юрка.

– …Борька-а! – и он начал кидать в меня жеваной бумагой. Наконец, потеряв терпение, я разозлился и обернулся, чтобы дать ему по шее, но Мухина в этот же момент заметила страдальческим голосом:

– Краснов, ты нарушаешь дисциплину больше всех и вообще давно пора вызвать в школу твоих родителей!

Я только погрозил кулаком в Юркину сторону. Хотя я уже привык к тому, что он меня окликает каждые десять минут. Дело в том, что неделю назад мы всем классом ходили смотреть фильм «Москва – Кассиопея».

В том, что фильм «мировой», мы сразу же сошлись во мнениях. И решили, что обязательно должны тоже изобрести звездолет. Юрка целую неделю не давал мне покоя, звонил домой через каждые пять минут, заставляя выслушивать очередной его проект. На сегодня мы запланировали разрабатывать двигатель. И вот вместо того, чтобы после пяти уроков, как каждый нормальный человек, идти домой и работать над звездолетом, я должен был сидеть на классном часе и слушать надоевшее до смерти бормотание Ирки.

Речь шла о будущем субботнике. Да, надо сказать, что в нашем классе была одна девчонка Таня Волкова, высокая, с пушистой каштановой косой – самая обыкновенная девчонка. К нам в класс она пришла в прошлом году, неизвестно из какой школы. Ее любимым коньком были звезды, о них она могла бы говорить и час, и два, и десять. Но вообще-то она в классе ни с кем не дружила, была очень замкнутой. Она почти никогда не появлялась на субботниках, а я был в отряде кем-то вроде особо уполномоченного по субботникам и воскресникам и, вполне понятно, что на этой почве наши отношения с Танькой были не из особенно хороших. Когда все работали, ее обычно не было с нами, и я возмущался таким явлением. Но сколько бы я ни говорил ей об этом, она оставалась при своих убеждениях и отвечала, что у нее есть дела поважнее. У девчонки – важные дела, подумать только!

Заранее чувствуя, что Волкова снова не придет на субботник, я встал и начал ее «разносить».

Но несмотря ни на что Таня смотрела на меня и улыбалась, а когда я закончил, она поднялась и сказала:

– Почему я должна ходить на субботники? Неужели от этого кому-то легче станет?

В классе зашумели, я выкрикнул:

– Зачем же ты тогда в школу ходишь? Раз с нами – значит, везде и всегда с нами. Будто с луны свалилась.

– Фу… Луна! – возразила Танька. – Сказал бы хоть что-либо посовременней – с Марса или другой планеты. Можешь представить себе, что я с Марса?

– Во врет! Может ты вообще не из Солнечной системы?-ехидно осведомился Володька Соломин.

– Может, и так,– спокойно ответила Таня и невозмутимо села на свое место.

Наконец-то классный час закончился. Последней, как всегда, уходила Волкова. Мы с Юркой припустили за ней и нарочно громко разговаривали, стараясь зацепить эту выскочку.

– Великий день! В нашем классе объявилась марсианка,– ехидничал Юрка.

– Как же она соизволила прилететь на нашу Землю?! – издевался в свою очередь я.

Вдруг Танька так резко обернулась, что я чуть не налетел на нее.

– Эх вы, чудаки, думаете, это зависит от меня: хочу – молчу, хочу – рассказываю. Впрочем, я на вас и не обижаюсь… Ведь вы же всего-то понять не можете: имела бы право – давно все рассказала.

Юрка недоверчиво хмыкнул, но она на него даже не обратила никакого внимания, продолжая говорить:

– Я не из Солнечной системы. Я прилетела из созвездия Андромеды. Есть там звезда второй величины, Альферац, это наше солнце, а четвертая планета от Альфераца – моя родная, мы ее называем Дрейнау, что значит «цветущая»… А все наше созвездие мы называем не Андромедой… Это ужасно трудное слово – Андромеда!

– Разве? – Мы переглянулись.

– Да, невероятно трудное,– строго повторила она. – Если учесть, что в нашем языке таких звуков вообще нет.

Я только хотел задать вопрос, как она остановила меня.

– Я знаю, что хочешь спросить у меня, я знаю все мысли тех, с кем разговариваю. Меня зовут Яната. Нет, это случайное совпадение, что, переставив буквы моего имени, получается почти Таня. Меня зовут Яната, давно меня так никто не называл, как там, на родной Дрейнау. В год, когда мне исполнилось десять лет, я впервые полетела в космос, на спутник нашей планеты Эйлинг, где работала моя мама астронавтом-корректировщиком на транспосадочной станции звездолетов. Здесь у вас только-только вышли в космос на простых ракетах, а у нас уже фотонные двигатели способны развивать скорость, равную скорости света. А в самых необходимых случаях мы используем телепортацию…

– …Телепортацию? – спросили мы почти в один голос с Юркой.

– Ах, вы даже не знаете, что это такое! Сразу это и не объяснишь… Ну в общем, при помощи электронно-квантовой установки человека разлагают на атомную структуру и в таком «разобранном» виде передают его, как обычную радиопередачу в любое место любой галактики, а там на месте в аналогичной установке-приемнике в течение нескольких секунд человека собирают в его обычную оболочку… да, да со всеми его родинками, мыслями и поступками… Я поняла ваш мысленный вопрос. Да, меня один раз телепортировали… Странное чувство… Словно ты исчезаешь и снова начинаешь жить через какое-то время… Кроме того, в тебе остается заряд энергии, безопасный для самого себя, но окружающим нельзя подходить в течение нескольких минут… На вашей планете за последние десять лет тайно побывали наши ученые пять раз. Но для окончательных психологических исследований надо было долго жить с землянами. Удобней всего это было сделать детям. Проводился конкурс по всей Дрейнау, никто не мог надеяться: необходимо было, кроме высших баллов по интеллекту, иметь исключительное здоровье. Победителей оказалось двое: я и мальчик Тураси, он сейчас живет, учится и проводит социологические и другие исследования в Англии.

Когда нас двоих направляли на Землю, основным условием было – ни слова о своем происхождении. И меня чуть было не забрали тогда, когда я проговорилась о планетах Геммы, тогда… на сборе яблок, помните? Можете мне и не верить, мне все равно. Вы, наверно, спросите, почему я, несмотря на запрещение, так сегодня разболталась с вами? Да потому, что сегодня в полночь я отбываю домой. – Яната радостно улыбнулась. – И мне разрешено быть откровенной со своими друзьями. Скоро за мной и Тураси придет малый корабль, а большой находится на окололунной орбите, чтобы доставить нас на Дрейнау…

– Во врет…– нерешительно сказал Юрка. Яната посмотрела на нас с каким-то сожалением и сказала:

– Если хотите, приходите сегодня в полночь на пустырь и увидите мой отлет, только прошу спрятаться и не подходить к кораблю. – Девочка почему-то грустно улыбнулась и, кивнув на прощание, ушла.

– Слушай,– после некоторого молчания сказал Юрка,– про какие планеты Геммы она упоминала, когда это было?

– А, да ты в это время был в Москве, у дяди в гостях, а мы всем классом поехали в колхоз помогать собирать яблоки. А вечером все лежали на сене, смотрели на звездное небо. И тут Генка Лудин заявил, что ему больше всех звезд нравится Гемма.

– Да, да, она очень красива,– откликнулась тогда Волкова. (Оказывается, она не Волкова и не Таня, а Яната).– А какие у нее прекрасные планеты: Транта, Суас, Гремо, Альдан… – И вдруг внезапно замолчала, вспомнив, что назвала планеты по-дрейнауски, а мы были тогда поражены теми звуками, которыми она называла планеты. Как могли об этом разговоре узнать на корабле?

Дома я сел за уроки. Потом выглянул в окно, увидел, что солнце затянулось тучами. Полил дождь. Это была самая настоящая гроза – с молниями и мощными раскатами грома. «Ну, конечно, Юрка не придет»,– подумал я и, сделав уроки, лег спать… И вдруг сквозь сон – пронзительный свист! Это все же Юрка!

Дождь лил как из ведра, зигзаги молний освещали мокрый асфальт, и в нем, как на моментальных фотографиях, отражалась вся улица.

– Слушай,– шепнул мне Юрка,– осталось полчаса, давай нажмем.

И вот, наконец, пустырь. Спрятались в кустах, ждем – ничего и никого!

– Натрепалась! – огорченно сказал Юрка. И вдруг… вдали показалась стройная фигурка, мы узнали Янату, в бело-серебристом плаще с развевающимися на ветру мокрыми волосами. Юрка хотел ее окликнуть, но я заставил его замолчать. Тем временем Яната нетерпеливо расхаживала по площадке.

– Смотри,-тихо воскликнул Юрка. К Янате подошел высокий мальчишка в таком же светлом плаще. Она что-то воскликнула и обняла его.

– Чужого обнимать,– зашипел Юрка.

– Это не чужой, это Тураси, они же как родные, с одной планеты…

Мой приятель сердито засопел, и я понял, что в этот момент он далеко не в лучшем настроении.

– До двух осталось пять минут,– прошептал я. И внезапно раздалось рычание реактивных двигателей, которое нельзя было отличить от раскатов грома, и на площадку плавно опустился корабль. Это была ракета странной спиральной формы. Из корабля вышли двое инопланетян в золотистых скафандрах. Когда Яната и Тураси сняли плащи, то под ними оказались точно такие же легкие скафандры, отсвечивающие золотом.

Последней в ракету ушла Яната, и я увидел, как она на минутку остановилась, и ее губы шевельнулись.

Хлесткая струя выхлопных газов обожгла площадку, н ракета ушла, набирая скорость, к окололунной орбите, к большому фотонному кораблю.

Мы, совсем грустные, уже собирались уйти, когда я заметил что-то светящееся в стороне от стартовой площадки. Это был лучистый кристалл величиной с большое яблоко, а под ним белела записка. Конечно, наша подруга с Дрейнау не захотела оставлять товарищей без прощального подарка.

«Видите, я действительно инопланетянка. Теперь вы можете спросить, почему я все рассказала вам? Да потому, что я всегда знала о ваших мыслях и желаниях, всегда считала вас своими друзьями, теперь вы отдалены от меня многими парсеками. И я верю в вас, верю, что вы создадите звездолет. Я еще обязательно прилечу на вашу прекрасную планету, а кристалл – на память.

Мы тоже дети Солнца! До свидания. ЯНАТА».

Юрка еще раз перечитал конец письма:

– Интересно, как она узнала о звездолете? И что это за туманная фраза в конце записки: «Мы тоже дети Солнца»?

Я шел, с тоской повторяя ее имя: «Яната… Яната» – загадочное, космическое, голубое и прекрасное, как оставленный ею кристалл. «До Альфераца очень далеко!» – вспомнились слова Янаты.

– Слушай, может надо рассказать о ней кому-нибудь?-сказал Юрка. -Все же контакт с представительницей другой планеты?

– Ты думаешь? Да нам же никто не поверит!

– А кристалл?

Я только махнул рукой.

– Как ты думаешь, она еще прилетит? – опять сказал он.

– Спроси что-нибудь полегче,– вздохнул я и замолчал. Притих и Юрка. А я все думал про Янату, иногда называя ее про себя «марсианкой», хотя хорошо знал, что она еще дальше – из другого созвездия, из мрачных глубин космоса.

Интерес-ная-я штука! Когда назавтра я спрашивал у всех ребят подряд, кто из них видел Таньку Волкову, на меня смотрели, как на сумасшедшего.

– Какую Волкову?

– То есть, как какую? Таню, которая рядом с Володькой Соломиным сидела?

– Борька, да что с тобой? Может съел чего-нибудь? – уставилась на меня Светка Нагорная. – Володька Соломин второй год один за партой сидит.

Это было необыкновенно – у всех в классе, как резинкой, стерло все воспоминания о Янате. Никто даже не пытался припомнить про планеты Геммы и о том, как Яната увиливала от субботников.

Наконец, когда я в третий раз стал допытываться о так называемой Тане Волковой у Ирки Мухиной, та пощупала у меня лоб и сказала:

– Иди-ка ты, Борька, домой сегодня.

Домой я все же не пошел. Всем было весело, исключая нас с Юркой. Иногда мы обменивались таинственными взглядами и торжественно клялись сохранить все в глубокой тайне.

…Весело прозвенел звонок, возвестивший о конце учебного дня. Класс загудел растревоженным ульем.

– Тихо, ребята! Сядьте на места! У меня объявление,– прокричала Ирка Мухина, любительница громких фраз. Все помнят тот случай, когда она еще в четвертом классе взялась оформлять классный уголок и навешала самодельных воззваний вроде: «Железная дисциплина – залог здоровья» и «Собирай металлолом – витаминов много в нем!»

– Кому говорят, тихо! – стучала ладошкой по столу Мухина.

– Опять! Неужели нельзя было на перемене сказать! – простонал я.

– Новостей на пять минут! Ведь ты же всех задерживаешь,– прошипела Ирка.

– Да хотя бы и на две минуты! Пока! Чао!– И я двинулся к двери.

Однако Юрка предательски не откликнулся на мой призыв, да к тому же выход из класса загородили девчонки – не будешь же с ними драться! Я демонстративно прислонился к стене двери, насвистывая: «А нам все равно…»

– Я не начну до тех пор, пока Краснов не сядет на место,– занудным голосом протянула Мухина.

Под возмущенный гул класса я направился к своей парте, швырнул портфель в парту и уничтожающе глянул на Юрку – предатель.

– Во-первых,– начала Ирка,– мы завтра выйдем на субботник по сбору металлолома. Нужно приобрести книги для строителей БАМа. И во-вторых, в воскресенье идем на лыжах в лес, с нами будет учительница по географии Наталья Александровна. Вот и все, – Ирка взяла портфель и вышла.

– Ха, красавица! – презрительно сказал я,– Юра, пошли.

Но он будто оглох. Я легонько дернул его за воротник. Мы вышли из школы. Мягко искрился снег. В вечернем небе загорались первые звезды.

– Хорошо, только жаль, что не видно Андромеды,– сказал я, чувствуя, как проходит паршивое настроение. – Да, хорошо. А ты поедешь в лес, Юрка?

– Обязательно поеду.

– Знаешь, мне пришла в голову мысль: если заменить в ракетном топливе…

Занятые этими важными размышлениями, мы совсем незаметно дошли до дому. Надо прямо сказать, что после отлета Янаты мы с особым рвением принялись за изобретение звездолета. С еще большим усердием читали книги по ракетной технике, астрономии и астрофизике. С энтузиазмом взялись за математику и физику. Кубоквадратыч с изумлением смотрел на Юрку, у которого отметки сроду выше тройки не поднимались, а тут вдруг три пятерки подряд!

Два дня, оставшиеся до воскресенья, пролетели незаметно. В это утро я проснулся сам. Удивительное дело– в праздничные дни всегда легко встается! Солнечный луч упал на полку с книгами, и там заискрился голубой кристалл – подарок Янаты.

Одеться и быть под окном друга – на это хватило десять минут. Я свистел во всю мочь до тех пор, пока за стеклом не показалась всклокоченная Юркина голова.