Текст книги "Эридиана"

Автор книги: Жумабек Алыкулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Мудрено очень.

– А как вы объясните то, что произошло с нами сегодня?– Гаршин прищурился. -Человек, он только тем и человек, что является источником мысли… По лицу лейтенанта скользнула мрачная тень:

– А доктора Подольского мы так и не смогли разыскать. Тот странный остров!… Василий Андреевич, разве может исчезнуть, а затем появиться опять целый остров?

– Отчего же нет? Я некогда встречал плавающие острова. Кораллы, водоросли, стволы деревьев: вот их основа. Эти островки отрываются от материков или родительских островов и некоторое время могут бороздить океан под напором ветров. Грустное напоминание о бренности жизни… Ба, да вот уже мы и проехали город. Впереди только звездная ночь, запах моря и цветущих садов.

– Еще полчаса и мы подъедем к даче Подольских,– оживился Вано.– Вы не представляете себе, какая замечательная женщина Ирина Владимировна!

– Конечно, не представляю,– Гаршин искоса посмотрел на лейтенанта и рассмеялся.

Его тихий смех был так кстати лейтенанту Чикоберидзе. Тот почувствовал себя намного спокойнее и с облегчением подумал, что за внешней суровостью в майоре скрывается мудрая душа мыслителя, вынужденного выполнять нелегкое дело.

Скоро они въехали в дачный поселок. Майор приказал остановить машину и сказал,

– Дорогой Вано, дальше мы пойдем пешком. Вы понесете аппарат, а я возьму рюкзак, в котором лежит шкатулка. Ох, как чудесно пахнут сады!

– Можно было бы подъехать прямо к даче,– сказал Чикоберидзе и смутился. – Извините, Василий Андреевич, не терпится увидеть Подольских.

– И все же придется прогуляться. Люблю ночные прогулки. Они бодрят, мобилизуют в человеке ясность мысли.

Дачу Подольских можно было узнать издали. Это было весьма оригинальное строение, выполненное в форме корабля, взметнувшего к небу мерцающие серебряные паруса.

– Почти по Грину,– остановившись, тихо произнес Гаршин.– И глядите, глядите, Вано! Там, у капитанского мостика, где едва теплится ночной фонарь!… Что это? Фигура в белом, и она движется, растет, отрывается от корабля, парит над садом призрачным демоном!… Ах, как жаль, что погас фонарь. Изумительное зрелище– плод блестящей инженерной мысли!

– Но этого никогда не было раньше!-лейтенант, изумленный не менее своего спутника, сунул руку в карман, где у него лежал пистолет и тут же с отвращением и стыдом выдернул ее. – Василий Андреевич, я никогда не видел ничего подобного!. Видите, чуть ниже, в пассажирской каюте, за иллюминатором вспыхнул свет? Кто-то плачет?… Это Ирина Владимировна!… Напрасно генерал приказал снять наблюдение за дачей, Василий Андреевич!

– Успокойтесь, Вано. Пока мы живы и можем подчинять разум своей воле, все происходящее вполне объяснимо. Поспешим же!

Они поднялись по лестнице, имитирующей подвесной трап корабля, и Вано громко постучал в массивную дверь рубки. Плач прекратился. Осветились электрическим светом иллюминаторы левого борта. Спустя несколько минут, послышались тяжелые, неторопливые шаги, щелкнул замок и дверь распахнулась. В дверном проеме стоял массивный, высокий человек в наброшенном на широкие плечи японском халате. Его лицо казалось равнодушно сонным.

– Здравствуйте, Валентин Лазаревич! – громким от волненья голосом сказал Чикоберидзе. – Извините за столь позднее вторженье, но я вынужден был проводить товарища Гаршина на вашу дачу.

– А что это за птица? – довольно грубо спросил инженер Подольский.

– Я думаю, можно познакомиться в более благоприятной обстановке,– поправив висевший на плече рюкзак, устало сказал майор. – Не переношу полетов, но всегда вынужден летать самолетом. Извините, но я думаю, что уже завтра мы с Ириной Владимировной должны вылететь на Бермуды.

– Так поспешно? – глаза Подольского сверкнули из-под сросшихся над переносицей широких бровей. – Но племянница не совсем здорова.

– Вот об этом я и хотел поговорить с ней. В случае отказа, мы вынуждены будем всего за один день подобрать на ее место нового сотрудника.

– Никогда не видел вас раньше. – Подольский нехотя отступил в сторону, пропуская нежданных гостей.

– Зато я знаю о вас очень многое. С восторгом читал ваши статьи… Широта взглядов необычайная!

– Не думаю! – раздраженно возразил Подольский. – Многие считают меня просто сумасбродом.

– Я так не считаю,– майор Гаршин снял шляпу. – Как вы, наверное, уже догадались, я назначен в экспедицию вместо вашего пропавшего брата.

– Вы знакомы с его системой обнаружения неординарных биополей?– с удивлением спросил Подольский.

– Подобную систему мы создали в филиале института космических исследований. Подобную, только подобную. Я знаю, что вы во всем помогали своему брату и вложили в его аппарат большую долю труда. Мне бы хотелось видеть вас на корабле в роли технического консультанта… Возможности, материальные возможности нашего института почти неограничены. Ставка, превышающая вашу прежнюю в два-три раза, могла бы устроить вас?

– А почему вы решили, что я затруднен в средствах?– насторожился Подольский.

– Вряд ли вы затруднены в средствах,– майор Гаршин постарался придать своему голосу более доверительный тон. – Но я лично заинтересован в том, чтобы рядом со мной на корабле был такой человек, как вы.

– Не понимаю.

– Вы один из известнейших охотников планеты, я– человек отдающий охоте все свое свободное время.

– Вот оно что! Черт возьми! Вы почти заинтересовали меня. Проходите, как вас там?…

– Василий Андреевич Гаршин,– майор протянул руку. Его ладонь утонула в огромной лапище Подольского.

– Ого! – воскликнул Подольский, почувствовав сопротивление своему рукопожатию.

– Oго!– повторил за ним майор Гаршин, напрягая мускулы.

– Нет, вы меня определенно заинтересовали! – с какой-то веселой злостью повторил Подольский. – Редко встречаются столь сильные люди. Определенно занимаетесь не только наукой… Лейтенант, немедленно идите к моей племяннице, скажите, чтобы приготовила ужин… Прошу, Василий Андреевич, в мои аппартаменты. Хочу немедленно убедиться в том, что вы охотник!

Они сошли на нижнюю палубу, если так можно было назвать второй этаж удивительной дачи, спустились в трюм.

«Да, инженер Подольский несомненно талантлив,– думал майор, едва поспевая за хозяином. – Сколь великолепна система освещения и взаимодействующая с ней механика! Стоит только инженеру приблизиться к любой двери, направить ладонь к электронному замку – вспыхивает лампа дневного света и двери бесшумно распахиваются. А что если голограмму «иронии» изобрел он? Тогда моя версия разлетается в прах… Но возникшая над дачей фигура в белом? Что это было?»

– О чем вы думаете? – спросил Подольский, останавливаясь перед квадратной, обитой китайским шелком дверью.

– Не перестаю восхищаться вашим гением,– искренне ответил гость.– Жаль,что раньше не был знаком с вами, хотя с вашим братом приходилось встречаться, очень давно,

– Мой брат! – Подольский на секунду повернул голову к Гаршину, и в его глазах блеснули слезы. – Стоит ли говорить о том, кого уже не вернешь? Бермуды сделали свое дело. Мы мечтали с братом пробудить умы человечества, и вот теперь все рассыпалось, растворилось. А всему виной тот проклятый плавающий остров, в тайну которого решил проникнуть мой брат.

– Есть тайна?

– Есть нечто большее, чем тайна. Но это надо было видеть своими глазами! – сказал Подольский, открывая дверь. – Входите.

– Такого я не ожидал! – изумленно воскликнул Гаршин, переступив порог. – Поразительно, как вам все это удалось создать? Если бы не миниатюрные формы, я готов был бы поклясться, что все чучела сделаны из добытых животных! Белый носорог… Тапир… Африканский шерстистый варан… Галапагосская игуана. Суматранский тигр!

– Недурно,– похвалил Подольский. – Разбираетесь в экзотических животных. Их добыл я! Видите, пули попали в самые уязвимые места.

– Такое сделать невозможно!

– Невозможно? – Подольский, не разжимая губ, хохотнул, но тут же оборвал смех и с восторгом и гордостью добавил:

– Не один вы не поверили в реальность увиденного. Но ведь давно известно, что подсушивая и подвергая кости определенной обработке, можно в десятки раз уменьшить их в объеме.

– И кости скелета?

– Разумеется, если использовать жесткие лучи. Желаете небольшой экскурс в страну философии?

– Думаю, что смогу быть вполне заинтересованным слушателем.

– Заинтересованным? – в голосе Подольского послышалась настороженность, а взгляд его светлых прищуренных глаз, казалось полоснул собеседника.

«Необходимо следить за своей речью»,– недовольно подумал майор, но безмятежно пожал плечами и сказал:

– Меня всегда интересовала возможность поговорить с человеком необычным. Я читал некоторые ваши статьи и поражался тому, что в вас словно бы уживаются два человека: один– технократ, другой– человек необузданной фантазии, извините, желающий доказать миру то, чего не может быть.

– В этом мире может быть все, даже красная рыба,– машинально возразил Подольский, и странная судорога перечеркнула его суровое лицо. – Например, кета… Я бы не хотел стать ученым с вашим складом мышления,– вы заранее отрицаете возможность необыкновенного, и брат мой тоже отрицал. Тем самым вы обрубили под собой корни и никогда не сможете осознать истинной вершины совершенства. Пожалуй, у нас разные точки зрения, и я не смогу, не стану посвящать вас в свою философию.

– Нет, так нет,– с сожалением согласился майор Гаршин. – Одно мне неясно, как вы умудрились добыть именно тех животных, которые занесены в мировую красную книгу?

– Осуждаете!

– Завидую, искренне завидую вам! – Гаршин, изобразив на лице крайнее волнение, подошел к миниатюрной копии тапира и притронулся к ней пальцем.– Обладаете бесценным сокровищем!

– Все в прошлом,– раздраженно возразил Подольский. – Теперь экспонаты ничего не стоят. Глупо, но я не могу сдать чучела даже в музей. Скопище баранов тотчас поднимет вой. Как же – инженер Подольский поднял руку на святая святых!

– Действительно, только охотник может понять охотника. Я бы рискнул пожертвовать многим, чтобы добыть хотя бы одно из этих животных.

– В акватории Бермудов есть еще более интересные животные,– Подольский с облегчением вздохнул. – Возможно, нам удастся поохотиться на них.

– Так вы летите со мной?

– Надо подумать.

Подольский стоял, прижавшись спиной к прямоугольной дверце. Внезапно дверца, несмотря на его сопротивление, стала приоткрываться, послышалось громкое шипенье и показалась голова огромной змеи. Гибкое тело словно вытекало из темного убежища.

– Не нападает? – стараясь казаться спокойным, спросил майор.

– При мне не нападает… Зовут ее Машенькой. Неправда ли, красивая анаконда? Мне ее подарили.

– Никогда не видел анаконды столь странной расцветки, серебристый узор на ее коже восхитителен. В ней есть что-то неземное. И каков взгляд! Он просто леденит душу! Кто вам подарил такое чудо? Далекий друг?

– Очень далекий,– неопределенная усмешка искривила тонкие губы Подольского.– Идите, Гаршин, наверх, отужинайте с Ириной.

– А вы?… В анаконде метров семь…

– Сейчас я ее накормлю, и все будет в порядке. Машенька любит путешествовать по даче.

– Вы хотите сказать?!

– Комната для гостей, спальня племянницы и зал закрываются на замки, которые Машенька не может открыть. Идите же! Не раздражайте мою подругу.

Майор торопливо покинул «музей». Как только закрылась дверь, он шагнул в сторону и прижался ухом к переборке. За ней раздался скрип – что-то довольно тяжелое передвигали по паркету.

«Это скрипят колесики кресла,– Гаршин удовлетворенно качнул головой, а заметив над дверью высветлившееся стекло смотрового «глазка», сопоставил высоту его расположения с ростом стоящего на кресле Подольского и мгновенно вычислив конус видимого пространства, пригнулся, продвинулся на несколько метров вперед; выхватил из кармана носовой платок и, медленно выпрямившись, стал обтирать платком лицо и шею. «Вот так-то, инженер Подольский! Теперь вы видите, что я ни на секунду не задержался возле двери «музея». Я лишь обронил платок и, поднимая его, потерял некоторое время… Вы видите, как я напуган вашей Машенькой, и вряд ли посмею разгуливать ночью по даче. Теперь надо выиграть время… Еще ничего не ясно и версия витает в воздухе. Витает в воздухе!»

Гаршин неторопливо поднялся по трапу, закрыл за собой люк и… стремительно бросился к рубке. Как он и предполагал, дверь рубки была не заперта. Он взбежал по винтовой лестнице и оказался в подвесной мансарде. Нашел выключатель, но тут же отдернул руку, разглядев в полумраке какие-то серые овалы. «Зеркала! Но на что проецируется изображение?». Он подошел к небольшому оконцу– над крышей, изогнутой в виде паруса, раскачивался рулон черной материи.

«Если потянуть за трос, развернется достаточно широкий экран,– понял майор.– Но тогда на человеке, пытающемся изобразить некое мистическое существо, должна быть соответствующая одежда!»

Он потерял на поиски несколько секунд. Когда же, в одной из укромных ниш, обнаружил белый балахон с широкими очень длинными рукавами, то тут же положил его обратно и побежал вниз. Он почти летел, едва касаясь ногами ступенек лестницы.

Возле каюты – гостинной, откуда доносились неясные голоса, он остановился, усилием воли сдержал дыханье и толкнул дверь. За столом сидели лейтенант Чикоберидзе и изящная красивая женщина с пушистыми длинными волосами, рассыпанными по хрупким плечам.

– Садитесь пить чай,– не поднимая глаз, пригласила она.

Чикоберидзе, увидев майора, приподнялся, густо покраснел, заметив его предостерегающий взгляд и медленно опустился, неловко обронив ложку.

Звон заставил женщину поднять голову. Затрепетали густые ресницы. Ее синие глаза распахнулись так широко, что показалось, будто среди вызревшей пшеницы внезапно открылись два синих озера.

– Вы?! Это вы, Василий Андреевич?!! Мне говорили, что вы погибли в одной из экспедиций. Боже мой!… Неужели отец обманул меня?

– Он сделал это ради вас. Вы должны были закончить аспирантуру и стать его надежной помощницей. Он не хотел выдавать замуж свою дочь за простого инженера. Это и понятно. У вас прекрасное будущее, интересная работа.

– Но раз вы здесь, значит?…

– Это еще ничего не значит,– довольно сухо прервал Подольскую Гаршин. – Забудьте того глупого студента, который когда-то ухаживал за вами. Все в прошлом.

– Вот такие дела, дорогой Вано,– она поглядела на буквально остолбеневшего лейтенанта и грустно добавила,– все в прошлом. Действительно, как вы только что говорили мне, ваш товарищ неординарен. С этой минуты мы с ним вообще не знакомы.

Лейтенант Чикоберидзе растерянно улыбнулся и побледнел,– он услышал легкое жужжанье какого-то мотора, затем увидел, как разошлись янтарно-желтые половицы и снизу, в открывшийся проем, плавно выдвинулось похожее на трон кресло с улыбающимся Подольским.

– Решил еще несколько минут побыть с вами.– Подольский посмотрел на племянницу, и улыбка медлено сползла с его лица. – Что-нибудь случилось, Ирина?

– Я вновь видела фигуру в белом.

– Фигуру в белом? Когда?

– До того, как пришли гости.

– Ах, эти нелепые загадки. Жаль, что у нас не будет времени разобраться в них– товарищ Гаршин предлагает вернуться нам на судно… Но ведь ты не совсем здорова, Ирина. Может быть, откажемся от повторного эксперимента?

– А вы, вы тоже полетите с нами? – Ирина Владимировна посмотрела на спокойно пьющего чай Гаршина.

– Разве Вано Платонович не сказал вам, что именно я должен продолжить эксперимент вашего отца? Вот только вы не совсем здоровы.

– Я совершенно здорова!– нервно возразила Ирина Владимировна.

– Возможно. Скажите, вы ничего не привезли с собой необычного из акватории Бермудов? – спросил Гаршин, еле приметно покачав головой.

Подольский впился взглядом в лицо племянницы, машинально наклонился к столу.

– Привезла ли я что-нибудь? – в глазах Ирины Владимировны промелькнуло удивление – она заметила тайный знак Гаршина.

– Какой-нибудь коралл, камень. Любой предмет, который бы мог создать сильное поле? – добавил Гаршин и спокойно отхлебнул из чашки чай.

– Нет, ничего такого,– неуверенно ответила Ирина Владимировна, и увидев, как Гаршин удовлетворенно прикрыл глаза, уже более твердо повторила: – Нет! Впрочем и на этот раз я возьму с собой все, что было со мной на научном судне. Здесь ничего не останется. А насчет биополей и излучений внеземного происхождения можете поговорить с дядей, он больше верит во все это.

– Да, верю! – глухим голосом сказал инженер Подольский, переводя взгляд на Гаршина. – И здесь я больший знаток, чем мой брат. Его мышление всегда было ограничено жесткими рамками реальных знаний… Извините, молодые люди, пойду отдыхать, да и надо подготовиться к отлету, соберу инструмент и охотничьи принадлежности. Чему вы улыбаетесь, Гаршин?

– Хорошо здесь. Если позволите, мы посидим за чаем еще несколько минут. Необходимо обсудить некоторые детали,– он посмотрел на поднявшегося из-за стола хозяина. – Да, а как ваша Машенька? Она случайно не помешает нашей беседе?

– Не беспокойтесь. Конечно, ей необходимо движение, но я ее выпущу только через час.

– Прекрасно,– Гаршин посмотрел на часы. – Завтра вылет в девять часов утра. Лейтенант, сообщите об этом вашему начальству.

– Почему такая спешка? – Подольский обернулся возле распахнутой двери.

– Еще два-три дня и активность акватории пойдет на убыль.

– Можете позвонить от нас,– вмешалась в разговор Ирина Владимировна. – На даче есть телефон.

– По-моему, его отключили,– возразил Подольский. – Я только что пытался позвонить директору зоопарка, хотел чтобы он позаботился о Машеньке… А телефон не работает. Спокойной ночи, молодые люди.

Как только Чикоберидзе покинул гостиную, Гаршин поднялся, подошел к Ирине, положил руки на ее вздрогнувшие плечи и сказал:

– Я столько лет искал этой встречи. Столько лет!

– Вы плохо меня искали.

– Мне очень долго пришлось работать за границей.

– Господи! Неужели это правда? – Она прижалась щекой к его ладони. – У меня нет сил подняться…

Гаршин склонился и поцеловал ее мокрое от слез лицо.

– Успокойся, я не позволю никому обидеть тебя.

– Я не совсем здорова. Что-то странное происходит со мной. Мне кажется, я схожу с ума. После того, как тот проклятый остров исчез вместе с моим отцом, я боюсь всего.

– Об острове мы поговорим на судне. Я узнавал – система аппаратуры твоего отца готова к проведению эксперимента. Мы должны разгадать эту тайну. Ведь каждая тайна – это всего лишь непознанная реальность. Теперь нам надо поговорить о главном. У нас осталось всего полчаса. Сосредоточься и отвечай только на мои вопросы.

– Но зачем?!

– Я люблю тебя, мне страстно хочется говорить о другом, но сейчас ты должна отвечать только на мои вопросы. Итак, считаешь ли ты своего дядю и отца равными по значимости учеными?

– Нет. У отца все было поставлено более фундаментально, хотя он действительно, пользовался гениальными изобретениями брата, создавая систему наблюдения и противодействия внеземным энергетическим полям.

– А прав ли Валентин Лазаревич, утверждая в статьях, что НЛО это реальные летающие аппараты?

– Не думаю. Но и не отрицаю того, что науке еще не известно очень многое. Отец называл статьи брата околонаучными, авантюрными вымыслами. Он даже говорил мне, что в конце концов должен будет запретить моему дяде участвовать в экспедициях… Только в последние свои дни он, кажется, изменил свое мнение: надолго закрывался в отдельной каюте вместе с Валентином Лазаревичем и беседовал с ним.

– Когда отец подарил тебе шкатулку?

– Он не дарил ее мне,– лицо Ирины, побелело, как мел. – Я бы хотела забыть о ней!

– Значит, подарил Валентин Лазаревич?

– Нет. Она появилась в моей каюте после того, как Валентин Лазаревич оставил моего отца на злополучном острове.

– Ты видела этот остров?

– Его видели все, кто находился на судне… Мы не могли подойти к нему – уже в нескольких милях от острова, судно подвергалось мощному облучению, мгновенно отказывали компьютеры и двигатели.

– И все же братья были на острове…

– Да. Они подошли к нему на лодке. Когда дядю допрашивали люди генерала Рудного, он уверял, что ничего не помнит. Это могло случиться при длительном воздействии непонятного излучения.

– Зачем Валентину Лазаревичу зоомузей, где собраны редчайшие животные нашей земли?

– Он хотел подарить его кому-то.

– Какому-нибудь обществу?

– Нет. Он хотел подарить экспонаты кому-то одному. Именно поэтому он уменьшил из размеры до предельно возможных… У меня страшно разболелась голова.

– Последний вопрос: что такое– «красная рыба»?

– Знаю только одно, что он пытался добыть ее и для этого изобрел гарпун… Василий, я боюсь сойти с ума. В последние дни меня преследует белый призрак. Его фигура очень похожа на фигуру моего отца.

– Вполне понятно. Ведь Валентин Лазаревич близнец твоего отца. Да, да, Ирина, здесь все намного проще, чем ты предполагаешь. Белый призрак – всего-навсего проекция фигуры Валентина Лазаревича.

– Плоская антенна?… Ее можно свернуть в рулон, но можно и растянуть как полотно… Но это жестоко!

– Да, видимо дядя решил заставить тебя отказаться от продолжения эксперимента. Нам надо разобраться во всем. Не знаю, будет ли удобно, но я вынужден провести ночь в твоей комнате.

– Что за глупости ты говоришь, конечно удобно,– просто ответила Ирина. – Слышишь шаги? Это возвращается Вано. Я ухожу, и буду ждать тебя у себя. Моя дверь – третья налево… Будь осторожен, Валентин Лазаревич выпускает на ночь змею. Отвратительная дрянь! Он привез ее из экспедиции и за полторы недели она превратилась в гиганта. Вероятно, подействовало облучение.

– Облучение? Возможно. Торопись, прошло около часа.

– Все выполнено, Василий Андреевич,– сказал лейтенант, как только вошел в гостиную. – Вылет завтра в девять часов утра. А где Ирина Владимировна? Надо ее предупредить.

– Я скажу ей сам. Можете отдыхать, Вано.

То, что произошло минуту спустя, заставило Гаршина действовать незамедлительно. Он услышал легкий вскрик вышедшего лейтенанта, затем звуки борьбы. Распахнул дверь. В полумраке коридора кружился и издавал шипение живой клубок тел. Майор бросился вперед и ребром ладони нанес страшный удар чуть ниже двух зеленых фосфорисцирующих глаз. Клубок распался. Гаршин был буквально сдвинут в сторону стремительно ускользающим телом змеи. Освобожденный из ее колец лейтенант прижался к стене и тихо выругался:

– Ч-черт возьми! Почему инженер Подольский не предупредил, что у него есть и другая змея? Я видел Машеньку, она не более одного метра.

– Когда вы ее видели?

– Неделю назад. Ирина передавала мне шкатулку… Это было в саду… Я увидел лежащую на ветви яблони змею. Она приподняв голову, казалось, тоже разглядывала шкатулку… Я взял палку, но Ирина Владимировна сказала, что змея принадлежит Валентину Лазаревичу… Но этого не может быть! Она не могла вырасти до таких размеров за несколько дней!

– И все же она выросла. Вано, идите в ту комнату, где мы оставили свои вещи, и сделайте все возможное, чтобы у нас не похитили шкатулку. Интересно, для чего Подольский выключил в коридоре свет?

Ирина Владимировна ждала Гаршина – едва он переступил порог, шагнула ему навстречу и, дрожа от страха, прошептала:

– Кто-то отключил свет. Если бы ты не пришел, я бы сошла с ума. Происходит нечто ужасное, мне чудится голос моего отца!

– И он требует, чтобы ты вернула ему шкатулку?

– Да!– удивленно ответила Ирина Владимировна. – Неужели ты это предполагал заранее?

– Нет, я подумал об этом только что. Твой дядя мастер на все руки… Тиш-ше.

– Верни шкатулку. Положи ее в верхний сейф и нажми кнопку. Шкатулка принесет тебе несчастье,– послышался откуда-то сверху глухой неторопливый голос.

Майор Гаршин достал из внутреннего кармана блокнот с авторучкой, вырвал лист, что-то написал, а затем едва слышно спросил:

– Где находится сейф?

– Вон там, возле шкафа,– Ирина взяла его за руку и подвела к противоположной стене.

– Поразительно, он даже звук сфокусировал так, что кажется, будто голос доносится не из его комнаты. – Майор нащупал дверцу сейфа, открыл ее, вложил в сейф лист блокнота и нажал на кнопку. Вновь прикоснулся к сейфу и почувствовал, что тот медленно разворачивается на невидимой оси.

– Что ты ему написал? – только сейчас осознав сказанное Гаршиным, спросила Ирина.

– Что ты отдашь шкатулку красной рыбе. Уверен, больше твой дядя не станет тебя тревожить, если только он не законченный негодяй.

– Товарищ Гаршин,– капитан, высокий сухощавый человек с выбритой наголо головой, задумчиво глядел в Набегающие издалека ленивые волны,– я не могу вы-полнить вашу просьбу, она нереальна.

– Почему? – майор нервно расхаживавший по палубе, остановился напротив капитана.– Почему мы не можем продвинуться всего на несколько миль вперед? Мы – люди науки, и должны рисковать до предела.

– До известного предела,– спокойно возразил капитан. – Любой эксперимент должен предполагать разумную возможность изучения непознанного. Активность излучения увеличилась настолько, что возникла реальная опасность.

– Так ведь реальная!

– Товарищ Гаршин, не знаю по каким причинам, но вам лично и Подольским разрешено действовать так, как вы считаете нужным. Но я не могу рисковать жизнью всего экипажа. Ведь даже Ирина Владимировна не может гарантировать, что система жесткой локации полностью нейтрализует неизвестное науке излучение. По вашей просьбе мы подготовили два катера, они стоят у борта корабля. Но я предупреждаю, как только опять увеличится сила излучения, я вынужден буду отвести корабль на несколько миль назад.

– Хорошо, капитан, не будем спорить,– майор Гаршин поднял к глазам бинокль. Ну вот и он! Я вижу какой-то остров!

– Остров?! – капитан выхватил из рук собеседника бинокль и подошел к борту. – Действительно… И он, как две капли воды, похож на остров, на котором потерялся доктор Подольский! Что вы собираетесь делать?

– Я поплыву к нему,– твердо ответил Гаршин. – Уж очень нравятся мне плавающие острова. Заметьте, какая экзотическая там растительность: пальмы, кустарники…

– Придется радировать в центр.

– Радируйте, капитан, а я спущусь и поговорю с лейтенантом Чикоберидзе. Хочу удостовериться, что ничего не исчезло из нашей каюты.

«Для него не существует невозможного,– думал капитан, глядя вслед спускающемуся к каютам Гаршину.– Ему дана возможность распоряжаться своей судьбой так, как он считает нужным… Но что это? Они посходили с ума! Подольский решился плыть один?»

От борта корабля стремительно отошел и помчался навстречу набегающим волнам небольшой катер.

Спустившись по трапу, он заметил, что дверь каюты открыта и раскачивается в такт бьющим в борт корабля волнам. Подойдя к ней замер от удивления – на полу, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, лежал лейтенант.

– Занятная картина,– пробормотал майор, опускаясь перед своим товарищем на корточки. – А я ведь думал, Вано, что с инженером Подольским у нас могут быть неприятности. Давайте освобожу вас от кляпа. Та-ак. Теперь повернитесь на бок, надо развязать вам руки.

– Товарищ майор! – гневно воскликнул лейтенант.– Он напал на меня сзади! Я найду его и потребую объяснений!

– Вряд ли. Подольский наверняка уже сбежал с корабля.

– Куда он мог сбежать? На сотни миль одна вода.

– Вы ошибаетесь, Вано, есть остров. И это– плавающий остров. Вы так взволнованы, что вновь называете меня майором.

– Василий Андреевич, позвольте мне плыть с вами. Я должен встретиться с ним! Он похитил шкатулку Ирины Владимировны!

– Значит, есть взаимосвязь между шкатулкой и тем, что произошло с доктором Подольским на острове,– Гаршин похлопал его по плечу. – Все близится к развязке, дорогой мой Вано. Сейчас вы пойдете к Ирине Владимировне и скажете ей, чтобы она привела систему жесткой локации в рабочее положение. Корабль должен быть защищен от воздействия излучения.

– Василий Андреевич!…

– Выполняйте приказ, лейтенант. И помните: от работоспособности системы может зависеть и моя жизнь. Пойдете к Ирине Владимировне ровно через десять минут…

Узнав о намерениях Гаршина, Ирина Владимировна установила связь с капитаном и потребовала, чтобы тот не отпускал его.

– Поздно! – прозвучал усиленный мегафоном голос капитана. – Катер уже отчалил.

– Остановите его! В крайнем случае – преследуйте!

– Это невозможно. Сила излучения увеличивается с каждой минутой.

– Лейтенант Чикоберидзе! – звонким от волнения голосом скомандовала Ирина Владимировна. – Немедленно на палубу! Расчехляйте антенны жесткой локации.

Все, что приказывала потом Подольская, Чикоберидзе исполнял с предельной скоростью и точностью. В считанные минуты аппаратура была подготовлена к работе. Ирина Владимировна сама проверила фокусирование «жестких» лучей и, когда они слились в одну сверкающую желто-оранжевую полосу, направила ее в сторону катера Гаршина. Полоса опустилась чуть правее, затем поднялась вверх и прорезала волны впереди по курсу.

Послышался отдаленный гул. Взметнувшиеся клубы пара поплыли над океаном. Катер не изменил курса. Тогда Ирина Владимировна отключила систему и закрыла посеревшее лицо руками.

Капитан приказал поднять якорь и вывести корабль из зоны облучения.

Майор Гаршин, закрепив рукоять управления механическим тормозом, рассматривал в бинокль таинственный остров. Он уже хорошо различал раскачивающиеся от ветра пальмы, зеленую полосу зарослей. Несомненно это был реальный остров. Внезапно его внимание привлек ярко-алый плавник какой-то большой рыбы и темное пятно у его основания.

«Вот и встретились,– майор торопливо увеличил резкость линз. – За плавник «красной рыбы» держится человек или существо, похожее на человека. Скорость-рыбы намного превышает мою. Мы сближаемся!»

Мотор шлюпки заглох. Гаршин в знак приветствия скрестил ладони и, вскинув их над головой, поднялся.

«Красная рыба» сбавила скорость, проплыла в нескольких метрах от шлюпки, медленно развернулась, и тогда стал виден тот, кто скрывался за ее плавником. Рыба распрямила боковое перо и прятавшийся за ней человек – именно человеком мог назвать майор Гаршин возникшее перед ним существо,– взобрался на перо, как забираются на плот пловцы. С минуту они разглядывали друг друга. Незнакомец был великолепен. Поражали его глаза. Они были без привычных землянам зрачков и сияли на смуглом лице как две огромные жемчужины.

– Шагр! – спокойно и гордо произнес он. – Так меня зовут.

– Василий Андреевич,– майор Гаршин готов был поклясться, что Шагр не открыл рта, но он ясно слышал его по-юношески звонкий голос.

– Да, мы так говорим,– на лице Шагра появилась улыбка. – Мы понимаем ваши мысли… Я действительно оттуда.– Он указал пальцем вверх.– Там много миров, подобных вашему. Земляне уже догадались, что материя бесконечна, но все еще не представляют бесконечность разумных миров… Зачем мы прилетаем на Землю? Земля– связующее звено в общей системе мироздания, но вы сами можете уничтожить свой дом.