Текст книги "Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 1 (СИ)"

Автор книги: Женя Батуридзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 1

Глава 1

– Александр Николаевич, вы уверены, что хотите взять сегодня и этого пациента? – спросила у меня Наталья Львовна, по совместительству старшая медсестра нашего торакального отделения.

– Конечно, – ответил я, пытаясь вложить в голос максимум уверенности и твердости, на которые был способен.

Конечно нет, сказал я про себя. Не помню, когда я последний раз появлялся дома. Наверное, соседи уже и забыли, что есть у них такой жилец: Шпаков Алесандр Николаевич. Ну а так как я не женат, да даже домашней животинки у меня нет, дома меня вообще никто не ждет. Что ж, видимо, значит и нет весомого повода туда возвращаться. Вот я и ночую уже который день в больнице на кушетке, а вместо одеяла у меня – гора документов и отчетов. Но все же долг в первую очередь, поэтому можно и пренебречь собой ради того, чтобы спасти чью-то жизнь.

С такими мыслями я направился за очередной дозой кофеина. Стоя у аппарата с кофе, я наконец мог побыть наедине с собой. Ну как, вокруг, конечно, были пациенты и медперсонал, но никто не лез ко мне с вопросами и не просил совета, поэтому я откровенно наслаждался этими ценными мгновениями тишины.

Держа в руках стаканчик с кофейком, я ощущал неприятную тяжесть в мышцах. Сегодня хоть и было всего две недолгие операции, но они все равно оставили свой след. Радовало лишь то, что в ближайшие несколько часов мне не нужно ничего делать. Возможно даже удастся вздремнуть какой часик.

Вдруг я ощутил, что атмосфера вокруг накалилась. Вдалеке послышались громкие взволнованные голоса, и вот через двери выскакивает бригада скорой помощи, ошалело метая глазами по отделению. К ним вмиг сбежались ординаторы и интерны, так что я лишь наблюдал издалека, не желая вмешиваться раньше времени.

– У нас пациент с разрывом аорты! – проговорила еще не успевшая отдышаться девушка-медик скорой помощи.

Все сразу растерянно загомонили, перебивая и перекрикивая друг друга:

– Разве у нас есть свободные хирурги?

– Может Василий Семенович?

– У него операция началась полчаса назад. Там работы на несколько часов как минимум.

Ординаторы растерянно переглядывались, не зная, что делать. Уже сейчас я понимал, что мой долгожданный сон помахал мне ручкой и ушел в закат. С огромным усилием оторвавшись от кофейного аппарата, я начал приближаться к толпе растерянных врачей.

– Зачем вы вообще привезли его к нам?! – пропищал Дима, еще совсем «зеленый» врач в нашем отделении. Чуть что что-то шло не так, его сразу охватывала такая паника, что, казалось, спасать нужно было и его тоже. Вот и сейчас он, жутко разволновавшись, с краснючим лицом и пугливыми глазами смотрел на фельдшеров скорой. – У нас нет свободных хирургов!

– А что нам было сделать?! – разозлено прокричала на него медик. – Вы – ближайшая больница, а у пострадавшего – гиповолемический шок. Если не прооперировать в ближайщее время, то он умрет!

– Везите в другую больницу, – ответил им другой ординатор. – Мы не сможем ему помочь.

Я подошел сзади к этому ординатору и положил руку на его плечо. Он вздрогнул и быстро обернулся. Все остальные, увидев его замешательство, наконец обратили внимание и на меня.

– Я свободен. Подготовьте операционную, – устало бросил я и мимолетом оценил пациента: мужчина лет 40, с синяками под глазами и неаккуратной щетиной. Видимо, трудная работа у него. Бедняга.

– Но вы же только с операции, да и следующая у вас назначена через несколько часов, – растерянно проблеял Дима.

Я закатил глаза.

– Дмитрий, я думаю, я уже большой мальчик, который может принимать решения без вашего одобрения.

Видимо, сарказма в моем голосе он не почувствовал или от страха совсем голову потерял, поэтому лишь пропищал:

– Нет, конечно, что вы! Я немедленно подготовлю операционную! – и его как след простыл. Я лишь хмыкнул и с сожалением осознал, что следующие 4 часа придется провести под светом ламп. Ну что ж, ладно, не время релаксировать. В гробу отдохну.

***

В общем-то, я не ошибся. Операция прошла успешна и заняла как раз в районе 4 часов. Собственно, ничего экстраординального там и не было. Правда, уже на третьем часу я начал ощущать небывалую у меня раньше усталость. Как бы раньше мне не было плохо, или сколько бы бессонных ночей не имел, но никогда у меня не было такой серьезной усталости.

Не успел я обдумать свое странное состояние, стоя у излюбленного автомата с кофе, как ко мне подбежала взволнованная и даже чуть рассерженная Наталья Львовна.

– Доктор, вы точно хорошо себя чувствуете? – спросила она с волнением.

Я отлип от кофейного аппарата и попытался сделать голос как можно увереннее:

– Конечно. Не стоит беспокоиться, – проговорил я, начиная идти к своему кабинету. К сожалению, после операций ещё приходится делать ее план, поэтому в ближайшие как минимум полчаса сон мне не светит. Ощущая, как Наталья Львовна так и продолжает идти за мной хвостиком, я поворачиваюсь и говорю: – Да не волнуйтесь вы так, не умру же я, если не посплю...

Договорить я не успел, потому что в глазах резко потемнело. Последнее, что я помнил, так это испуганное лицо Натальи Львовны и холодный мраморный пол нашего отделения.

***

– Херовато-кун, просыпайся! Давай же соня, вставай! Проспишь же свой первый день!

Назойливый громкий голос все не желал затыкать. Можно ли мне поспать хоть несколько минуточек, разве я не заслужил? Зажмурив глаза ещё сильнее, я натянул на себя одеяло, укрывшись с головой и снова погряз в такой приятный сон.

– Он ещё спит! Ах ты ж лентяй! – опять разбудил меня громкий высокий женский голос, и я уже хотел попросить непрошеных гостей выйти из моего кабинета, как ощутил, что с меня резким движением стянули одеяло. Холод мгновенно охватил мое тело, и я ошарашенно распахнул глаза, с гневом и недоумением уставившись на того суицидника, что посмел стянуть одеяло с главного хирурга отделения.

В ответ на меня с устрашающим прищуром смотрела женщина лет 50 с азиатской внешностью в потрёпанном фартуке и с половником в руках. Мой ещё сонный мозг начал пытаться вспомнить ее лицо, но я не мог не припомнить никого из пациентов и тем более медперсонала с такой внешностью. Азиаты у нас в принципе были огромной редкостью, так что навряд ли бы я не обратил на нее внимания.

– Что смотришь на меня? Шустрее одевайся. Не хватало тебе опоздать в первый день.

Я уставился на нее, пытаясь понять, что вообще происходит. Неадекватные пациенты у меня были, но чтобы врываться ко мне в кабинет и так своевольно разговаривать... Такое в моей практике впервые.

– Послушайте! – хриплым ото сна голосом произнес я и на секунду замер. Что-то тут не так. Голос ощущался совсем чужеродным, будто бы и не мой вовсе. Что-то в нем было не так. Вот только что я понять не мог.

– И слушать не собираюсь! – твердо произнесла женщина. Подойдя к окну, она распахнула шторы, и комнату осветил яркий солнечный свет. Я зажмурился. – Ты же так жаждал работать в этой твоей, как там его... в общем, в больнице этой своей. Тебе и так одолжение сделали, что приняли на работу. Не угробь свой шанс! – грозно проговорила она, а потом вышла, громко хлопнув дверью.

Я ошарашенно смотрел ей вслед. Разговаривать со мной таким тоном, и уж тем более отчитывать позволяли себе только два человека: моя мать и старшая медсестра Наталья Львовна. И если первая имела это право по факту моего рождения, то вторая... Что ж, ее просто страшилась вся больница, и я, если честно, не был исключением.

И вот сейчас меня как нашкодившего котенка отчитала вообще неизвестная женщина, которую я впервые вижу. Да и говорила она со мной так, будто бы мы с ней знакомы. Какие только люди не встречаются в больнице...

Вдруг я подскочил с кровати и начал оглядываться. А где это я?!

Все это время в полусне я думал, что нахожусь в своем кабинете, но сейчас я наконец то понял, что на больницу это место вообще непохоже. Я начал вертеть головой по сторонам. Мелкая комнатушка, вся заполненная каким-то хламом. Вокруг валяются грязные вещи, книги, тетрадки, упаковки от еды. В общем, срач невиданный.

Я протер руками глаза, думая, что все это мне мерещится, но страшный сон не перестал быть явью. И тут я уставился на свои ладони: они были не мои. Я рассматривал чужие (или же мои?) руки со смесью ужаса и отвращения: покусанные и ободранные ногти, все пальцы почему-то были в мелких ранках и царапинах. Что это за ужас?? Руки для хирурга это как мозги для физика-ядерщика – вещь крайне необходимая в идеальном состоянии. Именно поэтому я столько времени всегда уделял рукам и ногтям, ведь от них зависит успех операции.

Подняв взгляд, я снова пробежался глазами по комнате в надежде получить зацепку о том, как я здесь оказался и что со мной случилось. Неужто меня кто-то похитил? Кому я мог сделать что-то плохое? Немного покумекав, я пришел к выводу, что много кому... Человек я, скажем так, не из приятнейших.

Вдруг я заметил в углу комнаты маленькое зеркало. Подскочив с кровати, я чуть не грохнулся, зацепившись ногой о странную кучу грязной одежды. Кое-как добравшись до спасительного зеркала, я чуть нагнулся, чтобы попытаться разглядеть свое лицо. Не дай бог они с ним что-то сотворили!

В отражении запыленного зеркала на меня смотрел сначала разозленный, а затем ошарашенный японец, или китаец, или хрен знает кто. Я в ужасе отшатнулся, и азиат в зеркале тоже. Медленно поднеся руку к лицу и наблюдая за тем, как смертельно бледный азиат копирует мои движения, я осознал, что это полный капут.

___________________________________________________

Справка:

Ординатор – выпускник медицинского вуза, проходящий ординатору.

Интерн – выпускник медицинского вуза, проходящий интернатуру.

Разрыв аорты – это состояние, при котором стенка самого крупного кровеносного сосуда в организме теряет целостность.

Гиповолемический шок – неотложное патологическое состояние, обусловленное быстрым уменьшением объёма циркулирующей крови в результате быстрой потери воды и электролитов. Короче, не очень хорошее состояние, которое при неоказанном лечение приведет к летальному исходу.

Вы спросите разницу между интерном и ординатором. Если не вдаваться в подробности, то ординаторы немножко выше по иерархии, чем интерны. А еще они более узко специализированно обученные, в отличие от интернов, что получили лишь обобщенные знания. После интернатуры можно поступить на ординатуру.

Глава 2

Не знаю, сколько я пропялился на свое отражение. Наверное, у меня в голове пронеслось более тысячи разных версий того, что же такого случилось, что на меня сейчас с зеркала смотрит какой-то азиат, а не… я? Некоторые версии были настолько абсурдные, что я их моментально отбрасывал. Ведь всё-таки я человек науки. Как вообще я могу позволить себе думать о каких-то там переселениях душ или перерождениях? Да и для этого умереть-то надо, а я живой был, вроде как.

Поэтому я остановился на том, что это просто слишком странная форма сна. Жутко реалистичная форма сна. Последнее, что я помнил, так это то, что я провел операцию тому срочному пациенту, а потом направился в кабинет. Нужно было написать план операции, черт бы его побрал. По пути туда я встретил Наталью Львовну, а затем – пустота. Видимо, я всё-таки свалился без сил и сейчас лежу в своем кабинете или на крайняк в палате под капельницей, а это все – лишь игры моего перегруженного мозга.

Я несколько раз ущипнул себя за локоть, но ничего не произошло. Я как был сонным лохматым азиатом, так им и остался. Потом я прочитал про себя мини-мантру, повторяя «Я просыпаюсь, я просыпаюсь, я просыпаюсь», но опять-таки никаких изменений не было. Я настолько отчаялся, что даже влепил себе болючую пощечину, но даже так я не очнулся от сна. И вот я уже снова начал сомневаться, что это сон, но ведь другого более менее логичного объяснения происходящего у меян просто не было. Возможно, мне нужно побыть в этом сне до какого-то события, или же до того момента, как кто-нибудь меня не разбудит? Да, наверное, все так и есть. Уже скоро придет Наталья Львовна или еще кто-нибудь и разбудит меня, а пока я могу насладиться таким необычным осознанным сном.

Успокоив себя более менее разумным объяснением происходящего (или попытавшись отрицать грустную правду), я начал с интересом разглядывать свое «новое» тело. Что ж, мое подсознание выбрало для меня довольно-таки привлекательное тельце, но вот почему азиат? Я никогда не был увлечен ни самой Азией, ни ее культурой. Хотя, надо отдать им должное, медицина у них развита на высоком уровне. Я несколько раз я приезжал в Корею и Японию на демонстрационные операции. Довольно впечатляющее зрелище, между прочим. Но не суть. Даже нейрохирурги не до конца понимают наш мозг, куда уж мне разгадывать тайны того, чего же мой разум решил, что азиат – это лучший выбор.

Впрочем, для азиата это тело было достаточно высокого роста, так что мне даже пришлось чуть нагнуться, чтобы сравняться с зеркалом. В остальном ничего примечательного не было: обыкновенное лицо, узкие глаза, немного пухлые и почему-то до жути обкусанные губы. Ну а то, что у меня было на голове, язык не поворачивается назвать волосами. Скорее данная прическа походила на воронье гнездо, которое парочку раз переехал не особо аккуратный водитель танка.

Подняв полы мятой футболки, я начал разглядывать свое тело дальше. По состоянию комнаты и головы я ожидал, что все будет плачевно, но нет: тело оказалось подтянутым и даже виднелись очертания пресса. И вот я уже собирался перейти к штанам и их содержимому, как дверь громко хлопнула, заставив меня подскочить и моментально отдернуть футболку вниз. Быстро обернувшись, я уставился на вошедшую в комнату маленькую девочку.

Девчушке на вид было лет 12, не более. Тоже азиаточка, с длинными волосами и вымазанным в рисе и каком-то соусе лицом. На ней мешком висела футболка, размера на три ее больше, и она, вытирая о нее испачканные руки, с улыбкой смотрела на меня.

– Братец! – ее голос был громким и звонким, – Мама Фуми сказала, что если ты не спустишься в ближайшие три секунды, то переедешь в коробку к Карупину!

Что ж, откуда у меня маленькая сестра и, видимо, азиатская мама (неужто это та женщина, что стащила с меня одеяло? Но мы вроде совсем не похожи внешне, да и с девчушкой у нас нет ничего общего) и кто такой, ёлки-иголки, этот Карупин, я не знал. Поэтому и находился я в двояком состоянии: вроде и боязно как-то, а вроде и захватывающе.

Лишь заметив то, что девочка уж слишком долго на меня пялится со странным лицом, я понял, что так ничего и не ответил. Но как к ней обращаться я, если честно, понятия не имел. Поэтому прочистил горло и сказал:

– Уже иду.

Девчонка бросила на меня подозрительно-задумчивый взгляд и вышла из комнаты, бурча что-то про «странного братика». Когда захлопнулась дверь, я выдохнул, а затем задумался. Как же мне вести себя дальше? Ничего про это место и людей я не знаю. Я даже понятия не имею, что же это за «мир». Взяло ли мое подсознание за основу реальную азиатскую страну или придумало что-то своё?

Где-то снизу опять раздался громкий крик, поэтому я решил, что лучше действовать по наитию. Будем считать, что это видеоигра, которую нужно пройти и попытаться не умереть в самом начале. Но я хотя бы знаю свои сны, так что могу быть уверен, что никаких зомби-апокалипсисов и вторжения пришельцев не будет. Мне, к сожалению или к радости, такое не снится. Хотя снится кое-что другое… Но, будем надеяться, здесь такого не будет.

Поэтому медленно пробираясь через горы мусора, я направлялся к двери. Раскрыв ее, я высунул голову и, удостоверившись, что никаких опасностей нет, вышел. Повертев головой, я лишь увидел узкий коридор, вдоль которого по обе стороны были двери. Продвигаясь дальше, я с интересом рассматривал разрисованные деревянные стены, обшарпанные половицы и разнообразные картины с, стоит признать, невероятно красивыми пейзажами. И вот дойдя до конца и насчитав около шести комнат, я уперся в лестничный проем.

Деревянная лестница вела на первый этаж, и я мысленно вздрогнул. Сразу вспомнился теткин дом, где тоже была деревянная лестница, правда, ступеньки там были залакированы. Ох, знатно же я тогда прокатился спиною по этим ступенькам, когда ночью захотел в туалет, что был на первом этаже. Чудом жив остался…

От неприятных мыслей меня отвлек громкий женский крик, и я, крепко вцепившись в перила, начал потихоньку спускаться вниз. Несколько долгих мучительных секунд, и вот я уже стою на первом этаже, пытаясь понять, куда же идти дальше. Дом отличался все-таки от наших типичных деревенских «теремков». И хоть он совершенно не выглядел дорого-богато, но ощущалась в нем какая-то душевность. Будто бы живет в нем дух традиций и историй этой семьи. На стенах висели картины с пейзажами гор, из горшков торчала всевозможная растительность, а в воздухе витал какой-то необычный, но почему-то настолько знакомый и родной аромат.

И вот я сам и не заметил, как наткнулся на дверь. Она, в отличии от обыкновенных дверей на втором этаже, была раздвижная. В голове будто бы прострельнуло слово «фусума». Я отодвинул ее в сторону и очутился в огромной комнате, которую мысленно можно было разделить на два сектора. В одной половине находился длинный обеденный стол, за которым сидело несколько детей, во второй же части комнаты была, как я понял, кухня. Продвигаясь к столу, я рассматривал эту странновато выглядящую планировку, ведь сам по себе дом был сделан в традиционном японском стиле, в то время как мебель и фурнитура была уже современной. В итоге создавалось ощущение несуразности.

– Ну что ты головой вертишь, а? – донесся до меня хриплый женский голос, и я оглянулся на его обладательницу. К моему удивлению, это была не та женщина, что разбудила меня утром и которую потом я воспринял за «маму». Нет, это была чуть полноватая азиатка средних лет. – Садись уже, сонная муха.

Я кивнул и уселся на стул рядом с уже знакомой мне девчушкой. Она уже вовсю уплетала рис, наложенный в глубокую пиалу. Другие дети (три мальчика и две девочки) тоже ели рис, в котором, как я понял по своей миске, были еще и ломтики курицы.

Но есть рис и курицу на завтрак? Довольно-таки необычное решение, если честно. Но за неимением другого, я уж собирался приняться за свою порцию, как вдруг понял, что ни ложки, ни вилки у меня нет. А вот были две деревянные палочки. И тут я понял, что, скорее всего, вот и наступит мой конец, ведь палочками я в жизни ничего не ел, и как ими пользоваться понятия не имею. Почему-то мне вдруг подумалось, что если вдруг окружающие раскроют, что я ненастоящий обладатель этого тела, то я выйду из этого странного сна. Эх, а я ведь даже не успел отдохнуть. Вот проснусь, и снова операции, пациенты, не спавшие несколько суток коллеги и раздражающие интерны.

Я с особой осторожностью взял в левую руку палочки и понял, что да, это полный провал. Я почему-то надеялся, что, возможно, у меня вдруг откроется такой талант: есть палочками. Но нет, палочки никак не хотели ложиться в руку, а пальцы все никак не могли как-то правильно их схватить.

Вдруг я ощутил толчок в бок. Я повернулся, недоуменно уставившись на девчушку. Она с удивлением и весельем смотрела то на меня, то на мою руку, а затем, наклонившись поближе ко мне, прошептала на ухо:

– Братец, ты чего, головой во сне ударился? Чего палочки в левую руку взял?

И тут до меня дошло, что я прокололся ещё раньше. Я совсем забыл, что левша, и почему-то совсем не подумал о том, что этот "азиатский фрукт" мог оказаться правшой. Ведь всё-таки это я, сон должен подстраиваться под мое тело и привычки, но почему-то все пошло не по плану.

– Ах да, точно, – я неловко засмеялся и переложил палочки в правую руку. И, что удивительно, теперь все будто бы стало на свои места. Палочки в руке теперь ощущались, как нечто собой разумеющееся, и я с неким благоговением захватил рис и отправил его себе в рот. На секунду я ощутил себя маленьким ребенком, который только научился ездить на велосипеде. И вот уплетая рис, я разглядывал остальных детей за столом, как вдруг напротив меня уселась эта полноватая женщина и сказала:

– Ну все, быстро доедай, Херовато-кун, и бегом в больницу. А то опоздаешь в свой первый день.

Куда?! В больницу?! Неужто даже во сне я не могу расслабиться!

Глава 3

Я смотрел на нее с шоком, в уме проклиная всех и вся. Ну неужто даже во сне (хоть и жутко реалистичном) мне надо идти в больницу? Можно хоть где-нибудь отдохнуть? Хотя, видимо, мне об этом только мечтать. Эх, мечтать-то не вредно, вредно – не мечтать…

– Давай-давай, тебе нужно произвести хорошее впечатление! – продолжала напирать эта женщина. – Я и так удивлена, как тебя приняли хоть куда. Ты там всем должен в ноги кланяться и благодарить за то, что с твоими-то способностями тебя взяли.

Так-с… Ясно уже одно: я не слишком-то способный человечек, судя по нелестным выражениям этой явно не чужой женщины данному азиатскому субъекту (в чью тушку меня закинуло подсознание). Правда, что делать с этой информацией, я все равно не знал, так что решил плыть по течению.

– Конечно, – решил смиренно согласиться я. – И как меня такого дуралея туда приняли.

Женщина удивленно на меня посмотрела, и я вдруг понял, что видимо сказал что-то не то. Дети тоже прекратили есть, смотря на меня с любопытством. Желая спрятаться от такого количества маленьких, смотрящих с прищуром глазенок, я встал из-за стола.

– Я пойду оденусь, – и быстрым шагом рванул наверх.

Уже оказавшись в «своей» комнате и закрыв дверь, я смог выдохнуть. И сразу же подбежал к зеркалу, вглядываясь в отражение. На меня все также смотрел с шоком и скептизом все тот же азиат, которого я и увидел утром. Ничего нового.

Поняв, что пялиться в зеркало бесполезно и что это ничего не поменяет, я решил приступить к другому. Порывшись в шкафу и найдя там более менее нормальную одежду, я переоделся, а затем приступил к расследованию. Я облазил все шкафчики, ящики и другие возможные места для хранения каких-то личных вещей, затем полазил под кроватью, найдя там пару упаковок от лапши быстрого приготовления и каких-то чипсов. Залез в рюкзак, найдя там телефон, паспорт, бумажник и парочку других документов. По итогу моего обыска, я сделал несколько выводов: во-первых, это азиат жуткий неряха. Насколько должно быть похрен на все, чтобы буквально спать в постели, полной каких-то бумажек, крошек от еды и другой непонятной шелухи? И так было во всей комнате: на кровати, под кроватью, в шкафу, на столе, под столом, в рюкзаке. Мне захотелось просто провалиться сквозь пол, желательно, в баню, и там скребком соскрести с себя всю эту грязь.

Второй вывод был в том, что я еще совсем зеленый юнец. Звать Акомуто Херовато, японец, от роду 21 год, только вот закончил интернатуру(кстати, довольно плачевно) и чудом устроился ординатором в местную больничку, в которую меня и отправила сегодня за завтраком моя «мама». Которая мне и не мама вовсе, а просто хозяйка детдома, в котором я и вырос.

Оказывается, родителей у меня и не было никогда, так что с самого детства я рос в приюте, которым руководили две подруги. Это и были те женщины, которых утром я встретил. У их обоих случилось горе: их мужья погибли на работе, поэтому они остались совсем одни. Почти потеряв смысл жизни, они встретили на похоронах ребенка, у которого не было семьи, и решили помогать всем нуждающимся детям, открыв свой детдом. Вот и я попал туда: моя родная мать просто оставила меня на пороге с запиской «Пожалуйста, позаботьтесь о нем». И моими матерями стали эти две женщины.

Что удивительно, я это вспомнил. Посмотрев на свой паспорт и прочтя свою фамилию и имя, я ощутил боль в висках. А затем в голове одно за одним начали возникать отрывки воспоминаний о моей жизни. Видимо, так мой мозг продумал предысторию персонажа, в которого и поместил меня. Эх, мог бы и посчастливее меня сделать, хотя бы во сне.

Но не время ныть о судьбинушке. Пора за работу, ведь сегодня первый «мой» день в местной больничке, в которую меня и так приняли на работу, скрепя сердцем. Ведь обо мне ходили очень неприятные слухи: неряха, лентяй, бездарь. В общем, как я отучился на медика, так еще и закончил интернатуру, непонятно совсем. Но как-то закончил, а врачи нужны всегда и везде, так что и такого дурака приняли.

Собрав все нужные по моему скромному мнению вещи, я вышел из комнаты, поставил в уме галочку, что обязательно по возвращении прибраться. Быстро миновав своих «родичей» (было так странно осознавать, что все эти дети – мои «братья» и «сестры», тоже брошенные свои родителями и выращенные этими двумя сильными женщинами), я вышел на улицу.

Подсознательно я знал, куда нужно идти, но все равно было так удивительно смотреть на эти улочки и переулки, которые были для меня одновременно и знакомые, и нет. И все-таки японские улицы очень красивые, хоть и наши неплохи. Но у японцев все прям чересчур чистое как будто, такое ощущение, что они даже дороги моют.

И тут, увидев какой-то магазин с вывеской «Продукты», я вдруг осознал одну вещь: я ж читаю на японском! Что-то я раньше об этом совсем не задумывался, как то не было время, а тут вдруг осознал. Я прекрасно понимаю японские иероглифы, которые раньше бы мне показались чем-то вроде наскальных рисунков Майя. Еще большим открытием для меня было, что и говорил я все это время на японском, а не на родном великом и могучем. Я даже переволновался, что, возможно, и русский то забыл.

– Шла Саша по шоссе и сосала сушку, – проговорил я вслух и скривился. Родной язык прозвучал с акцентом, которого я отродясь не имел. Будто бы я и вправду был японцем, который впервые произнес что-то на русском.

– Мальчик, ты что-то сказал? – отвлек меня от рассуждений старческий голос, и я увидел маленькую бабульку с цветами, что с интересом смотрела меня.

– Нет, что вы! – быстро ответил я и улыбнулся.

– Хе-хе-хе, – весело проговорила она. – Ничего, внучок, привыкнешь.

Я совсем не понял, что означает ее смех и странные слова, поэтому переспросил:

– Что вы имеете ввиду?

– Поймешь потом, внучок, – опять загадочно ответила бабушка. – Всему свое время. Всему свое время.

Я все еще со скептизом смотрел на эту бабулю, хоть и было в ней что-то такое, что притягивало мое внимание к ней.

– Гляди, внучок, сакура, – с улыбкой проговорила бабушка, указывая куда-то позади меня. Я обернулся и увидел невероятной красоты дерево. Все усеянное цветами, оно стояло величественно и благородно, освещаемое лучами солнца. Поистине чудо природы. Я снова обернулся к бабуле, но не увидел ее. Маленькая бабушка словно испарилась, и я недоуменно замотал головой по сторонам. Но ее и след простыл.