Текст книги "Вечность по имени Любовь (СИ)"

Автор книги: Жанна Даниленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

–Но я думала…

–Вы знаете, где дверь. Ваше время истекло.

Девушка ушла. Люба позвонила в отделение хирургии и попросила Валеру немедленно зайти к ней.

–Привет, мам. Судя по голосу, ты не в духе. Говори.

–Да нет, говори ты. Ко мне приходила Светлана. Я тебя внимательно слушаю.

–Мам, ну и что тебе сказала Светик? Мама, не закипай, мне легче, когда орет отец, чем когда ты кипишь и молчишь. Мама, ну это невинный флирт, ну не думай даже. Я с ней не спал и не собираюсь. У нас с Инной все наладилось, мама, я люблю свою жену, и ты это знаешь. Но больше всего я люблю Данила. Поэтому твое кипение можно охладить.

–Валера, "Светик" сообщила, что она тебя любит и просит моей поддержки. Не знаю, кто ей внушил мысль искать у меня поддержки, но я думаю, что следующим человеком, к кому она обратится, будет Инна. И тогда ты шуточками не отделаешься и, скорее всего, станешь воскресным папой. Валера, я не одобряю твоего поведения. Ты меня разочаровываешь. Но запомни, за все надо платить. Кстати, ты знаешь, почему ты Корецкий, а не Борисов?

–Отец сказал, что так хотел дед.

–Только он забыл тебе сказать, почему так хотел дед.

–И почему?

–Потому что за все надо платить, и твой отец заплатил, в случае с тобой он заплатил за секс с несовершеннолетней. Он одиннадцать лет ждал сына, которому сможет дать свою фамилию. Он сдержал свое обещание. Ты тоже дал слово своей жене, и ты обещал ей, что она будет единственной женщиной в твоей жизни. Если ты не сдержишь свое слово, ты тоже заплатишь. Только я не могу понять, стоит ли этого Светик?

–Мамуль, ну все, проехали. Тебе что-нибудь накапать? Ну успокойся, мама, я больше не буду. Я не собираюсь изменять жене. Флиртовать я тоже не буду. Мамочка, может, отца позвать, ну что ты завелась на пустом месте? Дай я тебя обниму. Все, не сердись.

Они сидели, обнявшись. Люба поверила ему, она не могла не поверить своему мальчику, она привыкла ему верить. Он никогда не врал, даже когда бедокурил, творил разные вещи, он не врал. Он умел принять наказание, умел оправдаться, если считал, что все равно прав. И еще он никогда, ничего не скрывал от родителей. Они были друзьями. А этим похвастать может не каждый человек.

–Мам, а к тебе часто приходили женщины, которые были влюблены в отца?

–Да, приходили. Сначала я сильно переживала только из-за того, что он нравился, его обсуждали, рассказывали о своих фантазиях с его участием. Мне казалось, что меня режут на части. Потом мне стали говорить, что я должна отойти в сторону или просто отпустить моего мужа, потому что такие "Светики" его любили. Сначала были скандалы, потом тихие разборки, а потом я нарастила кожу. Я поняла, что каждая Света отбирает у меня кусочек моего счастья. И я надела броню. Я настолько убедила себя в своей неуязвимости, что пропустила то, что отобрало мое счастье целиком. Я ненавижу "Светиков", понимаешь, сын? И я очень хочу, чтобы вы с Инной не потеряли своего счастья.

–Все будет хорошо, мамочка, все будет хорошо. Папа с тобой, он никуда от тебя не денется. И я тоже с тобой и Инной. Я люблю ее и никогда не причиню ей боль. Ты мне веришь?

–Очень хочу верить.

–О, Люба, что случилось? Валера, почему мать расстроена?

Саша вошел в кабинет и ничего не понял.

–Люба, ты плохо себя чувствуешь? Или Валера что-то натворил?

Она рассказала.

–Я ее уволю, переведу куда-нибудь. Хорошо? Ты права, семья важнее. А с тобой, сын, мы уже говорили, я тебя предупреждал. Валера, твое поведение до добра не доведет.

–А твое довело? Посмотри на мать, она же из-за тебя переживает, ты всю жизнь ей сломал. Столько лет прошло, а она в аду. Сделай что-нибудь. Не знаю что. Но ты должен. Она для тебя все, так дай ей почувствовать это. Докажи ей свою любовь.

–Как? Я тебя слышу, и она тебя слышит. Но, понимаешь, есть понятие "фантомная боль". Так вот, это она. Ты лучше поговори с Инной, не доводи ее до крайности.

–Хорошо, я поговорю, сейчас с мамой посижу и пойду к жене.

Саша сел с другой стороны и обнял Любу. Постепенно она успокоилась, взяла Сашину руку, жестом показав, что не хочет его отпускать. Он прижал ее к себе покрепче.

–Валера, иди. Мы тут сами.

Он ушел. Взял истории, пошел к больным. Так прошло часа три. Поступил вызов из приемного.

–Кто сегодня на консультациях? Интерны, кто со мной?

–Сегодня я, – Светлана встала и подошла к нему.

– Ну что, пошли.

Они спустились в приемный, осмотрели больного. Валера не стал показывать, как и что делать. Светлана все делала сама, он только спрашивал, дополнял и снова спрашивал. Девушка недоумевала: обычно он учил, а сегодня выражал недовольство и подчеркивал все промахи.

–Значит, оперировать не будем, будем наблюдать. Хорошо. Пойдем в ординаторскую, садись, пиши переводной эпикриз и поднимай его в отделение. А я пока пообщаюсь.

В ординаторской приемного была Инна и новый интерн. Она ему что-то рассказывала и достаточно сильно жестикулировала.

–Привет, родная, – Валера подошел, обнял жену и поцеловал в губы. – Я скучаю. Я не видел тебя уже восемнадцать часов. Ты бы хоть позвонила. Устала? Больных много?

–Да нет. Все нормально. Валера, целоваться на работе непрофессионально, хотя я тоже скучаю и по тебе, и по сыну.

–Сыну я звонил, он спал. Марина с Сережей справляются с двумя ночью. Благо, у нас дети спокойные.

–Марина в положении, ты в курсе?

–Нет, впервые слышу. Ха! Сережка дорвался, не зря терпел столько лет. Родители знают? Отец его в порошок сотрет.

–Уже не стер, родители знают, а вот Сережка нет. Она ему пока не говорила, сказала, что будет рожать вне зависимости от его желания, потому и не говорит.

–А мы с тобой когда второго родим?

–Валера, дай поработать. Я в аспирантуре, имей совесть.

–Хорошо, тогда ты работай, а мы будем заниматься подготовительным процессом. Согласна?

–Я люблю тебя.

Он снова ее поцеловал. Затем обратился к Светлане:

–Ну, ты уже написала? Сколько можно возиться, хотя возись дальше, я хоть с женой пообнимаюсь.

–Я закончила.

–Хорошо, поднимай больного в отделение. Ну все, иди, что ты смотришь? Я сейчас, только вот ждать меня не надо.

Светлана вышла из ординаторской, из глаз бежали слезы.

–Света, ты чего? – Рядом с ней стоял Вячеслав – интерн из приемного отделения.

–Ты думаешь, он ее вправду любит?

–Корецкий Корецкую? Да, думаю, они счастливы. Когда он к нам приходит, она расцветает, а он ее всегда целует, причем прилюдно, чтобы все видели. А она на него, знаешь, как смотрит, аж завидно. Красивая она баба и умная. Его я хуже знаю, но чисто внешне они смотрятся. Слушай, я тут давеча еще одну Корецкую видел. Она, конечно, постарше, но вот это женщина! Она к нашему заведующему приходила. Я только не понял, кем она работает. Зав перед ней стелился. А она просто курила у него в кабинете, посидели они минут двадцать и разошлись. Как он ей вслед смотрел! А она – королева. Какая у нее осанка, а взгляд!

–Ты про кого? Про Любовь Александровну? Так она замдиректора по лечебной работе и мать моего руководителя, вон того, который целуется. Так что можешь не восхищаться, ей лет сто. И еще она стерва бездушная. Сосулька ледяная. Все равно, я добьюсь его внимания. Я лучше, а жена не стенка.

–Значит, она замдиректора. На вид ей не больше сорока. Но не в этом дело. Ты понимаешь, она неповторима. Не знаю, как тебе объяснить. У нее нет кокетства, жеманства, каких-то ужимок, но она себе цену знает, и, судя по реакции шефа, он ей тоже цену знает. Интересно, она замужем?

–Ну, у нее же сын, и, как он говорил, у него есть сестра. Не знаю, чем ты восхищаешься. Я знаю, что она стерва, а он совсем на нее не похож. Кстати, она профессор. Что бы ей себе цену не знать? И завтра, в три, у нее лекция для интернов.

–Так это ее лекция? А после нее лекция академика Борисова, я буду. Я живого гения еще не видел.

–Я Борисова тоже еще не видела, но говорят, он будет сам принимать полугодовой зачет, а после этого половина интернов отсеивается. Правда, всем дают работу, но не здесь. Ладно, пошла я с больным, еще увидимся.

Прошло несколько дней. Вячеслав зашел к Светлане в хирургию.

–Слушай, меня сам Борисов вызвал. Не знаю, зачем. Я боюсь.

–Ты ничего не натворил?

–Вроде нет. Я жалею, что пришел сюда работать. Ад! И тут не расслабишься. Пожелай мне удачи, на обратном пути зайду.

Он поднялся в приемную. Секретарь спросила по какому он вопросу, затем позвонила и произнесла:

–Александр Борисович у Корецкой, заходи туда.

Они беседовали с ним вдвоем. Слава терялся, краснел, отвечал, сбивался, возвращался к уже сказанному. Но на нее он смотреть не мог. Ему казалось, что если он поднимет на нее глаза, то и она, и Борисов все поймут, но душа пела. Он млел от ее голоса. Он жалел, что не пошел в хирургию, там он мог бы видеть ее, а так… «Светка не права, она не стерва, она ангел. Какие у нее глаза! Она видит насквозь, господи, какая женщина!» Его отпустили минут через сорок.

–Народ мельчает.

–Да нет, Саша, просто он какой-то смущенный. Странный мальчик, Инна о нем хорошо отзывается. А краснеет, как девчонка.

–Да, и на тебя не смотрит, глаза поднять боится. Он меня уморил. Он ребенок. Нет, он не кандидат.

–Саша, ты ревнуешь?

–К мальчишке? Нет! Но он влюблен, видно невооруженным глазом. Тебе это льстит?

–Нет, он мне в сыновья годится. А так мальчик ничего, симпатичный.

–Люба, ты меня дразнишь?

–Да, тебе полезно. А то привык, что на меня, как на женщину, не смотрят.

–Я привык? Чем старше ты становишься, тем больше у меня поводов для беспокойства. Я все и всех вижу, и я мужчина. Люба, я старею, я понимаю, что уже не тот, но, пожалуйста, не надо. Я твой муж, и я очень хочу умереть рядом с тобой.

–Саша, ты о чем? Господи, неужели мальчишка так на тебя подействовал?

–Не в мальчишке дело.

Он ушел.

Завприемным отделением вернулся с планерки заведующих.

–Ребята, у всех есть вечерние платья и смокинги?

Инна, удивленно спросила:

–Это новая форма?

–Нет. Двадцать пятого декабря в ресторане гостиницы Метрополь в 18.00 состоится прием. Явка строго обязательна.

–Это к Рождеству?

–Нет. Любовь Александровне исполняется сорок пять лет, и она получила премию Американской Ассоциации хирургов.

–А что дарить будем?

–Номер от каждого отдела. Думайте, молодежь, к вечеру жду ваши предложения. Кстати, на банкет идем с женами и мужьями.

Вячеслав побежал в хирургию. Света только что вернулась с операции вместе с Валерой. В ординаторскую вошел Федор.

–Валера, это шок. Я даже никогда не знал, когда у нее день рождения. Столько лет мы вместе, а я ни разу ее не поздравил. Конечно, она думает, что я последняя свинья, а как еще можно думать о мужчине, который не знает дня рождения любимой женщины. Если бы моя бедная мама знала об этом, она бы умерла второй раз. Моя мама всегда знала обо всех все, а я не удосужился спросить о такой мелочи.

Слава почувствовал, что теряет равновесие. Значит, профессор Исаков и есть ее мужчина. Ничего себе. Мысли об этой женщине стали его навязчивой идеей. Она снилась ему ночами, он терялся в ее присутствии и жутко краснел, когда она на него смотрела. А она улыбалась, а порой и смеялась при каждой встрече с ним в коридоре, в лифте или приемном отделении. Он понимал, что у его любви нет будущего. У нее взрослые дети, и потом, кто она и кто он. Он смешон в ее глазах. И не будет же он соперничать с Исаковым.

–Федор Яковлевич, не расстраивайтесь. Мама никогда не отмечала день рождения, это впервые. Я думаю, просто будет много иностранных гостей. И прием надо было к чему-то приурочить. Понимаете, в этот день умерла ее мать, и ее отец всегда этот день проводил на кладбище. Даже папа никогда не поздравлял ее с днем рождения.

–Ладно, понял. Надо Наташе купить вечернее платье. Пойду позвоню.

Вячеслав подошел к Светлане.

–Ты с кем идешь на прием?

–Хочешь, с тобой пойду, у меня нет пары.

–Буду рад, я тоже один.

Они встретились со Светой у входа в ресторан. Вошли в зал и растерялись. Все были другими, необычными и очень красивыми.

–Где сядем? Столики на шестерых и,похоже,все заняты.

–Вон Инна Викторовна мне машет, пойдем к ним.

–Нет, там ее муж, я не могу.

–Ты ему каждый день ассистируешь на операциях, все нормально.

Они подошли, Валера предложил им сесть.

–К вам еще кто-то придет? – спросила Света, посмотрев на два свободных места за столом.

–Да, мой друг с женой, – ответил Валера.

За столик вскоре сели Сережа с Мариной.

–Валера, представляешь, мама достала колье, собирается надеть. Я видела ее перед выходом.

–Мама? Ты не шутишь?

–Ну она же женщина, что вы так оба? – возмутилась Инна.

–Мама никогда не носила никаких украшений, кроме обручального кольца, хотя у нее много фамильных украшений. Отец тоже ничего, кроме кольца, не носил, а сегодня достал платиновые запонки.

Когда в зал вошли Саша с Любой, все дружно ахнули. Защелкали фотоаппараты, засверкали вспышки. Вечер начался. Звучали тосты, поздравления. На приеме был министр с женой и еще несколько депутатов Госдумы. Также за передними столиками разместились иностранные гости.

–Слава, тебе не кажется странным, что она пришла вместе с Борисовым? Он директор.

–Света, он ее муж, – Валера пресек этот разговор. – А ты, Слава, хочешь с ним соперничать?

Слава растерялся, стал пунцовым и открыл рот от неожиданности.

–Брось, не расстраивайся, но найди себе земную любовь. А то отец хотел поговорить с тобой о науке, а ты, как мать увидишь, так чуть в обморок не падаешь. Ты не обижайся, не ты первый, не ты последний. Но с отцом никто соперничать даже не решается. Кстати, то же самое можно сказать о поклонницах отца.

–Ты не прав, Валера, женщины более агрессивны. А у нас в семье очень красивые мужчины. Инна, к тебе еще поклонницы моего брата не приставали?

–Нет, пока Бог миловал. Марина, не прибедняйся, у вас в семье женщины сказочно красивы и умеют себя подать.

–У нас в семье, Инна, ты тоже наша. Не забывай.

–Смотрите, объявили танцы. Они будут танцевать. Валера, как я люблю, когда родители танцуют. Смотри, танго! И только они вдвоем. Божественно! Я, помню, впервые увидела, как они танцуют, лет в пять.

–Да, и пошла на бальные танцы. Инна, понимаешь, родителям ее водить было некогда, поэтому бальными танцами пришлось заниматься и нам с Сережкой. Короче, мы танцевали, пока ей не исполнилось двенадцать. Потом я бросил, а Сережа еще два года ходил, пока не бросила она.

–Валера, тебе же нравилось. Ты мне всегда рассказывал, какая это романтика: быть настолько рядом с девушкой! – сказал Сережа.

–Я потом перешел на другие танцы, а ты застрял.

–Зато у меня сын старше, и я уже защитился.

–Подумаешь, опередил! Скажи еще, что второго ребенка тоже успели, а я типа отстал.

–Так ты знаешь?

–Извини, Инна, я не сдержался. Вечно он со мной соревнуется. А я и вправду отстал.

–Инна, зачем ты меня выдала? Я Сереже еще не говорила.

–Мама сказала. Я давно знаю, и я рад. Мариша, пойдем танцевать, не зря же мы с тобой бальными танцами занимались.

Слава пошел провожать Свету домой.

–Ну что, ты видишь, что у них с женой полный амур? Как тебе? Не расхотелось его отбивать?

–А как тебе Корецкая? Да, я не думала, что она с Борисовым. Он потрясный мужик, Валера по сравнению с ним не тянет. А у нее красивые ноги и вообще фигура. Они смотрятся. И посмотри, как общаются, просто, гармонично. Ты заметил, что с иностранцами они говорили на их языках? Все, ты успокоился? Она не достижима, а ты говорил, что она с Исаковым. Бери выше. Лучше займись наукой и делай карьеру.

–А дочку ты видела?

–Тебе уже дочка? Да, девица всех переплюнула, но рожает она от Тельмана. Слушай, вот на кого я бы не посмотрела, так это на него. А он такую красавицу в жены взял! И посмотри, она на него с восхищением смотрит и ведет себя как кошечка. Все, пошли они к черту. Я из-за этого Валеры три месяца сексом не занималась, все ждала, вдруг предложит. Я к Корецкой ходила, просила помочь. Нафига? Чуть из интернатуры не вылетела. Славка, давай пойдем своим путем, пойдем ко мне, хоть оторвемся. Может, ты свою профессоршу с ногами забудешь! Может, я лучше, доступней, моложе раза в два.

Часть 29

Марина летела в институт, как на крыльях. Сегодня у нее была лекция по истории английской литературы. Читал профессор Бекетов. Это была уже третья его лекция. Марина таяла. Как он читал! Как артистичен и доходчив был его подход, как он красиво говорил, какие у него были остроумные шутки и как он смотрел на нее! Марина знала себе цену, она привыкла ко всяким взглядам со стороны мужчин, но под взглядом Бекетова она становилась пунцовой. Через неделю он будет вести занятия в их группе. Марина не могла дождаться. Дома она все уши прожужжала про профессора Бекетова. Она читала все, что касалось его предмета, она вечерами часами пропадала в библиотеке, оставив ребенка с Сергеем. И вот начались занятия. Марине казалось, что он говорит только с ней и только для нее. Она читала в оригинале практически все, о чем шла речь, он восхищался ей, открыто делал ей комплименты. Она же была счастлива. Дома она с восторгом рассказывала Сергею обо всем происходящем. Сначала ему нравилось ее увлечение историей английской литературы, затем он стал слушать ее достаточно напряженно.

–Марина, сколько лет твоему профессору?

–Лет сорок, может, сорок пять, а какое это имеет значение?

–Мне неприятно твое восхищение посторонним мужчиной.

–Сережа, я восхищаюсь не мужчиной, а педагогом.

–Нет, Мариша, педагогом ты восхищалась две недели назад, а сегодня ты уже говоришь о мужчине. Видимо, ты сама не заметила перехода. Подумай над моими словами.

–Ну, тогда я не буду тебе ничего рассказывать. Сережа, ты же мой друг. Чего ты раздражаешься?

–Я еще и твой муж, и отец твоих детей. Ты на четвертом месяце беременности. Какие могут быть романы?

–Нет никаких романов. Ты что, ревнуешь?

–Нет, удовольствие получаю, от его супервнимания к моей жене.

Марина перестала говорить с ним о Бекетове и об институте вообще. Но ровно в три он каждый день стал звонить домой, и если она возвращалась из института позже или если ей надо было позаниматься в библиотеке и она задерживалась, он выражал недовольство. Так прошел еще месяц. Обстановка в семье накалялась. Сережа с Мариной практически не разговаривал, все вечера после работы проводил с ребенком.

Бекетов же на каждом занятии говорил Марине комплименты. Заигрывал с ней. Как-то девушка шла домой и у метро столкнулась с ним.

–Вы далеко живете? – как-то между прочим спросил он.

–В центре, – ответила она.

–Можно пойти с вами? Мне просто по пути.

Они мило беседовали, Марина даже не заметила, что они вместе вошли во двор. Он читал ей Шекспира. Они стояли во дворе. Он взял ее за руку. Но тут ее окликнули:

–Марина, кто это с тобой?

Перед ней стоял Валера.

–Валера познакомься, это мой преподаватель, профессор Бекетов. А это мой брат Валера.

–Очень приятно. Значит, вы по студенткам специализируетесь?

–Не понял, почему вы так агрессивны? Ваша сестра – обворожительная девушка, большая умница, и мое внимание к ней совершенно искренне.

–Моя сестра – беременная женщина, и у нее есть муж и ребенок. И будь она умницей, то не стояла бы здесь с вами и не слушала сонеты в вашем исполнении.

–Извините, я не знал.

–Вы держите ее за руку, а у нее на пальце обручальное кольцо. Живот у нее тоже уже большой. Не притворяйтесь. Оставьте свои штучки и не прикидывайтесь интеллигентом. Очень хочется дать вам в морду, но мама будет меня ругать за разбитые руки.

–Так вы мамочкин сынок?

–Нет, просто она мой начальник, а я хирург. Валите отсюда. Еще раз увижу вас с моей сестрой – рук не пожалею. Приятно было познакомиться.

Бекетов распрощался с Мариной и ушел.

–Так вот почему Сережка злой. Маруся, берегись, в случае чего ты одна останешься. Ты и мужа потеряешь, и детей, и никакой там профессор с Шекспиром их тебе не заменит.

–Валера, я что, теперь прокаженная? Мне ни с кем и поговорить просто нельзя? Что вы как с цепи сорвались? Ты должен перед Бекетовым извиниться. Он мой преподаватель и все. А ты ему нагрубил.

–Даже не мечтай, чтобы я перед этой мразью извинялся. А с Сережкой ты поступаешь подло. Он не заслуживает такого отношения. Как ты можешь? Он простил тебя один раз. Списал твою низость на переходный возраст, а ты теперь что делаешь? Маруся, такого, как Сережа, больше нет. Твой Бекетов подметок его не стоит. Марина, ты еще вспомнишь мои слова, да поздно будет. Кстати, ребенок у тебя чей?

–Валера, прекрати. Я мужу не изменяла. Пусти, мне домой надо. Няню надо отпустить.

–Не смей так поступать с Сергеем. Марина, не смей!

Вечером после ужина Марина вдруг сказала Сергею:

–Повезло тебе с другом, он за тебя кому угодно глотку перегрызет.

–Ты о ком?

–О моем брате, мне бы такого друга или подругу, так и жить не страшно.

–Валера мне не просто друг, он больше, чем друг. А тебе грех жаловаться, у тебя есть я.

–Знаешь, другом ты мне был, пока не спал со мной, а теперь ты мне муж, и я не могу тебе все рассказывать.

–Так о чем ты жалеешь?

–Жалею, что потеряла друга.

–Никого ты не потеряла, ладно, Маруся, давай так, ты мне все рассказываешь, а я реагирую только как лучшая подруга, а мужу мы пока дадим отставку. Идет?

–Идет, а когда муж вернется, он мне закатит скандал. Так?

–Нет, он попробует тебя понять и простить.

–Понимаешь, я не знаю, что хочет Бекетов, но мне приятно его слушать, мне нравится его внимание, комплименты, мне нравится, как он говорит. Но я понимаю, что он мне в друзья не годится. Он вдвое старше, умнее и вдруг он действительно добивается моего расположения только для интрижки?

–Марина, а тебе не кажется, что для тебя он просто способ уйти от реальности?

–То есть?

–То есть он дает полет твоей фантазии, он вселяет в тебя надежду на существование другого, светлого, романтичного мира, в котором, как тебе кажется, он и живет. Он является олицетворением того, что мы с тобой пропустили. Я никогда не читал тебе стихи, потому что мы их читали вместе, я никогда не был рыцарем на белом коне, потому что я просто всегда был. Ты рано вышла замуж, ты рано родила, теперь опять беременна и тебе не хватает «витания в розовых облаках». У тебя просто будни.

–Я не думала об этом в таком ключе. Понимаешь, меня все насторожило, после того как Валера на него наехал. Он сказал, будто не знал, что я замужем, он не заметил, что я беременна. Значит, ему это безразлично, то есть у меня два варианта: я ему просто нравлюсь, и он видит во мне благодатного слушателя; или он неискренний, и я вижу маску, а не его самого.

–Я думаю, что второе ближе к истине. Он взрослый человек, и искать самоутверждения в лице двадцатилетней девушки глупо.

–И что мне делать?

–Ничего. Учись дальше. Просто постарайся не переходить черту. А что касается твоей потребности в романтике, попробую что-нибудь исправить.

–Сережка, какой ты хороший! Правда, ты самый лучший! Все, пусть теперь муж возвращается, у меня есть новости.

–Говори.

–Она начала шевелиться.

Сережа поднял жену на руки и закружил по комнате.

–Мы ей имя когда будем придумывать? Или возьмем из английской литературы?

–Нет, давай дадим дедушкам возможность назвать ее. Или можно назвать ее в честь твоей мамы.

–Лучше дедушкам.

Часть 30

–Саша, сколько ты можешь уделить мне времени? – Володя остановился в дверях Сашиного кабинета.

–Заходи, я тебя несколько месяцев не видел. Ты сам не появляешься, отчет я получил по электронке. Я понимаю, что маленький ребенок, что замотался, вот сам и не лезу.

–Мне тяжело было видеть тех, кто знал Женю. Как получилось, что мы все врачи и не заметили рак?

–Рак желудка в терминальной стадии. Ты знаешь, мы все были заняты собой, а она молчала до последнего. Она знала. Я думаю, она бы рассказала Любе, но я сам попросил ее с Любой не общаться. Теперь жалею, может, можно было бы что-то сделать. Мы виноваты перед ней, и эту вину уже не искупить. Придется с ней жить дальше.

–Представляешь, ты себя винишь, а мне каково? Я же ее бросил, опять, второй раз. Она как будто с собой покончила, понимаешь? Я не знаю, как мне жить дальше. Белла хлопочет, делает вид, что понимает, что сочувствует. И я ей верю, потому что хочу, чтобы это было правдой. А иначе я с ней жить не смогу. Только не говори, что я опять не вижу реальности.

–Не скажу, Володя, я ее сам не хочу видеть, реальность эту паршивую. Хоть Люба с Сережкой помирились. Одной проблемой меньше.

–Да, я не ожидал от него, что он так с Любой поступит. Я же вообще узнал, когда Женю в морг привезли. Думал, не переживу. Ты хоть знал, что она больна, что ее оперируют. А я увидел труп любимой женщины, которой собирался звонить завтра. Сережка тоже партизан, они ее к себе забрали и молчали. Кстати, что с Сережкой делается, не пойму. Он на взводе, последние два месяца вообще сам не свой. Я его спросил, он уклонился. Как они умудрились завести второго ребенка, ума не приложу, первому двух лет нет. Но он почему-то дергается, звонит домой после обеда каждую минуту. Там что-то не то. Ты не в курсе?

–Нет, что моя дочь страдает отсутствием ума, я в курсе. Забеременеть через год после кесарева. Но что я могу сделать? Покупаю деликатесы, фрукты и ношу как подарки. Он сердится, но со мной не спорит. Кстати, он дал аннотацию докторской диссертации, так я читал и млел, даже подчеркнуть нечего. На ближайшем ученом совете будем утверждать тему. Смотри, твой сын станет доктором наук раньше тебя. Подожди, говоришь, звонит домой после обеда, пока она не подойдет к телефону?

–Ну да. Мы же в одном кабинете, я вижу.

–Слушай, а в каком случае ты бы стал проверять, когда твоя жена приходит домой? Я понял. Спасибо, Володя, сам не лезь. Я попробую разобраться, не вызывая подозрений. Видишь, ты уже мыслишь, как его отец, ты за него волнуешься.

–Ты думаешь, что у нее роман на стороне?

–Ну, что роман у беременной, я сомневаюсь, но повод для беспокойства есть.

Володя ушел. Саша остался один. Работать он не мог. Все мысли были о Марине. Он не понимал, что могло произойти. Вспомнил, как дочь пришла к ним через неделю после смерти Жени и спросила, как можно сохранить беременность. Она рассказала, что пару дней забыла принять таблетки, а потом и вовсе перестала их принимать. В результате тест на беременность был положительный. Она боялась рассказать о ребенке Сергею. Тогда это не казалось странным, а теперь? А если ребенок не Сережин? Вдруг у нее другой? Вот почему зять переживает, он знает, но опять покрывает ее. Ну почему Сережа не его сын, а Марина его дочь? Он позвонил на сотку Валерке.

–Сын, ты свободен? Зайди ко мне, дело есть.

Валера пришел немедленно.

–Валера, я хочу спросить тебя о Марине.

–Ты знаешь?

–Что?

–Ну, про ее преподавателя, профессора Бекетова?

–И что с ним?

–Так ты знаешь? Или у меня выпытываешь?

–У тебя выпытываю, ну говори уже все, что знаешь. Ты надеюсь, понимаешь, что просто так любую ситуацию с Мариной оставлять нельзя. Я зря успокоился. Думал, она человеком стала. Так у нее ребенок Бекетова?

–Нет, она говорит, что мужу не изменяла. Я видел, как он, ну, профессор этот, ее провожал домой, я обещал дать ему в морду.

–Даже так? Сколько ему лет на вид?

–Да твой ровесник, я так думаю. Может, тебе правда стоит вмешаться? А то он ее за ручку держит, сонеты Шекспира читает, на английском, а она уши развесила. Можно подумать, что она английскую речь никогда не слышала. Отец, она девка красивая, но наивная. Разберись с этим Бекетовым, пока не поздно, а то мне и ее, дуру, и Сережку жалко.

Саша позвонил в институт иностранных языков, узнал, когда лекции и занятия у Бекетова.

-Марина, останьтесь после занятия, пожалуйста.

–Хорошо, а какая причина?

–Нужно обсудить вашу курсовую работу. И вообще, как вы собираетесь учиться дальше. Я думал предложить вам место на кафедре после окончания. Или вы хотите заниматься переводами?

–Я еще не думала. Место на кафедре – это преподавание и наука. Не знаю. Мне рожать через три месяца. А Димке вот скоро два года. Мужу должны утвердить тему докторской диссертации. Я не могу сама все решать, мне надо поговорить с мужем и родителями.

–У Вас такой серьезный муж?

–А почему вы удивлены? Он умница и прекрасный человек. Такого, как он, больше нет.

–Вы давно знакомы? Я понял, что вы замуж вышли в восемнадцать, думал, за ровесника.

–Нет, Сережа старше почти на восемь лет. Я его всю свою жизнь знала. Мы выросли вместе.

–Как выросли вместе?

–Ну, он друг моего брата Валеры и жил у нас в семье с семи лет. Кстати, у него английский, немецкий и французский такие же родные, как и русский.

–У вас в семье все говорят на иностранных языках?

–Да, мама со всеми занималась. А вот с Машей и Борькой уже я.

–А это кто?

–Младшие брат и сестра. Маше всего шесть. Понимаете, у нас, если детям читают сказки, то Гауфа читают на немецком, а Родари на итальянском.

–Впервые слышу, интересный подход. А своего сына вы так же учите?

–Да, конечно. Сережа, правда , не знает испанский и итальянский, но теперь начал учить, жалеет, что они в с Валеркой не хотели в детстве.

–А ваш брат – это тот, который на меня сердился?

–Да. Он хирург, мама говорит, что хороший хирург. Но он пока не защитился.

–Простите, а ваша мама?

–Мама хирург.

–А она защитилась?

–Да, конечно, она еще Ванькой ходила. А Ваня уже в институте учится, на первом курсе. Ей тогда двадцать девять было.

–Значит, ваша мама кандидат наук?

–Нет, вы не поняли, она доктор медицинских наук. Профессор. А отец тоже профессор, только он терапевт. Он тоже говорит на трех языках, его мама учила.

–Марина, так академик Борисов и есть ваш отец?

–Да.

–Мое предложение насчет кафедры остается в силе. Поговорите с семьей. Если они захотят со мной встретиться, я всегда открыт для общения. Подумайте.

–Хорошо, спасибо.

Марина вернулась домой. Телефон опять звонил. Она схватила трубку и сразу начала говорить:

–Сереженька, ты скоро придешь? Папа? Я думала, что это Сережа. Что-то случилось?

–Нет, Мариша, я хотел зайти к вам вечером, вы как настроены?

–Заходи, ты с мамой?

–Не знаю, я с ней не разговаривал. Значит, я не помешаю? Как ты себя чувствуешь?

–Пап, ты чего? У меня все нормально, а у тебя? Что случилось? Мама здорова? А остальные? Папа, не молчи.

–Все нормально, Марина, ты почему забеспокоилась?

–Ты никогда не звонил в это время. В это время звонит Сережа, проверяет, когда я прихожу. Папа, колись уже.

–Вечером, Марина, но пугаться нечего.

Она положила трубку и задумалась. Минут через пятнадцать снова раздался звонок.

–Мариша, с кем ты разговаривала? Я звонил, было занято. – Голос у Сергея был раздраженный.

–Папа звонил, он вечером к нам придет, может быть, с мамой. Причину не знаю, не спрашивай. Сегодня все время что-то происходит. Ты не придешь пораньше?

–Мариша, если тебе так нужно, приходи ко мне на работу, я тебя встречу.