Текст книги "Вечность по имени Любовь (СИ)"
Автор книги: Жанна Даниленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
–Прекрати прятаться за стеной безразличия. Я всегда любила тебя, и ты меня тоже любил. Но всему виной она, ты сам знаешь, ты живешь с ней из-за того, что институт ее. Она сама тебе давно опостылела, да ты никогда ее не любил. Саша, посмотри на меня, вернись ко мне, я же знаю, что ты мой, всегда был моим. Давай жить втроем с нашей дочерью. Я все исправлю, я смогу. Я жила тобой все эти годы. Посмотри правде в глаза. Я тебе даже дочь отдала, не отталкивай меня!
В его глазах появилось удивление.
–Вы сумасшедшая и вам необходима помощь. Если вы немедленно не выйдете, я приглашу охрану.
Валентина выскочила из кабинета вся в слезах. Она бежала прочь.
Борисов подошел к Татьяне:
–Вы записали разговор на диктофон?
–Да, конечно, как вы и просили. Александр Борисович, неужели вы даже не допускаете мысли, что она искренна? Может быть, она действительно вас любит? Неужели вы считаете, что женщина не может тайно любить вас?
–Татьяна, вы о ком? – он улыбнулся.
–О ней.
Татьяна растерялась. Щеки предательски покраснели. Она даже не могла посмотреть на него. В голове стучало: «Он понял, понял, что все эти годы я его люблю, безмолвно, безропотно, не прося взаимности, что я счастлива тем, что он позволяет хотя бы работать рядом с ним». Татьяна снова услышала его.
–Татьяна, я очень уважаю вас, мне удобно с вами работать. Я даже считаю вас своим другом. Ну, то есть, своим и Любиным. Вы меня поняли?
–Да, конечно, мое мнение высказать вы не просили.
«Как я себя выдала, слава богу, он меня не уволил».
–Ну почему же, мне было интересно. Пригласите, пожалуйста, обоих Тельманов и Любу.
Люба не заставила себя ждать. Она влетела в кабинет и повисла у мужа на шее. Он обнял ее, целовал и повторял:
– Все хорошо, родная! Все хорошо.
Володя с Сергеем появились одновременно.
–Саша, я не понял, что, у тебя неприятности?
–У нас. Все, все сядьте. Вот фотографии.
Люба побледнела. Володя вскочил и стал взад-вперед ходить по кабинету.
–Это моя вина, – сказал Сережа. – Он просто решил быть, как я. Он хороший парень, не надо трагедии. Что? Я надеюсь, вы не собираетесь устраивать разборки?
–Ты прав, я чуть не вспылил.
–Дядя Саша, вы не устраивали разборки со мной. Если тетя Люба поговорит с Машей, я думаю, будет достаточно. Хотите, с ней поговорит Марина.
–Нет, вот только не Марина. Сережа, я тебя очень люблю и уважаю, но то, как вы с Мариной пили нам кровь, тебе рассказывать не надо. У тебя дети, ты сам все понимаешь. Но тебя я знал, я доверял тебе. Заметь, не Марине, а тебе. Тут на карту поставлено больше. Эти фотографии принесла Валентина Скокова, и она утверждает, что из любви к дочери. Володя, без агрессии, ты можешь гарантировать, что твой сын не перейдет черту?
–Я ему покажу, целоваться с тринадцатилетней девочкой!
–Володя, Саша говорит не о том. Мы действительно не можем действовать нахрапом. Я поговорю с Машей. А с Артуром пусть говорит Сергей.
–Люба, ты мне не доверяешь?
–Доверяю, просто Сережа ему в данном вопросе ближе. Артур -милый мальчик, я ничего не имею против его дружбы с моей дочерью. Просто нужно поставить границы, и пусть их отношения станут легальными. Володя, Белла не будет возражать?
–Мы с сыном до нее достучимся.
–Саша, а кроме отношений Маши с Артуром, что она еще хотела?
–Больше ничего, Любушка, все хорошо. Не волнуйся, родная!
Часть 47
–Машенька, ты чего плачешь? Случилось что?
Люба присела на край кровати, Маша обвила ее шею руками и рыдала ей в плечо. Она пыталась что-то сказать, но сквозь ее всхлипывания было ничего не разобрать. Люба гладила ее волосы, прижимала ее к себе, говорила, что надо просто поговорить, рассказать. И все образуется, решится и рассосется.
Но Маша продолжала рыдать. Люба замолчала и просто была рядом. Через какое-то время Маша перестала рыдать, но Любу не отпустила. Так они сидели в обнимку около часа.
–Мам, ты же с работы, поздно совсем. А я тебя своими слезами пропитала, вон у тебя вся блузка мокрая.
–Высохнет, не велика беда. Все, ты немножко успокоилась. Расскажешь? Или как?
–Ты ругаться не будешь?
–Я когда ругалась?
–Да нет, это я так, на всякий случай. Ты у меня самая лучшая мама в мире. Мамуль, ночь, ты же устала, не ела. Оперировала?
–Ага. Но ничего, зато все спят и нам с тобой мешать не будут.
–Папа у себя в кабинете, печатает в наушниках. Он без тебя не ложится. Валеркины младшие заболели ветрянкой. Инна не справляется, Валера решил взять больничный, он папе говорил. Влада Катюху изолировать не стала, говорит, пусть переболеет. Вот что ты пропустила за время своей операции.
–Все нормально, это жизнь. А вот кто мою девочку обидел?
–Мама, это надолго. Пойдем в кухню, ты будешь есть и со мной разговаривать. И скажи папе, что ты уже дома, он волнуется.
–Машунь, ставь чайник и грей обед. Я переоденусь и подойду.
Она поговорила минутку с мужем, сказала, что будет с дочерью, переоделась и пошла к Маше на кухню.
–Мамуль, короче, слушай. Я встречаюсь с парнем.
–Давно?
–Ты знаешь? Ты все знаешь, да? И папа знает? Значит, вы тоже приложили руку? Это вы все испортили? Как вы могли? Я же вам верила!
–Маша, не кипятись, не делай выводы раньше времени. Давай так, ты мне все рассказываешь, а я тебе, а хочешь, наоборот.
–Ладно, откуда знаешь?
–За вами следила Валентина, это женщина, которая тебя родила. Она забеспокоилась о тебе и принесла ваши фотографии отцу. Вот так мы узнали.
–Он что, с ней общается?
–Нет, но, как ты понимаешь, Артур совершеннолетний, а ты нет, это уголовное дело. И задача отца была не дать ход этому делу.
–Кто еще знает?
–Папа, я, Володя Тельман и Сережа. Сама понимаешь, что Сережа расскажет Марине, а Володя не знаю.
–Уже рассказал. У него дома скандал, мать запретила Артуру со мной видеться. Мама, он меня бросит!
Слезы градом хлынули из глаз девочки. Люба налила ей сладкого чаю. В кухню вошел Саша.
–Девочки, не помешаю? Судя по Машкиным слезам, в их отношения вмешалась Белла.
–Папа, мы ничего плохого не делали. Я что, не имею право любить? Вот если бы ты когда-нибудь любил, ты бы меня понял! Папочка, ты не представляешь, что такое любовь!
–Да куда уж мне!
–Не смейся, мне плохо! Она говорит про нас всякие гадости, и про меня, и про тебя, больше про тебя. Она даже с Борькой ему запретила общаться. Что вы улыбаетесь?
–Ну, он же мальчик маленький и, конечно, послушает маму. Маша, не плачь. Если он тебя любит, то никуда не денется. И Белла ему не указ.
–Но она его мать. Ты же хочешь, что бы я тебя слушала?
–Но я твое мнение учитываю. Да и отец, который никогда в жизни не любил, тоже.
–Предки, Артур хороший, и мне было хорошо, если бы вы могли понять!
–Ну, мы же предки, ископаемые, и про любовь мы ничего не знаем, и понять не можем. Откуда? Я же, по твоим словам, и не любил никогда, и дети у меня от святого духа. Маша, мы с матерью были молодыми и глупости делали, и не глупости тоже. И понять мы тебя можем и не осуждаем и ничего не запрещаем, а ты приняла какую-то непонятную позицию и говоришь ни о чем. Давай конкретику. Значит, Белла устроила скандал сыну, а он тебе все передал?
–Да.
–И какие он сделал выводы? Или просто рассказал и предоставил выбор тебе?
–Просил подождать, пока все не уляжется. Сказал, что завтра не придет. Что ему надо поговорить с отцом, просил не расстраиваться.
–Так чего же ты ревешь?
–Ну, он же завтра не придет. А может, он вообще не придет?!
–Маша, у тебя больная фантазия. Не придет, так позвонит. Борька в курсе ваших дел?
–Да, теперь в курсе. Он сказал, что набьет Артуру морду. Валера его увел к себе и там с ним разговаривал, а мне сказал, что у него сестры ненормальные, что рано мне в любовь играть, и если бы я была его дочерью, то он бы мне показал, где раки зимуют. Влада сказала, что если любит, то никуда не денется, а если нет, то лучше узнать сейчас. Короче, всем со стороны все виднее. Все свои мнения высказали и все, а мне плохо.
–Маша, тебе придется ждать. Мужчины часто причиняют боль, хотя совсем не хотят ничего такого.
–Ты по собственному опыту знаешь?
–А то!
–Мамуль, вы правда не сердитесь?
–Джульете тоже было тринадцать. Маша мы не сердимся, я, конечно, хотела с тобой поговорить, но, думаю, не сегодня. Сначала вы с Артуром определитесь, поймите сами себя, а потом мы с тобой побеседуем.
–О чем? О безопасном сексе?
–А что, уже был секс?
–Да нет, папа, я к слову сказала.
–Маша, я не возражаю против отношений, но сексом заниматься тебе рано. И я настоятельно прошу с этим подождать.
–Саша, она поняла твою позицию. Все, уже поздно, пошли спать.
Саша с Любой легли в постель.
–Ну и как тебе дочь? Из молодых да ранних.
–Нормально. Саша, она еще ребенок. И ей действительно играть в любовь рано. У Артура гормоны. Но он хороший, воспитанный мальчик, порядочный. К сожалению, Машкины слезы мы видим далеко не в последний раз.
–А ты из-за парней ревела?
–Да, особенно из-за одного.
–Я его знаю?
–Конечно. Ты же себя знаешь?
–Нет, я про первую любовь. Про гормоны.
–А я про что?
–Так ты в тринадцать не влюблялась?
–Нет, я училась в Гарварде, мне не до любви было. И потом, я ненавидела любовь, я считала, что это последнее, что мне нужно.
–И не мечтала о семье, о детях?
–Нет, Сашенька, я мечтала стать лучшим в мире врачом и всю жизнь прожить одной. Я очень боялась мужчин типа моего отца, а детей я не хотела, потому что они могли быть одиноки и никому не нужны. Но когда я тебя встретила, все изменилось. Саша, спи, завтра у меня две плановые операции и ученый совет.
Последующая неделя прошла в Машкиных слезах. Ее все утешали, пытались дать совет, пообещать что-то, но ничего не помогало. Артур звонил ей на сотку, но не приходил. Говорил, что все надо сначала уладить дома, чтобы она ждала. Она ждала, ревела, но ждала.
Еще пара недель пролетела, как один день. Маша вышла из школы, огляделась и заметила Валентину, стоявшую на приличном расстоянии. В руках у нее был фотоаппарат. Машка была уверена, что сейчас подойдет к ней, вырвет у нее из рук ее паршивый фотик и отхлестает эту дрянь. Хотелось, чтобы она корчилась в грязи и пыли, чумазая, в крови. Девочке казалось, что когда она сделает это, ей станет легче, спокойней и все кончится. Машка собралась с силами и уже почти направилась к Валентине, как услышала голос Артура:
–Маша, стой, я чуть не опоздал.
Девочка забыла о мести, она бросила сумку и повисла на шее у Артура. Он закружил ее, потом они целовались. Машкиной радости не было границ. Артур поднял ее сумку и спросил:
–Куда пойдем? В Измайловский парк или в ботанический сад?
–Все равно, я так тебя ждала! И еще, я обещала отцу, что секса у нас пока не будет.
–Он о нас знает?
–Все знают.
–Он ругался?
–Нет. Он классный.
–Мне мой отец рассказывал, как Борисов ухаживал за Любой. Красиво, он ее полюбил на всю жизнь.
–Да, но он ей изменял.
–Мой отец тоже изменял моей матери, хотя ее выносить довольно трудно. Ты знаешь, по большому счету, она очень неплохая, но ее бывает слишком много. Маша, я не буду тебе изменять, никогда.
–Попробуй только, я тебе глаза выцарапаю.
Они пошли, обнявшись, к метро, мило болтали и забыли обо всем.
Белла пришла к Любе.
–Любовь Александровна, я должна вам сказать, что я не согласна с дружбой моего сына и вашей дочери. Нет, вы не подумайте, мне симпатична Маша, она милая, хорошая девочка, но ей тринадцать, и я боюсь. Если бы ему было двадцать семь, а ей двадцать, я искренне радовалась бы их союзу. А так, вы поймите, у вас власть, если что у них случится, вы посадите моего мальчика в тюрьму. Я люблю его.
–Белла, не говори ерунды, пришла, вдруг стала со мной на вы, несешь всякую чушь. Я тоже боюсь, пойми, и Саша боится, и Володя, но если мы не будем им друзьями, они натворят глупости гораздо раньше. Они еще дети, и твой Артур ребенок, не лучше Машки.
–Ты хочешь сказать, что мой сын глупый?
–Нет, Белла, угомонись! Пойми, что своими наездами ты ничего не решишь и ничего не добьешься. Он не глупый, он славный, домашний мальчик. Просто он немного наивный, слишком романтичный. Он не знает жизни и не умеет жить. Но он очень хороший. И если у них с Машкой все сложится, я буду только рада. Я просто очень хочу, чтобы все было вовремя. И еще, я очень боюсь Валентину. Вот уж кто точно добра твоему Артуру не желает, так это она.
Часть 48
–Мама, мне срочно нужна твоя консультация.
–Боря, по поводу больного?
–Больной, она девушка.
–И?..
–Кажется, я лопухнулся. У меня гнойное осложнение после аппендектомии. По-моему, там кишечный абсцесс.
–Что говорит заведующий?
–Ты с ума сошла? Я пойду к Валерке, сообщу, что я натворил и выслушаю по полной?
–Сын, я понимаю, что ты пришел к матери, а не к замдиректора. Но есть понятие – субординация. И я, выслушав тебя, должна принять меры. Я посмотрю твою больную девушку, а дальше вы с Валерием Александровичем получите все, что заслужили. Если ты с этим вопросом сейчас сходишь к папе, то я тоже получу и заодно Федор Яковлевич, хотя он совсем не в курсе. На работе мы тебе не родственники, не родители и не братья. Все родственные отношения мы оставляем дома. Работа есть работа.
–Вот я влип по жизни. И так всегда, я изгой в семье. Валера любимый, папа на него молится, Ванечка –умница, ему все лучшее, а я что? Меня и дома не замечают, и на работе я лох. Мама, я люблю тебя, ты хоть в курсе? Я сын твой, Мариной воспитанный.
–Боря, Боря! Ты меня в чем упрекаешь? Чего у тебя не было из того, что ты хотел?
–Родительской любви не было.
–У тебя язык поворачивается?
–Мама, я вас всю жизнь ждал, я только и делал, что ждал, когда на меня времени хоть чуть-чуть останется. А вам всегда было некогда. Я врачом стал хирургом, чтобы мать родную видеть хоть иногда в операционной, понимаешь? А ты мне субординация? Да пошли вы все!
Он хлопнул дверью и вылетел из кабинета. Люба взяла сигарету, подошла к окну, закурила. Слезы катились из глаз. Не ожидала она от сына. Сколько крови выпили ее дети, пока выросли! Сколько слез, она из-за них пролила, сколько переживала, выслушивала, помогала, понимала, или старалась понять. Она никогда не ругала, всегда все решала мирно и получила. Неужели все двадцать два года своей жизни Борька копил обиду? Что же делать?
Люба курила одну сигарету за другой. Где она что упустила? Не было с ним проблем, особо серьезных не было. Учился он хуже, чем другие, школу иногда прогуливал, но не хулиганил, не дрался, все за компьютером сидел, даже не гулял почти. Красивый парень, яркий. Черты лица, как у Саши, а глаза и волосы черные, как у нее. Девочки покоя не дают, но и к этому она давно привыкла. Все мужчины такие, хоть отец ее, хоть Саша, чего от детей ждать? Зачем он так с ней? Вопрос вставал снова и снова, и ответа на него не было, только боль в груди. Сигареты кончились, голова разболелась. Люба умылась холодной водой, приложила к глазам холодные салфетки, посидела немного и пошла в отделение.
В ординаторской Борьки не было. Она зашла в кабинет Валеры. Никого, «на операции» – сказала медсестра. Люба пошла по палатам. В четвертой увидела сына. Вошла, подошла к больной. «Какая хорошенькая девушка!» -Люба залюбовалась Борькиной пациенткой. Борька посмотрел на мать, внимательно, как-то с сочувствием.
–Простите меня, Любовь Александровна. Можно я доложу больную? Я не хотел вас обидеть! Честное слово! Мама, я не хотел! Нет никакой вашей вины, ни твоей, ни папиной. Мама, ты плакала? Прости, мамочка, просто я расстроился. Я ее оперировал. Сам! Все шло как по маслу, а теперь абсцесс, температура! У Валерки так не бывает, у тебя тем более, а я просто неудачник.
–Борис Александрович, послеоперационные осложнения, к сожалению, встречаются, и они не зависят от квалификации хирурга. Давайте посмотрим вместе вашу больную, сейчас сделаем УЗИ и решим. Все не так страшно, я вам помогу. Не устраивайте истерику и не пугайте родственников и саму пациентку. Боренька, пора становится взрослым!
Она провела обследование, успокоила пациентку и подняла ее в операционную почистить абсцесс. Когда пациентка вернулась в палату, Боря остался с ней. Сказал, что будет заходить почаще и все у нее образуется.
Люба вернулась в свой кабинет. Через час ее вызвал директор. У Саши сидели родители девочки. В воздухе висело напряжение.
–Любовь Александровна, -Саша начал разговор. – У вас и вашего сына проблема.
–Проблема устранена. Данное осложнение встречается. Проблема врача состояла в том, что он слишком близко к сердцу принял все происходящее, но он вовремя распознал осложнение, вовремя назначил обследование и лечение. Для врача, который работает первый год, повышенная эмоциональность нормальна. Так что я не вижу причины вашего недовольства. А то, что он мой сын, не имеет никакого значения. Я тоже из семьи врачей.
–Кто конкретно был виноват в осложнении?
–Индивидуальная реакция организма. За месяц до аппендицита у девочки был фурункулез. То есть, налицо инфекция и ослабленный иммунитет. Больная получает адекватное лечение. Александр Борисович, извините, у меня много работы. Я пойду, с вашего позволения.
–Да, идите. Видите, лечение вашей дочери контролирует главный хирург страны, так что успокойтесь.
Люба не стала рассказывать Саше о конфликте с сыном, но неприятный осадок остался.
Вечером Борька не пришел домой, остался со своей пациенткой. Состояние девушки улучшилось, температура спала. Но он все равно просидел с ней всю ночь. Нянчился, как с малым ребенком. Утром в палату вошла Люба, узнала состояние больной и отправилась работать дальше.
Предстояла сложная многочасовая операция, и Люба взяла ассистентом Бориса. Надо учить ребенка. Она не любила оперировать с интернами. Они были слишком медлительны, не понимали ход ее мысли и зачастую не совсем осознавали, что требовалось от них. С ординаторами было легче, у них уже был какой-то опыт. Она любила оперировать с профессионалами, но кто ей даст? Надо учить молодежь, и она брала ординаторов. Но Борька же свой, его точно надо выучить, дать в руки профессию и квалификацию. До Валеры ему далеко, у Валеры мозги работают куда надо и руки хорошие, а у Бориса ни того и ни другого. Но он сын и его надо учить. Люба достала литературу по теме предстоящей операции и вызвала Бориса. Она дала ему сначала все прочитать, а затем села разбирать с ним вместе, что к чему. Боря не сопротивлялся, передал своих больных Валере и сел за книги, через два часа они с Любой вошли в операционную. Около часа ночи Люба с Борей вернулись домой совершенно измотанные. Они ели на кухне и разговаривали, обсуждали операцию, прогноз, план лечения. Затем оба легли спать. Утром начался рабочий день. Борис пошел посмотреть своих больных до обхода завотделением. Вошел в палату Алины, пациентки с осложненным аппендицитом, но там никого не было. Он справился у медсестры, оказалось, что вчера, после обхода, завотделением выписал пациентку, рекомендовав перевязки в поликлинике по месту жительства. Борька расстроился, понравилась ему девочка. Он никому ничего не сказал, работал как обычно. Вечером он с Артуром и Андрюшкой собрались у Егоровых. Обсуждали работу, проблемы, девочек. Все было как всегда, но из головы не шла Алина. Ему первый раз понравилась пациентка. Он ни на одну девушку в больнице не смотрел, как на девушку. Романов с медсестрами, персоналом, пациентками у него не было. Все девушки были со стороны. А вот Алина запала в душу. Он увидел ее в приемном всего пару дней назад. Миниатюрная, хрупкая, крашеная блондинка была похожа на куклу. Живот заболел на вечеринке у подруги, девушка была в состоянии легкого алкогольного опьянения. В приемном отделении она пробыла долго. Сначала исключали беременность, затем все остальное по гинекологии, и только после исключения всего заподозрили аппендицит. Когда Борис вошел к ней в палату, там уже были родители Алины. Оперировал он сам. Все было хорошо. Следующий день тоже не предвещал дурных новостей, он поболтал с ней во время обхода, девушка явно кокетничала с ним, но к этому он привык. А вот дальше поднялась температура. Заигрывать с Алиной после повторной операции он не стал, а теперь ее выписали, и он жалел, что не спросил телефон и вообще не предложил продолжить знакомство.
Часть 49
День прошел в раздумьях, но к концу дня Борис поднял историю болезни и списал адрес. Купил конфеты и пошел по адресу. Он ничего не знал о девушке, к которой шел. Только что ей двадцать один год, что она журналистка, первый год работает и все. В подъезд он вошел с каким-то парнем. «Удачно, не надо объясняться через домофон», – подумалось ему. Он позвонил в дверь. Тишина, позвонил еще раз. За спиной услышал голос:
–Борис Александрович, какими судьбами к нам?
Боря обернулся и увидел маму Алины, за руку она держала маленького мальчика, рядом была коляска.
–Я не видел Алину перед выпиской, знаете, хоть все говорят, что я ни в чем не виноват, но мне как-то не по себе. Вот и решил ее навестить.
–Проходите, – мама Алины открыла дверь, – Алина почти не встает, тяжело еще, больно. Вот мне пришлось взять отпуск, чтобы за сыном ее приглядеть.
Борю обдало холодом. «Значит, у нее сын, следовательно, и муж имеется». Он прошел в квартиру, разулся, отдал маме конфеты и вошел в спальню Алины. Она лежала на обычной подростковой кровати, у противоположной стены стоял детский манеж, на полу были разбросаны игрушки.
–Борис, вы? – Алина не могла скрыть удивления.
–Да, решил узнать, как вы? Может, на ты?
–Хорошо. Боря, ты очень красивый парень. И ты профессорский сын. Я не та женщина.
–Я просто хотел узнать.
–Боря, я же понимаю, что ты всех своих пациентов дома не навещаешь. Ты хотел меня видеть? После осложнения и повторной операции ты совсем засмущался, даже не смотрел на меня, а потом, видимо, пожалел. Боря, у меня слишком богатый жизненный опыт.
–И что?
–Тебя ничего не смущает?
–Нет, а что меня должно смущать?
–У меня ребенок.
–Это имеет отношение к послеоперационному периоду?
–Хорошо, пройди в ванную и вымой руки, потом можешь щупать мой живот.
Он ее пропальпировал, рекомендовал побольше двигаться, не поднимать тяжести, а именно двигаться для профилактики спаек.
–У тебя действительно все хорошо, зря я переживал. У мамы все-таки золотые руки.
–У тебя интересная мама. Я ее запомнила, строгая, но добрая. Соседки по палате говорили о ней, как о боге. Я, знаешь, даже подумала статью о ней написать. Вот встану на ноги, переговорю с редактором и попробую взять у нее интервью. А может, ты мне о ней расскажешь? Боря, Теме полтора года, у меня нет мужа. Я пережила разрыв с его отцом. В данный момент у меня нет серьезных отношений с кем-либо. Если ты хочешь продолжить знакомство, звони. Я буду рада.
–Хочешь, я буду делать тебе перевязки дома?
–Хочу, у тебя мягкие руки, мне приятны твои прикосновения, даже ввиде перевязки.
–Я приду послезавтра, завтра у меня дежурство.
Он просидел с ней весь вечер, даже поиграл с ребенком. Домой вернулся поздно, молча поужинал и лег спать. Из головы не шла Алина. Он лежал и думал, когда в его дверь постучали.
–Заходите, я один и не занят.
–Слушай, брат, ты какой-то не такой в последние дни. Я беспокоюсь. – Валера сел в кресло около письменного стола.
–Тебе есть дело? Занимайся своими детьми, оставь меня в покое. Два отделения общей хирургии, а я должен тебе подчиняться. Валера, ты бы оставался мне просто старшим братом, а вот ввиде начальника ты меня бесишь.
–Слушай, твой друг Егоров работает под началом отца, Артур и с отцом, и с братом, а тебя бешу я. Я тебе где дорогу перешел? Боря, может, мы не были очень близки по жизни, но я старше тебя на пятнадцать лет. Ну, не находил я с тобой общих интересов, понимаешь, но ты все равно мой брат.
–Меня никогда в семье не любили, лишний я что ли?
–Не говори напраслины. Мама любит всех. Так любит, как ни один из нас любить не умеет. Ты же согласен, что мама у нас самая-самая?
–Я обидел ее, до слез довел. Понимаешь, Валерка, у меня все не так, все из рук валится, и мозги не такие как у вас. Мне стыдно, мерзко, я стараюсь, но не получается. Я злюсь. Я пытаюсь быть вас достоин, а меня природа обделила.
–Я тоже так думал, когда начинал. Отец говорит, что и он так думал. Только мама самородок. Но она одна, и как бы ни во всем мире одна. Борька, не занимайся самоедством и не ешь других по дороге. Скажи, чем тебе мои дети не угодили?
–Да нет, все нормально. Просто мне не нравится, что брат начальник. Я про детей просто к слову сказал.
–Да нет, я же вижу. Маринкиных ты любишь, Ванькину Катюху боготворишь, а мои – не пришей кобыле хвост.
–Да нет, Валера, дети твои ни при чем, они хорошие. Просто жена твоя немножко суховата, черствовата, что ли? А чтобы с ней реже общаться, я и к племянникам реже захожу. Прости.
–Она моя жена, другой не будет. У каждого человека свой характер, и у тебя, и у меня. Так что давай не будем на эту тему. А дети у меня самые лучшие, запомни.
–Ты на трех остановился?
–Я не думал, младшие маленькие, их бы поднять. Но ты знаешь, ощущение счастья дают именно дети.
–Валер, а вот просто гипотетически, ты бы смог увлечься женщиной с ребенком?
–То есть увести из семьи? Нет, не смог бы.
–Нет, при отсутствии мужа, ну, типа ошибка молодости?
–Не знаю, а что, есть проблема?
–Еще не понял, я же спрашиваю гипотетически.
–А подробней? Можешь так же гипотетически, но суть изложить надо.
–Ты Алину помнишь?
–А то! Такую барышню не запомнить трудно. У тебя с ней роман?
–Пока нет.
–У нее сын маленький совсем. Она тоже еще почти девочка, только вот и крым, и рым у нее за плечами. Смотри, Борька, сам смотри. Я ее видел, только когда выписывал, она поинтересовалась моим семейным положением, да и твоим, кстати, тоже. У нас фамилии разные, цвет волос на контрасте, так что родственные связи она не заподозрила. Я тебя только хочу предупредить, если ребенок к тебе привыкнет, а ты ее бросишь, у мальца травма будет. Так что ты о нем тоже думай.
–А полюбить чужого ребенка можно?
–Ты же Машку любишь, да и мама ее любит, как свою.
–Машка не совсем чужая нам с тобой, по крайней мере. Она все равно сестра. А мама ее любит. Я даже ревную, мне кажется это несправедливым. Я знаю, что не прав. Все, молчи, не комментируй.
–Не буду, сам все понимаешь. Так кто тебя в семье не любит?
–Забудь, у меня бывают приступы меланхолии и синдром обделенности.
–Осознаешь, молодец. Только маму не обижай. Все, спи.
Борька не мог заснуть. Чего он к брату вяжется? Валерка классный, и пусть он его начальник, но он все равно брат. Потом он мысленно снова переключился на Алину и ее маленького Темку.
Часть 50
Шло время, Алина давно выздоровела. Но они дружили, встречались. Алина ввела его в свою компанию. Там были журналисты, молодые актеры. Они обсуждали то, что происходило в театрах, на эстраде, новые фильмы, личную жизнь знаменитостей. А еще они пили и кутили. Боря оказался в центре внимания, уж больно красив. Алине это льстило, но как только кто-либо пытался перейти черту, она выпускала когти, и соперница отпадала сама собой. Борька даже не успевал понять, что происходит. Ему нравилось в Алине все. Ее раскрепощенность, напористость, взбалмошность, умение быть непосредственной и властной одновременно. А еще с ней был сумасшедший, чумовой секс. Единственное, что тяготило Бориса, это безумная усталость. Она накапливалась после операций, занятий, обходов, дежурств, перевязок, процедур и всей остальной работы плюс бессонные ночи с Алиной, кутежи с ее компанией , пиво, водка и сигареты. По утрам предательски дрожали руки, а это было уже слишком. Как-то после дежурства и дня работы Боря пришел к своей подруге домой. Она пошла поставить чайник и разогреть борщ, но когда вернулась, увидела своего кавалера спящим на ее тахте прямо в одежде. Девушка погладила его волосы, поцеловала в щеку, но он не проснулся. Она укрыла его пледом и вышла на кухню.
–Мама, представляешь, он спит.
–Он устал, вымотался, выдохся, понимаешь? У него тяжелая, ответственная работа, он устает. Я не знаю, почему он еще не свалился при таком темпе жизни. Аля, ты им играешь?
–Нет, скорее, испытываю. Мама, мне он очень нравится, может быть, я влюбилась. Он не такой, как Вадим. Он надежный, стабильный, мягкий. Но я боюсь отношений.
–Он хорошо относится к Темке, и твой сын его любит.
–Мама, он профессорский ребенок. Он из элитной, интеллигентной семьи. Ты думаешь, что они позволят ему быть со мной? Ты видела его мать, а кто отец, я не знаю, но явно не рабочий. Он мне не пара, а очень хочется…
–Аля, а он?
–Он дарит Темке дорогие игрушки, говорит, что знает, что любят дети, что у него куча племянников. Он добрый, ласковый, красивый. Мама, я его иногда ненавижу за то, что он такой, за то, что я люблю его. Я понимаю, что с этим надо кончать, что нельзя тешить себя надеждой, но я не смогу его отпустить.
–Ты говорила с ним об этом?
–Нет. Не буду же я ему в любви объясняться. Только боюсь, что Темка его скоро папой назовет.
–Дочь, если он тебе нужен, не води его в компании и бары. Ему нельзя пить, он хирург. Давеча утром он на руки свои смотрел, внимательно так. А руки дрожали. Он был расстроен. Его руки – его хлеб, а если ты хочешь связать с ним жизнь, то и твой тоже. И вообще, пощади парня. Гулянки до утра – это не его стихия, да и твой бомонд тоже. Что он курит, я знаю, а вот пить ему не к чему. Ты сама потом плакать будешь.
–Ма, он тебе нравится?
–Да, очень. И отцу твоему нравится. Он тот человек, он твой человек. Не губи его. И кстати, насчет его отца. Когда мы к директору пошли жаловаться, то на двери была табличка – Борисов Александр Борисович. У него отец академик. Но он к тебе ходит, ты ему нужна, и какая разница кто его родители? Аля, подумай, не губи парня.
Утром Борька проснулся и не смог понять, где он. Встал и увидел Алину, спящую в кресле. Темка тоже спал в манеже. Борис подошел к Алине, поднял ее на руки, перенес в кровать. Она открыла глаза и спросила:
–Борь, ты выспался? Отдохнул?
–Почему ты меня не разбудила? Прости. Я даже не знаю, повел себя, как свинья, я не хотел.
–Ты просто устал. Все хорошо. Боренька, тебе во сколько на работу?
–К восьми, боже, я опаздываю. Прости, Алина. Я дежурю сегодня, завтра зайду, после четырех.
Они продолжали встречаться, только больше времени стали проводить вдвоем, меньше с компанией. Никто из них не строил планов, никто ни к чему никого не принуждал. Они плыли по течению и все. Борька закончил интернатуру. Начались трудовые будни врача. С Валерой отношения наладились и на работе, и дома. И вообще, работать стало легче. Появилась уверенность в себе, в своих силах и знаниях. С ним стали считаться, его начали уважать. А самое главное, он стал уважать сам себя. Короче, его жизнь стабилизировалась. Казалось, у него было все, но это все рухнуло в один день.
