Текст книги "Вечность по имени Любовь (СИ)"

Автор книги: Жанна Даниленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

–Ты намекаешь, что я тоже старая?

–Нет, ты молодая. У тебя только сыну тридцать восемь, а так ты огурчик.

Она стукнула его по спине.

–Сашка, ты сейчас договоришься!

Он обнял ее, поцеловал. Люба вышла из кабинета директора с улыбкой. Татьяна покачала головой ей в след.

–Счастливая вы, Любовь Александровна. Он вас действительно всю жизнь любит.

Люба ничего не ответила и пошла в отделение. В отделении врачи пили чай.

–Валерий Александрович, а обход? – Люба недоумевала.

–Я сделал. Даже записи в историях все уже есть, сейчас после чая составлю график операций на завтра, сегодня плановых нет. Любовь Александровна, есть пара случаев, как вы любите. Давайте попьем чай, потом обсудим, может, возьмете?

–А кофе есть?

–Конечно, вам макиато или капучино?

–Капучино.

Она сидела и медленно потягивала кофе. Ее аспиранты снова начали с ней болтать.

–А вы красивая женщина, фигура супер! – Игорь ее бессовестно разглядывал.– Вы рожали?

–Да.

–Давно?

–Тридцать восемь лет назад.

–Типа, ошибка молодости?

Хирурги откровенно заржали. Валера покраснел.

–Да нет, сознательно.

–Мой отец учился с вами на шестом курсе. Он говорил, что вы со странностями, с задатками старой девы. Говорил, что сын у вас по залету, мужа никто не видел. Вы всегда с Борисовым, но это по работе положено. Он обрадовался, что вы меня взяли, говорит, что руки у вас золотые, а голова варит, учиться есть чему. Я с ним после института работал, но надо двигаться вперед, а это надо в Москве, а не в Смоленске.

–Так ты учись, чего ты в мою жизнь лезешь?

–Да просто интересно, женщина – гениальный хирург. Я всегда считал, что женщина вообще хирургом быть не может, а вы есть. Ответьте на несколько личных вопросов, я же не для злословия.

–Ладно, спрашивай.

–Мой заведующий ваш брат? У вас один сын?

–Твой заведующий – мой сын. Старший сын. У меня пятеро детей. Я замужем и счастлива в браке. Еще вопросы?

–Понял, лучше не лезть, а то еще чего выдумаете.

Все снова рассмеялись.

–Нет, ну что смешного, он что мать по имени-отчеству называет?

–Конечно, – Валера не выдержал и вступил в разговор, -отца тоже по имени-отчеству, и братьев, и жену. Мы на работе, есть порядок общения. Привыкай, а то будем воспитывать.

–Так вы не врете?

Люба уже не могла продохнуть от смеха.

–Ну что, сын по залету, пошли смотреть два интересных случая, завтра этого деятеля из Смоленска на операцию возьму. Папа от своих аспирантов тоже угорает.

–Так он что, здесь работает?

–Да, академик Борисов здесь работает директором. Можешь сходить, позадавать личные вопросы.

Часть 59

Ольга последние три месяца только и делала, что учила. Знаний, полученных в институте и в интернатуре, явно не хватало. Работа в отделении с больными казалась теперь раем, а еще год назад она жутко от нее уставала. Быть аспиранткой Борисова было круто, престижно. Но выматывало, он все время задавал что-то дополнительно. Спрашивал, заставлял учить материал, разбираться в статистике и думать на два-три шага вперед. Парням-аспирантам было легче, они, по крайней мере, не думали о личной жизни, а она... Годы шли, парней у нее не было, она даже никогда не влюблялась. Училась, старалась быть лучшей, сделать карьеру, но ей уже двадцать четыре, и следующие два года она точно проведет в аспирантуре, а потом надо будет довести до ума диссертацию. На личной жизни надо поставить крест. В терапии парней почти не было, да и те, что были, как правило, уже женаты. Вот хирурги! Они и внешне хороши, высокие, сильные, но пошлые и циничные. Да и не пойдет же она в хирургию с лозунгом « Я одинока и мне нужен мужчина». А мужчина был действительно нужен. Оля с завистью смотрела на свою заведующую, к ним в отделение периодически приходил ее муж, доктор наук. Красивый, высокий блондин, такой солидный и в то же время с юмором. Он всегда делал какой-то комплимент, подмечал, как она, Оля, одета, как накрашена. У девушки поднималось настроение аж на весь день. Ее заведующая тоже всегда расцветала, когда он заходил. Инна Викторовна была хорошенькой, хотя полноватой женщиной, но ее это не портило. Она всегда говорила, что до замужества у нее была красивая фигура, но после двойни она расплылась. Зато ее муж демонстрировал, что его жена самая лучшая в мире. Поначалу Валерий Александрович даже снился Оле, но потом она привыкла к его визитам, и он стал ей не интересен. Зато она разглядела своего руководителя. Жалко, что старый, а так... Вот это мужчина, галантен, обходителен, чертовски умен, с тонким юмором, без тени пошлости, а внешность! Но на пальце обручальное кольцо! Ну и пусть, с ним хоть она общается и ей приятно.

Саше было жалко девочку. Одна в чужом городе, ни родственников, ни подруг. Парня тоже нет, это она ему сама рассказала. Внешне маленькая, хрупкая, с очень серьезным выражением лица, настолько серьезным, что на нее смешно смотреть, совсем девочка. Он стал покупать ей пирожные, конфеты к чаю, иногда фрукты. Девочка всего этого себе позволить не может, а ведь хочется.

Оля была благодарна шефу, он ее баловал, оказывал внимание. «Какой он хороший!» Оля каждый раз думала так, выходя из кабинета директора. Она очень старалась, чтобы он был ею доволен. Сегодня она принесла статью, свою первую самостоятельную статью. Писала всю ночь, перечитывала и была жутко горда собой. Борисов статью прочитал и изменился в лице.

–Это что?

–Статья, вам не нравится? Александр Борисович, что мне для вас сделать?

Ее глаза расширились, весь вид выражал ужас и непонимание происходящего.

–Это переписанный учебник, глупость и убожество. Вы раньше писали?

–Нет, простите, лучше скажите, что мне для вас сделать?

Ее голос дрожал, из глаз покатились слезы в три ручья, два из левого глаза и один из правого. Она растирала слезы по лицу, по подбородку и громко всхлипывала.

–Писать надо нормально, ладно. не реви. Только вот реветь не надо! Будем учиться.

Он уже не знал, что делать. Она никак не успокаивалась. Он принес ей воды, но не помогло. Дал салфетки, она все рыдала. Он подошел, обнял ее за плечи и погладил по голове.

–Ну все, Оленька, успокойся. Нет причины для твоих слез. Ты что, каждую статью будешь оплакивать? Прекращай, ну посмотри на меня и улыбнись.

Она повернулась к нему, обвила его шею руками и уткнувшись носом в плечо продолжила реветь. Саша гладил ее волосы и мечтал, чтобы она уже успокоилась, и думал о том, что если эта девочка так реагирует на простое замечание, то как с ней работать? А еще ее было жалко, она была так искренна в своих слезах. Он думал о своих дочерях, они были не такими, более сильными, менее эмоциональными, очень красивыми и совсем не смешными. А Оля была смешной.

Дверь в кабинет отворилась, и в нее вошла Люба, она не постучала, не предупредила о своем визите, и она была на взводе. При виде Саши с Оленькой Люба остолбенела.

–Это что? Александр Борисович, я пришла, потому что у меня в кабинете нет горячей воды в душе. Я вышла из операционной, впереди ученый совет, я что, не должна принять душ? Прекратите обнимать свою аспирантку и ответьте мне, как директор. Или я не заслуживаю индивидуального душа и горячей воды?

Он смотрел в огромные черные глаза жены и видел там все: презрение, обиду, ненависть, возмущение и непонимание. А еще он прекрасно знал, что Люба сейчас заплачет, что она просто старается удержаться перед Олей, чтобы не показать свою слабость. Оля прекратила плакать и отошла от него на один шаг. Она взяла со стола салфетку вытерла слезы и смачно высморкалась. Потом вдруг произнесла:

–Александр Борисович, у вас весь халат промок, вы снимите его, я посмотрю, что с рубашкой. Давайте я застираю.

–Любовь Александровна, пройдите в мой душ, у меня есть горячая вода. Вы, кажется, все неправильно поняли. Вы идите в душ, пожалуйста.

Он не знал, что ему делать. Ситуация была комичная и неправдоподобная, но она была. Люба посмотрела на него сверху вниз, прошла в комнатку, смежную с кабинетом и уже оттуда сказала:

–Александр Борисович, халат, правда, снимите, а вот штаны оставьте. Я надеюсь, их застирывать не надо.

Дальше послышался шум воды. Саша сел в кресло и расхохотался. Оля испуганно на него смотрела.

–Александр Борисович, что мне для вас сделать?

–Все, что могла, ты уже сделала, – сказал он, смеясь.

–Эта врач, кто она?

–Мой заместитель по лечебной работе и хирургии, профессор Корецкая.

–Она злая?

–Нет, она очень хороший человек. Оля, давай мы не будем о ней говорить, она твой начальник, как и я.

В дверь постучали, Саша пригласил войти. В кабинете появилась Маша.

–Папа, здравствуй. Я после занятий, решила к тебе. У меня много к вам вопросов, а дома застать собственных родителей достаточно проблематично. Мама где?

–В душе. Если ты подождешь, то ее увидишь. Сядь. Я сейчас аспирантку отпущу.

–Так это и есть твоя новая пассия? А вы, девушка, не обольщайтесь и губу не раскатывайте. Папа не для вас. Ясно?

–Маша, ты что себе позволяешь?

–Папа, я тебя очень люблю, но маму я люблю больше. Ты меня понял? Эта зареванная куколка меня не волнует, а то, что мама переживает, я тебе не прощу, и не только я. Ты знаешь, что мы все за маму.

–Я пойду, Александр Борисович? – Оля была белая, как мел.

–Нет. Останься, пожалуйста. А то мои женщины придумают неизвестно что.

–Саша, – послышался голос Любы. – Где у тебя полотенца? И я свои вещи не взяла, они у меня в кабинете.

–Сейчас Маша принесет твою одежду, а ты надень мой халат и иди сюда.

–Я без макияжа.

–Я тебя видел, и не раз.

Она вышла из комнаты с распущенными волосами и в махровом халате. Глянула на Сашу и рассмеялась. Он тоже смеялся. Подошел и обнял ее.

–Люба, я сделал ей замечание, а она разревелась. Понимаешь?

–Прости, я тоже вошла без стука. Маша зачем пришла?

–Еще не знаю. Люба, такие ситуации в комедиях показывают.

–Ладно, подожди, сейчас оденусь. Саша, твоей Оле нужно парня найти.

–Я еще этим не занимался! И вообще, я всегда считал, что все как-то само.

–Неправильно считал. Маша, что у тебя?

–Сейчас она уйдет, и я расскажу. Кстати, насчет парня, я знаю, кому она понравится.

–Кому?

–Андрюшке Егорову. Артур со мной, Боря с Алиной, а Андрюшка один. Он переживает. Хотите, я их познакомлю?

–Дочка, ты умница. Оля, но я тебя предупреждаю, твоя личная жизнь и работа вещи разные! Запомни!

–Это ты моего отца цитируешь?

Саша снова рассмеялся.

–Ладно, родители, лучше вечером поговорим, вы сейчас сами. А можно я Олю заберу, хоть познакомлюсь с ней.

–И куда ты собралась?

–В прозектуру.

–Маша, ты решила не только Олю от работы отвлекать, ты еще и Артуру не даешь заниматься своим делом?

–Папа, ну мне очень надо. Не сердись, пожалуйста.

–Саша, не сердись, а то она еще какой-нибудь финт выкинет. Объясни, почему у нас спокойные мальчики и сумасшедшие девочки?

–Чтобы весело было жить. Ладно, идите.

Маша с Олей отправились в прозектуру.

–Классный у тебя папа. Интересно, родители профессора – это как?

–Как? Это значит, что зачет по анатомии я получаю, отвечая два часа, а остальные в группе после пары вопросов. Это значит, что я, в отличие от тебя, должна владеть четырьмя иностранными языками, а не одним. Ну и так далее.

–Маша, тебе сколько лет?

–Семнадцать, но моему парню двадцать четыре, он работает здесь. Он друг моего старшего брата. У меня два брата хирурги, как мама, и один терапевт, как папа. Сестра не врач, она переводчик, у нее тринадцать свободных языков и трое детей. А муж у нее тоже врач, ты его, наверное, знаешь. Он ученый секретарь института.

–Профессор Тельман?

–Да.

–Ничего себе. А вы все такие умные?

–Это воспитание. Мы языки учим с детства, чуть ли не с рождения. Мы много читаем. А в остальном мы обычные люди. Я вон со своим парнем встречаюсь с тринадцати лет и ничего. А у тебя первый во сколько был?

–Не было.

–Что, до сих пор?

–Нет. Я пойду.

–Нет, я тебя сейчас с Артуром познакомлю, а потом с Андрюшкой и Борькой. Борька – мой брат. Борис Александрович Борисов.

–Маша, я не пыталась заигрывать с твоим отцом, просто мне с ним уютно, он заботится обо мне. Понимаешь, я просто хочу ему угодить. Не в личном смысле.

–Проехали.

–Маша, а твоя мама, какая она?

–Ты же ее видела. Что ты у меня пытаешься узнать? Слушай, Оля. Забудь об отце как о мужчине. Ты вроде нормальная девушка, я тебя хочу познакомить с классным парнем. Чего ты хочешь?

–Да я просто сама не знаю. А Борис Борисов темноволосый, я его видела, он к нам в отделение на консультацию приходил, когда профессор Корецкий был на операции.

–Так и Валера Корецкий тоже наш брат, он самый старший, и дедушка просил дать ему мамину фамилию.

–Как интересно…

Она собиралась еще о чем-то говорить, но двери лифта распахнулись, и они чуть не налетели на Андрея Егорова. Он остановился, удивленно посмотрел на девушек и произнес:

–Маша, ты уже знаешь, что Алину взяли в операционную? Она сейчас родит. Я за Артуром, мы будем встречать Борьку в родильном отделении. И зачем ты ведешь в прозектуру аспирантку своего папы?

– А мои родители знают? И что случилось? Ей же еще рано?

–Давление поднялось, сколько можно тянуть? Ребенок жизнеспособный, лучше не рисковать. Твои там, я сам видел.

–Андрей, ты насчет Борьки? – Артур шел им навстречу. – Все, Машка, ты опять тетя. Он звонил, девочку уже достали, ребенок в порядке. Альку зашивают, Машуня, пошли с нами.

Часть 60

Марина готовила обед. Каждое утро она вставала с мыслью, что приготовить на вечер, и каждый вечер ложилась спать с вопросом, чем кормить утром. Сейчас она варила суп с чечевицей и делала мясной салат. В кухню вошел Дима.

–Мам, ну почему мне так не везет в жизни?

–Что стряслось?

–Почему я получился некрасивый? Злата красивая, малой тоже, а я урод.

–Не говори ерунды. Ты, может, и не красавец, но вполне милый мальчик. А потом, с лица воду не пить. И мужчине совершенно необязательно быть красивым, мужчин красят другие качества.

–Да, конечно. Только все девчонки говорят – в кого ты уродился при такой маме? А я грустно отвечаю – в папу.

–И чем тебе папа плох? Такого, как твой папа, не найти, дай бог, чтобы ты на него похож был.

–Ма, так тебя его внешность не волнует?

–Волнует, я его люблю. Что еще?

–Мама, ты бы его на красавца променяла?

–Никогда. Дима, ты думаешь, за мной красавцы не ухаживали? Но я всегда любила только Сережу, он для меня эталон мужчины. Понимаешь? И мне нравится его внешность.

–Вот бы меня такая, как ты, любила.

–Так дело в девочке?

–Ладно, проехали. Златка на тебя похожа, повезло. Вон Данил – самый красивый среди мальчиков, в него все девочки нашего класса влюблены и его класса тоже. Ему то конфеты, то подарки, то в гости приглашают. И никто не верит, что он мой младший брат.

–А он, что от родства с тобой отказывается?

–В том-то и проблема. Ты думаешь, меня девочки волнуют? Меня беспокоит отношение брата. Мама, я не шучу, я считаю, что так нельзя. Я не виноват в том, что я некрасивый, а он надо мной смеется.

–Дима, я попробую разобраться, хорошо?

–Только не очень грубо, а то он меня совсем задолбит со своими друзьями.

Марина закончила обед и пошла на встречу. Работы сегодня было немного, всего одна встреча часа на полтора, а потом она решила поговорить с братом. Еще не хватало, чтобы над ее сыном смеялся ее же племянник. Около обеда она вошла в институт. Сразу поднялась в отделение хирургии и постучала в кабинет заведующего.

-Входите, – услышала она голос Валеры. – Мариша! Какими судьбами? И почему на работу? Ну говори, что молчишь?

–Валера, только ты не сердись, мой Дима обижается на твоего Данила, говорит, что тот его дразнит, и все из-за внешности. Я расстроилась. Почему братья должны ссориться? Ты бы поговорил с сыном, Димка не урод, он и умный, и хороший.

–Подожди, мы с тобой сейчас занимаемся детскими разборками?

–Считай, что да.

–Давай пригласим Сережу и Инну. Может, подеремся. Марина, ты чего? Они сами решить свои проблемы не могут? Мы когда-нибудь вмешивали родителей в наши дела?

–Ты не прав. Ни ты, ни Сережа никогда не смеялись ни над кем и не унижали. Ребенок в переходном возрасте и его естественно волнует его внешность и отношение девочек. А всем девочкам нравится исключительно Данил.

–А всем мальчикам нравилась исключительно ты, и Сережкины слезы я видел, а тебе было плевать! Так что давай не будем.

–Ты долго меня упрекать будешь?

–Нет, Мариша, просто я думаю, что наши дети сами разберутся. Но, если ты так хочешь, с Данькой я поговорю. У тебя все?

–Все. Пойду к папе, у меня к нему дело.

–Тебя тоже кто обижает?

–Хватит, Валера, достал.

–Не сердись, ты чего такая дерганная сегодня?

–Да проблемы, внутренние разборки.

–С мужем?

–Нет, с собой. Все, пойду к папе, он у нас объективный и все рассудит правильно.

–А мама?

–Мама более эмоциональна, и для нее всегда семья была важнее карьеры, а у меня проблемы в этом плане. А вот интересно, ты, кроме мамы, вообще женщин видишь?

–А ты мужчин, кроме папы?

–Сережу. Валера, я ошибалась в молодости, конечно, я всем крови попила вдоволь, но не надо меня попрекать. Уже четырнадцать лет прошло. Я другая, и вы все другие.

–Согласен. Ладно, иди, пока отец на месте.

Марина вошла в приемную. Татьяна оценивающе окинула ее взглядом и спросила:

–Вы к кому? И как доложить?

–К Борисову. Просто скажите, что я пришла.

Она вошла в кабинет, села напротив отца и из глаз хлынули слезы.

–Дочь, не разводи мокроту. Говори, что у тебя.

–Папа, мне предложили работу в Марселе, я хочу согласиться. Но это год. Допустим, я детей возьму с собой, а как же Сережа?

–А что говорит Сережа?

–Я с ним не говорила. Я боюсь. Я не знаю как. Что я скажу? Что я способна на что-то большее, чем стоять у плиты и заниматься уроками с детьми? Папа, я счастлива с ним, но я тоже хочу сделать карьеру, я востребованный переводчик, но я всегда подгоняю свою работу под потребности семьи. Я имею право реализоваться как личность. Папа пойми, я всю свою жизнь боюсь провиниться. Да, у меня были грехи, но ключевое слово здесь –были. Папа, пойми!

–Марина, не реви. Тебя никто ни в чем не упрекает. Твое замужество, насколько я помню, было твоим выбором. Ни я, ни мать тебя замуж в восемнадцать лет не гнали. И потом, ты получила образование, уже будучи замужем и имея детей. Я не помню препятствий со стороны Сережи.

–Я говорю не про тебя и маму. Папа, у меня хорошая семья, но я хочу большего. Я еще молодая, я красивая. Я хочу карьеру, хочу внимания, восхищения, хочу быть востребованной и значимой. Я хочу утвердиться в своих и ваших глазах, а я бесплатное приложение к кастрюлям.

–Глупости! Ты опять входишь в переходный возраст. Марина, я не думаю, что оставить мужа на год -хорошая идея. Ты вернешься к разбитому корыту. Ты потеряешь мужа, а дети отца. Это плохая идея, и я думаю, что мать будет в корне против твоего отъезда. Но решать тебе и Сергею. Ты можешь прислушаться к моему мнению, можешь, нет. Думай, решай. Тебе плакать.

–Папа, но там такие перспективы! Интересная работа. Я буду чувствовать себя человеком!

–Марина, лучше спать в своей постели.

–Ладно, я подумаю.

Часть 61

Вечером Саша все рассказал жене. Люба была возмущена до предела, она не понимала дочь. Саша просил ее не вмешиваться, сказал, пусть решают сами. А в семье дочери начались скандалы. Сергей не хотел ее отпускать, а ехать с ней он не мог. Она настаивала на поездке и говорила, что согласится на эту работу, даже если ей придется с ним развестись. Она упрекала мужа в необъективном отношении, что он ее подавляет, что она ему не прислуга. Сережа только разводил руками. Перед Новым годом Марина улетела во Францию. Младшего, Костю, она взяла с собой, а старшие, Дима и Злата, остались в Москве до окончания учебного года. Сережа тяжело переживал отъезд жены, он воспринимал его как предательство. Он никому не жаловался, ни с кем не обсуждал свою семейную ситуацию, но Марине не звонил. Каждый день он разговаривал по скайпу с младшим сыном, но только с ним. Володя попытался как-то поддержать Сергея, обещал, что она одумается и вернется, но Сергей не реагировал. Он вел себя так, как – будто ничего не случилось, только в волосах появилась седина, и с каждой неделей ее становилось все больше. Саша поставил его во главе нового проекта, решил, что работа отвлечет от неприятных мыслей. И Сережа ушел в работу с головой. Часто он даже не приходил домой ночевать. Люба, видя это, забрала Диму и Злату к себе. Сережа не возражал. Он любил детей и уделял им время и внимание, но считал, что под присмотром бабушки с дедушкой им будет лучше. Так прошел январь. В феврале Сережа дал первый отчет по проекту. Саша был в восторге, они вместе разработали дальнейший план, определили сроки, и работа закипела с новой силой. Иногда Сергей даже забывал поесть. Часто он работал ночами, говорил, что тихо и никто не отвлекает. А самое главное, не надо оставаться дома одному.

Сегодня тоже была рабочая ночь. Он смотрел в микроскоп и пил очередную чашку кофе. «Как я устал, все, пора домой. Детей уже несколько дней не видел, с малым не говорил». Сережа вспомнил детей, их милые рожицы, серьезного, вдумчивого Димку, красавицу Злату с синими огромными выразительными глазами. Как она похожа на мать! Те же манеры, ужимки, она даже говорит, совсем как Марина. В голову снова полезли мысли о жене. Захотелось все бросить и рвануть к ней во Францию. Как он скучал по ней! Если бы она знала, она никогда бы не уехала! Или все равно бы уехала? Или? Она же знает, что всю его жизнь она была единственной желанной женщиной! Она не может этого не знать! И у них дети! Трое! Пора выкинуть ее из головы и жить. Но как? Он совершенно отчетливо понимал, что жить без Марины он не может. Хорошо, что есть работа!

Сережа снова уставился в микроскоп. Он что-то записывал, фотографировал, снова смотрел и записывал. Потом он решил сам покрасить препарат. Качество того, что ему дали, не нравилось. Он встал и пошел в лабораторию. В помещении горел свет. Он вошел и увидел лаборантку Дашу.

Даша работала в его лаборатории уже год. Милая, старательная рыжая девочка лет двадцати трех. Она была некрасива, но с потрясающими рыжими волосами. Лицо в веснушках, цвет глаз он не помнил, но Дашу он ценил. Она делала хорошие тонкие срезы и очень качественно красила стекла. Он даже несколько раз просил ее выполнить работу для серьезных экспериментов, и она справлялась. Он поручал ей ответственную работу все чаще и чаще, но не думал, что она работает сверхурочно.

Даша сидела за микротомом. Звук открывающейся двери напугал девушку, она дернулась, рука попала на лезвие ножа. Порез был невероятно глубокий, кровь хлестала. Сергей подбежал к ней зажал рану, нашел алюмокалиевые квасцы и положил несколько кристалликов в рану. Кровотечение сразу остановилось. Он залил порез йодом, Даша тихо всхлипывала.

–Ты что делаешь ночью в лаборатории? Не реви, уже все. Напугалась, понимаю, но не реви, оно того не стоит.

Он взял тряпку и стал смывать кровь со стола и пола.

Даша почти успокоилась и пыталась оправдаться перед шефом.

–Сергей Владимирович, я не успеваю все сделать за день, а вы просили наутро все приготовить. Я часто ночами работаю, мне не тяжело. Дома все равно делать нечего. А так я и работу выполню, и мне интересно, и вы мной довольны.

–А что, дома никто не ждет?

–Мама. – Она покраснела.

–Я не про маму.

–Я поняла, но никто. А вы почему на работе? У вас же жена, дети.

–Много будешь знать – скоро состаришься. Ладно, пошли домой, я тебя на такси отвезу. И не надо работать по ночам. Я тебе такого задания не давал, твое сверхурочное время я не оплачиваю, а жертвы и ранения мне не нужны.

Они привели лабораторию в порядок, Сергей подождал пока Даша закончит начатое.

Он проводил ее до квартиры, сдал матери и уехал домой.

На следующий день она рассказывала второй лаборантке Неле, как порезалась микротомным ножом.

–И что, тебя Тельман зацепил?

–Ты знаешь, он не робот, он человек. Очень приятный и милый в общении.

Даша искренне удивлялась своему открытию другой стороны шефа. Она считала его совсем не таким, но никак не могла забыть теплый взгляд и застенчивую улыбку.

–Не туда смотришь. Ты его жену видела? Вот где красотка! Она неповторима.

–А почему он при неповторимой жене работает ночами?

–Даша, его жена – дочь Борисова, не твой это парень. И старше он тебя намного. Зачем тебе? Не морочь голову ни себе, ни ему. Хорошего ничего не выйдет, а слезы тебе зачем?

–Ну, если она еще и на папу похожа, то, наверное, правда красотка.

–Вот-вот. Да и Сергей Владимирович не гуляка. Он хороший отец.

–Ладно, я не претендую, просто я никогда не думала, что он приятный человек, я вообще о нем никогда не думала, боялась – да, уважала – да, но не думала.

–Вот и не думай. А он далеко не робот, и если Марина Борисова с ним живет, значит, он того стоит. И он не зря профессор, в отличие от своего отца.

Даша больше не говорила о шефе, только все время за ним наблюдала. «Что-то у него не так, он не может быть все время такой несчастный, потерянный», – она видела его удрученное состояние, видела, что он чем-то озабочен. Даша стала подмечать, что рубашки у шефа стали не так поглажены, как обычно, он даже мог прийти на работу в несвежей рубашке, часто стал забывать галстук и вообще как-то опустился. А еще от него иногда пахло спиртным.

Утро понедельника не принесло ничего хорошего. Сергей встал, но голова раскалывалась, под глазами мешки, лицо опухшее. Он вышел на кухню, на столе стояла допитая бутылка коньяка и один стакан. Он выкинул бутылку, вымыл посуду. В холодильнике, кроме минералки, ничего не было. Что он ел вчера, он вспомнить не мог, да и ел ли? На работу в таком виде идти нельзя. Он набрал сотку Борисова.

–Александр Борисович, дайте отгул, я что-то приболел.

–Сережа, я уже на работе, может, что надо, так Люба зайдет. Говори, не стесняйся. У Любы лекция в Академии, она попозже поедет, сейчас я ей позвоню, встречай мать.

–Нет, нет. Только не тетя Люба. Я сам, все в порядке, я просто отлежусь и все.

–Ладно, лежи, вечером зайду.

Сережа не на шутку испугался. А вдруг правда зайдет Люба, а он с перепоя? Он не мог позволить себе расстроить ее, слишком любил и знал, как она его любит. Сережа принял холодный душ и снова залез в постель. Как мерзко и одиноко в этой квартире и очень холодно! Он встал и начал собирать вещи. Он не может жить здесь. Марины нет уже третий месяц, она даже не звонит. Дети у Борисова, что он один здесь делает? У него есть квартира матери, там он и будет жить теперь. Он перенес вещи в соседний подъезд, взял фотографии детей и начал новую жизнь.

Сережа перестал пить и стал работать с новой силой. Он снова был в форме. Круг общения он свел к минимуму. Дети каждый вечер, Валера, если встретит в коридоре или по работе. Борисов, потому что шеф, и отец, потому что работают в одном помещении и на одном этаже. В круг общения вошли сотрудники его отделения, их он избежать никак не мог.

Часть 62

У Марины после прилета во Францию все пошло наперекосяк. Дом, куда ее поселили, ей не нравился, работы было так много, что она практически не видела сына. Все рождественские праздники ей пришлось работать, и почти круглосуточно. Оплачивать же сверхурочные часы ей никто не собирался. Марина расстроилась, но это были еще цветочки. В середине января ее стало мутить по утрам, тест на беременность был положительным. Умом она понимала, что надо вернуться в Москву, попросить у отца денег, заплатить неустойку фирме, с которой у нее был контракт и продолжать жить в семье. Но как вернуться с видом побитой собаки? И вернуться – значит, поставить крест на карьере и стать полной домохозяйкой. От чего сбежала, к тому и пришла. Марина не знала, как ей быть. С мужем она не разговаривала принципиально. Сказать о беременности родителям она не могла, те тут же за ней прилетят. И это конец. Она решила работать до последнего, договориться с начальником и работать, только не год, а до родов. А вот потом она вернется в Москву. И лицо сохранит, и муж ее не бросит с четырьмя детьми, и все будет по ее. Она пошла к шефу и объявила о беременности. Шеф негодовал, он кричал, стучал кулаками по столу, говорил, что ее беременность в контракт не входит, что она должна избавиться от ребенка, но когда понял, что кричать бесполезно, предложил Марине стать его любовницей. Он говорил, что рассчитывал на интим с нею, а так все еще лучше: ни у кого никаких обязательств. У Марины от такого заявления глаза полезли на лоб. Она сказала, что контрактом интим не предусмотрен, что она замужняя женщина и никогда не пойдет на связь с другим мужчиной. Дальше работы прибавилось. Начальник злился, но найти переводчика ее уровня было трудно, и они терпели друг друга. Сережа не звонил, Марина тоже.

Даша каждый день ждала встречи с Сергеем. Она млела, когда он входил в лабораторию, она старалась угодить во всем, она брала самую сложную работу и с ней справлялась. Какое было блаженство услышать похвалу от начальника! Неля хихикала над ней. Подкалывала, открыто смеялась, потом познакомила Дашу с парнем, но у них ничего не получилось. Мысленно Даша представляла себя только с Сергеем Владимировичем. Он стал навязчивой идеей, предметом вожделения, фетишем. Даша уже не могла молчать о своих чувствах и стала обсуждать их с Нелей.

–Представляю картину, – сказала Неля. – Распахивается дверь в кабинет шефа, входишь ты и на одном дыхании: " Сергей Владимирович, я вас люблю, снимайте штаны, я сейчас докажу!"

–Неля, не надо все опошлять. Я же просто с тобой делюсь, я к нему не лезу.

Пришел апрель. Подходил срок следующего отчета по проекту. Работы было много, все трудились на износ. Сергей опять ночевал на работе, он просил работать ночью и лаборанток: много препаратов, много гистохимии, много, безумно много стекол. После очередной бессонной ночи Сергей понял, что так дальше нельзя. Он дал девочкам бумажную работу – они должны были все разобрать в нужном ему порядке, – и пошел домой спать. Часов в восемь вечера он проснулся и принялся за работу, позвонил в лабораторию и попросил Нелю принести ему бумаги домой. Неля похихикала и отправила Дашу.

Сергей пригласил Дашу на кухню, сказав, что в комнате бардак. Они сидели за столом и снова перебирали бумаги. Он писал, печатал, составлял графики, снова печатал, пил кофе и продолжал печатать. Даша заглянула в холодильник – пусто.

–Сергей Владимирович, вы ели?

–Нет, у меня нечего, некогда в магазин сходить, вот закончу отчет и схожу.

–Давайте я схожу и приготовлю, мне не трудно. Вы отвлекаться от работы не будете.

–Хорошая мысль, Даша. А то у меня уже давно желудок болит.

Даша пошла в универсам. По дороге она думала о Сергее. Нет у него жены. Не может он жить в однокомнатной квартире с женой и тремя детьми. И холодильник пустой. Не готовит она ему. Наверно, они в разводе, просто он ничего не говорит. Да и кому ему говорить, не будет же он об этом кричать на каждом углу. Но ее, Дашу, это радует, это шанс, ее шанс. Она вернулась с покупками и приготовила ужин. Он ел с аппетитом, как-будто голодал до ее прихода несколько дней. Потом опять сел работать, а она пристроилась рядом – помогать.