Текст книги "Вечность по имени Любовь (СИ)"

Автор книги: Жанна Даниленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

–Я понял, только ты хотя бы кандидатскую диссертацию до конца доведи.

–Хорошо, мать вернется, и я займусь.

–Ты что, думаешь, что она за тебя писать будет? И я очень сомневаюсь, что она вернется. У нее двойное гражданство, ей хорошо платят, она преподает, что ей еще надо?

–Не что, а кто, ей нужен ты. Отец, только не сетуй, тебе не идет, ты сильный человек, а раскис на пустом месте. Да, она никогда не уезжала так надолго, но ты тоже хорош. Ты привык, что она всегда есть. И кстати, вы с Ваней и Борей зря переехали к Марине. У них начинаются скандалы. Ты не видишь, и дело не в тебе, ты Сереже отец, он никогда слова против тебя не скажет, А вот Борька нахал, он своих друзей к ним в дом приглашает, они делают, что хотят, пока никого нет дома. Сережа не доволен, Марина защищает брата. У вас есть свое жилье, у твоих детей отдельные комнаты, так живите у себя дома, и вам никто слова не скажет. Я что, не прав?

–Прав, я расклеился, перестал думать. Спасибо, что сказал.

–Александр, я поражен, вы настолько плохо переносите разлуку с женой?

–Плохо, Виктор я не хочу говорить об этом. Мне вон от сына достается, но он прав. Значит, с тобой она разговаривает, интересно, она разговаривает с детьми, а со мной нет.

–Ну все, понеслась душа в рай. Отец, а ты Маше звонил? Если кто в курсе событий, так это она. Она, как ты помнишь, живет с мамой. Или тебе Маша настолько безразлична, что ты о ней вообще не думаешь? Может, проблема в этом? Ты навязал матери своего ребенка. Хорошо, ты не можешь пересилить себя и относиться к ней как к другим, общим детям. Но Маша в этом не виновата, и я думаю, что мама именно это пытается до тебя донести. Ты замечательный отец, ни я, ни Марина, ни Ваня никогда не хотели бы иметь другого отца. Но именно ты – отец Маши, ей скоро десять, через пару лет она тинэйджер. И что тогда? Ты ее не замечаешь, и вдруг она узнает, что мама не ее? Дальше что? Мама в нее душу вкладывает, но она не такая как мы. При всем прочем, она другая, у нее иная, отличная от нас норма реакции. Ты подумай, выработай тактику поведения, в конце концов, может быть, вам следует сказать Маше правду? Ты обезопасишь и ее саму, и маму от ненужных переживаний. И давай так, ты завтра делаешь все дела в институте и летишь в Америку.

–Ты прав, завтра прямо с утра введу Федора и Сережу в курс дела и закажу билет. Конечно, мне нужно ее увидеть.

День пролетел в делах и заботах. Еще утром прорвало водопровод, и институт остался без воды на шесть часов. Начался хаос. Практически весь день ушел на ликвидацию последствий аварии. К пяти в кабинет Борисова вошли Федор и Сергей. Они обсуждали план работы предстоящей конференции хирургов. В дверь постучали, секретарша Татьяна попросила разрешение уйти пораньше. Саша ее отпустил. «Все, день кончился, а я опять не улетел, и Люба не звонила». Он отпустил Федора и Сергея, вышел в приемную, постоял у кабинета жены. Его угнетала эта вечно закрытая дверь, табличку сняли, и дверь была безликой. Саша смотрел на дверь и вспоминал, как Люба впервые вошла в этот кабинет, как они вместе подбирали офисную мебель, белую, легкую, она так хотела. Вспомнил ее голос, смех, как она проводила совещания, планерки, разборы случаев, как работала с аспирантами, как принимала экзамены. Она была рядом, близко, и он даже не осознавал, насколько был счастлив тогда. Ему показалось, что если открыть кабинет, то там ничего не будет, просто черная дыра. Все, надо идти домой, вечер он как-нибудь переживет, а завтра возьмет билет и наконец увидит Любу. Но идти домой тоже не хотелось. Странно, но он почему-то не хотел видеть детей, да и вообще кого-либо. Он не хотел ни с кем разговаривать, объясняться, выслушивать их мелкие проблемы. С ним не было жены, друга, напарника, любимой женщины, и это было главным. Саша сел в кресло в приемной и задремал. Вдруг ему показалось, что откуда-то доносится запах табака, ее табака. «Dunhill Gold» – он всегда сам покупал ей их, и именно их запах знал лучше всего. Нет, он не мог ошибиться, это был настоящий, реальный запах ее табака. Саша встал, открыл дверь в кабинет и остолбенел. Люба курила у открытого окна.

–Ты? Как? Родная, почему ты ничего не сообщила? Я бы тебя встретил. Ты даже не зашла, не сказала, что приехала.

Она повернулась к нему лицом, и он увидел слезы в ее черных глазах. Саша подошел к ней и обнял. Она не сопротивлялась, но и не отвечала ему. Он не мог ее отпустить, слишком сильно боялся, что она уйдет, исчезнет. Он еще не совсем осознал, реальна ли она или это плод его воображения. Нет, все таки это она. Он никак не мог понять причину ее слез, а она действительно плакала.

-Люба, что с тобой? Ты вернулась? Или нет? Расскажи, я места себе не нахожу от неизвестности. Может, я виноват перед тобой? В чем? Только не молчи, Люба! Почему ты плачешь?

-Ты, ты заменил меня, я уже не нужна, теперь есть Федор, Сережа. Мне нет места в собственном институте. И ты спрашиваешь, что со мной? В чем ты виноват? Саша, ты даже избавился от таблички на моей двери. Зачем? Чтобы вычеркнуть любые воспоминания о моем существовании? Зачем ты задаешь глупые вопросы? Может, ты себе и жену новую нашел?

-Люба, родная, что ты говоришь? В мыслях не было, я ждал тебя! Если бы не проблемы с водопроводом, я бы уже улетел к тебе в Штаты. Если бы ты только знала, как я тосковал, а ты говоришь, другая жена. Да мне кроме тебя вообще никто не нужен! Ни дома, ни на работе. Мне и институт без тебя не нужен. А Федор и Сережа, понимаешь, они нужны для того, чтобы у нас с тобой было немного больше времени на нас с тобой. Табличку сняли, потому что к тебе все время идут люди и никто не верит, что если тебя нет сегодня, то и завтра не будет. Любонька, Татьяна устала отвечать всем о том, где ты и когда вернешься, поэтому сняли табличку. Но ты вернулась, и завтра я сам прикручу ее на место. Прости меня, если я что-то сделал не так. Не плачь и не уходи больше, и не уезжай, потому что я без тебя не могу.

–Я вернулась, завтра до прихода Татьяны ты вернешь мою табличку на место. Затем я буду вникать в вашу работу за время моего отсутствия. А сейчас пойдем домой, я скучала по тебе и по детям.

–Ты вернулась? Совсем? Люба, мне важно знать наверняка.

–Да, Саша. Ты изменился за последний месяц, поседел. Неужели ты стареешь?

–А седой я тебе не нравлюсь?

–Сашенька, ты мне любой нравишься.

–Ну, слава Богу, теперь ты точно моя Люба. Как ты могла подумать про меня такое? А?

–Я тосковала, а тебя рядом не было. Знаешь, всякое в голову лезет. Это не зависит от ума, сознания, просто от тоски.

–Знаю, меня дети воспитывали. Борис собрался в мединститут вместе с Егоровым и Тельманом.

–Да, готовится новая смена. Маша тоже хочет быть врачом. Ее Сережа к Марине отвел. Пойдем домой, поздно уже, а там дети, внуки. Как я по вам всем скучала!

Часть 37

Вчера было вручение диплома. Он получил свой красный диплом в двадцать лет. Он много работал, много учил, много дежурил. Он второй и третий курс окончил за год, потом четвертый и пятый еще за год. Перед шестым курсом пришлось выбирать: терапия или хирургия. Он долго думал, ему нравилось все. Но мама болела, она очень долго, целый год, восстанавливалась после аварии. Полгода она жила и лечилась в Штатах, отец ездил к ней каждый месяц хоть на неделю. Машу она забрала с собой. Борис учился в школе и оставался в Москве. Марина практически одна занималась всеми членами семьи. Отец, он сам и Борька ели у нее, она им стирала, гладила. Вообще, Марина заменила маму. Инна тоже помогала, но отец предпочитал общество дочери. Сережа  работал. После защиты докторской диссертации он вел самостоятельный проект. Это поглотило его целиком, но он всегда находил время для жены и детей. Димке исполнилось пять, а Злате было три года. Ваня безумно любил детей сестры. Каждый вечер он гулял с ними, читал сказки. Иногда он брал Валеркиного Данила. Но Инна не всегда отпускала мальчика с дядей, у них были свои дела. Личной жизни у него не было, он не хотел. Девушки, с которыми он знакомился, казались слишком глупыми, наивными, а те, которые постарше, искали мужа или приключений. Это все не то. Он не хотел тратить время на глупости, а с некоторых пор он женщин относил именно к этой категории.

Ваня начал работать, как положено, сутки через двое. Работать ему нравилось, он сам себе казался значимым. Ваня не любил выходные, после ночи он спал до обеда, потом читал много по медицине. Ему всегда не хватало знаний, он считал, что не хватает именно знаний, а не опыта. Опыт придет сам собой, а вот знания надо брать. Второй свободный день он проводил в работе по дому, готовил ужин для всех, причем старался приготовить что-то особенное, чтобы помнили, что ели. И еще он гулял по музеям, по улицам. Когда приезжала его двоюродная сестра Варя, они ходили в театры.

Сегодня шел дождь, конец лета. Варя улетела к отцу, она еще училась в берлинском университете. Настроения особо не было, да еще выходной. Он повел Машу в Третьяковку. Они ходили долго, Маша устала. Решили посидеть в зале Врубеля. Маша уселась напротив картины «Царевна-лебедь», а Ваня смотрел на падшего демона. Он разглядывал его лицо и думал о несбывшихся надеждах художника, о его сыне с заячьей губой, о поражении сифилисом. Он думал о том, как микроорганизмы, не имеющие никакого разума, могут загубить разумную жизнь, сделать ее бессмысленной, безумной и невыносимой. Он смотрел на картину уже очень долго, двигаться не хотелось, хоть и копаться в своих мыслях было совсем не комфортно. Маша не подходила, ей не нравились демоны.

–В душе каждого человека живет свой демон, и лучший вариант ужиться с ним – одиночество.

Он сам не заметил, что стал говорить вслух. Он не смотрел на окружающих, но вдруг услышал голос:

–А мне кажется, когда рядом есть друг, то победить можно все, даже демонов.

Ваня посмотрел на девушку рядом и невольно рассмеялся.

–Простите, вы похожи на Любовь Дмитриевну Менделееву, вам раньше никто этого не говорил?

–Нет, то есть я могу быть музой Блока?

–Ну, для этого нужно еще иметь ее душу и Блока рядом. Вы интересный человек, давайте знакомиться, я Иван.

–Влада. А вы здесь один?

–Нет, с сестренкой, Машей.

–Прямо как в сказке: Ванечка и Машенька. А я с мамой. Два дня назад вселилась в общежитие, мама завтра уезжает. И я остаюсь совсем одна бороться с демонами, своими и московскими.

–Удачи, так куда ты поступила?

–Уже на ты? Конечно, кто я такая? Просто студентка первого курса, даже еще и не студентка. Я в медицинский поступила, на педиатрический.

–А я закончил, лечебный. Работаю два месяца.

–Ты вроде еще молодой?

–Я второй-третий курс закончил за год, а потом четвертый-пятый.

–Ты что, гений?

–Нет, просто люблю учиться.

–Пойдем домой, Ванечка. – Маша подошла к ним и прижалась к брату, – я устала, мы уже пять часов в Третьяковке.

–Пойдем. Ну что ж, счастливо оставаться, Влада.

–Счастливо, может, встретимся?

–Если бог даст.

Ваня обнял сестру и они ушли.

Влада осталась в задумчивости. Классный парень, но телефон не попросил и на просьбу о продолжении знакомства не отреагировал, странный, сумрачный гений.

Часть 38

Год пролетел в зубрежке: химия, анатомия, физика, снова анатомия, всегда анатомия, немного физиология, и снова анатомия. Соседка по комнате была сносной, она тоже хорошо училась и мало гуляла. Владе казалось, что они обе так пропахли формалином, что сами почти ходячие мумии. Лето она провела дома, уехала сразу после экзаменов, практику санитарки прошла в местной больнице, но когда вернулась, ее отчет по практике не приняли. Влада хорошо училась и ей разрешили пройти практику в Москве, ночными дежурствами. Ульяна ее подбадривала, говорила, что, может, оно и к лучшему, что в стационаре интересней, чем в сельском медпункте. Замдекана позвонил, куда надо, и направил Владу в приемный покой Института экспериментальной медицины. Начались занятия, после занятий девушка собрала учебники на завтра, сделала себе пару бутербродов и пошла в приемный покой. Ее прикрепили к медсестре, которая объяснила ей, что надо делать, а что не надо. Она просила Владу все делать тихо и не задавать вопросы. Вручила ей швабру и отправила мыть полы. Влада негодовала в душе. Она – будущий врач и какая разница, где мыть полы в сельской больнице или в напыщенном институте? Вдруг она услышала знакомый голос:

–Влада, тебя сюда направили?

–Да, – она смотрела на двух мальчишек-санитаров, одетых в такую же форму, как у нее, и не могла вспомнить, где она их видела.

–Не узнаешь? Я Борисов Боря, а он Егоров Андрей, мы учимся параллельно на лечебном факультете.

–А вы что, тоже практику не сдали?

–Сдали, мы тут с лета работаем. Низшим этапом медицинской пищеварительной цепи.

Владе стало весело, они болтали Борька и Андрей показывали, что где брать, что как делать. В полночь они пошли курить на улицу. Она не курила и просто стояла с ними.

–Борис, ты что, куришь? Я тебя покрывать не буду, матери расскажу.

–Нашел кому рассказывать, она сама всю жизнь курит, это мой выбор, не сверби.

Влада ошарашено смотрела на подошедшего врача. Это был Иван, она не могла ошибиться, но для пущей уверенности прочитала бейджик – "Борисов Иван Александрович. Врач приемного отделения".

Он скользнул по ней взглядом, пожал плечами, но тут подъехала скорая, и он ушел.

–Борька, а ведь тебе попадет, Ванька – зануда, точно все расскажет. Хорошо, мой отец сам курит, и дома тоже, так что ни он, ни мать ничего не замечают.

–Да, мой братец слишком правильный.

–Так Иван твой родной брат? И сестра имеется?

–Две сестры. Влада, нас в семье пятеро, не удивляйся, и все, кроме Марины, врачи.

–Не Марина, Маша.

–Ты откуда про Машку знаешь? Она еще маленькая, в школе учится, но тоже будет врачом, а вот Марина у нас переводчик, семь языков свободных.

–Я их встречала год назад в Третьяковке.

–А, это Ванька любит. Он вообще из всех детей самый умный, мы все остальные так, обыкновенные, а Ванька в родителей. Только он вправду зануда.

Утром на занятиях Влада обо всем рассказала Ульяне.

–Слушай, так познакомь меня с Борисом Борисовым.

–Зачем?

–А ты его рассмотрела? Егоров тоже ничего, но Борисов тянет на плейбоя.

–Не знаю, ты Ивана не видела. Плейбоем его, конечно, не назовешь, он слишком серьезный, но и забыть его, однажды увидев, трудно.

–Тоже черненький?

–Нет, натуральный блондин с синими, как море, глазами. Причем с Борисом они сильно похожи, только цвет другой.

–Подруга, ты случайно не влюбилась?

–А толку? Он в прошлый раз телефон не взял, а давеча меня просто не заметил. Конечно, ему любую цыпочку только пальцем поманить.

–Ладно, не хнычь. Просто обещай меня с Борисом познакомить, а там мы про твоего Ивана все узнаем, и никуда он от тебя не денется.

Прошло два месяца. Иван не разу не заговорил с Владой. Они нередко работали вместе, он давал указания сухо и властно. Казалось, все было понятно, но Влада чувствовала, что влюбляется в него все больше и больше. Она смотрела на него настолько выразительно, что его начали подкалывать сотрудники, а этого Иван не любил. Он решил поговорить с братом, чтобы тот разобрался.

–Боря, мы дежурим вместе, давай ты моих больных будешь брать со мной. Мы можем работать в команде, а то все меня уже достали этой девицей.

–Кстати, она закончила практику, получила хорошую характеристику, и отец взял ее на работу. Ванька, она же тебе нравится, что ты ведешь себя как козел?

–А тебе она не нравится? Вы курите там за компанию.

–Она не курит, а вот мне нравится ее подружка Ульяна. Но я еще не нашел к ней подход, а эта сама идет к тебе в руки, чего тебе надо? Каким фасоном она для тебя не вышла?

–Я не собираюсь с тобой обсуждать свои чувства и отношения.

–Не тот уровень? Я для тебя кто? Идиот-второкурсник?

–Все, прекращай. Еще мы из-за девицы ссориться будем. Просто я решил, что женщины мне не нужны.

–И дети тоже? Ванька, облом с одной бабой – не повод для отказа от отношений. Ты что, ее до сих пор любишь?

–Нет, я давно о ней забыл. Но я инвалид, зачем обременять собой кого бы то ни было?

–Глупости. Ты нормальный мужик, только мрачный. Влада, конечно, не модель, но она стабильная, ты бы хоть на нее глянул как-то по человечески.

–Достал ты меня, братец. Прекращай мне ее навязывать.

Время подошло к новому году. Ваня взял дополнительное дежурство. Студентов не было, персонал по минимуму. Все, кто могли, отвертелись. Все-таки такой праздник грех пропускать. После полуночи повезли травму, ожоги от пиротехники. Ваня уже заканчивал с пациентом, как вдруг увидел перед собой заплаканную Владу.

–Иван Александрович, скорей, помогите, мама умирает.

Он вошел в палату травмы. Оценил повреждения. Серьезные. Дал морфин и отправил ее на томографию.

Влада всхлипывала. Он посмотрел на нее, такую несчастную, испуганную и беззащитную, подошел и крепко обнял. Она подняла на него глаза, полные слез, и сказала:

–Ваня, она же будет жить? Ты ей поможешь?

–Да, милая, я сейчас позвоню, и ей помогут, она будет жить. Я тебя понимаю, наверное, лучше, чем кто-нибудь другой. Не плачь, моя хорошая девочка. Дай я телефон достану.

Она не отпускала его. Он осторожно высвободил руку, достал телефон, набрал вызов.

–Мама, с Новым годом я тебя уже поздравил, теперь прошу помощи. Тут требуется операция матери очень близкого мне человека. Ты сможешь?

Влада услышала, что его мать сейчас подойдет. Девушка не знала, кто она, ее это не волновало. Она не интересовалась его родителями, у них не было никаких отношений. Но сейчас он обнимал ее, целовал ее волосы и говорил что-то такое хорошее, отчего ее страх становился меньше. В палату привезли маму, и с ней пришла хирург Ольга.

–Ваня, ты операционную заказал?

–Да и хирурга тоже.

–Не поняла. Я дежурю, и я буду оперировать.

–Нет, ты будешь ассистировать. Ольга, мы оба знаем, что ты делаешь так, как легче тебе, а не так, как нужно пациенту. Оперировать будет мама.

–Ты ее вызвал? Ненормальный. Ты можешь на меня злиться, можешь относиться ко мне как угодно, но подставлять меня ты не имеешь права. Ты позоришь меня перед начальством? Что ты о себе возомнил? Ты еще пешком под стол ходил, когда я уже оперировала. Пользуешься положением?

–Ольга, доложите больную. – Люба уже в халате вошла в палату травмы. Она удивленно посмотрела на Ваню, обнимающего заплаканную девушку. – Все, Ваня, выведи дочь в зал ожидания и оставайтесь там. Операционная готова. Ольга, подавай пациентку, я пошла мыться.

Они сидели в зале ожидания. Влада уже не плакала, она молчала. Она только сейчас стала оценивать все происходящее. Маму оперирует сама Корецкая, об этом даже мечтать было нельзя. Но у них нет денег. Сказать Ивану? Нет. Между ними что-то происходило, он продолжал обнимать ее, поглаживать по плечу и шептать, что все обойдется. При этом он называл ее своей девочкой. Она боялась пошевелиться, сказать что-то не то. Как будто все могло разрушиться, исчезнуть. Она понимала, что им двигала не жалость, а совсем другое. Как она ждала и хотела этого другого раньше, но он был холоден и неприступен, а теперь в самый страшный момент ее жизни рядом оказался именно он.

–Влада, тебе принести кофе или чай? Ты дрожишь вся. Замерзла?

–Нет, мне ничего не надо. Только не уходи.

–Я с тобой, я никогда не уйду, если ты захочешь.

–Я давно хочу, чтобы ты был рядом со мной, еще с нашей первой встречи.

–Я знаю, но есть определенные вещи, я потом тебе все расскажу. Моя мама – лучший хирург, все будет хорошо. Она тоже попала в аварию два года назад. Мы ее чуть не потеряли. Она лечилась и восстанавливалась год. Я знаю, как тебе сейчас тяжело, и как нужно, чтобы рядом был кто-то родной. Девочка моя, извини, скорая приехала, мне надо работать. Ты со мной? Если что, мама меня найдет.

И она была рядом, смотрела, как он работает, как он обрабатывает ожоги, как вправляет вывихи. Утро пришло как-то незаметно. В приемный вошел директор института. Влада обомлела, она поняла, он ведь тоже Борисов. Саша подошел к ним, внимательно посмотрел на Владу и спросил:

–Еще не закончили?

–Нет, отец, прости, но дежурила Ольга, я ей не доверяю.

–Она хороший хирург, иначе я бы ее не держал. Вы ели?

–Нет, я с собой не взял, думал перебиться сникерсами.

–Пойдемте, кормить вас буду. Ваня, давай о сникерсах говорить не будем. Ты таблетки не забыл?

–Нет. Папа, она не в курсе насчет таблеток, я ей ничего не говорил.

–Понятно, твое дело. И насколько она серьезно?

–Я думаю…

–Боря все рассказал. Я понял. Давайте ешьте, мне некогда за вами ухаживать. Сейчас схожу в операционную, все узнаю.

Саша ушел.

–Ваня, какие таблетки?

–Пожизненные. У меня одна почка, и та от трупа. Иммунодепрессанты от отторжения, если ты уйдешь, я пойму, я уже проходил это. Я сказал бы тебе, но не сегодня.

–Это и есть твоя тайна?

–Да, а что, мало?

–Ваня, а у меня нет отца, он нас давно бросил, Я сельская девочка, и у нас с мамой нет денег на лечение. Я не твоего круга. Теперь я поняла, почему Ульяна так боится встретиться с твоим братом, она знает, что ей нечего делать рядом с сыном академика.

–Прекрати у меня нормальные родители. А насчет денег на лечение, я думаю, что можно будет что-нибудь придумать. Но ты мне ничем не обязана, усвой это.

–Операция почти закончилась, – Саша вошел в кабинет, – поели? Молодцы. Состояние стабильное, осложнений не было, переломы срастутся, селезенку удалили, печень ушили. Кажется, все. Я просил ей отдельную палату, можешь быть с ней круглосуточно. Туалет и душ в палате есть, жить можно.

–Это слишком, я не смогу оплатить отдельную палату.

–А я тебе счет не выставляю. У нас есть фонд, из которого мы можем заплатить. Влада, могу тебя заверить, что после вызова на операцию моей жены, я узнал о тебе все. И не надо со мной лезть в бутылку. Здесь командую я, понятно? У твоей матери будет отдельная палата, ты будешь учить и вовремя сдашь экзамены, и будешь работать по графику. Деньги вам будут очень нужны после выписки, и хорошо, если у вас они будут. О питании не беспокойся, мой сын позаботиться. Кстати, он классно готовит.

–Спасибо. Я все отработаю.

–Все, мне пора, мать скоро подойдет, и до третьего прошу ее не беспокоить. Выходные все-таки.

–Спасибо, папа. Я сегодня с Владой останусь, не волнуйтесь.

Мама Влады совсем отошла от наркоза. Ей все время делали обезболивающие уколы, сознание было ясное. Влада сидела рядом с ней.

–Доченька, я не поняла. Они не возьмут денег?

–Да, мама, так сказал директор.

–Это все тот красивый врач, который тебя обнимал?

–Да, мама, ты видела? Ты его запомнила? Он очень хороший, и я ,кажется, влюбилась.

–Вы встречаетесь? Ты не говорила. Он из хорошей семьи?

–Отец академик, мать профессор. Она тебя оперировала.

–У вас так серьезно, что она пришла в новогоднюю ночь?

–Я не знаю, что у нас. Я давно люблю его, но мы не встречались, то есть только на работе, так, мимолетно. Я думала, что он меня не замечает, а тут вдруг все так неожиданно. Я даже не знаю, как мне быть дальше. У него одна почка, пересаженная.

–Тебя смущает его болезнь?

–Нет, она смущает его. Мама, я не могу рассказать тебе больше, чем знаю сама.

Дверь палаты открылась без стука, на пороге стояла Люба.

–Влада, я пришла посмотреть твою маму. Но я должна тебе сказать. Если ты не готова принять его таким, какой он есть, то лучше прекратить всякие отношения. Он хороший человек. Я его мать, и я не позволю причинить ему боль.

–Любовь Александровна, вы даете мне шанс на развитие отношений с вашим сыном?

–Да, конечно, только не обижай его.

–Никогда.

Люба прощупала живот, попросила пошевелить пальцами сломанной руки и ноги.

–Пока все в порядке. Я приду завтра. Вот еда, на всех. – Она протянула Владе пакет. – До свидания, у меня выходной.

Через час пришел Ваня. Он остановился в дверях в нерешительности.

–Что ты там стоишь? Заходи. Знакомься с мамой. Твоя мама приходила, принесла поесть, тебе тоже.

– Я просто пришел сказать, что ты не обязана...

Влада пошла к нему, пригнула его голову к себе и поцеловала в губы.

–Заходи.

Они поели, убрали посуду. Мама Влады зачарованно смотрела на Ивана. Она немного поговорила с ним, но быстро устала и уснула. Ваня остался с ней, а Владу отправил за вещами и учебниками в общежитие. Домой он вернулся к ночи. Поцеловал Любу и только сказал:

–Спасибо мама. Можно я пойду спать?

–Она милая девочка, мне так показалось. Спи, ты устал совсем. Все будет хорошо, Ванюша.

Часть 39

Пришла весна, а вместе с ней тепло, солнце и пение птиц. Впереди были майские праздники. Влада засобиралась домой к матери.

–Ты надолго хочешь уехать?

–Ванюша, мама ходит на костылях, она по дому еле справляется. Надо огород копать. Сделать тепличку, посеять рассаду, картошку посадить. Мы, когда я в институт поступила, корову продали, мама одна не справлялась, а без огорода и картошки она пропадет, есть зимой будет нечего.

–Извини, Влада, но я не понимаю, можно нанять кого, чтобы огород вскопали. Вот у нас на даче и огорода нет, бассейн есть, закрытый с подогревом, трава, лужайки, клумбы, альпийские горки.

–И твоя мама–хирург землю копает?

–Нет, там садовник. Мы там нечасто бываем, но в последнее время мама с папой все лето там живут, Машка с ними, а на работу ездят.

–Ванечка, милый, пойми, нет у нас садовника, и половину денег от зарплаты я маме отправляю, она живет с огорода: что себе заготовит, а что продаст.

–Хорошо, я поговорю с отцом, и копать огород мы поедем вместе.

Первого мая к обеду они добрались до дома Настасьи Павловны.

–Что, Ванечка, не ожидал, что вот так жить можно?

–Нет, только в кино видел, так наша дача раза в четыре больше.

–Влада, давай за водой, пару раз сходи к колодцу. А ты, Ванечка, проходи, отдохни с дороги.

–Да нет, пошли, Влада, за водой.

Они принесли воды в дом да в баню. Ваня осмотрел Настасью Павловну, ходила она еще на костылях, а рукой уже работала свободно.

–Кто вам воду носит?

–Сама, ты думаешь мне много надо? Я умею экономить. Давайте за стол, чем бог послал.

Они пообедали. Ваня сходил в магазин, накупил продуктов. Вечером в дом Влады потянулись люди. Кто за чем приходил, было не понятно, но всем было нужно войти и посмотреть на Ивана.

–Ваня, ты прости их, по селу слухи поползли, что моя Влада не одна приехала. Вот и идут на тебя поглядеть. Вам как, вместе стелить или врозь? Вижу, покраснел, значит, вместе. Вы в баню пойдете, там балуйтесь, а то кровать скрипит, а завтра мы с тобой ее смажем. Да чего же ты застеснялся? Я бы молодая была, тоже не устояла бы. Красивый ты парень, видный.

–Мы пока не собирались жениться. Я в аспирантуру буду поступать. Но вы не думайте, у нас все серьезно.

–А что мне думать? Ванечка, ты огород приехал копать, хотя не знаешь, что такое лопата. Этим все сказано. Ты же понимаешь, что если ты девку бросишь, то позор на ней. Она уже не отмоется, и она это знает. Если бы думала, что у вас несерьезно, не привезла бы тебя сюда. А вообще, ты мне нравишься.

–Настасья Павловна, если честно, мне кажется, что жить с моими родителями нам не стоит. Вовсе не потому, что они тяжелые люди, они нормальные. Но с нами живет мой старший брат с женой и сыном. Вроде у них все терпимо, но родители переживают, я вижу. Я просто боюсь привести в дом вторую сноху, а просить отца купить мне отдельную квартиру я тоже не могу. Я еще никто, я должен чего-то достигнуть, доказать, что я самостоятельная личность. А снимать жилье у меня не хватит средств.

Она покачала головой и улыбнулась.

–Нравишься ты мне, Ванечка, все больше и больше. Скажи, вот родители твои ведь много работали, а пятерых детей подняли, кто помогал?

–С Валеркой дедушка, а потом мы друг за другом следили. Только они не пятерых воспитали, а семерых. Еще с нами всегда друг Валеркин жил – Сережа, он потом на Марине женился. И сестра моя двоюродная Варя, она с отцом в Берлине теперь живет, там учится, но на каникулы всегда к нам. Но вы не правы, у мамы с папой всегда мы были важнее работы, с нами всегда возились, занимались.

–Папа твой старше мамы?

–Да, на семь лет. Он уже аспирантуру заканчивал, а ей было семнадцать. Но мама говорит, что увидела его и забыла про все на свете. Они дополняют друг друга. И они действительно оба гении.

В дом вошла Влада, взяла мыло, полотенца и увела Ваню.

Наутро они копали огород. Руки у Ивана покрылись волдырями, затем пузырями, затем и пузыри лопнули. Влада заметила кровь на черенке лопаты. Посмотрела на его руки.

–Ванечка, милый, ты неправильно лопату держишь, руки все стер. Давай обработаю и перевяжу. Все, кончай копать, дальше я сама.

–Ты не понимаешь? Влада, я что, такой никчемный? Женщина будет копать огород, а я в тени сидеть?

–Ваня, тебе через неделю на работу. Куда ты с такими руками?

–Заживут. Все, не возражай, кто из нас мужчина?

–Ты, родной.

Она поцеловала его и никак не могла оторваться.

–Ваня, – послышался голос Настасьи Павловны, – тут к тебе приехали.

Он удивленно на нее посмотрел и увидел, что к ним идут отец, Валера и Сережа.

–Ну, сын, покажи руки, – с усмешкой сказал Саша. – Лопату держать не умеешь. Ладно, мы тут сейчас все втроем перекопаем быстренько. Влада, готовь картошку, сразу и посадим. Я, в отличие от моих детей, в этом смыслю. Иван, достань продукты из машины и готовь обед, мы устанем и от свежего воздуха есть захотим. Машка в доме, ее бери в помощники.

Они принесли с собой лопаты и грабли, и работа закипела.

За два дня огород вскопали, картошку посадили. Забор починили. Да и по дому сделали много всякой работы. Они уже собирались ехать домой, как сельчане прознали, что приехали московские врачи, и потянулись с просьбами. Саша никому не отказывал. Быстренько организовал кабинет на веранде, и он, Ваня и Валера стали принимать больных. Так прошло еще два дня. И они уехали, сославшись на то, что жены уже заждались. Десятого мая уехали и Ваня с Владой.

Часть 40

Инна влетела в кабинет Сергея.

–Сережа, ты представляешь, у меня даже слов нет. Не ожидала я от него такого, просто не ожидала.

–Сядь, вот держи платочки и не реви. Рассказывай, что Валера сделал?

–Ничего, причем здесь Валера? Я про Александра Борисовича.

–А, и что он?

–Понимаешь, я пришла к нему поговорить о докторской диссертации, он меня выслушал довольно холодно, смотрел как-то странно. А потом говорит:«Ты с мужем об этом говорила?» А я ему: «Причем здесь муж?», и он меня выставил, не грубо, а так, типа ему некогда.

–И чего ты ревешь? Поговори с мужем.

–Вот, и ты туда же. Почему я должна свою карьеру и свою науку обсуждать с мужем? Он кое-как кандидатскую написал, еще не защитил. Ему плевать на науку. Вот ты уже профессора получил, а вы ровесники. Почему я должна тормозить, и на него оглядываться?