Текст книги "Китабу о животных"
Автор книги: Жан-Пьер Алле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
В большинстве этих сказок Чуи выступает в суде в качестве ответчика. Часто он обвиняется в похищении собак; в реальной жизни леопарды именно по этой причине нередко попадают в беду – они обожают собачье мясо. Ради крохотного кусочка собачатины, например пекинеса, Чуи, крайне осмотрительное животное, готов пойти на любой риск. Некоторые леопарды не только подходят близко к деревне, но и забираются в хижины; есть и такие, которые даже осмеливаются залезать в сады белых плантаторов и в их дома, а ведь обычно они предпочитают не вторгаться на незнакомую территорию.
Местные сказители считают, что между Чуи и собакой существует стародавняя вражда. По версии, которую я слышал в восточной части Итури, однажды леопард посадил арахис, а некая ящерица его съела. Дабы избежать ответственности, ящерица сказала леопарду, будто она видела, как в поле рылась собака. И разъяренный Чуи бросился в лес на поиски вора. «И по сей день, – услышал я, – он все еще ищет ту самую собаку».
Эти поиски привели к появлению наибольшего количества человеческих жертв. Бесстрашно охотясь на собак, а порой похищая коз, Чуи стал близко сталкиваться с людьми, безоружными, не готовыми к встрече и предрасположенными к панике. Видя слабость человека, стареющий леопард, которому трудно поймать добычу поумнее, готов поедать любое мясо и может превратиться в хронического людоеда.
Если он на это пойдет, то, опираясь на фантастическую хитрость, изобретательность, проворство и силу, Чуи уничтожит огромное количество людей. К тому же его гораздо труднее выследить и убить, чем льва или тигра-людоедов.
В Центральной Африке, где очень трудно вести точную статистику, отдельные леопарды убивали двадцать-тридцать человек в одной деревне, главным образом детей. В Индии, по более подробным отчетам, леопарды из Бхагалпура за три года, с 1959 по 1962 год, уничтожили примерно 350 человек, хотя представители властей, отчаявшись, швыряли бомбы со слезоточивым газом и динамит куда только можно.
Но кошмар в Бхагалпуре все же не сравнится с тем ужасом, который породил один-единственный леопард, вероятно, самый знаменитый и самый страшный зверь за всю человеческую историю. Полковник в отставке Джим Корбетт охотился за ним два года и убил 2 мая 1926 года.
Леопард из Рудрапраяга, оставлявший свойственные только ему одному следы лап, бродил по окрестностям Кашмирского района северной Индии, площадью в пятьсот квадратных метров. Он убил примерно 125 человек, чьи тела утаскивал порой на расстояние четырех миль. Четыре тысячи человек в округе держали оружие официально; еще три тысячи взяли специальные лицензии на его отстрел, чтобы получить огромную денежную награду, объявленную правительством. Его пытались выследить военные отряды Гарвала; представители властей подсыпали яд на его жертвы, которые сумели найти; жители деревень ставили на него специальные ловушки с захлопывающейся дверцей; а опытные европейские охотники гонялись за ним, вооружившись самым лучшим современным оружием. Но леопард из Рудрапраяга не попадался никому и бесчинствовал восемь лет.
Полковник Корбетт убил его, выстрелив из махана – охотничьей засидки. Самый ловкий из всех кошачьих прошлого и настоящего убийца и царь-тиран оказался очень большим и старым. Зубы у него были желтыми и стертыми, язык и пасть черными – вероятно, от яда, который людоед проглотил без всякого для себя вреда, на левой задней лапе был шрам от пули.
Вот что рассказал полковник Корбетт в своей, ставшей классикой, книге «Леопард из Рудрапраяга»:
«Здесь лежал только старый леопард, отличавшийся от других животных этого же племени тем, что его морда была седой, а губы не имели усов. Самое ненавистное животное во всей Индии, которого боялись больше, чем кого-либо другого, чье единственное преступление не против закона природы, но против закона человека заключалось в том, что он пролил человеческую кровь, однако не с целью терроризировать человека, но только для того, чтобы самому существовать…»[3]3
Корбетт Джим. Леопард из Рудрапраяга. Перевод с английского С. С. Серпинского. М., Армада-пресс, 1999.
[Закрыть]
Приведенные слова могут показаться ироничными, так как появились человеческие существа, которые для того, чтобы терроризировать человека и убивать его, стали сами взывать к имени и духу леопарда. Я имею в виду знаменитые в Африке тайные общества «Аниото» людей-леопардов, которые и по сию пору существуют в Конго. Прежнее колониальное правительство почти полностью расправилось с ними, но после того, как Конго получило независимость, в племенах леса Итури «Аниото» возродились вновь.
Самый страшный всплеск деятельности «Аниото» пришелся на 1934 год в восточной части Итури, к западу от озера Эдвард. Промышляли они в окрестностях крохотного городка Бени, где я провел первые шесть лет своей жизни, а позже работал вместе с племенами народностей бананде и пигмеев бамбути.
В этих местах люди-леопарды за три месяца лишили жизни сорок два человека, переплюнув тем самым леопарда из Рудрапраяга, который за год убивал в среднем шестнадцать человек. Поскольку они убивали как леопард, трудно было определить, кто на самом деле является убийцей: зверь или человек.
О том, как они это делали, я рассказал в «Китабу о Конго»:
«Аниото» облачаются в черный короткий плащ с капюшоном, испещренный пятнами, наподобие леопардовой шкуры. Сзади они привязывают к ремню настоящий леопардовый хвост. К ремню же прикрепляют и важные для них аксессуары: маленький глиняный горшочек, вырезанную из дерева лапу леопарда и очень острый нож. Убийца дует в горшок, имитируя рык леопарда; оставляет при помощи лапы следы вокруг тела, а потом перерезает жертве сонную артерию. Напоследок аниото пускают в дело главный инструмент – железный браслет с четырьмя ножами. Когда кисть руки расправлена, лезвия прячутся за ладонью, но, как только пальцы сжимаются в кулак, ножи выступают между пальцами, образуя подобие когтей леопарда.
Аниото выходили на охоту в сумерках и ловили своих жертв на лесных тропах или на окраинах плантаций и деревень. Как и животное, которому они подражали, аниото редко нападали на сильного молодого мужчину, способного оказать сопротивление. Их добычей становились старики, дети и особенно женщины. Частенько они убивали своих близких родственников, что являлось обязательным условием для вступления в ряды общества. Как и леопард, аниото нападали сзади, убивая / жертву с неслыханной жестокостью. Но затем они обычно выдавали себя: они отрезали у женщин грудь.
Иногда отрезанная грудь доставлялась главе местных аниото как доказательство победы, а иногда грудь съедали. Ко всему прочему люди-леопарды вырывали у своей жертвы глаза, которые использовали для приготовления ритуального напитка – давы. Глаза варили в горшке на медленном огне вместе с ножами-когтями. Варево аниото выпивали, будучи уверенными, что это кошмарное месиво дарует умение видеть в темноте. А когда наступал рассвет, люди-леопарды, точь-в-точь как европейские оборотни, спокойно отправлялись по своим делам и вежливо, даже дружелюбно улыбались».
Примерно лет через двадцать после массовой резни в Бени я беседовал с несколькими африканцами племени бабали, осужденными за участие в новых убийствах, которые совершили люди-леопарды. Они очень досадовали на то, что их удалось поймать, и ни один из них не проявил ни малейшего признака угрызения совести. А человек, которого обвиняли в убийстве, расчленении и пожирании некоторых частей тела своей собственной сестры, сказал: «Ну раз считают, что ее сожрал леопард, значит, он и сожрал».
Мне кажется, что Чуи есть еще чему поучиться в деле людоедства.
У себя дома, во влажном буше, вдали от соблазна и разврата, Чуи добывает пищу более нормальным способом. Обитающие в лесах леопарды охотятся главным образом на обезьян, крыс, птиц и карликовых антилоп. Те же, которые живут в лесистой саванне, ловят наземную птицу, небольших обезьян, импал, детенышей больших антилоп, бородавочников, зебр и жирафов. Могут они подстеречь и бабуина, отбившегося от стаи, но на стаю бабуинов они нападать не рискнут, так как отлично знают, что эти крепкие, умеющие действовать сообща приматы способны буквально разорвать леопарда на части.
Дабы подстеречь свою жертву, Чуи обычно устраивает засаду на ветке дерева над звериной тропой, но может подкрасться к намеченной добыче и прыгнуть на нее, словно маленький пятнистый лев. Убивает он свою жертву быстро и квалифицированно, не то что гепард, у которого и зубы и когти послабее. Гепард медленно душит свою жертву, а порой начинает ее есть еще живой. С обезьянами, птицами и камышовыми крысами леопард расправляется на месте, ну а тушами животных побольше украшает деревья.
Помимо того, как леопард охотится и питается, мы мало что знаем о нем. Чуи ведет скрытный образ жизни, и изучить его образ жизни в естественных условиях невозможно.
Очевидно, для спаривания у него не существует определенного времени года. Когда Чуи набредает на самку с течкой, он, вероятно, спаривается с ней быстро, грубо, но результативно. Как и другие представители кошачьего вида, крупные и малые, он рычит и держит ее за загривок. Но потом, в отличие от льва, которому присуща отеческая забота, леопард оставляет партнершу по краткому браку, и она становится заботливой матерью-одиночкой.
Судя по самкам, содержащимся в зоопарках, их беременность длится от 93 до 103 дней. Они производят на свет до трех детенышей и кормят до шести месяцев. Так как самке приходится охотиться и заботиться о них самой, только один детеныш становится упитанным и здоровым и, находясь под опекой матери от восемнадцати месяцев до двух лет, достигает зрелости. В Индии рождаются детеныши, отличающиеся меланизмом, то есть черные леопарды, или, как их порой называют, «черные пантеры». Но в Африке леопарды со сплошной черной окраской встречаются крайне редко, если вообще встречаются. Должен заметить, что для съемок «африканского» фильма-эпопеи «Могамбо», с Кларком Гэйблом и Грэйс Келли в главных ролях, азиатский черный леопард был специально доставлен из Милана. Разумеется, было бы гораздо проще найти местного африканского леопарда с пятнами, но черные леопарды выглядят так таинственно и романтично…
Национальные легенды бывают очень полезными, но они не содержат верных сведений о сексуальной жизни леопарда. Я слышал несколько сказочек на эту тему, некоторые из них крайне непристойные. А еще мне довелось услышать абсолютно дикую чушь о том, что леопарды откладывают яйца.
Легенда, распространенная у народности аданде, проживающей на северо-востоке Конго, повествует о следующем. Мадам Чуи как-то раз, прогуливаясь по лесу, встретилась с леди Питон. Как и подобает дамам, они остановились поболтать. Мадам Чуи, очень гордившаяся своими красавцами леопардятами, пожаловалась на свою усталость. Словоохотливая питониха самодовольно ответила, что, мол, ей-то хватает ума откладывать яйца и оставлять их на произвол судьбы. Позавидовав товарке, мадам Чуи тоже решила так поступить. И когда пришло время рожать, она отправилась к себе в пещеру, снесла огромную кучу яиц и удалилась. Через несколько месяцев она вернулась проверить, чем завершился сей великий эксперимент. Как же она была изумлена, когда обнаружила пещеру, полную голодных, чахлых леопардят. Едва детки увидели мамашу, они так испугались, что бросились из пещеры врассыпную. И в результате превратились в диких котов, виверр, генетт и сервалов.
Старик, поведавший мне эту байку, добавил в конце, причем совершенно серьезно, что леопарды до сих пор время от времени несут яйца, чтобы поддержать тем самым популяцию малых представителей кошачьего рода. А в Восточной Африке порой утверждают, что Чуи спаривается с гепардами; вероятно, из-за того, что он иногда терпит присутствие гепарда на своей территории. А в Родезии глупейшим образом уже гепарда обвиняют в том, что он якобы вступает в половой контакт с пятнистой гиеной. (Правда, заявлений со стороны местного населения о том, что леопард, живущий на свободе, спаривается со львом, я не слышал. Хотя некоторые знатоки живой природы утверждают и такое.)
Подобная интеграция в природных условиях не имеет места, а вот в зоопарках может произойти все что угодно. Там ламы спариваются с козами, лоси – с представителями крупного рогатого скота, а самцы дельфинов от одиночества вступают в контакт с самками черепах. Изолированные от представителей собственного вида, одинокие животные идут на все, чтобы удовлетворить свои естественные физические потребности. В зоопарках проводятся и специальные спаривания. Там ученые, с целью составить пару, постепенно и тактично знакомят одинаковых самку и самца, принадлежащих к разным видам. Помещенные вместе в клетку, животные рано или поздно вступают в половой контакт.
Среди больших представителей кошачьего племени чаще всего на свет появляются «лигеры» и «тигоны» (соответственно от скрещивания льва с тигрицей и тигра с львицей). И хотя их, как мулов и других гибридов животных, считают абсолютно стерильными, они тем не менее производят потомство. Самку лигера в Мюнхенском зоопарке спарили со львом, в результате родился детеныш, которого, наверно, назвали «лигероном».
Возможно, именно теория африканцев обо «всех, кто в пятнах», послужила причиной того, что стали скрещивать в огромном количестве и леопардов. Около шестнадцати лет тому назад в Гамбургском зоопарке имени Карла Гагенбека самка леопарда спарилась с инициативным самцом пумы – на свет появились «пумпарды». В Америке, да и в других странах, примерно в одно и то же время, от союза леопардихи и ягуара родилась девочка «ягулеп». Выйдя замуж за льва, она разрешилась помесью, которая, по-моему, называется «леягулеп». А в Японии, в Ханшинском зоопарке в 1959 и 1961 годах леопард и львица подарили миру двух малышей «леопонов».
И должен признаться, что, побывав недавно в Японии, я обнаружил, что леопоны – очень красивые животные. Реокичи, мальчик, сейчас выглядит как толстый леопард с бледными пятнами и с косматым нагрудником взамен львиной гривы. Вполне возможно, что наступит день, и он сумеет доказать, что на титул Царя Зверей имеет право претендовать лишь один кандидат.
СИМБА
Джентльмен-лодырь
Представители племен-воинов Восточной Африки утверждают, что лев не рычит, а произносит на языке суахили: «Нчи, я нани? Янгу, янгу, ЯНГУ» – «Так чья это земля? Моя, моя, МОЯ».
Это предположение – необычайно выразительное и поэтичное. Мне очень хочется поверить в него и также очень хочется провозгласить Симбу, одного из моих самых лучших друзей среди животных, Царем Зверей. Но те же самые африканцы, столь почитающие львиный рык, гоняют «царя» по всей саванне, выкрикивая вслед угрозы, будто он всего лишь лохматая рыжая гиена. Следует учесть еще и тот факт, что организованная охота на Симбу привела к полному его уничтожению в юго-восточной Европе, где лев водился очень-очень давно; к почти полному исчезновению в Индии, где прежде его можно было встретить повсюду и где до сих пор лев является национальной эмблемой; к полному вымиранию на Ближнем Востоке и в Северной Африке – последние берберийские львы были убиты в 1890 году; к полному истреблению в Южной Африке, где огромные капские львы погибли еще сто лет назад. В Восточной и Центральной Африке Симба еще удерживает свою цитадель, но и здесь лет через двадцать – тридцать он тоже может исчезнуть.
В отличие от Симбы, другим разновидностям львиного племени, возможно, и удастся выжить, например, индийскому льву, обитающему в резервате Гирских лесов, и львам, содержащимся в главных зоопарках мира. Но, даже если там Симба и сохранится, Африка может лишиться большого чуда и частицы самой себя. Ведь помимо царственного повелительного рыка, царевой гривы и привычной царской репутации, Симба обладает кое-чем еще – характером истинного джентльмена.
«Джентльмен» – это вежливая, с открытым характером личность, которая никогда не станет обижать других преднамеренно. Данному определению Симба соответствует идеально, как, впрочем, и всякий другой хищник (за исключением человека). Как пишет Карл Экли: «Лев – джентльмен всегда. Если его не трогать, он не тронет и вас». Но существует и иное мнение о джентльмене: это тот, кто беззаботно купается в своем величии, проявляет огромное чувство собственного достоинства, обладает внешностью щеголя, но при этом прилагает все усилия, чтобы ничего не делать. И вот под это определение Симба подходит более всех животных на земле; добивается он такого на редкость ленивого образа жизни с помощью классического способа, присущего его разумным соседям по Африке: у него есть жена, а то и несколько, которые и удовольствие ему доставляют, и работают за него.
Терпеливая, трудолюбивая африканская жена и детей нянчит, и поля возделывает, и маниоку толчет, и одежду стирает, и цыплят кормит. А муж тем временем полеживает в тенечке, покуривает, вырезает скульптурки из дерева, занимается сплетнями или торговлей и болтает, болтает, болтает со своими друзьями, такими же джентльменами, как и он. И может быть, вы не поверите, но африканские женщины, обожающие своих детей и свои семейные обязанности, никогда не устраивают истерик и не страдают нервными заболеваниями, как но происходит с эмансипированными дамами Западного мира. На это у африканских женщин просто не хватает времени.
Да, если движение суфражисток когда-нибудь достигнет африканских племен, то тогда их мужчины узнают, по чем фунт лиха. Но до той поры африканским мужьям – и львам – можно только позавидовать.
Как только львята окрепнут не падая, львица-жена – Симба Джике, как ее называет местное население, – и окружении своих отпрысков выслеживает, ловит и убивает добычу, в то время как ее царственный супруг, Симба Думе, с одобрением наблюдает за ее действиями. Если жена или жены загоняют огромную и опасную добычу, например южноафриканского буйвола, то он может и помочь иногда. И в том, и в другом случае, как только животное убито, лев немедленно расталкивает все семейство, чтобы получить свою «львиную долю».
Эти основные принципы львиного этикета прелестно описала Джой Адамсон в своей книге «Рожденная свободной». Чтобы вернуть воспитанной ею львице свободу, требовалось познакомить ее с какой-нибудь львиной компанией и их укладом жизни. Для этого надо было найти Эльсе предполагаемого кандидата в женихи и поразить будущего мужа ее талантами домашней хозяйки. Поэтому миссис Адамсон собственноручно приволокла красавцам холостякам труп зебры в качестве приданого, но затем ей пришлось утешать свою сбитую с толку любимицу, потому что поклонников интересовало мясо, а никак не невеста. Как сухо заметила Джой Адамсон: «А львы не обращали на нее никакого внимания, их занимало только мясо»[4]4
Адамсон Джой. Рожденная свободной. Перевод с английского Л. Л. Жданова. М., 1995.
[Закрыть].
Мужские и женские особи других разновидностей кошачьих, которых примерно тридцать шесть, мало общаются до или после спаривания, некоторые из них живут потом вместе, но недолго. Самцы не проявляют отцовских инстинктов по отношению к своим детям-котятам, а представители одного пола редко дружат друг с другом. Эти животные, начиная с американской пумы, крайне сообразительной и очень независимой, и кончая индийским тигром, зверем храбрым и самоуверенным, чаще всего гуляют сами по себе.
Симбе, на удивление, присущ дух коллективизма. Он единственный из семейства кошачьих живет в стае. В своей небольшой общине лев заключает длительные браки, ухитряясь иметь одновременно несколько жен, которые не враждуют между собой. В присутствии своих отпрысков он любит изображать доброго патриарха и поддерживает дружеские связи с другими взрослыми самцами.
Симба Джике во время охоты или обороны от охотников человеческого вида ведет себя более активно и агрессивно. К тому же она способна поддерживать платоническую дружбу с младшими самцами и нянчить, словно «тетушка», чужих львят-младенцев, пока их родная мать охотится. Частенько она даже выращивает львят.
Представители львиного коллектива, вне зависимости от пола, общаются друг с другом очень дружелюбно. Встретившись после краткой разлуки, во время которой львица охотилась, а бездельник-лев гулял, они трутся носами, лижут друг другу морды или ласково трутся щеками и телами. Самцы постарше ведут себя более сдержанно и пытаются сохранять суровое достоинство, но их хватает ненадолго, и они укладываются с другими львами. Львицы с львятами порой забираются на дерево, цепляясь лапами за ветки, относясь с полным безразличием к распространенному убеждению, что львы по деревьям не лазают. Гораздо чаще вся группа дремлет под тенистой кассией или мимозой. Спать они любят лежа на спине и раскинув лапы. Такая груда кошек с задранными лапами, которую следовало бы называть «кланом» или «компанией», называется «прайдом» («гордость»), что, на мой взгляд, звучит иронично.
Прайд не является постоянным или замкнутым сообществом. В поисках добычи члены прайда могут бродить вместе по ограниченной территории, площадью двадцать пять – пятьдесят квадратных миль, а могут охотиться и поодиночке. Львица с детенышами или супружеская пара с детенышами образуют крошечный «семейный» прайд. Зрелого самца, сильного и опытного – главу или пашу, – его жен и детей различного возраста часто сопровождают благовоспитанные холостяки. Такой прайд я называю «гаремом». Две и более львицы-подруги могут вместе с львятами объединиться в «дамский» прайд. А молодые львы порой собираются в прайд «холостяков», приглашая временами к себе в советники самца постарше, который потерял свою власть и львицу-добытчицу.
При встрече одного прайда с другим может произойти стычка, но только в том случае, когда чужак нарушает границы. Его встречают свирепым рыком «Янгу, янгу, янгу» и почти полным бездействием. Кто-нибудь из местных может сделать вид, что хочет броситься на чужака, и редко, очень редко, действительно подерется с ним. Обычно чужак рычит в ответ – просто для того, чтобы отвернуть морду, – и удаляется, стараясь сохранять достоинство. Ежели оба прайда находятся на нейтральной территории, то чужака принимают любезно. Мало того, обе группы могут перемешаться, провести какое-то время вместе, а затем разойтись в несколько измененном составе. Вероятно, благодаря совещанию лидеров двух прайдов в долине Серенгети попадаются стаи львов, насчитывающие до тридцатисорока животных, где два, а то и три гарема мирно сосуществуют под правлением своих уважаемых руководителей.
Состав прайда может время от времени меняться, так как львята взрослеют и покидают родителей, чтобы создать свою собственную семью. Уходят, объединившись, и холостяки. Бросить гарем может и недовольная леди, забрав с собой своих львят. Подобная смена состава, правда, происходит главным образом во время периода течки.
Вообще каждый лев обладает только присущим ему характером. Это могут быть личности выдающегося ума или посредственности, попадаются и вовсе слабоумные, они могут быть раздражительными или спокойными, игривыми или занудными, безрассудными или осторожными, легко поддающимися обучению или упрямыми, на удивление надежными или мстительными. Но, вне зависимости от свойств характера, поведение льва постоянно меняется, оно зависит и от настроения, и от капризов, и от времени дня, и от состояния погоды, и от времени года.
Так же, как и человек, каждый лев обладает ярко выраженными, индивидуальными чертами лица, по которым его, как и человека, всегда можно отличить от других. Любят они тоже по-разному. Особенно львицы.
Порой Симба Джике проявляет полное безразличие к своим инстинктам и оказывает враждебный прием любому заигрыванию со стороны самца и отгоняет прочь и мужа, и незадачливых поклонников. А временами она соглашается мгновенно. Иногда она превращается в хитрую и дерзкую искусительницу – катается на спине и дразнит, даже мучает всякого мало-мальски пригодного льва. А попадаются такие, которые ради самцов бросают своих новорожденных малышей. В Кении в национальном парке Найроби была львица, которая совершала подобного рода «подвиг» каждый год. Ее прозвали Шлюхой Найроби.
Когда Симба Думе подходит к скучающей или враждебно настроенной львице, бывает, он встречает любезное приглашение, а бывает, и отпор. Понаблюдав с якобы каменным равнодушием за тем, как она его дразнит, он может повелительным жестом коснуться ее лапой. Ежели она с презрением отойдет в сторону или даст ему по морде, он подождет подольше, прежде чем возобновит свои ухаживания. Правда, чаще лев тащится за ней с выражением идиотского восторга на лице и с вывалившимся наружу языком и время от времени касается ее лапой. Если львица решает покориться, то ложится на живот, а он карабкается сверху, как и всякий кот, и вцепляется ей в загривок на все время полового акта, который длится пять – десять секунд. После спаривания она в экстазе катается по земле, а лев, пытаясь изобразить бесстрастность, долго пялится на висящее в небе облако, на кассию или на торчащего вдали бабуина. Бывает, что минут через двадцать вся процедура повторяется.
Если Симба Джике кокетничает с холостяком, как это часто и происходит, лежащий на траве ее супруг следит за ухаживанием и спариванием с полным спокойствием, будто эскимос, одалживающий гостю свою жену. Львица может любить и двух, и трех холостяков – ему все равно. Но бывает и по-другому: обманутый муж приходит в ярость и бросает вызов каждому, кто к ней приблизится. Если преисполненный амбиций холостяк считает, что у него есть шанс, он отвечает на вызов противника.
Львы рычат, царапаются и колошматят друг друга лапами – удар такой лапы может убить быка или лишить головы человека, но серьезных увечий они друг другу не наносят. Когда один из них начинает уставать или чувствует, что проигрывает, то отступает, чтобы дать деру. Если же противник продолжает наступать, он имеет право официально сдаться – перевернуться на спину и принять позу «львиной покорности». Мы в таких случаях кричим «Сдаюсь!», а самцы млекопитающих выражают покорность на языке жестов. Капитуляция принимается, и проигравший спасается бегством по саванне, никем не преследуемый.
Если поражение терпит предводитель и он еще молод, он может найти себе прибежище в другом прайде и даже снова жениться. Но, хотя львы и доживают порой до двадцати лет, – а в неволе они живут и дольше, – в десятилетнем возрасте они уже утратили и скорость, и опыт, и ловкость, ведь всем необходимым их снабжали львицы. Свергнутый владыка уже не в состоянии охотиться сам и поэтому попадает в затруднительное положение. Добычей его становятся греющиеся на солнышке крокодилы, лягушки, мыши, термиты, скорпионы и саранча. Ослабевший и истощенный, одинокий и беззащитный, дряхлый лев становится жертвой гиен. Они окружают его кольцом и терпеливо ждут; едва он покачнется, они набрасываются на бывшего властелина и пожирают его заживо.
Наперекор общепринятому мнению, несчастные, дряхлые львы почти никогда не превращаются в закоренелых людоедов, как это происходит со старыми или изувеченными леопардами и тиграми. Львы-людоеды попадаются очень редко. И обычно это крепкие, сильные, молодые и одинокие животные и, похоже, сошедшие с ума. Такими были знаменитые людоеды из Цаво, два безгривых самца, которые терроризировали Южную Кению в 1898 году и остановили возведение железной дороги от Момбасы до Уганды. Прежде чем их подстрелил полковник Дж. X. Паттерсон, эта злополучная парочка убила двадцать восемь индийских кули и около тридцати местных африканцев, причем большую часть людей они сожрали. Но и после смерти этих убийц людоедство продолжалось. Это промышлял третий лев – хоть он и погубил человеческих жизней чуть меньше, чем леопард из Рудрапраяга, тем не менее заслужил звание самого отчаянного и свирепого людоеда.
В своем легендарном отчете «Людоеды из Цаво» полковник Паттерсон сообщает:
«В округе крошечной станции Кимы рыскал лев-людоед, в котором вдруг проснулось пристрастие к плоти работников железной дороги. Этому необыкновенно страшному злодею было безразлично, кого он ест: начальника станции, сигнальщика или стрелочника. Однажды ночью, пытаясь добыть пропитание, он забрался на крышу станционного здания и принялся отдирать от нее полосы рифленого железа. Перепуганный бабу, прятавшийся рядом с телеграфным устройством внутри здания, послал телеграмму начальнику путей сообщения: «Лев нападает на станцию. Срочно пришлите помощь». К счастью, в битве за станцию льву не повезло, но он так стремился пробраться внутрь, что основательно поранил лапы и оставил на крыше кровавые следы».
В последующие ночные вылазки этот людоед-фанатик уволок рабочего-африканца и несколько других жертв. Тогда один машинист просверлил дырку в железной цистерне для воды и залез внутрь, чтобы ночью подстрелить льва, если тот появится. Эта глупая выходка чуть не стоила машинисту жизни: лев обнаружил засаду, опрокинул тяжелую цистерну и попытался выудить новоявленного снайпера через узкое круглое отверстие сверху. Из своего неудобного положения машинист выстрелил, но промахнулся, правда, людоеда прогнал.
Через некоторое время лев возобновил охоту. В июне 1900 года он сумел избежать еще одной засады, которую устроил ему начальник железнодорожной полиции, мистер Рауэлл со своими белыми друзьями. Втроем они спрятались в инспекционном вагоне, который специально перегнали на запасной путь близ станции. Решив, что Немезида тамошних мест не появится, начальник полиции предложил своим друзьям вздремнуть, пока он будет стоять на страже. И в тот момент, когда самого Рауэлла сморил сон, лев на них и набросился. Оказалось, что он давно за ними следил. Об этом простодушно рассказали оставшиеся в живых: они видели «двух очень ярких немигающих светлячков», то есть глаза людоеда.
Забравшись по высоким ступенькам в вагон, лев отодвинул лапой незапертую дверь и прыгнул на трех спящих мужчин. Схватив злополучного Рауэлла, он стал терзать несчастного, его спутники в панике выскочили через дверь, даже не попытавшись прийти своему другу на помощь. На дверь тут же навалилась толпа вопящих от ужаса кули, но людоед с Рауэллом в зубах выпрыгнул сквозь закрытое окно, пробив стекло и выбив деревянную раму. Он утащил бедолагу на расстояние в четверть мили. На следующее утро частично обглоданный труп был обнаружен в чаще.
Но вскоре последовало возмездие, и лев-людоед из Кимы был пойман, «выставлен напоказ на несколько дней» и должным образом казнен. Карьера его продолжалась недолго – всего несколько месяцев, но она могла бы быть и менее продолжительной, если бы за этого беспечного и глупого льва взялись профессиональные охотники.
