Текст книги "Китабу о животных"
Автор книги: Жан-Пьер Алле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
И крокодил тоже передвигается на четырех лапах.
Хотя это не очень заметно, так как в результате адаптации к нынешнему образу жизни все четыре перепончатые конечности Мамбы стали очень укороченными, но передние лапы крокодила явно длиннее и сильнее задних. И, что более знаменательно, в повадках крокодилов до сих пор прослеживаются рудиментарные черты. Только появившиеся на свет крокодильчики плавают вертикально, как морские коньки, до тех пор пока не начинают глотать камни. Попав в желудок, камни меняют центр гравитации. Тогда, и только тогда, юные крокодилы становятся в состоянии принимать горизонтальное положение в воде.
Верный сын своего племени текодонтов, крокодил, который должен бы ходить на двух ногах, – единственное живое существо, являющееся родственником двуногих птиц и их странным другом. Змеи же – члены совершенно другого отряда рептилий (как, на свое горе, обнаружил конголезский петушок), которые за период в два миллиона лет развивались собственными путями. Их единственными истинно близкими родственниками являются ящерицы, а дальними – ящероподобные новозеландские туатары, живые ископаемые, славящиеся своим остаточным третьим глазом. Самыми изолированными в семействе существующих ныне рептилий являются очень древние черепахи – медлительные консерваторы, которым удалось сохраниться со времен рептилий до триасового периода благодаря тому, что они прятались в свой бронированный панцирь.
У крокодилов тоже есть своя броня, иная по форме, но по сути та же. В самой глубине кожи вдоль спины и хвоста расположены костные пластины, покрытые четырехугольными роговыми щитками, или чешуйками разных размеров, которые тянутся продольными рядами, перемежаясь бороздками. Мягкой кожи спина, напоминающая перевернутый килем вверх корабль, зеленовато-черного цвета, а еще более мягкая кожа живота немного светлее, иногда темно-желтого цвета. В целом животные обладают 150 чешуйками, но, хотя на вид чешуйки внушительные, мягкая пуля легко проникает в них. Однако охотники, желающие получить шкуру крокодила, целятся ему в голову и никогда не стреляют в плывущего крокодила, потому что если его ранить, то он ныряет, а когда погибает, то опускается на дно. Стреляют они ему в глаз или в ухо, когда он греется на солнце или спит на берегу. Таким выстрелом охотник мгновенно убивает крокодила, не давая ему тем самым уйти в воду.
Наружные ноздри Мамбы расположены близ оконечностей его рыла и снабжены веками, наподобие клапанов. На задней части его языка имеется нёбная завеса, тоже похожая на клапан, которая не дает воде попадать ему в трахею, когда он разевает пасть, чтобы проглотить плывущую добычу. Выпученные глаза обладают двумя веками, нижним и верхним, и специальными проницаемыми мембранами, которые служат для того, чтобы видеть под водой как в защитных очках аквалангистов. Золотистого цвета и очень красивые глаза обладают слезными железами, естественная функция которых способствовала появлению на свет, вероятно, самого глупого мифа о животных, который когда-либо сочинил цивилизованный человек.
Античные, средневековые и более позднего времени ученые, мудрецы и поэты – даже сэр Френсис Бэкон, основатель индуктивной логики, который постоянно сожалел о своих прошлых ошибочных рассуждениях, – все они повторяли одну и ту же оригинальную байку, существующую до сих пор и ставшую уже чем-то вроде клише. Все они твердили, что в африканских водах проживало на редкость злобное существо, которое рыдало фальшивыми слезами, и на это покупались добрые, доверчивые путешественники. Лицемерное же чудовище набивало несчастными свой желудок. Под этим фантастическим животным, обладавшим повадками, которые мог придумать только человек, обычно подразумевался «жестокий, коварный крокодил». И такое столь бессовестное поведение стало называться «крокодиловыми слезами».
На самом деле все не так уж драматично. Просто из-за жаркого тропического солнца кожа и ороговевшие чешуйки Мамбы подвергаются сильному испарению, и временами кровь у него становится слишком соленой. Почкам его не под силу переработать всю лишнюю соль, поэтому оставшуюся соль выделяют глазные железы в виде огромных, но абсолютно невинных капель соленой воды. «Слезы, праздные слезы! – может воскликнуть Мамба вместе с Теннисоном. – Цена их мне известна».
Около глаз крокодила имеются крохотные наружные слуховые отверстия с подвижными клапанами, которые закрывают уши, когда Мамба уходит под воду. Наличие их не послужило возникновению какой-нибудь идиотской сказки, но их использовали просто в диких целях – на них навешивали золотые серьги.
В течение всей трехтысячелетней истории Египта в храмах приверженцев культа Себека, бога с крокодильей головой, в особых водоемах содержались эти рептилии. Ручных и любезных крокодилов кормили с рук освященной человеческой плотью и украшали драгоценностями – вешали им в уши изысканные золотые серьги и надевали на перепончатые лапы браслеты с каменьями. Сие религиозное братство провозглашало златоглазых животных символом золотого солнца. Некоторые, самые рьяные, почитатели бога-крокодила считали его самим Ра, великим солнцем. Тем не менее у этой секты существовали и противники, которые объявляли Себека и его священных крокодилов драконами – демонами ночи, или крылатыми змеями, – эта идея была заимствована у вавилонян и иудеев – и, дабы выразить дракону-демону свои презрение и ненависть, оскорбительно называли его «Вонючей Рожей».
Увы, на это причина у них существовала.
На каждом конце нижней челюсти Мамбы расположены очень активные мускусные железы. Вместе с еще одной парой таких же желез, находящихся в клоаке под хвостом, они выделяют на редкость едкий запах в те моменты, когда крокодил испытывает гнев, страх или возбуждение. Вонь мускуса в сочетании с запахом тухлятины из пищевода производит отвратительное зловоние, исходящее изо рта, – «несвежее дыхание», как говорят в телевизионных рекламах, – плюс несвежий запах тела, плюс несвежая репутация.
«На мой вкус, – отмечал известный гурман – приверженец дичи сэр Самуэль Бейкер, – нет ничего отвратительнее, чем мясо крокодила. Я перепробовал почти все, но мясо крокодила, хотя я и взял его в рот, проглотить не сумел. Сочетание запахов тухлой рыбы, гнилого мяса и мускуса – это блюдо для эпикурейца».
Лично я с ним не согласен. Я тоже перепробовал почти все, в течение долгих месяцев обедая гусеницами, термитами, червяками, личинками жуков, мышами и крысами, то есть всем тем, что составляло скромное ежедневное меню конголезских пигмеев. Кроме того, я ел потто, трубкозубов, панголинов, ящериц, змей и все остальное, что попадало в котел. Таким образом, абсолютно свободный от предубеждения к еде, я сообщаю следующее: мясо крокодила совсем не похоже на тухлую рыбу, оно безвкусное и слегка попахивает мускусом. Большая часть местного населения с удовольствием поглощает мясо Мамбы и съедает его целиком. А мы, между прочим, не «эпикурейцы».
Цивилизованный народ терпеть не может запах мускуса, если только он не является компонентом ароматных духов, но сами крокодилы предпочитают его в неразбавленном виде. Мускусные железы важны не только для выражения чувств страха или ярости, главная их функция проявляется сильнее всего во время сезона засухи, который для крокодилов становится периодом полового сношения.
Розоватые железы у самцов крокодила, – впрочем, у самок тоже, но в меньшей степени, – раздуваются, выделяя огромное количество мускуса, запах которого заполняет все вокруг. Этот запах постоянно присутствует над крокодиловыми тропами и даже под водой, так как, ползая по дну озера или реки, Мамбы касаются его челюстями и хвостом, поэтому изо рта и клоаки выделяется мускус. Очевидно, крокодилы следуют по собственному запаху, будто огромные собаки, обнюхивающие фонарные столбы, до тех пор пока не собираются в группы. И тогда, но всегда по ночам, они начинают ухаживать.
Делают они это очень жестоко, в отличие от спокойных самцов аллигаторов во Флориде и Луизиане. Самке аллигатора приходится брать инициативу на себя: она ворчливо предлагает себя и дразнит на вид скучающего самца. Самка же крокодила пассивно наблюдает с отмели за тем, как самцы устраивают несусветную, прямо-таки мезозойскую драку и звуками, запахом, действиями демонстрируют свою половую мощь.
Ревя, рыча и молотя по воде лапами, самцы доводят себя до высшей стадии возбуждения. С каждым глубоким, клокочущим, напоминающим барабанную дробь ревом их распухшие железы источают мускус, наполняя и воду и воздух запахом сексуального возбуждения. Затем, чуть ли не сходя с ума от миазмов и собственных гулких криков, самцы начинают драться, нанося при ном друг другу страшные и даже смертельные раны. И бьются они вовсе не ради благоволения той или иной самки; нет, создается впечатление, что это яростное сражение должно подвигнуть всех самцов и самок в округе на действенное спаривание.
Когда самец-победитель приближается к одной из ожидающих самок, она обычно встречает его заигрыванием, но оно, впрочем, длится недолго. Она поднимает из воды голову и шею, издавая при этом скрипучий стон. Потом они спариваются, прижавшись животами друг к другу, как киты и дельфины.
Самка оплодотворяется посредством ввода в ее клоаку примитивного органа, похожего на пенис, который выступает из клоаки самца, сходный по структуре с мужским членом, каким обладают некоторые виды птиц, например утки, гуси, страусы и дрофы. У него нет внутреннего канала, как у настоящего пениса, а только глубокий желобок, который тянется по длине всей поверхности. Но он способен на настоящую эрекцию, в отличие от примитивных мужских половых органов ящериц и змей, поэтому крокодил в состоянии даже насиловать им. В том случае, если самка недостаточно возбуждена, самец иногда швыряет ее на спину на песок и совершает половой акт насильно, пользуясь своими весом и мощью.
После совокупления самец с самкой расходятся в разные стороны. Вскоре она отталкивает от себя любого и каждого заинтересованного претендента, инстинктивно сознавая, что они представляют собой реальную угрозу ее будущему потомству. Она вырывает в песчаном берегу нору, глубиной в два фута и диаметром в три фута, и откладывает около шестидесяти одинаковых яиц, размером с гусиные, потом раскладывает их на три кучки и аккуратно засыпает песком.
По сравнению с гнездом самки американского аллигатора ее гнездо примитивнее. Самка аллигатора собирает листья, траву, кору и палочки, чтобы соорудить конусообразную кучу на земле, а затем в это гигантское, похожее на птичье, гнездо откладывает яйца. Она не высиживает яйца, как и крокодилиха. Подобно естественно ведущим себя птицам, таким, как тихоокеанская и австралийская джунглевая курица и кустарная индейка, самки крокодилов предоставляют производить инкубацию солнечной жаре или жаре от ферментации растительности. Однако обе самки охраняют свои гнезда с суровым материнским пылом, отгоняя всех, кто пытается посягнуть на яйца. В Америке к гнездам аллигаторов наведываются скунсы, еноты, опоссумы, кабаны и медведи; в Африке крокодильи яйца воруют и пожирают вараны, мангусты, циветы, гиены, шакалы, марабу и даже люди. Голодное местное население употребляет только желток и выбрасывает пахнущий мускусом белок; на Западе люди, включая Тедди Рузвельта, который частенько питался крокодильими яйцами и хвалил их, предпочитают готовить из них омлет.
Если беспокойной маме-крокодилихе удастся сохранить яйца в целости и сохранности, то через два месяца, когда яйца созревают под землей, на свет появляются малыши. Пустив в ход яйцевой зуб, малютки, длиной в восемь дюймов, пробивают себе выход в кожистой скорлупе, и раздается хор скрипучего кваканья. Услышав эти вопли даже издалека, встревоженная крокодилиха стремглав несется к гнезду, раскидывает в стороны песок или затвердевшую землю и освобождает свое спрятанное потомство. Затем она отводит малышей к воде и несколько недель следит за своей стайкой, охраняя ее.
Малютки-крокодилы такие же вкусные, как и яйца, поэтому за ними охотятся и птицы, и млекопитающие, и рептилии. Главными их врагами являются самцы крокодилов – бесчувственные каннибалы, готовые проглотить собственных отпрысков как простую рыбешку. Даже самки, как только время их материнского инстинкта проходит, предоставляют своих детей самих себе и охотятся на тех, кого совсем недавно охраняли.
Малыши, снабженные к этому времени полным комплектом зубов, прячутся от своих врагов, включая родителей, в зарослях папируса или других растений, загребая лапками, они плывут вверх маленькими флоилиями и дружески огрызаются друг на друга, поглощая при этом пауков и других насекомых. Им постоянно приходится искать спасение от нападения орлов и соколов сверху, сомов и черепах снизу и всевозможных млекопитающих с берега. Те счастливчики, которые ухитряются дожить до года – вероятно, один на тысячу, – достигают длины в восемнадцать дюймов и могут принимать другую пищу: обитающих на земле мышей и крыс, крабов, моллюсков и рыбу. Теперь они вырастают в год на девять – одиннадцать дюймов и постоянно прячутся до тех пор, пока не становятся семи футов длиной. Тогда рост замедляется до одного-двух дюймов в год, и они всплывают на поверхность, чтобы жить взрослой жизнью.
Самки достигают половой зрелости, когда вырастают длиной в восемь футов, то есть в девятнадцатилетнем или двадцатилетием возрасте. Самцы развиваются чуть быстрее и вырастают до огромных размеров. Максимум их длины и периода жизни никому точно не известен.
Первые исследователи рек Нила и Конго и великих африканских озер заявляли, что встречали крокодилов двадцати пяти, а то и тридцати футов длиной; ныне и двадцатифутовые особи встречаются редко. Но это вовсе не потому, что крокодилы стали короче; просто люди убивают их, прежде чем животные успевают дожить до того возраста, когда достигают подобных размеров. Я не говорю о максимальных размерах, так как расти крокодилы могут сколько угодно: у них медленная скорость обмена веществ, что дает им возможность пребывать в спячке в иле во время долгих сезонов засухи. Поэтому уровень их роста может увеличиваться неограниченно и продолжительность их жизни не установлена.
Вымершие в Техасском национальном парке Биг Бенд крокодилы предположительно достигали длины пятидесяти – шестидесяти футов, наверное, потому, что жили еще до появления охотников, браконьеров и про чих спортсменов. Череп фобосука, выставленный и Американском музее естественной истории, имеет дли ну шесть футов (и это только череп!). Вымершие родственники динозавра достигали длины сто футов. Интересно, сколько лет им понадобилось прожить, чтобы стать такими длинными? Пятьсот лет? Тысячу?
Рост человека, как и любого млекопитающего, постепенно замедляется до наступления половой зрелости, а потом останавливается. И в старости человек, если его не убьют раньше, умирает. А вот Мамбу на каждом шагу подстерегает опасность: он, еще будучи яйцом, может стать лакомством для гурмана или добычей хищника в самом нежном возрасте или может погибнуть во время схватки с соперником или же от руки человека, который охотится за его шкурой. Мамба может погибнуть любым способом, но никогда не умирает естествен ной смертью.
Если бы не несчастные случаи или убийства, древнего демона-дракона можно было бы считать фактически бессмертным. Возможно, он не умный и не красивый, не ласковый и не любящий, не целомудренный и не сдержанный, не застенчивый и не благородный, но он – терпеливый и выносливый. Как и реки, он «просто плавно течет».
МАКАКО
Дисциплинированный соплеменник
На берегу реки, на котором беспечные люди стоят к крокодилам спиной, проворное племя так называемых человекоподобных обезьян ведет себя организованно и умно.
Состоящий из крепких воинов авангард ведет отряд к воде. У них есть клыки, а у некоторых еще и грива, как у льва, их длинные челюсти похожи на собачьи, и ходят они на четырех, подобных человеческим, руках. Острое зрение и цветное стереоскопическое видение позволяют им внимательно осмотреть воду и берег. Если все в порядке, они резким лаем подают сигнал «Все чисто!». И вся стая, количеством от двадцати пяти до двухсот особей, пьет, отдыхает, сплетничает, пререкается, играет или собирает ягоды в тенистых местах. А с земли и с деревьев ее охраняет бдительная стража. В отличие от своих двойников человеческого вида, они тщательно сторожат и детей, и их тщедушных матерей – безгривых самок с короткими клыками и размером вполовину меньше самцов. Если впередсмотрящие замечают в воде пару выпученных глаз и ноздрей или возвышающуюся среди волн чешуйчатую спину, они издают резкий, пронзительный вопль, означающий «Опасность!». У крокодилов нет шанса поймать и съесть павиана.
В тех случаях, когда стая в поисках пищи марширует по каменистым равнинам или по саваннам с редколесьем, охрана молодых воинов двигается и в авангарде, и по флангам, и позади. Старшие, более опытные самцы, занимающие высокое социальное положение в стае, – совет обезьяньих вождей, который правит политикой, обществом и сексом племени, – охраняют центр стаи, где идут низкорослые мамаши, молодняк и дети. Эта правящая верхушка, что-то вроде павианьего Пентагона, состоит из испытанных в боях офицеров, которые отвечают за общую стратегию; по краям отряда идут обычные войска. Однако при малейшей угрозе тактика резко меняется: генералы выбегают на передние позиции и занимают более опасные и открытые врагу места. Матери с детьми отступают в укрытие, а самцы, объединившись во имя общего дела, готовятся к запугиванию противника или к сражению.
Гиены, шакалы, гепарды и даже леопарды обыкновенно избегают принимать их вызов. Они предпочитают утаскивать случайно отставших, но открытого конфликта с прекрасно организованным войском павианов благоразумно избегают. Обезьяны-воины, обнажая в ярости клыки, никогда не сдадут своих позиций и отступают только при виде львов или вооруженных охотников-людей.
Несмотря на всю свою отвагу, павианы прекрасно соображают, что группа обезьян, каждая из которых весит от пятидесяти до семидесяти пяти фунтов, не в состоянии противостоять диким кошкам, весящим в 5 раз больше, которые, в отличие от леопарда, охотятся тоже имеете. И при первой же возможности павианы стараются найти спасение на деревьях, правда, забираются на них не столь ловко, как более проворные лесные обезьяны.
При встрече с вооруженными охотниками павианы отступают по земле, пытаясь сохранять безопасное расстояние. Если охотники продолжают преследование, павианы при отступлении время от времени останавливаются и угрожают врагу уханьем и криками. Когда павианы находятся на высоких позициях (обычная их стратегия), они могут обстрелять людей камнями, палками и грязью. В том случае, если охотники все-таки не отстают, обезьяны подкрадываются к ним и внезапно нападают. Да, они знают, что некоторые из них могут погибнуть, но они знают и то, что оставшиеся в живых в состоянии одолеть людей – буквально разодрать их на части. Мало того, они настолько проницательны, что осознают, что людям это известно.
Помимо людей и общественных насекомых, таких, как муравьи и термиты, они являются единственными животными на земле, которые понимают, что такое организованные военные действия, и применяют их на практике.
Здоровенных собакоголовых наземных обезьян называют ньяни на языке суахили. Так их величают по всей Восточной Африке, но я знаю, что конголезцы прозвали их Макако. Это слово, при произнесении которого обнажаются зубы, является старейшим названием животного в Центральной Африке и очень ему подходит. Позже его заимствовал ученый-натуралист XVIII века Буффон для описания азиатских обезьян крепкого сложения, которых ныне называют макаками и большая часть которых перешла жить на землю, как павианы на всей территории от Китая и Японии до их аванпоста на западе – побережья Берберии в Северной Африке и острова Гибралтар.
Тем не менее слова «макако» и «макак» были запрещены к употреблению прежним бельгийским правительством в Конго, на них и по сию пору наложен запрет в независимой Республике Конго. Назвать кого-либо павианом – самое страшное оскорбление, почти непристойность. Аборигены Конго веками обзывали Макако местное население, считая его низшим. Да и мы сами применяем словосочетание «огромный павиан» для характеристики грубого и вульгарного человека. Некоторые ханжи белого цвета, обосновавшиеся в Конго, пытались оскорблять таким образом своих боев, но им это не удалось. Бельгийское колониальное правительство налагало на них штраф в 500 франков и предупреждало виновных, что в случае последующих оскорблений к ним будут применены другие меры наказания, вплоть до изгнания из страны.
По иронии судьбы местные жители продолжают употреблять это запрещенное слово «макако» плюс еще одно, которое им кажется еще более оскорбительным. Они обзывают друг друга фламандцами, или «Флеминг», то есть словом, служившим определением бельгийских пехотинцев, а не пехотинцев-обезьян.
Лично я, хоть и наполовину фламандец (другая моя, более романтическая, часть – валлонская, из Франции), предпочел бы, чтобы меня называли Макако. Наблюдая за общинами павианов и за тем, как живут, смеются и страдают мои домашние павианы, я понял, как много общего у нас с этими обладающими практическим складом ума обезьянами. Павианы, в широком раблезианском смысле, такие же дружелюбные, альтруистично-эгоистичные и нахальные, как их бедные родственники, включая и меня. Они – единственные из всех наших друзей приматов, чьи характер и образ жизни почти полностью соответствуют человеческим.
Крупные африканские человекообразные прячутся в далеких лесных цитаделях. Шимпанзе, самый близкий родственник человека, чье абстрактное мышление может соперничать с нашим, никогда не покидает экваториального леса, где он питается фруктами на деревьях, а на земле проводит очень малую часть своей жизни. Горилла, чересчур тяжелая, чтобы скакать по деревьям, и лишь отчасти приспособленная к передвижению по земле, шаркает по лесу и жует побеги тростника или дикого сельдерея. И помимо человека, который им встречается редко, у горилл нет серьезных врагов. Змеи и поедающие обезьян орлы ищут себе добычу помельче; леопардам мясо шимпанзе не очень по вкусу, так же как и человеческое, а с огромными, очень сильными гориллами у них хватает ума не связываться.
Павианы, хотя они и обезьяны, избрали себе более рискованный путь. Как и наши предки, они отказались от пристанища на деревьях – этого Сада Эдема приматов, в котором жить в общем-то несложно, – чтобы противостоять суровым условиям жизни в саваннах.
В поисках жилья на открытых равнинах павианы сталкиваются с опасностями, которых их лесные родственники лишены. Львам, гепардам, шакалам и гиенам больше нравится их мясо, а не плоть антилопы или зебры. Павианам также приходится иметь дело со своим давним врагом, который бродит и по лесным чащам, – с Чуи. Леопард охотится на обезьян, потому что у него мясо павианов стоит на втором месте после мяса собак. А иметь с Чуи дело в более незащищенной среде очень опасно. И наконец, выбор павианами такого образа жизни приводит к частому контакту с другим заклятым недругом, бандой братоубийц, чья ранняя предыстория была мрачно переплетена с испытаниями и невзгодами, выпавшими на долю павианов.
От Южной Африки до озера Виктория и Олдувайской долины в Танганьике, где доктор Льюис Лики до сих пор проводит раскопки[8]8
Л. Лики умер в 1972 году.
[Закрыть] останков ископаемого первобытного человека, основатели нашей человеческой династии буквально пробивали себе путь к существованию в суровых саваннах. Эти обитающие на земле «люди-обезьяны», типа австралопитеков, были охвачены новым для приматов пристрастием – стремлением к поеданию мяса. И дабы удовлетворить эту физиологическую потребность, они выработали психологический тип, тоже оказавшийся новым в мире человекообразных и других обезьян: они превратились в фантастически безжалостных агрессоров.
Эти существа, лишенные когтей, с короткими клыками и ростом меньше пигмеев, выбрали себе единственный метод убийства: они сражались сообща и применяли оружие. Взяв в руки палки или камни, отряды доисторических охотников окружали и нападали на маленьких антилоп, позже они стали сражаться и с павианами. Одолев Макако и разбив ему голову дубиной, сделанной из ребра антилопы, они пировали его мозгами. Да, очень жестоким было начало жизни агрессоров, которые позже, через несколько миллионов лет, перешли к пулеметам и атомным бомбам, но такой образ жизни был честнее и вполне мотивированным – наши праотцы охотились ради пищи, а не ради забавы. Поэтому охота в процессе эволюции вознаградила человека за изобретательность тем, что – как промежуточный продукт создания более крупного и лучшего оружия – привела к развитию примитивной культуры и впоследствии к цивилизации.
Макако, выжив после исполнения в древности роли обезьяны Авеля с человекообразным братоубийцей Каином, был и остается вегетарианцем, питающимся кореньями. Он закусывает саранчой, скорпионами, ящерицами, лягушками, яйцами, птицами и даже меньшими по размерам млекопитающими, но нерегулярно и без той страсти, которую его родственники человеческого рода испытывают к красному мясу. Его физиология не требует постоянного поглощения бифштексов, отбивных, котлет, гамбургеров и сосисок, поэтому он не наделен присущим нам хищническим складом ума. Его главной проблемой является защита от хищников, особенно от крупных кошачьих, которым плоть павианов более по вкусу, чем наша. Таким образом, Макако научился защищать свои позиции, с яростью сражаясь сообща, он научился вести массовые оборонительные военные действия так же, как мы ведем массовые агрессивные военные действия.
Употребление эпитета «агрессивный» по отношению к павиану представляется мне серьезной ошибкой. Эти обезьяны живут мирно и по-братски относятся к обитающим рядом антилопам, зебрам, жирафам, бородавочникам, да и к любому не хищному животному, с которым они сталкиваются. Макако могут выкапывать корни под деревом, с которого слоны в это же самое время обрывают листья и ветки. Но, если павианов дразнить или провоцировать, если им угрожать, их охватывает безумная ярость и они посылают к черту своих врагов или бросаются в атаку на тех, кто нападает на них. Тем не менее они никогда не убивают людей и не охотятся на них и тем более никогда не пользуются, как мы, огнестрельным оружием.
У павианов, как и у большинства обезьян, имеется зачаточный инстинкт употребления оружия. Помимо того, что, озлобившись, они способны обрушить на врага залп палок, камней, грязи и даже помета, они, как известно, скатывают вниз с горы валуны на стреляющих в них людей. Таким образом, принимая во внимание эти и другие действия павианов, их вполне можно считать животными, пользующимися орудиями труда. К оружию они прибегают под влиянием момента и без подготовки, но им и в голову не придет носить палку или камень с собой постоянно, тем более специально мастерить кремень с зазубренными краями, копье, лук, стрелу, ружье, гранату и бомбу. Они целиком полагаются на свои огромные, созданные для сражений клыки, почти такие же большие, как у леопарда, и на грубую силу собственных очень мускулистых плеч и рук, сила которых дважды превышает человеческую. И еще их спасает тактика организованных военных действий, которую павианы применяют, защищаясь от более быстрых, более сильных и лучше вооруженных хищников.
Именно поэтому Макако живет и действует как скверная пародия на человека. Павианы тоже, как и мы, покинули Сад Эдема приматов, чтобы научиться жить под открытым небом в саваннах – собственном театре военных действий – и охранять свои территории. Те же приматы, которым не присуща тяга к приключениям, остались там, где и были. Остались, чтобы продолжать рвать фрукты или выкапывать корешки под удобной защитой своего фамильного древа. И им не приходится отражать нападение врага – они просто прячутся или удирают.
И это решение привело лесных обитателей к перспективе вымирания. Примерно из двухсот представителей отряда приматов – включая древесных тупай, долгопятов, лемуров, галаго, мармозеток, обезьян Нового и Старого Света, человекообразных обезьян и людей – сорок семь видов уже считаются «редкими и находящимися под угрозой исчезновения», согласно данным Комиссии по сохранению видов Международного союза охраны природы и природных ресурсов. Длинный список гибнущих приматов, зафиксированный в «Красной книге», включает двадцать шесть видов лемуров, восемь – обезьян Нового Света, девять Старого Света и четыре вида человекоподобных обезьян – карликового гиббона, орангутана, карликового шимпанзе и восточную гориллу. И причины сокращения указываются одни и те же:
«Исчезновение леса… сжигание и корчевка деревьев… расчистка местных лесов для поселений… уменьшение лесного ареала в связи с развитием сельского хозяйства и человеческого жилья… обильная обработка почвы… разрушение среды обитания из-за развития сельского хозяйства и вторжения огромного количества домашнего скота… разрушение леса… быстрое разрушение леса… неконтролируемое разрушение леса».
Лесные приматы остались в Эдеме, но возрастающее перенаселение из-за резкого увеличения роста человеческой популяции вынуждает каждый год людей рубить, корчевать и сжигать все большую часть Эдема. Лемуры, обезьяны и человекообразные обезьяны гибнут вместе с вырубленными деревьями, но во всем этом списке «редких и находящихся под угрозой исчезновения видов» вы не найдете ни одного представителя семейства павианов. Так называемый черный павиан, или черная обезьяна Целебеса, который находится под угрозой исчезновения, – это большой, с коротким хвостом макак, который большую часть своей жизни проводит на дереве, собирая фрукты. А все восемь африканских видов пеших с практическим складом ума – клан приматов, которым приходится иметь дело с огромным количеством хищников на абсолютно не защищенной территории и которых не охраняет ни один закон о защите природы, – продолжают и буквально и метафорически «не сдавать своих позиций».
Обитающий в южной Эфиопии гамадрил гелада, который, по всей вероятности, является связующим звеном между азиатским макаком и африканским павианом, похож на большого черного пуделя с развевающейся, наподобие львиной, гривой, с длинным хвостом с кисточкой и с голой красной грудью. Он водится многочисленными стаями, которые любят скалистые ущелья высоко в горах и спускаются, чтобы опустошить возделанные поля. Дарвин в «Происхождении человека» рассказывает о том, как стаи гелад атаковали и победили отряд стрелков герцога Кобург-Гота на перевале горы Менса. Они швыряли в проход камень за камнем до тех пор, пока дорогу полностью не заблокировали. По мнению признанных авторитетов, иногда гелады прибегают к такой же тактике во время споров из-за территории с соседствующими стаями гамадрилов. Другие ученые считают, что павианы никогда не прибегают к такой тактике, каким бы ни был конфликт. Будем надеяться, что доктор Ганс Куммер, выдающийся знаток гамадрилов гелад, который побывал в научной командировке в Эфиопии, сумеет окончательно ответить на этот вопрос.
